Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Толкование на 1-е послание святого апостола Павла к Коринфянам (часть 1)
«Выше выразил Апостол, что мудрость человеческая отвергнута, и доказал это, как свидетельством Писаний, так и самыми событиями; свидетельством Писаний, в словах: погублю премудрость премудрых; а событиями в предложенном вопросе: где премудр, где книжник? Затем доказал, что это было и полезно, и нужно: понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволи Бог буйством проповеди спасти верующих; что крест есть доказательство неизреченной силы и премудрости, и что буее Божие гораздо выше человеческой мудрости. Теперь он доказывает то же не со стороны учителей, но и со стороны самых учеников: видите бо, говорит, звание ваше» (святой Златоуст).
Стих 26. Видите бо звание ваше, братие: яко не мнози премудри по плоти, не мнози силни, не мнози благородни.
Одно к одному идет. Как Богу угодно было устроить спасение крестом, на вид немощным, бесславным и ничего мудрого не представляющим, то на проповедь о нем из мудрых, славных и сильных мира никто почти и не идет, а идут большею частию немудрые, несильные и незнатные. Осмотрите всех братий верующих, и удостоверитесь, что так есть. Но это ни креста не унижает, ни вас. Ибо так быть делу Бог благоволил. Он позвал вас. Это звание и избрание – честь ваша, высшая всех слав земных. Честь же креста в том, что уверовав, вы не остаетесь, как были, но преобразуетесь в духе, и получаете такие преимущества, пред которыми все преимущества мира ничто. Словом: звание означает званных всех.
«Яко не мнози. Не сказал: ни одного нет премудрого, ни одного сильного, ни одного благородного; потому что и из них были уверовавшие, но говорит: не мнози, потому что большее число уверовавших было из людей бедных» (Феодорит). Видным по плоти мешала веровать гордость, а невидным, смиренным, не мешали веровать ни неразвитость ума, ни грубость нравов. Смиренная вера их силою креста облекала дух их высокими совершенствами. Святой Златоуст пишет на сие: «Не только учители неученые, но и ученики избраны такие же: яко не мнози, говорит, мудри по плоти. Так открывается большая сила и большая премудрость, когда убеждаются многие и притом немудрые. Ибо самое трудное дело убедить невежду, особенно когда внушаются предметы важные и великие. И однако их убедили, чему свидетелями представляет их же самих: видите бо звание ваше, братие, то есть посмотрите, помыслите. Что значит: по плоти? – По видимости, по-житейски, по внешнему учению. Дабы не подумали, что он противоречит себе (ибо он убедил и проконсула и ареопагита, и Аполлоса, и другие мудрые, как мы знаем, принимали проповедь), не говорит: никто из мудрых, но: не мнози мудри. Ибо он не исключительно призывал невежд, а мудрых отвергал, но принимал и последних, а гораздо больше первых. Почему же? – Потому что мудрый по плоти исполнен великого неразумия, и особенно он бывает неразумным тогда, когда не хочет отвергнуть нечестивого учения. Как в том случае, когда какой-нибудь врач хочет научить других своему искусству, люди, знающие кое-что, но худо и превратно пользующиеся этим искусством и упорные, не скоро могут научиться, а не знающие ничего могут скорее принять учение; так было и здесь. Невежды убеждались скорее, потому что они не имели того крайнего безумия, чтобы считать себя мудрыми. Не мнози сильни, не мнози благородни. Ибо и такие люди бывают исполнены гордости; а ничто столько не вредит истинному Богопознанию, как гордость и пристрастие к богатству; потому что преданные им за великое считают настоящее, нисколько не заботятся о будущем и заграждают слух свой множеством попечений».
Крест сделал, что стали презирать все, чем показен бывает человек совне, и, напротив, ревновать о совершенствах в духе, кои суть и настоящее благородство, и настоящее властвование, и настоящая мудрость, посрамляющие мудрость, силу и благородство внешние.
Стихи 27 и 28. Но буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит; и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая; и худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит.
Буяя мира – люди необразованные, невежды не в слове только, но и в познаниях; немощная мира – бедные, никакого веса в обществе и власти не имеющие; худородная мира и уничиженная – люди простого звания, низкого происхождения; не сущая, которых все за ничто почитают. Противоположные им люди – премудрые, не образованные только, но паче высящиеся своим образованием и знанием; крепкие – сильные властию и весом, и богатством в обществе, и на них опирающиеся, и прочность состояния своего в них полагающие; сущие – которые одни будто и есть в обществе, а тех нет, знатные и по рождению, и по чести. Бог избрал, говорит, первых, чтобы посрамить и упразднить последних. Но как? Если бы Бог, избрав первых, оставил их, как они есть, то чрез это никакого бы посрамления не было последним. Но Он, оставляя первых по внешности, как и были, исполнил их совершенствами в духе, такими высокими и так резко выдававшимися, что последние не могли их не заметить и не могли не сознать, что эти совершенства несравненно выше тех, какие они имеют. Сознать, что те, которых они ни во что вменяли, стали несравненно выше их,– вот в чем посрамление. Входя в соприкосновение с ними, благородные видели в уничиженных высокое благородство нрава, чувств и расположений, которых сами не имели и которых не давало им рождение по плоти; крепкие видели в немощных власть над собою, не нарушаемую никакими страстями, и спокойствие духа, не колеблемое никаким стечением неблагоприятных внешних обстоятельств, видели власть и спокойствие, которых были чужды сами и которых не давала им их внешняя власть; премудрые видели в буиих светлость понятий о всем, и о Боге, и о мире, и паче о человеке, зачем он на земле, что его ожидает за гробом и как сделать, чтобы перейти туда не на муки, а на блаженство,– видели понятия, пред которыми их собственные, с таким трудом добытые,– ничто и по скудости, и по недалекости, и по темноте и неопределенности. Увидев все это, лица видные по плоти не могли не чувствовать себя посрамленными. Опыты показали многократно, что, восчувствовав себя посрамленными, они бросали все, что считали ценным, обращались к вере и вступали смиренно в общество тех, которых прежде вменяли ни во что. Так Бог устроил потому, что нельзя было иначе отвлечь умы от плотского и видимого, как представив пред очи их так разительно преимущества совершенств духовных, при внешней невидности и обнажении от преимуществ плоти.
«Апостол буиим, немощным и худородным назвал по мнению человеческому; ибо истинное буйство (безумие) не неопытность в слове, но неимение веры; и немощность и худородство – не нищета, но нечестие и порочность нравов. Бог же всяческих неучеными победил ученых, нищими – богатых, и рыбарями уловил вселенную» (Феодорит).
«Великая победа – побеждать посредством немудрых. Ибо язычники не столько посрамляются тогда, когда побеждаются мудрецами, сколько тогда, когда видят, что люди, работающие собственными руками и принадлежащие к простому народу, любомудрствуют лучше их. Посему Павел и сказал: да премудрыя посрамит. И не только с этим, но то же сделал Бог и с другими преимуществами житейскими. И немощная мира избра, да посрамит крепкая, не только неученых, но и бедных, презираемых и незнатных Он призвал, чтобы посрамить сильных. И худородная мира, уничиженная и не сущая, да сущая упразднит. Что здесь называется не сущая? – Те, которых за ничто считают. Так Он явил великую силу, низлагая великих чрез тех, которые казались ничем, как Он и в другом месте говорит: сила Моя в немощи совершается (2 Кор.12, 9). Ибо нужна великая сила, чтобы людей, уничиженнейших и никогда не занимавшихся никаким учением, вдруг научить любомудрствовать о том, что выше неба. Врачу и ритору и всем другим мы удивляемся особенно тогда, когда они успешно убеждают и научают невежд. Если же великое дело – внушить невежде учение о каком-нибудь искусстве, то тем более такую мудрость. Впрочем Бог сделал это не только для удивления или для показания Своей силы, но и для того, чтобы смирить превозносящихся. Посему Апостол, как выше сказал: да премудрыя посрамит, да сущия упразднит, так и здесь говорит» (святой Златоуст).
Стих 29. Яко да не похвалится всяка плоть пред Богом.
Да не похвалится всяка плоть, то есть всякий человек пред Богом. Ибо нечем похвалиться. Людям, видным по плоти, нечем хвалиться, ибо духовного ничего не имеют, а внешняя их показность обличена и посрамлена, как неимеющая никакой цены. Люди, невидные по плоти, быв призваны к духовным совершенствам, внешно оставлены в той же смиренной доле; внутреннее же их, как ни высоко, сознается осязательно даром благодати, ничем со стороны их не заслуженным. Таким образом, устроенное Богом спасение верою в слово крестное ведет прямо к тому, чтобы ни одна плоть не хвалилась пред Богом.
Или под плотию разумеется плотское, внешнее, видимое, и мысль здесь такая: да не похваляется ничто плотское, да не считается оно чем-либо важным, стоющим внимания, и обладающие им да не хвалятся: я богат, я учен, я знатен. Все это ни к чему достойному ценения не ведет, напротив, отклоняет от него. Вот – Бог призвал не тех, которые обладают ими, а тех, которые не имеют их, и когда призвал, не ими обогатил их, а совершенствами в духе; их же и по призвании так же отверг, как не воззрел на них в призвании. Так-то не стоит хвалить видное по плоти, или хвалиться им. Высоконазидательные наведения делает под этим местом святой Златоуст.
«Так сделал Бог для того, чтобы смирить гордость и надменность, чтобы низложить самохвальство. Особенно же Он этим показал, что нам невозможно спастись самим собою. Так Он устроил и в начале: ибо и тогда невозможно было достигать спасения самим собою, а нужно было созерцать красоту неба и величие земли и исследовать природу других созданий, чтобы восходить к Творцу тварей. Этим Он хотел низложить имевшую явиться надменность. Подобно тому, как учитель, приказавший своему ученику следовать туда, куда ведет его, когда видит, что ученик забегает вперед и хочет научиться всему сам собою, то оставляет его блуждать и, дав ему испытать, что он сам собою научиться не может, тогда уже начинает сам руководить его, так и Бог в начале повелел идти путем созерцания тварей, а когда люди не захотели этого, то Он, дав им испытать, что они сами собою идти не могут, стал вести их к Себе иначе. Он нам дал мир, как бы дщицу (скрижаль); но философы об этом не думали, не хотели повиноваться Ему и идти к Нему тем путем, которым Он повелел. Посему Он предложил другой путь, яснейший первого и научающий, что человек один сам по себе недостаточен для себя. Прежде можно было предаваться и рассуждениям, пользоваться и внешнею мудростию, при руководстве природы; а теперь кто не будет буиим, то есть не оставит всякие рассуждения и всякое мудрование и не предастся вере, тот не может спастись. Таким образом, Он совершил не маловажное дело: предложил удобный путь, а вместе уничтожил бывшую болезнь и научил не хвалиться, не высокомудрствовать: яко да не похвалится всяка плоть. Много беды происходит от того, что люди хотят быть мудрее законов Божиих и не хотят учиться так, как Он заповедал: потому ничему и не научаются. Так было и в начале. Бог сказал Адаму: это делай, а этого не делай; но он, думая найти что-то большее, не послушался, и потерял то, что имел. Потом Он сказал: не останавливайтесь на тварях, но чрез них познавайте Творца, а люди, как бы отыскивая что-то мудрейшее, построили себе бесчисленные лабиринты; потому и сами потерялись, и друг с другом пришли в столкновение, ни Бога не нашли, ни о тварях не узнали ничего ясного и не составили о них надлежащего и верного понятия. После этого, желая решительно уничтожить их высокомерие, Он призвал прежде всего людей простых, и тем показал, что все имеют нужду в премудрости свыше. Не только в отношении к познанию, но и во всех других отношениях люди и все прочие твари имеют великую в Нем нужду; и это Он сделал для того, чтобы дать им сильное побуждение к покорности и преданности, дабы они, отлучившись от Него, не погибли. Посему Он и не попустил им быть самодовольными. Ибо если и теперь, когда имеют в Нем нужду, многие оставляют Его, то если бы этого не было, до какого забвения дошли бы они? Не по зависти Он лишил их основания к самохвальству, но чтобы избавить их от погибели, происходящей отсюда».
Стих 30. Из Негоже вы есте о Христе Иисусе, Иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление.
Избрал Бог буиих, немощных, худородных, так что с этой стороны нечем нам похвалиться. «Не думайте однако же, что лишив нас основания похвалиться чем-либо, Он так и оставил нас; нет, Он даровал нам другую похвалу, большую» (святой Златоуст). Вместо видимых ничтожных преимуществ, Он обогащает верующих преимуществами духовными, самого высокого достоинства. Не имеют они благородства крови по плотскому происхождению; на место этого дается им богородство по духовному происхождению. Из Негоже, говорит, говорит, вы есте, то есть из Бога. Этим указывает Апостол не на начало бытия, а на новое рождение духовное, о коем сказано: елицы прияша Его (Христа Господа, Сына Божия воплотившагося), даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его. Иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася (Ин. 1, 12–13). Почему и говорит: из Негоже вы есте о Христе Иисусе. По вере во Христа Иисуса Распятаго вы стали рожденными от Бога в купели крещения. Вы – чада Его и сделались ими чрез Христа. Вы стали благороднее всех, потому что имеете Отцом Бога; и виновник этого благородства Христос Господь (святой Златоуст, Феодорит).
Иже бысть нам премудрость от Бога. Мирская мудрость не принята в область веры и в дело спасения. Вместо ее верующие исполняются премудростию божественною, тою, которая от Бога. Премудрость сия совмещает светлые понятия о всем сущем и бывающем о Боге, в Троице поклоняемом, о творении и промышлении, о падении и восстании, о воплощении Бога Слова, Его крестной смерти, воскресении, седении одесную Отца и Духа Святого ниспослании, об устроении Церкви, о дарах христианам, о надеждах их и способах не сделать их тщетными, о том, что есть жизнь настоящая, и как устроиться, чтобы сподобиться блаженной вечности. Все эти понятия, из которых каждое недосязаемо для самой высокой философии, делаются достоянием всякого крещаемого в первых начатках жизни его о Христе Иисусе. Христос Иисус есть нам сия премудрость от Бога, потому что Он принес ее с неба от Отца и сообщил нам сначала Сам, а потом чрез Апостолов. «Но почему Апостол не сказал: умудрил нас, а: бысть нам премудрость? – Этим Он показывает обилие дара» (святой Златоуст). И потому так сказано, что Христос Господь сам в себе совмещает все исчисленные понятия и другие многие. Стань рассуждать о Нем, то в одном Его лице найдешь всю премудрость. Тут и троичность Лиц, и творение с промышлением, от падения искупление, и облагодатствование, и надежды в будущем с обязательствами в настоящем, и все таинства спасения. И большее еще нечто можно при сем помыслить. Поелику Он есть самая премудрость, верующие же, сочетаваясь с Ним, бывают един дух с Ним; то, общась с Ним так приискренно, они делаются причастниками и Его мудрости. Но всячески здесь показывается, что единственный источник христианской мудрости есть Христос Господь. Другого источника ей нет. Есть слово откровенное; но оно только начальное руководство. Настоящей мудрости надлежит быть научену Богом, по древнему еще обетованию.
Правда же и освящение и избавление. Нет у верующих богатства и силы внешней; но есть богатство духовное и сила нравственная: правда, освящение и избавление. Господь Иисус Христос – наша правда, потому что о имени Его дается отпущение грехов и благодать, укрепляющая на делание всякого добра. Он – наше освящение, потому что под знаменем Его, под Его руководством и Его силою ведем борьбу со страстьми и похотьми, а чрез них с миром и диаволом, и достигаем чистоты не по внешнему только поведению, но и по потаенному сердца человеку, чистоты, в коей истинная святость, водворяющаяся во всем составе естества нашего. Это и есть освящение наше. Оно от Христа Господа, ибо приходит чрез облечение в Него. Он и наше избавление. С освященного все узы спадают: и узы греха и плоти, и узы мира и диавола. Он вступает в полную свободу чад. Как свободная птичка райская, парит он в поднебесье. Он Христа носит в себе и Им носим есть, и не он уже боится прежних вязателей его по рукам и ногам, а они его. Это верх благ духовных и духовного совершенства во Христе Иисусе, Господе нашем.
Так изображает это святой Златоуст, который говорит: «Смотри, какую соблюдает Апостол постепенность. Сначала Бог сделал нас мудрыми, освободив от заблуждения, потом праведными и святыми, даровав Духа, и таким образом избавил нас от всех зол, так что мы стали Его (достоянием, или частию)». То же пишет и Феодорит: «Он даровал нам истинную премудрость. Он даровал нам отпущение грехов, сподобил оправдания, соделал святыми, избавив от диавольского мучительства».
Стих. 31. Да, якоже пишется: хваляйся, о Господе да хвалится.
Внешние преимущества – ничто; вся цена принадлежит преимуществам духовным. Но как они все приемлются от Господа и в Господе, то, если хочешь хвалиться, хвались только о Господе. Хвалиться о Господе, потому, будет,– не языком только, но постоянным чувством сердца исповедать, что если есть что в духе, все то есть от Господа и Господне, и что если есть надежда на сохранение имеющегося и приобретение большего, она вся опирается на Господа. Хвалиться о Господе, значит, то же есть, что славословить Господа за милости Его с исповеданием надежд на продление их. Такая мысль и в том месте Пророка Иеремии, применительно к которому говорит здесь Апостол. Тако глаголет Господь: да не хвалится мудрый мудростию своею, и да не хвалится крепкий крепостию своею, и да не хвалится богатый богатством своим, но о сем да хвалится хваляйся, еже разумети и знати, яко Аз есмь Господь, творяй милость и суд (Иер. 9, 23–24). «Посему не приписывай ничего себе, но во всем хвались Богом. Не приписывай никогда ничего никакому человеку, ибо если не следует ничего приписывать Павлу, то тем более другим. Аз, говорит он, насадих, Аполлос напои, Бог же возрасти (1 Кор. 3, 6). Кто научился хвалиться Господом, тот никогда не будет превозноситься, но всегда будет смиряться и за все благодарить Его» (святой Златоуст).
«И прежде сказанного достаточно было для низложения гордости превозносившихся своею мудростию; даже довольно было и части сказанного. Но дабы победа была славнее, он продолжает речь свою, попирая уже поверженных противников. Указав, что Бог положил буйством проповеди спасать верующих, губя премудрость премудрых,– и что потому и призвал Он больше неученых (и невидных), теперь он доказывает, что и самый способ проповедования мог бы смутить, однако не смутил. Не только ученики, говорит, люди простые, но и проповедующий таков же» (святой Златоуст).
Глава 2, стих 1. И аз пришед к вам, братие, приидох не по превосходному словеси или премудрости, возвещая вам свидетельство Божие.
Поелику послан благовестить не в премудрости слова, и поелику положено было буйством проповеди спасать, то я и пришел к вам благовестить и возвещал у вас свидетельство Божие не в красном слове и не с мудрыми соображениями. Не по превосходному словеси или мудрости,ου καθ υπεροχην λογου η σοφιας – не по превосходству слова или премудрости. Свидетельство Божие – Божие откровение; учение, Богом свидетельствуемое или засвидетельствованное, что оно истинно, и истинный предлагает путь спасения, помимо которого невозможно спастись.– И пришед к вам приидох. Идя к вам и пришедши, и в мыслях не имел вести к вам беседу с отличным искусством красноречия или с мудрыми соображениями. Но как послан и как Бог положил, так и я имел на сердце возвещать вам свидетельство Божие голо, как оно есть, и простою речью.
Стих 2. Не судих бо ведети что в вас, точию Иисуса Христа, и сего распята.
Выше сказал, что пришел к ним возвещать волю Божию не в премудрости слова, а как повелел Христос; теперь говорит, что, будучи у них, исполнял Божие определение – буйством проповеди спасать верующих и возвещал только слово крестное. Учил, говорит, но так, что будто ничего другого не знал, кроме Иисуса Христа Распятаго, или так, что не хотел, чтоб вы другое что знали, кроме Иисуса Христа Распятаго. Только и речей было что о Христе Иисусе. Но и о Христе Иисусе можно многое говорить, не касаясь крестной смерти; я же, говорит, только и говорил, что о распятии Господа. С него начинал, им кончал и им наполнял беседу. Впрочем, слово Апостола не отвергает той мысли, что беседы его касались других предметов веры, только то утверждает, что о чем ни начинал говорить, всегда исходил от креста и к нему возвращался. Распятый Господь господствовал в моих беседах к вам над всем. Само слово о Распятом кратко: Бог воплотился и для спасения нашего умер на кресте; веруйте в Него и спасетесь. Но чтобы к Нему подойти, надо сказать, что мы, падшие, Бога прогневали и спастись сами не можем; скажи, что мы – падшие, надо сказать и о первобытном состоянии, а далее и о творении с промышлением, а еще далее и о Пресвятой Троице. Потом, сказавши о воплощении Бога Слова, о Его деяниях и учении, и наконец о Его распятии, нельзя было остановиться на этом, а надлежало сказать и о воскресении, о вознесении на небо, седении одесную Отца, ниспослании Духа Святого на Апостолов, о послании их на проповедь, и о том наконец, что должно делать слышащим проповедь и верующим, то есть что надо креститься, затем чрез возложение рук (миропомазание) приять Духа и, силою Его побеждая страсти, жить потом свято по заповедям, в надежде блаженной жизни в вечности. Все эти предметы, входя в беседу, ничего лишнего не вводили в нее, а делали только речь о Христе Господе Распятом округленною. И предметов этих будто много, но все они сводятся на речь о Распятом,– так что Апостол, и о многом говоря, говорил только о Христе Иисусе, и притом Распятом.
Стих 3. И аз в немощи и страсе и трепете мнозе бых в вас.
И речь моя у вас была проста, не красна и предмет речи такой, который одним казался соблазном, другим безумием, наконец и внешний мой вид и положение мое внешнее не имели ничего представительного. В немощи, кто разумеет слабое вообще здоровье, или прилучившуюся тогда болезнь, кто – слабость голоса, кто – бедность, нищенской вид, кто – другое что. Приводим речь святого Златоуста, объясняющую весь этот текст. «Вот еще другое обстоятельство. Не только верующие – люди простые, не только проповедующий – человек простой, не только способ учения исполнен простоты, не только самый предмет проповеди может смущать (слушателей), ибо этот предмет – крест и смерть; но вместе с тем были и другие препятствия, именно – бедствия и козни, ежедневные опасности и гонения. Немощию он часто называет гонения, как например: аще хвалитися ми подобает, о немощи моей похвалюся (2 Кор. 11, 30). О какой немощи? – Языческий князь Арефы царя стрежаше Дамаск град, яти мя хотя (ст. 32). И еще: темже благоволю в немощех; а в каких, объясняет далее: в досаждениих, в бедах, во изгнаниих, в теснотах (2 Кор. 12, 10). То же говорит и теперь, ибо сказав, и аз в немощи, он не останавливается на этом, но дабы показать, что под немощию он разумеет опасности, присовокупляет: и страсе и трепете мнозе бых в вас. Что это? Неужели и Павел боялся опасностей? – Боялся и сильно боялся. Ибо он был хотя и Павел, но вместе и человек. Это не вина Павла, но слабость (человеческой) природы, а вместе и похвала его произволению, если он, и боясь смерти и ран, от страха не делал ничего недостойного. Посему те, которые говорят, что он не боялся ран, не только не делают ему чести, но и много унижают его достоинство. Ибо, если бы он не боялся, то какая твердость или какое любомудрие было бы в перенесении бедствий? А я потому и удивляюсь ему, что он, хотя боялся, и не просто боялся, а трепетал бедствий, однако всегда подвизался со славою, и ни при какой опасности не ослабевал, очищая вселенную и везде, на земле и на море, посевая семена проповеди».
Стих 4. И слово мое и проповедь моя не в препретелных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы.
Что он разумеет? Слово его и проповедь таковы были у них, или вообще таковы? – Говорит, что таковы были у них, ибо вслед за сим говорит: да вера ваша. В препретельных – πειθοις – убедительных, убеждающих. Хочет сказать, что слово его не было приправлено оборотами и приемами, какие обычно употребляет человеческая мудрость, чтобы убедить кого и склонить на свою сторону. Таких приемов, говорит, я не употреблял, а говорил просто. Об этом он и выше уже сказал; теперь снова повторяет лишь за тем, чтобы указать за сим, чем же убеждались слышавшие, как склонялись на слово и веровали. Сила проповеди моей, говорит Апостол на это, состояла в явлении Духа и силы. Что значит это? – Не что другое, как то, что проповедь моя сопровождалась знамениями и убеждала, как и Евангелист Марк говорит, что когда Апостолы пошли проповедовать, то им всюду споспешествовал и слово их утверждал Господь последствующими знамениями (Мк. 16, 20). Что у других всех было, то было и у святого Павла. Нет сомнения, что благодать Духа действовала и чрез слово Павла на души, и располагала их к вере: таково всегда бывает помазанное слово. Но одним этим утверждения веры объяснить нельзя; ибо переворот, производимый ею, был крайне велик, и чтобы кто решился на него, надо произвесть на него разительное впечатление, потрясающее, в котором было бы вместе свидетельство, что учение предлагаемое идет свыше, что Бог послал его и требует повиновения. Как обращен Апостол Павел сам, так потом дал ему Господь обращать и все народы. Везде проповедь его сопровождалась знамениями – сими явлениями Духа и силы, которые и запечатлевали окончательно убеждение и веру. Так разумеют это все наши толковники. Феодорит пишет: «Свидетельством проповеди служило чудотворение Духа. Весьма прилично Апостол наряду с немощию страданий поставил и силу Духа». Святой Златоуст говорит пространнее: «Если проповедь не имела в себе ничего софистического, и призываемые были люди простые, и проповедующие таковы же, и, кроме того, были гонения, страх и трепет, то скажи мне, каким образом они одержали победу? – Божественною силою. Посему Павел и присовокупил: но в явлении Духа и силы. Проповедники простые, стесняемые и гонимые победили гонителей. Почему? – Потому что проповедь их сопровождалась явлениями силы Духа. Ибо, скажи мне, кто не уверует, видя воскресение мертвых и изгнание бесов? Это собственно и доказывало, что она Божественна и имеет высшее, небесное происхождение».
Стих 5. Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет.
Так устроил Господь, чтобы уверование ваше не было ничем обязано мудрости человеческой, а все силе Божией. И проповедников прислал вам Бог, и убедил вас Бог силами и знамениями. Нечем человеческим хвалиться. Все в вере вашей от Бога. О Господе и хвалитесь. И не колеблитесь. Ибо если такие осязательные свидетельства имеете, что учение наше от Бога, то, уверовав, стойте твердо в вере. Затем все так и устроил Господь, чтобы сомнения и подозрения не находили себе никакой опоры в образе вашего уверования. Не можете не сознать, что Бог так повелевает; Богу же покорствовать должно вседушно. Вот какое благо послал вам Бог, послав проповедь в простой речи, но с явлением Духа и силы. Феодорит пишет: «Для того именно Владыка не позволил нам пользоваться красноречием, чтобы вера ваша оказалась не подлежащею подозрениям и колебаниям, как не силою слова возбужденная, а путеводимая силою Духа».
Святой Златоуст говорит по сему пространное наставление, которое приложимо во все времена: «Видишь ли, как ясно он представляет великую пользу простоты и великой вред мудрости? Последняя унижала крест, а первая возвещала силу Божию; эта производила то, что люди не познавали должного и хвалились самими собою, а та располагала принять истину и хвалиться Богом; мудрость внушила многим считать учение Апостольское человеческим, а простота ясно выражала, что оно Божественное и низошло с неба. Когда доказательство составляется из мудрых слов, тогда часто и недостойные, будучи сильнее в слове, одерживают верх над достойнейшими, и ложь заступает место истины. Но здесь не так: Святой Дух не входит в нечистую душу, а вошедши ( в возжелавшую чистоты), не может быть побежден, хотя бы против Него восстала вся сила красноречия; ибо доказательство посредством дел и знамений гораздо яснее доказательства посредством слов. Но, может быть, кто скажет: если проповедь должна побеждать и не имеет нужды в силе слова, да не упразднится крест, то почему ныне прекратились знамения? – Почему?! – Не веришь ты, и думаешь, что их не было и при Апостолах, или в самом деле лишь хочешь знать, почему? – Если не веришь, то я остановлюсь прежде на этом. Если тогда не было знамений, то, таким образом, Апостолы, быв гонимы, притесняемы, подвергаясь страху и узам, быв общими всем врагами и ненавистными для всех, не имея в себе ничего привлекательного, ни красноречия, ни знатности, ни богатства, ни известности по городу, по народу, по происхождению или по искусству, и ничего другого подобного, но имея все противное тому,– неученость, незнатность, бедность, простоту и уничижение, и притом восставая против целых народов и возвещая такие истины,– производили убеждение? – Правила их были не легки, догматы трудны (для разумения), а слушатели, которых надлежало убеждать, преданы были сластолюбию, пьянству и великому нечестию. Как же они убедили, скажи мне? Как приобрели доверие? Если они, как я и прежде говорил, убедили без знамений, то это есть еще большее знамение. Итак из того, что теперь нет знамений, не заключай, что их не было и тогда. Тогда они были с пользою, а теперь полезно, что нет их. Впрочем, из того, что теперь убеждение производится одним словом, не следует, будто теперь проповедь зависит от мудрости. Как первоначальные сеятели слова были простые и неученые и ничего не говорили от себя, но чтó приняли от Бога, то и преподали вселенной; так и мы теперь предлагаем не свое, но чтó приняли от них, то и возвещаем всем. И теперь мы убеждаем не умозаключениями, но свидетельствами Божественных Писаний и тогдашними знамениями внушаем верить возвещаемому. Впрочем и Апостолы убеждали тогда не одними знамениями, но и беседами; только слова их получали больше силы от знамений и свидетельств ветхозаветного Писания, а не от искусства красноречия».
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter