Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Истолкование молитвы Господней словами святых отцов
Пространный христианский катихизис. Чтобы удобнее рассмотреть молитву Господню, можно разделить ее на: призывание, семь прошений и славословие.
«Отче наш, иже ecи на небесех»
Св. Григорий Нисский. «Кто даст ми крыле, яко голубине?» (Пс.54,7) говорить в одном месте псалмопения великий Давид. Осмелюсь и я сказать тоже слово: кто даст мне оные крылья, чтобы мог я воспарить умом на высоту величия сих речений,—и оставив землю, перейти весь разлитый в средине воздух, коснуться эфирной лепоты, достигнуть звезд, увидеть все их украшение, да и на них не остановиться, но миновать и это, стать вне сего движимого и изменяемого, объять естество постоянное, силу неподвижную, в себе самой водруженную и направляющую и поддерживающую все, что имеет бытие, все, что зависит от неизреченной воли Божией премудрости, чтобы, став мыслию вдали от всего изменяемого и превратного, в непреложном и неуклонном состоянии души мог я сперва сродниться мыслью с Непреложным и Неизменяемым, потом призывать самым родственным наименованием и говорить: «Отче!»
Св. Киприан. О, какое к нам снисхождение, какое обилие благоволения и благости Господа, когда Он дозволил нам при совершении молитвы перед лицом Божиим называть Бога Отцом, а себя именовать сынами Божиими так же, как и Христос есть Сын Божий! Никто из нас не дерзнул бы употребить это имя в молитве, если бы Он Сам не позволил нам так молиться.
Св. Кирилл Иерусалимский. В молитве, которую предал Спаситель ученикам Своим, мы, с чистою совестью именуя Бога Отцом, говорим: «Отче наш!» Какое превеликое Божие человеколюбие! Отпадшим от Него и дошедшим до крайности во зле, даруется такое забвение всего худого, и такое причастие благодати, что они именуют Его Отцом: «Отче наш!»
Св. Златоуст. «Отче наш!» О, какое чрезвычайное человеколюбие! О, какая превосходная честь! Какое слово будет в состоянии воздать благодарность Подающему нам такие блага? Посмотри, возлюбленный, на уничиженность твоей и моей природы, вникни в сродство ее,—в эту землю, пыль, грязь, глину, пепел; потому что мы созданы из земли, и опять наконец разлагаемся в землю. Представив это, удивляйся неисследимому богатству великой благости к нам Божией; по которой заповедано тебе называть Его «Отцом»,— земному — небесного, смертному—бессмертного, тленному - нетленного, временному—вечного, бывшему вчера и прежде грязью—сущего прежде век Бога.
Блаж. Августин. Во всяком прошении стараются прежде снискать благоволение того, к кому обращаются с прошением, и потом излагают самое прошение. Благоволение обыкновенно снискивается похвалою тому, кого просить намерены, и она поставляется всегда в начале прошения. В сем конечно смысле и Господь повелел нам в начале молитвы возглашать: «Отче наш!»
В писании много есть речений, коими изъявляется хвала Богу; но не найдешь, чтоб Израилю предписано было взывать: «Отче наш!» Пророки, правда, именовали Бога отцом Израильтян, даже от лица самого Бога как: «сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене» (Ис.1,2),—и: «аще Отец Аз есмь, то где слава Моя?» (Мал.1, 6), но именовали так очевидно для того, чтоб обличить их, что они не хотели быть сынами Богу, работая грехам. Сами же они обращаться к Богу, как к отцу не дерзали; ибо находились еще в состоянии рабов, хотя и предназначены были к сыновству, как говорит Апостол: «во елико время наследник мал есть, ничимже лучший есть раба» (Гал.4,1). Преимущество cиe даровано новому Израилю, — христианам; им «дана область чадами Божиими бытии» (Ин.1,12) и они «прияли духа сыноположения, о немже» вопиют: «Авва отче!» (Рим. 8, 15).
Тертуллиан. Когда говорим: «Отче наш»;—то и молимся Богу и вместе веру изъявляем, коей плодом есть такое наименование. Ибо написано: «елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти верующим во имя Его» (Ин.1,12). Господь часто именовал Бога Отцом нашим; даже заповедал никого не называть на земле отцом, кроме Того, Которого имеем на небесах (Mф.23, 9). Таким образом, взывая так в молитве, мы исполняем заповедь. Блаженны те, которые познают в Боге Отца.—Имя Бога Отца не было никому возвещено прежде; и даже вопрошавший о нем Моисей, услышал иное некое имя; нам же открыто оно в Сыне. Ибо Сын уже наводит на новое имя Богу – имя Отца. Но Он и прямо говорить: «Аз приидох во имя Отца» (Ин.5, 43),—и опять: «Отче, прослави имя Твое» (Ин.12, 28),—и яснее: «явих имя Твое человеком» (Ин.17, 6).
Св. Киприан. Человек новый, возрожденный и восстановленный своим Богом, по Его благодати, прежде всего говорит: «Отче», потому, что соделался уже сыном Его. «Во своя, — сказано, — прииде, и свои Его не прияша. Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его» (Ин.1,11-12). Итак, кто уверовал во имя Его и соделался сыном Божиим, должен и начинать с того, чтобы принести благодарение и исповедать себя сыном Божиим, назвавши Отцом Бога; должен с самого начала своего возрождения свидетельствовать словами, что он отказался от земного и плотского отца и стал знать и иметь одного Отца, Который на небесах… И Господь в Евангелии Своем заповедует нам не называть отца на земле, потому что у нас один Отец на небесах (Мф.23, 9).
Блаж. Августин. Взывая в начале молитвы: «Отче наш!» наименованием сим и любовь свидетельствуем: ибо что для детей сладостнее имени Отца? и уверенность в получении просимого изъявляем, когда прежде всякого прошения представляем себя получившими уже ту великую милость, чтоб именовать Бога Отцом своим. Ибо в каком уже прошении откажет сынам Своим Бог, даровав им прежде область чадами Ему быть?
Он же. Говорите: «Отче наш», если начали вы иметь Бога отцом своим. Начинают иметь Бога отцом, когда рождаются от Него снова. Вы и рождены от Него во утробе Церкви. Помните же, что Отца имеете на небесах. Помните, что во Адаме вы рождены в смерть, от Бога же Отца возрождены в живот. И что говорите, чувствуйте, то в сердцах своих. Что у молящегося на сердце, по силе того приемлет его и Слышащий молитву его.
Св. Златоуст. «Сице убо молитеся вы», продолжал Спаситель: «Отче наш, иже еси на небесех». Смотри, каким образом Он тотчас ободрил слушателя, и в самом начале вспомнил о всех благодеяниях Божиих. В самом деле, тот, кто называет Бога Отцом, одним этим наименованием исповедует уже и прощение грехов, и освобождение от наказания, и оправдание, и освящение, и искупление, и сыноположение, и наследие, и братство со Единородным, и дарование Духа, так как не получивший всех этих благ не может назвать Бога Отцом. Итак, Христос двояким образом воодушевляет Своих слушателей, - и достоинством называемого, и величием благодеяний, которые они получили.
Св. Кассиан. молитва Господня предполагает в молящемся состояние возвышеннейшее и совершеннейшее, которое заключается в созерцании единого Бога и в пламенной любви к Нему, и в котором ум наш, объятый и проникнутый сею любовью, беседует с Богом ближайшим образом и с особенною искренностью, как с отцом своим. Что мы, тщательно должны стараться достигнуть сего состояния, это внушают нам слова молитвы сей. Мы говорим: «Отче наш!» Если таким образом Бога, Господа вселенной собственными устами исповедуем Отцом своим, то вместе с сим исповедуем и то, что мы из состояния рабства совершенно преведены в состояние усыновленных чад Божиих.
Св. Максим Исповедник. (Первое слово молитвы возводить к исповеданию Пресвятой Троицы). Отец обладает этим Именем не как вновь приобретенным… Если же Он - Присносущий и всегда есть и Отец, то это означает, что и Сын, и Дух Святой всегда сущностным образом сопребывают с Отцом. Они естественным образом существуют от Него и в Нем так, что превышают (всякую) причину и (всякий) разум. Стало быть, начав эту молитву, мы научаемся чтить Единосущную и Пресущую Троицу как творческую Причину нашего бытия. Одновременно мы научаемся возвещать и о благодати усыновления в нас, удостаиваясь называть Отцом по благодати своего Творца по естеству. И это для того, чтобы, испытывая благоговейный страх перед именем Родителя (нашего) по благодати, мы старались бы запечатлеть в (своей) жизни черты Родившего нас, освящая имя Его на земле, уподобляясь Ему, являя себя делами своими детьми (Его) и прославляя своими мыслями и делами Самосовершителя усыновления (нашего) - по природе Сына Отца.
Блаж. Феофилакт. Ученики Христовы соревнуют ученикам Иоанновым и желают научиться, как молиться. Спаситель не отвергает желания учеников, и научает их молитве. «Отче наш, - говорить, иже ecи на небесех». Примечай силу молитвы. Она тотчас возводить тебя к горнему, и, поелику именуешь Бога Отцом, убеждает тебя всячески не терять подобия Отцу, но стараться уподобляться Ему.
Он же. Слово—«Отче» показывает тебе, каких ты удостоился благ, соделавшись сыном Божиим.
Симеон Солунский. «Отче наш!» — И потому, что Он есть Творец наш, из несущих приведый нас в бытиe,—и потому, что по благодати есть Отец нам, чрез Сына по естеству, соделавшегося подобным нам.
Святитель Тихон. Из слов: «Отче наш!» научаемся, что Бог есть истинный Отец христиан, и «они суть сынове Божьи верою о Христе Иисусе» (Гал.3,26). Следовательно, как Отца, с упованием должно Его призывать им, яко же дети плотские родителей своих призывают и руки свои к ним во всяких нуждах простирают.
Св. Киприан. Учитель мира и Наставник единства прежде всего не хотел, чтобы молитва была совершаема врозь и частно, так, чтобы молящийся молился только за себя. В самом деле мы не говорим: «Отче мой, иже еси на небесех, — хлеб мой даждь ми днесь»; каждый из нас не просит об оставлении только своего долга, не молится об одном себе, чтобы только самому не быть введенному во искушение и избавиться от лукавого. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, то молимся не за одного кого-либо, но за весь народ, потому что мы — весь народ — составляем одно. Бог — Наставник мира и согласия, поучавший единству, хотел, чтобы и один молился за всех так же, как Он один носил нас всех. Этот закон молитвы соблюдали и три отрока, брошенные в печь огненную: они были согласны в молении и единодушны в духе согласия. В этом удостоверяет Божественное Писание, которое, показывая, как они молились, дает нам пример для подражания, чтобы и нам сделаться подобными им. Сказано: «тогда тии трие яко едиными усты пояху и благоcловляху Бога» (Дан. 3, 51). Они говорили как бы одними устами, хотя не Христос научил их так молиться. И потому-то речь их — молящихся — была убедительна и действительна: мирная, простая и духовная молитва была угодна Господу. По вознесении Господнем мы находим апостолов с учениками, молившихся подобным же образом. «Сии вси, — сказано, — бяху терпяще единодушно в молитве и молении, с женами и Мариею Материю Иисусовой и с братиею Его» (Деян.1,14). Они пребывали в молитве, единодушно, показывая и настоятельность своей молитвы, и взаимное согласие, потому что Бог, «вселяющий единомысленных в дом» (Пс.67,7), принимает в божественный и вечный дом Свой только тех, у кого молитва единодушна. О, каковы, возлюбленнейшие братья, тайны молитвы Господней! Сколь многое и сколь великое заключено в кратком словами, но обильном духовной силой молении!
…Говорим совместно: «Отче наш», т.е. верующих, — тех, которые, будучи освящены и восстановлены благодатным духовным рождением, стали сынами Божиими.
Св. Златоуст. Он научает нас молиться и за всех братьев. Он не говорит: Отче мой, иже еси на небесех, но – «Отче наш», и тем самым повелевает возносить молитвы за весь род человеческий, и никогда не иметь в виду собственных выгод, но всегда стараться о выгодах ближнего. А таким образом и вражду уничтожает, и гордость низлагает, и зависть истребляет, и вводит любовь - мать всего доброго; уничтожает неравенство дел человеческих и показывает полное равночестие между царем и бедным, так как в делах высочайших и необходимейших мы все имеем равное участие. Действительно, какой вред от низкого родства, когда по небесному родству мы все соединены, и никто ничего не имеет более другого: ни богатый более бедного, ни господин более раба, ни начальник более подчиненного, ни царь более воина, ни философ более варвара, ни мудрый более невежды? Бог, удостоивший всех одинаково называть Себя Отцом, чрез это всем даровал одно благородство.
Блаж. Августин. Внушается сим,—«наш»—чтоб богатые и знатные в миpе этом, став христианами, не гордились пред бедными и незнатными, так как и они тем же словом, как и те взывают к Богу: «Отче наш!» Что произносить искренно от сердца они не могут, если не сознают себя братиями их.
Блаж. Феофилакт. Ты не говоришь: Отче мой, а «Отче наш», потому что должен смотреть на всех, как на братьев, детей одного Отца.
Он же. Не сказал (Господь в молитве) отче мой, но «Отче наш», возбуждая тебя к братолюбию, и понуждая всех любить как братьев вообще.
Св. Златоуст. Когда говорит Господь в молитве: «иже еси на небесех», то сим словом не заключаеть Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли и поставляет его в превыспренных странах и горних жилищах.
Он же. Желая научить, чтобы мы оставили землю и земное и не преклонялись вниз, а взяли крылья веры и, взлетев выше воздуха и поднявшись выше эфира, стремились к именуемому Отцу, Он заповедал говорить: «Отче наш, иже еси на небесех»,—не потому, чтобы Бог находился только на небесах, но чтобы нас, пресмыкающихся по земле, расположить к стремлению на небеса и, озарив красотою небесных благ, обратить туда все наши желания.
Блаж. Феофилакт. Сказав—«на небесех», Господь не ограничивает ими Бога, но слушателя возводите к небесам и отводит от земного.
Он же. Словом—«на небесех» указал тебе Господь на твое отечество и на отеческий дом: посему, если желаешь иметь Бога Отцом, смотри на небо, а не на землю, как бессловесные.
Святитель Тихон. Глаголется: «на небесех»,—не яко Бог на небесех заключается, но молящегося от земли отводит и к небесным обителям возводит, глаголет св. Златоуст; такожде (и потому сказано cиe слово), понеже там отечество есть избранных, и Бог в славе Своей там Себя показывает, и души святых своих увеселяет. Иначе Бог существенно на всяком месте, и на небеси и на земли есть, яко же Псаломник поет: «Бог наш на небеси и на земли» (Пс.113, 11).
Св. Кассиан. Присовокупляем в молитве: «иже ecи на небесех», чтоб всячески избегая заботливых помышлений о настоящей земной жизни, как страннической и очень далеко нас от Отца нашего отдаляющей, мы крайним желанием устремлялись в ту область, в коей, как исповедуем, обитает Отец наш, и ничего не допускали такого, что, делая нас недостойными такого нашего чина и благородства такого всыновления, лишало бы нас, как выродков, отеческого наследия и подвергало всей строгости праведного суда Божия.
Св. Григорий Нисский. Словами: «иже еси на небесех»— напоминается нам, из какого отечества мы ниспали и какого благородства лишились. Повествованием о юноше, оставившем отеческий дом и предавшемся свинообразной жизни, писание, исторически описывая его удаление и распутную жизнь, показывает бедственное состояние человечества, и не прежде возвращает сего юношу в первоначальное состояние, как по восчувствовании им настоящего бедствия, когда пришел в себя и привел себе на мысль слова покаяния. А они согласны несколько с словами молитвы. Ибо там сказал юноша: «отче, согреших на небо и пред тобою» (Лк.15,21); но Он не упомянул бы в исповедании о грехе «на небо» если бы не был уверен, что небо его отечество, оставив которое он впал в прегрешение. Посему-то помышление о таковом исповедании делает ему доступным отца, который и спешит к сыну, приветствуя его лобзанием выи. Итак, как там причиною оказанного юноше отцом человеколюбия послужило возвращение его в отеческий дом (а это есть «небо», согрешившими, на которое признает себя пред отцом); так, кажется мне, и здесь Господь, научая призывать отца, «иже на небесех», делает тебе напоминание о благом отечестве, чтобы возбудив сильнейшее пожелание прекрасного, поставить тебя на путь, снова ведущий в отечество. Путь же, возводящий человеческое естество на небо, не иное что, как отступление и бегство от земных зол; а средством к отбежанию от сих зол не иное что, думаю, служит, как уподобление Богу; уподобиться же Богу значит сделаться праведным, святым, благим, и всем сему подобным. Если кто, сколько возможно, ясно напечатлеет в себе черты сих совершенств, то как бы по естественному порядку, без труда, из земной жизни преселится в страну небесную; потому что не местное какое расстояние у Божества с человечеством, так что была бы нам потребность в каком-нибудь орудии или примышлении чтоб эту тяжелую, обременительную и земную плоть ввести в образ жизни не телесной и духовной. Но по разумном отлучении добродетели от порока, от одного человеческого произволения зависит быть человеку там, куда преклонен пожеланием. Посему, так как никакого нег труда избрать доброе, а за избранием следует и приобретение того, что кем избрано: то возможно немедленно быть на небе и тебе, объявшему умом своим Бога. Если, как говорит Екклесиаст: «Бог на небеси горе» (5,1), а ты, по слову Пророка, прилепился «Богови» (Пс.72,28): то по всей необходимости должно тому, кто в единении с Богом, быть там, где Бог.
Св. Кирилл Иерусалимский. Небесами могут быть и носящие в себе «образ небеснаго» (1Кор.15, 49), которым Бог обетовал: «в вас вселюся и похожду» (2Кор. 6, 16).
Симеон Солунский. «Иже ecи на небесех». Ибо Бог, как написано, будучи свят, во святых почивает. Ангелы же, обитающие на небесах, святее нас, как и небо чище земли. Почему и думается, что Бог есть паче на небе.
Блаж. Августин. Так новозаветный народ новый, призванный к вечному наследию, да взывает: «Отче наш, иже ecи на небесех», — то есть, — во святых и праведных. Бог не ограничивается каким либо местным пространством. Как ни представляется светлым небо, все оно есть вещественная местность, ограниченная. Если б Бог обитал только в высших частях мира, то птицы были бы блаженнее нас, потому что витают ближе к Богу. Но не написано: близ Господь к поднявшимся высоко—высоко, или к живущим на горах, а: «близ Господь сокрушенным сердцем» (Пс.33,19), что есть принадлежность смиренных и уничиженных. Как грешник назван землею, когда ему сказано: «земля ecи и в землю пойдеши» (Быт.3, 19), так по противоположности праведник может быть назван небом. Праведным сказано: «храм Божий свят есть, иже есте вы» (1Кор.3,17). Посему, если храме своем обитает Бог, а святые суть храм Его; то справедливо будет—слова: «иже еси на небесех» понимать так: «иже ecи» во святых. Такое применение тем удобнее сделать, что в духовном отношении праведные отстоят от грешных, как небо от земли. Вот и к востоку, где солнце восходит, обращаемся мы, становясь на молитву, не потому, чтоб там обитал Бог, оставя прочие части мира: ибо Он везде есть всегда, и во всем величии своем; но чтобы тем расположить дух свой обращаться к высочайшему существу, т.е. Богу, когда тело его—земное—обращается к телу, высшему его — небесному. И с степенями духовного возраста это (слово: «на небесех») сообразнее, чтоб в молитве сердца всех, по силам своим, исполнялись достойными Бога чувствами. Для тех, которые пленяются еще видимыми красотами и не могут отрешенно помышлять о бестелесном,—так как они по необходимости предпочитают небо земле — более под силу помышление, по коему Бог верится быть паче на небесах, нежели на земли, потому что они Бога ведают еще телесно. Но когда уразумеют они, что душа достоинством своим превосходит всякое даже небесное тело, тогда начнут полагать его в душе паче, нежели в каком либо теле, хотя бы и небесном. Уразумев же, сколько отстоят души грешных от душ праведных, они, как прежде, когда мудрствовали плотски не дерзали полагать Бога на земле, а полагали его на небе, так теперь, лучшим просветившись ведением и высшею верою, станут полагать его и искать в душах праведных, а не грешных. И так справедливо слова: «иже еси на небесех» разуметь так, как бы сказано было: иже еси в сердцах праведных, как в храме своем. Произносящий сии слова в таком смысле желать должен, чтоб и в нем самом возобитал Тот, Кого он так призывает, желая же сего, держать праведную жизнь: ибо сим только образом привлекается Бог к обитанию в душе.
Св. Киприан. Называя же Бога Отцом, мы должны помнить и знать, возлюбленнейшие братья, что нам надлежит и поступать как сынам Божиим, чтобы как мы сами радуемся о Боге Отце, так и Он радовался о нас. Будем пребывать, как храмы Божий, дабы видно было, что в нас обитает Бог. Да не будут действия наши недостойны духа: начавши быть небесными и духовными, будем помышлять и делать только духовное и небесное, имея в виду сказанное Богом: «прославляющая Мя прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет» (1Цар.1,30) — и написанное блаженным апостолом в Послании его: «несте свои, куплены бо есте ценою; прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших» (1Кор.6, 19-20).
Св. Григорий Нисский. Произносящему — «Отче» — какая потребна душа? Сколько нужно дерзновения? Какую надобно иметь совесть, чтобы сколько возможно познав Бога и уразумев, что естество Божие есть благость, святыня, радование, сила, слава, чистота, и все что подобного сему представляется мыслью о Божием естестве, потом уже осмелиться выговаривать это слово и кое существо наименовать своим Отцом? Явно, что если имеет кто сколько-нибудь разума, то, неусматривая в себе того же, что в Боге, не осмелится произнести к нему слова сего и сказать: «Отче!» Ибо неестественно благому по сущности стать отцом злого по делам, святому—отцом оскверненного по жизни, отцу жизни — отцом умерщвленного грехом, чистому - отцом опозоривших себя страстями бесчестия. Если кто видя себя имеющим еще нужду в очищении и порочную совесть свою признавая исполненною скверн, прежде очищения от таких худых свойств, включит себя в родство с Богом, и неправедный Праведному, нечистый—Чистому скажет: «Отче», то речение cиe прямо будет оскорблением и злословием. Посему, когда Господь учит нас в молитве называть Бога Отцом, то не иное что, кажется мне, делает, как узаконяет возвышенный и выспренний образ жизни; потому что истина учит нас не лгать, не говорить о себе того, чего в нас нет, не именовать себя тем, чем мы не были, но, называя Отцом своим Праведного и Благого, родство cиe оправдывать жизнью. Поэтому видишь ли какая нужна нам жизнь, чтоб возыметь дерзновение сказать Богу: Отче? Ибо если ты любишь деньги, озабочен житейскою прелестью, домогаешься людской славы, служишь наиболее страстным пожеланиям, однако ж приемлешь в уста такую молитву: то что, думаешь, скажет Тот, Кто видит твою жизнь и слышит молитву? Вот какие будто слышу я самим Богом изрекаемые слова такому человеку: «и ты, растленный по жизни, называешь своим отцом Отца нетления? Для чего нечистыми устами оскверняешь чистое имя? Для чего речение это употребляешь лживо? Если ты чадо Мое, то жизнь твоя должна носить на себе черты Моих свойств. Не признаю Я в тебе образа Моего естества; черты твои противоположны. Иной отец злых в тебе свойств. Мои порождения и украшаются добрыми отеческими качествами, сын милостивого милостив, чистого—чист, нетленного—чужд растления, благого—благ, праведного—справедлив. А тебя не знаю, откуда ты». Посему, предписав в молитве говорить, что Бог—отец наш, не иное что повелевает, как благолепною жизнью уподобляться Отцу небесному; как и в другом месте яснее заповедует то же самое, говоря: «будите совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Mф.5,48). Как явны признаки уподобления Богу, так и у лукавого нрава есть свои особые признаки, — и кто их имеет, тому невозможно быть сыном Божиим. Это—зависть, ненависть, клевета, кичливость, любостяжательность, страстное пожелание, недуг славобесия, — сими и подобными сим чертами отличается образ сопротивника. Посему если подобными сквернами очернивший душу свою будет призывать отца, то такой отец услышит его? Да будет же удалена от твоего образа такая нечистота. Божество не причастно зависти и всякой другой скверны,—и на тебя да не кладут пятна подобные страсти,—ни зависть, ни кичливость, ни что-либо другое, оскверняющее богоподобную лепоту. Если сделаешься таким, то смело призывай Бога и Владыку всяческих именуй Отцом своим. Он воззрит на тебя отеческими очами и, облекши тебя в божественную одежду, украсив перстнем, и ноги твои для шествия горе снабдив евангельскими сапогами, возвратит тебя в небесное отечество.
Св. Златоуст. Не напрасно научен ты произноси это слово («Отче наш!»), а для того, чтобы благоговея пред именем Отца, произносимым собственным языком твоим, ты подражал Его благости, как и в другом месте Он говорит: будьте подобны «Отцу вашему, иже есть на небесех, яко солнце свое сияет на злые и благия, и дождит на праведные и неправедные» (Mф.5,45). Посему не может называть человеколюбивого Бога Отцом своим тот, кто имеет настроение души зверское и бесчеловечное; потому что он не имеет свойств благости, какие есть у небесного Отца, но изменился в зверский вид и лишился божественного достоинства. Тот же, кто кроток и человеколюбив к ближним и не мстит согрешающим против него, но воздает за обиды благодеяниями, безукоризненно может называть Бога Отцом. И вникни в точность выражения, как Он заповедует нам взаимную любовь, и соединяет всех дружелюбным расположением. Он не повелел говорить: «Отче мой, иже ecи на небесех», но «Отче наш, иже ecи на небесех», для того, чтобы, научившись именовать общего Отца, мы оказывали братское расположение друг к другу.
Святитель Тихон. Сим воззванием: «Отче наш!» научаемся: 1) что всем христианам «един есть Отец»— Бог; следовательно, они между собою братья, как имеющие одного Отца. 2)Должны христиане, как братья духовные, любовь между собою иметь, друг за друга к Богу молиться, и как бы один голос от сердца испускать к Небесному своему Отцу: «Отче наш!» «Этим Он научает, —говорит святой Иоанн Златоуст в беседе на это слово, — общую за братию творить молитву. Ибо не говорит: «Отче мой», но говорит: «Отче наш», — за общее тело воссылать молитвы, и везде видеть не только свою пользу, но и ближнего». 3) Когда христиане — братья по Богу, то все одну честь и славу имеют. Все, говорю: господа и рабы, прославленные и неизвестные, богатые и нищие, сановитые и простые, как братья. И потому не должны друг друга презирать, так как «все они — одно во Христе Иисусе» (Галл. 3,28). «Так, — говорит святой Иоанн Златоуст, — Он неравенство от нас выводит, и показывает великое равенство царя с нищим». 4)Как старательно должны от грехов беречься, более же добрыми нравами Богу уподобляться, как сыновья своему отцу, если без зазрения совести хотят Его призывать и называть Отцом. 5) Видно из этого, что неисправный христианин, пока не исправит и не очистит себя истинным покаянием, не может Бога с пользой призывать, тем более Отцом называть и эту молитву произносить. Непременно надобно оставить грехи и плотские прихоти, покаяться, и отступить от неправды, по учению апостола: «да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа» (2Тим.2,19). Ибо как может Ему сказать: «Отче наш», а сам своими нравами уподобляется скотам или дьяволу? Ибо те, которые Бога называют Отцом и молятся: «Отче наш», — должны быть сынами Божиими, а в сынах должны быть свойства, подобные отцу. Итак, должно непременно, подобно блудному сыну, прийти в себя, обратиться и возвратиться к Отцу и перед Ним со смирением признать свой грех: «Отче! Я согрешил против неба и пред Тобою и уже недостоин называться сыном Твоим» (Лк.15,17—21), — и впредь не отлучаться от Отца Небесного, но Ему от чистого сердца служить, и с Его домашними, то есть с истинными христианами, иметь часть, и так с ними вместе общий испускать к Нему глас: «Отче наш!».
Собиратель. «Отче наш!». Какое сладостное воззвание! Имя Отца и тепло и отрезвляюще. У кого есть отец, тот чувствует себя состоящим под мощным крылом, совершенно обезопасенным и огражденным: чувствует также, что ему ни о чем нет нужды беспокоиться и хлопотать; все будет—и пища, и одежда, и кров, и что ему стоить только обратиться к отцу, когда чего захочет и все получит.
Такие же чувства и у того, кто сумеет сознать и восчувствовать Бога Отцом своим. Как только возродится в ком удостоверение, что Бог есть Отец его, тотчас водворятся в сердца и те чувства, какие обычно дети имеют к отцу, и в безопасном крове будет он себя чувствовать, и в довольства беспопечительном, и в твердом уповании, что все ему будет, что ни попросит достойного.
Так вот в чем вся сила! Взойти до чувства, что Бог Отец наш есть. Как же это? Уяснением отношений, в какие угодно было Богу поставить себя к нам. Рассуждай о том, что есть Бог для нас,—и дойдешь.
Первое. Бог Отец наш есть и по естественному порядку. Ибо, творя человека, Он вдохнул в лице его дыхание жизни своей. Cиe дыхание,—не плотское, а духовное,—не перестает оживлять всех людей, и следы того, что в нем есть божественного, неизгладимы. Таким образом мы родственны Богу по естеству. Мысль сия хоть отвлеченна, однако ж недалека от общего чувства. И св. Павел не усомнился воспользоваться ею для вразумления афинян, не приводя только им на память слова одного их книжника: «того бо и род есмы», но делая из того очень внушительный вывод: «род убо суще Божий...» (Деян.17, 28. 29). До такого убеждения и всякий может дойти, или скорее, восставить его в себе, и затем сказать в сердце своем: род суще Божий, ты можешь и должен чувствовать себя родственным Богу и Его иметь родоначальником и общим всем Отцом.
Второе. Бог—Отец наш, по промыслительной попечительности о нас. Ибо создав, хранит, держит в десниц Своей, ведет к концу, и всяким попечением окружает, боле чем отец родной. Итак, дойди до узрения и восчувствования Божией попечительности не вообще только о всех, но и о тебе самом; тогда невольно взывать будешь: «Отче наш!»
До этого же как дойти?—Размышлением. Изволь размыслить и проследить все, что сделал Бог для рода человеческого; как поместил нас в раю на блаженство, как не оставил нас в падении, а промыслил образ возвращения нам потерянного, как потом вел к принятию Восстановителя нашего, сначала всех одинаково, потом порознь—особо иудеев, и особо другие языки,—как наконец пришел сей Восстановитель и совершил дело восстановления, как затем пошло дело усвоения сего восстановления родом нашим, как при сем Бог обращал целые народы и привлекал неисчетное множество частных лиц, как обратил наш народ и блюдет в нем восстановительные силы. Если хочешь видеть более частные действия попечения Божия, проследи историю Авраама, Иосифа, Иова, Давида, Езекия и других мужей; посмотри нашу отечественную историю и славных ее мужей. Во всем этом не можешь не увидать, что Бог много думает и много печется о нас. Не Отец ли же Он есть рода нашего?
Затем переходи размышлением к себе самому и проследи все, что было с тобою. Увидишь многократные избавления Божии от бед и падений, а во всей жизни особое благодетельное направление ее десницею Божиею. Сокровенных Божиих благодеяний гораздо более, нежели явных. Сокровенны они потому, что невидимы бывают в то время, когда даются и усматриваются после,—и это до осязательной очевидности. Такое уразумение и узриние Божия попечения, не виденного в свое время и усмотренного после, дает убеждение, что и в настоящее время Бог попечительно устрояет наше бытствование и благобытие, хотя мы определительно указать того не можем. Отсюда нельзя не вынести убеждения, что око Божие благопопечительно обращено на нас, и десница Его держит, покрывает и руководить нас, и по благому пути направляет течение жизни нашей. Когда восчувствуется cиe, тогда сердце само неудержимо изречет: «Отче наш!»
Третье. Бог Отец наш есть в силу духовного возрождения. В сем отношении дивиться надо, как у нас христиан мало или совсем нет чувства, что Бог Отец наш. У христиан cиe чувство должно быть само собою в сердце, без особого напряжения к производству его. Ибо они рождены от Бога. Св. Евангелист Иоанн пишет: «елицы же прияша Его»,—Бога Слово, чрез воплощение пришедшего в своя,— «даде им область чадом Божиим быти верующим во имя Его, иже ни от крове, ни от похоти плотския, ни от плоти мужеския, но от Бога родишася» (Ин.1,12.13). Когда родились? Когда, по уверовании, крестились. Ибо в крещении рождаются водою и духом. И кто не родится сим образом, тот не может вступить в область чадства Богу, открытую воплотившимся Сыном Божиим. Будучи таким образом Божиим порождением в духе, мы должны бы и чувствовать cиe духом, и в духе иметь Бога Отцом своим,—не размышлением до того доходя, а непосредственно то чувствуя.
От чего же слабо это чувство, или его и совсем нет? От того надо полагать, что то состояние, в которое поставляет нас рождении от Бога или совсем испарилось и прошло, или ослабело. Нет сего состояния? Нет и чувства чадства Богу и отчества Божия.
Следовательно, за чем дело? Надо восстановить в силе состояние возрождения; тогда и чувство отчества Божия восстановится. Как же это?
Тут одного размышления недостаточно. Размышление о том, чем должно бы нам быть вследствие рождения от Бога, и о том, как все cиe совершилось, может быть только введением к тому. Начни разбирать, чем бы должен ты быть по рождению духовному, и сличи с тем, что ты есть на деле. Увидишь большое несогласие одного с другим, которое ложится на тебе большим покором пред совестью твоею христианскою, пред Богом и Ангелами Его. Покор влечет осуждeние; за осуждением следует наказание. Углуби cии мысли,—истинное, непреложное дело показываюшие,—и встрепенешься. Встрепенувшись, озаботишься, как бы избежать ожидаемого взыскания. Отсюда придет покаяние и решение держать прочее себя достойно рождения от Бога. В таинстве покаяния возвращается благодать возрождения, или возочищается ее действо на сердце. Надо бы тут тотчас родиться и чувству отчества Божия. Оно и бывает у всех истинно кающихся. Помилование получив, или ощутив, не могут они не чувствовать отческих объятий, как в притче о блудном. Но потом это чувство проходит. Предлежит труд в доме отца, то рабский, то наемнический. Кто постоянством в труде пройдет сии степени, тот вступить наконец в чин сына. Тогда и чувство отчества Божия поселяется во глубине сердца его, и пребывает уже в нем неотходно.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter