Пастырские послания и их значение
Два послания Апостола Павла к Тимофею и послание к Титу называются пастырскими посланиями, потому что содержат в себе наставления Апостола Павла к двум вышеназванным его ученикам о том, каковы должны быть пастыри церковные и в чем должна состоят их деятельность в Церкви. Наставления эти были предназначаемы Апостолом Павлом не только для Тимофея и Тита, но и для пастырей всех последующих времен. Церковь Христова всегда в этих посланиях почерпала правила и указания для упорядочения пастырской деятельности ее служителей, рассматривала эти послания как настольное руководство для пастырей. В особенности же важны эти послания в том отношении, что в них дается вполне определенное представление о том, что Церковь Христова состоит из двух элементов - пастырей, управляющих жизнью Церкви, и пасомых, идущих за пастырями. Отсюда мы имеем полное основание заключать, что иерархическое устройство Церкви не есть что-либо привносное, явившееся в Церкви во втором веке или даже позже, как думают некоторые сектанты, а существовало в ней от начала ее жизни.
Подлинность пастырских посланий.
Протестантские богословы давно уже стали высказывать сомнение в подлинности пастырских посланий, которые, конечно, своим содержанием опровергали создавшееся в протестантстве представление о позднейшем происхождении церковной иерархии. В особенности резко выражено было сомнение в подлинности этих посланий известным Бауром в его сочинении: «так называемые пастырские послания Апостола Павла» (1835 г.). По мнению Баура, ересь, опровергаемая в пастырских посланиях, есть гностицизм 2-го века, а церковное устройство, изображаемое в них, есть церковное устройство также 2-го века. Взгляды Баура обосновал и раскрыл Гольцман в сочинении: «пастырские послания» (1880 г.). По представлению Гольцмана, пастырские послания появились в половине второго века, когда Церковь с одной стороны была раздираема борьбою разных лжеучений, а с другой - преследуема римским языческим правительством. Среди христиан того времени почувствовалась сильная потребность в непререкаемом церковном авторитете, в сильной церковной объединяющей власти, и вот в ответ на такой запрос появились послания, написанные от имени Павла и утверждающие в Церкви авторитет пастырей как руководителей церковного общества. Таким образом, по Гольцману, Тимофей и Тит - лица фиктивные, а Павел не мог быть автором пастырских посланий, потому что он и не боролся с тем лжеименным знанием, какое опровергается в пастырских посланиях, и не проводил в жизнь тех начал, какие устанавливаются в означенных посланиях. Такое же предположение о позднейшем происхождении пастырских посланий и с такими же обоснованиями высказывается и в наступившем 20-м веке (см. напр. толкование на пастырские послания Франца Келера в «Писаниях Нового Завета» изд. И. Вейсом 1908 г.).
Но все возражения против подлинности пастырских посланий не выдерживают критики. Так, прежде всего, неправильно критики и в особенности Юлихер указывают на то, будто бы в пастырских посланиях обстоятельства церковной жизни и собственно ее устройство изображаются совершенно иными, чем в подлинных посланиях Апостола Павла (а такими критика считает послания к Римл., Кор. и Гал) и в кн. Деяний. Если по 1 Кор. (12-14) религиозным потребностям церкви удовлетворяют харизматические учители, а в пастырских посланиях - определенные, поставленные Апостолом, лица, то это не может служить основанием для признания пастырских посланий неподлинными, потому что такие поставленные Апостолами лица упоминаются и в кн. Деяний (XIV: 23). Затем и в пастырских посланиях еще употребляются в одинаковом значении (по местам) наименования «епископ» и «пресвитер», подобно тому как в таком же одинаковом значении эти оба термина употребляются в кн. Деяний (XIV: 23; XX: 17 ср. 28) и в посл. к Филипп. ( I: 1 ). Не удивительно нисколько и то, что в пастырских посланиях институт вдовиц и диаконисс является совершенно сложившимся, чего будто бы не могло быть в дни Павла. Как можно заключать из посланий к Тимофею, христианство в Ефесе утвердилось уже рано - до написания посланий к Тимофею оно существовало в Ефесской общине более десяти лет. Разве не могли за такой период времени возникнуть в Ефесской церкви разные вопросы о диаконниссах, которые решает Апостол в послании (первом) к Тимофею? Точно также Апостол Павел мог в Ефесе употреблять некоторые особые обряды посвящения на священные должности, что, по мнению отрицательной критики, могло будто бы делаться только во втором веке.
Не менее легкомысленно поступает отрицательная критика и в том случае, когда объявляет, что лжеучения, опровергаемые в пастырских посланиях, позднейшего происхождения, что это именно не иное что, как известный «гносис» второго века. Дело в том, что в пастырских посланиях нигде не употребляется термин «гносис», как технический термин для обозначения известной ереси гностицизма. Если Павел здесь и опровергает «знание», то понимает под ним то же, заходящее за свои пределы, человеческое ведение, какое он имеет в виду и в других своих посланиях (напр. в посл. к Кор. и к Колосс).
В пастырских посланиях не придается «гносису» самого характерного его признака - разделения между Богом Ветхого и Богом Нового Завета. Важно еще отметить то обстоятельство, что в пастырских посланиях «мифы» и «родословия», какие имеет в виду Апостол, называются «иудейскими» ( Тит I: 14 ). Это свидетельствует о том, что гносис, обличаемый Апостолом Павлом, не похож на языческий гносис второго века. Наконец, лжеучители, упоминаемые в пастырских посланиях, еще принадлежат к церкви, за исключением Именея и Александра, а гностические секты 2-го века уже отделились от церкви и мыслились как враги ее. Можно сказать с решительностью: обличаемые в пастырских посланиях лжеучители соединяли в себе иудейское законничество и соблюдение преданий, по раввински толковали закон Моисеев, думали извлечь из Торы особые тайны, вместе с тем унижая учение о спасающей всех людей благодати Христовой. Они обращали также особое внимание на различие чистых и нечистых яств и стремились усилить значение аскетизма. Но в тоже время им не чуждо было и корыстолюбие.
Указывают еще на то, будто бы язык пастырских посланий очень сильно разнится от языка других Павловых посланий. Но во первых, различий в языке между теми и другими вовсе уже не так много, чтобы это бросалось в глаза, а, во вторых, почему бы Апостол Павел и не мог несколько изменить способ выражения своих мыслей в позднейших своих посланиях? Подобное изменение языка наблюдается и у некоторых великих писателей - напр. Лютера, Клопштока, Шиллера, Гете. Апостол Павел тоже в конце своей жизни должен был ознакомиться близко с латинским языком (во время заключения в Кесарии и в Риме), а это должно было оказать влияние и на его греческую речь, так как его материнским, родным и незабываемым, языком был язык еврейский, а не греческий: последний, как изученный им уже в годы юности, легко мог подвергнуться изменениям под напором нового языка - латинского.
Вообще все возражения отрицательной критики против подлинности пастырских посланий в высшей степени неосновательны. Что же касается исторических свидетельств о происхождении означенных посланий от Апостола Павла, то их вполне достаточно. Так уже Поликарп, в своем послании к Филиппу, обнаруживает знакомство с первым посланием к Тимофею ( IV: 1 и 1 Тим VI: 10 и 7 и др. места). Встречаются повторения выражений пастырских посланий у Варнавы, Климента, Егезиппа, Иринея и др. древнейших отцов и учителей Церкви. Странным только представляется, что известный еретик Маркион (2-го в.) не упомянул об этих посланиях в своем каноне новозаветных книг. Но и это обстоятельство не должно особенно смущать нас: Маркион в этом случае мог руководиться тем соображением, что пастырские послания написаны к отдельным лицам, а не к целым церквам (послание же к Филимону он упомянул, может быть, потому, что оно было присоединяемо к какому либо другому посланию, напр. к посл. к Колоссянам).
Лица, к которым написаны пастырские послания.
Тимофей. Из кн. Деяний известно, что Павел, в сопровождении Силы, во время своего второго миссионерского путешествия, т. е. около 52-го года, взял себе в ученики жителя г. Листры, юного Тимофея, который вероятно обратился в христианство в первое пришествие Павла в этот город. Павел называет его «возлюбленным и верным в Господе сыном» ( 1 Кор IV: 17 ), своим «истинным сыном в вере» ( 1 Тим I: 2 ). Очевидно, что тогда, при вступлении в число спутников Павла, Тимофей принял крещение и дал пред свидетелями «доброе исповедание своей веры» ( 1 Тим VI: 12 ). Из 2 Тим ( I: 5 ) мы узнаем имя матери Тимофея - Евники и имя его бабки - Лоиды, которые обе были добрыми христианками из израильтянок. Евника, а может быть и Лоида, при первом путешествии Апостола Павла по Галатии, обратилась в христианство. Тимофей, стоявший под влиянием своей матери, - отец его был грек - также, очевидно, в это время, принял истинную веру, вероятно, возбужденный к тому учением и чудесами Апостола. Как греку, ему не трудно было отрешиться от привязанности к закону Моисееву, в котором он был воспитан своею матерью и бабкою, и Павел нашел в нем подходящего для себя помощника во всем. Однако, чтобы не соблазнить живших в той стране иудеев, он совершил над Тимофеем обрезание. После этого на Тимофея в Листре же было возложено проповедническое служение, при совершении молитв и руковозложении старейшин церковных и прежде всего, конечно, самого Апостола Павла. А местные христианские пророки предвозвестили Тимофею успех в его служении.
После этого Тимофей с Павлом и Силою отправился в Европу. В Троаде к этому проповедническому кружку присоединился Лука. В Греции Тимофей оказал немало услуг Апостолу Павлу в его сношениях с церквами Солунской и Коринфской, к которым Апостол отправлял Тимофея, как человека, пользовавшегося там особым доверием. Как ни трудно было успокоить мятущихся Коринфян, однако Тимофей достиг этого и получил одобрение от Павла ( 1 Кор XVI: 10 и сл.). Тимофей таким образом до 58-го года был вместе с Павлом, как видно из заметок посланий Апостола, появившихся до этого года, а затем на много лет он исчезает из круга нашего зрения. Затем упоминания о Тимофее мы находим в посланиях к Колоссянам и Филиппийцам, написанных Павлом из Рима (первые узы). Павел хочет послать находящегося при нем Тимофея в Филиппы, чтобы верный его ученик принес ему самые точные сведения о состоянии столь дорогой Павлу церкви Филиппийской ( Флп II: 19 и сл.). Из послания к Евреям ( XIII: 23 ) видно, что Тимофей был также в заключении, но потом получил свободу. К какому времени относится это заключение - неизвестно. Из 1-го посл. к Тим видно, что во время написания этого послания он находился в Ефесе. Предание церковное говорит, что Тимофей был епископом в Ефесе (Евсевий Церк. Ист. CX 1, 4, 5), что он долго пребывал в общении с Апостолом Иоанном и при императоре Нерве, в проконсульство Перегрина (97 г.) 22-го Января претерпел мученическую смерть. В 356-м г. останки его были перенесены в Константинополь.
Тит Об этом сотруднике Апостола Павла книга Деяний ничего не сообщает. Первое упоминание о нем мы находим в послании к Галатам ( II: 1 , 3 ) и, потом, следующее - во 2 к Кор ( II: 13 ; VII: 6 , 13 и сл.; VIII: 6 ; VIII: 23 ; XII: 18 ). Как видно из посл. к Галатам, Павел взял с собою Тита из Антиохии на Апостольский собор в Иерусалим - следов. Тит уже ранее был призван Апостолом к сотрудничеству. Он был грек, и на соборе приверженцы Моисеева закона принуждали его принять обрезание, но Апостол Павел в этом случае не уступил таким требованиям, потому что не хотел подать христианам из язычников повода думать, что для них неизбежно принятие Моисеева закона. В течении нескольких лет после собора Тит постоянно находился при Павле как его помощник в деле проповеди. Павел посылал его в Коринф для ознакомления с настроением Коринфских христиан ( 2 Кор XII: 17–18 ), и Тит, несомненно, много своими речами содействовал успокоению Коринфян. И второе послание к Коринфянам было поручено отнести в Коринф Титу. Затем мы находим упоминание о Тите только в написанном к нему послании. Церковное предание сообщает, что Тит был епископом на о. Крите и скончался в г. Гортине, предварительно пострадавши за исповедание Христа (25 Августа). Глава его находится в Венеции, в соборе св. Марка.
Содержание пастырских посланий.
Не во всех пастырских посланиях соблюдается строго логическое расположение, но первое послание к Тимофею несомненно имеет такое расположение. Именно после краткого вступления ( I: 1–2 ), Апостол в первой части своего послания представляет Тимофея как попечителя над церковью Ефесскою в ее целости (I: 3–IV: 5) - сначала 1) как проповедника и защитника спасительной истины в борьбе против отлучающих многих членов церкви от единства веры лжеучителей (I: 3-20), затем 2) как поддерживающего порядок в церковной жизни ( II: 1–3 ), и ближе всего а) в богослужении ( II: 1–15 ) и б) в церковном устроении: в епископы, диаконы и диакониссы Тимофеем должны быт избираемы вполне достойные люди ( III: 1–13 ) и 3) наконец как охранителя спасительной истины против имеющих явиться лжеучителей ( III: 14 ; IV: 5 ): Церковь изображается здесь как столп и утверждение истины. Вторая главная часть содержит в себе вразумления Тимофею относительно его личного поведения, которое должно быть таким, чтобы Церковь видела в нем доброго служителя Христа ( IV: 6-16 ). Третья главная часть, наконец, изображает пред нами Тимофея как советника и пастыря для Ефесской церковной общины ( V: 1–6 , 10 ), именно, а) для старых мужчин и женщин ( V: 1–2 ), б) для вдов ( V: 3–16 ), в) для служителей Церкви ( V: 17–20 ). Во всех этих случаях Тимофей обязан проявлять должную заботливость и не бояться прибегать к мерам строгости. Далее, после г) заключения к сделанным увещаниям, относящегося более к самому Тимофею ( V: 21–23 ), следует, предваряемое указанием на различие между грехами и добрыми делами, д) увещание к тому, чтобы Тимофей учил рабов, как они должны держать себя в отношении к своим господам ( V: 24 ; VI: 2 ), е) увещание не стремиться к обогащению, имеющее отношение и к самому Тимофею ( VI: 3–16 ) и, наконец, ж) указание относительно того, как увещевать богатых ( VI: 17–19 ). Заключение послания содержит наставление Тимофею соблюдать в чистоте доверенное ему сокровище истинного учения и пожелание мира всей Ефесской Церкви.
В послании к Титу расположение мыслей гораздо проще чем в первом к Тимофею. Послание разделяется на две части со вступлением ( I: 1–4 ) и заключением ( III: 12–15 ). В первой части Апостол внушает Титу чтобы он ставил в пресвитеры и епископы таких людей, которые бы были в состоянии бороться за благополучие Церкви с иудействующими лжеучителями ( I: 5–15 ), и затем во второй части Апостол сначала указывает Титу, как он должен применять требования «здравого учения» к различным возрастам, полам и состояниям ( II: 1–10 ), а также и ко всем людям ( II: 11–14 ). Затем, во втором отделе второй части, Апостол ( III: 1-11 ) внушает чрез Тита всей Критской церковной общине, как она должна держаться по отношению к нехристианам, среди которых она живет, в частности в отношении к языческим властям ( III: 1–2 ), причем указывается принципиальное основание для такого, а не для иного поведения верующих в отношении к нехристианам ( III: 3-7 ) и с другой стороны рекомендуется самому Титу воздерживаться от участия в пустых словопрениях с лжеучителями и более времени посвящать на поучение паствы ( III: 8–11 ). Заключение ( III: 12–15 ) содержит в себе личные сообщения и приветствия Апостола. - Таким образом, в первой части Тит выступает пред ними как иерарх, посвящающий вполне годных для церковного служения предстоятелей Церкви, а во второй - как учитель практически-здравого христианства, вполне правильной христианской жизни.
Второе послание к Тимофею особенно богато личного характера замечаниями, которые составляют в общем одну пятую часть послания ( I: 15–18 ; IV: 9–21 ; III: 10 и 11 ). Оно, можно сказать, представляет собою лебединую песнь Апостола, идущего на встречу смерти и соединенному с нею небесному прославлению. Главною темою первой части послания является мысль о необходимости для Тимофея потерпеть страдания вместе со Христом и Павлом и верными свидетелями ( I: 3 ; II: 14а ). Вторая часть рисует пред нами образ Тимофея как учителя христиан. В частности, в первой части Тимофей призывается сохранять доверие к Апостолу и надежду на свои собственные силы в то время как выступает на порученное ему служение ( I: 3–7 ), не стыдиться свидетельства Христова и брать пример с своего учителя - Павла ( I: 8-12 ), сохранять прекрасное сокровище, ему порученное ( I: 13-14 ), остерегаться дурного примера Фигела и Гермогена ( I: 15 ) и подражать мужественному страдальцу Онисифору ( I: 16–18 ) и, наконец, передавать спасительную истину верным ученикам, которые были бы способны научить ей и других, не заботясь особенно о земном, страдая со Христом, чтобы с Ним и прославиться, как и другие верующие христиане ( II: 2–14 ). Затем, во второй части Апостол учит Тимофея, как он должен держаться по отношению к современным ему лжеучителям; он не должен вступать в мелкие пререкания с ними, а говорить по самому существу вопроса и притом тихо, спокойно ( II: 14–26 ). Далее Апостол говорит об имеющих выступить лжеучителях: в спорах с теми Тимофей главным своим руководством должен иметь Священное Писание, которое он изучал с самого младенчества ( III: 1–17 ). Наконец, Апостол призывает Тимофея помнить о втором пришествии Господнем как пришествии Судии мира и предстоящем отшествии из этой жизни самого Апостола ( IV: 1–8 ). Послание заключается приглашением, обращенным к Тимофею, поскорей придти к Павлу - до наступления зимы - и различными сообщениями и поручениями ( IV: 9–22 ).
Когда были написаны пастырские послания.
Принимая во внимание то обстоятельство, что события, о которых упоминают пастырские послания, никак нельзя отнести к тому времени, какое обнимает собою книга Деяний Апостольских, заканчивающаяся изображением пребывания Апостола Павла в узах в Риме (первые узы), а также обращая внимание на данные относительно жизни Апостола Павла, Тимофея и Тита, имеющиеся в посланиях к Филиппийцам и Филимону, а также и на свидетельства церковного предания, необходимо предположить, что пастырские послания написаны были после освобождения Апостола Павла из первых уз. Второе послание к Тимофею, несомненно, написано незадолго пред мученической кончиною Апостола Павла, а оба остальные пастырские послания - ранее его.
Дело происхождения этих посланий можно представить в таком виде. Оканчивались два года первого римского заключения Апостола Павла. Он намеревался прежде всего, по освобождении, посетить основанные им на востоке церкви (весна 63-го года). По всей вероятности, Апостол исполнил свое намерение, и во время римского пожара (18–24 Июля 64-го г.) и начавшегося после него гонения на римских христиан Павла уже не было в Риме. Он спешил посетить восточные церкви и проездом через о. Крит оставил там епископом Тита. В это время он написал первое послание к Тимофею в Ефес, а потом в скором времени и послание к Титу на о. Крит. Второе послание к Тимофею, как видно из того, что обстоятельства Апостола очень изменились - он опять находился в узах в Риме и ожидал смерти - написано незадолго до кончины Апостола в Риме (в конце 67-го года). Более точно определить время происхождения пастырских посланий не представляется возможности.
Литература о пастырских посланиях.
Из святоотеческих толкований на пастырские послания известны: Ефрема Сирина (в переводе с армянского на латинский 1893-го г.), Иоанна Златоуста 18 бесед, Феодора Мопсуетского, Феодорита Киррского, Амвросиаста, блаж. Иеронима (на посл. к Титу).
Из числа новейших западных толкований заслуживают внимания: Б. Вейса (в Комментарии Мейера 1903 г.), Бельзера (католич. 1907 г.), Рамзая (на англ. яз. 1909) и Воленберга (в Комментарии Цана 2-е изд. 1911 г.).
Русских сочинений о пастырских посланий немного. Таковы: А. Клитина. Подлинность посланий св. Апостола Павла к Тимофею и Титу. Критико-исагогический опыт. Киев 1887 г. - П. Полянский. Первое послание св. Апостола Павла к Тимофею. Опыт историко-экзегетического изследования. Сергиев Посад 1897 года. - Епископа Феофана. Толкование пастырских посланий св. Апостола Павла. - Пастырское послание или - догматические и нравственные размышления на второе послание Апостола Павла к Тимофею (пер. с франц.). Киев 1874. - Троицкий. Послания св. Апостола Павла к Тимофею и Титу. Казань 1884.