Письмо 1
К некоторому священноиноку, находящемуся в скорбных обстоятельствах
Признаю себя недостойным той доверенности, которую Вы мне оказываете. Когда человек во время скорби своей обращает взоры на кого-нибудь, с доверенностию простирает к нему руки, просит помощи: это значит предполагает в нем духовную силу. Духовной силы не имею. Я окован цепями страстей, нахожусь в порабощении у них, вижу в себе одну немощь. Но, проведши всю жизнь в страданиях, почитаю сострадание страждущим священным моим долгом. Только из этого побуждения пишу к Вам; только в этом отношении сочтите письмо мое достойным внимания Вашего: примите его как отклик души, участвующей в Вас. В одиночестве, в скорби и ничтожное участие приятно.
При нынешних обстоятельствах человеческие пути к вспоможению Вам заграждены. Таково мнение не только мое, но и тех, знающих Вас и помнящих, с которыми я счел полезным посоветоваться. Нельзя уклониться ни направо, ни налево: надобно по необходимости идти путем тесным и прискорбным, который пред Вами внезапно открылся по неисповедимым судьбам Божиим.
Такое положение мне не незнакомо. Не раз я видел полное оскудение помощи человеческой, не раз был предаваем лютости тяжких обстоятельств, не раз я находился во власти врагов моих. И не подумайте, чтоб затруднительное положение продолжалось какое-нибудь краткое время. Нет! Так протекали годы; терялось телесное здоровье, изнемогали под тяжестию скорбного бремени душевные силы, а бремя скорбей не облегчалось. Едва проходила одна скорбь, едва начинало проясняться для меня положение мое, как налетала с другой стороны неожиданная новая туча и новая скорбь ложилась тяжело на душу, на душу, уже изможденную и утонченную, подобно паутине, предшествовавшими скорбями.
Теперь считаю себя преполовившим дни жизни моей. Уже виден противоположный берег! Уже усилившаяся немощь, учащающиеся недуги возвещают близость преселения! Не знаю, какие бури еще предстоят мне, но оглядываюсь назад и чувствую в сердце невольную радость. Видя многие волны, чрез которые переплыла душа моя, видя опасные места, чрез которые перенеслась ладья моя, радуюсь невольно. Сильные ветры устремлялись на нее, многие подводные камни подстерегали и наветовали спасение ее и я еще не погиб. По соображению человеческому погибнуть надо бы давно. Уверяюсь, что вел меня странными и трудными стезями непостижимый Промысл Божий; уверяюсь, что Он бдит надо мною и как бы держит меня за руку Своею всемогущею десницею. Ему отдаюсь! Пусть ведет меня, куда хочет; пусть приводит меня, как хочет, к тихому пристанищу «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание». Вижу многих, называемых счастливыми, и без цены для сердца моего жребий их. Лежат мертвецы в гробах мраморных и деревянных с одинаковою бесчувственностию: одинаково бесчувственны они как к великолепному памятнику, воздвигнутому тщеславием и неведением христианства, так и к смиренному деревянному кресту, который водрузили вера и бедность. Одинаково они жертвы тления. Очень похожи на мертвецов земные счастливцы, мертвые для вечности и для всего духовного. Мертвыми нарекло их Евангелие. Возгласим славу Божию в стране и обществе живых!
Шествие к истинному знанию Бога непременно требует помощи от скорбей: непременно нужно умерщвление сердца для мира скорбями, чтоб оно могло всецело устремиться к исканию Бога, Бог, кого отделяет в ближайшее служение Себе, в сосуд духовных дарований, тому посылает скорби (Слово св. Исаака Сирского). Он едва открылся Павлу, как уже определяет ему в удел страдания, возвещает о них. Аз скажу ему, елика подобает ему о имени Моем пострадати (Деян. 9:10), говорил Господь о вновь избранном апостоле! Люди, наносящие скорбь и скорбные обстоятельства, только орудия во всемогущей деснице Божией. Власы глав наших изочтены у Бога; ни одна из птиц бессловесных не падает без воли Творца своего: неужели без той воли могло приблизиться к Вам искушение? Нет! Оно приблизилось к Вам по попущению Бога. Недремлющее око Промысла постоянно бдит над Вами; всесильная десница Его охраняет Вас, управляет судьбою Вашею. По попущению или мановению Бога приступили к Вам скорби, как мучители к мученику. Ваше злато ввергнуто в горнило искушений: оно выйдет оттуда чище и ценнее. Люди злодействуют в слепоте своей, а Вы соделываетесь на земле и на небе причастником Сына Божия. Сын Божий говорит Своим: чашу, юже Аз пию, испиета (Мк. 10:39). Не предавайтесь печали, малодушию, безнадежию! Скажите, честнейший отец, Вашим унывающим помыслам, скажите Вашему пронзенному скорбию сердцу: «Чашу, юже дает ми Отец, не имам ли пити от нея?» Не подает эту чашу Каиафа, не приготовляют ее Иуда и фарисеи: все совершает Отец! Люди, произвольно следующие внушениям своего сердца, действующие самовластно, не престают при том быть и орудиями, слепыми орудиями Божественного Промысла, по бесконечной премудрости и всемогуществу этого Промысла. Оставим людей в стороне точно они посторонние! Обратим взоры наши к Богу, повергнем к ногам Его воздымающиеся и мятущиеся помыслы наши, скажем с благоговейной покорностию: «Да будет воля Твоя!» Этого мало! Облобызаем крест, как знамение Христово, руководствующее ученика Христова в Царство Небесное. Был повешен на кресте разбойник, упоминаемый в Евангелии: был повешен как разбойник, а с креста переселился на небо как исповедник. Люди побивали Стефана камнями как богохульника, а по суду Божию ему отверзалось небо как живому храму Святого Духа Был принужден святитель Тихон Воронежский, обвиненный в горячности нрава, перейти с престола епископского в стены тихой обители, и обитель, пребывание в которой святого пастыря имело наружность изгнания, внушила ему посвятить себя молитвенным и другим подвигам иноческим. Святые подвиги доставили ему нетленное и негиблющее сокровище праведности во Христе, славу от Христа на небе и на земле. Всегда поражала меня участь святителя Тихона; пример его всегда испускал утешительные и наставительные лучи в мое сердце, когда сердце мое окружал мрак, производимый скопляющимися тучами скорбей. Я убежден, что одни иноческие занятия могут с прочностию утешать человека, находящегося в горниле искушений. Рекомендую Вам сочинения святого Марка Подвижника, находящиеся в 1-й части «Добротолюбия»: они доставляют духовное утешение в скорбях; а для молитвенного занятия Исихия, Филофея и Феолипта, помещенные во 2-й части той же книги. Простите, что позволяю себе советовать Вам! Примите это как признак участия, как признак искренности, извлекаемых из души моей состраданием к Вам. Иначе я не вверил бы Вам таин, которые скрываю и которые должно скрывать в глубине души, чтоб драгоценные бисеры духовные не были попраны любящими и дорого ценящими одно лишь свое болото. Изложенными в этом письме мыслями и другими, им однородными, почерпаемыми в Священном Писании и в сочинениях святых отцов, я питался и поддерживался. Без поддержки столько сильной мог ли бы устоять против лица скорбей, которые попускал мне всеблагий Промысл, которыми отсекал меня от любви к миру, призывал в любовь к Себе. Скорби мои по отношению к слабым силам моим были немалые, не сряду встречающиеся в нынешнее время. То, что не вдруг могли меня сломить, лишь усиливало и продолжало мучения: вместо того, чтоб сломить в несколько дней или несколько часов, ломали меня многие годы. В этих скорбях вижу Божие благодеяние к себе; исповедую дар свыше, за который я должен благодарить Бога более, нежели за всякое видимое мною в других земное, мнимое счастие. И это мнимое счастие, как ни низко (оно плотское!), могло бы быть еще завидным, если б было прочно и вечно. Но оно превратно, оно мгновенно и как терзаются при его изменах, при потере его избалованные им. Оно непременно должно разрушиться, отняться неумолимою и неотвратимою смертию: ни с чем не сравнимо бедствие, с которым внезапно встречаются во вратах вечности воспитанники мнимого, земного счастия! Справедливо сказал святой Исаак Сирский: «Мир блудница: он привлекает красотою своею расположенных любить его. Уловленный любовию мира и опутанный им не возможет вырваться из рук его, доколе не лишится живота своего. Мир, когда совершенно обнажит человека, изводит его из дому его (то есть из тела) в день его смерти. Тогда человек познает, что мир льстец и обманщик».
Дайте руку: пойдем за Христом, каждый неся крест свой, и им изработывая свое спасение.
1847 год. Сергиева пустынь.
Письмо 2
К иноку, терпевшему скорби в общежитии, думавшему, что они препятствуют его преуспеянию, и потому пожелавшему глубокого уединения
Где бы я ни был, в уединении ли или в обществе человеческом, свет и утешение изливаются в мою душу от Креста Христова. Грех, обладающий всем существом моим, не престает говорить мне: «Сниди со креста».
Увы! Схожу с него, думая обрести правду вне креста, и впадаю в душевное бедствие: волны смущения поглощают меня. Я, сошедши с креста, обретаюсь без Христа.
Как помочь бедствию? Молюсь Христу, чтоб возвел меня опять на крест. Молясь, и сам стараюсь распяться, как наученный самым опытом, что не распятый не Христов. На крест возводит вера; низводит с него лжеименный разум, исполненный неверия.
Как сам поступаю, так советую поступать и братиям моим!
Что еще прибавить? Прибавлю: блажен муж, иже претерпит искушение (Иак. 1:12). Искушен быв, может и искушаемым помогать (Евр. 2:18). Желаю, чтоб эти слова Священного Писания сбылись над вами. А вы утешьтесь! Не малодушествуйте от того, что победились бранью: это к духовному искусу, или опыту, и к смиренью. Мир вам! Еще скажу: общий путь подвижников терпением между человеками уврачевать немощь чувств, узреть Промысл Божий и войти в умную молитву. Иной, по особенному смотрению Божию, вошел иначе; мы должны идти по общему пути. Прочитайте об этом 55-е слово святого Исаака к преподобному Симеону Чудотворцу. Иные находят, что уединение ближайшее средство к духовному успеху; а другие говорят, что приводит в духовный успех любовь к ближнему. Моему сердцу более нравится последнее, потому что любовь к ближнему непременный долг каждого, а к безмолвию способны немногие.
Письмо 3
К некоторой инокине, изменившей свое правило молитвенное большее на меньшее, но внимательное, и ощутившей от этого пользу душевную
На ваше благословение дня, в который вы ощутили, что Господь явил вам особенную Свою милость, и я отвечаю так: «Благословен Бог Отец Света, от Которого всякое даяние благо и всяк дар совершен! Люди, сидящие во тме и сени смертней, Свет возсия им, то есть Христос в Его истинном учении».
И опять начинаю славословить, благодарить Бога! Благословен Бог, облегчивший вам переход от самочинного образа жизни к другому, который ближе к преданию святых отцов. Безмолвствующему как-то несвойственно многословие и в самом молитвенном правиле. Хотя все человеки созданы по образу Божию, но в этом отношении безмолвник есть особеннейший, точнейший образ Божий. Посмотрите, что говорит евангелист Иоанн о Боге: «От вечности Он довольствовался единым Своим Словом!..» Утешение, которое, надеюсь на милость Божию, прозябнет из настоящего вашего делания, подтвердит вам эту истину. Оно будет со временем требовать, чтоб вы еще более стряхнули с себя листья для плодов.
К смертной памяти полезно принуждать себя, хотя бы сердце и отвращалось от нее. Она дар Божий, а понуждение наше к ней только свидетельство искренности нашего желания иметь этот дар. При понуждении себя нужно и молиться: «Господи, даждь ми память смертную». Таково об этом предмете учение Макария Великого, Исаака Сирского и прочих великих отцов; вы найдете его и в драгоценной книжке Нила Сорского.
О любви к ближнему мы знаем из учения отцов, что она бывает двух родов: естественная и евангельская, или о Христе. Естественная насаждена в нас при нашем сотворении и потому непременно есть в каждом человеке. Она повреждена, как и прочие благие свойства, падением, или прародительским грехом, а потому в каждом человеке подвержена большим или меньшим, кратким или продолжительным изменениям. Христос, исцеляющий все наши недуги дивным образом, исцеляет и поврежденную любовь: заповедует Себя Господа любить в человеках. Этим Он возводит любовь на высочайшую степень горячности, дарует ей чистоту, духовность, святыню, и погашается пламенем любви о Христе нестройный, дымный пламень плотской любви любви смешанной, составленной из мечтательного, несуществующего наслаждения и жестокого, убийственного мучения.
Ощущение духовной любви водило пером святого Иоанна Лествичника, когда он сказал: «Любовь к Богу погашает любовь к родителям и прочим близким по плоти; говорящий, что имеет ту и другую любовь, обольщает себя». Также он сказал в 15-й степени: «Огнь погашается огнем, то есть любовь плотская любовию Божественною». Когда мы рассмотрим себя со вниманием, то увидим с Божиею помощию (на такое видение нужна помощь Божия! такое видение дар Божий!), что наиболее имеем любовь естественную, а евангельскую должны еще стяжавать. Это самое разумел я, когда писал вам, что Евангелию от Иоанна предшествует Евангелие от Матфея. Евангелие от Иоанна говорит наиболее о любви к Богу, о смотрении Божием, ясном для одних очищенных. Очищается же человек, входит в видение Бога и любовь к Нему любовию о Христе к ближнему, или любовию Христа в каждом ближнем, а в чуждом христианства и Христа любовию к образу Божию. И лишенный славы христианства не лишен славы человечества есть образ Божий!
Вы отнеслись ко мне ради Бога для пользы души вашей; я также ради Бога располагаюсь говорить вам то, что сочту истинным и душеполезным. Шествуя к Господу путем ума и сердца, желая встать пред величеством Его неприступной славы, лицом к лицу, не будьте разумны и многосведущи. Для Него приятнее младенческое лепетанье души, умалившейся, так сказать, от зрения множества немощей своих, нежели красноречивое витийство души, напыщенной самомнением. Апостол Павел сказал о себе: не судих себе ведети ничтоже, точию Иисуса Христа, и сего распята (1 Кор. 2:2). А для меня предовольно, если я познаю, что я грешник. Довольно мне будет этого знания! Оно, прикасаясь как жезл Моисеев к камню к моему ожесточенному сердцу, будет изводить живую струю слез. Плач мой пред Господом моим предпочитаю всей земной мудрости и «грех мой предо мною есть выну!» Грех мой первенствующий предмет моего духовного созерцания!..
В письмах ваших ко мне не будьте умны, красноречивы, сведущи в Писании. Будьте буи! Из премудрой сделайтесь буйею, чтоб стяжать истинную премудрость смиренномудрие, в котором обилие духовного разума. И я, грешник, в ответ вам буду произносить обнаженное, безлестное слово сердца, приятное одною искренностию и, может быть, истиною. Отселе, вкусив его, познайте, что сказанное мною, сказано ради Господа.
Прошу ваших святых молитв о глаголющем и нетворящем, чтоб произносимое мною слово послужило мне во спасение, а не во осуждение. Аминь.
Письмо 4
К той же инокине, желавшей перейти из одного монастыря в другой
†
Вместо всякой надписи ставлю над письмом моим изображение Святого Креста. Крест это приличнейшая надпись над словом крестным, произносимым для проходящего путь крестный. Итак, внимайте тем словам, которые извлекаются верою вашею из окаянного сердца моего, погруженного в молитву и слышащего дивные глаголы, произносимые благодатию в тайне душевной клети. Глаголы эти питают меня, питают и тех, которые ради спасения души своей захотят не презреть грешных и убогих слов моих.
Георгий Алексеевич, Затворник Задонский, в продолжение двух лет был обеспокоиваем помыслами о выходе из Задонской обители. Ему представлялось, что место это не довольно уединенно, что в другом его будут менее беспокоить посетители; однажды, как он развлекался этими мыслями, сказывают ему, что некоторый странник желает его видеть, ибо имеет нечто сказать ему от Серафима Саровского. Затворник приглашает странника, который, вошедши к нему, говорит: «Отец Серафим велел тебе сказать, что стыдно тебе, затворнику, дозволять бесовским помыслам такое долгое время беспокоить тебя. Никуда не переходи, Богу угодно, чтоб ты жил здесь». Сказав эти слова, странник поклонился и удалился.
Изумлен был затворник этим обличением его тайных помыслов, и, когда опомнился, послал келейника своего, чтоб воротить странника. Келейник напрасно искал в монастыре и за монастырем обличителя он скрылся. Кто он был? Не будем об этом любопытствовать много, но заметим из этого события нужное нам, именно, что постоянное стужание помысла не есть еще признак его правильности. Ах! Где то желанное спокойствие, к которому влечется наше сердце, которого оно не может не жаждать и не искать? Оно сокровенно в кресте Христовом. Напрасно будете его искать в чем другом. Диавол, смотрящий на лицо души человеческой и ловящий ее в погибель, видит стремление, стремление естественное нашего сердца к нерушимому покою и по поводу этого стремления дает совет: «Перейди с места твоего жительства в другое, там найдешь желанное спокойствие». Таков его совет, под личиною которого скрыт другой: «Сниди со креста».
Святые отцы повелевают выдерживать брани, не оставляя места, в особенности если в нем нет явных поводов ко греху. Монах, оставляющий по причине душевной брани место своего жительства, никогда не возможет стяжать духовных плодов. Стойкость одно из первых достоинств воинства и земного, и духовного. Опытные в битвах ратники почитают признаком храбрости отважное нападение на строй неприятельский, но несравненно большим безмолвное стояние с угрюмою твердостию под ядрами и картечью неприятельских батарей, когда этого требует общий план военачальника. На таковых-то воинов наиболее он может положиться. На таковых воинов наиболее полагается наш подвигоположник Господь Иисус Христос и венчает их духовными венцами. Делание это заповедает нам Дух Святой: Аще взыдет на тя дух сильного, ты места своего не оставь (Ср.: Еккл. 10:4). Напротив того, Он укоряет воинов нестойких и объявляет им лишение духовных дарований: сынове Ефремли наляцающе и стреляюще луки возвратишася в день брани... И отрину Господь селение Иосифово, и колено Ефремово не избра (Пс. 77: 9, 69). Этого и вы устрашитесь; постарайтесь принести плод по слову Господню в терпении (Лк. 8:15).
Что вы заметили в себе некоторые недостатки, о которых прежде думали легче, с извинением и оправданием их, этому не удивляйтесь. Мы к тому стремимся, чтобы узреть наши грехи и омыть их слезами покаяния прежде того времени, времени страшного, когда покаяние будет только мучить, а не исцелять. Если о. Пафнутий усердствует ссудить вас книгами своими, то советую вам сперва прочитать книгу Великого Варсонофия и, если заблагорассудите, списать ее. По вашему состоянию книга эта будет полезнее, нежели Исаака Сирина, которою, Бог даст, займетесь в свое время... Мир вам!
Письмо 5
К тому же лицу: о памяти смертной; повторение совета не переменять место жительства; взгляд на себя по отношению к лицам, просящим духовного совета; о молитвенном правиле; о молитве за еретиков; молитва и плач о своем мертвеце
Что может быть тяжелее состояния души, томимой искушениями? Это пребывание во аде, в вечных муках. Воспоминание о них облегчает здешние искушения. «Враг мой, говорит уныние, есть память смертная» (Лествица). Вспомните об обществе бесов во аде и люди покажутся вам добрыми; вспомните о муках во аде и искушения сделаются для вас легкими.
Если помысл ваш отстраняет пример затворника рукою смирения, по крайней мере таким кажущегося по наружности, то послушайте совет святого Иоанна Лествичника, говорящего в 4-й степени своей «Лествицы» так: «Легко решающиеся на прохождение с места на место вполне неискусны: ибо ничто так не делает душу бесплодною, как нетерпение... Преходя, ты можешь потерять то искупление, которым тебя искупил Христос». Святой Григорий Синайский уподобляет преходящих с места на место пересаживаемым древам, при каждой пересадке находящимся в опасности погибнуть, а уже непременно теряющим значительную часть силы своей. По всему, что ощущаю из письма вашего, и по всему, что вижу из святых отцов, не даю вам совета к прехождению. Для отрады же души вашей, советую съездить в Никифоровскую пустыню Олонецкой епархии к старцу Исаии. Его беседа будет вам отрадна, и думаю, что он подтвердит мой совет вам и скажет вам с откровенностию, что помыслы ваши о прехождении не что иное, как злохитрое советование бесовское.
Чему уподобить слово, теперь мною вам произносимое, ради Господа, к пользе души вашей?
Уподоблю вас и прочих желающих спастись, в числе которых, прельщая себя, думаю, что нахожусь и я, путникам, идущим по дороге. Путь этот всегда был тесен и прискорбен, но ныне еще прибавилось на нем неудобство недостаток в хлебе. Этот недостаток так велик, что многие, заметя в моей сумке несколько заплесневших кусков, просят, чтобы я ими поделился. И. делюсь, а кто возвратит мне заплесневший кусок, беру с приятностию, ибо думаю, что и принимающие такую гнусную снедь принимают по крайней нужде. Прошу вас считать такими слова мои и не связываться ими, а если захотите быть связаны ими, то свяжитесь, и милосердый Господь, по вере вашей, силен извести вас на свободу, которую ощутивши, возрадуетесь о обретении сокровища некрадомого. Если будете у о. Исаии, то прочтите ему и письма мои к вам, как делателю, имеющему опыт, чтоб при устах двух свидетелей стал пред вами твердым всяк глагол, произнесенный о Господе.
Относительно правила молитвенного знайте, что оно для вас, а вы не для него, но для Господа. Почему имейте свободу с рассуждением. При немощи убавляйте, при силе прибавляйте то и другое с умеренностию и осторожностию, потому что мы крайне немощны и окружены татями и убийцами отвсюду. Когда вы не бываете в церкви, то читайте правило, прописанное вами; я его одобряю, по крайней мере до времени, когда окаянному моему сердцу, в случае вопрошения вашего, известится что изменить.
О еретиках воспрещено молиться, как бы о членах, принадлежащих к Церкви, почему и вынимать о них частицы, как изображения участия в Церкви, не должно; молиться же о обращении их можно. Имеющий своего мертвеца о нем плачет, о нем молится. Заключенные в темницу преступники не могут принимать на себя ходатайства о других преступниках. Господь есть Любовь и столько желает спасения всех, что мы и постичь не можем. Предоставим этой Любви спасение наше и всех, а со своей стороны постараемся о том, что зависит от нас, о очищении себя. Тогда этого достигнем, когда умрем ко всему. Богу нашему слава!
Письмо 6
К той же инокине, решительно желавшей перейти в другой монастырь по причине усилившихся браней
Если вы находите, что дальнейшее пребывание в Старо-Ладожском Никольском монастыре для вас невозможно по усилившимся браням до превышения сил ваших, то Господь, ради Которого я советовал вам пребывание и противление браням, да благословит исход ваш и вход в иную обитель, где бы вы могли в мире душевном обрести пажить спасительную. Но исход ваш да будет о Господе. Он будет таковым, когда вы совершите его со смирением, обвиняя единственно себя, приводя в причину исхода единственно свою немощь и укоряя себя, что не могли поступить так, как святые отцы признают за лучшее, то есть выдержать и победить душевные брани на месте. Тогда вход ваш в иную обитель может привлечь на себя благословение Господа, не уничижающего сокрушенных и смиренных сердцем, а гордым противляющегося!
О. Исаия в настоящее время гостит у меня, и я утешаюсь, видя в нем обильную благодать Божию. Не вздумаете ли проехать до Твери? Там игумения В. благонамеренная и имеющая духовное знание. И климат там получше, а климат, по замечанию святых отцов, имеет сильное влияние на тех особенно, которые проводят жизнь безмолвную. И паки Бог вас да благословит совершить намерение ваше, если оно совершится с миром и смирением! Если же вы желаете моего грешного благословения, то и я заочно благословляю вас благословением от Господа, от Него же всякое даяние благо. Прошу ваших святых молитв о мне недостойном.
10 февраля 1844 года
Письмо 7
К той же инокине
Письмо ваше я получил. Вижу ваше желание поместиться в Сяндебской обители. Хотя оно и представляется мне несбыточным... мало этого! Мне представляется, что если вы и получите желаемое, то должны будете оставить Сяндебскую обитель: такие неожидаемые вами неприятности там встретят вас, такие попечения, такая молва, такое беспокойство! Однако, чтоб могли вы достовернее узнать волю Божию, советую вам написать Преосвященному Венедикту, который, точно, самый добрый человек. Вы можете указать в письме вашем на меня, сказать, что я вас знаю и что вы просите услышать ответ его чрез меня. Вы подумали ли, что вы там будете хозяйкой, что о всякой безделице вас будут спрашивать, что все попечения о всем вещественном лягут на вас? Даже в минуты спокойствия и уединения мысль ваша будет уклоняться от Бога в размышления о вещественном. Впрочем, я не связываю вашей свободы. О. Исаия советует вам путь, который он сам проходил, на котором Господь покрыл его, но который вне общего закона и на котором многие могут преткнуться. Жительство в обители Сырновской уже несравненно будет превосходнее этого; там попечения житейские мало вас будут касаться. Если же вы хотите не встречаться с людьми, то это желание неправильное. Когда об этом спрашивал преподобный Дорофей своего старца, авву Иоанна Пророка, то Иоанн отвечал, что удаление от встречи с людьми весьма вредно для не достигшего совершенства, потому что скрывает от него его немощи, открываемые людьми, и по этой причине делает его бесплодным.
Относительно правила вашего нахожу нужным, чтоб вы, читая как кафизмы, так каноны, равно и молитву Иисусову, произносили слова помедленнее, напрягая больше внимание, чтоб ни одно слово не было произнесено без внимания. Переходя, таким образом, от количества к качеству, можете из вечернего правила убавить кафизму и несколько поклонов, чтоб умножение количества не уменьшило качества Будьте свободны, зная, что правило для человека, а не человек для правила
Мир Божий да водворяется в вас богатно! Перст Божий да направит пути ваши по премудрой и всеблагой Божественной воле!
Келейнице вашей мое грешное благословение.
Письмо 8
К той же инокине, остановившейся от своего намерения перейти в другой монастырь
Воздадим благодарение милосердому и премудрому Промыслителю, остановившему вас в перемещении вашем из Успенской Ладожской обители! Если вы рассмотрите мои письма к вам, то увидите, что я был вполне против вашего перемещения; наконец, видя непреклонное намерение ваше переместиться, желал, чтоб вы его совершили по крайней мере со смирением, осуждая себя. Нет ничего лучше мысли о распятии себя. Ибо таковые Христовы! Мир вам![2]
19 июля 1844 года
Письмо 9
К некоторой инокине по случаю кончины ее ближайшего родственника
Мы, исшедшие из среды мира в недро святых обителей, этим самым предначали нашу смерть по плоти и жизнь о Христе. Бывают кончины скоропостижные, бывают кончины при продолжительных болезнях. Мы с того времени, как оставили мир, умираем ежедневно, по свидетельству святого апостола Павла. В этой смерти видим непременное условие истинной жизни. Минута преселения нашего с земли, рождения нашего в вечность, для нас не так странна и чужда, как для тех, которые живут посреди мира, оглушены его шумом, пригвождены к нему умом и сердцем, забыли, что есть смерть, не думают о вечности, долженствующей непременно быть и их уделом. Узнав о смерти ближнего вашего, не предайтесь тем неутешным рыданиям, которым обыкновенно предается мир, доказывающий тем, что надежда его только во плоти. Ваша надежда во Христе! Пролейте о умершем слезы молитвенные, обратитесь сердцем и мыслями к Тому, Кто один может вас утешить, пред Которым вы должны предстать в предназначенное вам время. Не увлекитесь чем-нибудь земным; плод такого увлечения, которое обманчивая, обольстительная мечтательность тление. Мир имейте в Боге, предавайтесь с полною покорностию Его святой воле. В этой воле полнота благости и премудрости. Ей поклонимся, припадем к стопам ее, вручая души и тела наши Господу. Аминь.
Письмо 10
К терпящему скорби при помощи чтения слова Божия: о простоте; жизнь по вере; разумение евангельских заповедей
Какой сладостный плод пожинают погружающиеся умом и сердцем в слово Божие, поверяющие по глаголам Небесной Премудрости опыты своего земного странствования! Таковые достигают того духовного единения, которого желал от верующих во Христа апостол Христов. Молю вы, братие, писал он им, да будете утверждени в том же разумении и в той же мысли (1 Кор. 1:10). Сбытие этих слов я ощущал в себе, когда читал Ваши строки. Их излило сердце, пронзенное многими скорбями, нашедшее отраду в язвах Иисуса! Оно проницательнее глядит в будущность, оно яснее видит Промысл Божий, истинное назначение человека, ничтожность, быстрое исчезание всего временного, суетного. Читая Ваши строки, я как будто размышлял сам с собою. Давно не видимся друг с другом, не беседуем лицом к лицу, пишем друг к другу не часто, а сближаемся, более и более! Вот плод учения Христова. Письмо Ваше сказало мне, что Вы часто прибегаете к Слову Божию и молитве, просвещающим человека. По мыслям, которые рождаются в душе, можно узнавать, какие впечатления на нее действуют! Принимайте слова мои с простотою сердца: я их произношу от искреннего сердца. В словах моих не найдете ничего льстивого! Льстящие льстят для того, чтоб уловить, насмеяться, повредить. Нет! Не имею этой гнусной, адской цели! Говорю для истины, для любви: язык их так отличен от языка, которым говорит льстивое и лживое человекоугодие!
Какое условие христианской простоты? Последование закону Божию. Добродетельный и благонамеренный не нуждается представляться таковым; напротив того, кто любит грех, чья воля в грехе, тому нужна личина. Простоту рождает вера. Верующий идет путем жизни, надеясь на Промыслителя своего, как говорит Писание: ходяй просто, ходит наделся (Притч. 10:9). Неверующий не видит Божественного Промысла; думает, что судьба его зависит от ухищрений его разума; заключая все блага в одних благах земных, стремясь исключительно к ним, он лукавствует мыслию, словом, делом! Чем более будем углубляться в слово Божие, чем более будем возрастать возрастом духовным, тем более будем убеждаться, что приблизиться к Богу невозможно иначе как простотою. В простоте и вера, и чистота совести, и образ мыслей, назданный заповеданиями Вышнего. Одни простосердечные, способны преуспевать духовно: в душу злохудожную не внидет Премудрость, говорит Писание (Ср.: Прем. 1:4). Простосердечные подвергаются страданиям? Не без причины же Небесный Вертоградарь отребляет лозы Свои! Он видит способность их к плодоносию. Ветвь бесплодная не привлекает к себе Его внимания и забот до той поры злосчастной, как придет время отрезать ее и выкинуть из виноградника. Такие ветви подбираются нищими земли для топлива! Под именем нищих разумею лишенных всякого блага бесов, заботящихся, чтоб их вечная печь горела жарче. Знаменательны приведенные Вами слова Спасителя: еже творити, сотвори скоро. Такой же обширный смысл имеет и молчание Христово пред судиями беззаконными, судившими для того, чтоб непременно обвинить, чтоб найти какой-нибудь предлог обвинения праведного для исполнения злобного замысла, давно замышляемого в сердце преступном, злобном и лукавом. Посреди этого Божественного молчания возгремели в наставление наше слова Спасителя к Пилату, слова тихие по наружности, но страшные, как гром и молния, по смыслу: не имаши власти ни единыя на Мне, аще не быти дано свыше(1 Ин. 19:11). Какое глубокое и обширное наставление для страдающих о Христе, научающее их смотреть на своих Пилатов, как бы на бездушное орудие Промысла Божия, подающею возлюбленному Своему чашу Христову, залог блаженства вечного со Христом. Здесь, на земле, совершается уже отделение пшеницы от плевелов, производится Божий суд над ними. Последователь Христов страждет в великодушном молчании, познавая крестом Христа, а Пилат с холодностию вопрошает о Истине, не думая и не желая знать о Ней, потому что не хочет даже выслушать, дождаться ответа. Между тем Сама Истина Христос ему предстоит в смирении и высоким молчанием сказует о Себе. «Удивися разум мой от Тебе», молитвенно взывал к Богу святой Давид; удивится Евангелию и его глубокому учению, учению Божественному христианин, читающий его с верою и чистотою совести, при озарении свыше. Живые жизнию, заимствованною от ветхого Адама по закону чадородия, находятся в состоянии падения; это состояние свое доказывают непрестанным самообольщением, почитая землю, место своего изгнания, местом наслаждений бесконечных. Новый Адам Христос крестом спасает падших: умерщвляется жизнь падения отъятием наслаждений, а из недр этой смерти возникает жизнь о Христе, находящая наслаждение в лишениях. Отсюда преселяется человек мыслями, желаниями, надеждами на небо и ожидает с извещенною верою обетования свыше, обновления Духом Святым Нам должно странствовать со Христом, страдать с Ним, претерпевать распятие, вкусить смерть, быть погребенными, воскреснуть и вознестись. Этого желаю Вам и себе, почему произношу вместе с Вами молитву, исполненную духовного разума, утешительнейшую: «Господи! Совершай над нами волю Твою, а нам даруй мыслить, чувствовать, действовать по Твоей воле. Одного этого у Тебя просим, в одном этом заключаем все наши желания и моления». Аминь.