Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Письма. Часть 5
Милость Божия буди с вами!
Нельзя не поскорбеть: такова уж душа наша; но в меру, и при том небольшую.
Что главное у человека, тело или душа? Душа главное. Когда душа жива, и человек жив.
А когда умирают, что умирает, душа или тело? Тело; а душа остается жива.
Стало умершие - живы; живы и ваши родители. Они только отлучились от вас и стали жить в другом месте.
Туда же и вы в свое время перейдете, - и увидитесь. Разлука у вас только временная. Потому и говорю, что не поскорбеть нельзя; только немножко, как скорбят, когда выезжают из дома в школу.
Так случилось у нас, что умерших мы воображаем такими, какими они были, когда лежали на столе в гробу, и затем, как они в могиле, и даже причитываем: как тебе там темно, как тебе там тесно, как тебе там сыро. А между тем тут совсем нет тех, кого оплакиваем. Они в другом месте, и даже около нас, только в другом совсем виде.
Они и общение с нами продолжают, прямо с душою, а мы того за хлопотами не чуем. Так, вместо скорби бесполезной для родителей ваших, и вредной для вашего здоровья, извольте, воображая их живыми, вести с ними душевную беседу. И это не всегда будет мечта, а иногда будет сопровождаться действительностью; ибо они бывают с вами.
Обличение святителем Феофаном латинских индульгенций
В вышеприведенном письме свят. Феофана (№790) к Е.И. Снегиревой говорится, что умершие и общение с нами продолжают. Выписав эти слова, журнал Душеполезное Чтение (1895 г. Окт.), переходя к печатанию статьи "Тариф на индульгенции", в которой указывается участие св. Феофана в обличении индульгенций, предпосылает ей несколько слов, которые мы и приводим здесь, а затем и самую статью о тарифе, возражении Аббата Гада и опровержение его при участии святителя Феофана.
"Они и общение с нами продолжают!"
Эти слова об "Общении" усопших с живыми невольно припомнились нам, когда в борьбе с епископом Симоном, по поводу папской таксы за грехи, нам доставили статью преосвященного Феофана о том же самом предмете, - именно о таксе за грехи. В Бозе почивший святитель, всегда с особенным благоволением относившийся к Душеполезному Чтению при своей жизни, как бы наглядно доказывает свое живое "общение" с ним и по своей кончине, помогая ему своим веским словом и всем высоким авторитетом своей ученой и подвижнической жизни рассеивать папские и иезуитские ухищрения, с которыми он и сам вел упорную борьбу. Вот это слово:
Тариф на индульгенции
В 1857 году, в виду усилившейся на православном Востоке римско-католической пропаганды, в издающейся в Афинах газете Век (Αιών) №№ 1525, 1526 и 1530 перепечатан был тариф на индульгенции (Ταρίφα των σογχωροχαρτίων), как он в последний раз напечатан в Париже Julien de Saint Achel в 1820 году.
К своему изданию папского тарифа на индульгенции J. de Saint Achel сделал предисловие. У нас перед глазами это предисловие в русском переводе, почти дострочно пройденное рукою святителя Феофана. Следующие строки написаны рукой его: "Мы решились поместить его (тариф) в переводе в нашем журнале: Эон - в общее сведение всех восточных христиан. Мы уверены, что, изображая римскую церковь, столько враждебную нам и столько нас поносящую - в истинном ее виде, эта статья больше всего другого будет содействовать к тому, чтобы усилить в нас чувства благоговейного почтения, какие мы, восточные христиане, питаем к Матери нашей Церкви, никогда не уклонявшейся к такого рода неподобным действиям. А не будет ли это вместе с тем красноречивейшим ответом на притязания Западной Церкви, которая, считая себя одну православною, нас называет всегда схизматиками?"
Не желание полемики, - нет: истинно-пастырская ревность о спасении душ христианских и глубокая, беззаветная преданность к православию руководили рукой писавшего сие.
А вот и некоторые данные из самого предисловия к изданию папского тарифа на индульгенции в русском переводе, исправленном в Бозе почившим святителем Феофаном. Мы отметим курсивом то, что писано рукой самого святителя Феофана.
"Альвар Пелагий, защитник папы Иоанна XXII, в своем сочинении "Об опустошении Церкви", так описывает жадность римского двора: "Никто не может удостоиться видеть папу без платы, - у дверей его; и бедняки никогда не могут явиться пред лице папы, потому что им нечего дать. А что кардиналы? Руки их всегда отверзты на то, чтобы брать, и никто из них не скажет: довольно".
Тот же автор присовокупляет, что и теперь еще - к общему негодованию всего мира - свинец папских печатей продается на вес золота. "Всякий раз, говорит он, как случалось мне входить во внутренние покои папы, я видал столы, покрытые талерами, и духовных, исправляющих должность менял".
Этого Альвара Пелагия нельзя здесь подозревать в гиперболе, когда есть положительное свидетельство, что папа Иоанн XXII по смерти своей оставил 25.000.000 золота, количество, какого не имели все вместе владыки Европы.
Также и знаменитый богослов Клавдий Еспенсий (Espensaus) не скрывает своего негодования, внушенного ему жадностью папского престола. "Кто, говорит он, смотрит на одни только деньги, у того все возможно и все простительно. В каком бы злодействе ни был кто виновен, в Риме тотчас получить прощение, как только заплатит деньги, как бы ни было велико преступление. Какое бесчестие! Священникам дозволяется иметь наложниц, жить с ними и иметь от них детей, лишь бы вносили каждогодно известную сумму денег. Может быть, скажет кто-нибудь, что все это клевета, выдуманная для того, чтобы папу представить ненавистным, но такие дела творятся всенародно, и они всем известны".
Бернард, признаваемый в римской церкви святым, также упрекает пап в симонии и жадности к деньгам. Да и сами папы никогда не заботились о том, чтобы скрывать эту срамоту римского двора. Матвей Парм приводит следующие слова из одного послания папы Гонория III-го: "Любовь к золоту издавна была соблазном и позором папской кафедры. Кто не имеет денег и ничего не может дать, тот ничего не получит от Рима!" Папа Пий II выражается почти такими же словами: "Римский двор все отдает за золото, он продает Св. Духа, таинства, священство; отпускает все преступления тому, кто может заплатить за это отпущение". Самые хладнокровные из писателей не могли быть равнодушными, когда рассуждали об этом предмете: Аббат Конрад говорит: "радуйся и торжествуй, Ватикан! Сокровища открыты пред тобою, истощай их небрежно. В преступлениях чад человеческих твой прибыток, радуйся! Сыны человеческие обогащают тебя и утопают в нечестии и заблуждениях. Посевай между ними раздор - он доставит тебе слиток золота. Радуйся и пой торжественные гимны! Небеса отверзты тем, кто приносит тебе золото? Что я говорю? И Самого Господа Иисуса Христа ты в состоянии продать за него!"
Настоятель кармелитский Батист из Мантуи говорит следующее: "в Риме все продается - храмы, священники, могильные холмы, алтари, жертва, молитвы, прошения, небо и Сам Бог!!"
Иной может быть подумает, что в просвещенный век, как настоящий, Рим уничтожил свои поборы. Отнюдь нет! Еще и теперь продается множество отпущений".
Далее следуют самые статьи тарифа за индульгенции, а потом и доказательства преосвященного Феофана в подтверждение несомненного существования этого тарифа, вопреки возражениям Павла Гада, настоятеля римско-католической церкви в Афинах, защищавшего тоже неблагодарное дело, какое в наше время взялся защищать "епископ Сымон". Но об этом скажем в следующей книжке.
Статьи Душеполезного Чтения о таксе уже получили широкое распространение. Голос преосвященного Феофана представляет новые неопровержимые данные о таксе "непогрешимых" пап и не "за стулья", а именно за грехи.
В прошлом году на статью Душеполезного Чтения: "Такса непогрешимых пап за грехи" римско-католический епископ Сымон (?) доказывал, что "ни французы, ни немцы, ни итальянцы католики ничего подобного не слышали". А когда издатель Русского Архива П.И. Бартенев заявил, "что в 1881 году в Амиене, осматривая тамошний великолепный собор, у входной двери на стене видел я большую таблицу в три столбца: в одном столбце перечислены грехи, в другом означение молитв, в третьем число франков. Тут же под таблицей стоит и кружка для опускания монет"; то Амьенский епископ Рену утверждал, что то была не такса "за грехи, а тариф за... стулья".
В виду такого чисто иезуитского отрицания фактов, даже самых общеизвестных и происходивших пред лицом всего света, какова например продажа индульгенций, в №№ 5, 10, 11 и 12 Душеполезного Чтения 1895 года, приведено было много изданий "таксы", за грехи, авторизованных папами, и потом еще было присоединено: "голос преосвященного Феофана представляет новые неопровержимые данные о таксе "непогрешимых" пап и не "за стулья", а именно за грехи. Об этом скажем в следующей книжке". Но в начале текущего года явилась настоятельная потребность ответить на энциклику нынешнего папы Льва XIII. В февральской, мартовской и апрельской книжках и напечатан "Новейший ответ на старые и новые римские заблуждения". Потом настали дни Священного Коронования. Естественно, что все мысли и по возможности все статьи журнала направлены были к этому торжественному событию.
С сентября месяца все с обычною серьезностью принимаются за дело. Теперь печатаем полное разъяснение вопроса об индульгенциях и о тарифе, как оно было сделано в газете Αιών при непосредственном участии преосвященного Феофана.
В 1857 году, в виду усилившейся на православном Востоке католической пропаганды, в издающейся в Афинах газете Век (Αιών), в № 1.525, 1.526 и 1.530, напечатан был тариф за прощение грехов (Ταρίφα των σογχωροχαρτίων) или за индульгенции, что послужило к любопытному обмену мыслей между редактором газеты и Павлом Гадом, настоятелем римско-католической церкви в Афинах.
Мы сперва познакомим наших читателей с некоторыми статьями указанного тарифа, так как полное воспроизведение его, с перечислением всех грехов, невозможно без оскорбления чувств приличия и скромности. Самый тариф последний раз был издан в Париже Julien de Saint-Acheul'ем в 1820 году, причем в надписании значилось, что означенный тариф установлен папою Иоанном XXII и обнародован папою Львом X, в 1514 году.
Гл.XVI. §1. "Изувечивший клирика получает прощение за 63 лиры и 14 сольдо".
§2. "Простое разрешение от этого преступления стоит 27 лир и 1 сольдо".
§3. "Если будет изувечен аббат или настоятель какого-нибудь церковного учреждения, - прибавляется шесть лир".
§4. "За изувечение епископа прибавляется к прежней цене 27 лир".
§5. "Мирянин, изувечивший мирянина, уплачивает за полное прошение 27 лир и 1 сольдо".
Гл.XVII. §1. "Добровольный убийца, желая вступить в клир, может купить себе прощение за 45 лир, 19 сольдо и 6 динарий".
§4. Если убитый умер не от удара, но от чего-либо другого, и убийца не имел в виду причинить смерть, - чтобы стать священником и получить полное прощение, он должен уплатить 131 лиру, 14 сольдо и 6 динарий".
§5. "Прощение за убийство, совершенное епископом, священником, начальником церковного учреждения или рыцарем ордена св. Иоанна, стоит 179 лир, 14 сольдо".
§6. "Если убийца - игумен, апостольский протонотарий или занимающий равную должность, доплачивает 146 лир, 5 сольдо, за каждое, совершенное им, убийство".
§8. "Если двое сговорятся убить одного, - получают прощение за 134 лиры, 14 сольдо".
§9. "Если один убьет зараз многих, - платит за прощение 131 лиру, 14 сольдо".
§10. Если один убьет многих при разных обстоятельствах, получает прощение, приплачивая за каждое убийство 90 лир, 11 сольдо".
Гл.XVIII. §1. "Клирик, убивший случайно, платит 27 лир и 1 сольдо".
§3. "Желающий заблаговременно запастись прощением за всякое случайное убийство, которое он может сделать в будущем, платит 168 лир, 15 сольдо".
§5. "Совершивший случайное убийство, без принятия всех предосторожностей, уплачивает 87 лир, 3 сольдо".
§7. "Если убийство произойдет при зрелищах или играх, запрещенных для духовенства, клирики и священники должны заплатить за прощение 141 лиру, 14 сольдо".
Гл.XIX. §1. "Если клирик убьет кого-либо из самозащиты, платит 27 лир".
§2. "Чтобы получить заблаговременно отпущение подобного убийства в будущем, следует уплатить 76 лир и 6 сольдо".
Гл.XX. §1. "Мирянин, убивший клирика, получает прощение, подвергшись публичному покаянию по правилам и уплатив 27 лир".
§2. "Клирик, имея обритую бороду или поставленный на священнодействие, убив священника, подвергается запрещению, доколе не подвергнется публичному покаянию по правилам и не уплатит 137 лир, 6 сольдо".
§3. "Если сговорятся многие и убьют священника, виновник сообщества уплачивает за прощение полную цену, сообщники его - половину".
§4. "Если при одном и том же обстоятельстве один убьет многих священников, сколько бы их ни было, платит за прощение в шесть раз больше".
§5. "Если кто-либо убьет многих священников при разных обстоятельствах, за первое убийство уплачивает положенную цену полностью, за другие - половину".
§6. "Если убийца священника не пожелал бы подвергаться публичному покаянию, - приплачивает 63 лиры и 14 сольдо".
§7. "Если пожелает этого убийца многих священников, приплачивает еще 18 лир".
§8. "Убивший епископа или какого-либо клирика высшего ранга платит 131 лиру, 14 сольдо".
§9. "Убивший аббата платит 24 лиры".
Гл.XXI. §1. "Прощение простого убийства мирянина стоит 15 лир, 2 сольдо, 6 динарий".
§2. "Убийца многих мирян при одном и том же случае платит столько же, как и за убийство одного".
Гл.XXII. "За убийство отца, или матери, или сестры следует уплатить для прощения 17 лир, 14 сольдо, 6 динарий".
Гл.XXIII. §1. "Убивший свою жену платит за прощение столько же, как и отцеубийца".
§2. "Убивший жену и пожелавший вступить в новый брак за получение прощения платит 32 лиры, 13 сольдо".
§3. "Помогавшие мужу в убийстве жены платят по 2 лиры с головы".
Гл.XXIV. §1. "Отец или мать, задушив свое дитя, платит за прощение 17 лир, 14 сольдо".
§2. "Отец и мать, задушивши свое дитя по обоюдному согласию, уплачивают 26 лир, 1 сольдо".
Гл.XXV. §1. "Женщина, принявшая снадобье, с целью умертвить плод во чреве, и отец, приготовивший оное, платят каждый по 17 лир, 14 сольдо".
§2. "Если приготовит снадобье не муж, а посторонний, - платит 16 лир, 18 сольдо, 6 динарий".
Гл.XXVI. "Колдунья или колдун, отрекшись от чародейства, прощаются за 27 лир".
Гл.XXVIII. "Святотатец, вор, поджигатель, грабитель и им подобные получают прощение за 131 лиру, 6 сольдо".
Гл.XXXI. §12. "Каждый клир, препятствующий исполнению булл и повелений апостольского престола, платит за прощение 131 лиру и 14 сольдо".
§17. "Епископ, давший обет посетить Рим для поклонения гробам свв. апостолов и не исполнивший его, получает прощение за 45 лир".
§18. "Епископское отлучение искупается платою 26 лир".
§19. "Папская анафема искупается платою 45 лир, 9 сольдо и 6 динарий", и проч. и проч.
Опубликование тарифа, как уже сказано было выше, вызвало следующее письмо к редактору газеты Αιών:
"Нападая из чувства вражды на католическую церковь, вы напечатали в №№ 1525, 1526, 1530 перевод так называемого Ταρίφα των σογχωροχαρτίων, извлеченного вами из сочинения какого-то Julien de Saint Acheul'я.
"Католическая церковь и мы, ее верные сыны, признали за правило однажды навсегда - не отвечать на подобного рода клеветы, относя их к фанатизму, никогда не вступать в спор, предоставляя дело на суд общества.
Но теперь, когда окончено перепечатывание сатанинской клеветы, вовсе неприличной образованному греку (если только он не находится под влиянием Вольтера, Руссо и подобн.), теперь позвольте мне, г. редактор, в первый и последний раз довести до вашего сведения, что католическая церковь совершенно отвергает отпущение грехов и сообщение таинств за деньги, обзывая (как вы и сами хорошо знаете) и строго карая, как симониан, тех клириков, которые берут деньги за исповедь. А тариф, о котором у вас идет речь, есть ни что иное, как выдумка, как чистая клевета врагов католической церкви, к числу которых должно отнести и J. de Saint Acheul'я.
Вместо всяких обличений гнусной клеветы, мы просили бы вас доставить нам один экземпляр этого произведения, изданного, по вашим словам, католическою церковью и по повелению папы. Или если вы не можете удовлетворить этому требование, то укажите, по крайней мере, на какого-либо известного автора, упоминающего об этом тарифе. Я полагаю, это вам не трудно будет исполнить, если вы утверждаете, что этот тариф признается римской церковью и налагается на ее чад. Нам-то в особенности, на которых лежит обязанность оберегать католиков, по всей справедливости необходимо иметь в руках это замечательное произведение.
Полагаю, наше требование разумно и справедливо. Если Вы не удовлетворите его, - это поставит нас в необходимость объявить громко на весь мир, что все, напечатанное вами, есть сущая клевета глупого человека.
Надеюсь, что по долгу чести и справедливости Вы дадите место моему письму в ближайшем № Вашей газеты.
Павел Гад, священник западной церкви в Афинах.
Афины. 22 июля 1857 года".
На это письмо, поместив его в своей газете, редактор (Τ. Ι. Φίλημων) дал следующий ответ:
"С целью устранить нападки Ваши на мою газету я приступаю к разбору их, причем, имея в виду одну справедливость, постараюсь избежать подражания Вам в выражениях.
Прежде всего Вы усвояете мне дух клеветы на католическую церковь из чувства вражды. Я решительно отвергаю это. Увлекаемым враждою следует назвать того, кто клевещет без всякого повода. Позвольте же мне спросить Вас, как верного сына римской церкви, помните ли Вы, чтобы мы когда-либо начинали первые? Не подтвердите ли скорее, если в чувстве справедливости захотите сознаться в том, что мы всегда только отражали нападения? Западная церковь ни на минуту не перестает беспокоить нас, наводняя Восток сестрами милосердия, иезуитами и капуцинами, пускает в ход все свое влияние, чтобы совращать православных, поносить нас, как еретиков, отступников и т.п. Если же мы, исполняя свой долг, отражаем нападения и стараемся уничтожить плоды столь пагубных для Православия действий, - то неужели мы оскорбляем этим римскую церковь и ее епископа? Вы жестоко ошибаетесь, полагая, что мы должны предоставить западной церкви полную свободу действовать против нас, как ей угодно, и что, дабы не показаться Вам увлеченными чувством вражды, мы не должны ничего предпринимать - в роде обличений той власти, которая, под разными предлогами, старается оторвать нас от своего прошлого. Вы требуете, чтобы мы, вместо отпора, сложили руки на груди, сомкнули уста и преклонили пред Вами голову. Признайтесь, честнейший отец, что это требование слишком чрезмерно; чрезмернее, может быть, всех, временами обнаруживавшихся притязаний владыки Ватикана. Но уже прошли те века, - когда папа чертил линии и, издавая буллы, делил подсолнечную на части. Вы считаете же приличным обнародывать бранчивые грамоты против нас, иногда смешные, - что ж удивительного, что, обратившись к истории, из многих замечательных страниц ее, мы нашли одну, именно - "Тариф на индульгенции", с целью показать нашим единоверцам, что такое - римская церковь, дерзко поносящая православие Греков?
В Вашем письме Вы отвергаете существование тарифа и клеймите напечатанное нами сатанинской клеветой, требуете от меня - доставить Вам хотя один экземпляр издания тарифа, которое, как я утверждаю, сделано было католическою церковью и по повелению папы, или - чтобы я указал хотя на одного известного автора, упоминающего о нем, так как "по общему закону" католическая церковь отвергает отпущение грехов и сообщение таинств за деньги. С большой охотой исполняю Вашу просьбу.
Мерль - д'Обинье (Ист. Реформации, т.I, стр.34,41) говорит, что было не одно, а 40 изданий тарифа, о котором идет речь. Желаете, чтобы я был поточнее? - Вот вам заглавие издания, бывшего в Риме с соизволения папы: "Taxae cancellariae apostolicae et taxae sacrae penitentiariae. Roma. Anno 1514. Ed. Marcel Alber". Следующие издания были в Кельне в 1523г., в Париже - в 1533, 1545 и 1564 г., - в Виртемберге в 1538 г., в Венеции в 1584 г., по приказанию папы Григория XIII. В 1651 г. Лаврентий Банк издал во Франкфурте свое сочинение о последовательном порядке всех этих изданий, а в 1700 г. Сильвий Дукий издал тариф, по повелению папы Льва (Поттер, "История христианства", т.IV,69. V,59-63). Надеюсь, что Вы не в праве требовать от меня большего. Если же Вы и после всего этого будете еще сомневаться, то советую Вам написать библиотекарю любой из известных европейских библиотек, и он удостоверит Вас в справедливости моих слов. Он скажет вам еще, что в 1514 году объявлено было повеление папы Льва Х-го, в силу которого за взнос известной суммы отпускались ужаснейшие преступления, наприм., отцеубийство и т.п. Если Вы скажете, что мы, истинные католики, не знаем этой буллы, то это вовсе неудивительно, потому что, по словам Поттера, содержание этой буллы или не было известно биографам папы Льва Х-го, или с намерением умолчано теми из них, которые желали только хвалить этого первосвященника, тогда как эта булла есть одно из драгоценнейших доказательств алчности римского двора. Итак не один J.S. Aschel, но и многие очень почтенные писатели говорят о булле Папы Льва Х-го.
Западная церковь, утверждаете вы, "по всеобщему закону" отвергает отпущение грехов за деньги? Одкож ж - что делала римская церковь доселе? Соблюдала она это правило или нет? Ответом на это служит история и кровь, пролитая в Европе в течение тех столетий, когда двор Ватикана обуреваем был политикой. Большая часть самих католических писателей не отрицают этого. Продажа отпущений, продажа уклонений от общеобязательных церковных законов, продажа должностей, которых нельзя удостаивать за деньги - все соединилось, чтобы ослабить силу церкви. Кто говорит это? Истый католик - Хуртер! Если вы станете отвергать даже и то, что папа Климент V продал Венецианцам прощение всех грехов за 10,000 золотых флоринов, то вероятно уже не будете отрицать существования бесчисленного количества булл, которыми отпускались грехи всем, жертвовавшим на сооружение собора в Риме. Просмотрите замечательное собрание булл святейшей Римской церкви от папы Льва X до Иннокентия XIII, напечатанное в Ватиканской типографии "с высочайшего соизволения" (superiore Facultate) в 1747 году. Список с этого собрания найдете в нашей университетской библиотеке. В первом томе этого замечательного собрания на стр.262-й Вы можете прочесть папскую буллу, которая возвещает отпущение грехов на целый год всем, жертвующим деньги на окончание собора. Такими буллами наполнено все это двухтомное собрание. Теперь позвольте спросить: ужели и теперь Вы не верите в существование тарифа? Что Вы скажете о булле папы Бонифация VIII и многих других, которыми возвещается полное отпущение грехов всем, приходящим в Рим на поклонение? Что вы скажете об отпущениях за избиение еретиков и отступников? Не за это ли наказана римская церковь протестантством?
Уж лучше бы Вы помалкивали об этом предмете и не кивали на Восточную церковь, допускающую плату исповедающим священникам. Мы не тяготимся этим. Да и какое сравнение между доходом, получаемым нашими иереями от добровольного даяния народа за труд пастыря, и определенным и строго расцененным тарифом?
Позвольте сделать еще одно последнее замечание. Вы обвиняли меня в симпатии Вольтеру и Руссо. Но Вы дурно рассчитывали, что это послужит мне в укор и посрамление между моими соотечественниками. Мы хорошо знаем, против кого Вольтер и Руссо направляли свои стрелы. Мы знаем, что они много хорошего писали о нас и нашей церкви, в особенности греки не забудут, что писал Вольтер к Императрице Всероссийской: "предначертания Вашего Императорского Величества относительно Греции стоят дороже 2.000 завоеваний". В ответ ему Императрица высказала предсказание, которое исполнилось раньше полувека.
Видите сами, честнейший отец, я пишу Вам вовсе не так, как Вы, и не называю Вас глупым изобретателем пустой клеветы.
С глубочайшим почтением
Редактор Αιών'а.
Еще в 1885 г., оказывается, лжеучение гр. Л. Толстого сильно занимало отзывчивого на вопросы современности, так или иначе касавшиеся веры и жизни христианской, - вышинского затворника епископа Феофана. Еще тогда приходил он в ужас от этого лжеучения, распространявшегося среди учащейся молодежи. Что сказал бы он после обнародования последних произведений нашего нового богослова, из-за которых отвернулись от него даже его поклонники. Как видно, преосвященный собирался тогда писать в опровержение ереси. Без сомнения, написанное им в защиту истинного Евангелия и церкви православной против Л.Т. прочтется с не меньшим интересом и духовною пользою, чем его письма к одному лицу в Петербурге по поводу появления здесь лжеучения Редстока, Пашкова и последователей.
Вот что писал преосвященный в письме [1], от 27 мая 1885 г.
"Слыхали ли Вы про статьи графа Льва Толстого? Они все разрушительного свойства - для веры, церкви и отечества. Они секретно распространяются, литографированные за границей. У меня теперь - его Евангелие и статья: "в чем моя вера". Первое - есть полное искажение настоящего Евангелия. А вторая - ужас! Отрицание всех догматов, - и все во имя учения Христа, кривотолком искаженного. Все догматы, говорит, выдумала церковь, испортив учение Христа. А у него и Христос - не истинный наш - Господь Спаситель, а что-то туманное. Ни Троицы, ни воплощенья, ни воскресенья, ни бессмертия. Жизнь наша здесь начинается и здесь кончается. Не понимаю, как властям в руки не попадет. А у него есть против государственного строя: напр. присяга беззаконна, - войска не нужны и война богопротивна. И суды - противны учению Христа. Между тем учит: бьют, режут, грабят - терпи и молчи. В сем, говорит, сущность христианства. Ужас! Пишут мне: "студенты Московского Университета наперехват читают все сие и начитаться не могут". Не страшно ли это?!
А между тем зло расходится тайком. Слышу, что литографии эти расходятся десятками тысяч. Недавно он был в Киеве и в Харькове, верно сеял злые семена свои. Извольте ратовать, возбуждая внимание властных знакомых Вам лиц.
Теперь вот и просьба. В статье: в чем моя вера" - он говорит, что, кроме этой статьи и Евангелия, он написал еще Критику Догматов Церкви. Поищите, пожалуйста, не найдется ли там этой статьи. И, если обретете, пришлите, я спишу. Собираюсь что-нибудь написать против всего этого. Если это будет затруднять Вас, то не хлопочите.
Благослови Вас, Господи, всяким благословением. Спасайтесь!
Ваш богомолец, Е. Феофан.
Милость Божия буди с Вами!
Похвалы рождают самовосхваление и самочувствие; - злые чувства передовые проводники к тщеславию и гордости. Боже упаси!
...Сократились средства, и труды по делам вашим сократятся. Об этом нечего беспокоиться. Божие дело. Давал Бог больше и поручал побольше. Теперь дает поменьше и поручать будет поменьше. На нет - суда нет. Сему надо покориться, Почувствуете умаление, Бог смиряет: покоритесь. Или Бог пролагает путь к тому, чтоб вы нашли, наконец, субботу после дней деланья.
Вы помянули об Ирвингийцах. Это мыльнопузырники. Мечтами начали, мечтами продолжаюсь, мечты и наследят.
1884 г.
Вы конечно знаете, что вся суть дела во внутреннем изменении, - и что соответственно сим изменениям, и по импульсу с их стороны должно изменять внешнее. Произошло ли какое внутри изменение, выражающееся в настоятельных требованиях сердца, - или только появились мысли благие в душе? И мысли эти в голове ли только, или и в сердце сошли?! Потрудитесь все это получше уяснить, - чтоб не сделать шага, не могущего привести к искомому.
Скажу Вам одно: начните теперь, в настоящем положении, уединяться дома, и часы уединения преимущественно посвящайте молитве все об одном: "скажи мне, Господи, путь в оньже пойду". Не словом только, и не мыслью только, но с сердечным болезнованием взывайте таким образом. На уединенье такое назначьте или часы какие каждого дня (что лучше) - или какие-либо дни недели. И уж держите уединение как следует, - ища паче вразумления и Божия указания. Присоедините к сему и пост, чувствительный для плоти. Это будет хорошим подспорьем для молитвы.
И в то время делайте опыты внутреннего отрешения то от одного, то от другого, - чтоб ко всему стать равнодушною, и удалиться так, чтоб ничто не тянуло назад. Цель: довести себя до того, чтоб душа рвалась из настоящего вашего порядка жизни, как из оков и темницы. Предлагаю Вам общее начертанье. А приложение и дело на Ваше усмотрение.
1885 г.
Себе внимать никогда не излишне. Вооружитесь страхом Божиим и по его указанию все устрояйте и внутри и потом вне. Посреди сетей ходим. Иной раз думаем, что там-то и там нет сетей! а на деле оказывается, что их там премногое множество разостлано по всем стезям и дорогам. Господь да благоустроит вас!
Также помню, что вы жаловались на тщеславие. Это конечно злая вещь, но от нее никуда не убежите. Убежите из... тщеславие будет учить вас тщеславиться и тем, что убежали. От него надобно отбиваться при делах, какие делаете; и больше ничего, а не бежать от сих дел.
И то хорошо, что вы немножко смирить себя по внешнему быту решаетесь. Благопотребное дело! Приложите к сему, - так с сего времени повести дела свои, чтобы оставалось у вас время для молитвы и назидательного чтения. Самое лучшее время - утренние и вечерние часы. Если захотите, можете сие устроить.
Положите также - хлопотать о делах внешне, без внутренней хлопотливости и бурления мыслей и чувств.
Когда так устроитесь, хлопоты ваши будут вас созидать, а не разорять.
1885 г.
О духовной вашей жизни очень мудро судит и указания делает ваш духовник. Потому об этом нечего мне говорить. Общие же черты жизни сей вам, конечно, известны.
Стойте же в них, не поблажая себе. Сделайте, чтобы знание стало делом и получаемые вновь сведения тоже тотчас входили в жизнь. Молитва - проба всего; молитва - и источник всего; молитва - и двигатель всего; молитва и направитель всего. Коль скоро молитва исправна, все исправно. Ибо она не допустит быть чему-либо неисправным.
Я думаю, что вы поговели на первой, а может быть на крестопоклонной. Если и на страстной поговеете, будет не вне порядка вещей. Однако ж управляйтесь как сможете. Только бы не было нерадения и лености.
Благослови вас Господи! Спасайтесь!
Ваш богомолец Е. Феофан. 1886 г.
Милость Божия буди с вами!
Сколько я виноват пред вами таким долгим неотвечанием вам. Прошу прощения! Во всех письмах ваших видно сильное у вас желание исправиться во всем и малом и великом. Господь да сохранит в вас сию ревность. Она - корень и источник всей духовной жизни человека. Избегайте самонадеянности и надежды на человека. Всю печаль свою возверзите на Господа - вседушно. И Он, ничего так не желающий, как спасения души, вразумит и наставит и силу даст следовать Его внушениям. Молитва - дыхание жизни духовной, как вы испытываете сами. Потому и говорить нечего, молитесь прилежнее. - Непрестанно молитесь: Господь близ, - и помощь Его близка, всякий момент.
Порядок жизни вашей добре, в церковь ходите, и дома не ленитесь выполнять положенное для домашнего молитвословия. Добре - добре! Потрудитесь - не ленитесь. Но смотрите, не ограничтесь одним внешним богослужением и молитвословием. Умом и сердцем возноситесь к Господу. Внешнее же старайтесь сему внутреннему подчинять. Пусть оно за внутренним всегда следует и его сопровождает.
1886 г.
Не успел вам ответить на прежнее письмо, как сие второе. Благодарствую, ибо очень интересуюсь тем, как идете вы. По последнему письму - вы поехали куда-то, на какое-то торжество духовное и еще не воротились, а теперь, думаю, воротились. Что привезли? Навиделись, наслышались, наговорились, наморились, нафанфаронились и проч. и проч. Сколько набрали всего и сметы нет. Что же с этим сделать? Свалить в кучу в угол: пусть преет?! Или сделать разбор всему и негожее все бросить?
Так Спаситель в притче говорил о рыбаках: захватили много рыбы, потом стали выбирать ее из невода и гожую себе брали, а негожую бросали опять в воду. Вот и вы ездили на лов, - и чего, чего не захватили в свою сеть? Сядьте же и разберитесь, все негожее выбросьте, а гожее приберегите. Предлагаю это не для праздного любопытства, а для наблюдений и доброго научения. Смотрите, чего больше, гожего или негожего? И судите по сему, хорош улов или не хорош. Не пришлось бы всего выбросить? Из сего сделайте вывод, стоит ли ездить в такие места за ловлей? Только труд, а проку мало или совсем нет никакого. Вот еще что: рыбки, наловленные вами, мудрены: иная покоряется выбросу, а другая, выбросите, а она опять назад, и сколько ни бросайте, а она опять все назад выпрыгнет, иная же спрячется так в середке, где либо в фибрах, и не увидите. Может случиться, что этих непокорных окажется много, много, так что и не управитесь с ними. Побьетесь, побьетесь и руки опустите. И это пусть бы, но вот беда! Гожие вы сварите и скушаете, а негожие вас будут грызть, - и, если попадут в варево, будут, как яд. Ну, если у вас больше окажется таких рыбок?! Не следует ли ваше празднование заключить ах-ом и ох-ом?! А если прибавить к сему повреждение сети рыбками, то уж и не знаю, что сказать о вашей ловле, и руками врозь, как говорится.
Я расписал вам это для того, чтобы, в случае, если еще придется встретить подобное торжество, вы по этому опыту определили, следует принимать в нем участие или сидеть лучше дома.
Вы перебрались на новое житье, и очень довольны. Дай Господи, чтоб всегда так было. Но мне пришло на память замечание некоего старца, что когда вначале хорошо, жди чувствительных прискорбностей, и прискорбности сии бывают тем чувствительнее, что встречаются после приятностей. Извольте сие поиметь в памяти, и когда случится что такое шероховатое, скажите в себе: вижу, откуда ветер, и легче перетерпите. Благослови Господи быть вам всегда покойною без ненужных тревог, и разве таких претерпеть, кои вроде горчицы и хрена подаются для приправы.
Говорите себе: "сердце чисто созижди во мне, Боже". И в присутствии Господа держите себя сознанием, и добре будет.
Спасение от Господа. Извольте им наполнить душу свою. С утра возобновляйте всякий раз все устроение нашего спасения, пока дойдете до смерти и суда. Тут и стойте мыслями и чувствами и вопийте: Господи, помилуй! Господи, пощади! Господи, не отринь меня грозным словом: отъиди!
1887 г.
Плачете!? Добре - добре! Это очень умягчает сердце, а в связи с сокрушением отрезвляет, упование же приурочив к себе, воодушевляет. Но не о том ли слезы, или не от того ли, что там, куда ездили вы рыбу ловить, пришлось наловить все никуда не гожую рыбу, которую выбросить надо, а стали выбрасывать, она не хочет быть выброшенною, цепляется за сеть и разрывает ее, больно. Ну, делать нечего. Кнут не мука, а вперед наука, говорит пословица. Сядьте и расчислите, что и почему было не так полезно, и напишите себе правила не к сведению, а к исполнению, ездить или не ездить в другой раз, и если поехать, как должно держать свое внутреннее, чтоб оно не разорилось. Три дня суеты, как бурею, должно быть все разбросано, перемешано, испачкано грязью. Господи помилуй! Какая беда!
Квартира ваша уединенна. И это для вас главное. Не тратьте же уединения и не расстраивайте его. Господь да поможет вам во всем.
Собираетесь путешествовать. Каков-то в этом будет улов. Приготовьтесь, и напишите себе программу, как действовать, чтобы после не плакать. Душу свою, с умом и чувствами, засадите в особую клетку; нарочно для этого устройте ее и скажите ей: сиди! вот тебе семечко в пищу и водицы в питие, и наружу нечего тебе вылетать.
Как у вас идет дело в церкви, очень радостно. Помоги вам Господи всегда так себя чувствовать. И что бывает по возвращении домой - дома, исправно. Умудряйте свое внутреннее не отдавать на волю внешнего.
Благослови вас Господи! Спасайтесь!
Ваш доброхот Е. Феофан. 1887 года.
Милость Божия буди с вами!
У вас так много затронуто предметов, что я, чтоб не запутаться, берусь писать заметки по порядку чтения.
Вам захотелось получить сокрушение духа. Вы и встретили беседы о покаянии, которые указали вам, как это дело делается. Беседы те расположили вас наблюдать за своими помыслами. Вы взялись, и нашли, что и пяти минут не могли поиметь собранности внутренней. Неужели это вы только в первый раз заметили? Замечаете ли, что вы словами этими обличили свою всегдашнюю рассеянность? Если так, то кайтесь. Потом еще книжка научила вас не осуждать; вы же пошли к N.N. обедать, и там, вероятно, весь мир перебрали по ниточке, и, выходя, исповедали свое поражение. И тут неустой. Положили не блуждать мыслями и не осуждать. Ни в том, ни в другом не успели. И пришлось сознать, что самое лучшее для вас исповедать свою немощь.
Целая история идет неудач по устроению внутренней жизни. Но итог очень плохой, исповедали немощь свою, и руки опустили, это обозначает, что вы совершенно равнодушны к своему духовному благобытию, и, не скорбя, оставляете его, как оно есть, не смотря на сознание, что оно неодобрительно. Дополню, что следует вам сделать. Чтоб мысли не блуждали, надо возыметь такое чувство, чтобы быть неисходно в сердце с Богом, и сторонним помыслам места не будет. Чтоб не осуждать других, надо глубоко восчувствовать свою греховность и скорбеть о ней, оплакивая душу, будто мертвую. Некто сказал: когда свой мертвец дома, не станешь заботиться о мертвецах в соседстве.
Спрашиваете, что значат слова св. Лествичника: "невозможно лишенному простоты увидеть когда либо смирение". Смысл этого можно было бы определить лучше, если бы знать, где это изречение находится и прочитать все в связи.
Скажу однако ж, что простота есть неразлучная черта смирения, почему, когда нет простоты, нет и смирения. Простота не лукава, не подозрительна, не обидчива, не видит себя, ни какого себе значения не придает, не мудрствует и проч. Все сие смирение означает. Вы сознаете, что бываете смиренноречивы, но смирения не имеете. Так позаботьтесь возыметь.
Главная черта смирения - чувствовать, что я ничто и если есть что, все то Божие. Далее, у вас любви нет, и вы выставляете лица, пользующиеся вашим нелюбием. Что же дальше то? Увидели, и все тут. Хоть бы пальцем пошевелили на возымение недостающего. Желаю вам проводить время в покое, с меньшею разволокою со стороны.
Слишком вы осуетились, N.N. блюл вас и лучше было, а теперь вы со всем расползлись.
1887 г.
Наездились, наговорились, надумались. Теперь предлежит вам сесть и насидеться. Теперь вы не гожи для прежней жизни. И Господь дал вам и новое место, и новое жилье, чтобы вы беспрепятственно могли заново устроиться и установиться в новых порядках. Вразуми вас Господи и помоги, не спеша, все устроить без хлопот, но все обдумайте, и не затевайте ничего неподходящего к новому быту вашему. Впрочем, вы, кажется, уж на возрасте, - и не требуете, да кто учит вас. Благодарю за то, что писали вы с дороги. Я в Москву поеду, когда глаз перестанет служить. И, если операция возможна, передам себя в руки эскулапов. Теперь глаз еще служит, - и мне горя мало. Мне будет очень приятно знать, как вы находитесь. Напишите пожалуйста.
1888 г.
Благодарю, что вспомнили обо мне. Значит, вы прощаете мое неотвечание вам. Спаси Господи вас за кротость вашу. Полагаю, что вы теперь уже воротились в свою келью. Как гулявший по цветнику приносит с собою цветочное благоухание, так, полагаю, и вы распространяете теперь вокруг себя дух подвижничества. Однако же не распускайте его из себя весь. Задержите в себе наибольшую часть. Хоть вы и не монахиня, но как взялись жить по-монашески, то все монашеское надлежит собирать в себе отовсюду. Это великая милость, что вы встретили не мало лиц благодатных на..., и имели очи увидеть это. Вы были пчела. Теперь насладитесь медом сами и других насладите.
Видели вы там строгости и снисходительности и спрашиваете, что лучше. Ответ прямой: нам с вами какое до них дело? Как знают, так творят - не маленькие. Обще же вот так: и строгость, и снисходительность в своем месте, в свое время и в своей мере, одинаково и потребны и благотворны. Кто ищет всегда душеспасительного, тот из той и другой умеет извлекать пользу. Посылаю вам 3 том "Добротолюбия". Тут попались статьи все отборные. Стоит посидеть и подумать. Спрашиваете, каково мое здоровье? Ничего сойдет. Глаз еще служит.
Благослови вас Господи!
Ваш доброхот Е. Феофан. 1889 г.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter