Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterБ.И. Гладков. Толкование Евангелия
ГЛАВА 24
Грешница перед судом Иисуса. Речь Иисуса о Себе. Обличение фарисеев. Покушение фарисеев убить Иисуса.
Проведя ночь в молитве на горе Елеонской, Иисус утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их (Ин. 8, 2).
Книжники же и фарисеи, желая найти что-нибудь к обвинению Его (Ин. 8, 6), привели к Нему в храм женщину, застигнутую при самом совершении ею прелюбодеяния, и, поставив ее пред Ним, посреди распустившегося народа, сказали: «Учитель! эта женщина взята в самом действии прелюбодеяния. Вот свидетели тому. А Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь? (Ин. 8, 4—5). Как нам поступить? Побить ее камнями или отпустить?»
Предлагая такой вопрос, книжники и фарисеи были уверены, что как утвердительным, так и отрицательным ответом на него Иисус даст им повод к обвинению Его. Если Он скажет — побейте ее камнями, как повелел вам Моисей, — то Его можно будет обвинить перед римским правителем Иудеи, так как римские уголовные законы, действовавшие во всех подчиненных Римской империи странах, не допускали смертной казни за прелюбодеяние; да и самое произнесение смертных приговоров было отнято от местных еврейских судов и синедриона. Если же Он скажет — отпустите ее, — то Его можно будет обвинить в нарушении Закона Моисея. Словом, они спрашивали: кому надо повиноваться — римскому императору или Моисею?
Задав такой вопрос, книжники и фарисеи, нагло смотрели на Иисуса, как на поставленного ими в безвыходное, по их мнению, положение. Но Он, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания (Ин. 8, 6). Молчание Иисуса раздражало обвинителей, и они продолжали спрашивать Его, то есть много раз повторяли свой вопрос, а Он все молчал и продолжал писать пальцем на песке.
Наконец, Иисус, подняв голову и посмотрев на нетерпеливых обвинителей, сказал: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И не желая даже видеть, какое впечатление произвели Его слова на коварных врагов Его, опять наклонился низко и писал на земле.
Слова Иисуса произвели потрясающее впечатление на всех. Как стрелою, они пробили заскорузлую совесть книжников и фарисеев и заставили их вспомнить свои грехи; они стояли в безмолвии, руки их опустились, взоры потупились; они, быть может, впервые почувствовали стыд и, обличаемые совестью, стали тихо один за другим, расходиться и скрылись все. По-видимому, и народ последовал за ними, так как, по сказанию Евангелиста, остался один Иисус и женщина, стоящая посреди (Ин. 8, 9).
Книжники и фарисеи, приведшие грешницу в храм к Иисусу, не имели права судить ее и приговаривать к установленному в римских законах наказанию, так как не были судьями, не составляли суда как государственного установления. Они привели грешницу в храм с намерением уличить Иисуса в нарушении закона — или римского, или Моисеева; к самой же грешнице отнеслись с глубоким презрением и обнаружили свое жестокосердие: они выставили ее на позорище, злословили, осуждали ее, забыв свои грехи и противопоставляя ее нравственному падению свою мнимую праведность; они, вероятно, произносили при этом, хотя и не во всеуслышание, свою обычную молитву: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики и прелюбодеи (Лк. 18, 11—12).
Вот почему Иисус, вместо прямого ответа на их вопрос, заставил их совесть заговорить и сказать им: может ли человек упрекать ближнего своего в грехе, когда и сам грешен? Может ли осуждать другого человек, сам достойный осуждения? Кто из вас без греха, сказал Христос, первый брось на нее камень! Никто не бросил камня в грешницу; все, как горделивые книжники и фарисеи, так и бесхитростный народ, все вынуждены были признать себя грешными, все со стыдом удалились.
Иисус пощадил удалившихся и даже не посмотрел на них, а когда храм опустел, то обратился к грешнице, стоявшей неподвижно посреди храма, с вопросом: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?
Женщина эта имела полную возможность выйти незаметно с народом из храма и скрыться, но она осталась, она не посмела уйти; она понимала теперь, что, куда бы ни бежала, не скрыться ей никогда от Того, Кому ведомы даже и помышления людей. В сознании своей греховности готовая, быть может, броситься к ногам Судьи и в раскаянии просить прощения, она, однако, должна была чувствовать, какая неизмеримая пропасть лежит между нею и безгрешным Христом, и, вероятно, поэтому, стояла неподвижно, не смея даже взглянуть на Него. Лишь кроткий вопрос Иисуса вывел ее из томительного оцепенения, и она ответила: никто, Господи.
И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши (Ин. 8, 11).
Господь не осудил грешницу потому, что пришел не судить, но спасать погибающих грешников. Пришел Он исполнить волю Отца Небесного; воля же Отца — никого не погубить, но всех спасти.
Некоторые толкователи полагают, что в этих словах Иисуса заключается прощение грешнице ее греха. Но такое толкование едва ли правильно. В тех случаях, когда Христос прощал грехи, то прямо и говорил: прощаются тебе грехи (Мф. 9, 2; Мк. 2, 5; Лк. 5, 20; 7, 48); а тут сказал: и Я не осуждаю тебя. Неосуждение не равносильно прощению. Не осуждаю — значит, не подвергаю ответственности за грех, но и не освобождаю от нее; иди и впредь не греши! И если действительно не будешь грешить, то тогда, и только тогда, освободишься окончательно от ответственности за прежние грехи; только тогда они будут прощены. Это, так сказать, условное осуждение, которое, в силу своей условности, равносильно условному прощению. Иди и впредь не греши! Тогда прежние грехи твои не будут вменены тебе в вину ни здесь, ни на окончательном Суде; но если ты вновь начнешь грешить, то призовешь на свою голову наказание даже и за те грехи, за которые не был в свое время осужден, и мог бы быть окончательно прощен.
Не будем же осуждать, упрекать, поносить ближнего за совершенный им грех. Посмотрим прежде на себя, на свое прошлое, и, наверное, найдем там множество всевозможных грехов; и тогда, вспомнив сказанное — кто из вас без греха, первый брось... камень! — воздержимся от осуждения других. Будем строги к себе и снисходительны к другим. Будем почаще повторять великопостную молитву: «Господи! Даруй мне зреть мои прегрешения и не осуждать брата моего».
После этого события, в тот же или другой какой-либо день, Иисус опять поучал народ. Евангелист очень кратко говорит об этом поучении, передавая лишь главную мысль его. Можно догадываться, что этому поучению послужило поводом воспоминание на празднике кущей, как чудесный огненный столб освещал в пустыне путь евреям и привел их в землю Обетованную. То был свет, руководивший одним только народом еврейским и указывавший ему путь к лучшей, чем в Египте, земной жизни. Христос же пришел указать не одним евреям, а всему миру путь к блаженству вечной жизни. Поэтому, обращаясь теперь к народу, находившемуся под впечатлением воспоминаний о свете, приведшем его в землю обетованную, Он сказал: Я — свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8, 12). Как евреи, освещаемые на пути из Египта огненным столпом, даже и ночью не были во тьме, так и последователи Христа не только не будут блуждать во тьме неведения правды Божией, но и сами станут светом, ведущим в жизнь вечную.
Фарисеи, опираясь на общепринятое правило, по которому никто не может быть свидетелем в своем деле, возразили Иисусу: Ты Сам о Себе свидетельствуешь; поэтому свидетельство Твое не может быть истинно(Ин. 8, 13).
«Если Я и Сам о Себе свидетельствую, то и в таком случае свидетельство Мое истинно, — сказал Иисус, — потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду (Ин. 8, 14). Вы судите по человечеству Моему, по плоти Моей, и считаете Меня только Человеком, поэтому-то вы и заблуждаетесь и требуете от Меня иного свидетельства1 . Дела Мои должны вас вразумить, что ими свидетельствует о Мне Отец Мой, пославший Меня в мир, и что, таким образом, о Мне свидетельствуют двое, Я Сам и Отец, а свидетельство двух даже и по вашему закону считается истинным. Но пусть будет так, как будто Я Сам свидетельствую о Себе; и в таком случае свидетельство Мое истинно, потому что Я знаю, что Я пришел от Бога, и к Нему иду: может ли быть ложным такое свидетельство? Я не сужу никого (Ин. 8, 15), так как пришел спасать грешников, а не судить; а если и сужу Я о Себе, то суд Мой2 истинен, потому что Я не один, но Я и Отец, пославший Меня».
Слыша уже много раз речь Иисуса об Отце и притворяясь непонимающими, фарисеи спросили Его: где Твой Отец?
«Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего, — сказал Иисус, — но так как вы не хотите познать Меня, не знаете Меня, то не знаете и Отца Моего».
Позднее, в прощальной беседе с Апостолами, на просьбу Филиппа — покажи нам Отца, — Иисус сказал: Видевший Меня видел Отца, так как Я в Отце и Отец во Мне (Ин. 14, 8—10). На вопрос же фарисеев Иисус не стал повторять сказанное Им много раз о Своем единосущии с Отцом, а ограничился лишь указанием, что они не могут знать Отца потому, что не хотят знать Сына.
Но и из этих слов фарисеи могли вывести заключение, что Иисус приравнивает Себя к Богу, и потому могли бы считать эти слова достаточным поводом к обвинению и аресту Его; однако никто не взял Его, потому что, как объясняет Евангелист, еще не пришел час Его.
Продолжая прерванную фарисеями речь о предстоящем отшествии Его к Отцу, Иисус сказал: «Куда Я иду, туда вы не можете придти. Познать Меня и раскаяться в своих заблуждениях вы можете только здесь, пока Я с вами; когда же Я отойду, то раскаяние вам не поможет: вы будете искать Меня, но тщетно, и умрете в грехе вашем».
С нескрываемой насмешкой рассуждали фарисеи между собою, но однако же так, чтобы и Иисус слышал их: что это он говорит: Куда Я иду, туда вы не можете придти? Неужели Он убьет Сам Себя? Ведь только в таком случае мы действительно не можем последовать за Ним, так как не решимся на самоубийство.
«Вы рассуждаете так, — ответил им Христос, — потому, что судите обо всем по человечеству своему и не хотите отрешиться от своих чисто земных, низменных понятий; вы не хотите вознестись мысленно к иному миру, миру небесному; все ваши помыслы, все ваши желания сосредоточены на обеспечении себя исключительно благами мира сего, этой временной земной жизни. Я же не от сего мира (Ин. 8, 23); потому вы и не понимаете Меня; потому-то Я сказал вам и вновь повторяю, что если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших».
Кто же Ты? — спросили фарисеи. Иисус не назвал Себя ни разу Мессией, Христом, Избавителем, Который был обещан евреям, Которого они ждали; но Он так прозрачно, так понятно высказывал это другими словами, что все должны были понять Его; понимали и фарисеи, но притворялись непонимающими и упорствовали в этом мнимом непонимании. Вот почему и на этот вопрос Иисус не дал прямого ответа.
Ответ Иисуса переведен на церковнославянский и русский языки не так, как его понимали древние и некоторые из новейших толкователей. Приводим оба перевода:
На церковнославянский язык:
Глаголаху убо ему: ты кто еси; И рече им Иисус: начаток, яко и глаголю вам.
На русский язык:
Тогда сказали Ему: кто же Ты? Иисус сказал им: от начала Сущий, как и говорю вам.
Если признать этот перевод правильным, то надо признать также, что Иисус, не давая в других случаях фарисеям ни разу прямого ответа на подобные вопросы, на этот раз ответил прямо и решительно, сказав: Я — от начала Сущий (Ин. 8, 25). А так как Существующим от начала, или Безначальным (что одно и то же), признается только Бог, то, говоря так, Иисус объявил Себя Богом или Богочеловеком.
Между тем, Феофилакт переводит этот ответ Иисуса иначе. «Господь говорит: "Я говорю вам то, что и в начале"» (Толкование на Иоанна, с. 209). По переводу епископа Михаила, Иисус сказал им: «Прежде всего, я то, что и говорю вам» (Толковое Евангелие. 3. С. 262). А по мнению Иоанна Златоуста, ответ Иисуса значит вот что: «Вы недостойны даже слушать слова Мои, не только знать, кто Я, потому что вы все говорите с намерением искусить Меня и нимало не внимаете словам Моим» (Беседы на Евангелие от Иоанна. 59). Евфимий Зигабен понимал этот стих так же, как и Иоанн Златоуст: «Это все равно, если бы Иисус Христос сказал так: совершенно излишне даже и то, что Я говорю вам; вы недостойны никакого слова, как искусители» (Толковое Евангелие от Иоанна. С. 136). К. П. Победоносцев в своем переводе «Нового Завета» на русский язык переводит слова Господа так: «Я начало, как и говорю вам».
Таким образом, ни один из этих переводов не согласуется с синодальным переводом на русский язык. Какой же перевод надо считать правильным?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо иметь в виду, что в Своей речи Христос высказал фарисеям много горькой правды о них же самих, и даже назвал их сынами диавола, исполняющими похоти отца своего. И эта горькая правда, эти слова, которые должны были показаться оскорбительными для гордых сынов Авраама, были встречены ими лишь с язвительной насмешкой: не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин и что бес в Тебе? (Ин. 8, 48). Но когда Христос в конце этой беседы сказал: прежде нежели был Авраам, Я есмь (Ин. 8, 58), то есть когда Он назвал Себя Вечносущим, или Богом, то фарисеи бросились к сложенным в кучи камням, чтобы ими казнить Его. Между тем, после ответа Иисуса на вопрос — кто же Ты? — фарисеи не только не прибегли ни к какому насилию, но даже ничем не помешали Ему продолжать Свою речь. А из такого поведения врагов Христовых вслед за ответом Его на вопрос — кто же Ты? — надо заключить, что самый ответ не содержал в себе ничего такого, что могло бы вызвать взрыв негодования со стороны фарисеев. Если бы Господь отвечал на этот вопрос так, как сказано в русском синодальном переводе (Я — от начала Сущий), то ответ этот, несомненно, вызвал бы такой же, если не еще больший, порыв фарисеев тотчас же казнить Иисуса. А так как ничего подобного не произошло, то следует признать, что и ответа такого не было.
Как же ответил Господь на вопрос — кто же Ты? Он не дал им прямого ответа, но выразил сожаление, что они до сих пор не знают, Кто Он? «С самого начала Моей проповеди Я говорю вам, Кто Я, но вы все не хотите понять Меня. Что же сказать вам теперь? Скажу то же, что и от начала говорил вам».
Продолжая прерванную вопросом фарисеев речь о том, что евреи умрут во грехах своих, если не уверуют в Него, Иисус сказал: «Много имею говорить и судить о вас (Ин. 8, 26), и хотя вам неприятно слушать Мои обличения вашего упорства в неверии, но Я должен это говорить, так как слышал это от Пославшего Меня».
Слушатели не поняли, что Он говорил им об Отце (Ин. 8, 27), Боге, но Иисус продолжал Свою речь и сказал: «Теперь вы не понимаете того, что Я вам говорю, но когда вознесете Сына Человеческого (Ин. 8, 28), тогда поймете Меня и признаете, что Я лично от Себя ничего не делал и не говорил, и делал только то, что угодно было Отцу Моему, Который всегда был со Мною и не оставлял Меня никогда».
Речь эта произвела сильное впечатление на слушателей, из которых многие уверовали, что Иисус есть истинный Мессия. В числе уверовавших несомненно были и из враждебной Иисусу партии, так как, по сказанию Евангелиста, Иисус обратился к уверовавшим в Него Иудеям (Ин. 8, 31); иудеями же Евангелист Иоанн называл, в отличие от народа, только враждебную Иисусу партию, состоявшую из первосвященников, старейшин еврейского народа, книжников, фарисеев и саддукеев.
Итак, не ко всем уверовавшим, а только к так называемым иудеям, уверовавшим в Него, обратился теперь Иисус: «Вы обнаруживаете веру в Меня и высказываете готовность быть Моими учениками; но одного желания недостаточно; надо быть верным Моему слову, надо в точности соблюдать все, что Я заповедую; и если пребудете верными в слове Моем (Ин. 8, 31), то будете истинными учениками Моими и познаете возвещенную Мною волю Божию, то есть истину, и это познание истины сделает вас свободными»3.
Ему отвечали; кто отвечал? Иоанн Златоуст полагает, что отвечали те же только что уверовавшие в Иисуса иудеи. Но враждебное настроение отвечавших, а также невероятность такого быстрого отпадения только что уверовавших, доказывают, что отвечали или возражали Иисусу иудеи, не уверовавшие в Него, но стоявшие тут же, среди уверовавших.
Фарисеи, гордившиеся происхождением от Авраама, которому, по их мнению, было обещано господство над миром, а не рабство, возразили Иисусу: «Как же Ты говоришь, что сделаешь нас свободными? Мы и без Тебя, как потомки Авраама, свободны; мы не были рабами никому никогда». Говоря так, гордые своим происхождением от Авраама фарисеи забыли, что предки их были рабами в Египте и Вавилоне и что они сами подвластны чужеземному царю, то есть тоже находятся в политическом порабощении. Но Иисус не указал им на эту ошибку, потому что говорил не о политической свободе, а о свободе духа, о свободе от заблуждений и греха. «Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха (Ин. 8, 34), а от этого рабства может избавить только Бог. Да, познание истины сделает вас свободными!»
Фарисеи могли бы возразить Ему, что для избавления от грехов они приносят жертвы, установленные Моисеем, и что священники очищают их от грехов. Предвидя подобное возражение, Иисус говорит, что священники их, будучи сами рабами, не имеют власти прощать другим грехи. «Раб не пребывает в доме вечно (Ин. 8, 35), он не господин дома, а сын — господин дома; как господин дома может освободить своих рабов и сделать их полноправными гражданами, так и вы тогда только будете свободны, когда Сын Человеческий освободит вас от грехов. Хотя вы и потомки Авраама, но не можете этим происхождением от него оправдывать свои действия, так как ищете случая убить Меня. Вы не понимаете Меня; Мое учение не вмещается в вас, и это происходит оттого, что Я говорю вам то, что видел у Отца Моего; а вы делаете то, что видели у отца вашего».
Отец наш есть Авраам, — сказали фарисеи. «Нет, — возразил им Иисус, — если бы вы были дети Авраама, известного своей праведностью и добрыми делами, то дела Авраамовы делали бы (Ин. 8, 39); а вы? вы ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога; нет, Авраам этого не делал (Ин. 8, 40). Поэтому вы не можете называть себя сынами Авраама; есть у вас другой отец, и вы творите дела его, творите то, чего он хочет».
«Мы не от любодеяния рождены, — сказали фарисеи, — наш отец — Авраам; а если Ты говоришь о другом отце, то все мы одного Отца имеем, Бога».
Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел (Ин. 8, 42). «Но вы не хотите понять Меня, вы даже не можете слышать слова Моего (Ин. 8, 43); а почему? Да потому что ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти (волю) отца вашего. Он был человекоубийца от начала сотворения рода человеческого, и ненависть свою, злобу к людям проявил тем, что соблазнил первых людей; а сделал это он потому, что не устоял в истине Божией, и ныне нет в нем истины; он говорит только ложь, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8, 44). И вы боитесь истины; вы ищете убить Меня, потому что Я говорю истину. Вы не верите Мне (Ин. 8, 45), но, однако, кто же из вас обличит Меня в неправде?»
Вся эта беседа происходила в храме, в присутствии многочисленной толпы народа, среди которой были уверовавшие в Иисуса, как Мессию, были и не веровавшие в Него. В этой-то толпе, назвав всенародно Своих врагов сынами диавола, творящими волю его, и, вследствие этого еще более озлобив их против Себя, Иисус повелительно спрашивает их: «Кто из вас обличит Меня в неправде? Кто укажет хотя бы на один случай, когда Я в словах или делах погрешил против правды?.. Вы молчите? Вы не можете обличить Меня в неправде? Значит, Я говорю истину; а если так, то почему же вы не верите Мне? (Ин. 8, 46). Ведь Я говорю вам слова Божии, и если бы Бог был вашим Отцом, то вы слушали бы их; но вы не слушаете, потому что вы — не от Бога, потому что не Он ваш отец».
Кто из вас обличит Меня в неправде? Кто из вас может обличить Меня в грехе? (в церковнославянском переводе: Кто от вас обличает Мя о гресе). Вот вопрос, с которым никогда и никто из людей не осмелился и не осмелится обратиться к своим врагам. Все люди, даже самые праведные, святейшие, всегда сознавали и сознают, что их можно обличить в неправде и грехе, так как между людьми бывают лишь более или менее грешные, но безгрешных не бывает. А если бы кто был настолько безрассуден, что решился задать подобный вопрос своим врагам, то был бы немедленно уличен и посрамлен. Да и могут ли быть у людей такие озлобленные враги, какими были так называемые Евангелистом Иоанном Иудеи по отношению к Иисусу Христу? Только полное сознание Своей безгрешности и правоты во всем, и в словах, и в делах, только безусловная уверенность, что все сказанное Им сказано Самим Богом, и что в Свете истинном никто не найдет тьмы, только такое сознание и такая уверенность дали Христу возможность выставить Себя перед Своими врагами и предложить им всенародно обличить Его в неправде, в грехе.
И никто не осмелился выступить обличителем. Да и после того, на суде синедриона и Пилата, злобные враги Его могли обвинять Его только в том, что Он сделал Себя Сыном Божиим (Ин. 19, 7); обличить же и обвинить в неправде и грехе не могли даже при помощи лжесвидетелей.
Все это приводит к убеждению, что Иисус был безгрешен и говорил только правду. А так как Он, как прежде, так и в этой знаменательной беседе с фарисеями, утверждал, что говорит лишь то, что слышал от Отца Своего, Бога, то мы должны верить, что все сказанное Им сказано Самим Богом, — что, следовательно, в Нем Сам Бог открылся людям. Мы должны верить также, что Иисус — совершеннейший Человек, и вместе с тем — Бог, то есть Богочеловек или воплотившийся Бог. Вообще Иисусу Христу можно или верить вполне, или вовсе не верить, середины не может быть; а так как, по вышеуказанным основаниям, Ему нельзя не верить, то мы должны верить ему вполне во всем, даже и непонятном для нашего ограниченного ума.
Фарисеи давно уже распространяли в народе слух, что Иисус совершает чудеса и изгоняет бесов не божественной силою, но бесовской. Хотя в свое время Иисус блистательно опроверг это обвинение и посрамил Своих обвинителей (см, выше, гл. 18, с. 450), но у них не было против Него иного оружия, кроме гнусной клеветы; и вот теперь, будучи не в силах уличить Иисуса в неправде и грехе, они нагло принимаются за то же оружие и говорят: Не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин и что бес в Тебе?
Слова — не правду ли мы говорим — доказывают, что фарисеи и раньше называли Иисуса самарянином, и если Евангелисты об этот не упоминают, то следует признать, что фарисеи называли Иисуса так, по крайней мере, в своем кругу. Самаряне были заклятыми врагами евреев, но, по мнению фарисеев, даже самарянин, если только он не бесноватый, не решился бы сказать, что евреи — сыны диавола. Вот почему они, не смея возразить Иисусу по существу всей Его речи, ограничиваются повторением прежнего оскорбления.
Выслушав спокойно в высшей степени дерзкие слова фарисеев, Иисус кротко ответил им: «во Мне беса нет; напротив, подобными речами, которые вам кажутся речами бесноватого, Я воздаю честь Отцу Моему Небесному. Я вынужден говорить с вами так, потому что Я чту Отца Моего; вы же, вместо того, чтобы склонить покорно голову свою перед Тем, Кто говорит вам истину от имени Отца, бесчестите Меня (Ин. 8, 49), называя Меня самарянином и бесноватым; но вместе с тем вы бесчестите и Того, от имени Кого Я говорю и действую, то есть Бога, Которого однако же осмеливаетесь называть Отцом своим. Впрочем Я не ищу Моей славы; если не хотите признать во Мне Того, Кто Я действительно и воздать Мне подобающую честь и славу, то знайте, что есть Ищущий славы Моей, и Судящий вас, не воздающих славы Мне» (Епископ Михаил. Толковое Евангелие. 3. С. 277).
Все это сказано фарисеям. Обращаясь же к уверовавшим в Него, Иисус сказал: «Если вы, уверовавшие в Меня, соблюдете слово Мое, будете исполнять все заповеди Мои, творя во всем и всегда волю Божию, то не увидите смерти вовек».
Фарисеи не поняли, что слова Иисуса — не увидит смерти вовек (Ин. 8, 51) — равнозначащи словам «достигнет блаженства вечной жизни». Они думали, что Он обещает Своим последователям бессмертие в их земной жизни, и потому увидели в этом обещании подтверждение своего гнусного обвинения: теперь узнали мы, что бес в Тебе. Авраам умер, умерли и пророки, а Ты говоришь: кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти вовек (Ин. 8, 52).Неужели Ты больше... Авраама и пророков? Чем Ты Себя делаешь (Цн. 8, 53), за Кого Себя выдаешь?
«Вы упрекаете Меня в том, что Я Сам славлю Себя, — сказал им Иисус, — если бы Я действительно Сам, без воли Отца Моего, славил Себя, то такая слава в глазах ваших была бы ничто; но вы забываете, что делами, которые Я творю, Меня прославляет Отец Мой, о Котором вы говорите, что Он Бог ваш (Ин. 8, 54), и в этих делах Его, творимых Мной, вы не познали Его. Если бы вы признавали Его Богом, то исполняли бы заповеди Его, а вы и ими пренебрегаете. Он сказал: «Не убей!». Вы же намереваетесь убить Меня, и только ищете удобного к тому случая, и притом тогда, когда не можете обличить Меня ни в каком грехе. Очевидно, что вы совсем не знаете Его. А Я знаю Его, и знание это доказываю тем, что во всем творю волю Его, соблюдаю слово Его; и если скажу, что не знаю Его, то буду подобный вам лжец. Вы спрашиваете Меня: неужели Я больше отца вашего Авраама? А Я вам скажу на это, что Авраам, которого вы называете отцом своим, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался».
Аврааму обещано было Богом, что благословятся в семени его все народы земли (Быт. 22, 18); вследствие этого Авраам несомненно желал видеть исполнение этого обещания, которое всегда понималось как обещание пришествия Мессии, в Царстве Которого найдут благословение все народы земли. Он рад был увидеть наступление этого Царства; и теперь, когда оно наступило, он, пребывая в ином мире, увидел и возрадовался.
Ученые фарисеи и этого не поняли и сказали Ему: Тебе нет еще пятидесяти лет, — и Ты говоришь, что видел Авраама?
На этот вопрос Иисус дает решительный ответ, смысл которого был ясен даже и для фарисеев, потерявших ключ разумения: прежде нежели был Авраам, прежде, чем он родился и жил, Я есмь (Ин. 8, 58). Фарисеи поняли, что Он говорит о Своей вечности и, следовательно, о Своем Божестве, и вместо того, чтобы уверовать в Него, они бросились к сложенным на дворах храма камням, заготовленным для окончания не отстроенных еще храмовых построек, и взяли каменья, чтобы бросить на Него; но Иисус... пройдя посреди них... пошел далее, вышел из храма и таким образом скрылся от взоров Своих озлобленных врагов. Поставленное в начале этого стиха слово «скрылся»может дать невнимательным читателям повод подумать, что Христос бежал от фарисеев, взявшихся за камни; но такое мнение было бы неосновательно: Евангелист ясно говорит, что Иисус, выходя из храмового двора, не искал Себе более безопасного выхода, а прошел посреди них, то есть взявшихся за камни, следовательно, не укрывался от опасности; мало того, выйдя из храма, Он не только не предпринял ничего для того, чтобы укрыться от врагов, но сейчас же вновь привлек к Себе их внимание, исцелив слепорожденного. Поэтому надо признать, что Иисус вышел из храма не потому, что фарисеи намеревались убить Его, а потому, что окончил Свою речь торжественным объявлением Себя Вечносущим, то есть Богом. Продолжать после этого беседу с фарисеями не предстояло уже никакой надобности, но показать народу Свое всемогущество, или напомнить ему о нем, надо было. Вот почему Иисус не тайно, а открыто, в сопровождении Апостолов, вышел из храма, пройдя посреди схвативших камни фарисеев, и тотчас же, без просьбы со стороны кого-либо, совершил величайшее чудо, даровав зрение слепорожденному.
1 Если бы вы знали, откуда Я, то верили бы Мне, не требуя никаких доказательств истинности Моих слов; но вы не знаете, откуда Я пришел и куда иду, потому и говорите, что свидетельство Мое о Себе не истинно. Но ведь вы знаете, что в делах, которые Я творю, свидетельствует о Мне Сам Отец Мой, пославший Меня; свидетельству же Его вы не можете не верить.
2 Иначе: суждение Мое.
3 И истина сделает вас свободными (Ин. 8, 32). Разъясняя это выражение, Господь назвал всякого, делающего грех, рабом греха; поэтому следует признать, что быть свободным — значит не быть рабом греха, не грешить.
С пришествием Христа на землю люди познали истину о назначении человека, узнали и средства для достижения цели земной жизни, чего не знали прежде. Не зная этой истины, не зная воли Божией, люди грешили, то есть жили не так, как Бог велит, и не сознавали даже, что грешат. Положим, воля Божия, выраженная в главнейших заповедях о любви к Богу и ближним, вписана, так сказать, в сердцах людских при самом сотворении людей; но люди скоро ожесточили свои сердца, разучились читать в них и стали грешить почти бессознательно; словом, стали рабами греха. Христос же возвестил людям истину, предоставил им возможность освободиться от этого рабства, сбросить с себя цепи раба и стать свободными. Но, к сожалению, мы так сроднились с этими цепями, что, несмотря на объявленную нам свободу, все-таки остаемся в рабстве; остаемся, но не все. А кто, познав истину, сбрасывает с себя связывавшие его оковы, тот действительно становится свободным гражданином Царства Божия и твердой поступью идет к вратам Царства Небесного. Да, принесенная Христом истина делает принимающих ее свободными! И что значат всевозможные политические свободы в сравнении с этой свободой?
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter