Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Кирилл Александрийский. О поклонении и служении в Духе и истине. Часть 1
КНИГА 1
Спрашивать, куда и откуда, считаю излишним: потому что хорошо знаю, что ты, нимало не медля, сказал бы, что из дому и к нам,
Палладий. Правда.
Кирилл. А что это за книжица у тебя в руках?
П. Книга Евангельская, писание Матфея и Иоанна.
К. Но разве ты думаешь, что ее надобно носить везде и ко всякому? Ведь, вышедши из дому, на дороге ты не станешь изучать ее, Палладий. Занятия этим более приятны дома и на досуге.
П. Хорошо говоришь. Но я пришел побеседовать с тобою. Несу и священную книгу; потому что, сколько я ни делал усилий, не знаю, что и придумать касательного того, что хотел показать Господь наш Иисус Христос, говоря у Матфея: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф.5, 17-18), а в писании Иоанна говоря жене самарянской: «поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев. Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4, 21-24).
К. Что же кажется тебе трудным в этих словах, что - глубоким и неудобопостижимым? Скажи, прошу тебя.
П. Священное слово повелевает нам удаляться от древних обрядов и отказаться от правды законной. Желающим ее и после принятия веры Павел сказал: «остались без Христа, отпали от благодати, а мы духом ожидаем и надеемся праведности от веры» (Гал.5,4 и 5). И еще, несмотря на то, что указал в себе самом блистательные и великие преимущества, относящиеся к жизни по закону, говорит: «Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере» (Флп.3, 7-9). А что древняя заповедь не безукоризненна это он ясно утверждал; по сему-то и говорит, что вместо нее с пользою преподана нам заповедь чрез Христа и новая, то есть евангельская. Пишет же он так: «Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности, ибо закон ничего не довел до совершенства; но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу» (Евр.7, 18-19). И еще: «Ибо, если бы первый [завет] был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому. Но [пророк], укоряя их, говорит: вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь. Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их» (Евр.8, 7-10). Далее, превосходно понимая и объясняя название нового, говорит: «Говоря `новый', показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (8, 13). Итак, если закон ничего не совершил и произошло отменение древней заповеди и привнесение позднейшей, сближающей нас с Богом, то почему же Спаситель говорит: «не нарушить пришел» закон, «но исполнить» (Мф.5, 17), и что «должны поклоняться в духе и истине» Богу и Отцу (Ин. 4, 24)? Последнее изречение, думаю, показывает, что нам должно оставить обряды и служение по закону.
К. В какое обширное море вопросов пускаешься ты! Какой ум достаточен для того, чтобы ясно понять такие тонкие умозрения так, чтобы показать нам, что новое писание родственно как бы и близко тому, что древле было установлено премудрым Моисеем, и занимается теми же предметами и что от образа жизни по закону не слишком удалена жизнь во Христе, если предписанное древним будет возведено к духовному созерцанию! Ибо закон - образ и тень и изображение благочестия, как бы еще в муках рождения содержащее сокровенную в нем красоту истины. Или не так, по-твоему, как я сказал?
П. Совершенно так; но какое могло бы быть объяснение этого? Или каким образом можно и жить по-евангельски, и при этом считать себя в зависимости от древней заповеди и находить нужным исполнение предписанного Моисеем?
К. Не прост предмет речи, как, может быть, подумал бы кто-нибудь; но добродетель, думаю, дело и многочастное и многообразное; и слава жизни во Христе разукрашивается пред нами весьма многими добрыми делами. И действительно, божественный Давид в псалме сорок четвертом поставляет подле Христа деву чистую, в сане царицы церковь и облекает ее в позлащенную и разукрашенную одежду, говоря таким образом: «предана царица одесную Тебе, в ризах позлащенных одеяна и преиспещрена» (Пс.44, 10). Здесь, как я думаю, слово: позлащенный весьма хорошо обозначает почетность и знатность, а слово «преиспещренный» многовидность добродетели. Ибо чрезвычайно благолепна церковь, имеющая умственное убранство, видимое не очами плоти, но внутри ума и сердца, прекрасно выказывающее пред нами иудея, мыслимого в тайне, вследствие многочисленных украшений благолепного и отличного: потому что, как пишет блаженный Павел, «Ибо не тот Иудей, кто [таков] по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но [тот] Иудей, кто внутренно [таков], и [то] обрезание, [которое] в сердце, по духу, [а] не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога» (Рим. 2, 28-29).
П. Итак, скажи мне, если введено обрезание духовное и уничтожены жертвы законные, и этот образ жизни у нас совсем не имеет места; то не кажется ли как бы невероятным сказанное Христом: «не нарушить пришел» закон, «но исполнить». Если нет, то ничто, думаю, не препятствует и нам чтить Бога всяческих принесением в жертву волов и курением фимиама, приносить ему горлиц и голубей, а если и другое что заповедано древним, то и нам стараться исполнять это.
К. Однако, друг мой, ты очень далеко отступаешь от надлежащего взгляда: ты думаешь, что закон уничтожен, как будто от него нельзя получить никакого плода, и он совершенно бесполезен для открытия всего необходимого, а не изменен только для доказательства истины; между тем как блаженный Павел пишет: «мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» (Рим. 3, 31). Ибо закон детоводительствует и хорошо приводит к Христовой тайне (Гал.3.24). Заповеданное древним чрез Моисея мы называем первыми начатками провещаний Божиих (Евр.5, 12). Если мы отвергнем детоводителя, кто же приведет нас к тайне Христовой? И если мы откажемся изучать первые начатки провещаний Божиих, то как после этого или откуда мы придем к цели? Ибо по Писанию не есть ли Христос исполнение закона и пророков? (Рим. 10, 4.)
П. Да.
К. Так написано. А исполнение закона и пророков Он есть, думаю, потому, что Его имеет в виду и к Нему обращено всякое провещание пророков и закона. Поэтому, укоряя иудеев в неверии, Он сказал: «Не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцем: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам?» (Ин.5, 45-47.) Итак, если Он говорит, что пришел отнюдь не с тем, чтобы разрушить закон, а скорее, чтобы довершить его; то не подумай, что совершено полное уничтожение узаконенного в древности, но скорее как бы некое преобразование и, я сказал бы, переделка существующего в образах в истинное.
П. Ты правильно сказал.
К. Чрез Христа должно было совершиться нечто подобное вот чему. Те, которые выучились искусству писать картины и рисунки, начиная рисовать, не тотчас рисуют не имеющее недостатков и вполне отделанное изображение, но оттеняют сначала одною, менее красивою краскою и предварительно делают видимыми еще не ясные очертания того, что они намерены изобразить; потом, раскрашивая эти тени, каждую приличною и соответственною ей краскою, превращают очертания в изображения явственные и несравненно лучшие, нежели те какие были вначале. Разве не так бывает?
П. И я тоже утверждаю.
К. А занимающиеся медных дел мастерством, если, например, захотят сделать статую, сначала из воска приготовляют ее в непрочном виде, потом, расплавивши на огне медь, выливают ее и таким образом весьма хорошо сообщают своему изделию совершенный вид и красоту. Итак, как на тени наложено разнообразие красок, а также и медь расплавила фигуру, сделанную из воска, то может показаться, что отвергнуты и почти уничтожены первые и начальные фигуры. Но на самом деле не то. Медник и живописец, не греша против истины, могли бы сказать: мы не уничтожили тени и не отвергли, как совершенно негодные, фигуры, а скорее довершили их. Ибо что в этих тенях и фигурах было видимо еще как неясное и некрасивое, то перешло в лучшее и более явственное.
П. Ты хорошо говоришь.
К. И если кто захочет серьезно исследовать Священное и богодухновенное Писание, то узнает, что вполне истинно то, что я говорю. Ибо Моисей полагал покрывало на лицо свое, потому что сыны Израилевы не могли взирать на лицо его, как написано (Исх. 34, 30-35).
П. Что же это означает?
К. Так как умы иудеев были еще тупы, то для них было как бы удобоносимо только внешнее в законе, разумею то, что выражалось единственно в букве закона, но неудобоносимо и совершенно неудобоприемлемо было сокрытое внутри его и, так сказать, истинное лицо мыслей. Поэтому и богодухновенный Павел пишет нам: «то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их» (2 Кор.3, 14-15). Но пусть так будет с иудеями. «Мы же все открытым лицем, говорит, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (3, 18 и 17). Ибо как те, которые смотрят в зеркало, видят образ и очертание истинного, а не само истинное, точно так же, думаю, и те, которые желают видеть красоту жизни во Христе, всего лучше могут достигнуть желаемого, пользуясь законом, как бы зеркалом: потому что, превращая образ вещей в истину, они в чистоте узнают то что всего более приятно и благоугодно Богу.
П. Но какая могла бы быть причина того, что древним не с начала дано было новое и евангельское провещание, а узаконены образы и тени?
К. Точное и более истинное понимание такого домостроительства должно благочестно предоставить всеведущему Богу; но все же соображения, не чуждые добрых мыслей, приводят нас к умеренному хотя знанию или, может быть, к тому, что мы представляемся знающими причины такого домостроительства. Итак, мы говорим, что освобожденные из Египта имели нужду в продолжительном детоводительстве и в питании, как бы свойственном младенцам: потому что они были еще тупоумны и весьма удобопрельщаемы ко всяким нелепостям. Для них, которые болели неистребимою любовью к плоти и охвачены были неудобоодолимыми страстями, недоступно некоторым образом было еще и неудобно хотение тотчас подняться к прекрасному и восприять образ жизни столь светлой и чрезвычайной, чтобы, ходя по земле, иметь жительство на небесах, по Писанию (Флп.3, 20); потому что твердая пища не есть ли пища совершенных, а младенцам не прилично ли более молоко?
П. И очень.
К. Итак, для тех, которые были еще младенцами, нужно было детоводительство, состоящее в образах, и, так сказать, более легкое питание, а не слово, призывающее к совершенству и способное привести к безупречности. Сыны же Израилевы могли бы быть уличены в таком легкомыслии, невнимательности и податливости ко всякого рода страстям, что если бы сделано было точное исследование их нравов и стремлений, то, думаю, они не были бы признаны достойными и тени. И это показал Моисей. По повелению Божию, он взошел на гору, чтобы принять закон; а они тотчас впали в измену: сделали тельца и дерзнули, жалкие, сказать: «вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской» (Исх. 32, 8). Такого ужасного легкомыслия не вытерпел Моисей, разбил скрижали, на которых был закон, считая недостойными даже тени, или образов, или вообще всякого вышнего детоводительства тех, у которых был такой оцепенелый ум, что они забыли о столь чудесных действиях, которые были над ними совершены Божественною силою, опять воздали почитание тельцу и вспомнили о служении, совершавшемся в Египте. Но тогда на каменных скрижалях как бы тенями начертан был древним закон перстом Божиим, как написано (Исх. 31, 18) И это было образом того, что, как мы веруем, совершилось с нами во Христе. Владыка всех Бог как бы вписывает в нас знание воли своей, пользуясь для этого Сыном в Духе как бы тростию: потому что так назвал Он Его чрез Давида, говоря: «язык мой трость книжника скорописца» (Пс.44, 2). Трость Отца, то есть, Сын начертал в сердцах всех знание всякого добра, как некоторым перстом Божиим, пользуясь Духом Отца и Своим. Ибо Духа Божия Он называл перстом, говоря в одном месте: «Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов» (Мф.12, 28), а в другом: «Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов» (Лк. 11, 20). Письмом же духовным называл нас и Павел, говоря: «Вы - наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками; вы показываете собою, что вы - письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца» (2 Кор. 3, 2-3).
П. Что содержащееся в законе есть образы и тени, это и я утверждаю, заметь. Ну так устремим изощренное и прилежное внимание на возвещенное в образе и постараемся отыскать красоту истины; потому что после этого никому не будет неясною тайна служения в духе.
К. Подлинно, почтеннейший, я не без причины очень устрашился и весьма не расположен к этому: потому что едва ли, думаю, доступны будут нашим силам такие возвышенные и необычайные умозрения. Я думаю, рассматривающему глубину умозрений, содержащихся в законе, надобно казать: «кто премудр и уразумеет сия? и смыслен, и увесть сия?» (Ос.14,10)
П. Дело действительно не легкое, друг мой; но «просите», говорит Христос, «и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам» (Мф.7, 7).
К. Итак, надобно приступить к исследованию того, что может принести пользу, а прежде вознесем моление, говоря: «открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего» (Пс.118, 18). Как кажется, нам следует, прежде всего, сказать о совращении человека в порочность, о рабстве и плене у врага всех, как и каким образом это совершается нами и в нас: надобно присовокупить и о том, каким образом должно отвращаться от зла и свергать с себя иго рабства у него, возвращаться же напротив в первоначальное состояние, под охраною и при помощи Бога. Если этим надлежащим путем пойдет наша речь, то, думаю, и остальное будет, как следует.
П. Ты рассуждаешь весьма правильно.
К. Ведь возможность приносить Богу плоды и жертвы духовные, то есть вести себя мужественно и похвально, желая успевать в добродетели, свойственна не тем, которые еще не освободились от рабства и насилия страстей, но тем, у которых ум некоторым образом уже просыпается для свободы и не нерадит о свержении ига власти диавольской.
П. Соглашаюсь, потому что ты думаешь правильно.
К. Итак, мы говорим, что в начале создан был человек, имеющий помышление как бы выше греха и страстей, но не совершенно не способный совратиться к тому, что он изберет. Наилучший строитель всего Бог находил правильным привязать ему бразды собственных хотений и предоставить ему делать угодное самоповеленным стремлениям: потому что надлежало добродетели явиться свободно избирающею, а не по необходимости, и не утвержденною непоколебимо законами природы, так как это свойственно только высочайшей сущности и превосходству. Когда же это животное получило в совершенстве способности собственной природы посредством искусного устроения Божия, то оно тотчас обогатилось подобием Ему: в нем начертан был образ Божественной природы, когда вдунут был Дух Святой; ибо Он есть «дыхание жизни» (Быт. 2, 7), так как Бог по природе есть жизнь.
П. Поэтому душою у человека сделался Божественный Дух?
К. Не крайне ли нелепо так думать? Ведь душа тогда была бы неизменяемою и осталась бы одною и тою же, но она изменяема; а Дух не есть что-либо изменяемое. Или, если Он страдает изменением, то этот порок будет относиться к самой Божественной природе, так как Дух есть Дух Бога и Отца, а также и Сына, существенно изливаемый от Обоих, то есть от также через Сына. Итак, невежественно думать, что Дух прессовался в душу и перешел в природу человека; но созданное было одушевлено неизреченною силою и тотчас же украдено дарованием Духа; ибо иначе не могли мы обогатиться Божественным образом.
П. Ты хорошо говоришь.
К. Итак, Бог, украсив свое создание, даровал ему жительство в раю. Но так как надлежало не дозволять столь прославленному и венчанному изобилием вышних благ того, чтобы он легко возносился к высокомерию, не обращая внимания на то, что он раб и что есть ограничение для слуг (потому что очень широкий путь к славе и чрезмерная свобода приводят к надменному и отвратительному расположению духа): то и дан ему закон воздержания, как повод не забывать о Владыке, дабы этим законом постоянно он был призываем к воспоминанию о Повелевшем со властью и несомненно знал что он подчинен постановлениям Обладающего. Но не был спокоен тот нечестивый и ненавистный Богу зверь.
П. Я думаю, ты говоришь о сатане, который наподобие молнии низвергнут был с небесных кругов (Лк. 10, 18), потому что страдал таким ребячеством, что хотел быть Богом и мечтал выказать превышающее его природу.
К. Ты хорошо объясняешь. Будучи изобретателем и отцом зависти и греха, он не захотел оставаться в бездействии по отношению к земному животному, то есть человеку. Тогда подошедши с обманом и прельщениями, ввел его в преслушание, воспользовавшись женщиною, как орудием своего лукавства: потому что всегда низвергают нас в безобразие, то есть в грех, удовольствия, существующие с нами и в нас; образ же удовольствия есть женщина; вследствие обольщений, происходящих от удовольствий, ум часто приходит к тому, чего он не хочет. И так то, что является в Адаме, как случившееся осязательно и чувственно, можно видеть в каждом из нас совершающимся мысленно и сокровенно: потому что возникающее удовольствие очаровывает ум и мало-помалу располагает думать, что преступление Божественного закона совсем ничего не значит. Это подтвердит и ученик Христов, говорящий: «В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак.1, 13-15).
П. Верно слово.
К. Итак, природа человека, променявшая (на удовольствие) благодать Божию и обнаженная уже от первоначальных благ, изгнана из рая сладости, тотчас же превратилась в безобразную и потом оказалась подпадшею разрушению.
П. Необходимо; ибо, думаю, недостаток даров Божиих есть не что иное, как потеря всякого добра. И человеческая природа весьма легко подпала бы увлечению ко всему нелепому, если бы не удерживала ее в добродетели благодать Спасающего, обогащая ее вышними, от нее происходящими благами.
К. Хорошо говоришь, и я весьма справедливо соглашусь с тобою; потому что пищу, годную для приобретения духовной силы, доставляет хлеб живой, то есть слово Божие; ибо написано, что и «хлеб сердце человека укрепит» (Пс.103, 15). Слово Божие освобождает от рабства и страстей и весьма хорошо позлащает блестящими качествами, относящимися к свободе. Если же Бог как бы сжимает Свою руку и не снабжает нас обилием этих даров, то по всей необходимости мы и подпадаем нежеланному злу и удаляемся от всякой добродетели, принимаем на себя как бы чуждое иго и доходим до такой меры зол и ненасытности, что наконец почти теряем и самый разум, служащий нам ко всякому добру и сожительствующий нам; и сердце потерпевшего это является совершенно лишенным премудрости по Боге, как бы изнасилованным сатаною и охотно поддавшимся поруганиям и бесчинствам его.
П. Покажешь ли, как это бывает, или предоставишь довольствоваться голословными рассуждениями?
К. Всего менее. Я покажу это, сколько возможно, хорошо, искусно возводя случившееся с древними в образ вещей умопостигаемых. То, что подлежит чувству и телесному зрению, сделается для нас наглядным и самым очевидным образом того, что познается тонким умозрением. О праотце Аврааме написано: «был голод в той земле. И сошел Аврам в Египет, пожить там, потому что усилился голод в земле той» (Быт. 12, 10). Оставивши дорогую и родную землю, он переселился в другую, которую показал ему Бог: «пойди, говорит, из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе» (Быт. 12, 1). Но так как одолевал голод и наносил неизбежный вред, то он вынужден был не добровольно видеть Египет; однако не поселился в нем, а скорее жил там, как пришелец.
П. Что же это означает?
К. Это представляет нам прекрасный образ вещей невидимых.
П. Каким образом?
К. Порицая непокорность иудеев, Бог сказал: вот посылаю «не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних»: и от востока до запада « будут ходить …ища слова Господня, и не найдут его» (Ам.8, 11 и 12). Но, друг мой, у тех, которые угнетены таким голодом, и лишены пропитания, поддерживающего добродетель, и не имеют снедей небесных и вышних, не по всей ли необходимости ум становится как бы переселенцем каким и беглецом? Он переходит к постыдному и, как бы из собственной земли, изгоняемый из твердости в добродетели, нисходит в другое состояние хотение, уже не Богу подвластное, но подчиненное скипетру диавольскому: ибо первый, внесший грех в мир, есть по моему мнению, отец и царь греха, образом и оттиском которого, думаю, весьма справедливо признать фараона, предводителя египтян, у которых весьма глубок был мрак заблуждения и решительно ни один способ зла не был не испытан.
П. Какое же огорчение постигло блаженного Авраама от того, что он пришел в страну Египетскую?
К. Самое великое; потому что едва он не перенесся за пределы всякого зла. Легко ты узнаешь и это из Священного Писания, которое гласит: «И было, когда пришел Аврам в Египет, Египтяне увидели, что она женщина весьма красивая; увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону; и взята была она в дом фараонов» (Быт. 12, 14-15). Смотри, друг мой, он едва не потерял жену свою.
П. Какое неприятное происшествие и способное огорчить!
К. А то же бывает и с нами самими в духовном смысле; ибо кому случится, как бы из своего отечества, ниспасть из привычного и весьма любимого благонравия и добродетели, перейти к худшему и подчиниться скипетру диавольскому, на того отовсюду и всячески страшно нападают и злоумышляют злые и противные силы; а если увидят, что кто-нибудь из подпадших власти их может иметь не некрасивое разумение, они стараются передать его своему предводителю и предлагают ему для удовлетворения похоти, чтобы он приносил плод уже не Богу, а сатане; «ибо пищи» его, как написано, «избранныя» (Авв.1, 16). Они стараются как бы обморочить уловленный и поскользнувшийся ум, чтобы он не отказался, обращая много внимания на свободу, от служения им; иногда доставляют ему наслаждения земными предметами и, так сказать, обогащают ничтожными утехами, подобно, как и князи египетские, как бы ласкаясь к блаженному Аврааму, хотели его, потерявшего супругу, отвлечь почестями и принесением даров от чрезмерной печали; ибо написано: «И Авраму хорошо было ради ее», очевидно, Сары: «и был у него мелкий и крупный скот и ослы, и рабы и рабыни, и лошаки и верблюды» (Быт. 12, 16). Сатана, привлекая бы к самым кратковременным вещам, лишая свободного как бы рождения и плодородия, и по своей ненасытности подвергая благородный ум поруганиям и бесчинствам своим, связывает нас услаждением земными предметами. Он дошел некогда до такого безумия, что приступил с искушением к Самому Христу: «И, возведя Его, сказано, показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими [царствами] и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое» (Лк. 4, 5-7).
П. Это-то правильно; но скажи, прошу тебя, какое может быть подкрепление или помощь потерпевшим?
К. Эта помощь, почтеннейший, - Бог и его благодать, которая не навсегда попускает изнемогшему уму быть под ногами диавольскими, но защищает и избавляет его, нисколько не могущего помочь себе самому. Если хочешь, то увидишь, что то же самое было и с праотцем Авраамом. Когда праведник отчаялся и не мог ничего предпринять, вступился за него Бог и освободил жену его от распутства египтян: «Но Господь поразил тяжкими ударами фараона и дом его за Сару, жену Аврамову» (Быт. 12, 17). Тогда уже фараон отпустил сожительницу праведника, едва избегшую поругания. Итак, Бог, и только Он один, может изъять от руки диавола попавший в нее ум и возвратить его к первоначальному благонравию.
П. Поэтому мы, побуждаемые недостатком вышних благ, нисходим иногда к постыдному и гнусному.
К. Так я говорю.
П. Но, конечно, благолюбивому Богу прилично не попускать, чтобы мы впадали во что-либо таковое.
К. Действительно, это весьма прилично и желательно Богу, друг мой: потому что Он был бы весьма мало благ и не очень любил бы добродетель, если бы не имел этой цели по отношению к нам. Но мы сами виноваты, что подвергаемся злу, прогневляя Владыку всего; ибо тогда Он посылает нам слабый и не мужественный ум. Или не слышишь вопиющего чрез одного из святых пророков: «вот, Я полагаю пред народом сим преткновения, и преткнутся о них отцы и дети вместе, сосед и друг его, и погибнут» (Иер.6, 21). Пишет о некоторых еще и премудрый Павел: «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму - делать непотребства» (Рим.1, 28). Но еще яснее представляет это божественный Исайя, говоря, как бы от лица сынов Израилевых или собственно от лица тех, которые впали в грехи: «но вот, Ты прогневался, потому что мы издавна грешили» (Ис.64, 5).
П. Итак, скажи мне, ужели мы, пренебрегающие своими обязанностями и уловляемые грехами, будем слагать вину на Бога и жаловаться на Него за Его гнев, как будто мы от этого согрешили?
К. Мы не будем обвинять Бога: это было бы безумие; но говоря: «Ты прогневался, потому что мы издавна грешили», мы разумеем нечто такое: если бы мы не имели твоего благоволения, Владыко, то ничто не препятствовало бы нам находиться под неограниченной властью греха, по причине слабости нашей природы, и затем предаваться всякому злу.
П. Понимаю то, что говоришь.
К. Лишенные вышнего попечения и охранения и вместе с тем терпящие наказание за крайнее легкомыслие и неудержимую наклонность к дурному, слабые и удоболовимые, не окажемся ли мы подверженными всякому злу? Ты можешь ясно видеть это, если прочтешь слова Иеремии. Грубый народ Иудейский, хотя весьма изобильно пользовался щедротами от Бога, хотя одолел всех врагов своих и наконец достиг самой высшей, может быть, славы у людей, несмотря на то, замышлял грубое и всецелое преслушание. Почти распростившись с заповедями, данными чрез Моисея, и ни во что вменяя Божественные постановления, иудеи неслись неудержимым влечением к пагубе и гибели. Под дубом и тополем и тенистым деревом, по слову пророка (Ос. 4, 13), у строя ли жертвенники, и, в самых густых рощах воздвигши капища демонам, заблагорассудили чтить принесением в жертву волов и курением фимиама и называть, не краснея, свои изделия богами и спасителями и всякими подобными именами. А некогда они дошли до такой глупости, что даже нечестивое умерщвление Детей относили к числу предметов похвальбы и думали, что этим они приносят своим богам самую отборную жертву. Но и на этом не остановились дела нечестия у сынов Израилевых; постоянно присоединяя, как бы какое дополнение к своим дерзостям, необузданное устремление ко всяким нелепостям, они не в малой мере подвигли на гнев против себя Законодателя и благого. Так как они самонадеянно свергли с себя рабское отношение к Нему, то Он попустил наконец, что они были побеждены врагами и отведены уже на невольное служение, то есть халдеям и вавилонянам. Эти, оставив свои домашние дела, пришли с намерением поработить их и сожечь святой и славный город; а терпящим от них нападение едва пришло на ум вопросить пророка Иеремию, чем кончится для них это несчастие. «И сказал им, сказано, Иеремия: так скажите Седекии: так говорит Господь, Бог Израилев: вот, Я обращу назад воинские орудия, которые в руках ваших, которыми вы сражаетесь с царем Вавилонским и с Халдеями, осаждающими вас вне стены, и соберу оные посреди города сего; и Сам буду воевать против вас рукою простертою и мышцею крепкою, во гневе и в ярости и в великом негодовании; и поражу живущих в сем городе - и людей и скот; от великой язвы умрут они». Потом несколько спустя говорит: «И народу сему скажи: так говорит Господь: вот, Я предлагаю вам путь жизни и путь смерти: кто останется в этом городе, тот умрет от меча и голода и моровой язвы; а кто выйдет и предастся Халдеям, осаждающим вас, тот будет жив, и душа его будет ему вместо добычи; ибо Я обратил лице Мое против города сего, говорит Господь, на зло, а не на добро; он будет предан в руки царя Вавилонского, и тот сожжет его огнем» (Иер.21, 3-6; 8-10). Итак, понимаешь, что как только мы оскорбим Бога своим высокомерием, то будем уже не в состоянии, несчастные, противодействовать силам врагов, но так как гнев Божий как бы лежит на нас и приражается к нам, то мы сделаемся из свободных рабами и будем вести бесславную и жалкую жизнь.
П. Хорошо говоришь.
К. Закон Божий приводит человека мягкого и послушного к безукоризненному образу жизни и бывает каждому как бы светильником для указания полезного и необходимого, и кто побеждается уважением к нему, тот, думаю, будет вести жизнь не недостойную удивления и, как бы в святом городе, будет обитать в твердости добродетели и стойкости благочестия. Если же кто предпочтет с готовностью броситься в мирские удовольствия, как будто в какую рощу и лес, богатый прекрасными цветами и деревьями, охотно пребывать в житейских наслаждениях, принять в ум и сердце, как бы рои призраков, многовидное удовольствие и воскурять пред демонами плоды своего усердия: то он весьма справедливо лишится вышнего охранения и будет представлять из себя самую легкую добычу для тех, которые желают взять ее; изгнанный как бы из святого города, из первоначального благонравия, он пойдет уже, как бы неволимый игом, туда, куда заблагорассудят управляющие, и далеко будет от Бога, подвергаясь, относительно своего душевного расположения, переселению в Вавилон, то есть за пределы святой земли, в которой «ведом Бог и велие имя Его» (Пс.75,2). Поэтому терпящие такое жестокое бедствие и впадшие в руки врагов, не вынося образа жизни у них, как невольничьего и рабского возопили: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе» (Пс.136, 1). Чем-то подобным, думаю, болеет и человеческий ум. П. О чем ты говоришь?
К. Всегда он ленив и вял в желании тех благ, которые у него под руками, и не очень стремится к тому, что в его власти. Если же произойдет наклонение к худшему и случится уменьшение красот, которые он имеет, то, потерпев это, он почти не сознает, что надлежало сопротивляться изо всей силы и не допускать испытания на деле, но предотвращать наступление его.
П. Правда.
К. Поэтому необходимо, премудро и весьма полезно тщательно предотвращать дурное состояние и наступление невольного служения и усиленно стараться заранее отклонять то, что если испытаем, подвергнемся всякому злу.
П. Так точно.
К. А если вследствие гнева Божия наложено будет на нас иго невольного рабства и нам придется впасть в превратный ум (Рим. 1, 28), то противиться будет нелегко. Я сказал бы, что полезно по крайней мере помнить, из какого состояния в какое перешли мы, и горько оплакивать свою беззаботность и оскудение вышней помощи: «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть» (2Кор.7,10). Если же гнев Божий не отяготел над нами, если есть возможность по произволу избирать и делать угодное и если мы в состоянии сохранять свободною и не принужденною склонность в ту и другую сторону, разумею, к злу и добру: то надобно мужественно отстранять изнеженность порока, надобно, думаю постоянно отвергать предлагаемые врагами удовольствия и подчинение врагам, которые называются князьями века сего, потому что, хотя бы при этом и досталось на чью долю счастье, разумею счастье, которое высоко ценится в мире но оно несомненно приведет к постыдному и непривлекательному концу.
П. Каким же образом?
К. Не угодно ли, мы будем рассуждать, взявши примеры из древности?
П. И очень.
К. Когда голод изнурял людей, населяющих, так сказать, всю землю, заблагорассудилось сыновьям Иакова отправиться в Египет; юношей же было числом десять; а целью путешествия было закупить хлеба, и не было никакой другой. После того, как они достигли этого и уже узнано было, что они братья Иосифа, который тогда раздавал хлеб и управлял египтянами, о случившемся дошло до ушей фараоновых: «И сказал, сказано, фараон Иосифу: скажи братьям твоим: вот что сделайте: навьючьте скот ваш, и ступайте в землю Ханаанскую; и возьмите отца вашего и семейства ваши и придите ко мне; я дам вам лучшее в земле Египетской, и вы будете есть тук земли. Тебе же повелеваю сказать им: сделайте сие: возьмите себе из земли Египетской колесниц для детей ваших и для жен ваших, и привезите отца вашего и придите; и не жалейте вещей ваших, ибо лучшее из всей земли Египетской [дам] вам» (Быт. 45, 17-20). Таким образом, правитель земли Египетской обещал дать им покой и сильно утучнить их роскошью, также и подарил колесницы, с тем, думаю, чтобы облегчить путешествие для не решающихся. И они тотчас прибыли со всем своим домом, не знаю как, предпочетши временное вкушение снедей земле и стране, данной от Бога; ибо для них было гораздо лучше и надежнее от нее кормиться, хотя бы это достигалось и с небольшим трудом. А пришедши в Египет, они думали, может быть, что уже избежали трудов, бывших у них дома, и им было приятно ощущение теперешних наслаждений. Но с течением времени этот народ, издревле и по происхождению своему благородный и свободный, подпадает бесславному игу рабства. Итак, когда с мирским счастьем соединено падение в постыдное, то надобно отвергать его, друг мои, если у нас на уме свобода и если для нас отвратительно И ненавистно свойственное рабам дело и помышление.
П. Ты весьма хорошо сказал.
К. А что, не сказать ли нам и еще нечто, приносящее, как не кажется, немалую пользу, так же как и сейчас нами сказанное?
П. Что же это такое?
К. Вавилонянин Рапсак, военачальник ассирийский, повел некогда бесчисленное множество воинов и пришел с намерением осадить святой город или, лучше сказать, предположивши разрушить его до оснований, и притом без труда. Вслед за тем он прежде оружия пустил в ход не новое для него, но весьма привычное злоречие о Боге. Наговоривши очень много нестройного, он возгласил наконец жителям святого города: сия глаголет царь ассирийский: «ибо так говорит царь Ассирийский: примиритесь со мною и выйдите ко мне, и пусть каждый ест плоды виноградной лозы своей и смоковницы своей, и пусть каждый пьет воду из своего колодезя, доколе я не приду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля, в землю хлеба и вина, в землю плодов и виноградников» (Ис.36,16-17; 4Цар.18,31-32). Смотри же, и он обещает негу и наслаждение под виноградом и смоковницею, но прибавил: «и пиите воду потока вашего».
П. Что же это показывает, если будет возведено к духовному созерцанию?
К. Двояким, думаю, способом сила зла осуществляется в нас. Люди, склонные ко греху, доходят до всяких нелепостей потому, что бывают убеждаемы предаваться или отвне приходящим удовольствиям, или врожденным и в нас сущим, убеждаемы или ими самими, или другими. А что это правда1 показывает нам ученик Спасителя, говоря так: «яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская» (1 Ин. 2, 16). Похоть плоти прирождена нам, укоренена и пребывает в нас самих; ее и божественный Павел называл «законом греховным», обитающим в плотских членах (Рим. 7,23). А наслаждения и удовольствия, происходящие отвие и пришлые, суть те, которые приходят посредством глаз, потому что посредством глаз возбуждается удивление к тому, что происходит от богатства, и к прекрасным одеждам и к другим вещам, к которым привязаны некоторые, произносящие о них не презрительный приговор, как будто получают от них самое приятное наслаждение. Итак, виноград и смоковница могут быть образом происходящего отвне и пришлого наслаждения и удовольствия, потому что прекрасно показывают как кратковременность и быстрое увядание вещей, которые в мире, так вместе с тем сладость, соединенную со свойством омрачать. Ибо всякое мирское удовольствие для участвующего в нем бывает сладко в настоящее мгновение, но весьма омрачает и сильно опьяняет принявшего его в себя. А «поток» есть образ врожденных и в нас сущих движений; потому что они не внесены в нас, как преждеупомянутые, но как бы текут в нас и бьют ключом из самой плоти. Злые силы говорят нам, что нам дано будет свободное участие во всех этих естественных и привнесенных удовольствиях и весьма обширное пользование ими, если мы, оставивши воздержание как бы святой и непоколебимый город, придем к царю вавилонскому, который был образом сатаны. Но хотя Рапсак обещал жителям святого города, что если они перейдут к вавилонянам, то удовольствие настоящего мгновения в них возникнет и будет возрастать; они не послушались, рассуждая правильно; потому что за хотением избрать мирское непременно последует необходимость впасть в невольное рабство и оказаться в числе пленных.
П. Верно слово. Но каким же образом может совершиться освобождение от этих зол? Будь так добр, скажи, прошу тебя.
К. Каким же иным, как не противоположным первому и бывшему в начале? Подчиняясь влечению собственных хотений к постыдному образу жизни и отвергая красоту неукоризненного поведения, мы впали в низкий и невольнический Ум помышляя только о земном и всячески предаваясь плотским удовольствиям. Поэтому-то Бог наконец попустил нам низвергнуться и в превратный ум.
П. Итак, к добродетели необходимо стремиться обратным путем?
К. Не раздумывая, друг мои, не прилепляясь уже к мирской жизни, сообразно с тем, что правильно сказано Павлом: «Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге» (Кол. 3, 3), но более горя желанием, чтобы имена наши написаны были на небесах, считая своим вышнее отечество и город и крепко взывая к Богу: «не будь безмолвен к слезам моим, ибо странник я у Тебя [и] пришлец, как и все отцы мои» (Пс.38, 14-13). Ибо кто странствует по земле и вместе принадлежит к светлому небесному городу, тот есть истинно пресельник и пришлец, как это естественно открывается из самого дела. Посему ученик Спасителя повелевает и нам считать это достохвальным, славным и прекрасным: братие, «прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу» (1 Пет. 2, 11).
П. Но для преуспеяния в добродетели достаточно ли такого расположения, то есть прекращения плотских похотей?
К. Надобно, чтобы премудро присоединено было и то, что относится к другому благонравию, очевидно, духовному; ибо написано: «Твоя заповедь безмерно обширна» (Пс.118, 96). Разве не двоякое в нас осквернение: душевное и телесное? И я нахожу весьма справедливым, чтобы за тем, чему свойственно осквернять, следовало равносильное и равнодействующее ему то, чему свойственно очищать.
П. Ты сказал правильно.
К. Как, без сомнения, есть двоякая нечистота, душевная и телесная, так и очищение, естественно, должно быть душевное и телесное. А что считать жизнь в мире пришельствием не бесполезно для тех, которые так настроены, это нетрудно видеть, если прибегнуть к сравнению с Авраамом, которому было сказано Богом: «пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12, 1-3). Понимаешь, что Он повелел уйти не из земли и дома только, но и от родства и из дома отца, и идти в землю, которую покажет ему Призывающий?
П. Что же это значит?
К. Не ясно ли, что, когда Бог призывает к последованию, очевидно, духовному, и хочет вывести тех, которых желает почтить, из жизни в мире, то есть жизни, проводимой в удовольствиях и плотоугодии, то весьма бессмысленно считать что-нибудь лучше этого? Итак, пусть ни во что вменяется отечество, и род, и дом отца, и стяжание земных вещей! И Сам Спаситель призывал нас к такому же мужеству, говоря: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф.10, 37-38). И присовокупил: «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (19, 29). Разве ты не признаешь делом величайшей силы о Христе такое светлое и дивное мужество, которое ни во что вменяет все это, а следование за Христом высоко ценит?
П. Совершенно так; ибо те, которые званы были на брак и отказались прийти, лишились прекраснейшей надежды и радости о Христе; один из них сказал: «я женился и потому не могу придти» (Лк. 14, 20), другой, говоря, что купил землю, предпочел приглашению временные блага (14, 18).
К. Дельно, Палладий! Ты радуешь нас, говоря справедливое и по своей понятливости быстро приходя заранее к уразумению того, что составляет цель нашего слова. Итак, смотри тем, которые вполне и всячески повинуются Богу и надежду на него предпочитают плотским предметам и любви к мирским удовольствиям, без сомнения удастся в изобилии получить благословение свыше. Ибо что Бог говорит Аврааму? «И благословлю тебя, и возвеличу имя твое» (Быт. 12, 2) и следующее за сим. Видишь ли, каким множеством духовных благ Он осыпал его? Не достойно ли внимания и то, как Авраам удаляется из родной земли? «И взял, сказано, Аврам с собою Сару, жену свою, Лота, сына брата своего, и все имение, которое они приобрели, и всех людей, которых они имели в Харране; и вышли, чтобы идти в землю Ханаанскую; и пришли в землю Ханаанскую; И прошел Аврам по земле сей до места Сихема, до дубравы Море» (Быт.12, 5-6). Он выселился из Харрана, ничего из своего не оставивши в нем, но со всем родом своим и домом весьма охотно перешел в землю Ханаанскую, которую показал ему Бог. Потом он проходит землю эту в долготу ее и приходит в землю высокую. Так точно и тот, кто решился верно последовать Божественным повелениям и признать достойным особенного внимания вышнее призвание, пусть изыдет из жизни в мирских удовольствиях весь всецело и как бы со всем родом своим, нисколько не оставляя своего помышления там, где был некогда; ибо таким образом он действительно удалится и пройдет землю; так как он призван Богом для того, дабы возмог, как пишет блаженный Павел, «могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота» тайны Христовы (Еф.3, 18). Тогда он удобно взойдет на землю высокую, то есть к душевному расположению, водворенному на высоте добродетелей и уже ни с какой стороны не ниспадающему в плотоугодие. А какое благо достанется тому, кто достигнет этого, мы узнаем из того же Священного Писания: «И явился, сказано, Господь Авраму и сказал: потомству твоему отдам Я землю сию. И создал [он] там жертвенник Господу, Который явился ему» (Быт. 12, 7). Когда он пребывал в земле отечества своего и еще не переселился в землю святую, ему дано было только провещание, что он должен переселиться в другую землю, пренебрегши родною; а после того, как он пришел в землю Ханаан со всем домом и хозяйством своим и достиг святой земли, дана была ему благодать боговидения, и несомненность надежды в непреложности обетования, и позволение воздвигнуть жертвенник. Таким же образом и нам, пока мы пребываем в мире и в гнусных его удовольствиях, не будет от Бога никакой благодати; но когда мы бываем призваны и подчиняемся Божественным законам и, как бы в высокую землю, восходим к стремлению и готовности ко всякому добру, Бог посылает нам познание своей славы, обещает непоколебимость надежды и соделывает наш ум столь крепким, что мы бываем в силах приносить духовные жертвы (1Пет.2,5), и соделаться Христовым благоуханием Богу и Отцу, по Писанию (2 Кор.2,15), также представить Ему и тело в жертву живую, благоугодную Богу, разумное и духовное служение (Рим.12, 1), приятное Богу; ибо Он с любовью приемлет изъявления духовного служения и вменяет их в жертву духовную.
П. Итак, надлежит переходить к лучшему, удаляясь от постыдного, как можно охотнее принимать вышнее призвание и как можно больше любить пребывание в том, что одобрено законом и по определению Божию признано наилучшим. А желание идти назад и возвратиться к приносящему вред мы не сочтем безвинным.
К. Несомненно, друг мой: потому что весьма тяжко захотеть снова подвергнуться тем болезням, от которых избавился; так что для тех, которые однажды изъяты силою Божиею из мирской жизни, весьма опасно даже взирать на нее и вспоминать о прегрешениях, допуская в душу любовь к ним. Поэтому и божественный Певец умолял, говоря: «отврати очи мои еже не видети суеты» (Пс.118, 37). Ибо воистину суета развлечение жизни сей и пустое наслаждение временными вещами. Кто на самом деле решился идти прямым путем, тот должен отступать и уходить от них и даже избегать созерцания их в мыслях, соединенного с удовольствием; это легко понять из следующего.
П. Из чего?
К. Жители Содома, неистово разжигаясь противоестественным вожделением, пренебрегая законом совокупления, который установила природа для рождения детей, прельщаясь красотою мужскою и совершая самые нелепые дела, подвигли на гнев и, так сказать, принудили Создателя, хотя и человеколюбивого, подвергнуть их наказанию. Когда срок их наказания был при дверях, так как истощилось как бы долготерпение по отношению к ним, вступили в Содом исполнители. Об этом так написано: «И пришли те два Ангела в Содом вечером, когда Лот сидел у ворот Содома. Лот увидел, и встал, чтобы встретить их, и поклонился лицем до земли и сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего и ночуйте, и умойте ноги ваши, и встаньте поутру и пойдете в путь свой. Но они сказали: нет, мы ночуем на улице. Он же сильно упрашивал их; и они пошли к нему и пришли в дом его. Он сделал им угощение и испек пресные хлебы, и они ели» (Быт. 19, 1-4). Лот, происходивший от крови Авраама, воспитанный в законах справедливости и в не малой мере проникнутый благоговением к Богу, жил в Содоме, но был там пришельцем и чужеземцем и по роду и по нраву: ибо «ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2Кор. 6, 14-15), по Писанию. Возвышаясь над пороками туземцев и идя обычным ему путем жизни, он упражнялся в святых делах. Весьма почитая закон гостеприимства, он, сидя у входа в город, дружелюбно принимает входящих в него, зная, что это дело боголюбезное. Когда же пришли исполнители приговора над людьми, необузданно предававшимися разврату (а это были два Ангела), он поспешно встречает их и своим приветствием дает очевидное доказательство присущей ему доброты; «ибо поклонися лицем на землю», убеждает их войти в дом его и воспользоваться удобствами по законам дружелюбия. А они говорят: нет, мы отдохнем на улице. Этим они указывали на то, что они странники и бесприютные, и, думаю, возбуждали человека, расположенного оказать гостеприимство, к более сильному настоянию, почти что намекая вежливо, что неприлично было бы ему оставить их без приюта и на этом самом распутий; и праведник, понявши это, настаивал сильнее и не ухватился за их отказ, как сделал бы человек с душой недеятельной и вялой. Итак, он ввел их в дом свой, предложил им пресные хлебы и сделал угощение. Так поступил праведник; а содомляне, страдая неприкрытым и гнусным вожделением, беззаконно окружили дом праведника и, перешедши пределы крайнего бесстыдства, требовали, чтобы им было предоставлено совершить обычное для них дело; таким образом, когда следовало оказать гостеприимство, они хотели обидеть противоестественным любодеянием. А когда Лот отклонял их от таких диких и гнусных замыслов, они хотели причинить ему насилие, и, может быть, ему пришлось бы подвергнуться этому, если бы не подоспели избавители. «Тогда мужи те простерли, сказано, - руки свои и ввели Лота к себе в дом, и дверь заперли; а людей, бывших при входе в дом, поразили слепотою, от малого до большого, так что они измучились, искав входа» (Быт. 19, 10-11). Но этим одним не ограничилась оказанная ему помощь; ибо написано еще: «Когда взошла заря, Ангелы начали торопить Лота, говоря: встань, возьми жену твою и двух дочерей твоих, которые у тебя, чтобы не погибнуть тебе за беззакония города. И как он медлил, то мужи те, по милости к нему Господней, взяли за руку его и жену его, и двух дочерей его, и вывели его и поставили его вне города» (Быт. 19, 15-16). Вот для тебя ясное указание на то, что мы поощряемся к удалению от греха не одними словами и увещаниями, обращенными к уму, но Спаситель всех Бог до того простирает Свое снисхождение к нам, что оказывает деятельную помощь, по слову Писания: «Ты держишь меня за правую руку; Ты руководишь меня советом Твоим и потом примешь меня в славу» (Пс.72, 23-24). Так как природа человека не очень крепка и не имеет достаточно сил для избежания зла, то ей как бы споборствует в этом Бог. Он является подающим ей двоякую благодать: убеждает наставлениями и изобретает средства помощи ей, делая ее недосягаемою для близкого к ней и владычествующего зла. Сверх этого ты можешь усмотреть еще и ту истину, что весьма немного заботящихся о справедливости и что в жизни великая скудость добрых мужей: «мужа верна, - как написано, (велико) дело обрести» (Притч. 20, 6); но такой человек муж избранный и не в малой мере удостоенный вышнего попечения. Хотя он и находится в мире в смешении с другими, но не терпит от этого никакого вреда, восхищается как лилия из среды терний, и не погибнет праведник с нечестивыми, согласно вещаниям святых (Быт. 18, 23-25).
П. Итак, несомненно, что под охранением Божиим и при содействии святых Ангелов мы и освободимся от преобладания порочности, и бесспорно достигнем того, что никогда и никак не подвергнемся наказаниям, которым подвергаются злые, мы, верующие Богу, ясно возвестившему чрез одного из пророков: «ибо Я Господь, Бог твой; держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: `не бойся, Я помогаю тебе'. Не бойся, червь Иаков, малолюдный Израиль, -Я помогаю тебе, говорит Господь и Искупитель твой» (Ис.41, 13-14).
К. Удаление Лота рукою Ангелов не показывает ли, что всемогущий Бог - помощник святым? Ибо Ангелы могли быть образом Бога; трое вначале подошли к Аврааму у дуба Мамврийского, но два только вошли в Содом: «Ибо Отец и не судит никого», по словам Самого Спасителя, «но весь суд отдал Сыну» (Ин. 5, 22), с Которым, без сомнения, присутствует и в Котором по естеству пребывает и Дух Святой.
П. Ты понимаешь дело очень хорошо. Рассмотрим же и дальнейшее, если угодно.
К. Немедленно, и вот я буду говорить: «Когда же вывели их вон, [то один из них] сказал: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть» (Быт. 19, 17). В словах: «спасай твою душу», по моему мнению, ясно высказывается следующее: «Рук ни на кого не возлагай поспешно, и не делайся участником в чужих грехах» (1Тим.5, 22), и побеждай препятствия, встречаемые в мире; потому что ничто не может служить выкупом за душу: «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.16, 26.) А что приказано было идти, не оборачиваясь назад, это, может быть, значит, что не должно, возвращаясь к порочности, опять становиться единомысленным с теми, которые за невоздержание подпали наказанию огнем, ибо сказано: «никто, возложивший руку свою на плуг и» обратившись «назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк.9, 62). Но должно держаться пути ко спасению, не отвлекаясь туда и сюда, и сохранять в себе ум не легкомысленный и не рассеиваемый пустыми мечтами о мирских наслаждениях, но совершенный и неусыпный и всегда тщательно смотрящий прямо вперед. Скажу нечто еще большее; Ангел не только говорит, что Лоту надобно идти, не оборачиваясь назад, но сделал полезное присовокупление: «не постой во всем пределе сем: в горе спасайся, да некогда купно ят будеши».
П. На что же указывают слова: «не постой во всем пределе сем?»
К. Я думаю, на то, что леность и недеятельность в удалении от зла опасна и вредна.
П. Скажи, каким образом.
К. Пророческое слово говорит: горе творящим «дело Господне делает небрежно» (Иер.48, 10). «Бегите, чтобы получить» (1Кор.9,24), говорит и божественный Павел. Кто не хочет поспешно и со тщанием убегать от постыдного, потому чтя ум его с трудом отвлекается от прежнего, как бы со скорбию удаляется от каждого порока и весьма медленно переходит к тому, что по природе полезно, тот не что иное делает, как останавливается вблизи зла, тогда как следует быстро убегать: ибо может случиться, что, постоянно откладывая и увертываясь, мы будем постигнуты правосудием прежде, нежели уйдем из пределов зла, прежде, нежели очистимся от грязи, прежде, нежели смоем с души скверну, глубоко проникшую в нее вследствие прежнего нерадения, прежде, нежели сбросим с себя бремя виновности и примем на себя спасительное иго, чтобы получить успокоение от Христа (Мф.11, 28-29). Итак, это весьма хорошее увещание: «не постой во всем пределе сем», то есть не окажись замедлившим ни в каком роде порочности, но восходи, как бы на гору, к отличной и славной жизни, не имеющей в себе ничего долуповерженного, но блистающей высоко и превознесенною добродетелью, чуждою низкого образа мыслей, то есть земного и плотского; ибо написано: «яко Божий державнии земли зело вознесошася» (Пс.46, 10). Подобающий святым образ мыслей находится весьма высоко над земными вещами, «и птенцы суповы (коршуна) высоко парят» (Иов 5, 7), как написано; так как святые имеют на небе, как бы на горе, город, к которому принадлежат, и считают своим вышнее отечество, как пишет Павел: вышнего ищите, а не земного (Кол. 3, 2).
П. Итак мысленная гора есть жизнь, проводимая в святости, и высота отличного жития, а жизнь, проводимая в нечистоте, грехолюбивая и погрязшая в земном, представляется низкою.
К. Ты хорошо сказал: так как на это именно ясно указывают и самые слова; но ты удивишься еще вот чему.
П. Чему?
К. Блаженный Ангел сказал, что дивный Лот должен, убегая безостановочно и не оглядываясь, восходить на гору; но этот умолял, говоря: «вот, раб Твой обрел благоволение пред очами Твоими, и велика милость Твоя, которую Ты сделал со мною, что спас жизнь мою; но я не могу спасаться на гору, чтоб не застигла меня беда и мне не умереть; вот, ближе бежать в сей город, он же мал; побегу я туда, - он же мал; и сохранится жизнь моя. И сказал ему: вот, в угодность тебе Я сделаю и это: не ниспровергну города, о котором ты говоришь; поспешай, спасайся туда, ибо Я не могу сделать дела, доколе ты не придешь туда. Потому и назван город сей: Сигор. Солнце взошло над землею, и Лот пришел в Сигор» (Быт. 19, 18-23).
П. Какая же может быть для нас польза от этого, я желал бы, как сам ты знаешь, научиться.
К. Неужели ты, хотя и очень способен к быстрому пониманию, не разумеешь, что те, которые только что удалились от порочности и признали нужным вступить на путь спасения, не вдруг и не с первого разу могут уловить добродетель и достигнуть того, что одобряют? Не легко перейдет кто-либо к превосходному образу жизни и не далеко будет от страстей, как бы вместе с ним выросших, но выйдет из них мало-помалу, стремясь к лучшему и полагая начала подвигов; он не будет слишком высоко или далеко, а только как бы переселится в другую землю, то есть в жизнь хотя и похваляемую, но еще не высокую и не достигшую лучезарной славы, такую, какова была, например, жизнь под детоводительством закона, приводившим к начаткам жизни превосходной и доброй; ибо написано: «начало пути блага, еже творити праведная» (Притч.16, 6). Как для тех, которые ищут знания и стремятся к таинственному созерцанию, вначале пригодно и весьма прилично бывает огласительное учение, а тем, которые возросли «в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф.4, 13), соответственна уже более твердая пища, то есть учение о высших предметах, полный курс догматического исследования, так и в этом случае, то есть в исправлении нравов и образа действий, никому невозможно вдруг возвыситься к безупречному состоянию, или к чрезвычайному и превыспренному образу жизни; но, думаю, каждый понемногу будет приближаться к совершенному состоянию, начиная с малого и умеренного и как бы прибегая сначала в малый город, соседний с высокою горою, то есть образ жизни, который ниже и незначительнее в сравнении с превосходною и возвышенною жизнью. Поэтому образом людей, находящихся в таком положении, может быть праведный Лот, желающий не тотчас взойти на гору, но остановиться в малом городе Сигоре. Да и самой евангельской проповеди не встречаем ли мы часто таких же устроений относительно верующих? Ведь и блаженный Павел в Послании говорит: «хорошо человеку не касаться женщины. Но, [во избежание] блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа ... Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе» (1 Кор.7, 1-2 и 6-7). Видишь ли, как он указал нам на высшую степень воздержания, как бы на гору, говоря: хорошо человеку не касаться женщины», однако же позволил нам остановиться в Сигоре, то есть в образе жизни, который ниже совершенного, разумею позволение совокупляться с одной своей женою? И Спаситель сказал, что наилучшая земля даст плод иная во сто раз, иная в шестьдесят, иная в тридцать (Мф.13, 23); и таланты раздал Он не в равной мере, но иному дал пять, иному два, иному один (25, 15), показывая этим, думаю, неравносильность способностей и распределяя каждому, смотря по его годности и разумению; потому что, как мы недавно сказали: «каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе».
П. Хорошо говоришь.
К. Итак, блаженный Ангел позволяет остановиться в Сигоре: «И сказал ему: вот, в угодность тебе Я сделаю и это: не ниспровергну города, о котором ты говоришь; поспешай, спасайся туда, ибо Я не могу сделать дела, доколе ты не придешь туда. Потому и назван город сей: Сигор. Солнце взошло над землею, и Лот пришел в Сигор». И ты удивишься, друг мой, узнав, какой смысл сказанного. «И сказал ему: вот, в угодность тебе Я сделаю и это: не ниспровергну города, о котором ты говоришь». Ибо по истине не угоден Богу образ жизни, несовершенный в добродетели, и подчинение страстям в чем бы то ни было в очах Его достойно отвержения и не далеко от осуждения. Впрочем, по человеколюбию Он попускает это и, соразмерив достижимое для человека вначале с природою его, повелевает спасаться и тем, которые только имеют попечение о добре, но еще не ведут жизнь совершенно безвинную. Но и для них, доходящих до этой меры и достигающих этого состояния, достижение было бы невозможно без Божественного света и вышнего озарения: «Солнце взошло над землею», - сказано, «и Лот пришел в Сигор».
П. Как справедливо ты сказал!
К. Итак, дивным Лот вошел в малый город с позволения Божия; а следовавшая за ним и бежавшая с ним жена и для этого оказалась слабою: «оглянулась, сказано, позади его, и стала соляным столпом» (Быт. 19, 26). Примечай, что мужественный ум и добрый смысл, начавши упражняться в добродетели если и не вполне достигает угодного Богу, но по крайней мере понемногу производит улучшение в страстных состояниях; а слабый и не мужественный ум, который означает жена, вследствие возврата к порочности становится негодным к употреблению. Ибо, я думаю, на это указывает то, что жена сделалась соляным столпом. Он может быть знаком иссохшего смысла и ума, расположенного переходить в глупость и дошедшего до крайнего как бы бесчувствия. А что соль, потерявшая свою остроту, не будет иметь никакой силы, сказал и Сам Спаситель; она сделается совершенно негодною к употреблению, будет выброшена вон и растаптываема человеческими ногами (Мф.5, 13). И так жена Лота окаменела, а он немного спустя восполнил недостающее; ибо написано, что «И вышел Лот из Сигора и стал жить в горе, и с ним две дочери его, ибо он боялся жить в Сигоре. И жил в пещере, и с ним две дочери его» (Быт. 19, 30). Ум идет вперед к совершенству как бы по ступеням и понемногу восходит к тому, к чему вначале он был не расположен и не очень способен; он идет вперед и вверх к лучшему, поддерживаемый благоразумием и мужеством духовным, как бы дочерьми своими, и оставив внизу сладострастие и малодушие, образом которых была жена. Он обитает уже как бы на горе и в пещере, так как гора весьма хорошо указывает на высоту и превознесенность духовного благосостояния, а пещера на внедренность и прочность постоянства в добродетели. Ибо так написано о добрых мужах: «Тот, кто ходит в правде и говорит истину; кто презирает корысть от притеснения, удерживает руки свои от взяток, затыкает уши свои, чтобы не слышать о кровопролитии, и закрывает глаза свои, чтобы не видеть зла; тот будет обитать на высотах; убежище его - неприступные скалы» (Ис.33, 15-16). Было бы не странным и иное объяснение этого. Именно, камень есть Христос, по причине крепости и неуязвимости высочайшей из всех сущности, а под пещерой можно разуметь сущую во Христе церковь убежище святых и покров благочестивых, под которым живут праведные и все избегающие наказания огнем.
П. Как хорошо это объяснение, друг мой! Но я желал бы, чтобы мы занялись и другими доказательствами, потому что любовь к совершенному познанию того, что полезно, я ценю выше всего.
К. И в самом деле, Палладий, ты говоришь справедливое Познание, о котором ты упомянул, может быть плодом толы ко мысли весьма любознательной; и что касается нас, нацц речь не замедлит, потому что и мне не хочется налагать на себя наступающее не вовремя молчание, при таких блистав тельных и приятных объяснениях. Что нужно всецело и всячески, по возможности, очищаться от расположения к дурному и общения с ним и что возвратиться к добродетели не иначе возможно, как этим самым способом, мы без труда увидим, пристально устремив взор разума на случившееся с божественным Авраамом и на превышающие ум события, сопровождающие исход сынов Израилевых, который они см вершили некогда, разорвавши узы владычества египтян.
П. Итак, поговори об этом по порядку. Будь уверен, что ты доставишь нам большое удовольствие, если захочешь сделать это.
К. Мы говорили, как некогда божественный Авраам, угнетаемый несносным голодом и недостатком необходимого, не добровольно пришел в Египет, но уступил необходимости. Ему, бывшему странником и пришельцем, фараон причинил огорчения и оскорбил его своими притязаниями: он хотел сделать насилие его супруге, разжигаемый необузданным вожделением к совершению постыдного дела. Но Бог не попустил ему исполнить это: «поразил, сказано, тяжкими ударами фараона и дом его за Сару, жену Аврамову» (Быт.12,17). Фараон есть образ и отпечаток невоздержания диавола: потому что цель и главную заботу диавола составляет то, чтобы в души святых бросить семена присущей ему нечистоты, так чтобы они приносили плоды приятные и угодные ему; я разумею виновность в многообразных грехах. И всякий был бы уловлен и невольно подчинился бы его преобладанию, но причине бессилия, которым страдает природа наша; но Бог не попускает, отражая покушения и злоумышления лукавого против святых. Божественному Аврааму не удалось бы избежать вреда, если бы он не возвратился, оставив Египет, в прежнюю, богоданную страну, достигши которой, он на свободе стал заниматься добрыми подвигами. Ибо написано так: «И поднялся Аврам из Египта, сам и жена его, и всё, что у него было, и Лот с ним, на юг. И был Аврам очень богат скотом, и серебром, и золотом. И продолжал он переходы свои от юга до Вефиля, до места, где прежде был шатер его между Вефилем и между Гаем, до места жертвенника, который он сделал там вначале; и там призвал Аврам имя Господа» (Быт.13, 1-4). Понимаешь что тем, которые возвращаются от мирского невоздержания к святой жизни, необходимо взять с собою как бы все свое? Ибо и праотец Авраам удалился из земли Египетской со всем домом своим и родом, прибавлю и всем хозяйством. Должно всячески удаляться и некоторым образом со всем домом переселяться в пустыню, то есть в невозмутимое и чистое расположение духа, из которого вначале выступила природа человека, склонившись к худшему по причине оскудения в ней вышних благ. На это загадочно указывает переход к иноплеменникам как бы от первоначальной и весьма дорогой земли и шатра, где был и жертвенник. Возвращаясь таким образом до тех пор, пока мы прибудем в место и страну прежде бывшего жертвенника, то есть исперва внедренной в нас святости, мы призываем Бога всяческих, произнося оное пророческое обращение: «Господи, разве Тебе иного не вемы: имя Твое именуем» (Ис.26, 13).
П. Ты сказал весьма прилично.
К. Что это так, ты можешь увидеть также, внимательно рассматривая случившееся некогда с сынами Израилевыми. Когда они вначале, понуждаемые голодом, попали во власть египтян, египтяне, подчинивши их людей, происходивших от корени святых и издревле свободных, непредвиденному и непривычному для них игу рабства, грубо угнетали их, придумавши для своей жестокости против них следующий повод: «И восстал, сказано, в Египте новый царь, который не знал Иосифа, и сказал народу своему: вот, народ сынов Израилевых многочислен и сильнее нас; перехитрим же его, чтобы он не размножался; иначе, когда случится война, соединится и он с нашими неприятелями, и вооружится против нас, и выйдет из земли нашей» (Исх. 1, 8-10). А беспокоило, я думаю, правителя земли Египетской то, что люди, подвергшиеся игу невольно, а не с согласия их, решатся когда-нибудь хотя только помыслить о свободе: «И поставили над ним, сказано, начальников работ, чтобы изнуряли его тяжкими работами. И он построил фараону Пифом и Раамсес, города для запасов «(1, 11). Плодами его невыносимое го властолюбия были непрерывные страдания в работе над глиною и кирпичами, города, укрепленные стенами, устроение насыпей в полях; и все это трудящиеся совершали бесплатно и со многим потом. Так и миродержители века сего (Еф. 6, 12), захвативши несчастные человеческие души изнуряют их работою над глиною и кирпичами, вообще делами, совершаемыми в земле и с землею, и подвергши их тяжелому и бесприбыльному упражнению (ибо такими являются дела плоти и относящиеся к плоти), они принуждают их начать горькую и весьма бедственную жизнь, которая никаким образом не принесет пользы принужденным вести ее. Ибо какую пользу доставят несчастной душе нашей плотские дела и страсти? Прибыль от нас, так сказать,достанется диаволу и демонам и принесет богатство и славу царству противников, подобно как и фараон, конечно, в немалую похвалу для себя вменял то, что сыны Израилевы воздвигли ему города, будучи принуждены заниматься этим без прокормления и платы.
П. Так точно; сказанное тобою очень ясно.
К. Итак, работа израильтян представляет начертание и как бы ясный образ суетных и мирских занятий наших на земле, при которых присутствует и бросается на нас сам сатана и с ним злые силы, которые Священное Писание обозначает именем приставников. Я разумею при этом лукавое попечение (Еккл. 1, 13), полное пота и труда, наполненное как бы грязью, нечистотою и гнусным удовольствием. Но и тогда Бог умилостивился к тем, которые весьма беззаконно и жестоко угнетаемы были владычеством египтян и находились в рабстве без всякого законного основания. Он тотчас избрал в служители Своего сострадания к ним превосходного мужа Моисея. Что же? Разве мы не видим, что это делает Бог и с нами? Ибо, когда мы впадаем в грехи, Он оказывает нам милость и тотчас посылает в сердца всех закон Свой, как бы посредника, возводящего к свободной жизни.
П. Понимаю, что ты говоришь.
К. Хочешь ли, мы, сокративши объем повествования, скажем по возможности надлежащее?
П. И очень.
К. Так вот что написано: «После сего Моисей и Аарон пришли к фараону и сказали: так говорит Господь, Бог Израилев: отпусти народ Мой, чтоб он совершил Мне праздник в пустыне. Но фараон сказал: кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его [и] отпустил Израиля? я не знаю Господа и Израиля не отпущу» (Исх. 5, 1-2). Моисей и Аарон утверждали, что должно отпустить Израиля из страны и земли Египетской, потому что Бог призывает на праздник: ибо истинный праздник освободиться от ига невольного рабства, подчиниться Богу и исполнять приятное пред Ним без всякого вожатая, то есть, когда никто не принуждает избирать и любить угодное Ему. Но фараон говорит весьма необузданно и восстает против славы Божией, утверждая, что он не знает Господа, кто Он такой, и не отпустит Израиля. А божественный Моисей не отступается и твердо настаивает, что угодное Богу должно совершиться. Так и тогда, когда сатана не пускает идти на свободу тех, которые подпали его власти, им надобно мужаться и препобеждать, думаю, всякое препятствие, но никак не следует являться робкими, а надобно стоять на своем, говоря: «Бог Евреев призвал нас; отпусти нас в пустыню на три дня пути принести жертву Господу, Богу нашему, чтобы Он не поразил нас язвою, или мечом» (Исх. 5, 3); так как это самое возопил тогда и премудрый Моисей. У нас, евреев, говорит, не теленок, как у вас египтян, предмет обожания, также не свинья, не козел, не кумир, изображающий человека, не очертания птиц, не изображения пресмыкающихся предметы, помещаемые в ваших храмах; но нас призвал Бог и Владыка, который устроил вселенную. И так велик и несравним с богами египтян и выше всякой твари Бог Еврейский, который зовет нас в пустыню принести там благоугодную Ему жертву. Слово Египет значит омрачение, и я думаю, что н<ц| надобно понимать духовно то, что выражено в тени и обра. зах; именно, мы должны тщательно избегать всякого деда которому свойственно омрачать, и как бы вышедши из страны, подвластной тирану (говорю о сатане), то есть из склонности ко грехам, мужественно спешить переселяться к свободной и чистой жизни и идти путем законного образа действий, неподчиненным демонам; ибо тогда мы будем в состоянии приносить в жертву Богу плоды правды. Моисей требовал, чтобы сыны Израилевы совершили путь трех дней в пустыню, показывая этим, что не близко надобно быть от пределов порочности и жизни под управлением тирана. Божественный Моисей придумывает в оправдание нечто и замысловатое и весьма благовидно показывает, что надобно удалиться из Египта званным от Бога: «да не когда, говорит он, случится нам смерть или убийство».
П. Что же это значит? Это не удобовразумительно для желающих понять.
К. Я объясню тебе. У египтян существовал обычай, который сохранился и доныне у поклоняющихся идолам, что входящие в храмы должны избегать встречи с мертвым телом; потому что они считают величайшим осквернением не только то, если кто захочет прикоснуться к нему, но и то, если случится только взглянуть на него. Итак, основываясь на обычаях их, Моисей убеждает их подумать о том, что сыны Израилевы не могли бы принести чистую жертву, если бы, когда они начали это дело, непредвиденно встретился мертви или убийство, то есть или умерший естественною смертью или лишившийся жизни от руки убийцы. У вас, сказал он есть храмы и священные места, запоры и ворота, и вошедшим в них возможно приносить жертвы беспорочно, по вашему собственному мнению; а мы, принося жертвы среди города, на распутиях и полях, неизбежно оскверняемся видом умерших: ибо совсем нет ничего, задерживающего зрение. Изложенное повествование представляется вероятным, как сообразное с обычаями египтян; но сказанное премудрым Моисеем будет правильно и в том случае, если будет понимаемо духовно. Нам надобно приносить жертвы как бы в пустыне, совершать священный праздник, удаляясь из земли Египетской, и избегать зрения смерти. Ибо, только имея ум спокойный и далеко отшедший от мирского омрачения и отвративши взор от всего, что приводит к мертвенности и разрушению, мы будем приносить чистую жертву владычествующему над всем Богу. Мертвые же дела суть дела плотские; а мирское омрачение есть потемнение, происходящее от дурных и суетных развлечений, загрязняющее чистый и прозрачный эфир разума. Что от них надлежит удаляться желающим беспорочно служить Богу, в этом убеждает нас и слово истории.
П. Сказанное не непонятно; объясни же мне и то, что следует далее.
К. Итак, у израильтян возникло, я думаю, неудержимое и сильное желание древней свободы. Получивши наклонность к этому, они возбудили страшный гнев в том, кто держал их под игом рабства; считая такие желания действием праздности, он приказывает увеличить для них тяжесть работ, требуя без отсрочки выполнения урочной работы и в то же время прекративши обычную раздачу соломы; ибо сказал: «праздны вы, праздны, поэтому и говорите: пойдем, принесем жертву Господу. Пойдите же, работайте; соломы не дадут вам, а положенное число кирпичей давайте. И увидели надзиратели сынов Израилевых беду свою в словах: не убавляйте числа кирпичей, какое [положено] на каждый день. И когда они вышли от фараона, то встретились с Моисеем и Аароном, которые стояли, ожидая их, и сказали им: да видит и судит вам Господь за то, что вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его и дали им меч в руки, чтобы убить нас» (Исх.5, 17-21). Не признаешь ли ты несомненным, любезный, чтя когда вознамерится кто-либо освободиться от ига власти диавола и взамен того восхитить светлую и свободную славу служения Богу, дать себе досуг и познать нети иного Владыку, как поется в Псалмах: «Остановитесь и познайте, что Я - Бог» (Пс.45, 11), то такого рода досуг и стремление враг всех поставит нам в вину как какое-то беззаконное дело и будет противодействовать ему вместе с другими злыми и нечистыми духами, жестоко принуждая нас непрестанно прилепляться, сообразно с привычками каждое го, к плотской и земной нечистоте и мирским предметам и вовсе не позволяя воздерживаться от привычных пороков? Но и исполнение своих требований он сделает труднодостижимым для того, чтобы зло, вследствие излишней легкости достижения, не успокоилось и не дошло до пресыщения. Ибо на это, думаю, указывает настойчивое требование положенного числа кирпичей и лишение того, что облегчает приготовление их, то есть соломы. По природе своей мы склонны особенно усердно и сильно стремиться к привычному для нас и воспламеняться более горячим желанием его тогда, когда на пути к нему явится что-нибудь, делающее невозможным достижение его. Когда же Божественный закон отучивает человеческий ум от постыдных дел, тогда вторгается особенно сильное желание, увлекающее нас к ним и только что не убеждающее обвинять законодателя. Изображение этого как бы на тени представляют нам надзиратели сынов Израилевых, угнетаемые работами и не видящие удобного пути к исполнению их, так как имели недостаток соломе; они сильно обвиняли Моисея и Аарона, говоря, что они подали повод к случившейся с ними беде и что им приходится терпеть более тяжелое угнетение не по какой иной причине, как потому, что в них возникло желание свободы вследствие убеждения, произведенного словами Моисея и Аарона.
П. Разве ты не признаешь, что они (надзиратели) говорят справедливо и истинно?
К. Признаю вполне, Палладий; потому что, как скоро хорошее желание и благое размышление возбудило нас к решимости делать угодное Богу, и мы помним о законе, ведущем к благочестию, тогда враг всех еще злее понуждает нас к тому, что по природе вредно. Но Бог исторгает нас и спасает. И в самом деле Он сказал Моисею: «Итак скажи сынам Израилевым: Я Господь, и выведу вас из-под ига Египтян, и избавлю вас от рабства их, и спасу вас мышцею простертою и судами великими; и приму вас Себе в народ и буду вам Богом, и вы узнаете, что Я Господь, Бог ваш, изведший вас из-под ига Египетского» (Исх. 6, 6-7). Когда сатана отвращает и отгоняет нас от всякого доброго желания и всеми возможными для него способами отталкивает нас от наклонности к добру, закон Божий обращает нас к доброму хотению, показывая неуязвимость того, кто радит о нем, поощряя нас к дерзновению посредством самой светлой надежды, укрепляя верою и вручая Богу, как истинному спасителю и освободителю.
П. Как прекрасна и спасительна вера и горячее желание следовать Богу!
К. Ты сказал правильно. А что вера идет к добру, как к своему пределу, ты ясно увидишь, когда речь наша достигнет своей цели. Когда Моисей с Аароном пришли к фараону для того, чтобы опять вести с ним переговоры и убеждать его отпустить Израиля из земли Египетской и разрешить от давнишних уз, то они хотели расположить его к этому необычайными знамениями: показали превращение жезла в змия и возвестили, что они при помощи Божией могут весьма легко совершить еще большие и превосходнейшие чудеса. Но он приказал сделать подобное же своим волхвам, высказывая чрез это почти следующее: и мы не несведущи в таких делах; но у египтян гораздо больше таких людей, чем у вас; и творить чудеса есть искусство волхвов, к числу которых принадлежите и вы. Когда же он очень ожесточился и не отпускал Израиля, то его постигают четыре ужасные казни и одна другой хуже; ибо совершилось странное превращение воды в кровь; затем жабы, скнипы (мошки) и, наконец, песьи мухи сделали фараона гораздо мягче вследствие невыносимого страдания. И так, призвавши к себе Моисея, говорит: «пойдите, принесите жертву Богу вашему в сей земле. Но Моисей сказал: нельзя сего сделать»: поелику отвратительно для египтян жертвоприношение наше Господу Богу нашему; если мы отвратительную для египтян жертву станем приносить в глазах их, «не побьют ли они нас камнями? мы пойдем в пустыню, на три дня пути, и принесем жертву Господу, Богу нашему, как скажет нам. И сказал фараон: я отпущу вас принести жертву Господу Богу вашему в пустыне, только не уходите далеко» (Исх. 8, 25-28). Так и тогда, когда сатана противоборствует нам и сильно ухищряется воспротивиться нашему усердию к добру, Бог противопоставляет ему свою ненависть к злу, обуздывает и укрощает храбрящегося посредством казней. Тогда только он отпускает неохотно; однако пытается убедить нас, чтобы мы совершили не вполне рачительно служение Богу и не окончательно вышли из-под его власти; как и фараон повелел иудеям совершить жертвоприношение не вне земли его, но в ней. А Моисей премудро отвечает: «нельзя сего сделать». Так и изобретатель греха всегда бывает советником дурных дел; но Божественный закон отвергает их и запрещает делать то, что нравится ему (сатане). Поэтому тем, которые желают вести жизнь правильную, надобно внимать не тому, что говорит лукавый, обманывая их, но тому, что гласит нам Божественное провещание: ибо «Слово Твое, сказано, светильник ноге моей и свет стезе моей» (Пс.118, 105).
П. Правда.
К. Итак, когда лукавый удерживает нас и хочет заключить и подчинить нас себе, надобно служить Богу, единому по естеству, и, удаляясь как можно больше от нерешительности, говорить: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф.6, 24). Написано также: «Горе сердцам боязливым и рукам ослабленным и грешнику, ходящему по двум стезям!» (Сир.2, 12). Я утверждаю, что надобно совершать чистое и беспорочное служение владычествующему над всем Богу вполне отказавшись от служения под властью диавола, таким образом мужественно приступать к исканию лучшего; в противном случае, говорит (Моисей), мы принесем отвратительную для египтян жертву Господу Богу нашему; если мы отвратительную для египтян жертву станем приносить в глазах их, «побьют ли они нас камнями» (Исх. 8, 26). Что касается исторического содержания, то отказ этот был благовиден; потому что Моисей здесь называет отвратительными предметы обоготворения; так как у египтян предметом обоготворения были тельцы. Если их, говорит, мы принесем в жертву Богу евреев, то непременно возбудим гнев в египтянах, которые считают это делом нестерпимым; объяснение это убедительно; а в отношении к духовному созерцанию оно приносит немалую пользу. Ибо умерщвляя то, что скопище демонов весьма высоко ценит, считает значительным и удостоивает всякого уважения, мы совершаем служение, весьма приятное Богу.
П. Каким же образом?
К. Разве не в почете у них плотские страсти? И, конечно, не сами по себе, но потому именно, что чрез них мы погибаем и попадаем в узы рабства демонам.
П. Правда.
К. Умерщвляя и как бы закалая их, мы будем вонею благоухания Богу. И Павел пишет: «представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, [для] разумного служения вашего» (Рим. 12, 1). А это правильно совершит тот, кто умерщвляет «земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание» (Кол.3,5). Итак, каждая из страстей, существующих в нас, есть мерзость мысленных египтян, то есть преимущественный предмет их благоговения. А что Божественное Писание обыкновенно мерзостью называет то, что принадлежит к числу идолов и есть предмет боготворения, в этом убеждает Бог, говоря устами Иеремии об иудейской синагоге: «почто возлюбленная в дому моем сотвори мерзости?» (Иер.11, 15) Если же кто захочет под мерзостью египтян разуметь предмет ненависти и отвращения, то не удалится от правильного понимания. Ибо что нечистые духи по своему обыкновению всегда ненавидят и от чего отвращаются, то приносится от нас Богу в воню благоухания, как жертва духовная, вера, кротость, воздержание, целомудрие, взаимная любовь и слава искреннего отношения к Богу.
П. Кто же такие приносящие жертву в земле лукавого? И кого можно разуметь под приносящими вне той земли?
К. Те, которые еще не вышли из земли Египетской и в ней приносят жертвы Богу, весьма многочисленны и, может быть, бесчисленны; тогда как тех, которые находятся вне страны и в пустыне, очень немного и они суть избранные: «ибо много званых, сказано, а мало избранных» (Мф.20, 16). Ибо все мы призваны к свободе чрез веру во Христе и искуплены от власти диавола; и это сделал с нами Христос, прекрасным прообразом Которого для древних были Моисей и Аарон, дабы ты представлял себе Еммануила, Который, по премудрому устроению, в одном и том же лице есть и Законодатель, и Первосвященник, и Апостол. Но весьма многие из званных охотно пребывают еще в прежнем зле, еще не вышли всею своею мыслию из мирской прелести и служат Богу одною праздною верою. Об них мы говорим, что они приносят жертвы в Египте или не много удалившись от него: ибо «недалече простирайтеся ити», говорит жестокосердый фараон, если и выйдете из земли Египетской. А те, которые хотят благоугождать Богу всецелою переменою к добру и вполне освобождаются от мирской суеты, те несутся за пределы земли египетской, избегают власти тирана и, как бы в пустыне, в спокойной и свободной жизни чистые чисто приносят жертву Богу. Я сказал бы, что и иным способом должно уходить как можно далее от земли Египетской тем, которые переходят к истине от служения твари вместо сотворившего и призваны к познанию Бога по естеству. Еще не совершенно вышли те, которые не истребили в душе своей остатков прежнего заблуждения; ибо некоторые наблюдают дни и месяцы и времена и годы (Гал.4, 10). Они, будучи призваны Христом к достоинству свободы, приносят жертву Богу, еще обитая в Египте, то есть продолжая жизнь, не неприятную сатане. Если же кто вполне выселился, распростившись с прежними обычаями, то он в пустыне приносит жертву и ведет жизнь, достойную всякой похвалы.
П. Соглашаюсь, потому что ты понимаешь правильно; но пусть наша речь пойдет опять своим течением.
К. Итак, фараон обманывает, отказывается от своего обещания и не отпускает сынов Израилевых; потом, пораженный треми другими казнями, он с трудом соглашается, говоря, что отпустит; но опять оказался солгавшим. Ибо диавол лжец и в истине не устоял, по слову Спасителя (Ин. 8, 44). Бог посылает на египтян сильнейший град и угрожает навести саранчу, истребительницу полей, если можно употребить выражение греков. Тогда уже, тогда наконец грозные некогда и неуязвимые слуги бесстыдства фараонова поднимают против него великий вопль, говоря: «долго ли он будет мучить нас? отпусти сих людей, пусть они совершат служение Господу, Богу своему; неужели ты еще не видишь, что Египет гибнет?» (Исх. 10, 7). Мне по этому поводу приходит на мысль, что, может быть, сатана превосходит подчиненные ему силы в том, в чем и прилично ему превышать их. Ибо, как будто, они, хотя весьма жестоки, очень неумолимы, и поздно и с трудом приходят, но все-таки приходят хотя к умеренному ощущению гнева Божия; а он превосходит их своею необычайною жестокостью и зачерствел до крайности; ибо написано: «Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов» (Иов 41, 16). Итак, когда поднялся против фараона великий вопль, тогда только он сказал Моисею и Аарону: «пойдите, совершите служение Господу, Богу вашему; кто же и кто пойдет? И сказал Моисей: пойдем с малолетними нашими и стариками нашими, с сыновьями нашими и дочерями нашими, и с овцами нашими и с волами нашими пойдем, ибо у нас праздник Господу. [Фараон] сказал им: пусть будет так, Господь с вами! я готов отпустить вас: но зачем с детьми? видите, у вас худое намерение! нет: пойдите [одни] мужчины и совершите служение Господу, так как вы сего просили» (Исх. 10, 8-11). Пойми же, любезным что Моисей требовал полного выселения, а он говорит: не так; он сказал, что отпустит отчасти, остающееся же должна быть некоторым ручательством за возвращение уходящих, так как и хозяйство их должно было оставаться в Египте. Пусть, говорит, отправляется всякий ваш юноша и весь род возрастных. А божественный Моисей сильно настаивает, что следует уйти всем, не оставляя ничего, с возмужалыми и достиг! пиши преклонного возраста, с сыновьями и дочерьми, со стадами быков и другим скотом. Так и тем, которые стараются достигнуть истинной свободы, следует тщательно удаляться! от мирских зол и идти путем добродетели, не оставляя ни малейшей доли своей души и мысли, чрез которую они могли бы опять подпасть под власть лукавого. К этому призывает Божественный закон юношей и дев, старцев с молодыми по слову Псалмопевца (Пс.148, 12), и всякий вид возраста, мыслимого во Христе. К ним обращается и божественный Иоанн, говоря: «Я написал вам, отцы, потому что вы познали Безначального. Я написал вам, юноши, потому что вы сильны, и слово Божие пребывает в вас, и вы победили лукавого» (1Ин. 2, 14). Можно объяснить и иначе: юноши могут' быть образом мужества, старцы благоразумия, а сыновья и дочери детства, мыслимого во Христе; ибо с мужеством, благоразумием и простотою но Боге мы переходим от греха к святости; «мужайтеся, сказано, и да крепится сердце ваше» (Пс.30, 25), и еще: «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф.10, 16). А говоря, что вместе с людьми должны быть выведены овцы и волы, указывает, думаю, на то, что не следует оставлять сатане даже телесных и неразумных происходящих в нас движений. Поэтому и божественный Павел пишет: «Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на [дела] беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на [дела] святые» (Рим. 6, 19).
П. Почему же фараон отпускает юношей и совершеннолетних и удерживает других?
К. Скажи, кто остается в Египте?
П. Думаю, это были, конечно, женщины, малолетние дети, слабые старики и бессловесные животные.
К. Как же ты, превосходный муж, тотчас не сообразил вот чего?
П. Чего?
К. Он тяготится теми, которые сильны и молоды и имеют укрепившееся расположение к благочестию; поэтому, думаю, желает, хотя и не вполне добровольно, отделаться от сопротивляющихся ему, которые способны противодействовать и постоять за себя, когда их обижают, по слову Писания: «противостаньте диаволу, и убежит от вас» (Иак.4, 7); а тех, которые неспособны вести себя мужественно, он сильно желает удержать, и как людей недеятельных и невоинственных, любит тех которые страдают женственным и мягким расположением духа, тех, которые как бы состарились и немощны, тех, которые находятся как бы в детском возрасте, также грубых и неразумных, образом которых служат волы и овцы.
П. Ты хорошо сказал.
К. Упрямый и непреклонный фараон опять обманывает. Потом, когда вся страна его опустошаема была полчищами саранчи, приглашает к себе Моисея в сопровождении Аарона и говорит: идите, послужите Господу Богу вашему: «пойдите, совершите служение Господу, пусть только останется мелкий и крупный скот ваш, а дети ваши пусть идут с вами. Но Моисей сказал: дай также в руки наши жертвы и всесожжения, чтобы принести Господу Богу нашему; пусть пойдут и стада наши с нами, не останется ни копыта; ибо из них мы возьмем на жертву Господу, Богу нашему; но доколе не придем туда, мы не знаем, что принести в жертву Господу» (Исх. 10, 24-26).
П. Какой же смысл можно усвоить сказанному премудрым Моисеем? И как можно взять что-нибудь из Египта и от фараона и принести в жертву Богу?
К. Но ведь дело ясно, друг мой. Противостоящий и противоборствующий тем, которые хотят поступать благочестиво, если не может вполне подчинить себе кого-нибудь, желает достигнуть этого хотя отчасти: а Божественный закон учит удаляться полнейшим образом и не позволять находиться и пребывать под властью противника ни малейшей частице души и ума и никакому побуждению к телесным движениям; верх того, учит приносить Богу самое лучшее и отборное из мирской жизни. Вот что значит, по моему мнению, взять из Египта и принести в жертву Богу. Не это ли самое делают те, которые при помощи мирской мудрости борются за наши священные и Божественные догматы, достигают красоты речи и остроумия в знании и совершают разумное служение Богу? Ибо, хотя «всяка премудрость от Господа» (Сир. 1,1), по Писанию; но мы говорим, что великие успехи эллинских поэтов и прозаиков в красоте речи сделаны в мирском духе. И божественный Павел говорит: «мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго» (1Кор. 2, 12-13, 4). А что справедливо сказанное прикровенно Моисеем, что Бог по естеству не отвергнет лучшего из мирской жизни, это Моисей тотчас ясно показывает, хотя в образе и тени. Ибо по повелению Божию он сказал, что надобно обобрать египтян, взять золотые и серебряные сосуды у живущих в одном доме и у соседей, что и исполняется при посредстве женщин; так как они вкрадчивы, весьма словоохотливы и искусны в хитрости. А сосуды золотые и серебряные, взятые у египтян, думаю, означают, как я сказал недавно, то, чем по справедливости хвалятся некоторые из живущих в мире, хотя бы они и познали истинного Бога. Я говорю вот о чем. Хотя все люди имеют общие движения ума и души и способность ко всему доброму и дурному, но те из них, которые хорошо употребили природные преимущества, ведут жизнь достославную и отличную; а те, которые безумно обратили их к тому, к чему не следует, показывают на себе, что блага, полученные от природы, могут приводить и к самым постыдным делам. Ибо мужество и благоразумие хороши для тех,- которые наилучшим образом пользуются ими, а вредны для тех, которые неправильно поступают; потому что можно быть мужественным и благоразумным с похвалою и одобрением, а можно обладать этими качествами и с великим позором. Они общи и существуют у всех и у заблуждающихся еще, и у познавших Бога. Итак, когда мужество, бывшее прежде производителем порочности, и острота понимания обращены будут нами к тому, что угодно Богу, будучи взяты из мирской жизни, как бы от египтян, тогда они сделаются священными и приятными Богу, потому что приобретут новое настроение на пользу добродетели и на содействие освящению, подобно тому, как и золотые и серебряные сосуды, взятые из Египта, оказались пригодными для устроения и отделки священной скинии. Сыны Израилевы, после того как обобрали египтян и после смерти первенцев, едва-едва освободились, заклавши агнца во образ Христа; ибо иным способом и нельзя было достигнуть этого, так как всякое освобождение во Христе и чрез Него «всякое даяние благо» (Иак.1, 17). Они высылаются из Египта в полночь, как бы избавляясь вместе и от мрака и от рабства; ибо рабствующее греху всегда любит быть в духовной тьме, а не во свете Божественном; «всякий, делающий злое, ненавидит свет» (Ин. 3 20), по слову Спасителя. Они берут с собою невскисшее тесто и бегут без всяких жизненных припасов: «И понуждали сказано, Египтяне народ, чтобы скорее выслать его из земли той; ибо говорили они: мы все помрем. И понес народ тесто свое, прежде нежели оно вскисло; квашни их, завязанные в одеждах их» (Исх. 12, 33-34). Ибо намеревающиеся прилепляться к Богу и избравшие общение с Ним, думаю, не должны уносить с собою остаток мирского зла и запасаться в дорогу чуждыми и несвященными снедями, очевидно в духовном смысле; но должны желать того, чтобы быть бесквасными хлебами, и искать хлеба, животворящего мир. Таковые будут праздновать чисто и, совершая служение, достоприемлемое Богом, будут пребывать постоянно под Его властью.
П. Итак, несомненно, что людям боголюбивым и добрым надобно приходить как бы к некоей святой и священной земле к жизни под властью Христа и свободной от тирании и спешить приносить жертву не в земле врагов, то есть находясь не в грехолюбивом расположении духа, и если не в очень безукоризненном, но в склонном к добродетели, и в таком нравственном состоянии, которое вышло из-под власти диавола.
К. Не иначе думай, друг мой: потому что наше рассуждение было ведено правильно. Но можно, если угодно, рассмотреть это при помощи другого подобия. Когда жители святого города, разумею Иерусалим, осмелились оскорбить Спасителя всех Бога, делая всевозможные нелепости; тогда подпали власти вавилонян, которые, взявши их в плен силою оружия, обратили в рабство: потому что поневоле пришлось уступить победителям. Находясь в великой печали и оплакивая свои неожиданные бедствия, они желали найти хотя малое облегчение страдания, именно песнопениями Богу смягчить горечь присущей им скорби; «ибо помянух Бога и возвеселихся» (Пс.76,4), сказал божественный Давид показывая тем, что песнопение Богу есть духовный праздник. Но, хотя они желали воспевать Бога по своему обыкновению, им казалось стыдно предлагать ушам иноплеменников столь сладкие звуки и как бы бросать на воздух весьма приятную для них и пленительную песнь, так как вавилоняне насмехались над ними и тяготились их игрой на музыкальных инструментах. Поэтому они и говорили: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе» (Пс.136, 1), в котором по законам и обычаям иудеев приносилась жертва хваления, исполняемая на струнных и духовных инструментах и чарующая своими звуками приступающих к храму Божию. Но так как их душило иго рабства у чужеземцев, то они с плачем говорят: «на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы» (136, 2), указывая этим самым на то, что они не занимаются песнями; потому что верба растение бесплодное, или лучше теряющее свой плод: так она названа у одного из греческих поэтов. И так музыкальные инструменты оставались в бездействии и бесплодии; и причину этого бездействия иудеи высказывают, возопивши: «Как нам петь песнь Господню на земле чужой?» (136, 4.) И когда Варух принес к ним слова книги Иеремии, «плакахуся все, сказано, и постяхуся, и моляхуся молитвами пред Господем. И собраша сребро, якоже когождо можаше рука: и послаша во Иерусалим ко Иоакиму жерцу великому, сыну Хелкиину сына Саломля, и к жерцам и ко всем людем, иже обретошася с ним во Иерусалиме. И спустя немного: и рекоша, се послахом к вам сребро, да купите на сребре всесожжения и жертвы за грех, и фимиам, и сотворите жертву, и вознесите на жертвенник Господа Бога нашего» (Вар. 1, 5-7, 10). Они считали для себя неприличным приносить жертвы, когда они выселены из святой земли и живут не под управлением Бога, но подчинены иному и подпали под власть тирана; они предоставляют богослужение тем, которые обитают еще во святом городе и обладают честью совершать священнодействие; при этом они руководствуются очевидно правильным соображением в исследовании того, что прилично и необходимо. И сам премудрый Даниил воздерживался от священных действий но, будучи пленником вместе с другими, он перехитрил силу обстоятельств, и вот каким образом: он молился три раза в день; но у него в горнице окна были обращены и открыты в сторону Иерусалима; ибо так написано (Дан. 6, 10) Он думал, что его молитва только тогда будет приятна Богу, когда он, если не телом, то мыслию, удалится из земли чуждой и ненавистной и, умственными очами взирая на боголюбезнейшую землю и вошедши как бы в самый храм, будет приносить моление за кого хочет.
П. Хорошо поистине было ведено нами все рассуждение.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter