Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятой преподобный Ефрем Сирин. Творения. Том 2
Небесный Царь, Бессмертный Владыка, Единородный Сын, Возлюбленный Отцу, Который по единой благости, Своею властью создал человека из земли, побежденный щедротами благоутробия Своего, ради того самого человека, которого создали пречистые руки Его, сошел с неба спасти и исцелить всех страждущих. Ибо по действию лукавого все изнемогли во зле: повреждение стало тяжко и неисцельно: ни пророки, ни священники не в силах были совершенно уврачевать язвы. Посему-то Святой, Единородный Сын, видя, что все естество изнемогает во зле, по воле Отца снизшедши с неба, воплотился в утробе Святой Девы и, по благоволению Своему, родившись от Нее, пришел, благодатью и щедротами уврачевать одержимых разнообразными немощами, и словом Своим исцелить все болезни. Всех избавил Он от зловония собственных их язв.
Но недужные по уврачевании, вместо того чтобы воздать благодарностью Врачу за исцеление, начали входить в исследование сущности Врача, которая непостижима. Страшное чудо! Бесполезная необузданность неразумных смертных! Кто из них слышал или видел, чтобы исцелены были язвы, загнившие от долговременности? А ты, несчастный, сам исцелен Врачом, и, по грубости своей, входишь в исследование Его сущности? Потому что Врач ради тебя принял на Себя образ твой, чтобы уврачевать тебя, то входишь ты в исследование естества Его.
Послушай, что скажу твоей грубости и дерзости: если хочешь войти в исследование сущности Врача, то не найдешь ни пути, ни конца своему исследованию, ибо для всякого, кто вознамерился идти таким путем исследования, путь сей тотчас оказывается непроходимым. Непроходим и пустынен путь сей под ногами его, нет на нем ни пристанища, ни упокоения. Что ж будешь делать, несчастный, в непроходимой пустыне, не находя себе пристанища и упокоения? Куда доспеешь, несмысленный, в страшной непроходимости, вовсе не имея перед собой ни пристанища, ни конца? Куда пойдешь, ничтожный? Исследование о Единородном Сыне - необъятное море. А ты - то же, что ввергающаяся в него малая глыба земной персти. Если захочешь пуститься в это море исследования, где тогда будешь, несчастный? Видал ли кто когда, чтобы рыхлая груда пускалась исследовать всю глубину великого моря? Или слыхал ли также кто, чтобы отваживалось исследовать силу ветра сыпучее вещество, повсюду рассеиваемое даже слабым дуновением ветра, не имеющее в себе ни самостоятельности, ни силы, чтобы на одно мгновение устоять против ветра? И солома отваживается испытывать силу огня! Исследование Бога есть огонь пожигающий. Для чего же, несчастный, сам себя попаляешь в страшном пламени?
Скажи мне, безрассудный, как изобразить в уме своем беспредельного, славного и страшного Создателя всей твари, пред взором Которого тает всякая тварь, как воск перед лицом огня. Всякая тварь видимая, а равно и невидимая, тает пред взором Его, как воск, во мгновение ока; а ты, безрассудный, по своей грубости и дерзости, думаешь постигнуть Великого, Страшного, Славного и Несравненного? В упоении находишься ты, несчастный, не зная сам себя, а также ни природы своей, ни своего ничтожества. И того не знаешь, ничтожный, как сам ты сотворен; как же, не зная сам себя, входишь в исследование о страшном и славном Владыке?
Посмотри, несчастный, на оных волхвов, пришедших издали со страхом поклониться родившемуся Царю. Не нашли они Царя, лежащего в порфире, ни также светлой диадемы на главе Его, но увидели Младенца, лежащего в убогих яслях, и тотчас, отверзши сокровища свои, с сердечной радостью принесли дары. Видишь ли преизбыток веры в волхвах? В убогих яслях нашли они Небесного, Святого Царя, рожденного во плоти для спасения целой вселенной; в яслях нашли Его - и не стали входить в исследование. Что уничиженнее малых яслей? В таком убожестве нашли Его волхвы - и ни один из них не стал входить в исследование о естестве Рожденного; а ты, несчастный, видишь Единородного, сидящего в великой славе одесную Отца, вместе с Отцом, и с Ним прославляемого, и пытливо вопрошаешь о Нем!
Ужели не боишься, несчастный? Ужели не трепещешь, несмысленный? Не зная самого себя, входишь в исследование о Творце! Кто бы не устрашился, потому что Господь Бог, Единородный от Отца, седит на высоких одесную Отца! Ангелы, Архангелы, Херувимы и Серафимы со страхом и трепетом предстоят Ему в ужасе, долу всегда поникши взором, а пепел и прах, поверженный на земле, входит в исследование о Создателе! Херувим у престола крылами своими закрывает взор свой, потому что нестерпимо для него взирать на оную славу страшного Владыки; а перстный человек, который не знает сам себя, а также и часа собственной смерти своей, входит в исследование о Владыке и Творце всяческих!
Послушай, несчастный: кто входит в исследование о своем Владыке, тот обещает поведать чудное о Божестве и о Единородном возлюбленном Отцу. Ты говоришь, что видишь непостижимое Божество, прославленное в величии Его; посему скажи прежде о твари, и своей мудростью и собственным смыслом приведи в ясность, какие служители совершают службу пред Божеством; скажи и покажи, как свет, природу Ангелов, отличительный признак Херувима, Серафиму свойственный образ, лицо Гавриилово, истинно попаляющий огонь Михаилов, так как все они - служители Божества и духи. Чем смотрит огонь, потому что окрест их свет? Чем также дышит дух служебный? Где очи пламенеющего огня? Где ноздри для вдыхания духа? Какой у них рост: достаточной ли величины или только заметный вблизи? Суть ли они что-либо неосязаемое или осязаемы? Скажи нам все это ты, безрассудный и без меры пытливый, объясни то, чего не знаем мы: какие крыла у огнезрачных, какие ноги у пламенеющих? Скажи, как огнистые мышцы свои сгибают они под огненными крылами? И как опять огненное лицо закрывают крылами, находя невыносимым взирать на бессмертный огонь Владычней славы? Если в этом уступаешь над собою победу, дерзкий невежда, будучи не в состоянии сказать ясно о созданиях безприкладного Владыки, то как же вдаешься в пытливые вопросы о Самом Создателе? Ибо действительно уступает в этом сей жалкий, и говорит: "Естество Ангелов невидимо: горе, на высоте небесной водворяются служители Божества, невидимые по естеству". Скажи же о видимом; возьми, дерзновенный, в уста свои этот, видимый нами и всем нам данный к нашему употреблению горящий уголь, и вкуси его небоязненно, в удостоверение всех слушателей, а равно и зрителей, что возможно для тебя объяснить естество Владыки, страшного Зиждителя. А если не возможно сие для тебя, дерзкий многовещатель, то поди, проливай слезы, оплакивай самого себя; потому что, оставив веру в Святого Создателя, которая может спасти всех хотящих спастись ею, взялся ты за оружие собственной смерти своей; изощрив меч, добровольно вонзил его в сердце свое и, забыв также славу Отца, стал пытливым совопросником о Создателе.
Как жалок и окаянен, а вместе и весьма бесстыден, кто хочет входить в исследование о своем Создателе! Тьмы тем и тысячи тысяч Ангелов, Архангелов славят Его со страхом и поклоняются Ему с трепетом; а перстные люди, исполненные грехов, небоязненно разглагольствуют о Божестве! Не цепенеет тело, не трепещет сердце; напротив того, принимаю дерзость, и смело говорю о Христе, Сыне Божием, волею пострадавшем за меня, недостойного грешника. Как свет, сияет всегда рождение Спасителя; для чего же ты сам от себя представляешь одно вместо другого?
Скажи мне, дерзновенный, о чем спрошу тебя: если слепой, никогда не видавший лучей солнечных, захочет рассуждать с другим, у кого есть глаза, способные видеть это солнце и лучи его, и слепой от рождения, по упорству, скажет, что это солнце не имеет у себя лучей, и без света ходит по высоте небес, кто, слушая слепого, поверит ему в этом? Напротив того, не слепой ли, слыша о свете, что у солнца всегда есть лучи, со всей верою должен убедиться, что утверждаемое видевшими солнечные лучи есть совершенная правда? Но, может быть, слепой и не убедится в том, что слышит. После тысячекратных размышлений представляет и начертывает он в сердце своем образ солнца, и никак не может изобразить себе истинного его вида, потому что никогда не видал телесными очами сияющего солнца и лучей его; и даже не верит тем, которые в точности видели солнце. Так и все мы, если не захотим поверить святым пророкам и апостолам, которые говорят о Сыне Единородном от Отца, что Он вочеловечился, и рожден Девою от Духа Святого, - будем хуже и этого слепого, потому что святые пророки и апостолы видели Его, - они видели Духом Святым, а другие взирали на Него даже и телесными очами. Иной видел Духом Святым пребывание Сына с человеками, другой видел зачатие и рождение Его от Девы, и ясно означил имя Его, а именно, что Он Бог наш, всегда с нами сущий; другой, когда еще был во чреве рождающей Его, Духом Святым узрел приходящего к нему Владыку Своего, и от великой радости взыграл во чреве. И он же опять узрел Сего Пречистого Владыку телесными очами, и сам крестил Его в реке Иордане; он также воззвал, говоря с дерзновением: се, Агнец Божий, вземляй грехи мира благодатию (Ин.1:29). И апостолы телесными очами с полной несомненностью видели, что действительно имеет Он наше тело, видели чудеса и знания, какие творил Он перед учениками, видели Его крестное страдание, и воскресение, и вознесение к Отцу Своему, и седение одесную Отца. Все это, как истинное, с полным удостоверением в истине, святые и досточтимые евангелисты предали нам в письменах. Если же не захотим верить всему этому, то окажется, что слепы мы очами веры и что каждый из нас, по собственной своей мудрости, как хочет, так и представляет себе зачатие и рождение.
Вот есть у нас путь в Божественных Писаниях; пойдем же сим путем с верою, потому что без веры никто не может познать всего написанного о Господе нашем, Спасителе мира. Но если хочешь послушать меня, веруй, не входя в исследования. Слышал ты, возлюбленный, что Бог Отец послал Единородного Сына для твоего спасения; будем же несомненно веровать, потому что Святой Бог, нелжив. Слышал ты также и то, что Единородный воплотился во чреве Святой Девы и рожден Ею от Духа Святого; убедись же сердцем своим, что это действительно так, как ежедневно слышишь в Святых Евангелиях, ясно взирая очами веры на самые дела. Со всей верою, сердечными очами взирай на Господа в каждом месте и во всякое время, с сердечным желанием переходи за Ним из места в место; да радуется душа твоя, взирая, как Владыка врачует всякие недуги благодатию, изгоняет бесов силою и властью; взойди с Ним в брак в Кане и пей вино Его благословения; лучше же сказать, созерцай благолепие Владыки, не уклоняй ока от созерцания Святого лица, от сладости Его; предвари Его также в пустынном месте и взирай на величие доблестей, умножающихся в святых руках Его владчества. С любовию, брат, ходи со Христом, куда ни пойдет Он. Если Ему последуешь и с Ним ходишь, не прикоснется к тебе зло и не приблизится к тебе лукавый. Последуй за Ним на оную вечерю, на которой предал Он ученикам Своим Святые Тайны. Будь разумным зрителем, как и ноги омывает Он ученикам Своим, и рассуди сам с собою, в удивлении, со страхом всматриваясь очами чистой веры, скажи сам в себе: "Бог Творец, по благости создавший человека из персти, Сам умывает ноги Своей твари". Всмотрись в это, брат, и, прославляя, поклоняйся Его благоволению. Смотри внимательнее, как, благословляя хлеб, раздробляет его во образ собственного Своего пречистого Тела, и как опять благословляет чашу во образ Крови и дает ученикам Своим, и будь сопричастником Его Таин. И изшедши оттуда, войди со своим Владыкою во двор беззаконного Каиафы и жди мужественно, чтобы увидеть поругания, какие Господь претерпел ради тебя; и окажешься совершенным другом Владычним. Последуй за Ним и на крестное место; предстань, как служитель; смотри, как кровь и вода истекли из ребра Его на искупление души твоей, брат. Смотри внимательно, где Его полагают; утреннюй с женами на гробе Его; узри Ангелов, предстоящих там; вслушайся, что Ангелы говорят женам: воста Господь, якоже рече вам (Мф.28:6). Будь разумным, совершенным, несомненно верующим зрителем всего этого, потому что все действительно так совершилось. Ибо если всего этого не созерцаешь ясно очами веры, то не можешь возвыситься с земли на небо и духовно взирать на страдания Христовы.
Когда око веры как свет сияет в сердце у человека, тогда ясно, светло и чисто созерцает он и Агнца Божия, за нас закланного и даровавшего нам святое и пречистое Тело Свое для всегдашнего причащения, чтобы причащение сие было нам во оставление грехов. У кого есть это око веры, тот ясно и светло созерцает Владыку и с убеждением совершенной веры вкушает Тело непорочного Агнца. Единородного Сына Небесного Отца, нимало не вдаваясь в пытливость о вере Божией, потому что вера Божия действенна в нас, созерцает будущее и всегда называется верою, а не пытливостью. Веруешь ли, возлюбленный, что Единородный Иисус Христос ради тебя родился на земле во плоти? Что же еще предаешься пытливости? Если любопытствуешь, то надобно назвать тебя не верным, но пытливым. Будь простодушно верным; со всей верою причащайся пречистого Тела Владычнего, в полном убеждении, что истинно вкушаешь Самого Агнца. Таины Христовы - бессмертный огонь. Посему не будь пытлив, чтобы не опалиться тебе в причащении Таин. Патриарх Авраам небесным Ангелам предложил земные яства, и они ели. Великое, подлинно, чудо - видеть, как бесплотные вкушают на земле предложенные в снедь плоти. Но всякий ум и всякое слово превосходит то, что сотворил для нас Единородный Иисус Христос, Спаситель наш. Нам плотяным в снедь и питие даровал Он огонь и дух, то есть, Тело Свое и также Кровь Свою.
А я, братия, не делаюсь отважным, потому что могу рассуждать о Господних Тайнах, или даже прикасаться к сим сокровенным и страшным Тайнам. А если бы и захотел употребить дерзость и стал рассуждать о них, то окажется, что я не в состоянии постигнуть Божиих Таин, что я дерзок, неразумен и сражаюсь только с воздухом, хотя вовсе не могу осязать его по причине тонкости, потому что таинство сие выше моей природы. Напротив того, прославлю лучше Бога и Отца, благоволившего Единородным истинным Сыном Своим спасти меня недостойного, грешника, который верует в Него в простоте сердца, избегает пытливости и всякого посягательства, оскорбительного для Бога. Я смертен, из персти и перстен, из перстного естества создан по благости; добровольно сознаю ничтожность естества своего и не хочу входить в исследование о моем Создателе, потому что страшен Непостижимый по естеству. Благословляю Его владычество и поклоняюсь Ему во веки. Аминь.
Надобно знать, что потому как человек двойствен, то есть, состоит из души и тела, то и чувства имеет двоякие. Есть пять чувств душевных и пять чувств телесных; душевные у мудрецов называются силами души и суть следующие: ум, разум, мнение, воображение и чувствование; телесные же чувства суть: зрение, обоняние, слух, вкус и осязание. Отсюда происходят двоякие их добродетели и двоякие пороки. Посему всякому человеку весьма необходимо ясно сознавать, какие есть душевные добродетели и какие телесные пороки, а также, какие душевные и какие телесные страсти.
И о душевных добродетелях утверждаем, что главным образом существуют четыре родовые добродетели, а именно: мужество, благоразумие, целомудрие и справедливость; от них же рождаются следующие душевные добродетели: вера, надежда, любовь, молитва, смирение, кротость, великодушие, терпение, доброта, негневливость, боговедение, нераздражительность, простота, невозмущаемость, нелицемерие, правдолюбие, свобода, отвращение от осуждения, от тщеславия, от кичливости, от гордости, от зависти, от коварства и от сребролюбия, а также сострадательность, милосердие, щедрость, почтительность, благоговение, влечение к будущим бессмертным благам, желание Царства Божия, вожделение всыновления.
Телесные же добродетели, о которых вернее можно сказать, что они ведением по Богу обращаются в орудия добродетелей и, если чужды всякого лицемерия и человекоугодия, возводят человека к преспеянию в смирении и бесстрастии, суть следующие: воздержание, пост, голод, жажда; бдение, всенощное стояние, коленопреклонение, постоянное нехождение в баню, удовлетворение себя одним хитоном, сухоядение, позднее (и то в малом количестве) вкушение пищи, питие одной воды, возлежание на голой земле, нищета, нестяжательность, изможденность, небрежность в одежде, несамолюбивость, уединение, безмолвие, безвыходное пребывание в келье, скудость, довольство малым, молчаливость, собственноручное упражнение в рукоделии, всякое злострадание и всякий телесный подвиг. Все это, когда тело здорово и тревожат его плотские страсти, весьма нужно и полезно, а когда оно немощно и, при помощи Божией, преодолело в себе страсти, не столь необходимо, потому что все восполнят святое смирение и благодарение. И о добродетелях телесных достаточно сего. Посему обязаны мы сказать о душевных и о телесных страстях.
Душевные страсти суть: забвение, леность и неведение. Этими тремя страстями омрачаемое око душевное, то есть ум, подпадает господству всех прочих страстей, каковы суть: нечестие, неправоверие, то есть всякая ересь, хула, раздражительность, гнев, досада, вспыльчивость, человеконенавистничество, памятозлобие, клевета, осуждение, неразумная печаль, страх, боязнь, раздор, ревность, зависть, тщеславие, гордость, лицемерие, ложь, неверие, неблагоразумие, неразборчивость, недальновидность, ненасытность, любостяжание, леность, притязательность, пристрастие, привязанность к земному, уныние, малодушие, неблагодарность, ропот, кичение, самомнение, запальчивость, высокомерие, любоначалие, человекоугодие, коварность, бесстыдство, нечувствительность, ласкательство, скрытность, насмешливость, двоедушие, соизволение на грех по страсти, непрестанное помышление о грехах, скитание помыслов, самолюбие (матерь всего худого), сребролюбие (корень всех пороков и страстей), злонравие и лукавство.
Телесные же страсти суть: чревоугодие, прожорство, роскошь, пьянство, тайноядение, разные виды сластолюбия, блуд, прелюбодеяние, распутство, нечистота, кровосмешение, деторастление, скотоложство, худые пожелания и всякие противоестественные и постыдные страсти, воровство, святотатство, разбой, убийство по зависти или в неразумном раздражении, всякое телесное успокоение, удовлетворение хотениям плоти, особенно в здоровом состоянии тела, волшебства, ворожбы, чародеяние, гадания, предвещания, щегольство, легкомыслие, нега, страсть к нарядам, натирания лица, предосудительное распутство, игра в кости, пристрастная преданность мирским удовольствиям, жизнь плотоугодная, которая одебеляет ум, делая его оземленившимся и скотоподобным, и никак не допускает возвести взор к Богу и к деланию добродетелей. Корнем же всех зол и, как сказал бы иной, первопричиною служат: сластолюбие, славолюбие и сребролюбие, от которых рождается все худое.
Но человек не грешит ни одним грехом, если наперед, как говорит мудрый из подвижников Марк, не превозмогут над ним и не возобладают им сильные эти исполины, то есть забвение, леность и неведение. Их же рождает сластолюбивая и покойная жизнь, привязанность к людской славе и развлечению. А первоначальная причина и самая негодная матерь всему этому есть самолюбие, то есть неразумная привязанность и страстная приверженность к телу, разлияние и рассеянность ума вместе с острословием и сквернословием, подобно всякой вольности в речах и смеху, приводящие ко многому худому и ко многим падениям.
Сверх того надобно знать, что обратившееся в страсть сластолюбие весьма разнообразно и много имеет видов, и что много удовольствий, обольщающих душу, когда не трезвится она пред Богом и не объемлется страхом Божиим и любовью Христовою, озабоченная делом добродетелей. Ибо отовсюду представляются тысячи удовольствий, привлекающих к себе душевные очи: и телесная красота, и деньги, и роскошь, и слава, и леность, и гнев, и обладание, и любоначалие, и любостяжательность на обольщение наше доставляют нам удовольствия, у которых взор светел и любезен, достаточен, чтобы привлечь к себе обвороженных чем-либо подобным и не имеющих в себе сильной любви к добродетели, но испытывающих трудность ее. Всякая земная связь, всякое пристрастие к чему бы то ни было вещественному, как бы ни было это маловажно, производит в пристращающемся удовольствие и приятное ощущение, хотя неразумное и впоследствии вредное, и вожделевательную силу души так сильно в этом порабощает, что покорившийся страсти при лишении любимого ввергается в раздражительность, в печаль, в гнев, в памятозлобие. А если сверх пристрастия нечувствительно и неисцельно овладеет человеком хотя небольшая привычка, тогда, увы! она приводит к тому, что плененный неразумным пристрастием до конца предается ему по причине скрытого в нем удовольствия, потому что удовольствие похоти, по сказанному выше, многообразно и находит себе удовлетворение не только в блуде и других телесных наслаждениях, но и в прочих страстях.
И целомудрие состоит не в том только, чтобы воздерживаться от блуда и от плотских удовольствий, но чтобы свободным быть и от прочих страстей. Потому корыстолюбец и любостяжательный нецеломудрен. Как один пленяется телесной красотой, так другой - деньгами; и последний еще в большей мере нецеломудрен, потому что не имеет равного с первым побуждения, которое бы нудило его требованием самой природы. Ибо по справедливости не тот всадник называется наиболее неискусным, который не удерживает упрямого и рьяного коня, но тот, который не в силах управить конем смирным и послушным. И из всего видно, что пристрастие к деньгам выше прочих и неестественно, и побуждение к этой страсти заключается не в природе нашей, но в превратном произволении; посему кто добровольно преодолевается ею, тот грешит непростительно. Поэтому надлежит нам ясно уразуметь, что сластолюбие не ограничивается одной роскошью и телесными наслаждениями, но имеет место во всем, что любим по душевному произволению и пристрастно.
Но чтобы еще яснее узнать нам страсти и трехсоставность души, признали мы необходимым, сколько можно короче, присовокупить и следующее.
Душа делится трехсоставно: на силу мыслительную, раздражительную и вожделевательную. И грехи разумной силы суть следующие: неверие, ересь, неблагоразумие, хула, неразборчивость, неблагодарность и соизволения на грехи, происходящие от страстной силы в душе. К уврачеванию же и исцелению от этих грехов служат несомненная вера в Бога, истинные, непогрешительные и православные догматы, постоянное изучение словес Духа, чистая молитва, непрерывное благодарение Богу. Грехи раздражительной силы суть следующие: жестокосердие, ненависть, несострадательность, злопамятство, убийство и постоянное помышление о подобном сему. К уврачеванию же и исцелению от сих грехов служат человеколюбие, любовь, кротость, братолюбие, сострадание, терпеливость и доброта. Грехи вожделевательной силы суть следующие: чревоугодие, прожорство, пьянство, блуд, прелюбодеяние, нечистота, распутство, корыстолюбие, вожделение пустой славы, золота, богатства и плотских удовольствий. К уврачеванию же и исцелению от оных служат пост, воздержание, злострадание, нестяжательность, расточение денег на бедных, стремление к будущим благам, желание Царства Божия, вожделение всыновления.
Теперь должно дать понятие о страстных помыслах, которыми приводится в исполнение всякий грех.
Всех порочных помыслов восемь: первый помысл - чревоугодия, второй - блуда, третий - сребролюбия, четвертый - гнева, пятый - печали, шестой - уныния, седьмой - тщеславия, восьмой гордости. Чтобы все эти помыслы тревожили или не тревожили нас, это не в нашей воле, но чтобы они пребывали или не пребывали в нас и возбуждали или не возбуждали страсти, это в нашей воле. Но иное дело - приражение, иное - сдружение, иное - страсть, иное - борьба, иное - соизволение, приближающее к делу и уподобляющееся оному, иное - самодеятельность, иное - пленение.
Приражение есть простое напоминание, делаемое врагом, например: делай то или то; так, враг сказал Христу, Богу нашему: рцы, да камение сие хлебы будут (Мф.4:3); и это, как сказано, не в нашей воле. Сдружение же есть принятие помысла, внушаемого врагом, и как бы занятие им и соединенное с удовольствием собеседование с ним, происходящее по нашему произволению. Страсть есть образовавшийся вследствие сдружения навык к помыслу, внушаемому врагом, и как бы постоянное о нем помышление и мечтание. Борьба есть противление помысла, клонящееся или к истреблению страсти в помысле, или к соизволению на страстный помысел, как говорит апостол: плоть... похотствует на духа, дух же на плоть: сия же друг другу противятся (Гал.5:17). Пленение есть принужденное, невольное увлечение сердца, преобладаемого предубеждением и долговременной привычкой. Соизволение есть изъявление в помысле согласия на страсть; а самодеятельность - самое действие по соизволению страстного помысла.
Поэтому, кто равнодушно рассуждает или своим противоречием и твердостью в самом начале отражает от себя первое, то есть приражение, тот за один раз пресекает все остальное. Истребляется же чревоугодие воздержанием; блуд - Божественной любовью и влечением к будущему; сребролюбие - сострадательностью к бедным; гнев - добросердечием и любовью ко всем; мирская печаль - духовной радостью; уныние - терпением, твердостью и благодарностью пред Богом; тщеславие - тайным деланием добродетелей и постоянной молитвою с сердечным сокрушением; гордость - тем, чтобы никого не осуждать и не уничижать подобно хвастливому фарисею, но почитать себя последним из всех. Таким образом ум, освободившись от сказанных выше страстей и вознесшись к Богу, еще здесь начинает жить блаженной жизнью, прияв залог Святого Духа и, по отшествии отсюда, с бесстрастием и истинным ведением поставляется во свете Святой и Блаженной Троицы, вместе с Божественными Ангелами сияя во все беспредельные веки.
Итак, душа, как выше было показано, трехсоставна, потому что, по сказанному, три в ней силы: помысел, раздражительность и вожделение. Ежели в раздражительности есть любовь и человеколюбие, а в вожделении чистота и целомудрие, то помысел светел. А ежели в раздражительности - человеконенавистничество и в вожделении - распутство, то помысел омрачен. Разум тогда здоров, целомудрен и светел, когда страсти подчинены ему; духовно созерцает он соотношения Божиих тварей и возводится к Святой и Блаженной Троице. Так же и раздражительность тогда бывает в естественном движении, когда любит всех человеков, ни на кого из них не сетует и не помнит зла. И вожделение верно природе, когда воздержанием, смиренномудрием, нестяжательностью умертвит страсти, то есть, плотское удовольствие, влечение к корысти и преходящей славе, и обратится к любви Божественной и небесной; потому что вожделение имеет троякое стремление: или к плотским удовольствиям, или к пустой славе, или к прелести богатства; и по причине сего противного разуму влечения, небрежет о Боге и о Божиих заповедях, забывает собственное свое благородство, ожесточается против ближнего, омрачает помысл и не позволяет ему возвести взор к истине. А кто приобрел высший образ мысли, тот еще здесь, как сказано выше, предвкушает Царство Небесное, начинает жить блаженной жизнью, ожидая себе блаженства, уготованного любящим Бога, которого да сподобимся и мы, недостойные, по благодати Христовой.
Надобно же знать и то, что в меру совершенства какой бы то ни было добродетели невозможно достигнуть тому, кто в продолжении целой жизни с неутомимым трудолюбием не стремится приобрести ее деятельной рачительностью. Это должно сказать о милостыне, о воздержании, о молитве, о любви, или о какой угодно из родовых добродетелей, о мужестве, о благоразумии, о целомудрии, о справедливости. Ибо каждый из этих и подобных им добродетелей иной с трудом достигает отчасти; например, иной временно подает милостыню, бывает щедр и благотворителен. Но за немногократное подаяние милостыни не назовем человека в собственном смысле милостивым; особенно, если дело исполняется не совсем хорошо и благоугодно, ибо не вполне хорошо, когда делается что не хорошим образом; напротив того, действительно хорошее хорошо, если не лишается награды по той или другой причине, например, по человекоугодию или людской молве, или искательству славы, или за любостяжательность и несправедливость. Бог не требует того, что по видимости хорошо, но требует намерения, с которым делается хорошее. Богоносные отцы говорят: когда ум опускает из вида благочестивую цель, тогда и добродетельный, по видимости, поступок не заслуживает похвалы, потому что сделанное без рассуждения и ненамеренно, хотя будет и хорошо, не только не приносит никакой пользы, но еще вредит. Между тем как противное этому происходит, если что, по-видимому, противоположно, но сделано с благочестивым намерением и по Богу; например, если кто взойдет в непотребный дом и извлечет из погибели блудницу. Потому не будет назван в собственном смысле милостивым или воздержным тот, кто однажды или несколько раз подал милостыню или был воздержен; назван же будет тот, кто, как сказано, большей частью и всю жизнь свою всецело, с рассудительностью, непреткновенно упражняется в добродетели, потому что рассудительность выше всех добродетелей, как некая царица и добродетель добродетелей. А подобным образом и в рассуждении противоположного не называем вдруг блудником, пьяницей или лжецом того, кто однажды поползнулся в каждый из этих пороков; называем же того, кто многократно впадал в таковые пороки и остается неисправимым.
Особенно же всем, желающим преуспеть в добродетели и старающимся уклониться от греха, весьма необходимо, сверх сказанного, знать еще, что поскольку душа несравненно выше тела, по многим и весьма важным отношениям несомненно превосходнее и достаточнее его, постольку и душевные добродетели, особенно же богоименитые и богоподражательные, выше добродетелей телесных. Напротив же того, справедливо будет думать, что и душевные пороки имеют преимущество перед телесными, как по своим действиям, так и по налагаемым за них наказаниям, хотя, не знаю почему, ускользает это от разумения многих: и пьянства, блуда, прелюбодеяния, воровства и близких к сим пороков, как таких, которыми видимо многие гнушаются, остерегаются они, боятся, избегают, или и наказывают за сие, как и должно, но равнодушно смотрят на пороки, которые гораздо важнее сих, и за которые люди, преданные им неисправимо, подвергаются вечному, положенному за них наказанию, разумею же зависть, злопамятство, лукавство, высокомерие, корень всех зол, по словам Апостола - сребролюбие и подобные сим пороки.
Но это изложили мы просто, сколько позволило наше невежество, дав краткое и ясное понятие о добродетелях и страстях, чтобы по этому подробному объяснению удобно мог человек уразуметь их разделение и судить о их различии. Поэтому-то самому показали мы разнообразие и многовидность каждой, чтобы не оставаться, если можно, в неведении ни об одном виде добродетели или порока, и одни, то есть добродетели, особенно же душевные, которыми приближаемся к Богу, со всем усердием привлекать к себе, а других, то есть пороков, более и более уклоняясь, бегать. В подлинном смысле блажен, как благоразумный и самый добросовестный купец, кто ищет добродетели, ходит за ней и рачительно разведывает, что такое добродетель, чтобы через нее приблизиться к Богу и мысленно сопребывать с Ним; ибо вот в собственном смысле благоразумие, мужество, мудрость, неложное знание, неотъемлемое богатство - деятельной добродетелью возводиться к созерцанию Сотворшего. Добродетель (из греческого) же заимствует сие наименование от слова избирать, потому что добродетель произвольна, и добро делаем мы по собственному избранию и произволу, а не против воли и принужденно. Благоразумие же называется так потому, что представляет уму полезное.
Если же угодно, к простому слову сему, как золотую печать, приложим учение об образе и подобии Божием. Разумное и словесное живое существо - человек, как достойнейший из всех тварей Божиих, один создан по образу и подобию Божию. И имеющим в себе образ Божий называется всякий человек по достоинству ума, и по достоинству или по неуловимости души. Что же такое образ Божий? Это невидимость, бессмертие, свобода, а также владычественность, сила чадорождения, назидательность. Что такое подобие Божие? Подобие Божие имеет в себе человек соразмерно с добродетелью, делами богоименитыми и богоподражательными, то есть соразмерно с тем, что человеколюбиво расположен к единородным, милосердствует, милует и любит подобных себе рабов, оказывает всякое сердоболие и сострадание. Ибо Христос Бог наш говорит: Будите... милосерды, якоже и Отец ваш милосерд есть (Лк.6:36). Образ Божий имеет всякий человек, потому что нераскаянна... дарования Божия (Рим.11:29); подобие же Божие имеют редкие, и то одни добродетельные и святые, сколько возможно человеку, подражающие в благости Богу. Его всеблагого человеколюбия да сподобимся и мы, благоугодив Ему добрыми делами, и став подражателями от века благоугодивших Христу, потому что Ему свойственна милость, и Ему подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Отцем и Всесвятым и Благим и Животворящим Духом, ныне и всегда и во веки веков. Аминь.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter