Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterТолкование на 2 послание святого апостола Павла к Солунянам (Фессалоникийцам)
И сказанного довольно бы к успокоению солунян. Но Апостол видел возможность извлечь отсюда урок и воодушевление — строго и искренно держаться принятой Божественной истины. Потому продолжил речь об антихристе, изображая его лживость и лжелюбие имеющих пристать к нему на пагубу себе. Тут решаются следующие вопросы: как антихрист будет иметь успех? — Посредством ложных знамений и обмана (стихи 9, 10). Как ему поверят? — Поверят лжи потому, что в самих нет истины и искреннего к ней отношения (стихи 10, 11). Что из этого будет? — Все неверы и неправые приимут суд, будут осуждены и наказаны,—пойдут в пагубу (стих 12). Вывод отсюда: радуйтесь, что приняли вы истину и содержите ее. Это одно избавит вас от козней антихриста, от увлечения вслед его и от пагубных последствий того. Под Христом Господом вы в безопасном пристанище. Только держитесь.
Стихи 9 и 10. Егоже есть пришествие по действу сатанину во всякой силе и знамениих и чудесех ложных, и во всякой лсти неправды, в погибающих, зане любве истины не прияша, во еже спастися им.
Таков будет антихрист! Он явится во всеоружии ложных знамений и всякого обмана, в льстивых речах, выдуманных сказаниях, в хитрых сопоставлениях лиц и вещей.
Егоже есть пришествие. Речь не о самом пришествии, а о том, каково оно будет. Есть — стоит вместо несомненного будущего. Дело решенное — быть его пришествию таким, как оно здесь изображается. Так судил и соизволил всеправящий Бог.
По действу сатанину — не пришествие его будет, ибо он явится на свет по общему закону происхождения людей, а вооружение его знамениями. Он будет действовать силою сатаны. И в Апокалипсисе говорится, что змий (древний) даст ему силу свою и власть великую (Апок. 13, 2). Сатана на него иждивит всю силу свою, ибо конец и ему самому.
Во всякой силе, знамениих и чудесех ложных. Все это одно и то же — призрачные изумляющие дивности. Он будет подражать Господу и святым Апостолам; только у них было все истинно и в видах истины, а у того все будет призрачно и ложно, и в видах лжи, чтоб дать ей ход. В Апокалипсисе примерно означаются некоторые из сих дивностей: огнь сотворит сходнти на землю пред человеки, сделает икону зверину и даст ей дух, так что она говорить станет (Апок. 13, 13—15), и подобное. Но все то будут магические дивности и фокусы. Святой Златоуст пишет: «Он обнаружит великую силу, но в этом ничего не будет истинного. В чудесех ложных, говорит, — или обманчивых (кажущихся), или вводящих в обман. Цель всего будет составлять обольщение, Апостол предрек это, чтоб не прельстились (имеющие жить) тогда». Феодорит прибавляет: «Чудеса будут не истинные, а такие чудеса производят и обманывающие проворством рук, потому что показывают за золото, что вовсе не золото, и делают что-либо иное, что вскоре и обличается». Экумений несколько определеннее: «Ложны знамения будут или потому, что он будет показывать их призрачно и глаза отводить, или потому, что чрез них он будет вводить в ложь,— так будет представлять вещи, что может прельстить и верующих».
И во всякой лети неправды. Это другой вид его приемов,— обманывание, завлечение в обман речами и разными уловками и хитростями. Пустить в ход всякого рода обольщения и словом, и делом, — обольщение неправедное, одно выставляя, когда другое есть на деле. Дивностями он произведет обаяние, а этими льстивостями расположит поверить лжи и отстать от истины. Лесть в руце его, по пророку Даниилу, и лестию разсыплет многих (Дан. 8, 25).
В погибающих. Как ни велики и ни разнообразны будут усилия и приемы антихриста к тому, чтобы прельщать и увлекать в свою ложь, успех он будет иметь, однако ж, только в кругу тех, кои одного с ним духа, то есть отпали от Бога и Господа, сердцем презирают Его заповеди и, ведая, что путь их ведет в пагубу, не сходят с него, предавшись участи своей в нечаянии. Как сам он — сын погибели, то и привлечь к себе успеет только погибающих. И погибающие эти погибнут не по определению Божию, а потому, что возлюбили пагубный образ жизни и нрав. Бог все употребляет к образумлению и обращению грешников, и, когда уже ничем их взять нельзя, и не предвидится, чтоб можно было, тогда предает их в руки произволения своего. И всякий в жизни своей встречает людей, которым что ни говори, они все свое, как остолбенелые и окаменелые. Во время проповеди своей святые Апостолы повсюду встречали таких и засвидетельствовали устами святого Павла, что слово крестное погибающим юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть (1 Кор. 1, 18), и что сами они суть овем (погибающим) воня смертная в смерть; овем же (спасаемым) воня животная в живот (2 Кор. 2, 15—16). Во время же антихриста, его юродство будет казаться погибающим мудростию, и его пагубное зловоние — благоуханием. Тут то же будет, что при холерных поветриях, которые захватывают тех только, у которых есть к ним предрасположение.
Зане любви истины не прияша, во еже спасатися им. Вот почему они суть погибающие! Потому, что не приняли спасительной истины. Бог видел, что люди гибнут, ниспадши в бездну греха и в пагубные узы рабства страстям и сеятелю их, диаволу. Для того послал Сына Своего Единородного, чтоб проложить им путь исходный и указать его в вере в Него и в благодати, приемлемой по вере. Весть о сем всюду разнесли святые Апостолы. Принимавшие поступали в число спасаемых, не принимавшие оставались в пагубе. Таковы они во время Апостолов, таковы после их доселе, такими окажутся и в последние дни. Всю эту массу видит апостольское богопросвещенное око ума и дает им надпись: погибающие. У солунян пред лицом были эти погибающие неверия ради. Апостол говорит как бы: вот в этой области неприявших нашего спасительного слова он будет иметь успех, а не среди вас, уверовавших, и подобно вам имеющих уверовать. Достойно замечания, что Апостол словом своим обнимает не только тех, кои не приняли истины христианской, как бы слушать ее не хотели; но и тех, кои слышали ее, поняли, в чем дело, и не приняли ее, и даже тех, кои приняли умом, но не полюбили ее сердцем; обнимает не только неверов — нехристиан, но и христиан по имени, а не в сердце, кои равнодушны к исповедуемой ими вере и не ревнуют о том, чтоб быть послушными требованиям ее, стать тем, чем именуются, индифферентны к ней. Ибо говорит: любве истины не прияша, не полюбили истины, нет ее у них на сердце, хоть и видят ее. Истину видят, а сердце держат на стороне, противной истине. Потому сами в себе суть ложь и, будучи таковы, полюбят ложь.
Существенная спасительная истина есть та, что Бог послал в мир Сына Своего — Спасителя миру. Святые отцы потому слова: любве истины не прияша, толкуют так: не приняли Христа Господа. Ибо Он есть и любовь беспредельная, и истина всесовершенная. Святой Златоуст пишет: «Любовию истины он называет Христа. Ибо Христос был и то, и другое, и приходил ради того и другого по любви к нам и чтоб открыть истинное значение всего». То же Феодорит и все другие. Но это одно и то же. Ибо надобно не только принять Евангелие, но и сочетаться с Господом, или в этом сочетании и состоит надлежащее принятие Евангельской истины. Тот только и извлекается из массы погибающих, кто прилепляется к Господу Иисусу Христу, становится един дух с Ним, прививается к Нему, как к единой истинной живой лозе.
Стих 11. И сего ради послет им Бог действо лети, во еже веровати им лжи.
Это страшное нравственное наказание Божие! Послет,— не так, что нарочно пошлет не желаемое ими, а пропустит к ним ими желаемое и искомое. Злой дух лести и лжи постоянно порывается всеми завладеть, всех омрачить и увлечь в ложь; но Бог не пускает его, когда среди не следующих истине есть еще такие, которые подают надежду обращения, еще не совсем предались ложным путям, еще думают иногда отстать от лжи и стать на стороне истины,—не пускает, чтоб не потерпели они от него насилия внутри, ибо он может колебать и твердых, а не только этих слабых. Когда же наконец они совсем опустят руки и предадутся избранному ими пагубному пути, сложатся с ним и сочетаются сердцем, а о том, чтоб отстать от него, и думать перестанут, тогда Бог примет Свою удерживающую злого Духа лести руку, и он, пропущенный, устремится на них, пройдет в сердце их и там начнет оказывать действо льсти, влечь ко лжи, — и привлечет. Они восприимут ложь всем сердцем, и затем обнаружат ее и вовне, пристанут видимо к антихристу. Но этим сделается только то, что выйдет наружу скрывшееся внутри. Святой Златоуст ищет: «Для чего, скажешь ты, Бог попустит быть всему этому? — Не бойся, возлюбленный, но послушай, что говорит (Апостол): (антихрист) возобладает только над погибающими, которые, хотя бы он и не пришел, не уверовали бы». Феодорит прибавляет: «Сие же: послет им Бог действо лсти, сказано Апостолом вместо — попустит явиться льсти, чтоб оказались любители лукавства. Ибо не пошлет лесть сию Бог, но истребит ее словом уст Своих». Экумений: «Послет,— не так принимай, чтоб Бог послал, но так выражать обычно Апостолу попущение от Бога». Феофилакт: «Послет — вместо попустит ему прийти. Смотри, сначала они отвергли истину; и тогда оставил их Бог, и ложь овладела ими».
Стих 12. Да суд приимут вcu не веровавшии истине, но благоволившии в неправде.
Да суд приимут, — праведно подвергнутся осуждению. Попустит Бог, — раскроется их злой нравственно-религиозный строй, и они созреют для суда. Ложь самообличительна; и следующие лжи сами себя обличают. Безответны они будут на суде, потому самому, что поверили очевидно пагубной лжи и не поверили очевидно спасительной истине. — Вси не веровавшии истине, но благоволившии в неправде. С греческого,—все эти, неверовавшие и прочие, кои не приняли в сердце с живою верою Евангельской истины, и жизни своей, своих чувств и расположений не установили по ее требованию, а, напротив, лежали сердцем своим,—благоволили ко всякой неправде, и к неправым мудрованиям, и к неправым нравам, находили удовольствие пребывать и погрязать в сих неправостях.
Очевиднейшим же обличением их будет то, что они поверят антихристу. Святой Златоуст пишет: «Заграждены будут уста тех, которые осуждены на погибель. Каким образом? — Они не уверовали бы во Христа, хотя бы антихрист и не пришел; но он придет с тою целию, чтобы изобличить их. Для того, чтоб они тогда не сказали, что так как Христос (видимо человек) назвал себя Богом, то по этой именно причине мы и не уверовали в Него; потому что мы слышали, что Бог един, от Которого все, и вследствие того мы не поверили,—этот их предлог (к оправданию) отымет у них антихрист. Ибо, когда он придет, и, несмотря на то, что он не заповедует ничего праведного, а только одно беззаконие, они уверуют в него, единственно ради ложных его чудес, — тогда заградятся уста их. Ибо если ты не веруешь Христу, то тем более ты не должен верить антихристу. Первый говорил, что Он послан Оцтом, а сей последний (будет говорить) совсем Другое. Посему-то Христос и говорит: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене; аще ин приидет во имя свое, того приемлете (Ин. 5, 43). Но мы, скажут, видели знамения? — И от Христа совершено было много великих чудес; поэтому скорее следовало уверовать в Него. Кроме того, об антихристе много было предсказано: что он беззаконник, что он сын погибели, что пришествие его (с помпою будет) по действу сатанину; тогда как, напротив, о Христе,—что Он есть Спаситель и принесет бесчисленные блага».— Та же речь у Феодорита, Экумения и Феофилакта.
Выше (стихи 11 — 12) изображена участь неверующих Евангельской истине и благоволящих неправде: за то, что не веруют, они будут преданы духу лжи, им увлекутся к поклонению антихристу и потом осуждены будут на вечные муки. Верующим же солунянам, а в лице их и всем христианам, определена другая участь. Они возлюблены Богом, избраны и призваны во спасение и славу с Господом вечную. Апостол как бы внушает: «Вам же бояться нечего. Ваше будущее столь светло и радостотворно, что мы только Бога за то благодарить должны». В такую связь поставляют это отделение, стихи 13 — 17, с предыдущим святой Дамаскин и блаженный Феофилакт. Святой Дамаскин: «Изложив, что касается неверовавших иудеев, и показав, какой будет их конец (говоря: да суд приимут), излагает теперь и то, что касается уверовавших». Феофилакт: «Поелику сказал нечто страшное, могущее смутить нетвердую душу, то теперь успокоивает сердце, научая, что все это страшно для других, погибающих, для коих и определено. О вас же мы Бога благодарить должны,—за то, что Он избрал вас и предопределил во спасение, по предуведению, что вы достойны». Ряд мыслей у Апостола такой: сперва свидетельство и удостоверение, что солунянам отложена Богом светлая будущность в избрании и призвании, стихи 13, 14; далее указывается непременное условие к улучению ее в верности вере, стих 15. Но так как Божий только обетования непреложны, а условие верности со стороны шаткой воли человека нельзя считать непременно исполнимым, то Апостол прилагает молитву об утверждении верующих и во здравом учении, и в доброделании, требуемых верою христианскою, стихи 16, 17. Коротко: мысль Апостола такова: вам же нечего бояться. Вы избраны во спасение и славу; только стойте. И помоги вам Господи!
Стих 13. Мы же должны есмы благодарить, Бога всегда о вас, братие, возлюбленная от Господа, яко избрал есть вас Бог от начала во спасение, во святыни Духа и веры истины.
Мы... то есть святой Павел с своими сотрудниками, должны благодарити. Чувствуют себя обязанными благодарить Бога за светлое состояние солунян в настоящем и еще светлейшее, ожидающее их будущее,—по любви к солунянам, их благо почитая своим, и по преданности долгу апостольства, которого успех виден в их обращении и вере. Вместо того, чтобы сказать: вам же будет хорошо, говорит: благодарить Бога должны. Так и мы часто выражаемся, когда хотим сказать свою мысль о благосостоянии своем или других: нечего печалиться — Бога благодари, или благодарим...
Братие, возлюбленная от Господа.
Предначинает изображение благих обетовании и надежд указанием на согревающую их отвсюду любовь — и свою, называя их братиями, и Господню, напоминая им о возлюблении их Господом. Это сладостное титло; но не по благозвучности слова, а по существу дела. Господь засвидетельствовал Свою к ним любовь избранием и призванием их к вере и благодатному освящению. Но, уверовав и освятившись благодатию, они сердцем начали ощущать теплое веяние сей любви. Таковы и все истинные христиане. Они в объятиях любви Господней, как растения в теплице. Она их питает, растит, укрепляет, совершает.
Яко избрал есть вас Бог от начала. Благодарит за изначальное избрание. Ибо от начала здесь то же, что в других местах — от век (Еф. 3, 9, 11): от век и от родов (Кол. 1, 26), или прежде век (1 Кор. 2, 7), прежде лет вечных (2 Тим. 1, 9). Подобное благодарение возносит он к Богу и в послании к Ефесянам: якоже избра нас в Нем прежде сложения мира, быти нам святым и непорочным пред Ним в любви (Еф. 1, 4). Вот куда возносит он умы верующих солунян! И говорит как бы: еще ничего не было; пребывал только Единый Триипостасный Бог, и Сей, всеблаженный в Себе Бог, тогда еще думал об вас, имел вас во внимании и расположился к вам, восхотев избрать вас и присвоить Себе. Конечно, Он избрал вас по предуведению (Рим. 8, 28), что вы окажетесь достойными (Феофилакт); но и то, что оказались вы достойными, есть Его же благости дело (Экумений). Если так почтены вы Богом и такою заботою Его окружены, то чего вам смущаться? Избрал есть... во спасение во святыни Духа, и веры (с греческого в вере) истины. Тем — неверам пагуба, а вам отложено спасение, к коему вы и избраны. Это спасение откроется во всей силе в вечности, как и пагуба тех, но начало ему полагается и стяжание его совершается здесь. Начинатели, производители и совершители спасения суть благодать Святого Духа и вера. Слыша проповедь истины, веруют, поверив, сподобляются благодати Святого Духа чрез принятие таинств, и ею обновленные, начинают содевать свое спасение, пребывая верными святой воле Божией. Этот спасительный строй есть уже преддверие вечного спасения, или его начало; ибо смерть ничего в нем не изменяет. И в очах Божиих, и в вере верующих,— это уже есть спасение вечное.
Всю мысль иные выражают так: от начала избрал вас Бог во спасение, тогда же положив освятить вас Духом и дать уверовать в истину. Осуществление же сего Божия предопределения видят в словах следующего стиха: в неже призва, то есть к освящению Духом и вере, которые и есть в вас, как видите: ибо вы и веруете, и Духом освящены, что и есть свидетельство вашего изначального избрания. Но святой Златоуст без этого круговращения мысли пишет: «Как избрал во спасение? — Это объяснил (Апостол), когда сказал: во святыни Духа, то есть что освятил вас Духом и истинною верою,— освятил вас Духом, ибо от этого зависит наше спасение, а не от дел, ни от подвигов, но от истинной веры». То же Экумений: «Избрал вас ко спасению, и избрал чрез освящение Духом Своим Святым и чрез веру истинную».
Два производителя нашего спасения: благодать и вера, один от лица Божия, а другой от нас. Сначала веруем, потом сподобляемся благодати Святого Духа; но и самая вера не без благодати. Что Апостол ставит впереди освящение от Духа, а после веру, не изменяет ни порядка, ни значения спасительных действий. В деле спасения неразлучны благодать и свобода. Они и в то время, как полагается начало спасению, и во все то, как оно совершается, до конца ни на одно мгновение не разлучаются, и это как в общем содеянии спасения, так и в каждом частном ко спасению относящемся деле, так что, коль скоро прекращается действие одного какого из сих производителей, останавливается и дело спасения. Недостанет нашей тонкости ума на то, чтоб точно определить, кто когда из них предшествует и кто последует. Безопаснее всего вообще полагать, что в спасающихся всегда действуют благодать и свобода вместе: ни свобода ничего не может сделать спасительного без благодати, ни благодать действовать во спасение без свободы.
Древние наши толковники имели в виду и в настоящем месте указать, что наше и что от Бога в деле спасения. Так блаженный Феофилакт пишет: «Словами: во святыни Духа, Апостол показал, что Бог спас нас, освятив Духом. Потом, чтоб кто не сказал: так что же? мы ничего не принесли? — прибавил: и в вере истины, то есть освятил нас, привнесших веру истине, то есть вещам истинным. Ибо не лжам каким мы поверили, но самой истине». Экумений то же говорит о вере: «Мы только ее одну привнесли, и Он освятил нас Духом». Так в начале спасения, так и в продолжении его. Святой Златоуст спрашивает: «Почему сказал прежде не о вере, но об освящении?» И отвечает: «Потому что и после освящения мы имеем в ней великую нужду, чтоб нам не совратиться». Так же отвечает и Феофилакт. Но это не значит, чтоб самую веру они признавали присущею в нас без действия благодати. В приведенных словах уже видна мысль, что вера сама есть плод всеосвящающего Духа, хоть она не выражена. Но ее определенно выразил Экумений: «Для того прежде сказал: во святыни Духа, чтоб показать, что мы и не уверовали бы, если бы благодать Духа не освящала нас». Стало, от нас ничего нет? — От нас желание и посильное искание, а дело всегда от благодати. Желание веры, согласие на нее, избрание ее — наше; самая же вера живая есть дело благодати.
Стих 14. В неже призва вас благовествованием нашим, в получение славы Господа нашего Иисуса Христа.
В неже — во что, к чему и призвал. К чему же? — Одни говорят: ко спасению; другие: к освящению и вере. Но это одно и то же, ибо спасение с производителями его неразлучно. Где освящение благодатное и вера, там и спасение. — Призва благовествованием нашим. Бог призвал вас чрез нас. Мы говорили вам слово; но в этом вы не должны видеть ничего человеческого. Бог нас привел к вам, Бог дал нам слово, Он же сообщил и силу сему слову такую, что, слушая его, вы приняли его и согласились пойти на зов сей. «Видишь ли,—вопрошает святой Златоуст,— как (Апостол) дает им знать, что ничто не зависит от них, но все от Бога». «Чтоб, услышав о вере,—пишет Феофилакт,—они не превозносились, как и сами привнесшие нечто, дает разуметь, что и это от Бога. В неже призва. Во что? — Во еже спастися освящением и верою, так что хоть вы уверовали, но это есть благодать Призвавшего. Ибо если б Он не призвал вас благовествованием нашим, то как бы вы услышали?» В получение славы. Начало спасительного пути — призвание, средина — содевание спасения действием благодати освящающей и веры, конец — получение славы вечной. В первом послании говорил, что Бог положил нас в получение спасения (1 Сол. 5, 9); здесь говорит: призвал в получение славы. Когда получим славу, тогда вполне откроется, что спасены и какова сила спасения. Слава со спасением неразлучны. Но здесь слава сия сокрыта внутри, как сокровище в скудельных сосудах, а там она просияет и вовне. Посему Апостол в другом месте и говорит о себе, что он поднимает все труды и скорби по благовестию с тем благим желанием, чтоб уверовавшие улучили спасение в Господе со славою вечною (2 Тим. 2, 10). Получение славы Господа нашего Иисуса Христа есть получение той славы, которою Он Сам славен, восседя одесную Бога и Отца. Так Он Сам удостоверяет: идеже есмъ Аз, ту и слуга Мой будет (Ин. 12, 26). О сем и в последней молитве Своей молился ко Отцу: да видят славу Мою, юже дал ecu Мне (Ин. 17, 24). Надобно заметить, что в нашем славянском переводе слова: в получение славы, и в русском: для достижения славы, точно ту мысль содержат, что спасаемые призваны к соучастию во славе Господней. Но греческое слово περιποιησις означает не получение, а снабдение, и не столько себя, сколько другого, не столько получение, сколько доставление. Потому все древние наши толковники, вслед за святым Златоустом, понимают сие место так, что не — верующие получат славу, а что чрез верующих прославится Господь, то есть верующие призываются благовестием во славу Господа, для прославления Господа. С этим согласен и древнейший перевод сирский, в коем такая мысль: «Да будете украшением Господу, чтоб то есть чрез вас прославился Господь». Вот слова святых отцов! Святой Златоуст пишет: «И того нельзя считать маловажным, если Христос наше спасение признает Своею славою. Ибо слава Человеколюбца в том, чтоб как можно больше было спасающихся. Велик поэтому Господь наш, если Он в такой мере желает нашего спасения. Велик и Дух Святой, совершающий наше освящение». Экумений: «Слава Христу, что многие имеют спастися верою в Него, как и выше сказал: прославится во святых Своих (1, 10). Смотри, как высоко ставится человек, когда Христос во славу Себе вменяет спасение наше». Феофилакт говорит словами святого Златоуста и прибавляет: «Кто не возлюбит такого Владыку? И кто не поревнует о славе Его, то есть о своем спасении?» Феодорит только намекнул о будущем прославлении верующих, и тотчас приглашает прославлять Господа: «Это и будет в надлежащее время (то есть получение славы), а мы воспрославим Подателя благ, потому что сподобил нас спасения и преподал нам Духа Святого, так что и все прославляют Его о нас».
Принимающим это древнее понимание надо иметь в мысли, что в таком случае здесь не то только разуметь должно, что спасением верующих прославляется Господь, но что верующие долгом своим должны считать прославлять Господа и все делать, чтоб имя Его в них славилось, а не хулилось, как и в другом месте заповедует Апостол: куплены есте ценою. Прославите убо Бога в телесех ваших, и в душах ваших, яже суть Божия (1 Кор. 6, 20). Последнее напоминание очень идет к нам, кои призываемся ко спасению не особым актом благовестия, а самым рождением; потому что часто забываем, коль великая сим оказывается нам милость Божия, и не только не славим Господа, но и самой веры своей не чтим как следует.
Стих 15. Темже yбo, бpamue, стойте, и держите предания, имже научистеся, или словом, или посланием нашим.
Темже,— имея такое назначение, каково прославление Господа, или получение славы Господней, такими мощными будучи вооружены средствами, каковы вера и всеосвящающая благодать Святого Духа, таким покрываемые Божиим благоволением, какое выражается в изначальном вас избрании ко спасению, стойте... Так говорит военачальник воинам, вооруженным и поставленным в строй против врагов, указывая впереди наградные венцы. И у Апостола видна мысль: есть из-за чего постоять. Вы — спасаемые — в противоположность погибающим. Вот в какой вы поставлены чин возлюбившим вас Господом. Стойте же, иначе все потеряете. «Необходимо вам, которые таких сподоблены благ, быть твердыми» (святой Дамаскин). Бог избрал вас от века, привел вас к вере, даровал благодать. Употребите же с своей стороны усилие — стоять неуклонно в порядке новой введенной у вас жизни. Свое усилие стоять есть неотложное условие спасения. Оно — главная движущая жизненная сила христиан. Все прочее — средства! Не стань его, жизнь остановится. Слова: держите предания, объясняют, в чем стоять должно: должно строго держать, хранить, соблюдать все, что преподано им Апостолами. Не слышателями только будьте, но и исполнителями. Слышали, приняли; исполняйте же, чтоб все видели, что вы не именуетесь только, но и самим делом Христовы — истинные христиане.
Предание... в нашей обычной речи значит сказание, или обычай, или поверие, переходящее от предков к потомкам с незапамятных времен. Потому граничит с неопределенною молвою, подлежащею обсуждению и критике. В слове Божием, в устах Апостола Павла, оно означает преподание Божественного учения и взято от занятия учителей, кои в классах преподают (παραδιδουν) уроки, и, когда идут в класс, говорят, что идут εις την παραδοσιν, давать урок. Таким образом, предание и здесь равносильно Божественному Откровению новозаветному и обнимает собою все, что внесено в человечество вследствие заповеди Господа: шедше научите (Мф. 28, 19). Блаженный Феодорит пишет на это место: «Правилом учения признавайте, что нами вам преподано, что мы проповедали вам, когда были у вас, и что написали, когда оставили вас».
Слово или послание суть способы преподания Божественной христианской веры. И писание есть такое же предание, как и слово. Но в церковном употреблении потом Преданием стало называться исключительно учение, устно Апостолами преподанное и хранимое Церковию. Так потребовалось течением церковной жизни. Когда постольские писания стали общеизвестны и воли в один состав, тогда ту часть Божественного откровения, которая в них заключалась, все почерпали из сих писаний. Между тем многое веровалось и было совершаемо в обществах христианских, чего нет в этих писаниях. На вопрос: откуда же это? отвечалось: так устно научили и лично учредили и завели святые Апостолы, или так предано Апостолами, или просто: предание есть. И стали, таким образом, это не писанное Апостольское учение, или Божественное откровение, называть Преданием, а какое заключалось в писаниях Апостольских — Писанием. Уважали же и то, и другое одинаково; одинаково дорожили и тем, и другим. Святой Златоуст пишет на настоящий текст: «Отсюда очевидно вытекает, что (Апостолы) не все предали (верующим) чрез послания, но многое сообщили и без письмени; между тем и то, и другое равно достоверно. Посему мы должны признавать достоверным и церковное предание. Есть предание, больше не ищи ничего». Так говорили и предшествовавшие святому Златоусту учители Церкви, и последующие ему.
Многое из преподанного Апостолами устно и заведенного ими лично вошло потом в писания преемников их, пастырей Церкви, а многое оставалось и ими незаписанным, а хранилось в сердцах, или в практике, в порядках жизни христианских. Иное намеренно не предавалось письмени, как, например, образ совершения таинств, по замечанию Кирилла Иерусалимского, ради сокрытия того от неверующих, кои недостойны ни слышать, ни читать о том, пока не уверуют. Отсюда само собою видно, как неосновательно инославные отвергают учения и чины церковные, не означенные в Писании. Не имеет цены и тот их извет, будто опасаются принять что не апостольское, потому отвергают и все, не содержащееся в Писании. Золотопромышленники собирают не то только, что явно есть золото, но часто землю и песок, и притом в большом количестве, из опасения не пропустить бы какого зернушка золота, хоть его и не видно. Так следовало поступать и им. Многое, конечно, и после Апостолов введено; но на основании апостольского предания и в том же духе. В этой же общей массе сокрыто и непосредственно апостольское. Дорого ли апостольское? — Всякому дорого. Вот и следует содержать все, содержимое Церковию, из серьезного опасения, как бы, опасаясь принять не апостольское, не попрать и апостольского. Попрание апостольского есть уже дело пагубное; тогда как принятие во уважение не апостольского (непосредственно), но согласного во всем с апостольским и проникнутого духом его, никакого вреда причинить не может. Опасение законное одно, как бы не принять чего противного апостольскому. Но за этим блюдет сама Церковь, имея постоянным законом отвергать всякое предание, которое, являясь под именем апостольского, было бы противно апостольскому учению.
Апостолы, насаждая христианство на земле, не теорию преподавали, а жизнь заводили. Пришедши в какое-либо место, преподавали людям христианское учение, здравые о всем понятия, давали заповеди, какими добродетелями следует украшать свое сердце, заводили порядки жизни, как держать себя вовне, или определяли христианское поведение, пред лицом верующих и Неверов, установляли, как следует Богу молиться в общем собрании и частно дома, как совершать таинства, как поддерживать принятое учение, и, назначив лица, которые за всем этим наблюдали бы, а иное и исполняли, и освятив их, отходили в другое место. Христианская жизнь во всем своем объеме тотчас и начиналась. Так и в другом, и в третьем месте, и во всех; так один Апостол, так и другой, так и все. И во всех концах земли, куда только достигали красные ноги благовестников, водворялись христианские порядки жизни нравственно-религиозные, семейные, церковные, общественные, все в одном духе и по одному чертежу, не на земле составленному, а начертанному на небеси, подобно чертежу скинии. Отсюда, какою Церковь вышла из рук апостольских и явилась во всем мире, такою она есть по воле и определению Самого Бога, и такою она должна быть, чтоб содевать спасение гибнущего человечества. Вот и видим повсюду, с первых времен, в Церкви Божией мирян и освященные лица — диаконов, священников, епископов, на которых лежало проповедовать слово, освящать таинствами, благодать подающими, и руководить в жизни; видим установленные семь таинств и чины молитв и Богослужений: вечерню, утреню и обедню; видим, что у христиан не все дни были равны, но иные отлагались исключительно на молитву и удовлетворение религиозных потребностей, и что не подряд было мясоястие, а были дни, и многие, в которые определено соблюдать строгое воздержание, и притом не одновременно, а на все времена; видим, что среди христиан во всех частных Церквах были особые ревнители, которые, все оставя и от всего отрекшись, посвящали себя исключительно на молитву и Богомыслие, с строгим воздержанием и измождением плоти, в той неложной уверенности, что этим путем скорее искоренят в себе страсти, взойдут к чистоте и сподобятся ощутительного Богообщения, всем христианам обетованного, силою и действием всеосвящающей благодати, которою и руководимы были в сем притрудном пути. Таковым, в общем, является строй христианской жизни с первых времен. Что привносилось после, то привносилось в этот же чин не как новое учреждение, а как расширение или лучшее приспособление к Месту и времени заведенного Апостолами. Быть постам, обще всем христианам, в одно определенное время, есть апостольский закон. От Апостолов несомненно учреждены посты в среду и пятницу и пост в воспоминание страданий Господа. На этом основании потом в Церкви учреждены и все другие посты, и все чины постнические. Быть строгим подвижникам (аскетам) Апостолами положено, и общий закон им прописан даже в Писании (в послании к Коринфянам); а потом из этого разрослись все чины иноческие. Собираться воедино на молитву и едиными усты хвалить Бога и молитву Ему возносить есть апостольское учреждение. При них же введены и, может быть, ими же даны и некоторые песни церковные. Но потом из этого начала развилась вся разнообразная песненность церковная. Так и во всем. Весь строй христианской жизни, в общем, от Апостолов. И после к сему общему строю ничего не прибавлено, а только развились частности обширнее и разнообразнее. Но тут же сокрыты и апостольские частности. И все это, и по времени приложенное, и Апостолами преданное, хранится святою нашею православною Церковию. Все нам и дорого в Церкви. И все опасливые и благоговейные христиане строго соблюдают молитвенные и освятительные порядки, характеризующие нашу церковную жизнь, видя в этом необходимую поддержку и нравственно-религиозной внутренней христианской жизни.
Стихи 16 и 17. Сам же Господь наш Иисус Христос, и Бог и Отец наш, возлюбивши нас и давый утешение вечно и упование благо во благодати, да утешит сердца ваша, и да утвердит во всяком слове и деле блазе.
Сказал Апостол, что уверовавшие солуняне избраны во спасение, как об этом явно свидетельствуют дарованные им вера и благодать. Потом, чтоб они не подумали, что им самим нечего уже после того трудиться, присовокупил: стойте и держите... То от благости Божией вам даровано, теперь дело за вашими усилиями. Вера и благодать даны во спасение, но самое спасение все же вам следует содевать, вооружась верою и благодатию. Не станете усиливаться, чтоб быть твердыми в вере и жизни по вере, отпадете от благодати и спасения лишитесь. Наконец, чтоб они опять не уклонились в неправые помышления, будто они начатое Богом в них дело могут продолжить и довесть до конца одними собственными усилиями и трудами, прилагает молитву об утверждении их в вере и в доброй жизни, научая тем и их самих испрашивать себе у Бога помощи на все, что ни будут они предпринимать и делать, как христиане, в видах спасения. Усилия наши, а успех усилий от Бога. Видит Бог усилия и подает помощь. Помощь прилична усиливающемуся, но бессильному сделать дело как следует, а не тому, кто лежит в беспечности и не делает никакого напряжения двинуть хоть какой-нибудь член свой. Святой Златоуст говорит: «Опять за увещанием следует молитва». Феофилакт прибавляет: «Как бы так: я сказал: стойте; но всё от Бога».
В молитве своей Апостол наперед помянул о щедротах Божиих, как делается и во всех наших церковных молитвах, ибо молящемуся всегда надобно оживлять в себе надежду на получение просимого, что и совершается приведением на память щедрот Божиих. Предмет же молитвы — то самое, что пред сим заповедал. Сказал: стойте и держите предания. Теперь говорит как бы: Господь да поможет вам в этом, утверждая вас во всяком слове и деле блазе, в правых догматах и в добродетельной жизни.
Сам же Господь наш Иисус Христос, и Бог и Отец наш... Начинает с Господа Спасителя, Сына Божия воплощенного, и восходит к Богу Отцу. Ибо таков и есть путь восхождения нас, отпавших, к Богу Отцу. Господь Иисус Христос есть Ходатай Бога и человеков, посредник, восстановивший союз людей с Богом. У нас все от Господа. Он в нас, и мы в Нем. Но в Нем и с Ним и Бог Отец, и есть, и зрится, и ощущается. Так на деле, так и в слове. Святой Златоуст, по обстоятельствам своей паствы, делает другое при сем наведение, которое и нам нельзя не иметь во внимании: «Где ныне те, говорит он, которые уничижают Сына, потому что Он именуется после Отца (при сообщении) благодати крещения? Вот здесь, напротив, (Апостол) прежде говорит: Господь наш Иисус Христос, а потом уже: Бог и Отец»,— «не тому научая,—договаривает Феодорит,—что Сын больше Отца, но изменением порядка показывая равночестие. Он обличает здесь хулу Ариеву и Евномиеву и ясно дает знать, что порядок имен не означает разности достоинства». Присовокупим к сему, что, помянув о двух лицах Божества, Боге Сыне и Боге Отце (впереди сказано и о Боге Духе Святом, в словах: во святыни Духа), Апостол обращается к Ним, как к единому Богу, говоря: возлюбивый, давый да утешит и утвердит. Поминая о двух, или всех трех лицах Божества, Апостолы в сознании своем не раздвояли и не растрояли единого Бога, научая тем и нас всегда и во всем созерцать нераздельно и неслиянно в едином Боге три ипостаси и веровать, что благодать, спасающая нас, есть благодать единого Бога, в Троице поклоняемого, нераздельно и неслиянно действующая в верующих, поелику дело спасения каждого совершается по прозрению Бога Отца, во святыни Духа, окроплением кровию Иисус Христовою (1 Пет. 1,2).
Для оживления надежды на получение просимого Апостол выставляет сначала любовь к нам Божию, источник всех Божиих щедрот, непрестанно изливающий на нас всякого рода блага: возлюбивши, а потом самим делом оказанную нам щедродательность: давый. Что же дал уже Бог? — Утешение вечно и упование благо. Но вечное относит мысль за пределы времени, и упование есть чаяние будущего. На чем же основаться, чтоб питать в сердце удостоверение, что хоть это дарование есть будущее, но оно столь же несомненно, как бы уже имелось самим делом? — На благодати Святого Духа, всеми верующими принимаемой и содержимой со времени крещения: в благодати. Дав благодать, Бог дал и утешение вечно, и упование благо. Благодать есть залог, или задаток на получение и будущего (2 Кор. 1, 22). В полученной благодати имеется ручательство на несомненное получение утешения вечного и упования благого. Как в другом месте, указав на то, что Бог Сына Своего не пощадил для спасения нашего, Апостол воззвал: како не и с Ним вся нам дарствует? (Рим. 8, 32), так и здесь, указав на благодать полученную, хочет внушить, что после сего все обетованное мы должны понимать как действительно имеемое.
Утешение вечно и упование благо, в таком стоят между собою отношении: благодать Святого Духа, нисшедши в сердце, исполняет его утешением и радостию; ибо плод духовный есть радость, мир (Гал. 5, 22). Это обвеселение сердца, во времени бывающее, само не от временных явлений, а из области Божественной, которая вне времени; к тому же, начавшись, оно предназначено не кончаться, а продолжаться во все века и во всю вечность; наконец оно, зародившись и раскрываясь все более и более, в будущем предуказывает блага, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9). Так из утешения вечнаго развивается, как плод, упование благо, которое есть или упование утешительное,—благо, приятно, сладостно действующее на сердце, или упование благ утешительных, обвеселяющих. Из воспринятого утешения рождается упование, которое, обратно, возвышает утешение. Это взаимнодействие делает их неразлучными. Древние наши толковники и понимают их так, как бы они выражали одно,— упование благ вечных. Феодорит эти слова перефразирует так: «Давший упование будущих благ». Экумений и Феофилакт спрашивают: «Что есть утешение вечно?» И оба дают один ответ: «Упование будущих благ, которое потому и благим называет Апостол». А что Апостол выставляет это здесь именно для оживления упования на получение Желаемого им в сей молитве, на это указывает святой Златоуст, говоря: «Видишь, как он путем молитвы старается ободрить их сердце, представляя ручательства и знамения неизреченного промышления Божия о них».
Да утешит сердца ваша, и утвердит. Помянув о щедротах Божиих ко всем верующим (ибо говорит: возлюбивший нас и, следовательно, давший тоже нам, то есть вообще верующим в Господа Иисуса Христа), молится святой Апостол, чтоб Бог сделал причастниками их и солунян. Чего именно просит? — Да утешит сердца ваша, и утвердит,— тоже сердца ваши, или вас, как иные и дополняют. Утешение потребно скорбящим, утверждение — слабым, могущим поколебаться. То и другое нужно было солунянам. Как подвергшиеся гонениям и притеснениям, они скорбели и, как новоначальные, могли не быть тверды в христианстве. Апостол и молится, чтоб Бог, как скорбных, их утешил, а как нетвердых еще, утвердил. Утверждения желает в слове и деле блазе. Желает утверждения в слове, чтоб они, когда говорят, говорили по-христиански, а для того и понятия о всем имели христианские, или знали и твердо содержали все христианское учение; следовательно, утверждение в слове будет то же, что утверждение в правой вере, в правых догматах, в их понимании истинном и содержании непоколебимом. Желает утверждения в деле блазе, чтоб они делали одно добро, и, какое бы ни делали добро, делали его по-христиански, с христианскими чувствами и расположениями,—желает то есть им твердости в христианском поведении и в христианском настроении сердца. «Сказанное, — говорит святой Златоуст, — относится и к догматам веры, и к правилам деятельности». Подобное сему пишет и Феодорит: «Да утвердит вас в вере, чтоб вы просияли и словом благим, и подобными слову делами». «Делом,— говорит Экумений, — Апостол означает здесь жизнь, а словом — правые догматы». Феофилакт затем перефразирует все место так: «Да утвердит вас в правых догматах и добрых делах».
С желанием утешения поставлено у Апостола в связи желание утверждения в вере и жизни по вере — не случайно, а потому, что первое невозможно без последнего. Кто не тверд в вере и в жизни неисправен, тот не жди утешения в скорбных обстоятельствах. Оно источается из свидетельства совести, что ты пред Богом прав и что, если страждешь, страждешь понапрасну. Терпящим же понапрасну Бог всегда есть ограда, утешение и избавление. На эту сторону более обращают внимания наши древние толкователи. Экумений пишет: «Быть твердым и стойким во всяком слове и деле блазе служит для христиан истинным утешением прежде получения будущих благ. И что может равняться утешению, какое доставляется свидетельством совести, что мы угождаем Христу своею жизнию и поведением?» Феофилакт тоже полагает, что Апостол желает солунянам утверждения в правых догматах и Добродетельной жизни для того, чтоб они, находя себе в сем утешение, не совратились и не пали под тяжестию того, что с ними случается скорбного. «Утвержденный (в вере и жизни), что бы ни пострадал, переносит то мужественно и не совращается, ибо сохранение правых догматов удостоверяет его в получении будущих благ, а добрая жизнь радует тем, что он страждет не как злодей, а как слуга Божий». Тот и другой заняли эту мысль у святого Златоуста, который пишет: «В том состоит утешение, чтоб мы оставались непоколебимыми. Ибо тот, кто не колеблется, все, что ни пришлось бы ему перенесть, переносит с великим долготерпением; напротив, тот, чей ум колеблется, не в состоянии совершить ни одного благого и доблестного поступка, потому что, подобно всякому расслабленному, колеблется душа, когда в ней нет убеждения, что она достигает благой цели».
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter