Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Толкование на 2-е послание святого апостола Павла к Коринфянам
Святой Златоуст от предыдущего так переходит к этому предмету: «Не только к благодарению подает повод щедрость, но и ко многому другому. Сие и перечисляет Апостол в следующих словах, чтобы, показав многие добрые последствия щедрости, возбудить их тем к большему усердию. Какие же это плоды? – Послушай, что сам он говорит»:
Стих 12. Яко работа сего служения не токмо есть исполняющая лишения святых, но и избыточествующая многими благодаренми Богови.
Работа служения сего, διακονια της λειτουργιας, как бы исправление служения в этом литургийном, богослужебном деле. Разумеет и все учреждение по собранию милостыни, и самое ее собрание, и доставление ее на место, и раздаяние нуждающимся. Литургийным делом назвал это он по причине Богоугодности его, потому что те, которые совершают его, будто святое Богослужение исправляют и жертву Богу приносят, на которую и Сам Бог благоволительно взирает.– Эта служба, говорит, не только есть исполняющая лишения святых; «не думайте, что чрез это преуспеете только в одном и послужите единственно нуждам святых» (Феодорит); «не скудость только святых вы восполняете» (святой Златоуст); «не то только производит служба сия, что покрывает недостатки и нужды святых» (Экумений). Хотя и это есть очень великое дело, но плод милостыни этим одним не ограничивается. Она есть вместе и избыточествующая многими благодаренми Богови. Этот плод лучше и выше того; тот на земле остается, а этот на небо восходит. Благодарение Богу – простое чувство, единичное, но оно исходит из чувства благобытия, Богом устрояемого. Неведомыми путями возбуждает Он сердца к благотворению, и Сам же устрояет все, чтобы оно доходило до своего места, Им же указуемого. Сколько веры, Богопреданности и яснозрения Божественного порядка дел в благодарящих Бога! Такого движения духа в сердцах верующих, вами вспомоществуемых, не было бы, говорит, если б не ваше милостыня. Как цвет розы, внесенный в какое-либо место, не только глаза услаждает смотрящих, но и далеко распространяет приятное благоухание, так милостыня избыточествует духовным благом, которое все выражается в благодарении Богу. Когда говорит Апостол, что работа служения сего избыточествует, то этим означается не только то, что облагодетельствованные много благодарят, но что по этому случаю не они одни, но и многие другие благодарят, так что благодарение Богу всюду расходится и на всех местах как фимиам кадильный к небу возносится.
Стих 13. Искушением служения сего славяще Бога, о покорении исповедания вашего в благовествовании Христове, и о простоте сообщения к ним и ко всем.
Возбужденное служением сим движение духа не останавливается на благодарении, а восходит к славословию Бога, которое выше, отрешеннее благодарения. Ибо вызывается узрением красоты и совершенства дел Божиих, без имения во внимании их благотворного отношения к славословящим. Что же узревают они в сем служении? – Победоносность Евангелия и его благотворность для всех.
Искушением служения сего δια της δοκιμης, вкусив от плода служения сего, испытав, как оно сладостно для них, и возблагодарив за то Бога, начинают славословить Его. За что? – Во-первых, о покорении исповедания вашего во благовестие Христово, за то, что Он покорил вас Евангелию и расположил исповедать веру Христову. Иерусалим и Коринф,– как далеко прошел свет Христов! Слава Тебе, Господи! Тьма заблуждения проходит, свет истины воцаряется. Слава Богу! – Святой Златоуст говорит: «Чтобы не подать мысли, что они благодарят потому только, что получают благодеяния, смотри, сколько возвышенными он представляет их. Что в послании к Филиппийцам сказал я о себе: не яко ищу даяний (4, 17), то же свидетельствую и о них. Хотя они радуются о том, что вы восполняете их недостатки и облегчаете их бедность но гораздо более радуются о том, что вы покорны Евангелию». Феодорит пишет: «Чрез опыт служения сего видя, как приняли вы Божественную проповедь, как самих себя покорили Владыке, возносят они славословие виновнику сего Богу».
Эта первая причина славословия, но есть и другая. Это простота сообщения к ним и ко всем. За то славословят Бога, что Евангелие в вас не мертво принято, а благотворно воздействовало на вас. В падших всюду царствуют эгоистические начала. Евангелие, водворяясь в сердцах, изгоняет эгоизм и воцаряет там самоотверженное жертвование всем для всех. Это видим мы в вас, в вашей простоте общения не с нами только, но и со всеми, в том, что вы щедро готовы делиться со всеми всем, что Бог самим послал. В этом слава Евангелия, слава христианства. Ни одна вера не дает сего. Такое настроение дает благодать Духа, одною верою во Христа Господа подаваемая. Это не укрывается и от неверующих. И они начинают это сознавать и дивиться силе Евангелия. И так славят Бога, избравшего и вас в орудие прославления силы нашего исповедания. Апостол входит в мысли и чувства благодетельствуемых иерусалимлян и говорит, что они уже отвлеклись от себя и смотрят на простоту – щедрость общения вашего со всеми, и, видя в этом славу Евангелия, славословят Бога. Святой Златоуст останавливается вниманием на этом отвлечении иерусалимлян от себя и указывает посему очень похвальную в них сторону. «Они прославляют Бога за то, что вы так щедры не только к ним, но и ко всем. Это – благодарить Бога за подаваемое другим, служит к похвале их. Несмотря на то, что сами находятся в крайней бедности, они пекутся не только о своих выгодах, но и о выгодах других. Это показывает высокую их добродетель. Ибо никто так не завистлив, как бедные; но они чисты от сей страсти, и не только не завидуют, видя ваши благодеяния другим, но даже радуются не меньше, как будто бы сами их получили».
Стих 14. И о тех молитве о вас, возжелеющих вас за премногую благодать Божию на вас.
Грамматический строй речи в этом тексте представляет трудности и в подлиннике; мысль же его видна: не только Бога благодарят и славословят, но и о вас молятся, возлюбив вас за премногую к вам благодать Божию. «И вы приобретаете плод в молитвах, приносимых ими за вас, потому что сильно вас любят, дознав щедрость Божию к вам» (Феодорит).
И о тех молитве о вас και αυτων δεησει υπερ υμων, επιποθουντων υμας. Можно и так: славят Бога и за премногую благодать Его, на вас излиянную, в молитве своей о вас, которую возносят к Богу, возлюбив вас. Επιποθουντων означает сильное к кому расположение, влечение, с желанием близкого общения, с желанием видеться. Святой Златоуст и говорит: «Молят Бога, чтобы сподобил их видеть вас. И сего желают не ради вашего имущества, но чтобы видеть благодать, дарованную вам». Слова: за премногую благодать, если не относить к славословию Бога, должно отнести к возжелеющих вас, как и стоят. Благодать, если относить к славословию, будет означать вообще проявление благодати в Коринфской Церкви,– и что проповедь слышали, и что уверовали, и что крестились и обновились, и что дарами особыми снабжены, и что так доброхотно щедры; а если относить к возжелеющих, будет означать более сие последнее, то есть что Бог так расширил сердца их на благотворительность. Во всем этом отделении щедрое милостынеподаяние у Апостола означается благодатию, потому что такая мысль вполне оправдывается течением речи. Святой Златоуст и говорит: «Видишь ли мудрость Павла, как он, превознесши их (коринфян) добродетель, все восписал Богу, когда назвал дело их благодатию? После того, как сказал о них (коринфянах) так много, назвал их служителями, превознес до небес, назвал их искусными,– теперь показывает, что виновник всего этого есть Бог, и сам вместе с ними возносит благодарение Богу, говоря»:
Стих 15. Благодарение же Богови о неисповедимем Его даре!
«Даром называет здесь или те многочисленные блага, какие получают чрез милостыню и принимающие, ее и подающие, или те неизреченные блага, которые пришествием Христовым прещедро дарованы всему миру, и сии последние преимущественно должно здесь разуметь» (святой Златоуст). «Воспоминает о благах, которых сподобились мы чрез воплощение Христово, как бы так говоря: не думайте, будто делаете что великое, ибо неизреченны блага, какие получали мы от Бога. И если мы даем немного из тленного, что великого?» (Феофилакт) Но если здесь дар означает вообще благодатное домостроительство, то и впереди под премногою благодатию то же приличнее разуметь. Апостол предполагает иерусамлимлян востекшими к созерцанию великой благодати Христовой в лице коринфян; но вслед за ними естественно востекли к тому же и коринфяне; за обоими ими он и сам на том же останавливает око ума своего и заканчивает слово общим благодарением Богу о неисповедимом даре в Господе Иисусе Христе, этим одним созерцанием покрывая все другие благие помышления.
Нужные объяснения в отражение распускаемых о святом Апостоле злых речей и в побуждение неисправившихся еще – исправиться (главы 10–13)
Недоброжелатели святого Павла распускали в Коринфе ложные о нем слухи и мнения. Когда подобные случаи не вредили делу благовестия и твердости в вере уверовавших, святой Павел не обращал на это внимания; но когда из этого выходил вред, то он долгом считал очищать себя и дела свои от всех нареканий. Что именно говорили про него невыгодно в Коринфе, об этом можно судить по защитительным словам его самого. Слышал это Тит или сам, или от искренних Апостола, и передал ему. Таких порицателей было немного; вся же Церковь благоговейно честила святого Павла и готова была с покорностию слушать все его наставления и исполнять все распоряжения. Доселе он обращал речь к этим чтителям своим – исправным христианам, и речь эта тиха, тепла, благосклонна. Отселе начинает речь против порицателей, и она строга и носит печать апостольской власти.
Святой Павел не был показен телом и здоровья был слабого. Речь его при личном благовестии отличалась тихостию и кроткою убедительностию. Он умолял веровать в Распятого, а не указ с неба предъявлял, чтоб слышащие веровали. А в послании, когда писал уже к верующим, слово его было строго и властно. Эту разность противники его взяли за исходный пункт для порицаний. Говорили: в лице смирен, а за глазами дерзает; послания тяжки и крепки, а пришествие тела немощно и слово уничиженно (10, 1, 10). Это бы и не так было смутительно, но в объяснение такой разности вставлялось нечто такое, почему иные могли почитать святого Павла по плоти ходящим. Потому такой речи и нельзя было оставлять без оговорок. Святой Павел и занимается ею со всем вниманием. Ответ его на это такой: я и в лице такой же, какой на письме – строгий, когда потребует нужда; к этому уполномочивает меня звание Апостола, свыше мне вверенное. Потому наперед молю вас: не заставьте меня употреблять эту строгость, исправьтесь; ибо, если, пришедши, найду вас неисправными, не пощажду. Все это себязащищение апостольское занимает четыре главы: 10–13. В нем три пункта: я и в лице такой же строгий, как и на письме; к этому уполномочивает меня апостольское звание; приду – не пощажду. Но пространство эти пункты занимают не одинаковое: 1) первый – собственно 11 стихов 10-й главы; 3) третий – последние три стиха 12-й главы и 10 стихов 13-й главы; 2) средину,– в два и даже в три раза большее пространство,– занимает защищение апостольского достоинства. Верно, настояла в этом крайняя нужда, хотя определенно указать ее и не имеется возможности. Не можем не заметить, что, по сему строю, последняя часть послания сходна с первою. Как там пространное слово о христианском откровении, или домостроительстве благодати, вставлено в иную, краткую речь, обнимающую его своим началом и концом, так и здесь пространное слово об апостольском достоинстве святого Павла и апостольской его деятельности вставляется в иную кратчайшую речь, обнимающую его тоже началом и концом своим. Между тем тот и другой предмет, невольно будто вторгшиеся в послание, или исторгшиеся из души святого Павла, составляют важнейшие отделения сего послания.
а) Приведши эти речи о себе, что в лице смирен, а в отсутствие дерзает, стих 1, и намекнувши, как бы не пришлось говорящим это испытать противное сему, стих 2, б) Апостол объясняет, что судить о нем по видимости нельзя, ибо власть его не внешняя, а духовная, сильная Богом, стихи 3–6; в) этою-то властию вооружаясь, я и могу, говорит, явиться среди вас таким же строгим, как строг и в послании, стихи 7–11.
а)
Глава 10, стих 1. Сам же аз Павел молю вы кротостию и тихостию Христовою, иже в лице убо смирен в вас, не сый же у вас дерзаю в вас.
Сам же аз Павел. Этим связывает он свою речь с предыдущею. Он говорит как бы: что до послов моих, я все вам сказал; что же касается до меня, то я вам вот что вынужден сказать. Это выражение сам же аз Павел – полно важности. Святой Златоуст говорит: «Примечаешь ли, сколько тут веса? Сколько достоинства? Много силы и веса в сих словах. Подобные выражения употребляет он и в других местах, например: се аз Павел глаголю вам (Гал. 5. 2). И опять: таков сый, якоже Павел старец (молю) (Флм. 1, 9). Так и здесь: сам же аз Павел («как бы так: я Апостол, учитель вселенной» Экумений). Молю вы. «Важно уже то, что он сам просит, но гораздо важнее присовокупляемое: кротостию и тихостию Христовою. Ибо, желая более пристыдить их, упоминает о кротости и снисходительности, и тем еще большую силу придает своему прошению. Он говорит как бы так: устыдитесь кротости Христовой, коею умоляю вас. Сказал же сие, дабы вместе показать, что хотя они и тысячекратно вынуждают его к строгости, однако же он сам более склонен к кротости и не наказывает их не потому, чтобы не имел силы, но потому, что кроток, и потому, что так делал Христос.– Иже в лице убо смирен, не сый же у вас дерзаю в вас. Что он хочет сказать сим? – Или говорит иронически собственными их словами, ибо они говорили о святом Павле, что когда лично бывает у них, тогда не важничает, а в отсутствие от них гордится, ведет себя величаво, нападает на них и угрожает. На сие намекает Апостол и далее, говоря: яко послания убо, рече, тяжки и крепки, а пришествие тела немощно, и слово уничиженно (стих 10). Итак, или говорит иронически, выражая великое огорчение: я человек смиренный и ничего не значащий при личном свидании, как они говорят, а в отсутствие – высокий; или, хотя и говорит о себе с важностию (аз Павел!), но не по высокоумию, а по надежде на них».– «Или истинно сие говорит о себе, что я, лично бывая у вас, смирен и кроток у вас, ныне же, хотя и великое нечто говорю о себе, делаю это не высокоумию, а по дерзновению моему к вам» (Феофилакт); «полагаясь на любовь вашу, дерзаю писать так» (Экумений).
Стих 2. Молю же, да не присущ дерзаю надеянием, имже помышляю смети на некия непщующия нас, яко по плоти ходящих.
Строй речи такой: смети – зависит от дерзаю; надеянием, имже помышляю, τι πεποιθησει η λογιζομαι, по самоуверенности (во власти), какую (уверенность) мне приписывают (отсутствующему, или когда отсутствую); λογιζομαι в страдательном залоге; η λογιζομαι, по коей я почитаем есмь действующим в отсутствии.– Прошу вас, говорит, не поставьте меня в необходимость и в бытность у вас лично поступить по самоуверенности во власти, какая приписывается мне отсутствующему, поступить в отношении к тем, которые думают, что мы по плоти ходим, то есть против тех самых, которые так говорят о мне. Святой Златоуст говорит: «Хочет он сказать следующее: прошу вас, не заставьте и не допустите меня употребить власть мою против тех, которые унижают нас и думают, что мы живем по плоти. Сие выражено здесь сильнее, нежели сказанное в угрозу коринфянам в первом его послании: что хощете, с палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости? Яко не грядущу ми к вам разгордешася нецыи. Прииду же... и разумею не слово разгордевшихся, но силу (4, 18–21). И здесь выражает и власть свою, и любомудрие, и терпение, когда с такою заботливостию просит не доводить его до необходимости прийти и показать над ними грозную власть свою, то есть поразить их, истязать и подвергнуть крайнему наказанию. Это дает он заметить словами: да не пресущ дерзаю... на некия. Замечаешь ли, сколь великое негодование выражается в сих словах и какое ясное обличение? Прошу вас, говорит, не заставляйте меня доказывать, что я, и лично находясь у вас, силен и имею власть. Поелику некоторые из вас говорили, что я, не находясь у вас,– выражаюсь их же словами,– дерзок и величав, то прошу, не заставьте меня употребить силу мою. Ибо сие значат слова: дерзаю надеянием. Итак, сделайте мне милость, говорит, не вынуждайте меня показать вам, что и при личном свидании могу поступить смело с кем должно, то есть могу подвергнуть их истязанию и наказанию. Видишь ли, как он был не честолюбив, не делал ничего из тщеславия, когда и по необходимости поступить строго, строгость свою называет смелостию? Главный долг учителя не тотчас наказывать, но исправлять, выжидать и быть медленну в наказаниях. Кто же сие некие, которым он угрожает? – Те, говорит, которые думают, что мы ходим по плоти. Ибо они клеветали на Павла, будто бы он лицемерен, лукав и горд».
Ниже у святого Златоуста выражается о сем хождении по плоти и такая мысль: думают, будто наша проповедь есть дело человеческое, и средства наши тоже средства человеческие, вообще не видят в нас ничего особенного против обыкновенных деятелей человеческих. Отсюда у них и выходило, что поелику святой Павел ведет свои дела, как и все люди, то, являясь кротким лично и строгим на письме, употребляет он обычную человеческую хитрость: в лицо льстит, заискивает благосклонность, а потом, будто власть чрез то приобретший, и посмелее действует в письмах. Это именно и отрицает в себе святой Павел в следующем стихе.
б)
Стих 3. Во плоти бо ходяще, не по плоти воинствуем.
Как бы так: «посмотреть на нас, мы то же, что и все люди, но на деле мы совсем не то. Во плоти ходим, в человеческом образе и теле, с человеческою речью и силами; но то, что делаем, чего домогаемся и какими средствами того достигаем,– все не человеческое. Правда, что мы обложены плотию, говорит он, не отвергаю сего; но не по плоти живем. Рассуждаем о проповеди, показывая, что она не человеческое дело и не имеет нужды в земной помощи. Потому не сказал: не по плоти живем, но говорит: не по плоти воинствуем, то есть ведем войну и вступили в брань; даже сражаемся не плотскими оружиями и без всякого содействия человеческого» (святой Златоуст).
Стих 4. Оружия бо воинства нашего не плотская, но силна Богом на разорение твердем: помышления низлагающе.
«А какие плотские оружия? – Богатство, слава, власть, сладкоречие, высокоречие, происки, ласкательства, лицемерие и другое, подобное сему. Но наши оружия не таковы. Каковы же? – Сильна Богом. Не сказал: мы неплотские – но оружия наша; потому что, как заметил я, он рассуждает пока о проповеди, всю силу ее приписывает Богу; и не говорит: оружия наши – духовные, хотя бы и так надлежало сказать в противоположность слову: плотская; но сильна (Богом), давая чрез то разуметь, что они духовны, и вместе показывая, что плотские оружия слабы и бессильны. Смотри же, сколько он чужд гордости! Не сказал: мы сильны, но оружия наша сильна Богом. Не мы сделали их такими, но Сам Бог. Поелику они были мучимы, изгоняемы, претерпевали бесчисленные и жесточайшие бедствия, а все сие обнаруживало их слабость; то, желая показать силу Божию, говорит: но сильна Богом. Ибо сила его особенно открывается в том, что побеждает ими. Хотя и мы носим сии оружия, но сражается и действует ими Сам Бог. После сего Апостол распространяется в похвалах оружию, говоря: на разорение твердем. И дабы кто, слыша о твердынях, не вообразил чего-либо чувственного, присовокупляет: помышление низлагающе. Иносказанием он придал силу речи, а изъяснением оного показывает, что брань их духовная. Ибо твердыни сии поражают души, а не тела. И как он гораздо крепче твердынь вещественных, посему и оружие требуется лучшее. Твердынями же называет он гордость эллинов, и силу их софизмов и силлогизмов, а вместе и все оружия, употребляемые против них (Апостолов)» (святой Златоуст).
Оружия апостольского воинствования – все, чем были вооружены святые Апостолы на преодоление заблуждений, нечестия, греха. Все их совмещало преизобильное излияние на них благодати Пресвятого Духа, Который, преисполняя их, и научал и укреплял, как в каком случае действовать, когда одним словом, когда сверх того и проявлением чрезвычайных сил. Феодорит пишет: «Наше оружие, говорит Апостол, духовные дарования, с помощию коих делаемся мы победоносными и противящихся покоряем Владыке». Но в этом действии апостольских оружий, при всей их чрезвычайности и их Божественной силе, ничего нет механического. Правда, что они разоряют, но чрез самосозидание духа нашего, и пленяют, но чрез свободное покорение истине Божией.
Образ действия сего Апостол выразил на разорение твердем, помышление низлагающе. «Апостол как святых наименовал храмами Божиими, так порабощенных нечестию называет твердынями диавола» (Феодорит). Как неверие с нечестием, так и грех с эгоизмом и страстями строят вокруг себя крепость, слагающуюся из помышлений, коими думают оправдать и свой образ мыслей, и свой образ жизни. Окутавшись такими помышлениями, они питают уверенность, что сидят крепко и безопасно не только от разорения, но и от нападений. Но вот приходит Апостол с благодатным словом и начинает беседу. Звуки слова ухо принимает; мысль, выраженную словом, принимает ум; а благодать, пришедшая в слове, наитствует дух усыпленный или заваленный грудою помышлений. Пробужденный дух страх Божий воспринимает и сим страхом пробуждает совесть. И оба они вместе, благодатию Божиею укрепляемые, разбрасывают стеснявшую их и на них лежавшую твердыню, так что ни одно помышление из тех, кои прежде казались так твердыми и прочно стоящими, не устаивает: все разоряется. Неверие с нечестием убегают пред лицом страха Божия, грех с эгоизмом и страстями – пред лицом совести. Оставшись властными одни, сии силы духа затем таинственно облекаются во Христа. И се христианин! Вот что всегда выходит из разорения твердынь душевных чрез низложение помышлений облагодатствованных духом.
Стих 5. И всяко возношение взимающееся на разум Божий, и пленяюще всяк разум в послушание Христово.
И всяко возношение взимающееся на разум Божий – тоже низлагающе. «Продолжает иносказание, чтобы придать большую силу речи. И твердыни, и башни, и что-либо другое, говорит, все уступает нашему оружию» (святой Златоуст). В разорении твердыни неверия и греха низложение помышлений есть одна половина дела, другую составляет низложение всякого возношения, взимающегося на разум Божий. Первым означается низложение всего, на чем неверие и грех думают основаться, а вторым – низложение всего, чем неверие и грех дерзают восставать на разум Божий. Разум Божий есть истина Божия, Апостолами проповеданная, о спасении в Господе Иисусе благодатию Святого Духа. Против этого с самого начала враг истины влагал неверам в ум и грехолюбцам в сердце много возражений, которые для иных казались нерешимыми. Это и были, и суть возношения на разум Божий. Мы их низлагаем, говорит Апостол, данными нам оружиями. Как? – Чрез утверждение слова последствующими знаменьми (Мк. 16, 20). Благодатного действия Евангелия достаточно для тех, у которых не совсем заглушены стихии духовной естественной жизни. Но и их могли сбивать с пути неверы, водящиеся одними низко движущимися рассудочными наведениями. В помощь первым и для поражения последних благоволил Господь в дело проповеди привводить знамения. Пред ними все возражения падали сами собою. Веровавшие окончательно утверждались ими в вере, не веровавшие были поражаемы, и часть из них тоже веровала, другая же, остававшаяся в упорном неверии, смолкала. Так низлагалось и доселе низлагается всякое возношение на разум Божий.
И пленяюще всяк разум в послушание Христово. Твердыня неверия и нечестия, греха и страстей разорена чрез низложение помышлений и всякого возношения на разум Божий. Что же далее? – Бывший там в плену дух, благодатию Божиею оживленный, восстает и, яко новый потаенный сердца человек, исходит на свободу, исходит, но не иначе как чрез самоохотное и радостное себя предание в плен послушания Христова. Сознание и свобода вяжут сами себя велениями Христа Спасителя и Ему отдают себя в рабы с готовностию всем для Него жертвовать, даже самою жизнию. Это и есть пленение разума в послушание Христова. Разум, νοημα, самодеятельное сознание. Оно отдает себя в послушание Христу в уверенности, что чрез это одно сохраняется и жизнь, и свобода истинные. Так происходит внутри разорение, но для созидания; пленение, но для свободы. Это пленение есть переход «из рабства в свободу, от смерти к жизни, от погибели ко спасению. Ибо мы, говорит, пришли не для того только, чтобы низложить противников, но чтобы привести их к истине» (святой Златоуст). «Их, как некиих пленников, уводя с поля сражения, представляем Царю всяческих, и доводим до того, что они следуют охотно Его законам» (Феодорит).
Стих 6. И в готовности имуще отмстити всяко преслушание, егда исполнится ваше послушание.
Это слово уже к тем, которые, уверовав, вступают в стадо Христово. Довел прежде речь до послушания Христу Господу. Далее что? – Жизнь в сем послушании. Послушание сие обнимает все нравственно-религиозное устройство Христовой Церкви, и покорность тому принята в совесть и скреплена обетом. Поступающий в чем-либо против есть преслушник преступный, привлекающий на себя праведное отмщение. Блюстители Богоучрежденных порядков Церкви и отмстители самовольного нарушения их были те же лица, которым поручено свыше и завести их, то есть святые Апостолы. Они это всегда и исполняли. Нарушителей порядка, в каком-либо отношении, убеждали исправиться, неисправных отлучали. Так после Апостолов действовали и преемники их, так действуется и доселе. Об этом именно и говорит теперь Апостол, что у нас всегда наготове власть и сила отмстить всякое преслушание, но говорит об этом применительно к обстоятельствам Церкви Коринфской. Он уже указал им на вкравшиеся у них неисправности и ждет исправления. Тит удостоверил его, что там изъявлена готовность все исправить, но что некоторые неохотно берутся за это. Может быть, это и были те самые, которые говорили: слаб Апостол, когда сам лично действует. Святой Павел напоминает теперь, что власть действовать на преслушников, свыше мне врученная, как одно из оружий, сильных Богом, на устроение Церкви, всегда в моих руках, и я всегда готов употребить ее, как только оказывается нужда; употреблю ее и у вас, как только исполнится у вас послушание послушных и сами собою выделятся непослушные.– «Апостол изобразил причину долготерпения своего. Ожидаем, говорит, того, чтобы большую часть убедить словом и увещанием, а потом наказать тех, которые вознамерятся сопротивляться долее» (Феодорит).
Святой Златоуст говорит: «Здесь Апостол устрашает не только клеветавших на него, но и всех коринфян, ибо говорит им: мы ожидаем вас, чтобы, когда вы по нашим наставлениям и угрозам исправитесь, очиститесь и прекратите общение с клеветниками, тогда, отделивши их одних, подвергнуть наказанию только неисцельно страждущих, как скоро совершенно узнаем, что вы от них отстали, ибо хотя и теперь повинуетесь, но не вполне. Прежде хочу исправить вас и потом уже приступить к наказанию тех. Что можно представить снисходительнее этой милости? Поелику видит, что близкие ему вошли в общение с противником, то хочет нанесть удар; но щадит, удерживает гнев, доколе они не отделятся от противников, дабы сих только и наказать, или лучше – и их не наказывать, ибо для того угрожает близким, для того говорит, что одних их желает возвратить к себе, чтобы и те, исправленные страхом, переменились и, таким образом, ни на кого не излился гнев его. Во всем он поступал, как искусный врач, как общий всех отец покровитель и защитник: сколько заботился о всех! Повсюду устранял препятствия, усмирял людей зловредных, везде бывал сам, и не борьбою достигал своей цели, но как бы идя на легкую и готовую победу, воздвигал победные памятники, ниспровергал, разрушал, рассыпал твердыни диавола и козни демонов и всех пленных переводил в воинство Христово. Даже и на малое время не давал себе покоя, быстро переходил от них к другим, а от сих опять к иным и, как опытный вождь, ежедневно, или лучше – ежечасно, воздвигал победные памятники. В одном только хитоне вступив в воинские ряды, он брал города и жителей. Луком, копьем, стрелами и всем был язык Павлов, ибо он говорил только, и слова его поражали противников сильнее всякого огня; он изгонял демонов, а людей, ими одержимых, приводил к себе. Когда изгнал он злого духа (в Ефесе), собралось многое множество людей, занимавшихся тайными знаниями; сожгли волшебные книги ценою на пятьдесят тысяч драхм и обратились к истине. И как на брани, как скоро падают стены крепости или низложен утеснитель, все находящиееся при нем бросают оружие и переходят к вождю противной стороны, так было и тогда. Ибо едва изгнан был злой дух, все держимые им в осаде, бросивши книги, или лучше сказать, истребивши их, прибегли к ногам Павловым. И он, сражаясь с целою вселенною, как бы с одним воинством, нигде не останавливался, но как бы носимый на крылах, все делал: то исцелял хромого, то воскрешал мертвого, то наказывал слепотою – я разумею волхва (Деян, 13); даже и заключенный в темницу, не оставался в бездействии, но и там привлек к себе стража темницы, продолжая восхищать людей в добрый свой плен».
в)
Стих 7. Яже ли пред лицем, зрите? Аще кто надеется себе Христова быти, да помышляет паки от себе, зане, якоже он Христов, такожде и мы Христовы.
По видимости ли только судите? – Увидели, что я непоказен, слаб здоровьем, говорю тихо,– и поверили тем клеветникам, что я ничего не значу и по благодатному порядку дел. Да если б смотреть на меня только как на христианина, и тогда не следовало бы ни тем как говорить о мне, ни вам верить речам их. Ведай всяк, что как он Христов, так и я; и как он, будучи Христовым, старается действовать по христианской совести, как раб Христов, так по себе пусть судит и о мне, что и я так же забочусь во всем быть верным Христу, Его волю исполнять, в Его славу во всем действовать. Возьми это во внимание всяк, и не будешь криво понимать меня и дела мои. Так говорю, не указывая еще на особое мое назначение, которое лично получил от Самого Христа Господа и которым порицатели мои похвалиться никак не могут. Но об этом в следующем стихе.
Святой Златоуст глубже входит при этом в намерения святого Павла и говорит: «При всем другом достойно особенного удивления в Павле еще и то, что, будучи поставлен в большую необходимость хвалить себя, достигает двоякой цели: то есть и себя хвалит, и вместе такою похвалою самому себе не делается обременителен для других. Трудно и требует большого благоразумия – и соблюсти скромность, и сказать о себе нечто великое. И смотри, с каким величием делает он сие здесь: – Яже ли, говорит, пред лицем зрите? – Обличивши тех, кои обольстили коринфян, он не останавливает на них своего слова, но переходит от них и к обольстившимся. Так поступает он и всегда,– обличает не только виновников заблуждения, но и введенных ими в заблуждение. Ибо если бы и сих не подверг ответственности, то их не так бы удобно исправило сказанное другим, даже они возгордились бы, как не подвергшиеся обличению. Посему и их обличает. И не сие только достойно удивления в Павле, но и то особенно, что употребляет обличения, какие приличны тем и другим.– Послушай, что говорит вдавшимся в обман: яже ли пред лицем зрите? Не малое, но очень важное обличение! Почему? – Потому что род человеческий очень легко впадает в обман. Смысл же слов его таков: ужели вы судите по наружности? По плотским, по телесным отношениям? – Что значит: по наружности? – Если кто богат, если кто величается, если кого окружают многие ласкатели, если кто хвалит себя, ищет пустой славы, если кто лицемерно притворяется добродетельным, не имея в себе добродетели (тот у вас и велик, и достоин внимания); ибо это значат слова: яже ли пред лицем зрите? – Аще кто надеется себе Христова быти, да помышляет паки от себе, зане якоже он Христов, такожде и мы Христовы. Апостол не хочет вдруг показать себя строгим, но мало-помалу возвышает и усиливает речь. И смотри, как от себя сказанное им делается особенно чувствительным и многознаменательным. Ибо – от себе значит, да не ожидает узнать от нас, то есть из нашего ему выговора, но пусть судит о том сам по себе, что как он Христов, так и мы. Не сказал: столько же Христов, сколько и он, но как он Христов, так и я Христов. В этом мы одинаковы. Ибо нельзя сказать, что он Христов, а я принадлежу кому другому. Но, показавши сие равенство, выставляет на вид и преимущество, говоря»:
Стих 8. Аще бо и лишше что похвалюся о власти нашей, юже даде нам Господь в созидание, а не на разорение ваше, не постыжуся.
Так, говорит, если и как на христианина только смотреть на меня, и то неправы порицатели мои и вы, им поверившие. Но я больше, чем всякий христианин. Власть мне дана от Господа устроять Церковь Его, и законы для нее давать, и с нарушителей сих законов взыскивать. Такова моя власть! В этом вы сами можете удостовериться. Испытайте, и увидите. Я не боюсь быть пристыженным, будто сказал неправду. Или не постыжуся значит – и делом покажу сию власть, не посрамлю ложною снисходительностию присущей мне апостольской власти. Вместе дает разуметь, что хотя власть такая всегда присуща ему, но как она вручена ему, так и он употребляет ее не на разорение, а на созидание. В этом и причина, почему я не всегда ее проявляю, и если проявляю, то с осмотрительностию испробовав все меры исправления. «Сказал это Апостол, что принял власть на созидание, а не на разорение, показывая, что противники его поступают вопреки сему, и не созидать хотят, но покушаются разорять чужие труды» (Феодорит).
Такие мысли заключаются в слове Апостола, но выражены они им несколько прикровенно, чтоб не показаться слишком резко выставляющим себя. Святой Златоуст говорит: «Посмотри, как он смягчает речь свою, предположивши сказать о себе нечто великое. Ибо ничто так не оскорбительно для многих из слушателей, как похвала самому себе, посему, устраняя оскорбительное, так говорит: аще бо и лишше что похвалюся. Не сказал: если кто уверен в себе, что он Христов, пусть рассудит, что он далеко еще отстоит от нас. Ибо я получил от Господа столь великую власть, что могу наказать и предать смерти, кого хочу. А что же сказал? – Аще и лишше что. Хотя и выразить нельзя, сколь великую имел он власть, однако же в словах своих не показывает сего. Не сказал также: хвалюся, но аще похвалюся, если захочу похвалиться. А таким образом соблюдает вместе и скромность, и показывает свое преимущество. Посему говорит: аще похвалюся о власти нашей, юже даде нам Господь. Опять все приписывает Богу и дар делает общим. В созидание, а не на разорение. Видишь ли, как опять успокаивает зависть, какую мог бы возбудить похвалою себе, и привлекает к себе слушателя, указывая на пользу, для которой получил он власть? А как же выше сказал: помышления низлагающе? – Это преимущественный способ созидания,– уничтожать препятствия, обличать гнилое и употреблять к созиданию одно истинное. Итак, хотя для того получили мы власть, чтоб созидать, однако же, если кто будет упорствовать, сопротивляться и не подавать никакой надежды к исправлению, то употребим и другую силу, низложим и ниспровергнем его. Посему и присовокупляет не постыжуся, то есть не окажусь ни лжецом, ни тщеславным».
Стих 9. Но да не явлюся яко страша вас посланми.
Мог бы я, говорит, похвалиться властию, но не стану этого делать, чтоб не показалось, что точно страшу вас только посланиями. Подразумевается: лучше, когда окажется нужда, я самым делом явлю сию власть. Такой оборот речи употребляет Апостол, в коем будто не говоря, или не желая говорить, все сказывает, что нужно. «Смысл слов сих таков: мог бы я похвалиться, но чтобы не стали опять говорить, будто бы в посланиях я велеречив, а при личном свидании ничего не значу, то не буду говорить о себе ничего великого. Хотя впоследствии и говорил, но не о силе, по которой он был страшен, а об откровениях, и еще более об искушениях» (святой Златоуст).
Стих 10. Яко послания убо, рече, тяжки и крепки, а пришествие тела немощно, и слово уничиженно.
Так говорили о святом Павле. Что говорит: рече, не на одно лицо указывает, а в одном совмещает всех своих противников. А может быть, разумеет того, кто первый эту фразу выдумал. Послания тяжки,– строгий суд произносят, иго тяжелое налагают,– и крепки, с силою, авторитетны, властны. А пришествие тела немощно, то есть когда сам на лицо у нас, то ни власти, ни силы в нем не видно, никого ничем не тяготит, и слово его уничиженно, смиренно, умаливательно, а не повелительно. Так говорили о нем. Чтоб не утвердить их еще более в таких мыслях, я не стану теперь говорить о своей власти, хотя уже сказал о ней что следовало. Поэтому хотя пишет: не стану говорить, но этим ясно напоминает, что не хочет говорить о том словом, чтоб показать то делом, когда будет у них, если окажется нужда. Почему и прибавляет:
Стих 11. Сие да помышляет таковый, яко яцы же есмы словом посланий, отстояще, таковии и ту суще есмы делом.
Не буду распространяться. Пусть знает таковый, верно, тот же, кто выдумал такие речи, а в лице его и все держащиеся его стороны,– пусть знает, что я и лично делом такой же строгий, каким кажусь в послании – словом. «Мы в состоянии обнаружить величие апостольского достоинства и показать, что дела соответствуют писаниям» (Феодорит). «Говорящие так пусть знают, что мы, и в присутствии, и в отсутствии, всегда одинаковы. Каковы отсутствуя, в слове и посланиях, таковы и присутствуя, на деле. То есть не только угрожаем, отсутствуя, но сильны, и присутствуя, в дело привести то, чем угрожаем» (Экумений). Мощное и отрезвляющее слово!
В этом большом отделении святой Павел защищает свое апостольское достоинство и очищает свою апостольскую деятельность. Он говорит здесь а) об отмерении ему удела проповеднического, 10, 12–18; б) о своем проповедании туне, 11, 1–21; в) о сопровождающих его проповедь скорбях, лишениях и страданиях, 11, 22–32; г) о восхищении до третьего небесе, 12, 1–10; и д) о знамениях апостольства в Коринфе, опять с напоминанием о действовании без стужания, стихи 11–18. Доказательство апостольства его из всего сказанного выходит такое: вот как я действую и вот что со мною бывает! Так ли следует всему быть у того, кто есть истинный Апостол? – Если так, то удостоверьтесь, что я настоящий Апостол, полною апостольскою властию вооруженный, которою потому и могу действовать, где и как окажется нужным.– Во всем отделении Апостол говорит сам о себе и будто сам себя хвалит. Как это могло показаться не совсем приятным, то он непрестанно оговаривается. Потерпите безумию моему (11, 1), несмысленно глаголю (21), бых несмыслен хваляся, вы мя понудисте (12, 11). Верно, обстоятельства требовали такого образа представления дела его апостольства. Ибо он упоминает не об одном славном, но и о том, что относится к смирению его.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter