Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Толкование на 1-е послание святого апостола Павла к Тимофею
Глава 1, стих 12. И благодарю укрепляющаго мя Христа Иисуса Господа нашего, яко верна мя непщева, положив мя в службу.
Благодаря Бога за свое призвание к Апостольству и за укрепление в трудах благовестия, Апостол показывает, что если б престание закона и заменение его Евангелием не было по Божию благоволению и устроению, то Бог не отторг бы его, ревнителя закона, от закона, который он защищал с такою ревностию, не вверил бы ему проповеди Евангелия и не стал бы укреплять в трудах по сему делу. Для самого Апостола это служило воодушевительным убеждением, что новое Евангельское домостроительство взамен ветхого идет прямо от Бога. Но и на других оно не могло не производить того же впечатления; почему святой Павел всюду поминает о нем с тою целию, чтоб в этом представлять наглядное Доказательство, что если вводится теперь Евангельское домостроительство вместо закона, то это не от человек, а от Бога, что тут действует Бог, а люди служат только орудиями Ему. Святой Тимофей все это знал, и нечего было бы говорить ему о сем; но хотя Послание к нему писано, однако назначалось не для одного его.
Благодарю укрепляющаго мя, ενδυναμωσαντι,— укрепившего, давшего силу или укреплявшего, дававшего силу. Первое будет указывать на обращение святого Павла, как Господь дал ему силу уверовать, а второе — на труды в проповедании Евангелия, в коих укреплял его Господь: ибо они были выше человеческих сил. Первую мысль высказывает Амвросиаст: «всякий неверующий страдает немощию духа, связан будучи плотским умом, да не верует духовным вещам. Почему Апостол выражает здесь свою благодарность Христу Господу, что явлением ему Божественного величия Своего немощному уму его дал силу уверовать; потому что до сего он почитал невероятным, что проповедывалось о Божестве Господа, Его двояком рождении, и воскресении, и о надеждах от Него». Вторую мысль выражают все другие наши толковники. Блаженный Феодорит такие слова влагает в уста святому Павлу: «не собственною своею действуя силою, предлагаю людям учение сие, но утверждаемый и укрепляемый Спасшим меня, Который отважившегося неистовствовать против Него сделал верным служителем Евангелия». Святой Златоуст видит в словах Апостола исповедание великого ему содействия свыше. «Ибо посуди, как трудно было устоять против ежедневных поруганий, укоризн, наветов, опасностей, споров, порицаний, смертей, и не прийти в уныние, не пасть духом, не поколебаться, и, несмотря на то, что отовсюду каждый день бросали в него целые тысячи стрел, стоять с твердым, бестрепетным видом. Это было выше человеческих сил».
Христа Иисуса Господа нашего. В сознании христиан первое видится Лицо Христа Господа, Сына Божия воплощенного, а за завесою плоти Его созерцается Триипостасный Бог, единым из Лиц Своих воплощению быть изволивший. Это в сознании печатлеется верою, но потом жизнь дает и опытные в том удостоверения, что всё в нас от Христа Господа. Таких удостоверений никто из внимающих себе не лишен. Павел же святой постоянно ощущал близость укрепляющего Его Господа; почему как прежде воодушевленно исповедал: вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе (ср.: Флп. 4, 13),—так здесь благодарит Его же, укрепляющаго.
Благодарит Господа укреплявшего, следовательно, все успехи относит к Нему. Но как укреплять достойно только действующего и употребляющего свои усилия, то вместе с тем подает мысль, что при вере во Всеукрепляющего были и свои всевозможные усилия. Смотря на дело с сих сторон, святой Златоуст видит в словах Апостола, с одной стороны, свидетельство о его смирении, с другой — удостоверение, что в жизни по Духу веры не всё от Господа, но что требуется Участие и своей воли. Он говорит: «Апостол сказал, что мне вверено благовествование славы Божией, и так как этим превознес себя и громко похвалил, то вслед за сим смиряет себя, дабы ты не подумал, что он говорит сие по гордости. Благодарю, говорит, укрепляющаго мя Господа. Видишь ли, как всегда он скрывает свои заслуги и все приписывает Богу,—впрочем, так, что чрез это не уничтожает свободы воли! Ибо неверующий, вероятно, мог бы сказать: если все принадлежит Богу и мы сами от себя ничего не привносим, но Бог, подобно деревьям и камням, обращает нас от порока к любомудрию, то почему Он сделал таким Павла, а Иуду нет? Поэтому смотри, с каким благоразумием, предотвращая это возражение, выражается Апостол. Он говорит: благодарю укрепляющаго мя Христа Иисуса — это относится к Богу; затем указывает и на то, что принадлежит ему: яко верна мя непщева, — конечно, потому, что он сам имел содействовать сему».
Яко верна мя непщева. Благодарит, что Бог почел его достойным доверия, провидев, что он будет верен Ему. А что это так было, доказательством тому служит то, что Бог поручил ему служение благовестию Евангелия: положив мя в службу, — приставив служить Евангелию. Ибо какой хозяин вверит экономию по дому своему такому лицу, в верности которого не удостоверен? Так и Господь вверил святому Павлу благовестие, зная, по предведению, что он будет верен. «А чтоб убедиться, что Бог избрал его, предвидев, каков он будет, послушай, что говорит Сам Бог еще прежде, нежели Апостол приступил к проповеди: сосуд избран Ми ecи, пронести имя Мое пред языки (ср.: Деян. 9, 15)» (святой Златоуст). Сознавая это в промыслительных о себе распоряжениях Господа, Апостол благодарит Его. Благодарением этим он не столько выражает радость о признании себя верным, сколько возвеличивает порученное ему служение Евангелию; а это потому, что само Евангельское домостроительство чрезмерно велико. По причине великости его велико и быть сочтену достойным вверения служения ему, и почте ну доверием в сем деле. Таким образом Апостол выставляет преимущественную высоту Евангелия, не говоря о том буквою. Амвросиаст пишет: «Апостол почтен достойным того, чтобы ему вверено было распоряжение по делу таинства Господня (то есть Евангелия), дабы он чрез закон подтвердил истину того, что прежде по любви к закону почитал невероятным». Это он подтверждал не учением только, но и самым делом избрания своего на служение Евангелию. Всякий другой не столько бы подтвердил это, сколько Павел, ревнитель закона, претворенный еще в более ревностного служителя Евангелию.
Но остановимся вниманием на самом доверии святому Павлу и избрании его. Для святого Павла, как гонителя Церкви, было бы велико, если б он приведен был только к вере; но он не только приведен к вере, но еще поставлен служителем ей и распространителем ее: подобно тому, как если б какой виновный слуга не только был опять принят в дом, но и поставлен распорядителем по дому. Апостол видит в сем чрезмерность милости к себе и благодарит. Святой Златоуст такие слова влагает в уста святого Павла: «я благодарю Господа за то, что Он удостоил меня сего служения; потому что это составляет признак того, что Он считает меня верным. Ибо подобно тому, как в доме управляющий не только бывает благодарен господину за его доверие, но и поставляет оное признаком того, что господин считает его более достойным доверия, нежели других: так подобным образом было и здесь».
Святой Златоуст с словами: верна мя непщева — соединяет еще такую мысль, что «он не изменил Господу ни в чем, говорил, что все Ему принадлежит, даже свое собственное называл Божиим, не присвояя себе славы Божией». В этом он уподоблялся хорошему домоправителю, который, забывая себя, только о хозяйском добре печется и все благоуспешное относит к мудрости хозяина. «Святому Павлу принадлежало только то, что он был годен для проповеди, но, чтоб и делом совершить то, к чему признан годным, на это он приял силу свыше, без коей ни в чем не мог бы он успеть» (блаженный Феофилакт). Это и исповедует святой Павел, как здесь, так и во многих других местах. «Ибо послушай, что говорит он: мужие,— что вы на нас взираете? мы подобострастии есмы вам человецы (ср.: Деян.14, 15). И опять: паче всех их потрудился, не аз же, но благодать Божия, яже со мною (ср.: 1 Кор.15, 10). И еще: Бог есть действуяй в нас и еже хотети и еже деяти (ср.: Флп. 2, 13). Вот это и значит: верна мя непщева» (святой Златоуст),—то есть провидел, что он ничего себе не присвоит, но все относить будет к Господу, как источнику вразумления и силы.
Амвросиаст чувствует в сих словах Апостола радость его во страданиях за Господа, против Коего прежде шел. Говорится это уже в конце поприща вверенного служения, пройденного среди скорбей, лишений и гонений. Господь провидел, что, несмотря на все это, он будет верен. Видя это оправданным, Апостол благодарит Господа. «Такую преданную верность являл Апостол Господу, от Коего прежде отрицался, что более радовался в страданиях за проповедание веры в Него, нежели сколько прежде восхищался своими преследованиями верных».
Стих 13. Бывша иногда хулителя и гонителя и досадителя: но помилован бых, яко не ведый сотворих в неверствии.
Хулителем называет себя, — потому что хулил Иисуса Христа Господа и был воистину богохульником; гонителем,— потому что гнал верующих в Господа и расстроивал их общества и Церкви; досадителем,— потому что бранил и поносил всячески и веру, и верующих. Как безжалостно он выставляет свою прежнюю дурноту! Но это затем, чтоб тем в более ярком свете выставить милость к нему Божию,—что, несмотря на то, помилован. «Смотри, — говорит святой Златоуст,— как он, описывая свою прежнюю жизнь, превозносит милость и человеколюбие Божие: прежде бывша мя, говорит, хулителя и гонителя и досадителя. Видишь ли его смирение, как он несамолюбив, какая у него смиренная душа? Он не довольствуется тем, что назвал себя хулителем и гонителем; а показывает еще, что он делал это с особенным ожесточением. Ибо, говорит он, я не в себе только укрывал зло и не довольствовался тем, что сам был хулителем, но еще преследовал тех, которые хотели жить благочестно. Я довел богохульство до величайшего неистовства.— За это я достоин был всякого наказания, но не наказан, потому что помилован».
А помилован, потому что не ведый сотворих в неверствии. Я не ведал, что, преследуя христиан, я восставал против Бога и разорял дело Его: ибо не веровал, что Иисус Христос есть Бог и Евангельское домостроительство, заменявшее закон, есть дело Божие. «Я слепотствовал, не видел света,— не ненавистию движимый, воздвиг брань, но подвизаясь за закон» (блаженный Феодорит). «Он сознается в неведении, которое происходило от неверия» (святой Златоуст). «Он действовал так не по злобе, а по ошибке, коей удобно дается прощение, коль скоро привходит раскаяние. А кто знает, что то, что он отвергает, истинно, тот не по ошибке действует, а по злой воле и такого рана неисцельна. Ибо он, ненавистию побуждаем, ложным называет то, о чем знает, что оно истинно» (Амвросиаст). Сердце святого Павла не было развращено и повреждено какою-либо страстию. Он так деятельно ревновал по законе, потому что в славе закона видел славу Бога, давшего закон. Почему следовало только изменить его убеждение, что теперь не в славе закона слава Божия, а в славе Евангелия, чтоб изменить его образ действий и из гонителя сделать его еще более ревностным распространителем Евангелия, которое гнал. Это и совершено явлением ему Господа.
Стих 14. Упреумножися же благодать Господа нашего Иисуса Христа с верою и любовию, яже о Христе Иисусе.
Упреумножися благодать — чрезмерно великая явлена мне благодать, которая превзошла всякую меру, всякое ожидание,— была благодать возблагодатъ (ср.: Ин. 1, 16). Апостол хочет сказать, что не только не наказан за свои хулы и гонение, а помилован, но, сверх того, еще преизобильно облагодатствован; под чем можно разуметь и все духовные блага, подаемые всякому верующему, как-то: возрождение, силу, действующую во спасение, освящение, всыновление и Царство Небесное,—и особенную благодать Апостольства. Что и последней не следует исключать из круга даров преумножившейся к святому Павлу благодати, видно из того, что слова сии состоят в прямой связи с предыдущею речью, где Апостол изъявляет благодарение Господу за доверие к нему и возложение на него служения Евангельскому домостроительству, что и есть Апостольство. Наши толковники преимущественно останавливают внимание на дарах благодати, общих всем христианам. Святой Златоуст говорит: «помилован, говорит, бых. Но разве это только (ты получил), разве милосердие (простиралось) до того только, что ты не понес наказания? Нет, (оно простиралось до того, что ты получил) другие многие и великие (благодеяния). Ибо Бог не только освободил нас от угрожавшего нам наказания, но и сделал праведными, и сынами, и братьями, и друзьями, и наследниками, и сонаследниками. Поэтому он и говорит: упреумножися благодать,— выражая ту мысль, что дары сии превзошли (пределы) милосердия. Ибо так поступать свойственно не милующему только, но и любящему и совершенно преданному».
Благодать преумножилась, говорит, с верою и любовию. Призванный уверовал, уверовав, возлюбил; вера и любовь привлекли преизобильную благодать; они сделали из сердца пространный сосуд для вмещения преизобильной благодати. «Этими словами Апостол показал, что к полученному им привнес он от себя. Ибо, получив свыше благодать, привнес веру и любовь; уверовал искренно, возлюбил со всею горячностию и не переставал пламенеть сею любовию».—Святой Златоуст и здесь, как выше, делает наведение об участии свободной воли в деле спасения. Он говорит: «сказавши многое о человеколюбии Божием, что (Бог) помиловал его,— хотя он и был хулителем, и гонителем, и притеснителем,— и не только не ограничился этим, но удостоил его еще великих других (благодеяний), Апостол опять подтверждает то, (что сказано) против неверных, то есть что не следует говорить, что свобода воли не существует,—прибавляя следующие слова: с ерою и любовию, яже о Христе Иисусе. С своей эоны, говорит он, мы только то привнесли, что поверили тому, что Он может спасти нас (и возлюбили Его). Ибо нужна нам не одна только вера, но и любовь. (Прибавляю сие) для того, что ныне много таких, которые веруют, что Христос есть Бог, однако ж не любят Его и не поступают так, как следует любящим Его».
О Христе Иисусе — относится как к любви, так и к вере, и означает то, что те — вера и любовь — были в духе Христовом, по Евангельскому домостроительству, христианские. По святому Златоусту, во Христе — то же, что: чрез Христа; но: чрез Христа — он понимает как: по домостроительству Христову. «Что значит чрез Христа? — спрашивает — и отвечает: — То, что Он был для нас виновником сего, а не закон»,— того, то есть, чтоб с верою и любовию упреумножилась для каждого благодать: ибо таково домостроительство Христово. Почему заключает далее святой Златоуст: «видишь, каких благ для нас был виновником Христос и каких закон?»
Прибавим к сему: следовательно, достойно было Апостолу изливать свою благодарность Господу, что не только христианином сделал его, но и Апостолом христианства, — и излиянием такой благодарности всем внушать, что теперь никому не следует уже обращаться к оскудевшему источнику закона, но спешить к преизобильному источнику благодати о Христе Иисусе.
Веруй; ибо: аа) Христос Господь затем и пришел, чтоб грешников спасти, и иного пути ко спасению нет (стих 15), бб) образец тебе спасения сим путем — я, который затем и помилован, чтоб все видели, куда следует направляться хотящим спастися, и спешили туда с полною надеждою (см.: 1, 16). Поминая о сем простом и действенном способе спасения: вв) не могу удержаться, чтоб не воззвать: честь и слава премудрому Богу! (см.: 1, 17). Блаженный Феодорит содержание сих стихов выражает так: «Апостол, обнаружив, что было с ним самим, доказывает, что благодать сия предложена всем».
Глава 1, стих 15. Верно слово и всякаго приятия достойно, яко Христос Иисус прииде в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз.
Апостол не говорит буквою: если хочешь спастися, веруй; а только указывает самое надежное средство ко спасению. Желающий спасения уже сам собою устремится к нему. Верно слово и всякаго приятия достойно — слово о спасении грешников в Господе Иисусе Христе. Сам Он свидетельствовал: изыдох от Отца и приидох в мир (Ин. 16, 28). Чего ради? Не праведников взыскать, но грешников на покаяние спасительное (см.: Мф. 9, 13). Пошла проповедь: покайтеся и веруйте во Евангелие (Мк. 1, 15), и потекли на глас сей все сокрушенные сердцем и смиренные. Потекли, и спасаются. Возвещаемое словом Евангелия спасение исполняется в них делом. Ни одного истинно уверовавшего и искренно взыскавшего не обманула надежда. Все спасаются. И всякий, кто бы ни восхотел приступить к Господу, спасен будет. Удостоверяю в том собственным моим примером. Я первый из грешников и спасен. Какому же еще грешнику после меня возможно не быть спасену? Почему и удостоверяю, что слово о сем верно и всякаго приятия достойно. Верно,—«то есть не ложно и истинно» (блаженный Феодорит). Всякаго приятия достойно — достойно приятия открытым сердцем, без малейшей тени сомнения и колебания. «Поелику казалось невероятным, чтобы человек, несмотря на то, что он всю предшествовавшую жизнь провел (не принеся никакой) пользы и тщетно истратил ее на злые дела, мог потом спастись чрез одну веру: поэтому он и говорит: верно слово. — И в доказательство сего приводит себя самого: меня, хульника и гонителя, помиловал Бог, и не только помиловал, но и соделал верующим. Он не только не стыдится, называя себя грешником, но еще особенно радуется о сем; так как чрез это он лучше всего мог показать великое чудо попечения Божия (о грешниках)» (святой Златоуст).
Апостол называет себя первым из грешников. Это по чувству сокрушения и раскаяния, что прежде хулил Господа и гнал Церковь Его. Хоть и было здесь некое извинение в неведении; но сердце сокрушенное не любит выставлять смягчающие вину обстоятельства, а прибегает к одной милости, безответно считая себя виновным, и, получив помилование, все его в целости относит к милости, как к единому источнику. Уже в этом Апостол являет настоящий образец для всех кающихся; но еще более в том, что он так говорит о себе и так себя чувствует, после стольких трудов во славу Божию и после стольких милостей к нему Божиих. Не перестает болеть сердце, если сознает себя оскорбившим возлюбленного, хотя он оскорбляем был прежде возлюбления. Блаженный Феодорит пишет, что «Апостол, называя себя первым из всех грешников, простирается за самый предел смирения».
Но другие иное некое предлагают при сем рассуждение. Святой Златоуст говорит: «как Апостол, сказав в другом месте, что он по правде законней непорочен (ср.: Флп. 3, 6), здесь говорит, что он грешник и первый из грешников? Это потому, что в сравнении с тою праведностию, которой причастниками соделал нас Бог (во Христе Иисусе) и которой поистине нужно искать, грешны даже те, которые были праведны в законе: вcи бо согрешиша и лишены суть славы Божия (Рим. 3, 23). Поэтому он не просто сказал: по правде, но: по правде законней. Ибо подобно тому, как человек, который приобрел много денег, хотя сам по себе и кажется богатым, однако когда сравнит свои стяжания с сокровищами царскими, то увидит себя весьма бедным и первым бедняком: так и здесь, сравнивая одну (законную) праведность с другою (благодатною), святой Павел показывает ничтожество (первой). И не только сие говорит, но еще признает грешниками тех, которые стяжали первого рода (праведность)». Ту же мысль выражает и блаженный Феофилакт, с некоторым особым оттенком. «Святой Павел ставит себя в ряду грешников, потому что пред правдою, яже о Христе, правда, яже по закону, ныне грех есть, так как время ее уже прошло. Пока было ее время, она была правдою, подобно как в ночи и луна, и свеча свет есть. Но когда явился Христос, как солнце, тогда затмил ее. Итак, погрешает и неразумно действует, кто пользуется свечою (подзаконной правды), когда воссияло солнце (правды Христовой)».
Глава 1, стих 16. Но сего ради помилован бых, да во мне первом покажет Иисус Христос все долготерпение, за образ хотящих веровати Ему в жизнь вечную.
Какое глубокое смирение! Какое сокрушенное сознание своей прежней вины! Я, говорит, столько грешен, что Господь, долготерпя мне, истощил на мне все Свое долготерпение. И это Он сделал не потому, чтоб нашел что-либо достойное во мне, но потому, что никто больше меня не делал возможным представить образец помилования такой, чтоб всякий грешник, смотря на помилование меня, не колебался, что и он помилован будет, и смело приступал веровать Господу в несомненной надежде, что и он получит жизнь вечную. Уж если я помилован; кто может сомневаться, что и он помилован будет?
Пространно изображает это святой Златоуст: «видишь ли, как опять смиряет и уничижает себя Апостол, приводя нечто иное более уничижительное? Ибо, сказав, что он помилован ради своего неведения, он указывает на то, что помилованный не очень великий грешник и не должен быть строго осуждаем. Но то выражение, что он помилован для того, дабы никто из согрешивших не отчаявался более, но был уверен, что и он то же самое получит, составляет весьма важное и очень сильное (себя уничижение). Так что Апостол, когда говорил о себе: я первый из грешников и хулитель, и гонитель, и досадитель, и несмь достоин нарещися Апостол (1 Кор. 15, 9), и подобное сему высказывал, — и тогда ничего не сказал в такой степени уничижительное для себя. Поясним это примером. Представим себе многолюдный город, которого все жители были бы люди злые,— правда, одни больше, другие меньше, однако все достойны осуждения: впрочем, в числе этих многих один кто-нибудь больше всех заслуживал бы осуждения и наказания, и был человек, испытавший все виды преступлений. Если бы, положим, кто-нибудь сказал, что царь хочет простить их всех, то они не так легко поверили бы сему известию, пока не увидели бы, что самый преступный из всех них уже получил сие. Ибо тогда не оставалось бы никакого сомнения. То же самое говорит и Павел, — что Бог, желая уверить людей в том, что Он все им прощает, помиловал того, кто более всех согрешил. Потому что если я, говорит он, получил прощение, то пусть никто уже не усумнится относительно других. И чрез это Апостол показывает, что он не заслуживал прощения, но ради спасения других первый сподобился его. Следовательно, пусть никто, говорит он, не сомневается в спасении, когда я спасен. И заметь смиренномудрие сего блаженного (мужа). Он не сказал: да покажет во мне долготерпение, но: все долготерпение, — как бы говоря так: ни над кем другим Бог не явил больше Своего долготерпения, как надо мною, и не обрел другого такого грешника, который нуждался бы во всем Его милосердии, во всем долготерпении, а не отчасти, подобно тем, которые отчасти только согрешили. За образ, говорит, хотящих веровати Ему в жизнь вечную,— то есть для ободрения, для поощрения их».
Блаженный Феодорит, для пояснения сказанного Апостолом, приводит другое сравнение, в котором показывает, что в Господе получается не только помилование и отпущение грехов, но и уврачевание греховных ран. «Как врач, говорит как бы Апостол, когда в одном доме, в одно и то же время, много больных и все отчаяваются в выздоровлении, взяв одного наиболее труднобольного, и давая ему целительные врачевства, и приведя его в совершенное здравие, этим самым влагает доверие к себе и во всех больных: так и Владыка Христос, врач душ, вочеловечившийся нашего ради спасения, изведя на среду меня, всех беззаконнейшего, не только избавил от прежних скверн, но и осыпал величайшими дарами, чрез меня показуя всем людям неизмеримое долготерпение, чтобы никто из величайших беззаконников, взирая на меня, не отчаявался в спасении. Но Божественный Апостол сказал это, водясь скромным о себе образом мыслей. Надлежит нать, что не (нравственную) жизнь свою сознавал он беззаконною; но говорил так, припоминая свои покушения на Церковь, как пишет в Послании к Коринфянам: несмъ достоин нарещися Апостол, зане гоних Церковь Божию (1 Кор. 15, 9)».
Веровати Ему в жизнь вечную. — В жизнь вечную — показывает, что чаяние сей жизни есть неотъемлемая принадлежность веры в Господа Спасителя. «Вера во Христа бывает в надежде получить жизнь вечную» (Экумений). Жизнь вечная — венец веры в Господа. Вера в Господа есть таинство восстановления падшего. Восстановление сие тотчас и начинается, как только кто приступит верою к Господу. Но зреет и совершается большею частию сокровенно. Во всей светлости оно явится в будущей жизни, где получит и соответственное себе внешнее положение и состояние. Чаяние сего воодушевляет верующих к трудам по восстановлению, а начатки восстановления питают и оживляют самое чаяние. Вот почему Апостол, когда касается общих черт веры, никогда не забывает помянуть и о жизни вечной.
Глава 1, стих 17. Царю же веков нетленному, невидимому, единому премудрому Богу, честь и слава во веки веков. Аминь.
«Воспомянув о благодеяниях Божиих, Апостол обращает язык к песнословию» (Феодорит). Апостолу Павлу обычно при истолковании дела воплощенного домостроительства возноситься к Богу в благодарении и славословии. Так и здесь, восшедши к созерцанию неизреченной премудрости и благости Божией в том, что по отменении закона открыл Он пространную дверь спасения в Господе Иисусе для всех хотящих веровать в Него, славословит Бога. Честь и слава Богу, благоволящему спасать грешных!
Помянув, что Бог в вере всем открыл дверь спасения с обетованием жизни вечной, Апостол именует Бога Царем веков, нетленным, в показание, что исполнение такого обетования Бог держит в руках Своих. Как нетленный, жизнь в Себе имеющий непрестающую, не заимствованную и не истощающуюся, Он дает и верующим жизнь, как Царь веков,—жизнь вечную и, как невидимый,—такую вечную жизнь, которой подобия не найдем ни в чем видимом.—Премудрость Божия, столь ясно проявленная в творении, наипаче воссиявшею зрится в воплощенном домостроительстве. Почему Апостол, подвигнутый к славословию созерцанием сего домостроительства, величает Бога здесь,—как и везде,—премудрым. — Честь и слава, Божеское поклонение и славословие, — да будет или да воздастся.
Наши толковники преимущественно обращают при сем внимание на то, к Кому относится сие тавословие. Блаженный Феодорит пишет: «поелику Апостол показал, что Владыка Христос есть податель стольких благ, то, желая научить, что сделано сие по благоволению Бога Отца и содействии Божия Духа, от единого Лица перешел к общему естеству и вознес песнопение Троице и, умолчав о Лицах, песнословит Божие естество. Ибо нетрудно и узнать, что сказанное принадлежит не только Богу Отцу, но и Сыну и Святому Духу. Ибо Царь веков — не один Отец, но и Единородный Сын, — так как Он есть Творец веков,—а также и Дух Святый,—так как и Его вечным назвал Божественный Апостол, сказав: иже Духом Святым (греческое: αιωνιου — вечным) принесе Себе непорочна Богу (Евр. 9, 14). Также и нетление и невидимость свойственны и Сыну и Духу. А как сие таким образом приведено в ясность, то и имя Бога, поистине, есть имя Единой Троицы. Ибо, кроме Нее, нет иного Бога по естеству».
То же и у других. Блаженный Феофилакт прилагает нечто к истолкованию слов: единому премудрому. Это,— говорит,— сказано «для того, чтоб показать, что хотя и Ангелы, и люди имеют премудрость, но настояще премудр один Бог, как источник и виновник премудрости, все же другие твари, имеющие премудрость, делаются причастными ее».
Святой Златоуст из слов: честь и слава — делает такое приложение. «Честь и слава воздается не словами. Поэтому, так как и Он почтил нас не словами, а самым делом, то и мы воздадим Ему честь самым делом». Продолжает сие приложение блаженный Феофилакт: «слава и честь, словом воздаваемая, являет нас только благодарными, а воздаваемая делом, делает нас подражателями Ему, - что гораздо больше. Бог требует от нас прославления Его и словом, чтоб мы любили Его, Ему внимали и повиновались и чрез это сами же получали пользу; подобно тому как и дивящийся (смотрящий) на славу солнечного света себе самому доставляет пользу, наслаждаясь светом и пользуясь им при делах своих, а не пользующийся им самому себе причиняет ущерб и лишение».
Глава 1, стих 18. Сие же завещание предаю ти, чадо Тимофее, по бывших на тя прежних пророчествиих, да воинствуеши в них доброе воинство.
Сие же, ταυτην,— таковое, вот какое завещание. Какое же? То, что изображено пред сим, чтоб и сам уклонялся, и других отклонял от суесловий всяких, а занимал внимание одним тем, что спасение только в Господе Иисусе Христе, Для чего Он и в мир пришел.
Предаю ти, чадо. Дает заповедь, пишет закон,— действие некако властительское (см.: блаженный Феофилакт), тяготящее и отталкивающее. Чтоб смягчить его, Апостол говорит: предаю, παρατιθεμαι,— предлагаю — и прибавляет: чадо. «Дает заповедь, как сыну, как родному,—не повелительно, не властительски, но отечески: чадо Тимофее» (святой Златоуст). Впрочем, предаю — есть: передаю, в том смысле, что Апостолы свыше прияли залог веры, который передавали своим преемникам. В этом указывается обязательство,— благоговейно прияв, строго блюсти. Святой Златоуст говорит: «выражение: предаю — показывает, что преданное нужно строго хранить и что оно не от нас произошло. Ибо не мы изобрели его, но Бог даровал нам его. Но что Он даровал нам, то мы должны хранить. Он как будто так говорит: не я заповедаю тебе, но Тот, Кто избрал тебя».
Под бывшими пророчествами Апостол, вероятно, разумеет или общий верующих голос одобрения святому Тимофею в Иконии и Листре, слышанный святым Павлом, как голос Божий, в связи с каким-либо ему самому внушением при сем свыше, или какие-либо проречения о святом Тимофее бывших тогда в Церквах Пророков, подобно проречениям их об ожидавших святого Павла узах, или указания свыше, самому Павлу бывшие, ведомые и Тимофею, одно из которых, может быть, повторилось и при самом назначении его заменить Апостола в Ефесе (см.: блаженный Феодорит). Всяко видеть следует в сем свидетельство, с каким вниманием Апостол избирал себе преемников, и указание, с каким всегда должно сие делать в Церкви. На эту сторону дела обращает особое внимание святой Златоуст. «Звание наставника (верных) и священника весьма важно и достойно удивления, и воистину Божеское указание потребно для того, чтобы для сего был избран человек достойный. Так и было в древности; так бывает и ныне, когда мы без пристрастия человеческого совершаем избрание, когда при этом не взираем ни на что житейское, ни на дружбу, ни на вражду. Ибо хотя мы не в такой степени причастны Духа, но довольно благого намерения для того, чтоб привлечь свыше указание достойного быть рукоположену. И Апостолы, когда избирали Матфия, не были причастны Духа, но, предоставив устроение дела молитве, причислили его к лику Апостолов. Ибо они не взирали на дружбу человеческую. Так должно бы совершаться сие и теперь у нас. Но мы, дошедши до крайней степени нерадения, пропускаем без внимания и то, что вполне очевидно. Если же мы очевидного не усматриваем, то как же Бог откроет нам неизвестное? Если в малом,— говорит Он,— вы не были верны, то кто поручит вам великое? Но в то время, так как ничто не совершалось по человеческому пристрастию, то и священник поставляем был чрез пророчество.— Что значит: чрез пророчество? По внушению Святаго Духа. Ибо пророчество состоит не в том только, чтобы предсказывать будущее, но и в том, чтоб указывать настоящее. Ибо Бог открывает волю Свою праведникам. Слова: отделите Ми Варнаву и Савла (Деян. 13, 2) были пророчеством. Так был избран и Тимофей. — Но здесь Апостол говорит о многих пророчествах, разумея, может быть, и то, по которому принял его к себе в начале, и это, когда рукоположил, как сам пишет ниже: не неради о своем даровании (4, 14)».
Апостол избрал на место себя святого Тимофея и вверил ему Ефесскую Церковь, в полной уверенности, что он исполнит как должно возложенное на него дело, удостоверен будучи в сем бывшими указаниями свыше. Говорит же о сем святому Тимофею, чтоб воодушевить его ревностию и мужеством. Святой Златоуст говорит: «дабы возбудить его к ревности и заставить трезвиться и бодрствовать, он напоминает ему об избравшем и рукоположившем его, говоря как бы так: тебя избрал Бог, Он вверил тебе Церковь; не по человеческому избранию ты сделался служителем веры: не оскорби, не посрами Божественного избрания».
Да воинствуеши в них доброе воинство. Управление Церковию, охранение верных с руководством их в деле спасения сравнивает Апостол с ведением войны или всеванием. Ибо тут непрерывная война с неверием, суеверием, суемудрием, слепою неприязнию, война и с людьми, и с темными силами, восстающими против истины чрез людей. Посему Апостол и пишет святому Тимофею: да воинствуеши,— говоря как бы: «надлежит тебе оказать себя достойным избрания, привести в исполнение пророчества и мужественно вступить в борьбу с супостатами-демонами» (блаженный Феодорит). «Воздвигнута сильная брань, и вообще против всех, но особенно против учителей; почему нам нужно всегда держать наготове крепкое оружие, именно — трезвенность, бодрствование, неусыпную бдительность; мы должны быть готовы на кровавые битвы, должны ополчиться и не иметь в себе ни малейшей изнеженности» (святой Златоуст).
Да воинствуеши в них. — В них — относится к пророчествам и означает: во исполнение их, в силу их, по духу их,—из них заимствуя себе и побуждение воодушевляющее, и руководство вразумляющее. «Они (эти пророчества) избрали тебя на то, на что избрали; внимай же им, будь им послушен, проходи исправно добрую службу воина» (святой Златоуст). «Ради которых (пророчеств) ты принят и из-за которых избран, в тех и чрез тех воинствуй, силою Духа Святаго, от Коего и пророчества» (Экумений).
Да воинствуеши доброе воинство — дает или такую мысль: держи это воинствование, потому что оно добро; ибо что может быть добрее, как способствовать спасению других, содействуя исполнению того, чего ради Господь наш пришел в мир? или такую: держи воинствование добрым образом, так чтоб оно признано было добрым; ибо и доброе можно делать недобрым образом, когда недобрые при сем имеют цели и недобрые употребляют средства. Святой Златоуст указывает при сем, какое вообще в нравственном порядке бывает недоброе воинствование. «Апостол сказал: проходи добрую службу воина, — добрую, ибо есть и злая служба воина, о котором он говорит: якоже представисте уды ваша рабы нечистоте и беззаконию (ср.: Рим. 6, 19),— в оружия греху и нечистоте. И эти проходили службу воина, но под властию тирана, а ты проходи под властию Царя».
Стих 19. Имея веру и благую совесть, юже нецыи отринувше, от веры отпадоша.
Что в начале указал как норму для научения и руководства пасомых, то теперь возлагает как нравственный долг на самого учителя. Там говорил: конец завещания любы от чиста сердца, и совести благия, и веры нелицемерныя (ср.: 1, 5); здесь внушает: воинствуй доброе воинство, имея веру и благую совесть. Главное и в пасомых, и в пасущем — вера и благая совесть. Вера обнимает все веруемое — Бога в Троице поклоняемого Творца, Вседержителя, Промыслителя, Искупителя, Освятителя и Судию,— паче же то, что Он, желающий спасения всякого грешника и устроивший дивный для всех образ спасения, приимет и меня, с верою приступающего к Нему за спасением, и спасет, как Сам ведает. Совесть же благая требует «жизни, украшенной целомудрием и правдою (любовию и благочестием). Надлежит с верою сопрягать и такую похвальную жизнь» (блаженный Феодорит). И это как пасомым, так тем паче пасущему. И Апостол здесь как бы говорит поставленному пасти и учить Тимофею: «не думай удовольствоваться тем одним, что ты по пророчествам поставлен священствовать; но тебе надлежит иметь веру правую, чтоб право раздаять слово истины, и благую совесть или жизнь незазорную, из коей благая совесть, чтоб мог ты и над другими предстоятельствовать благотворно» (блаженный Феофилакт). «Добрый учитель воздерживается от всего противного истине и тем своей проповеди придает наибольшую достоверность. Одним примером добрых дел многих привлекает он к верованию, располагая их полагаться на его слово» (Амвросиаст). «Потому учитель должен сначала научить себя самого. Ибо подобно тому, как военачальник, если бы он прежде не был отличным воином, то не был бы никогда и военачальником: так и учащий. Это Апостол говорит и в другом месте: да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор. 9, 27)» (святой Златоуст).
Юже нецыи отринувше, от веры отпадоша. — Юже — совесть, — отринувше, — оттолкнув, презрев, поправ, отпали от веры. Так много правость веры зависит от доброй жизни. Спаситель самое уверование или уразумение, что Его учение от Бога есть, поставил в зависимость от ревностного желания творить волю Божию (см.: Ин. 7, 17). Но как начало, так и продолжение верования, или прочность и правость веры, зависят от доброй совести. Кто попирает совесть, тот очевидно не ценит и веры. Почему, если он учитель, то проповедует учение свое лицемерно (см.: Амвросиаст). К тому же небрегущий о доброй совести, позволяя себе произвол в области жизни, навыкает терпеть и допускать произвол и в области мысли, держимой в порядке у верующего верою. Этот произвол охотно принимает всякие предположения, несогласные с верою, которые, не быв устранены, скоро переходят в вероятности, а наконец держимы бывают с убеждением, в противность вере. Особенно это случается в отношении к тем пунктам веры, которые сильно беспокоят за недобрую жизнь. Дошедший до сего есть уже отпадший от веры, хоть живет среди верующих. Таким образом, «если жизнь бывает нечиста, то отсюда порождаются и превратные догматы» (блаженный Феофилакт). «Развратная жизнь часто служит основанием нечестия. Иные, не вынося обличений совести, с ними отвергали и простирающийся на все промысл Божий и бывающее приписали судьбе и року» (блаженный Феодорит). «Когда жизнь становится достойною осуждения, тогда возникает такое же учение. И можно видеть многих, которые, ниспадши в бездну грехов, совратились в язычество. Они для того, чтоб не терзаться страхом будущего суда, стараются убедить себя в душе, что угрозы те ложны. А все сие оттого, что много поблажают уму (как поблажают сердцу) и, умствуя, все подвергают исследованию. Умствование производит кораблекрушение (в душе), а вера есть в некотором смысле надежный корабль,—и уклоняющиеся от него неизбежно терпят кораблекрушение,— чему Апостол указывает и пример» (святой Златоуст).
Стих 20. От нихже есть Именей и Александр, ихже предах сатане, да накажутся не хулити.
От нихже. Следовательно, там не двое было таких; выставляются же эти двое, вероятно, по причине неудержимости их языка, по которой они всюду разносили хульные речи о домостроительстве спасения в Господе Иисусе. За это подпали и особенному наказанию,—духовному, но для всех видимому и не нестрашному, именно — преданию сатане. Не в первый уже раз употребляет Апостол это наказание; в Коринфе ему же подвергнут был кровосмесник (см.: 1 Кор. 5. 5). Но что это за предание сатане?
Есть две области,—светлая область веры и добродетели, в Боге живущая и Богом живимая, - и темная область богоборства и греха, врагом нашим, сатаною, устрояемая и блюдомая. Первая есть Церковь святых Божиих, вторая - всё, что вне Церкви. Таким образом, выступающий из Церкви или отлучаемый от нее неизбежно подпадает его власти и влиянию. Святой Златоуст говорит: «если хочешь знать, как Апостол предавал виновных сатане, послушай. Собравшимся, говорит, вам и моему духу, с силою Господа нашего Иисуса Христа, предати таковаго сатане (1 Кор. 5, 4 — 5). Следовательно, виновного тотчас извергали из общего собрания, отлучали от стада, он оставался одиноким и нагим, предавался волку. Ибо подобно тому, как облако покрывало еврейский стан, так Дух Святый — Церковь. Поэтому, кто был извергаем из нее, тот сгорал; а извергаем был из нее виновный по суду Апостолов. Так и Господь предал Иуду сатане. Ибо тотчас по хлебе вниде в онь сатана (Ин. 13, 27).
Но этим одним невидимым, в духе совершавшимся бедствием дело наказания преданием сатане не ограничивалось. Наказывались некоторые виновные для вразумления прочих; потому наказание должно было быть видимо, состоя или в болезнях и лишениях телесных, или в исступлении ума, по временам бывавшего. И надо положить, что как в Коринфе виновный предан сатане во измождение плоти; так нечто подобное пострадали и наказанные тем же в Ефесе. Блаженный Феодорит пишет: «Апостол предал их диаволу, как жестокому исполнителю казни. Ибо (тогда обычно) отлученные от Церкви и лишенные благодати подвергались жестоким ударам от сопротивника, впадая в трудные болезни, страдания, утраты и другие бедствия. Сатане приятно налагать это на людей, так как он, по слову Пророка, и враг, и местник (см.: Пс. 8, 3)». В пояснение этого Амвросиаст прибавляет: «вот почему в Евангелии сказано между прочим тридцатиосьмилетнему расслабленному: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14), показывая, что по причине греха иногда тела подвергаются болезням. А что орудием к тому служит диавол, сие объяснил Господь, говоря в одном случае: сию же дщерь Авраамлю сущу, юже связа сатана се осмоенадесяте лето, не достояше ли разрешитися ей от юзы сея в день субботний? (ср.: Лк. 13, 16)».
Такому наказанию предал святой Павел тех двух виновных в бытность свою в Ефесе, лично и торжественно в присутствии всех верующих и, может быть, неверующих. Цель: да научатся не хулити. Кто? Не эти только двое, но и все причастные той же вине, хотя и менее их дерзкие, «иною их была хула. «Апостол не объявил самой хулы; потому что писал тому, кто знал дело» (блаженный Феодорит). Но очевидно, она была поднимаема на дело Божие — домостроительство спасения в Господе. Чтоб пресечь такое хуление, Апостол торжественно наказал главных виновных, чтоб и их исправить, и прочих вразумить. «Обучаемым, увидев происходящий от хулы вред, естественно было переменить свой образ мыслей» (блаженный Феодорит). Святой Златоуст говорит при сем: «но как же сатана научает не хулить? Ибо если он учит других не хулить, то тем более следовало бы ему научить этому себя самого. Если же он доныне не может этому научить себя, то не может и других.— Апостол не сказал: да научат их не хулить, но: да научатся не хулити. Не он совершает это, но это бывает следствием (его действий). Подобным образом и в другом месте Апостол говорит о соблудившем: предати таковаго сатане во измождение плоти,— не с тою целию, чтобы спасти тело, но: да дух спасется (1 Кор. 5, 5). То есть это сказано безлично. Каким же образом происходит это? Подобно тому как палачи, будучи сами исполнены бесчисленных преступлений, вразумляют других, так и здесь (то же самое говорится) о лукавом демоне. — Но для чего (Апостол) ты сам не наказал их, как оного Вариисуса, как Кифа — Ананию, но предал их сатане? — Для того, чтоб со строгостию наказания соединить более сильное осуждение их вины; притом не маловажным было для Апостола показать, что имеет силу повелевать диаволу. Ибо чрез сие становилось очевидным, что диавол покоряется и уже против воли подчиняется Апостолам (исполняя их приговоры). Поэтому сие немало содействовало проявлению благодатных дарований».
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter