Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterБ.И. Гладков. Толкование Евангелия
ГЛАВА 14
Поучения в притчах
После того Иисус проходил по городам и селениям в сопровождении двенадцати Апостолов, толпы народа и некоторых женщин, которых Он исцелил от болезней и освободил от одержавших их злых духов.
Из всех сопровождавших Христа женщин Евангелист называет только трех: Марию Магдалину, Иоанну, жену Хузы, домоправителя Ирода, и Сусанну. Про Сусанну в Евангелиях ничего более не говорится. Относительно Иоанны полагают, что это — жена того царедворца, сына которого исцелил Иисус (Ин. 4, 46—53); Иоанна упоминается в Евангелии Луки (24, 10) в числе жен-мироносиц, пришедших ко гробу Господню.
Имя Марии Магдалины упоминается всеми четырьмя Евангелистами. Она стояла при Кресте Иисуса (Ин. 19, 25; Мк. 15, 40; Мф. 27, 56); она присутствовала при погребении Его (Мф. 27, 61; Мк. 15, 47); она первая удостоилась видеть воскресшего Христа (Ин. 20, 14—17; Мк. 16, 9). Про ее прошлое Евангелисты Лука и Марк выражаются кратко: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов (Лк. 8, 2); Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов (Мк. 16, 9).
По мнению блаженного Феофилакта, Священное Писание принимает иногда число семь в смысле множества; поэтому и слова Евангелистов о том, что Иисус изгнал из Магдалины семь бесов надо понимать в том смысле, что Он изгнал из нее многих бесов; можно понимать это изречение еще и в смысле противоположения семи бесов семи духам добродетели (Толкование на Евангелие от Марка. 26).
Если принять первое толкование, то следует признать, что Мария Магдалина была бесноватой, что, однако, не согласуется с преданием о ней, а если держаться второго объяснения блаженного Феофилакта, то придется признать, что Мария Магдалина прежде была вообще порочной женщиной. Это последнее определение личности Магдалины подкрепляется преданием о том, что она была грешницей и помазала ноги Иисуса миром в доме Симона-фарисея. Происходила она из города Магдалы, стоявшего на западном берегу Галилейского или Геннисаретского озера.
Эти и другие женщины, сопровождавшие Иисуса, помогали своим имуществом Ему и Его Апостолам: Иисус был беден и до выступления на проповедь зарабатывал средства к жизни личным трудом (плотника), а теперь Он, конечно, не мог заниматься этим ремеслом; Апостолы же оставили все и пошли за Ним, поэтому Иисус и Апостолы нуждались в вещественной помощи.
Иисус Христос совершал Свои путешествия по Галилее и окрестным странам, возвращаясь почти каждый раз в Капернаум. Во время пребывания Своего в этом городе Он любил выходить к берегу Галилейского озера, называвшегося морем, и поучать народ там на просторе, где могли поместиться все желавшие слушать Его. В один из таких дней к Нему на берег собралось такое множество народа, что Он вынужден был, как это и прежде случалось, сесть в лодку и, отделившись таким образом от толпы, поучать ее. И поучал их много притчами (Мф. 13, 3).
В Своих поучениях Иисус Христос всегда сообразовался с уровнем понимания слушателей: говоря с книжниками и фарисеями, Он уличал их в непонимании или искажении смысла Писания; ученикам Своим постепенно, в ясных, не требующих объяснения выражениях открывал цель Своего пришествия, предстоявшие Ему смерть и Воскресение, а народу говорил притчами. Сильное, потрясающее впечатление на толпы народа производили чудеса, совершаемые Иисусом, а не учение Его, остававшееся для многих малопонятным. Если фарисей Никодим не мог понять, что для вступления в Царство Небесное необходимо духовное возрождение или перерождение, то и от народа, воспитанного в ложных понятиях о Мессии и Царстве Его, нельзя было ожидать сознательного отношения к поучениям Иисуса. Народ бессилен был умом понять Иисуса, но сердце подсказывало ему, что великий пророк восстал между ними, и Бог посетил народ Свой (Лк. 7, 16). Вот почему поучения Свои к народу Иисус Христос излагал большей частью в особой иносказательной форме, дававшей слушателям возможность легко запомнить слышанное и потом вдуматься в его смысл. Для Своих иносказаний, сравнений, Иисус брал примеры из обыденной жизни народа и окружавшей его природы.
Так и в данном случае, Он напомнил им их родные поля, местами заросшие колючим кустарником, тернием, местами же каменистые, покрытые тонким слоем рыхлой почвы, и, сравнивая с таким полем стоявшую перед Ним толпу, сказал: вот, вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то.
В тот же день, когда Господь окончил поучать народ притчами, двенадцать Апостолов и окружавшие Его попросили разъяснить им эту притчу, и Господь разъяснил.
Вот, вышел сеятель сеять (Мф. 13, 3). Семя есть слово Божие (Лк. 8, 11).Сеятель слово сеет (Мк. 4, 14). Но кто же этот сеятель? В другой притче о плевелах Иисус Христос под именем сеятеля подразумевал Себя, Сына Человеческого, как это видно из данного Им Своим ученикам объяснения той притчи: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий (Мф. 13, 37); в объяснении же этой притчи Он не говорил, кого надо считать сеятелем. Поэтому надо признать, что сеятелем считается здесь прежде всего Сам Иисус Христос, а затем и все Апостолы, преемники их и все проповедники, устно или письменно сеющие слово Божие.
Как разнородна бывает почва, в которую бросает сеятель семена, так разнохарактерна бывает и толпа народная, перед которой выходит проповедник, сеятель слова Божия.
И когда он сеял, иное упало при дороге; и налетели птицы и поклевали то. Труд сеятеля пропал; семя, упавшее на невспаханную почву, не подготовленную к прорастанию, не дало ростка; птицы поклевали его. Так бесплоден бывает иногда и труд проповедника слова Божия. Если все слушатели его с отуманенным умом и загрубелым сердцем, то он может руководствоваться заповедью Христа — не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф. 7, 6). Но не о таком случае говорится в притче о сеятеле; здесь толпа разнородна, здесь имеются и добрые сердца, могущие принять слово Божие, и потому здесь проповедь обязательна, и опасения, что сеемое слово будет не всеми усвоено, не должны останавливать сеятеля.
Посеянное при дороге, — поясняет Христос, — означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит сатана и похищает слово, посеянное в сердцах их (Мк. 4, 15). Так записал слова Иисуса Евангелист Марк. То же самое объяснение передают Евангелисты Матфей и Лука, но с некоторыми добавлениями, весьма существенными; так, по Евангелию от Матфея, ко всякому, слушающему слово о Царстве и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его(Мф. 13, 19), чтобы они не уверовали и не спаслись (Лк. 8, 12).
Из сопоставления сказаний всех трех Евангелистов об объяснении Иисусом Христом этой части притчи о сеятеле становится ясным, что посеянному при дороге уподобляются такие слушатели слова Божия, которые не разумеют его, которые не в силах даже и понять его, как не в силах бывает утоптанная дорога принять упавшее на нее зерно. Приведем пример из нашей жизни: В церкви читали Евангелие; стоял тут среди других один человек, который внимательно слушал чтение, но ничего не понял; выходя из церкви, он встретился с выходившим оттуда же приятелем и просил его объяснить ему прочитанное Евангелие, но тот сказал ему, что и сам ничего не понял. Тогда идет он к одному знакомому и просит растолковать ему, что означают слышанные им слова Евангелия; но знакомый его был неверующий и сказал ему: «Напрасно и слушал; только время потерял! Не стоит и слушать того, что там читают!» Не получив ни от кого объяснения, человек этот не получил никакой пользы от услышанного им слова Божия и скоро забыл его: оно было похищено у него. Конечно, если бы он обратился за разъяснением к верующему и понимающему смысл и значение слова Божия, то тот дал бы ему настоящее объяснение, и слово Божие проросло бы и в нем, как может прорасти и зерно на дороге, если ее вскопают и разрыхлят.
Иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло.
«В Сирии (по свидетельству Плиния) пашут весьма неглубоко, так как под поверхностью лежит каменный грунт, летом иссушающий семена». На таком каменном грунте, если он покрыт тонким слоем плодородной почвы, зерно всходит быстро, но укорениться ему негде, и когда настает зной, росток, бессильный для борьбы с ним, погибает.
Посеянное на каменистом месте означает тех, которые, когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются (Мк. 4, 16-17). Это люди, которые, услышав слово Божие, сразу же поняли его, уразумели все. Умом они приняли его, но сердце-то их не отзывчиво к добру, холодно оно; умом они понимают, что надо любить ближних, будь то даже враги наши, и что надо благо творить им; они сознают, что надо прощать всем и не гневаться ни на кого, что надо за причиненное зло воздавать добром; но как только приходится им доказать все это на деле, то росток слова Божия и засыхает в них, и они оказываются бессильными согреть его в холодном сердце своем. Они охотно принимают благую весть о вечном блаженстве в Царстве Небесном; но когда приходится для достижения этого блаженства изменить привычный образ жизни, отстать от грехов, вести упорную борьбу с искушениями, претерпеть лишения, а иногда и гонения за веру, то оказываются малодушными, бессильными в борьбе со злом; они падают духом, вера их ослабевает, и как гибнет под палящими лучами солнца растение, не имеющее корня, так гибнут и надежды их на Царство Небесное.
Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его. Семя это упало не в разросшиеся кусты терния, а в такую почву, из которой они выкорчеваны, и которая достаточно хорошо распахана, но только корневища терновые не все извлечены. Если бы Иисус Христос подразумевал здесь разросшиеся уже кусты, то не сказал бы — и выросло терние. После посева по земле, казавшейся хорошо разработанной, оставшиеся в ней корни терния прорастают; всходит и посеянное семя; но быстро растущие побеги терния заглушают его, лишают света, поглощают всю влагу из почвы и не дают посеянному правильно развиваться; вырастает из него тощий стебель, который не дает колоса и зерна. Посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода (Мк. 4, 18). Эти люди принимают слово Божие, но оно не возрождает их: наслаждения житейские (Лк. 8, 14), погоня за богатством, суета и предрассудки века не дают им времени укрепиться в вере, заглушают божественное слово; слово это все более и более забывается и потому остается бесплодным. Такие люди сознают, что хорошо было бы достигнуть вечного блаженства в Царстве Небесном, но тут же мир предлагает им свои земные блага. Вечное блаженство (рассуждают они) когда-то еще будет, а молодость, наслаждения житейские, богатство, уйдут и не вернешь их, если вовремя не воспользуешься ими; покаяться и жить по заповедям Божиим еще успеем, и потому пользование благами мира сего не помешает нам в свое время подумать и о Царстве Небесном. Так рассуждают люди, в которых слово Божие заглушается терниями; они не замечают, что терние это все более и более разрастается, что тощему стеблю посеянного в них слова становится все теснее и теснее, что приходит наконец время, когда трудно и поздно уже вырывать поросли терния, сильно разросшиеся; они забывают также, что нельзя служить Богу и маммоне, и что человек не знает ни дня, ни часа, когда отозван будет из этой жизни.
Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное в тридцать.
Упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении (Лк. 8, 15),
То же самое объяснение этой части притчи передает и Евангелист Матфей, но с добавлением: «Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен» (Мф. 13, 23).
Здесь, следовательно, подразумеваются те люди, которые слушают слово Божие и разумеют его, добрые и чистые сердца которых заботливо хранят его, которые в терпении несут иго Христово и через то достигают известных степеней совершенства, сообразно усилиям, употребляемым ими для достижения Царства Небесного: приносят плод во сто крат, в шестьдесят и в тридцать. Таким людям противополагаются люди с сердцами огрубелыми, как утоптанная и накатанная дорога1.
Но (скажут) чем же виноваты слушающие и не разумеющие слово и слушающие, но не имеющие для хранения слова чистого и доброго сердца? Если бы они обладали этими данными для успешного произрастания посеянного и в них зерна, то, может быть, и оно дало бы плод? Да ведь все люди приходят в мир добрыми, и зло внедряется в них потом вследствие их же вины: или сознательного стремления к нему, или же легкомысленного попущения; следовательно, черствым, невосприимчивым сердце делается по вине самого человека. Можно и твердую придорожную полосу земли вспахать и обратить в плодородную. Здесь говорится не о неразумных людях, но о не разумеющих, то есть могущих, но не желающих разуметь; при сильном желании и не разумеющий может уразуметь слово Божие, казавшееся ему прежде непонятным, а уразумев его, и исправить свое неотзывчивое сердце; следовательно, все зависит от воли самого человека, который и должен нести заслуженную им ответственность за невнимание к слову Божию и нежелание уразуметь его.
Продолжая поучать народ, стоявший пред Ним на берегу, Иисус сказал: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел.
Слова — когда же люди спали — не означают беспечности людей, так как к посеянному полю не были приставлены стражники для охраны посева; слова эти означают лишь время, когда пришел враг, то есть ночь, когда все люди обыкновенно спят. Плевелы — это сорное растение, очень похожее зеленью и стеблем на пшеницу, вследствие чего его нельзя выполоть в то время, когда всходы пшеницы еще малы, когда прополка им не приносит вреда; когда же плевелы достигают такого роста, что их можно отличить от пшеницы, тогда выдергивание их сопряжено с вытаптыванием и повреждением корней пшеницы. Когда взошла зелень и показался плод (то есть колос), тогда явились (то есть обнаружились) и плевелы, взошедшие одновременно с пшеницей, но своевременно не замеченные.
Пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы. Рассказ об этом не мог удивить слушателей Иисуса, так как подобная месть была в обычае у народов востока.
Рабы посеявшего доброе семя были удивлены, когда увидели выросшие с пшеницей плевелы, и предложили свои услуги выбрать их; но так как они, выбирая плевелы, могли выдернуть вместе с ними и пшеницу, то он сказал им: оставьте расти вместе то и другое до жатвы...
По объяснению Иисуса Христа, данному Апостолам, посеявший доброе семя есть Сын Человеческий, то есть Он Сам; враг Его — диавол; поле — мир; доброе семя — сыны Царства Божия; плевелы — сыны лукавого.
Учение Христа предлагается всем, оно сеется по всему миру; но и диавол своими соблазнами сеет зло среди людей. Люди одарены разумом и свободой воли; им предоставлен выбор между добром и злом; одни идут узким путем в тесные врата Царства Небесного, другие же широкой дорогой в противоположную сторону. Поэтому на обширной ниве мира вместе с достойными сынами Отца Небесного (пшеницей) живут и сыны лукавого (плевелы).
И как часто при виде возмутительных поступков злых, безнравственных людей говорят: «О Господи! Почему Ты не наказываешь теперь же злых людей? Зачем Ты даешь им возможность пользоваться всеми благами мира? Зачем они теснят, угнетают добрых?» На все эти вопросы Христос отвечает: Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; настанет время жатвы, день Страшного Суда, и Я скажу жнецам, Ангелам Своим: соберите прежде плевелы... чтобы сжечь их... и соберут... делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов... а пшеницу уберите в житницу мою... Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их.
После притчи о плевелах Иисус Христос сказал притчу о зерне горчичном. Иоанн Златоуст так объясняет связь между этими притчами. В притче о сеятеле сказано, что три части всех посеянных семян погибают, а всходит, спасается только одна; притчею же о плевелах пояснено, что и этой четвертой части посеянного угрожает большая опасность от плевел. Слушая эти притчи, ученики могли прийти в уныние от такого малого числа людей, могущих спастись. Поэтому-то Господь и предлагает им притчу о горчичном зерне. Зерно это, будучи меньше всех семян на земле, становится, когда всходит, больше всех злаков, и пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрываться птицы небесные (Мк. 4, 31, 32). То же самое будет и с проповедью. Хотя ученики Его были всех бессильнее, всех униженнее, но так как сила, в них сокрытая, была велика, то проповедь Евангельская распространилась по всей вселенной (Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Евангелие от Матфея. 11).
Блаженный Иероним по тому же вопросу выражается так: «Евангельская проповедь меньшее из всех учений. В самом начале оно кажется неправдоподобным: оно проповедует человека и Бога, Бога умирающего, и соблазн Креста. Сравни это учение с догматами философов, с их книгами, блистательным красноречием, со сложением их речей, и увидишь, как семя Евангелия меньше всех этих семян. Но то, при своем начале проникая глубоко, не животворит; напротив того, слабеет, истощается и, подобно злакам, иссыхает. Благовестив же, по-видимому малое, будучи посеяно в душе верующего или в целом мире, укореняется подобно сильному дереву.
Царство Божие, Царство Христа на земле или Церковь Христова, сначала совсем малое, едва приметное, как горчичное зерно, разрослось со временем так, что вместило в себе множество народов, подобно тому, как в ветвях горчичного дерева укрываются стаи птиц небесных.
Горчичное зерно так мало, что у евреев того времени была поговорка: мал, как горчичное семечко. Это не то однолетнее растение, которое растет и у нас; это растение многолетнее, достигающее громадных размеров: под ветвями его может проехать человек на коне, а на ветвях садятся огромные стаи птиц.
Развивая ту же мысль о будущности основываемого Им Царства Божия на земле, Иисус Христос сказал притчу о закваске. Еще сказал: чему уподоблю Царствие Божие? Оно подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все. Известно, что ничтожное количество закваски (дрожжей), положенное в громадное (сравнительно с закваской) по объему тесто, сообщает всему тесту свои свойства и возбуждает в нем брожение. Так и малое стадо Христово (Ин. 6, 32; Лк. 12, 32), войдя в мир, создаст обширное Царство Божие на земле, долженствующее объединить все человечество.
«Не говори Мне: что можем сделать мы, двенадцать человек, вступив в среду такого множества людей? В том самом и обнаружится яснее ваша сила, что вы, вмешанные во множество, не предадитесь бегству. Как закваска тогда только заквашивает тесто, когда бывает в соприкосновении с мукой, и не только прикасается, но даже смешивается с ней, так и вы, когда вступите в неразрывную связь и единение с врагами своими, тогда их и преодолеете» (Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Евангелие от Матфея. 45).
По свидетельству Евангелиста Марка, Иисус Христос таковыми многими притчами проповедывал им (то есть народу) слово; но не все притчи, сказанные им тогда, записаны Евангелистами. Евангелист Матфей, обращавший при написании своего Евангелия особенное внимание на исполнение Иисусом всех пророчеств о Мессии, говорит, что, поучая притчами, Иисус исполнил сказанное Богом через пророка Давида. Семьдесят седьмой псалом начинается так: Внимай, народ мой, закону моему, приклоните ухо ваше к словам уст моих. Открою уста мои в притче (Пс. 77, 1).
Когда Иисус окончил притчи, приступили к Нему ученики и спросили: для чего притчами говоришь им?
Потому говорю им притчами, — отвечает Христос, — что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют. Они не слепы и не глухи, но, развращенные своими лжеучителями (книжниками и фарисеями), они почти потеряли способность понимать виденные ими знамения и слышанное ими учение. И сбывается над ними пророчество Исайи, которое говорит: слухом услышите — и не уразумеете2 , и глазами смотреть будете — и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их (Мф. 13, 14—15; Ис. 6, 9-10). Испорченность большинства этих людей так велика, что они умышленно становятся глухи к слову истины и закрывают глаза свои от великих знамений, как бы опасаясь, что в противном случае они, пожалуй, обратятся к Богу и будут спасены Им. Но Христос не отталкивает и их от Себя; нет, Он и им преподает Свое учение о Царстве Небесном, но только в иносказательной форме, предоставляя им самим, при желании, додуматься досокрытого в притчах смысла. Кто имеет искреннее желание понять смысл притчи и учения Христа, тому дано будет это понимание, и приумножится в нем; а кто не имеет такого желания, тот останется глух к учению Христа, если бы оно излагалось даже и не в притчевой форме; тому не принесет пользы даже и то богопознание, которое имеют все люди, на какой бы ступени религиозного развития они ни стояли; у того само собою оно отпадет как бесполезное для него, как бы отнимется и то, что имеет (Мф. 13, 12).
Апостолам же, которые для Христа оставили все земное и пошли за Ним и тем обнаружили веру в Него и искреннее желание следовать Его учению, — им через это сделалось доступным, возможным воспринять то, что другие, без веры и желания, слыша не слышат и видя не видят и не разумеют; им-то дано знать тайны Царствия Небесного3 .
Слова — кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет, — взятые в отдельности, без связи с предыдущими и последующими, могут показаться непонятными; но если принять во внимание, что они сказаны в разъяснение вопроса о том, что слово Божие о Царстве Небесном воспринимается, усваивается теми только, ум и сердце которых восприимчивы к тому, то станет понятным, что здесь речь идет не о приумножении вещественных богатств богатого и обнищании бедного в буквальном смысле этих слов, а об обогащении духовного мира человека истинным богопознанием. Скажут: чем виноват человек, не имеющий такой восприимчивости к слову Божию? За что же отнимется у него и то, что имеет? На это мы ответим, что стремление к богопознанию присуще всем людям как разумным существам, но многие из них так затуманили свой ум различными лжеучениями, так ожесточили свое сердце, что нехотя слушают слово Божие и слушая не слышат его; они повторяют навязанные им праздные речи, например, о том, что в Евангелии много непонятного, а потому и не заглядывают в него; в этом-то и вина их, за это отнимается у них и то разумение, какое они имели. Но если те же люди без предвзятых мыслей приступят к чтению слова Божия и будут читать его с верой и искренним желанием понять его, то они, несомненно, поймут его; понимание дано будет им; и чем более они будут проникаться величием этого слова, тем более приумножится в них это понимание, тем светлее, яснее будет для них божественная истина; тогда блаженны будут и их очи, что, видя, видят, и их уши, что, слыша, слышат (Мф. 13, 16).
Многие ветхозаветные пророки желали видеть (Мф. 13, 17) то, о чем пророчествовали; многие праведники хотели видеть осуществление своих ожиданий пришествия Мессии и слышать Его; но они не видели и не слышали Его. Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат (Мф. 13, 16).
К сожалению, в то время даже ближайшие ученики Иисуса, Апостолы Его, не вполне ясно еще сознавали то, что видели и слышали. По сказанию Евангелиста Марка, они, видимо, затруднялись понять смысл притчи о сеятеле, так как Христос спросил у них: Не понимаете этой притчи? как же вам уразуметь все притчи? (Мк. 4, 13).
Вот что значит притча сия (объяснение притчи о сеятеле приведено выше, на с. 394).
Окончив поучение притчами и отпустив народ, Иисус вошел в дом (Мф. 13, 36) и тут, оставшись наедине с Апостолами, объяснил им, по их же просьбе, значение притчи о плевелах (объяснение приведено выше, на с. 398). Апостолы просили объяснить им только две притчи; следовательно, остальные были поняты ими и без объяснений. Выше было сказано, что поучение притчами предназначалось исключительно для народа. Между тем, оставшись наедине с учениками, Он продолжает говорить притчами — зачем? Не затем ли, чтобы испытать их восприимчивость к слову Божию, их вдумчивость и разумение? «Вот, — говорит Он, — вы не поняли притч о сеятеле и плевелах; как же вам уразуметь все притчи?» (Мк. 4, 13). И тут же, очевидно, для испытания, понимают ли они вообще мысли, сокрытые в притчах, Он говорит им новые притчи.
Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва.
Притча эта всегда считалась одной из труднейших для толкователя. Кого надо подразумевать под человеком, бросающим семя в землю? По мнению Антония, архиепископа Волынского и Житомирского, здесь под сеятелем разумеется не Бог, а человек-христианин, насаждающий доброе семя (учение Христово или подвиги благочестия) как в своем сердце, так и в общественной жизни; он не может следить за дальнейшим возрастанием благодатной жизни в себе и в других, как отдыхающий хозяин не следит за постепенным произрастанием засеянной нивы, но Господь, невидимо утверждая добродетель в его сердце и в общественной жизни, подобно солнцу и дождю, поднимающим растущий в поле хлеб, затем вдруг неожиданно для тружеников обнаруживает благодатные плоды их трудов и дает обильную жатву Божию.
Толкуя притчи Господни, надо всегда иметь в виду, что, поучая притчами, Иисус Христос брал примеры не вымышленные, а из повседневной жизни Своих слушателей, и поступал Он так (по объяснению Иоанна Златоуста) для того, чтобы сделать слова Свои более выразительными, облечь истину в живой образ, глубже запечатлеть ее в памяти и как бы представить глазам. Поэтому в притчах надо искать сходства или подобия только в общем, а не в частностях, не в каждом слове, в отдельности взятом. Кроме того, каждую притчу надо понимать в связи с другими однородными и с общим духом учения Христа.
Иисус Христос в Своих проповедях и притчах весьма точно разграничивает Царство Небесное от Царства Божия. Царством Небесным Он называет то Царство Бога, которое назначается исключительно для праведников и начнется после окончательного Суда над родом человеческим. Царством же Божиим Он называет основанное Им на земле Царство верующих в Него и творящих волю пославшего Его Отца Небесного. Царство Божие подготавливает вступающих в него людей к Царству Небесному; началось оно с пришествием Христа, бросившего в сердца людей слово Божие, подобно тому, как и земледелец бросает семя в землю; окончится же тогда, когда наступит время жатвы, когда вполне созреет плод, выросший из посеянного слова Божия. Созреет же этот плод тогда, когда все человечество, населяющее землю, объединится в одно общество верующих, в единое стадо Единого Пастыря; когда все человечество станет одним полем, на котором посеяны добрые семена (рост плевел вместе с пшеницей не нарушит единства поля, как не нарушило единства малого стада Христова присутствие в нем Иуды). Тогда-то начнется Царство Небесное. Видимое участие Иисуса Христа в Царстве Божием выражается в основании Им этого Царства и в посылке жнецов, когда созреет плод. Хотя невидимое руководительство Его этим Царством несомненно теперь для всех верующих в Него, но Апостолы в то время не имели еще такой веры в Него. Им надо было привести из обыденной жизни наглядный пример для пояснения, как начинается и как окончится Царство Божие здесь, на земле. Лучшим примером послужил тот же посев, о котором уже было говорено. Человек, бросивший семя в подготовленную им для того землю, сделал этим все, что от него требовалось; хотя, при желании, он и наблюдает за ростом посеянного, и ограждает его от неблагоприятных сторонних влияний, но, вследствие силы, сокрытой в семени, земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Так и слово Божие, посеянное Иисусом Христом и упавшее на благоприятную почву, вследствие благодатной силы, заключающейся в нем, возрождает человека; и если ни терния, ни плевелы не заглушают его, то оно вырастает и дает плод даже без дальнейшего содействия Посеявшего.
На основании сказанного можно полагать, что в этой притче Сеятель — Сам Христос, семя — принесенное Им на землю слово Божие, а вырастающее из семени растение — Царство Божие. Главная же мысль притчи — действие силы слова Божия, соединяющей людей в единое Царство Божие. Остальные части притчи не следует принимать в расчет при толковании ее, так как они не имеют особого самостоятельного значения (например: и как семя всходит и растет, не знает он) и приводятся лишь для наглядного подтверждения верности главной мысли.
Продолжая испытывать Апостолов, могут ли они понимать Его мысли, скрытые в притчах, господь сказал им две притчи об искателях истины, то есть правды Божией. Один человек случайно нашел сокровище, зарытое в поле; найдя его, он так обрадовался, что пошел, продал все, что имел, и купил поле то. А другой искал хороших жемчужин, и когда нашел одну драгоценную жемчужину, то пошел, тоже продал все, что имел, и купил ее (Мф. 13, 46).
Притчи о сокровище, скрытом в поле, и о жемчуге имеют большое сходство между собой; та и другая говорят об обретении истины и пути к Царству Небесному (то есть Христа, так как Он есть истина и путь), с той лишь разницей, что в первой притче говорится о внезапном, неожиданном обретении сокровища, а во второй — об обретении драгоценной жемчужины после долгого искания вообще хороших жемчужин. Примером внезапно находящих сокровище, которое было скрыто от них, могут служить язычники, впервые услышавшие проповедь Апостолов об Иисусе Христе и познавшие через то, что исполнение возвещенной Им воли Божией есть единственное средство для вступления в приготовленное для праведников Царство Небесное. Озаренные проповедью Апостолов, многие из них бросали все, что раньше привязывало их к земной жизни, и такой ценой приобретали себе величайшее сокровище во Христе. Таких слушателей слова Божия Иисус уподобил человеку, который, обрабатывая чужую землю, случайно нашел зарытый в нем клад; чтобы обладать этим кладом, надо было купить поле то; и вот, он продает все, что имел, и покупает его, а с ним и найденное сокровище (в те времена, когда люди не могли считать себя вполне безопасными, многие богатые зарывали в землю часть своих сокровищ). Примером искавших истину и нашедших ее только в учении Христа может служить святой Иустин Философ: в сочинении своем «Разговор с Трифоном-иудеем» он говорит, что, будучи еще язычником, он изучил все философские системы того времени и особенно увлекался учением Платона, но все его знания не давали ему ответа на интересовавшие его вопросы о Боге, о душе, ее бессмертии и прочем, пока один старец (по преданию, святой Поликарп) не рассказал ему об Иисусе Христе и пророках, предвещавших его Пришествие; изучив, вследствие сего, пророчества и Евангелия, он только в них нашел единую истинную и полезную философию. Таким же искателем хороших жемчужин был и Тациан, ученик Иустина Философа, нашедший драгоценную жемчужину в Евангелии, и многие другие.
Четвертую притчу сказал Иисус ученикам — притчу о неводе, закинутом в море и захватившим рыб всякого рода. Здесь говорится о том времени, когда евангельская проповедь распространится по всему миру, когда основанная Христом Церковь вместит в себя (захватит) все народы земли; тогда вытащат невод на берег, хорошее соберут в сосуды, а худое выбросят вон. Тогда изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов.
Представляя своим слушателям будущность грешников, Иисус Христос сказал, что осужденные Им при кончине века грешники ввержены будут в печь огненную, где будет плач и скрежет зубов. Следует ли буквально понимать слова — печь огненную, или же считать, что ожидающее грешников наказание лишь уподобляется мучениям в огненной печи? Нам кажется, что буквально понимать эти слова можно было бы тогда только, если бы Иисус Христос всегда выражался так о предстоящей грешникам будущности; между тем известно, что в других случаях Он выражался несколько иначе: так, в Нагорной проповеди Он сравнивал мучения грешников с пребыванием в долине (геенне) огненной (Мф. 5, 29); после того, говоря об участи, какая постигнет иудеев, Он сказал, что они извержены будут во тьму внешнюю: и там будет плач и скрежет зубов, а многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном (Мф. 8, 11-12). Сожжение в печи огненной известно было слушателям Иисуса из книг Ветхого Завета: так, Иуда, сын Иакова, осудил на сожжение невестку свою Фамарь (Быт. 38, 24); Давид бросил в обжигательные печи покоренных им жителей города Раввы (2 Цар. 12, 31); Навуходоносор велел бросить в печь, раскаленную огнем, Анания, Мисаила и Азария, не поклонившихся золотому истукану (Дан. 3, 21). Вообще у народов востока сожжение живьем было одним из обыкновенных способов смертной казни, и казнь такая была самой ужасной, мучительной. Поэтому Иисус Христос, говоря о страшном наказании грешников в будущей вечной жизни и желая наглядно представить Своим слушателям судьбу их, указал на казнь в огненной печи как на некоторое подобие того, что их ожидает, если они не покаются и не возродятся к новой жизни. Позже, отвечая саддукеям на вопрос о воскресении, Иисус уподобил духам, ангелам, людей, которые будут воскрешены для Страшного Суда, и тогда же объяснил, что тела воскрешенных не будут теми чувственными телами, какими облечены мы во время нашей земной жизни (Лк. 20, 27—36), а из этого можно заключить, что и страдания осужденных будут скорее душевными, чем чувственно-телесными.
Окончив беседу с учениками притчами, Иисус спросил их: поняли ли вы все это? И когда из ответа их убедился, что они теперь понимают Его, то назвал их книжниками, но не теми книжниками-иудеями, которые вместе с фарисеями составляли враждебную Ему партию, а книжниками, наученными Царству Небесному. Книжники иудейские знали только старое, ветхозаветное пророчество о пришествии Мессии, да и то не понимали его; а книжник, наученный проповедью Христа, знающий и старое пророчество, и новое учение о Царстве Небесном, будет пользоваться и тем и другим и, как домовитый хозяин выносит из своей сокровищницы не только новое, но и старое, смотря по надобности, так и они, проповедуя, будут пользоваться не только учением Его, но и ветхозаветными пророчествами о Нем.
1 Упоминание о терпении, об усилиях, ниспровергает ересь протестантов о том, будто вера сама по себе производит в человеке дух ревности без всякой борьбы и усилий.
2 Можно привести множество примеров, как люди с огрубелыми сердцами нехотя слушают то, что им не по сердцу, и умышленно закрывают глаза, чтобы не видеть того, что может поколебать их предубеждения.
Евреи ждали Мессию, как непобедимого царя-завоевателя, который покорит им весь мир и будет царствовать вечно. Пришел истинный Мессия — Христос, Сын Божий, — и начал проповедовать Свое учение. Но фарисеи, книжники, первосвященники и вообще главари еврейского народа не хотели и слышать этой проповеди и умышленно закрывали глаза на все дела, совершенные Иисусом. Они не хотели ни слушать, ни видеть того, что доказывало ложность их учения и божественность пришедшего Мессии, Царство Которого не от мира сего; не хотели потому, что огрубели сердца их под влиянием навязчивых мыслей о Мессии-завоевателе.
Апостол Павел проповедовал о воскресшем Христе пред ареопагом в Афинах; но когда дошел до самого события Воскресения, одни члены ареопага насмехались над ним, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время (Деян. 17, 32). Они не стали слушать проповедника потому, что сердца их огрубели под таким же влиянием навязчивой мысли о невозможности воскресения мертвых.
Так и в наше время: наша интеллигенция (конечно, не вся поголовно), не знающая ни Иисуса Христа, ни Его Евангелия, оставившая в средней школе принесенную туда детскую веру и заменившая ее модным атеизмом, как признаком будто бы высшего умственного развития, не хочет и слышать о Христе Богочеловеке, Сыне Божием. Начитавшись Бюхнера, Ренана, Штрауса, Геккеля, наши интеллигенты так загипнотизировались их лжеучениями, что вывести их из этого гипнотического сна очень и очень трудно. Один неверующий студент, изнемогавший от сознания бесцельности и бессмысленности человеческой жизни, писал мне о своем страстном желании познать смысл жизни; я указал ему на необходимость изучения Евангелия и Личности Иисуса Христа, чтобы познать смысл жизни, а он ответил мне, что сомнения, глубоко внедрившиеся в его душу, положительно препятствуют ему даже развернуть Евангелие. Приведу еще пример. В Ницце мне часто приходилось встречаться с одним знакомым моим, доктором, человеком пожилым. Видимо, и его волновал вопрос: зачем мы живем? Он искал ответа на этот вопрос и взялся за чтение Евангелия. Но тот дух отрицания и сомнения, который овладел им еще на школьной скамье, решительно препятствовал ему заняться изучением Евангелия без предубеждения, и после он писал мне, что завидует людям верующим, но сам верить не может тому, что было почти две тысячи лет назад и о чем можно говорить и писать что угодно, так как нет (?) критерия и фактических доказательств.
3 Вам дано знать (точнее, разуметь) тайны Царствия Небесного, а им не дано.
Слово дано подразумевает того, кем дано. В данном случае можно подразумевать Бога, Которым одним дано разуметь тайны Царства Небесного, а другим не дано. Но правильно ли приписывать Богу такое неравенство в распределении Его наиважнейших даров — уразумения тайн Царства Небесного? Конечно, нет. Бог создал людей по образу и подобию Своему, и это подобие дает всем людям возможность разуметь те тайны, которые открыл Христос. Тайны эти, для уразумения их, не требуют особенного умственного развития; они очень просты и воспринимаются легко, если не умом, то сердцем. Надо только верить в Того, Кто открыл эти тайны (Ин. 6, 28—29). Надо или верить, или убедиться, что Христос был действительно Сын Божий и что поэтому каждое слово Его — истина. Но эта возможность верить или убедиться в божественности Христа дается самими же людьми. Если кто берется за изучение Евангелия без предубеждения, пробудившись от гипнотического сна, навеянного Бюхнерами, Геккелями и т. п., то он сам дает себе возможность уразуметь открытые Господом тайны. Если же ничто не может пробудить его, если он допустил так загипнотизировать себя, что открытые Христом тайны становятся недоступными ему для уразумения, то, конечно, он сам не дает себе возможности уразуметь их.
Вообще, во всякой неудаче надо винить прежде всего самого себя; отыскивая причину неудачи, надо прежде всего задаться вопросом: не виноват ли я сам в том, что такое-то или иное дело мне не дается, из рук валится? И при добросовестном исследовании почти всегда оказывается, что виновник всех неудач сам же неудачник. Таким образом, выражение Господа — вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано — надо, мне кажется, понимать так: вы (то есть Апостолы), отрекшиеся от всего, что связывало вас с миром, отрекшиеся от собственности, семьи и друзей и последовавшие за Мною, — вы приобрели тем возможность уразуметь открытые Мною тайны; вашими же делами вам дано уразуметь их. А им, которые ожесточили сердца свои грубым себялюбием и отуманили ум свой лжеучением книжников и фарисеев, — именно этим себялюбием и затемнением ума не дано уразуметь открытые Мною тайны. Следовательно, дают или не дают уразуметь эти тайны те условия, в которые мы сами себя ставим. И кто поставил себя в благоприятные тому условия, кто имеет, таким образом, все необходимое для познания истины, тому дано будет познать ее, и познание это приумножится; а кто поставил себя в иные условия, не благоприятствующие познанию истины, тот сам у себя отнимает всякую возможность познать ее, отнимает у себя даже врожденное всем людям стремление к Богу и познанию Его, даже и то, что имеет всякий, носящий имя человека.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter