Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterБ.И. Гладков. Толкование Евангелия
ГЛАВА 2
Рождение Иисуса Христа. Поклонение пастухов. Обрезание Иисуса. Принесение Его в храм. Встреча с Симеоном. Отшествие из Иерусалима.
Евангелист Матфей писал свое Евангелие для евреев. А так как евреям надлежало доказать, что Иисус есть истинный Мессия, обещанный праотцам их, и что он происходил от Давида и Авраама, то Евангелист Матфей и начинает свое Евангелие родословной Иисуса Христа. Зная, что Иисус не был сыном Иосифа, Евангелист не говорит, что Иосиф родил Иисуса, а говорит, что Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос (Мф. 1, 16). Но почему же он приводит родословную Иосифа, а не Марии? По объяснению Златоуста, евреи не имели обыкновения вести родословные по женской линии, закон же их повелевал брать жену непременно из того же колена и рода, к которому принадлежал муж; поэтому Евангелист, не отступая от обычая, привел родословную Иосифа для того, чтобы доказать, что Мария, жена Иосифа, а следовательно, и родившийся от Нее Иисус, происходит из того же колена Иудина и рода Давидова (Беседы на Евангелие от Матфея. 1, 30—31). Подробности о родословной Иисуса приведены ниже, в главе 6.
Пресвятая Дева отправилась на свидание с Елисаветой, будучи только обрученной невестой; вероятно, предстояло еще совершение брака по возвращении Ее в Назарет. После благовестия ангела прошло уже почти три месяца. Иосиф, не посвященный в эту тайну, заметил Ее положение; наружный вид мог дать повод к мысли о неверности невесты; он мог всенародно обличить Ее и подвергнуть строгой казни, установленной законом Моисея, но, по доброте своей, не хотел прибегать к такой крутой мере; после долгих колебаний и соображений он решился отпустить свою невесту тайно, не делая никакой огласки, вручив Ей разводное письмо без объяснений причин развода; на это закон давал ему право даже и по отношению к невесте.
Но как только он подумал об этом, то явился ему во сне ангел и объявил, что обрученная ему невеста родит от Духа Святого и что рожденного Ею Сына он назовет Иисусом, то есть Спасителем, так как Он спасет людей Своих от грехов их; поэтому не бойся принять Марию, жену твою (Мф. 1, 20). Иосиф признал этот сон за внушение свыше, повиновался ему, принял Марию как жену, но не знал Ее (Мф. 1, 25), то есть жил с Ней не как муж с женой, а как брат с сестрой или, судя по громадной разнице в летах, скорее как отец с дочерью.
Неверующим в возможность бессеменного зачатия можно заметить, что воскрешение Лазаря, тело которого в продолжении четырех дней разлагалось и издавало трупный запах, вызывает еще больше удивление; однако мы в нем не сомневаемся, а почему? Да потому, что не сомневаемся в том, что Кто создал вселенную и законы, ею управляющие, Тот не может быть рабом, этих законов, Тот вправе проявлять Свою творческую силу во всякое время, по Своему усмотрению; и если Он так наглядно проявлял эту силу в создании живого человека из разложившегося трупа, то нет ничего удивительного, что та же сила проявлена и в зачатии Марией без мужа.
Повествуя об этом, Евангелист от себя добавляет: А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил (Мф. 1, 22, 23; Ис. 7, 14). Евангелист Матфей писал свое Евангелие для евреев и потому не упуская ни одного случая, чтобы доказать им в рождении и дальнейшей жизни Иисуса исполнение пророчеств о Мессии; поэтому он и приводит тут пророчество Исайи о рождении Девой Сына, Которого назовут Еммануилом. Имя Еммануил означает с нами Бог, а имя Иисус — Спаситель. Если Исайя пророчествовал о Иисусе, Сыне Девы Марии, то почему же он называет Его не Иисусом, а Еммануилом? Он не называет рожденного Девой Еммануилом, а говорит, что так Его назовут. Кто же назовет? Не Иосиф и не Мария, а люди, народы, населяющие землю, так как в лице Его с нами будет Бог. Это не есть собственное имя Того Сына, о рождении Которого от Девы пророчествовал Исайя, а лишь пророческое указание на то, что в лице этого Сына как Человека будет Бог, — что Он будет Богочеловек.
Евангелист Лука начинает повествование о рождении Иисуса пояснением, что в то время вышло от римского императора Августа повеление произвести перепись по всей земле, то есть во всех пределах обширной Римской империи, и что эта перепись была первая в правлении Квириния Сирией.
Против достоверности этих исторических указаний возражают, говоря, что, по свидетельству Иосифа Флавия, перепись в Сирии была произведена после низложения Архелая, следовательно, после смерти Ирода лет через десять, когда Квириний был назначен правителем Сирии, а Иисус родился, как удостоверяет Евангелист Лука, в царствование Ирода.
Чтобы примирить это кажущееся противоречие, некоторые толкователи Евангелия полагали, что перепись была начата перед временем рождения Иисуса Христа, но затем, по случаю возникших народных волнений и смерти царя Ирода, была приостановлена, а лишь через 10—12 лет, в правлении Квириния, окончена, и что поэтому в стихе 2-м 2-й главы Евангелия от Луки вместо слов эта перепись надо читать: самая перепись, так как ошибка могла произойти от сходства греческих слов, переводимых по-русски словами эта и самая. Указывают еще на древнейший список Библии, известный под названием Синайского кодекса, в котором приведенное место Евангелия Луки изложено так: «Эта первая перепись была совершена прежде, чем Квириний был правителем Сирии». Главнейшим же подтверждением правдивости повествования Евангелиста Луки служит надпись на одном памятнике, найденном в 1764 году в Тиволи, древнем Тибуре; надпись эта удостоверяет, что Сульпиций Квириний, сын Публия, после покорения Августу народа гомонадов, убившего своего царя Аминту, получил, как проконсул провинции Азии, во второй раз Сирию и Финикию. Итак, Квириний два раза был назначаем правителем Сирии, и если при назначении его во второй раз, при низвержении Архелая, была произведена перепись, то это была вторая перепись. Так и Евангелист Лука говорит, что произведенная перед рождением Иисуса перепись была первая перепись в правление Квириния, и говорит так, вероятно, умышленно, чтобы отличить эту перепись от второй,бывшей в правление того же Квириния.
Евреи вели свои родословные по коленам и родам; обычай этот был так силен, что, узнав о повелении Августа, они пошли записаться каждый в город своего рода. Иосиф был, как известно, из рода Давидова, поэтому он и должен был отправиться в Вифлеем, называемый Давидовым городом, потому что в нем родился Давид.
Пророк Михей предсказал, что Христос родится именно в Вифлееме, городе Иудином: И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле, и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих. 5, 2).
По римским законам, женщины наравне с мужчинами подлежали поголовной переписи, поэтому Иосиф пошел в Вифлеем записаться не один, а с Пресвятой Девой. Неожиданное путешествие в Вифлеем, в тот город, в котором должен родиться Мессия, и притом путешествие незадолго до разрешения Пресвятой Девы от бремени, должно было доказать Иосифу и Марии, что указ кесаря о переписи есть орудие в руках Провидения, направляющее к тому, чтобы Сын Марии родился непременно в Вифлееме, а не в Назарете.
После утомительного пути старец Иосиф и Дева Мария пришли в Вифлеем, но будущей Матери Спасителя мира не нашлось места в гостинице, и Она со Своим спутником вынуждена была поместиться в пещере (как это утверждает святой Иустин Философ), куда загоняли с пастбища скот; здесь-то, в зимнюю ночь, родился Христос.
Родив Сына, Пресвятая Дева Сама спеленала Его и положила в ясли. Этими краткими словами Евангелист повествует, что Богоматерь родила безболезненно.
Выражение Евангелиста и родила Сына своего Первенца (Лк. 2, 7) дает неверующим повод говорить, что у Пресвятой Девы, кроме Иисуса первенца, были и другие дети, которые назывались Его братьями. Но, по закону Моисея (см. Исх. 13, 2), первенцем назывался всякий младенец мужского пола,разверзающий ложесна, то есть перворожденный, хотя бы он же был и последним. О том, что так называемые братья Иисуса не были Его родными братьями, сыновьями Его Матери, будет сказано ниже, в главе 7-й.
Иисус Христос родился ночью, когда в Вифлееме и окрестностях его все погружены были в глубокий сон; не спали только пастухи, которые в поле стерегли вверенное им стадо. К этим скромным людям, труждающимся и обремененным, является ангел с радостной вестью о рождении Спасителя мира. Лучезарный свет, окружавший ангела среди ночного мрака, испугал пастухов, но ангел тотчас же успокоил их, сказав: Не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2, 10—11). Этими словами ангел дал понять им истинное значение Мессии, пришедшего не для одних евреев, но для всех людей, ибо радость будет всем людям, которые, конечно, примут Его за Спасителя, уверуют в Него.
Ангел объяснил пастухам, что они найдут родившегося Христа Господа в пеленах, лежащего в яслях. Не те ли это были пастухи, которые загоняли иногда свое стадо в пещеру, приютившую ныне Богоматерь и рожденного Ею Младенца?
Но почему же ангел не возвестил о рождении Христа старейшинам иудейским, книжникам и фарисеям? Почему он не призвал и их к поклонению божественному Младенцу? Да потому, что эти слепые вожди слепых перестали понимать истинный смысл пророчеств о Мессии и, по своей исключительной иудейской горделивости, воображали, что обещанный им Избавитель явится в полном блеске величественного царя-завоевателя и покорит им весь мир, а с такими извращенными понятиями они, конечно, не поверили бы и ангелу, что родившийся в пещере, при такой убогой обстановке, Младенец есть истинный Мессия-Христос.
Пастухи не сомневались, что ангел послан к ним от Бога, и потому удостоились слышать торжественный небесный гимн: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2, 14). Ангелы славят Бога, пославшего в мир Спасителя; они радуются, что с принятием новой заповеди любви мир будет и на земле, и что к людям, которые подчинятся закону любви, будет Божие благоволение. Слава и мир! Слава на небе, мир на земле!
Нам могут, однако, заметить: прошло двадцать столетий с тех пор, как ангелы возвестили наступление мира на земле, а люди все продолжают воевать, обагряя землю человеческой кровью; какой же это мир?
Мир, возвещенный ангелами, нельзя понимать как немедленное прекращение всех войн и ссор, как одновременное замирение всех живущих на земле людей, как начавшийся уже мир всего мира. Сам Иисус Христос, говоря Своим ученикам — мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. 14, 27) — и объясняя им, что этот мир будет с ними и что они будут считаться Его учениками только тогда, когда будут исполнять новую Его заповедь любви — по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою(Ин. 13, 35), — не скрывал от них и той распри, которую породит Его учение.«Не думайте, —- сказал Он, — что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34). Следовательно, мир дается не всем живущим на земле, не всем даже признающим Иисуса Христа за Господа: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21), но только тем, которые вправе называться истинными учениками Христа, тем, которые свято исполняют Его заповедь любви; причем этот мир есть мир внутреннего мира человека, мир его души, и об этом-то мире пели ангелы в своем гимне.
Ангелы удалились, а пастухи поспешно отправились в Вифлеем, нашли Младенца, лежащего в яслях, и первые поклонились Ему. Они рассказали Марии и Иосифу о том событии, которое привело их к колыбели Христа Господа; рассказывали они о том же и другим, и все, слышавшие их рассказ, удивлялись.
А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2, 19). Она не удивилась необычайным рассказам, но запоминала все слышанное.
Евангелист Лука, подробно описывающий события благовестия ангела и рождение Иисуса Христа, очевидно, писал со слов Самой Богоматери, а потому его повествование — вне всякого сомнения.
Рождество Христово Восточные Церкви стали праздновать лишь в конце IV столетия, приняв для этого, по примеру Западных Церквей, день 25 декабря. Иоанн Златоуст (Творения. 2. С. 392-400) следующим образом объясняет, почему западные, а за ними и восточные христиане празднуют Рождество Христово 25 декабря: полагали, что Захария был первосвященник, и что явление ему ангела было за завесой, во Святом Святых, куда раз в год, в праздник очищения, входил первосвященник, а так как праздник этот приходился в конце сентября, в десятый день седьмого лунного месяца (см. Лев. 16, 29), то днем зачатия Предтечи стали считать 23 сентября; отсчитав девять месяцев от этого числа, признали, что рождение Предтечи произошло 24 июня. В шестом месяце после зачатия Иоанна Крестителя, то есть в марте, было благовестие ангела Деве Марии, после чего Она пошла к Елисавете, пробыла у нее около трех месяцев и, не дождавшись рождения ею сына, вернулась домой, что должно было случиться до 24 июня; поэтому считают, что Благовещение было 25 марта, а через девять месяцев, то есть 25 декабря, родился Иисус Христос. По тому же исчислению Обрезание празднуется на восьмой день, 1 января, а Сретение — на сороковой день, 2 февраля. Все эти расчеты основаны на предположении, что Захария был первосвященником. Но предположение это едва ли правильно, так как Иосиф Флавий, перечисляя всех первосвященников того времени, не упоминает в числе их Захарии. К тому же Захария был, как говорит Евангелист Лука, очередным священником, из Авиевой чреды, первосвященник же не причислялся ни к какой чреде. Он мог быть в описываемое время первосвященником из всех священников Авиевой чреды, так как ему по жребию пришлось войти в Святилище для каждения, но из-за этого нельзя считать его первосвященником. К тому же Евангелист Лука говорит, что Захария, как избранный по жребию из очередных священников, вошел в храм Господень для каждения, то есть в Святилище, где находился жертвенник кадильный, а не в Святое Святых. Поэтому, хотя мы и празднуем 25 декабря день рождения Иисуса Христа, но действительный день рождения Его нам не известен, как неизвестны и дни зачатия Иоанна, благовестие Пресвятой Деве Марии, рождение Иоанна, обрезание Иисуса и встречи Его Симеоном.
Пресвятая Дева оставалась в Вифлееме с Младенцем и Иосифом; на восьмой день совершено было обрезание Младенца, и Его назвали Иисусом. По закону Моисееву (см. Лев. 12, 2-8) женщина, родившая сына, считалась нечистой семь дней и, кроме того, тридцать три дня должна была оставаться дома, не прикасалась ни к чему священному; по прошествии же этих дней она должна была явиться в храм и принести жертву. Но если родившийся сын — первенец, то, по первоначальному закону, он должен был быть посвящен Богу для служения при храме; со временем же, когда для этого служения избрано было одно только колено Левиино, то за первородных назначен был выкуп в пять священных сиклей (см. Числ. 18, 16), то есть около четырех рублей на наши деньги.
В глазах евреев необрезанный не мог войти в общество народа Божия; он не мог входить ни в храм, ни в синагоги; необрезанного евреи не признали бы за Мессию. Равным образом, и Пресвятая Дева, не отбыв срок очищения, не могла бы считаться истиной израильтянкой. Вот почему были исполнены все эти законные требования.
В храме, при принесении Богоматерью выкупа и жертвы, находился благочестивый старец Симеон, ожидавший Утешения Израилева. Так как явление Мессии должно было принести народу еврейскому утешение, то принято было и Самого Мессию называть Утешением, Утехой; вот почему про Симеона сказано, что он был чающий, то есть ожидающий Утешения Израилева (Лк. 2, 25).
Евангелист Лука не дает нам о личности Симеона никаких сведений кроме того, что он был благочестив, ожидал пришествия Мессии, был предупрежден Духом, что не умрет до тех пор, пока не увидит Христа, и по особому вдохновению пришел в храм в то именно время, когда Младенец Христос был принесен туда Своей Матерью и Иосифом.
Узнав в Младенце обещанного Мессию, старец Симеон берет Его на руки и высказывает радость, что наконец-то он увидел Славу народа Израилева, Свет для просвещения язычников и Спасение для всех народов, — что наконец-то Владыка-Бог отпускает его с миром (то есть душевным покоем) из этой временной жизни в лучшую, вечную.
Возвращая Младенца Иисуса удивленной Богоматери, Симеон в пророческом вдохновении видит будущее: видит озлобление иудеев против посланного для спасения их Мессии, слышит споры и пререкания (се, лежит Сей... в предмет пререканий) между последователями и врагами Его, те пререкания, которые (да откроются помышления многих сердец) обнаружат любовь к истине в одних и закоренелую злобу в других, одних возвеличат в Царстве Славы, а других низвергнут из него (се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле); он видит скорбную Мать, стоящую у Креста с душой, как бы пронзенной оружием (и Тебе Самой оружие пройдет душу), и под влиянием такого пророческого предвидения, указывая на Младенца Иисуса, говорит: Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец (Лк. 2, 34, 35). Ангел возвестил Марии только радость, Симеон предсказывает Ей и скорбь.
Вдохновенная пророческая речь Симеона должна была привлечь всех бывших в то время в храме. То было время общего ожидания пришествия Мессии, и потому все присутствовавшие при этом, в особенности священники, должны были бы сохранить все слова сии, слагая их в сердце Своем (Лк. 2, 19) (как то сделала Богоматерь); но, к сожалению, почти все евреи того времени ожидали Мессию в блеске земного величия и были так упорны в своем заблуждении, что в Сыне бедной Матери, Которого держал на руках Симеон, не могли признать Христа Спасителя. Евангелист даже не говорит, чтобы вдохновенная пророческая речь Симеона произвела какое-либо впечатление на находившихся в то время в храме; одна лишь престарелая вдова, известная под именем Анны пророчицы, поверила Симеону, славила Младенца Иисуса как Господа и говорила о Нем в Иерусалиме всем ожидавшим пришествия Мессии.
Евангелист Лука повествует далее, что Пресвятая Дева и Иосиф, совершив в храме все, что требовал закон, возвратились в Галилею, в свой город Назарет. Но из Евангелия от Матфея мы знаем, что возвращение в Назарет последовало после поклонения волхвов в Вифлееме, избиения младенцев, бегства Святого Семейства в Египет и возвращения из Египта. Как же Евангелист Лука говорит, что Пресвятая Дева с Иисусом и Иосифом возвратились после встречи с Симеоном в Назарет? Нет ли тут противоречия? И отчего Евангелист Лука ничего не говорит о поклонении волхвов и других последовавших за тем событиях?
Эти вопросы разъясняются следующим образом. Ни один из четырех Евангелистов не имел притязаний на полное изложение всей истории земной жизни Иисуса Христа; да это было бы и невозможно, судя по свидетельству Евангелиста Иоанна, оканчивающего свое Евангелие такими словами: Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг (Ин. 21, 25).
Первое Евангелие написал Апостол Матфей, и записал в нем все, что было ему достоверно известно, и чему он притом придавал особое значение, а он писал с целью убедить евреев, что Иисус, Сын Девы Марии, есть именно Тот Мессия, о Котором так много пророчеств заключается в книгах закона и пророков. После него спутник Апостола Петра, Марк, по просьбе христиан, живших в Риме, записал для них устную евангельскую проповедь Апостола Петра; когда же труд Марка был им окончен и одобрен самим Апостолом Петром, то стал известен под названием Евангелия от Марка. В то время многие стали описывать события из жизни Иисуса Христа, но их писания были недостоверны (потому и отвергнуты Церковью); ввиду этого спутник Апостола Павла, Лука, рассудил, как сам объясняет в предисловии, описать по порядку, по тщательном исследовании всего сначала. Вот как он сам объясняет цель своего Евангелия: Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, — то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен (Лк. 1, 1—4). Значительно позже, когда из всех Апостолов оставался в живых один Иоанн, малоазийские епископы упросили его написать им новое Евангелие для изобличения умножившихся в то время еретиков. Иоанн исполнил их просьбу и написал свое, четвертое Евангелие, объяснив цель написания его в следующих словах: Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его (Ин. 20, 31). Составляя это Евангелие, Апостол Иоанн имел, конечно, под руками все три принятые Церковью Евангелия, ранее написанные, поэтому он не повторяет того, что подробно и удобопонятно изложено в первых Евангелиях, но или описывает пропущенное ими, или же дополняет и поясняет их повествования, где в этом встречалась надобность.
Итак, все четыре Евангелия надо рассматривать как повествования, взаимно друг друга пополняющие, вследствие чего умолчание одного Евангелиста о событиях, о которых повествует другой Евангелист, нельзя принимать за отрицание этих событий. Если бы, например, Евангелисты Лука и Иоанн отрицали описанные одним только Евангелистом Матфеем события: поклонение волхвов, избиение младенцев, бегство в Египет и возвращение в Назарет, то, конечно, не преминули бы упомянуть об этом в своих Евангелиях; следовательно, умолчание ими этих событий, обстоятельно и подробно описанных Евангелистом Матфеем, следует считать признанием истинности описанного и нежеланием повторяться.
Признавая, таким образом, умолчание Евангелиста Луки о поклонении волхвов, избиении младенцев и бегстве в Египет за нежелание его повторять обстоятельное повествование об этих событиях Евангелиста Матфея, мы должны еще устранить кажущееся с первого взгляда противоречие в их повествованиях относительно времени возвращения Святого Семейства в Назарет.
Средства к устранению этого кажущегося противоречия содержатся в Евангелии.
Рассказывая о возвращении Святого Семейства из Египта, последовавшем после смерти Ирода, Евангелист Матфей говорит: Он (то есть Иосиф) встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет (Мф. 2, 21—23).
Выражение Евангелиста — убоялся туда идти — нельзя понимать в том смысле, что Иосиф побоялся пройти через Иудею в Галилею, так как, направляясь из Египта в Галилею, нельзя было миновать Иудею; поэтому, выражение — туда идти — надо понимать в другом смысле. Если Иосиф побоялся идти в Иудею единственно вследствие воцарения там жестокого Архелая и пошел в Галилею не по собственному желанию, но потому лишь, что получил откровение о том во сне, то следует признать, что, по возвращении из Египта, он намеревался поселиться в Иудее, а не в Галилее. Он хотел вернуться из Египта туда, откуда вышел, а так как из приведенных слов Евагнелиста Матфея видно, что он хотел вернуться не в Назарет, а в Иудею, то следует признать, что и бегство в Египет последовало из Иудеи, и из того именно города Иудеи, пребывание в котором представляло особенную опасность по случаю предстоявшего избиения младенцев, то есть из Вифлеема.
Бегство Святого Семейства в Египет не могло последовать из Назарета еще и потому, что пребывание его в Назарете не представляло никакой опасности. Опасно было оставаться только в Вифлееме и окрестностях его, куда направлялись Иродовы убийцы; поэтому несомненно, что Святое Семейство отправилось в Египет из Вифлеема, и отправилось туда, конечно, после принесения Младенца Иисуса в храм и встречи там с Симеоном.
Бегство в Египет последовало, как известно, вскоре после поклонения волхвов. Но когда же произошло поклонение волхвов? До принесения Младенца Иисуса в храм или после?
Если бы поклонение волхвов произошло до принесения Иисуса в храм, то несомненно, что желавшие отличиться перед Иродом и снискать его расположение (а таковые могли быть и между священниками) немедленно донесли бы ему как о предсказании старцем Симеоном будущности Младенца, принесенного в храм бедной Матерью, так и о прославлении Анной пророчицей этого Младенца как ожидаемого Избавителя. Подозрительный Ирод не оставил бы таких указаний без внимания и начал бы искать опасного ему Младенца в Иерусалиме; но так как Евангелист Матфей не дает нам никаких указаний на подобные розыски в Иерусалиме новорожденного Царя Иудейского, то надо полагать, что и самое прибытие волхвов в Иерусалим с вопросом — где родившийся Царь Иудейский (Мф. 2, 2), — последовало после принесения Младенца Иисуса в храм.
Итак, следует признать, что, согласно с повествованием Евангелиста Луки, после принесения Младенца Иисуса в храм, Святое Семейство действительно отправилось в Назарет; но так как после того произошли поклонение волхвов Иисусу в Вифлееме, бегство в Египет и избиение младенцев в Вифлееме и окрестностях его, то несомненно, что для этого должно было произойти вторичное путешествие из Назарета в Вифлеем. Но для чего же Богоматерь с Иисусом и Иосифом вторично предприняли такое путешествие? На этот вопрос можно дать следующий, вполне правдоподобный и притом единственный, ответ: Иосиф, исполняя данное ему Богом поручение охранять Иисуса в Его младенчестве, должен был понять, что Мессия, Царь Иудейский, должен жить и действовать в Иудее, а не в языческой Галилее, не в Назарете, о котором евреи говорили: Из Назарета может ли быть что доброе? Иисус родился в Вифлееме, как и предсказал пророк; следовательно, и жить Ему надо в Вифлееме, городе царя Давида. Так, несомненно, должен был рассуждать Иосиф. И что могло удерживать его в Назарете? Он был плотник, следовательно, мог своим ремеслом заработать средства к жизни на всяком месте. Поэтому он решается переселиться на постоянное жительство в Вифлеем и предпринимает для этого с Марией и Младенцем Иисусом вторичное путешествие туда.
Только такое толкование и устраняет противоречие между Евангелистами Матфеем и Лукой.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter