Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterДушеполезные поучения преподобных Оптинских старцев
Что же касается до пищи... предлагаемое с воздержанием употреблять во славу Божию, а для чревобесия не изыскивать излишнего (преп. Лев, 12, с. 334)
...Пишешь о пище, что трудно тебе привыкать к тому, чтобы понемногу есть, так, чтобы после обеда еще быть голодной. Святые отцы установили касательно пищи три степени: воздержание, чтобы после принятия пищи быть несколько голодным; довольство, чтобы не быть ни сытым, ни голодным; и сытость, чтобы есть досыта, но без некоторого отягощения. Из этих трех степеней каждый может избирать любую, по своим силам и по своему устроению, здоровый и больной. Для последнего трудно принимать пищу один раз в день (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 96).
Счастлив тот монах, который может довольствоваться трапезною пищею (преп. Амвросий, 1, ч. 1, с. 50).
Пищу вкушай смотря по голоду, а не по тому, как смотреть будут (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 60).
Касательно употребления пищи в посты, не позволенной Церковью, я не могу дать вам разрешения настоящего. А когда будете употреблять оную, то принимайте в виде лекарства, от доктора предписанного, а после о сем приносите покаяние пред духовным отцом, и получите от него разрешение. Дозволять не позволенного Церковью мы не можем, а разрешать по содеянии кающимся дана власть от Бога, только не имейте никакого смущения, а успокаивайтесь духом (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 231).
Быв вынуждены [по болезни] употреблять пищу в неразрешенные дни, вы оную принимайте как лекарство, не произвольно за сластолюбие, а принужденно во врачевство, и при исповеди непременно должны исповедать духовнику и принять от него разрешение, и быть спокойными (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 240).
...Слышу, что касательно пищи нет у вас настоящего порядка. Следует в простые дни готовить только три пищи: холодное, щи и кашу, или щи, суп картофельный и кашу, и в праздники четыре пищи холодное, щи, лапшу и кашу. Есть в вашей стороне какое-то растение кукуруза, нельзя ли ею по временам заменять кашу, чтобы далеко не отступать от монастырских правил, и арбузы не всегда в трапезе подавать, а по усмотрению, в праздники или еще при каком случае (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 132).
Пишете еще, что вы давно перестали есть мясное. Начинание это не к пользе вам, потому что подает повод к гордости. В житии преподобного Иоанна Лествичника сказано, что он вкушал, хотя и помалу, но всякую пишу, не возбраненную уставом монашеским, и прибавлено, что сим премудро сломлял рог гордости и кичения. Поэтому советую вам вперед употреблять, во славу Божию, пищу мясную, вместе с семейством вашим, как и все мирские благочестивые христиане употребляют, кроме среды и пятка и постов, по правилам церковным, разумеется, умеренно и с воздержанием и благодарением, во смирение возносящегося помысла, внушающего вам ложную святыню, от которой да избавит нас Господь (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 747).
Плачешь иногда в церкви. Ну, что ж делать, когда слезы сами льются? Старайся как-нибудь, чтобы это не очень заметно было для других. А иногда при случае можешь кому-нибудь сказать, что у тебя нервы слабые (преп. Иосиф, 97).
Плакать тебе можно. Бог благословит. Сколько душеньке угодно хоть весь день. Но самомнеть, т. е. думать, что вот у тебя слезы, что это спасительно, что это от Бога, то помилуй Бог. Лучше уж придержать их (преп. Анатолий, 7, с. 197-198).
...Пишешь, что... Петр Дамаскин смутил тебя сказанным во 2-ой части, в 8-м Слове, о слезах, что они, прежде очищения от страстей, не что иное, как прелесть демонов. Вновь перечитай эту главу со вниманием. Там не так сказано и не тот смысл, ты очень усилила. Тут главный смысл: беспристрастие; и говорит, что слезы живущих посреди человек, в попечении о вещах чувственных, т. е. мирских, бывают от посмеяния и окрадения демонов. А твои хлопоты по казначейской обязанности не относятся к такому попечению; что делается за святое послушание, по монастырской обязанности, того нельзя назвать попечением суетным. Разумеется, что и при таких случаях должна внимательно беречь себя и вести себя в страхе Божием с охранением совести. Правда, что слезы, прежде очищения от страстей, бывают не совсем чисты, но они, по слову Лествичника, очищаются и делаются правильными, если человек при плаче и слезах всегда помышляет об исходе от сей жизни и предстоянии на Страшном Суде и о последнем на нем изречении, а потом очищают и душу плачущего. При слезах всячески должно беречься тщеславия и возношения, от которых слезы делаются подобными болотной воде, где заводятся пиявицы и другие безобразные гады. Во-вторых, при слезах, по слову Лествичника, должно всячески оберегаться обольщения бессловесною радостью, чтобы не принять волка вместо пастыря. Святой сей с удивлением говорит, до какой степени ухитрился лукавый враг, что источник добродетели, т. е. плач, превращает в источник страстей. Если может человек плакать, то благоразумно да плачет во смирении с сокрушением сердечным, и памятью о своих согрешениях (только не плотских подробностей: сие бо более вредно), и памятью смерти и суда Божия. Святой Лествичник пишет, что в воде слез потопляется мысленный фараон, который от апостола Петра называется львом рыкающим, как и тебе самой некогда представлялось. Справедливо сказано, что в воде слез и умиленном плаче нет места этому льву, рыкающему и ищущему кого-либо поглотить (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 109—ПО).
...Пишешь, что если удерживаешь слезы в церкви, то расстраиваешься духом. Поэтому очень не понуждайся слезы удерживать в церкви, а если кто станет говорить об этом, отвечай, что у тебя от болезни ослабели нервы, а только слезы эти считай окраденными от тщеславия, смирение же может пополнять этот недостаток (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 110—111).
Человека плотяного сотворил Бог, во-первых, для того, чтобы человек смирялся, памятуя, что тело его создано из земли и в землю должно обратиться; во-вторых, для того, чтобы человека плотяного можно было помиловать, как немощного (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 51).
Молиться не забывай. Помни русскую пословицу: без Бога ни до порога. Постоянно держи Иисусову молитву. И в церкви стой или сиди молча, а не будешь слушаться, ни одного словечка никогда не буду писать. До страсти не люблю кощунниц, не уважающих Святой Церкви. Да ведь этим безумным бесчинницам и извинения-то нет никакого: ну там поел, выпил лишнее тут природа просит, или там проспал, а то говорят, смеются в церкви ну кто их тянет за язык. Повторяю, благоговей к Святой Церкви, общей Матери нашей (преп. Анатолий, 7, с. 276).
Стоя в церкви, должно слушать внимательно пение и чтение церковное и, кто может, не должен оставлять при этом и молитвы Иисусовой, особенно когда нехорошо или невнятно слышно чтение церковное (преп. Амвросий, 23, ч.2, с. 83).
Говорить, стоя на церковных службах, или обзирать глазами по сторонам не только неприлично, но и прогневляет Господа невниманием и бесстрашием. Если не можем мы душевно, то по крайней мере телесно и видимо да держим себя благоприлично. Телесное и видимое благоприличие может приводить нас к благому устроению внутренних помыслов. Как Господь прежде создал из земли тело человека, а потом уже вдохнул в оное бессмертную душу, так и внешнее обучение и видимое благоприличие предшествует душевному благоустроению, начинается же с сохранения очей и ушей и особенно с удержания языка, так как Господь в Евангелии глаголет: «твоими устами буду судить тебя» (Лк. 19, 22), то есть что мы часто от невнимания говорим то, за что более всего и прежде всего будем судимы. Говорить многое очень легко и удобно, а приносить в этом покаяние весьма неудобно (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 28—29).
О повседневной исповеди твоей пишешь, что чувствуешь в себе большую перемену и большую чувствуешь пользу, пиша о себе каждый день, и на сердце у тебя легко и хорошо, просишь объяснить твое недоумение, отчего с тобою так? В этом действует Таинство откровения, или исповеди, которую ты пишешь, объясняя о себе как на духу. И сама на опыте ты видишь томившая тебя страшная тоска по написании оставляет и это всегда так бывает от откровения... (преп. Иларион, 47).
[Подвиг] надобно начинать деланием заповедей Божиих, в Евангелии нам заповеданных, и при старании исполнять оные, видя свое поползновение и немощь, отнюдь не смущаться, а смиряться и каяться. А если бы вы и шли путем заповедей Божиих неуклонно, то опасайтесь с другой стороны опасности: враг не оставит вас обольщать высокоумием и мнением о своем исправлении и тонко оными уловлять. А вы, еще не имея смирения, а видя себя исполняющую заповеди, незаметно можете уклониться в сии помыслы. Надобно почаще иметь в уме слово Господне: «вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17, 10) (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 429—430).
...Не унывай в мысленной брани, наносимой тебе от невидимого врага душ наших, если и тысячу язв приимешь на день, не отступай от подвига, отрекись своей воли и рассуждения. Бог благ есть и милостив, не попустит выше меры тебе искушения, но нужное и полезное к обучению; считай себя последнею всех... (преп. Макарий, 24, т. 3, с. 227).
Подвиги против страстей тогда только тягостны бывают, когда гордо и самонадеянно проходим оные, а когда смиренно, призывая Божию помощь и исправления оной приписывая, то они бывают удобоносимы. «Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф.11, 30), сказал Спаситель (преп. Макарий, 24, т. 5, с. 17—18).
В этом-то и делание наше должно быть, чтобы считать себя худше всех: тогда Бог оправдает... Советуй почаще почитывать о смирении, о самоукорении, о терпении: то, может быть, и водрузится в сердце память о сих, а при случае дела и помощь получат, «спешил и не медлил» (Пс.118, 60), а когда случится смутиться, то и на сие есть средство: «я потрясен и не могу говорить» (Пс.76, 5). Вот это будет подвиг и делание духовное! (преп. Макарий, 24, т. 5, с. 385).
Из всех приведенных вам свидетельств видите, что не должно приходить вам в уныние при прохождении вами подвигов, но иметь надежду на благость Божию, оных же не оставлять по силе своей и возможности. Явно, что враг ратует вас помыслами, будто бы никакой пользы не получаете от прохождения оных, ибо, прекратив оные, повергает уже свои горькие плевелы, различные помыслы и страсти, с чем согласно пишет святой Исаак Сирин: «не о правилах истяжет нас Господь в День он [Судный], но яко оставлением оных входят в нас нечистые помыслы» (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 33—34).
А что ты желаешь затвора, то этого не одобряю и не соизволяю на сие; затвори двери ума и сердца от возношения, а уста и язык от многоглаголания, брани и осуждения, рукам не давай воли простираться на биение, прийми совет желающих тебе пользы душевной, вот и затвор твой совершится, не имущий ни единой прелести и подсады вражией (преп. Макарий, 24, т. 6, с. 95—96).
О каких ты поминаешь подвигах? И смущает тебя, что вы не так живете, как должно в обители. Подвигов хочет от нас Господь посильных, служащих к обучению нас в добродетелях, но со смирением. А о жизни вашей, ежели бы вы видели, что живете как должно, исправляя все повеленное, все бы это не составило еще совершенства, а самолюбие твое могло бы увлечь тебя к обольщению. Лучше, видя свою нищету, всегда зазирать себя и повергать пред Богом со смирением, нежели видеть свои исправления. Держите путь средний, смиренный, а не восходите безвременно на высокий, не вашей меры путь. Зря свою нищету, никого не зазирайте, не осуждайте, считайте себя последнейшими всех, и когда случится от кого принять укоризну или презрение, считайте себя того достойными... (преп. Макарий, 24, т. 3, с. 413—414).
Главный подвиг в смирении заключается, телесных же подвигов, при слабости твоей, не будут налагать на тебя (преп. Амвросий, 1, ч. 2, с. 11).
Жить в простой хижине и не смиряться к хорошему не приведет. Немощному душою и телом полезнее жить в удобной келье и смиряться, зазирая и укоряя себя за удобство и просторную келью. Суровую жизнь могут проходить редкие и только крепкие телом, которые без вреда могут переносить и холод, и голод, и сырость, и долулежание. А по слову преподобного Иоанна Дамаскина, немощным телом полезнее смирение и благодарение, нежели телесные труды и подвиги, к которым они неспособны (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 56).
Иное дело о подвижнической жизни думать и рассуждать и иное самою жизнью это испытывать. Один наш сосед, барин, в прошлую Святую Четыредесятницу захотел себя наказать за слабую прежнюю жизнь строгим постом. Приказал для себя толочь семя и ел эту толчонку с квасом и черным хлебом, и такою не постепенною и необычною суровостью так испортил свой желудок, что доктора продолжение целого лета не могли его исправить.
Ты всегда помышляла о том, чтобы жить тебе в тесненькой келье и во многом лишении, но на самом деле ты не могла бы так жить, потому что и в большом твоем доме едва нашелся уголок для помещения больной старушки. По немощи нашей, телесной и душевной, полезнее нам смиряться и покоряться тому, как дело идет по обстоятельствам, нас окружающим (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 57-58).
Писала ты мне, что прочитываешь до десяти кафизм Псалтири в келье, кроме церковных служб, а со стороны слышу, что ты очень изнурилась. Напиши мне искренно тайное твое подвижничество, на которое ты не приняла благословения, а самочинное подвижничество и опасно и душевредно. Если добро это, то зачем оно тайно от духовного отца? Смотри душа у тебя одна и ум один, повредить то и другое опасно, а подсады вражий повсюду, разумеется, под видом добра и пользы душевной. Напиши мне искренно... Вижу, что ты попалась в сеть искания совершенства, забыв совершенство покаяния (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 69—70).
...Никакой не может быть пользы затягиваться на одних правилах и постах, как и сами можете теперь на себе видеть. Увидит одна у другой ночью свет в келье, и сама бух поклоны, а там, может быть, просто лампадка ярко разгорелась, и если только в этом будете соревновать друг другу, то действительно никакой не может быть пользы. Господь не сказал: «Если же хочешь войти в жизнь [вечную», исполни правило, но: «Если же хочешь войти в жизнь [вечную], соблюди заповеди» (Мф.19, 17) (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 70).
Пишешь, что иногда к обычному правилу прилагаешь лишние поклоны от усердия до усталости, а после и обычного не выполняешь. Полезнее постоянно продолжать умеренное делание, нежели иногда излишнее совершать, иногда же и должное оставлять по причине неумеренной усталости. Не вотще пишут святые отцы: «умеренному деланию цены несть». При молитвенном подвиге прежде всего должно заботиться о том, чтобы избавиться дурных и зловредных качеств юродивых дев, да не услышим: «что Мя зовете: Господи, Господи, и не творите повеленнаго Мною» о мире и святом отношении ко всем... (Ср.: Лк. 6, 46) (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 88).
Телесные подвиги и труды требуются только от крепких телом, немощным же более полезно смирение со благодарением. Смирение может заменять труды телесные, которые без смирения не приносят никакой пользы (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 31).
Ты начала писать об одном грехе своем, происходящем от подозрения, и не докончила. Может быть, ты и ошибаешься в своем мнении, напрасно имеешь подозрение, ибо этому многие есть примеры, а особо в ревности; враг старается показать то, чего совсем и нет, омрачает глаза так, что и движения и слова все кажутся подозрительными. Это он делает, чтобы возмутить и произвести раздор; от чего да избавит тебя Господь... (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 292).
З.Т. пишет, что И. видеть не может: может, это и на тебя отнесется. Мы все немощны, и когда станем разбирать людей, то едва ли найдется человек с совершенствами; также и о других удаляйся зазрения, довольно свои немощи видеть... Когда же попустим себе иметь зазор, то не только дела судим, но по движениям и о мыслях заключаем, а враг уже готов и белое черным представить (преп. Макарий, 24, т. 5, с. 351).
Собственным своим опытом ты испытала и испытываешь, как тяжело нести притеснение по одному подозрению. Помни это, и не забывай, и остерегайся действовать без испытания и исследования (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 63).
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter