Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Лука (Войно-Ясенецкий). Проповеди
Меня просят в письме разъяснить вам, какая разница между осуждением ближнего, которому могут быть подвергнуты и священники, и возмущением, вызываемыми их некоторыми неправильными поступками.
Пишут, что многие не понимают этой разницы, всякое возмущение, вызванное неправильными действиями священника, считают осуждением, и потому молчат, и потому не смеют высказать свое возмущение открыто, почитая его осуждением.
Знаете вы, что Господь и Бог наш Иисус Христос сказал нам: "Не судите, не будете судимы" (Лк. 6, 37).
А св. Павел в послании к Римлянам так говорит: "Итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом, каким судить другого, осуждаешь себя, потому что судя другого, делаешь то же" (Римл. 2, 1).
Как видите, запрет весьма определенный и весьма страшный, запрет на всякое осуждение ближнего.
Что же побуждает людей осуждать друг друга, и кто более всех осуждает других? Их побуждает осуждать других желание увидеть, что и другие грешны не менее, а еще более, чем они сами. Выискивая грехи ближнего своего, осуждая его за грехи его, они стараются этим успокоить свою нечистую совесть, обличающую их во многих греховных деяниях.
Осуждают больше всего те, кто сами заслужили от Бога осуждение: осуждают грешники, осуждают полные страстей и похотей, осуждают нечистые, ибо хотят они в этом найти успокоение своей совести.
Они всячески наблюдают за окружающими их людьми, они тщательно выискивают все нечистое, все греховное в людях, окружающих их, и найдя это нечистое, они складывают это в свое злое сердце и услаждаются этим.
О таких один великий преподобный сказал, что сердце их подобно отхожему месту, которое принимает в себя нечистоты множества людей, нечистоты телесные, а они с ненасытностью принимают в сердце свое духовные нечистоты ближних своих.
Может ли быть более позорное, более тяжелое определение осуждения, чем это, сделанное тем, кто никогда никого не осуждал, ибо люди добрые, христиане, живущие по заповедям Христовым, никого не осуждают.
И чем чище, чем ближе к святости они, тем реже осуждают других.
Подвижники святые никогда и никого не осуждали.
А тем, кто постоянно осуждает ближних, великий отец наш Иоанн Златоуст сказал, что подобны они нечистым мухам, которые отовсюду слетаются на гнойные раны и нечистые язвы и, копошась в них, причиняют боль и страдание и растравляют язвы. Так причиняют боль и страдание ближним своим, так растравляют духовные язвы их те, кто осуждает, злобно осуждает.
Кроме мух нечистых, знаем мы чистых милых пчел, бабочек и мотыльков, которые порхают с цветка на цветок, пьют из них чистый нектар, собирают с них мед. И этим, этим чистым созданиям Божиим надлежало бы нам уподобляться, а не отвратительным мухам, растравляющим язвы и гнойные раны.
Осуждающие часто имеют своим побуждением гордость, ибо всякий гордый считает себя ни в чем не заслуживающим осуждения, а всех окружающих людей считает грязными, нечистыми и осуждает их.
Этим думают они возвеличить свое достоинство, но вместо этого совершенно уничтожают все следы достоинства, которые, может быть, еще сохранились в их гордой душе.
Осуждение часто имеет своим началом и побуждением зависть, низкую зависть. Завидуют люди благосостоянию, успехам жизненным, даже успехам духовным ближних своих, и чтобы отвести отравленное ядом зависти сердце, клевещут на них, осуждают их, осуждают без конца и ненасытно.
Вот что такое осуждение.
Содрогнемся же, представив себе всю тяжесть, всю грязь духовную, которой наполняется сердце наше, когда дерзаем осуждать своих ближних.
Но кроме осуждения еще есть и другое понятие – обличение.
И в Священном Писании можно немало найти примеров того, что обличение даже предписывается как обязанность. Но когда вникнем во все те места Священного Писания, в которых говорится об обличении, то увидим, что эти места относятся в посланиях святого апостола Павла не к простым людям, а к епископам: их он обязывает обличать, когда это нужно.
Но если им это предписано, и должны по своему сану, по своим высшим обязанностям обличать епископы, то это не значит, чтобы всякий из вас имел такое же право. А к обличению очень близко стоит то возмущение, о котором пишется в письме.
Когда вы указываете мне на недостатки, на дурные поступки священников, возмущающие вас, то это близко к обличению. Должно ли так поступать?
Не от себя отвечу я вам на этот вопрос. Скажу вам, как ответил на него Сам Господь и Бог наш Иисус Христос: "Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего" (Мф. 18, 15).
Если здесь речь идет о брате вашем, то это ни- сколько не мешает эти слова отнести и к священнику, который погрешает против вас, раздражая вас своими поступками, которых вы не терпите.
Он согрешает против вас, а Господь велит по отношению ко всякому, кто согрешил против вас, поступать так, как только что сказано. Он велит подойти к такому священнику, который своими делами смущает и возмущает вас, подойти не с раздражением, не с негодованием, а с кротостью, с любовью и смирением и сказать:
– Батюшка, батюшка! Зачем смущать нас, зачем позволять себе такие действия, которые в наших глазах унижают твое достоинство? Батюшка, батюшка! Опомнись, исправься!
Так велел поступать Сам Господь Иисус Христос.
А что говорят об этом великие святые? Послушаем слова великого отца нашего Иоанна Златоуста. "Порицающий, хотя бы и справедливо, весьма много вредит себе".
Сами себе, сами себе приносим много вреда, порицая ближнего. Поэтому обличать надо с величайшей осторожностью. Обличать, а не порицать можно только с любовью, можно только с заботой о душе того ближнего, которого обличают.
А Василий Великий об осуждении и обличении, а следовательно, и о близком к обличению возмущении так говорит: "Не будем жестоки в обличениях, не скоры и с гневом обличать других, ибо это признак гордости: не будем осуждать за маловажное, как будто мы сами праведники, а падших будем принимать и исправлять духовно, – кратко сказать: будем стремиться к смирению, как любители его, – и оно прославит нас," – пред Богом прославит, ибо пред Богом ничто так не велико и не достойно, как смирение.
Вот что говорят св. апостол Павел и святые отцы.
А что прибавлю я от себя? Я скажу, во-первых, что я, будучи поставлен Богом во главе Церкви Крымской, конечно, считаю своей обязанностью наблюдать на всеми священниками. И наблюдаю, и хорошо знаю все, что возмущает вас, – раньше вас знаю. Все это знаю, ибо я должен это знать.
И если кажется, что не принимаю надлежащих мер, то знайте, что для этого бывают весьма глубокие и важные причины.
Прежде всего я начинаю не с кар, не с прещения, не переводя с одного места на другое; а всеми силами стараясь исправить его, я поступаю так, как велит Господь наш Иисус Христос.
Я хочу приобрести брата своего, ближнего своего, священника – приобрести и себе, и Христу.
Я не скор на осуждение, а многие из вас скоры.
Весьма часто бывает – и этому научил меня долгий опыт епископской деятельности и священства, – что священника обвиняют незаслуженно. О, как это часто, как постоянно. О если бы вы знали, как это часто!
Недавно приехала депутация от верующих одного очень далекого города, и просили они моего вмешательства в беспорядки, которые видят в своей церкви, в своем священнике. Конечно, я первым делом сказал им, что они должны обращаться не ко мне, а к своему епископу, а я не имею права вмешиваться в дела чужой епархии. Но они настойчиво просили, и под влиянием их большой настойчивости я написал их епископу обо всем, в чем обличали они своих священников: одного они обвиняли в многоженстве, другого, старого монаха игумена, в незаконном сожительстве, от которого он будто бы даже имеет сына.
И что же? Когда написал я об этих обвинениях архиерею, брату своему, он в своем ответе прежде всего поблагодарил меня, а потом сообщил, что все страшные обвинения, возводимые жителями города на настоятеля городского собора и на игумена, грубая, тяжкая клевета, ибо епископ сам хорошо знает семью священника, обвиненного во многоженстве, знает, что он совершенно чист и безупречен, живет со своей женой и взрослым сыном, от которого уже имеет внучат, как самый примерный семьянин. Относительно же игумена написал епископ, что клевета эта совершенно опровергнута расследованием.
О зачем, зачем так клевещут! Зачем так легко и быстро осуждают людей и даже священников!
Должны ли вы сделать из всего сказанного мною такое заключение, что неодобрительно отношусь я к тем из вас, которые приходят и с глазу на глаз рассказывают, что смущает их в поведении одного или другого священника?
О нет, нет, не запрещаю – приходите, приходите, говорите, рассказывайте, ибо, может быть, сам узнаю, чего не знал до сих пор, хотя не думаю этого – я все знаю, должен все знать. Приходите, приходите, поговорите со мною с глазу на глаз, но не разглашайте никогда того, что я слышу от вас.
Помните, помните эти благодатные слова великого святителя Иоанна Златоуста: "Порицающий, хотя бы и справедливо порицал ближнего, весьма много вредит себе". Вот это помните все. Всегда бывает так, что если часть прихожан недовольна каким-либо священником и требуют его удаления, то другая часть горой стоит за него. Кого должен я удовлетворить? Я сам разберусь и поступлю, как велит мне моя архиерейская совесть.
Но да не поднимется рука кого-нибудь из вас на писание анонимных писем.
То письмо, на которое я даю ответ в своей сегодняшней речи, не было анонимным, оно было честно подписано. Но много, много получаю я иных писем, писем анонимных, из них многие весьма дурные, письма, полные клеветы, грязи, мерзости и несправедливого осуждения того или другого священника. Такие бросаю в печку, по ним ничего не предпринимаю, ибо анонимное письмо – бесчестие, пятнающее совесть вашу.
Если пишете – пишите открыто, с подписью и адресом своим, а мерзкие анонимные письма буду бросать в печку.
Вот ответ на этот тяжелый вопрос, поставленный мне в письме.
***
Я теперь отвечу и на другой вопрос: почему святые Евангелисты изображаются на иконах с четырьмя животными: тельцом, львом, орлом и человеком.
Вероятно, никто из вас этого не знает, поэтому объясню вам.
В Апокалипсисе великого Иоанна Богослова вот что читаем: "И тотчас я был в духе; и вот престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий, – Сам Бог, Которого не видим в Его подлинной сущности; – и Сей Сидящий видом подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду... и посреди престола и вокруг престола четыре животных [1], исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему" (Откр. 4, 2-3, 6-7).
Это читаем в Откровении святого апостола Иоанна.
Нечто весьма близкое читаем у пророка Иезекииля; ему показана была слава Божия в удивительном символическом виде. "И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него... и из средины его видно было подобие четырех животных, – и таков был вид их: облик их был, как у человека; и у каждого четыре лица, и у каждого из них четыре крыла... Подобие лиц их – лице человека и лице льва с правой стороны у всех их четырех; а с левой стороны лице тельца у всех четырех и лицп орла у всех четырех" (Иез. 1, 4-6, 10).
Видел он, что идет огонь и бурный ветер и яркое, необыкновенное сияние. И в огне, в бурном ветре и необыкновенном сиянии увидел он престол Божий.
И вот престол Его окружали и посреди престола были четыре живых существа, у которых у каждого четыре лица: одно лицо человеческое, одно – лицо тельца, одно – льва и одно лицо – орла.
Опять то же самое, те же четыре лица, которые видал и св. Иоанн Богослов в Откровении своем.
Что же это за живые существа, окружающие престол Божий, находящиеся даже посреди престола?
Это, конечно, духи высшие, пламенные серафимы и херувимы, близкие к Богу. Они всегда у Престола Божия.
И если на иконах святые Евангелисты изображаются с этими четырьмя животными, то это значит, что считаем мы их такими носителями Божьей благодати, Божьей славы, Божией премудрости, какими были эти апокалипсические и виденные Иезекиилем животные, что они так же близки к Богу, к престолу Его, как эти пламенные херувимы и серафимы.
Вот объяснение.
Проникнитесь же, проникнитесь великой любовью к тем, избранным Самим Богом, людям, которые просветили весь мир своими четырьмя Евангелиями, преклонитесь пред носителями высших совершенств и высшего достоинства.
Взирая на иконы и видя четырех животных, которые и престол Божий окружают, и находятся в постоянной близости с Евангелистами, проникнитесь великим благоговением пред каждым словом Евангелистов.
Если так будете относиться к Евангелию, если оно будет для вас величайшей святыней и откровением, то благо вам, то услышите на Страшном Суде дивный призыв Господа: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте царство, уготованное вам от сложений мира..." (Мф. 25, 34).
11 февраля 1951 г.
[1] Пусть не смущает вас слово животных, потому что означает оно в Священном Писании всех вообще.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter