Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterИзбранные жития святых, пересказанные преподобным Никодимом Святогорцем (ч.2)
Сей божественный отец наш Лука был отрасль, или лучше сказать, украшение Греции. Предки преподобного происходили с острова Эгина. Не в силах выносить частые набеги агарян, они оставили свою родину и переселились в Грецию, в область Фокида, которая ныне называется Салон, в селение Касторий, где и родился блаженный Лука. Отца его звали Стефан, а мать - Евфросинией. В детском возрасте Лука не любил, как другие дети, играть, смеяться, беспорядочно носиться, но вел себя тихо, чинно и во всем выказывал твердый старческий ум. Он настолько возлюбил воздержание, что еще с детства не вкушал ни мяса, ни сыра, ни яиц, ни другую какую жирную и приносящую наслаждение пищу, ни фруктов, но ел лишь ячменный хлеб с водой, овощами и бобами, по средам же и пятницам постился до захода солнца. А самое удивительное то, что никто его не учил так поститься или жить такой подвижнической жизнью, но он сам по себе отвращался от всякой пищи, услаждающей гортань, и возлюбил голод, труды и все, что служит к утеснению плоти. Однажды, когда божественный Лука обедал вместе с родителями, они, думая, что он воздерживается от пищи не ради Бога, но по тщеславию и невежеству, присущим детям, решили испытать его. В одном горшке они сварили мясо с рыбой и подали на трапезу. Не зная об этом, и думая, что отец дает ему рыбу, Лука начал есть. Но почувствовав во рту вкус мяса и поняв хитрость родителей, он сильно огорчился и выплюнул то, что ел. В доказательство своей терпеливости преподобный три дня провел без пищи, все это время оплакивая свой невольный грех. Поскольку же родители поняли, что намерение его не от человека, но от Бога, они позволили ему жить так, как он хочет.
Лука очень уважал родителей и, подчиняясь им, в подражание Авелю, Иакову и Моисею, пас родительский скот. Блаженный был настолько милостив и сострадателен к нищим, что нисколько не заботился о себе. Когда родители посылали Луку исполнять обычную работу, то, встречая по дороге нищих, он отдавал им свою пищу, а сам оставался голодным, ибо для него пищей было напитать алчущих братьев. Подобным же образом он поступал и с одеждой: если по дороге находил нагих, то снимал с себя одежду и отдавал им. Часто возвращаясь в дом отца раздетым, преподобный нисколько не заботился ни о холоде, который терпел, ни о стыде, ни об осуждении и уничижении со стороны родных. Несколько раз и родители побивали его за это, но треблаженный даже и не тужил, но когда его били, он был уверен, что получает почести, венцы и дары.
Много раз его оставляли обнаженным на долгое время и не давали одежды, чтобы он отказался от того блаженного человеколюбия, которое оказывал нищим. Однако благословенный Лука все эти наказания вменял в Небесные награды, потому что, когда душа пленится узами Божественной любви, она ни за что считает наказания, которые претерпела за возлюбленного ею Бога, но радуется страданиям. И когда страдает за Возлюбленного ею, тогда еще больше думает о страдании, и убегает покоя и наслаждения как муки. Человеколюбие преподобного явно проявилось и в том, о чём хочу сейчас рассказать. Когда преподобного отправляли засевать отцовские поля, больше половины зерна он раздавал нищим, но за милосердие, оказанное нищим, следовало вознаграждение от Бога, потому что, чем меньше семян Лука сеял в землю, тем больше приносили они плода.
Прошло немного времени и отец преподобного отошел ко Господу, а блаженный посвятил себя Небесному Отцу.
Отказавшись от попечений о скоте и землях, он предался только молитве, чтению и изучению Священного Писания. Преподобный преуспел в молитве, о чем свидетельствуют многие, особенно же его мать, что немаловажно, ибо ее слова приводят в изумление всех, слушающих ее рассказ. Желая собственными глазами увидеть, как ночью молится ее сын, она однажды спряталась рядом с тем местом, где молился преподобный, да так, чтобы сама она могла видеть, но не была видима другими. И узрела она страшное и великое как позже под клятвой уверяла сама, что сын ее молился предстоя Богу, с необычайным благоговением и сосредоточенностью, ноги же его совершенно не касались земли, но были от нее на расстоянии одного локтя, и неким образом восходили к Богу. Это странное видение мать зрела не один и не два, но три раза. Это чудо видели и другие свидетели, и об этом возвестили нам.
Поскольку святой уже давно желал безмолвной монашеской жизни, то, выбрав удобное время, он отправился в Фессалию. По дороге его схватили солдаты, которым было велено ловить беглых рабов и сажать их в темницы. Заметив, что святой почти ничем не отличается от беглого раба и по худой одежде, и по движениям, они спросили его, чей он раб, откуда и куда идет. Святой им отвечал, что он раб Христа и идет туда, куда обещал пойти Богу. Думая, что он смеется над ними, скрывая свое рабское состояние, они сильно избили его, заставляя сказать, чей он раб. Лука же из любви к истине и из подлинного великодушия подумал, что было бы малодушием сказать ложь, что он чей-то раб, только для того, чтобы его не били. В результате его, избитого, посадили в темницу. Диавол же думал, что таким образом он отомстил и наказал преподобного за то, что во время брани, с помощью которой скверный с великим бесстыдством вооружился на преподобного посредством помыслов и страстей, тот сильно сопротивлялся ему и побеждал. Вскоре некоторые его друзья, которые хорошо знали преподобного, засвидетельствовали, что он не раб, его освободили из темницы, и он снова вернулся к родным. Однако те стали его сильно уничижать и осуждать, что было намного тяжелее ударов солдат. Зная, что диавол препятствовал ему идти к Богу, преподобный не переставал умолять Его Милосердие исполнить желание его души, что Содействующий всегда на благое и совершил следующим образом.
Двое монахов из Рима остановились на ночлег в доме его матери. Когда преподобный увидел их, то, полный любви к Богу, снова возжелал монашеской жизни. Беседуя с ними, он попросил их взять его с собой в монастырь. Те же не соглашались из-за его молодости и неопытности, а еще и потому, что если бы узнали его родители и родные, то монахов подвергли бы наказанию. Но после того, как преподобный сообщил им, что он странник и никто не будет его искать, они согласились взять его с собой. Тайно выйдя из селения, они направились в Афины и остановились в одном тамошнем монастыре. Войдя в храм Пречистой Богородицы, они помолились, а Луку передали игумену с тем, чтобы он постриг его через некоторое время и причислил к прочей братии, сами же монахи отправились в Иерусалим.
Много раз игумен монастыря пытался узнать, откуда Лука, кто его родители, но, ничего не добившись, облачил его в малую схиму. Однако мать преподобного, не в силах вынести разлуки с дорогим сыном, печалилась и горько плакала. От сильной скорби она жаловалась Владыке всех Богу, говоря: Горе мне, Господи, Свидетель моего вдовства и одиночества. Ты, прежде предавший смерти мужа, егоже Сам мне дал, и соделал меня вдовой, что для женщины тяжелее самой смерти, снова забрал у меня того, кто был для меня утешением в этом горе. Не вижу я более истинного света в несчастной моей жизни. Для чего ты удалил от меня любимого сына? Может, я помешала ему предаваться беседам с Тобой и молитве? Может, я понуждала его оставить служение Тебе и заботиться обо мне? Может, я учила его предпочитать вещественное невещественному, и временное вечному? Разве могла так поступить я, которая была хорошо научена моими родителями быть своим детям матерью не только по плоти, но и по душе? Разве могла так поступить я, которая молились, чтобы сын мой возлюбил свою душу более тела? Я лишь желала всегда видеть любезнейшего сына, или, хотя бы, увидеть его один раз за столько лет. Мне было бы достаточно, если бы я услышала о его добрых делах, чтобы возрадовалась душа моя и я стала прилежать о ней. Царю всяческих, не презри слез моих, но положи их пред Собою, как говорит божественный Давид, и рассей тьму скорби моей, что Ты сможешь сделать, если снова вернешь глазам моим сына моего. Тогда я отовсюду созову людей и буду прославлять величие Твое и восхвалять Тебя во все дни живота моего".
Молясь таким образом, мать преподобного склонила Человеколюбца Бога на милость и сострадание, и что же произошло? Бог, Который все творит Своим мановением, помог и ей. Мать Луки во сне явилась игумену монастыря и стала строго обвинять его: "Отче, зачем ты мне, вдове, причинил такие мучения и прибавил рану на другую мою рану? Зачем ты, немилосердный, лишил меня единственного утешения моего вдовства? Зачем ты похитил моего сына, упокоителя моей старости? Верни мне его скорее обратно, верни мне свет мой и единственную мою надежду. Если же нет, я не перестану просить Бога, Царя всяческих, и вызову тебя на суд, потому что я претерпела от тебя великую обиду". Это видение сильно смутило игумена. Сначала он подумал, что это был призрак и искушение от врага, но поскольку и дважды, и трижды, и много раз он видел женщину, которая жестоко поносила его, он решил, что видение было от Бога и не должно его презирать.
Итак, через некоторое время игумен позвал юношу и строго сказал ему: "Почему ты не рассказал мне о себе, когда я столько раз спрашивал? Ответь мне, почему ты говорил, что у тебя нет ни родителей, ни родных? Как ты дерзнул приять сию святую монашескую схиму, будучи исполнен хитрости и лицемерия? Если бы ты с самого начала открыл о себе бесхитростно всю правду, тогда бы она не открылась сейчас против твоей воли. Уходи же от нас и из пределов Афин, ступай к своей матери, которая три ночи подряд доставляет мне сильное беспокойство". Во время этой речи блаженный Лука стоял в страхе, опустив взгляд в землю, он ничего не говорил, но слезы его и весь вид показывали, что он сильно скорбит из-за того, что разлучается с монастырем и братией. Заметив это, игумен смягчил гнев, тронутый великим смиренномудрием божественного Луки, однако сказал ему: "В настоящее время невозможно тебе не вернуться к матери. После же того, как это исполнишь, уже никто не сможет воспрепятствовать тебе заботиться о спасении твоей души в любом месте. По всему видно, что молитва твоей матери весьма богоугодна и победила твою собственную". Как только божественный Лука услышал это, то не стал возражать, так как был очень застенчивым и по своему благоговению всех почитал. Положив поклон и испросив молитв игумена, он нехотя вышел из обители и отправился домой к матери.
Когда он вошел в дом, мать его сидела на пепле в сильной печали. Увидев сына, она исполнилась удивления и одновременно радости и поднялась со своего места. Размысли о добродетели женщины, ибо именно такому дереву - матери - соответственно было принести и такой же плод - сына. Ведь эта благословенная, внезапно увидев сына, не бросилась сразу же обнимать его или рассматривать, почитая это вторым делом, а обратила сначала очи свои к Богу и, воздвигнув руки, исповедала Ему это благодеяние, благодаря которому снова обрела потерянного сына. Она обняла любимого ею со словами: "Благословен Бог, Который не отвратился моей молитвы и не удалил милости Своей от меня".
Возвращенный матери таким образом, блаженный Лука служил ей и оказывал честь и послушание. Приличествующее матери от сына, но через месяца им снова овладела непреодолимая любовь к Богу и безмолвию, заставив о обо всем позабыть и сделаться своим лишь Богу. Тогда и мать не стала препятствовать ему, не считая это презрением к себе, потому что знала, что хотя любой сын и должен всему прочему предпочитать родителей, но Бога - даже самим родителям. Взяв благословение матери, он пошел на гору Иоаннитра. Обходя ту ее часть, что спускается к морю, он нашел храм святых бессребреников Космы и Дамиана и соорудил там отшельническую келью. Сколько браней и битв выдержал там преподобный, борясь с голодом, сном и бесчеловечными демонами, которые воюют на нас через эти страсти, никто не может ни проверить, ни поведать, по причине превосходства сего предмета. Но если и должно на немногих примерах показать подвиги преподобного, как можно описать льва по когтям, а качество воды источника по вкусу небольшого количества воды, то не будет грехом к повествованиям о его добродетелях добавить и следующие рассказы.
Один ученик преподобного не верил ему и подозревал, что преподобный лишь притворяется, что предается молитве и бдению, а на самом деле большую часть ночи тратит на сон. А подозрение это возникло у ученика потому, что преподобный не предавался по ночам изучению наук и не читал книг Священного Писания, но был якобы весьма невежествен. Так говорил тот ученик о преподобном. Желая проверить, так ли все на самом деле, однажды, когда дверь в келью святого была закрыта, ученик близко подошел к ней и прислонил голову, чтобы послушать, что говорит преподобный. Простояв так до утра, он вернулся в свою келью, исполненный удивления и свободный от прежних помыслов неверия, которые искушали его. А узнал он, когда находился у двери преподобного, следующее, как сам об этом рассказывал после кончины Луки: "Я услышал, что преподобный, совершая коленопреклонения и касаясь лицом земли, каждый раз говорил: «Боже, милостив буди мне грешнику» (Лк. 18:13). Чем больше разогревался преподобный, тем больше поклонов полагал, до тех пор, пока не истощал все свои телесные силы и не мог уже следовать желанию духа. Тогда он падал на землю, и долгое время лежал без движения. Но и на земле он не пребывал в бездействии, не лежал просто так и не спал, но поднимал руки и воздвизал мысленные очи свои к небу, усердно возглашая: «Господи, помилуй». Дав немного отдохнуть телу, он снова вставал и молился, пока не рассветало». Таковы доказательства тайных подвигов преподобного и горячей его любви к безмолвию.
Однажды преподобный пришел к одному своему святой жизни другу, игумену монастыря. Пробыв у него три дня, он почувствовал сильное желание снова вернуться на безмолвие в свою келью. Лука стал проситься уйти, но игумен не отпускал его, потому что любил преподобного и не мог вынести разлуки с ним, ибо любовь друзей в Боге сильнее любви природной. Поскольку преподобный не соглашался остаться, желая вернуться в свою каливу, игумен, под предлогом, что скоро большой праздник, сказал: "До каких пор ты будешь вот так, по-мужицки, противиться и более предпочитать пустыню церковному собранию, да к тому же скоро всеобщий праздник, и если ты не услышишь священные слова и песнопения, то нанесешь себе величайший вред". На это богоносный Лука с обычной ему блаженной простотой отвечал: "Учитель благой, пастырь благословенный, хорошо ты повелеваешь, однако, какую пользу приносят человеку каноны, чтения и Церковное богослужение? Какова их цель? Услышав вопрос, игумен не знал, что и отвечать. Преподобный же, заметив его недоумение, снова с присущей ему простотой отвечал: "Учитель благой, пастырь благословенный, псалмопения, чтения и любая служба приводят добродетельных в страх Божий, как ты учишь. А тому, кто усердно заботится стяжать в сердце этот страх Божий, разве нужно все то, о чем ты говоришь?" Настоятель монастыря сильно удивился услышав это, и более уже не стал удерживать преподобного, но позволил ему возвратиться в келью.
Вблизи своей каливы преподобный разбил небольшой садик, чтобы утруждать свое тело и раздавать братиям необходимое на потребу. В садике были разные деревья, он выращивал и овощи, которые каждый день раздавал приходящим к нему. Иногда, собрав плоды своего сада и нагрузив ими мула, он отвозил их в близлежащие селения. Тайно сгрузив, он оставлял плоды посередине селения и возвращался в келью. Так преподобный щедро раздавал другие плоды своих трудов.
Однако в этот садик преподобного повадились приходить олени с гор, вытаптывая копытами растения. Преподобный прогонял их иногда камнями, иногда криком, но те продолжали приходить и вредить растениям. Однажды, увидев одного оленя, бывшего крупнее прочих, преподобный стал тихо говорить ему, как будто беседовал с человеком: "Зачем вы обижаете меня и портите плоды трудов моих, хотя я вас ничем не обидел? И я, и вы рабы одного Хозяина и Творца Бога, но я, созданный по образу Божию, имею власть над всеми Его творениями. Итак, Бог повелевает тебе, да не сойдешь ты с этого места, где стоишь, но воспримешь достойное от Него осуждение". И в тот же миг олень упал и остался без движения. Бывшие поблизости охотники, увидев лежавшего без движения оленя, сбежались и хотели его зарезать. Это не понравилось преподобному. Он пожалел несчастного оленя и, подойдя к охотникам, кротко сказал: "Братия, вы не имеете права убивать этого оленя, потому что вы не гонялись за ним и не трудились. Ясно, что это животное, которое упало, нуждается больше в милости и помощи". Этими словами он убедил охотников, и те не только оставили оленя, но и помогли преподобному поднять его, после чего отпустили его на волю. Охотники же только удивлялись великому состраданию и кротости преподобного.
Нельзя не рассказать и о следующем случае. Хотя преподобный подвергал свое тело мучениям столькими трудами, постоянными бдениями, бесчисленными коленопреклонениями, скудной пищей, потому что вкушал только ячменный хлеб и воду, и то воздержанно, иногда ел овощи и попадавшиеся бобы, мерз зимой от холода, а летом сгорал от жары, страдал от множества вшей (я оставляю все прочие злострадания, им испытанные: ночные стояния, непрестанную молитву, одиночество, пустыню, которая обычно делает человека грубым и ожесточает его душу), он, тем не менее, никого не оскорбил, но всегда был приветлив, весел и кроток с приходившими к нему. Он предлагал им и телесную и духовную пищу, вкушая вместе с ними до тех пор, пока не насытятся, ничего не утаивая из еды, и не оставляя про запас, потому что знал, что Бог, питающий скотов и птиц, не оставит без Своего попечения тех, кто непрестанно в истине призывают Его божественное имя.
Поскольку преподобный весьма желал принять великую ангельскую монашескую схиму, то удостоился этого Божественным Промышлением таким образом. Двое благолепного вида и святой жизни престарелых монахов, по дороге в Рим проходили через те места, где жил преподобный, как будто их кто-то послал. Приняв их с большим дружелюбием, преподобный открыл им свое сильное желание стать великосхимником и горячо просил их постричь его. Видя, что преподобный был достойным для схимы сосудом, монахи не стали медлить, но, исполнив положенные священнодействия, облачили его в этот ангельский образ с новыми, строжайшими обетами самоотвержения на узком и скорбном пути, ведущем в жизнь. Все этому возрадовались: и Бог, и Ангелы, и люди. Весьма скорбел и был напуган только диавол, потому что видел нового воина Христова и истинного подвижника, облаченного в оружие Святаго Духа и дышащего мужеством и благородством, готовящегося воевать против него еще с большим пылом, чем прежде.
Для угощения монахов, которые стали для него причиной великого добра, у преподобного не было ничего, кроме обычной скудной пищи. Из-за этого преподобный был весьма опечален. Но Бог, отверзающий щедрую Свою десницу насыщающий всякое животное от Своих щедрот, и здесь сотворил чудо. Когда на рассвете монахи сидели на берегу и любовались тихо плещущими волнами и видом яркого солнца, вдруг из воды выпрыгнула огромная рыба и упала прямо к их ногам, она тихо билась, как бы прося взять ее. Увидев это, монахи подивились Промыслу Божию и поблагодарили Господа, но Тот, Щедрый, как бы не довольствуясь одной рыбой, послал им еще одну. И тотчас же другая рыба, такая же как первая, выпрыгнула из воды на землю, как бы прося взять и ее, и еще больше возблагодарить Бога. Вот таким образом Бог открыл монахам, насколько велик был Лука, и они, получив от него больше пользы, чем доставили ему сами, ушли.
Восприяв духовное оружие великого ангельского образа и размыслив, что теперь он впервые записан воином Христа и должен сражаться с диаволом, а для этого требуется совершить еще больше подвигов, чем прежде, преподобный присоединял пост к посту, слезы к слезам, жил еще в большем безмолвии и проводил время в еще более теплой и протяженной молитве. За это он получил от Бога большую помощь, благодать исцелений, ведение прошедшего и будущего, и того, что происходит втайне в настоящем. Так, болгар, которые пленили почти весь Эпир, своими молитвами к Богу он предал погибели, но за много дней предсказал, что они причинят много зла. Говорил он это неясно, чтобы люди не стали прославлять его за прозорливость, ибо некоторые слышали, что он говорил: "Эллада будет захвачена, а на Пелопоннес пойдут войной".
Калива преподобного была построена безыскусно, но не для того, чтобы защищать его и что-то хранить в ней, потому что ничего, кроме собственного тела, у него не было, а для того, чтобы скрывать его подвижнические труды, о которых он не хотел, чтобы знал кто-либо, кроме Бога. Для того, чтобы всегда помнить о смерти, он выкопал в каливе глубокую яму и входил в нее, как в могилу. Улучив немного сна, он вставал и произносил слова Давида: «Предварих в безгодии и воззвах», а потом: «Очи мои предваряют утреннюю стражу, чтобы мне углубляться в слово Твое» (Пс. 118:147-148).
Какими словами возможно поведать о великом сострадании и доброте преподобного? Хотя в предыдущих рассказах мы и говорили об этих его качествах, ибо он миловал и был благодетелем не только для людей, но и для скотов, птиц, и даже ядовитых гадов. Этот присноблаженный долгое время кормил двух змей, помня о заповеди Господней, в которой говорится: «любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас» (Лк.6,27) и эти змеи не причиняли ему никакого вседа. Много раз кормил он и малых птиц полевых, будучи милосердным, как говорит божественный Давид: «он всякий день милует и взаймы дает» (Пс. 36: 26).
Поскольку слава о святом разошлась повсюду, однажды к нему пришли два брата. После того, как преподобный принял их и они насладились беседой, братья рассказали, что отец их перед смертью закопал в землю деньги, но они не знали, где именно, поэтому и просили преподобного открыть им это место. Они были нищими, лишенными самого необходимого, и что самое худшее, из-за этих денег боролись друг с другом, обвиняя один другого в том, что это брат украл деньги. Услышав все это, преподобный, по своему смиренномудрию, размыслил, что на их слова не требуется даже и давать ответа, поэтому сразу же ушел. Они же, надеясь все же с его помощью отыскать деньги, пошли к нему во второй раз, и снова стали просить. Преподобный отказывался, говоря, что не имеет такой Божественной благодати. Но так как они просили его долгое время, обещая, что не уйдут, пока он не удовлетворит их просьбу, он с трудом согласился им помочь, но сделал это искусным способом. Подобно тому, как поступает желающий скрыть то, что он знает, он сказал им: «Вы знаете то место, где отец ваш спрятал деньги (по такому-то и такому признаку). Зачем же напрасно приходите и покоите меня?». Услышав ответ, они тотчас же пошли на место, указанное преподобным. Там они нашли подтверждение его слов, и, взяв деньги, разделили их между собой, а о чуде разгласили всем бывшим там людям.
Однажды пришли к преподобному некие люди. Вслух он сказал: «К нам идет человек с тяжелым грузом». После этих слов преподобный оставил всех и ушел в гору. Слышавшие же его слова стали размышлять, кем бы мог быть тот, который идет с тяжелым грузом, и что это за груз. И вот, как и предсказывал преподобный, к ним пришел человек, но без груза. Он стал спрашивать о преподобном, говоря, что ему требуется его помощь. Люди предложили ему подождать, так как незадолго перед этим святой ушел. Человек стал ждать, говоря, что не уйдет отсюда, пока не встретиться с преподобным. Так прошло семь дней, и едва преподобный вышел из своего тайного убежища на горе и увидел человека, как суровым и непривычным для его кротости голосом сказал: "Человек, чего ты пришел искать в пустыне? Для чего оставил города и пришел сюда, в горы? Зачем ты оставил архиереев, учителей, духовников и ищешь неграмотных отшельников? Как ты не боишься Божественного осуждения, будучи виновен в стольких грехах?" Услышав такие слова, человек тот задрожал, и от страха связался его язык так, что он не мог говорить, а только плакал. Святой продолжил: "До каких пор ты будешь молчать и не исповедуешь перед всеми свой грех, открыв беззаконное убийство, тобой совершенное, и хотя бы немного не умилостивишь Бога, ненавидящего зло?" А тот, как выяснилось убийца, понуждая себя, с прерывающимся дыханием, произнес: "Человек Божий, что ты еще хочешь узнать от меня, ибо ты уже все узнал от обитающей в тебе благодати, даже прежде чем я поведал тебе обо всем? Однако я подчиняюсь твоему повелению и перед всеми исповедаю сотворенное мною зло, и все присутствующие будут свидетелями тайного моего греха".
С этими словами он открыто исповедал свой грех, в деталях указав место, способ и причину убийства своего товарища, обличая и себя, и сеятеля греха - виновника всякого зла. Затем он припал к ногам преподобного и стал просить его об исправлении и избавлении от сетей вражиих. Сострадая ему, преподобный поднял его с земли, утешил, дал совет и правило, чтобы совершал, где будет возможно. Вместе с этим он велел ему идти на могилу убитого, проливать потоки слез и сделать три тысячи поклонов, щедро совершая положенные поминовения. Всю жизнь он должен был оплакивать свой грех, и постоянно помнить о нем. После этого, еще немного наставив его, преподобный вложил ему в ум осуждение греха и заповедал отныне показать сильное покаяние исповедать перед духовным отцом грехи, чтобы получить прощение.
Как-то раз владелец корабля по имени Димитрий, бывший другом преподобного, ловил рыбу вблизи того места, где жил Лука, и решил послать ему рыбу. Он много трудился но ничего не поймал. Наконец он бросил сети в море, призвав на помощь имя преподобного, и - о чудо! - тотчас же на крючок, как будто кто-то ее притянул, попалась большая рыба. Увидев такое, Димитрий удивился, но снова попробовал забросить крючок во имя преподобного; с такой же легкостью, как и в первый раз, попалась другая рыба, только немного меньше первой. Но здесь отец зависти, диавол, сотворил с владельцем корабля то же, что некогда и с Каином. Он убедил его оставить для себя большую рыбу, а преподобному отдать меньшую, которую тот с благодарностью и благопожеланиями взял, притворившись, что не знал о хитрости. Однако, чтобы владелец корабля не остался без исправления, и впредь предлагал Богу дары с рассуждением (ибо то, что он дал святому, он думал, что дает Богу), преподобный тихо сказал ему: "Зачем мы, люди, согрешаем по собственной воле и неразумно гневим Бога, как поступил некогда Каин, а затем Анания и его жена? Каин предпочел Богу собственное наслаждение, а Анания и его жена украли деньги, посвященные ими Богу. Возможно, подобное произошло и с этой рыбой, ибо человеку было оказано большее предпочтение, чем Богу". Из этих слов владелец судна понял, что преподобный имел дар прозорливости и узнал о совершенном им грехе. Немедленно раскаявшись в недостойном поступке и попросив прощения, Димитрий пообедал впредь так не поступать. Получив прощение преподобного, он вернулся домой.
Приготовив рыбу, ученик преподобного предложил ее учителю, как нечто весьма желанное. Но Бог, знающий, что для преподобного наслаждение и нега - забота о ближнем послал в тот час нескольких христиан. Увидев их, святой сказал ученику: "Рыбу эту Бог велел дать в пищу братьям, а не мне, так что подай ее им на стол". Так те христиане ели рыбу, а преподобный питался своей к ним любовью.
Проведя на горе Иоаннитре семь лет, преподобный вынужден был покинуть ее, потому что князь болгарский Симеон, в нарушении договора с царями ромеев, начал войну в Эпире: у одних жителей он отнял жизнь, у других - свободу. Из страха перед болгарами одни укрывались в городах, другие уходили в Эврипос и Морею. Крестьяне, соседствовавшие с преподобным, отплыли на близлежащие острова. Но и там завистливый враг подверг их опасности: болгары заметили их, плывущих в лодке, и, внезапно напав, всех почти убили; спаслись только те немногие, которые умели плавать. Среди них был и преподобный Лука. Позже с родными и знакомыми он отплыл в Коринф. Там он пожелал выучиться читать и записался в школу, однако это принесло ему мало пользы, потому что, видя, что дети шалят, он ушел оттуда, предпочтя лучше остаться неграмотным, чем научиться недоброму. Услышав, что в Патрах Ахайских был тогда один преподобный столпник высокой жизни, он захотел с ним встретиться.
В это же самое время, тот столпник, находившийся в Земене, послал к Луке человека с просьбой прийти к нему, быть ему сожителем, и послужить ему, если для него это не будет тяжело. С большой радостью приняв это слово, потому что преподобный любил больше подчиняться, чем подчинять, ибо молодым это полезнее, и знал, какое великое приобретение происходит от подчинения и смирения, он пошел к столпнику в услужение. И с той поры треблаженный старался исполнять для него всякую службу, потому что почитал для себя великим бесчестием и вредом, если кто-либо делал это вместо него. Он носил дрова, воду, заботился о трапезе и кухне, чинил сети, ловил рыбу, причем делал все это не один, не два и не три года, но целых десять лет, подражая смирению Иисуса Христа, Который, как Он Сам об этом говорит, «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Мф.20: 28). Преподобный оказывал столпнику не только послушание, но и проявлял любовь, которая превосходит любовь плотского сына к отцу. Однажды он услышал как один из тех, кто любит осуждать других, поносил и осуждал его старца; это показалось ему очень обидным и он разжегся такой ревностью, что забыл о присущей ему кротости и стыде, и вынужден был против того бесстыдного сказать жесткие слова. Однако тот, будучи бесчеловечным и жестоким, имея немалые и трудноисцелимые страсти, нуждался в большем вразумлении. Не в силах вынести обличений преподобного, он ударил мерзкой своей рукой святого, но одновременно получил удар и от беса, упал на землю, стал трястись и испускать пену. Но самое-то страшное и достойное слез то, что он до конца жизни остался одержимым бесом, наказуемый сатаной «во измождение плоти, чтобы дух был спасен», как говорит Павел (1 Кор. 5: 5). Об этом должны помнить все, кто не сдерживает свой язык. Вот так тот, кто должен был быть учителем и наставником других, потому что был священником, и давать советы другим и словом и своей жизнью, оказался настолько неразумным, что стал примером душевного вреда и явным позором священнического достоинства.
Но, ненавистник добра, не в силах вынести того, что божественный Лука до конца пребывал в подчинении у столпника и приобретал от этого многую пользу для своей души, приложил все силы, чтобы вывести его оттуда. Начальник портов той местности не дозволял судам плавать в Центральную Грецию из-за нашествия врагов. И случилось так, что в одной из лодок он встретил преподобного, который как раз и хотел плыть туда. За это начальник очень сильно избил его. С той поры преподобный решил жить один и пошел в монастырь святого Прокопия, где и стал безмолвствовать. Но однажды случился сильный дождь, который разрушил небольшую келью, где жил преподобный, и он вынужден был уйти оттуда. Возможно, так устроил Бог, чтобы, пребывая в Морее, он не лишался родины надолго, потому что прошло немного времени, как умер нечестивый болгарин Симеон власть досталась его сыну Петру. Ненавидя войны и кровопролития, новый царь заключил с ромеями мир, и все беженцы вернулись на родину. Вернулся к желанному безмолвию на гору Иоаннитру и божественный Лука, продолжая свои подвиги и подъяв еще большие труды добродетели, заботясь о разрешении трудов путников, по человеколюбию оказывая им гостеприимство.
Однажды, направляясь в Константинополь, недалеко от этого места остановился на отдых епископ Коринфа. Преподобный пришел к нему, принеся самые лучшие из овощей, что были в его маленьком саду. Узнав, кто он, где живет, и какова его жизнь, епископ захотел сам пойти и посмотреть его каливу. Увидев вольную и небывалую нищету преподобного, он удивился и велел самому близкому из своих людей дать ему золота. Преподобный же не хотел брать золото, говоря, что "молитв и поучений желаю приять, Владыка, а не золота, ибо что мне, который так бедно живет, в нем пользы? Дай мне то, чего я весьма жажду и то, в чем так нуждаюсь, научая меня, грубого и необразованного, спасению". Тогда архиерей опечалился, подумав, что преподобный презрел его и не взял дар не потому, что он был не нужен, а потому, что не понравился. С болью в сердце епископ произнес: "Почему ты отвернулся от моего дара? И я христианин, хотя и грешный, и епископ, пусть и недостойный. Как же ты, который во всем подражаешь Христу, не стал подражать Ему в этом? Ибо он принимал произволение и дары тех, которые желали принять Его в своем доме, свидетель тому ковчежец. Если же тебе не нужен мой дар, дай его тому, кто нуждается в нем. А сейчас мне кажется, что заповедь о милости для тебя тщетная и бессмысленная вещь, ибо ты вредишь своему боголюбивому и человеколюбивому устроению. Короче говоря, ты ниспровергаешь то, что может утешить бедных и стать для многих путем ко спасению".
Как только преподобный услышал это, то не стал уже более противиться, чтобы не выглядеть гордым и не огорчать архиерея. Он принял дар и за него воздал богатством своих молитв. Затем с великим смиренномудрием произнес: "скажи мне, Владыка, как нам причащаться Божественных Тайн потому что, по грехам нашим, мы находимся в горах и пустынях. Мы лишены не только Божественного священнодействия, но и священника". Похвалив преподобного за его вопрос, архиерей ответил так: "Отче, хорошо, что ради добра о доброй вещи ты спрашиваешь. Ибо добро не будет добром, если совершается недобрым образом. Должен быть священник, чтобы преподать тебе Пречистые Тайны. Если же нет священника, тогда, по необходимости, поставь на Святую Трапезу Дароносицу с Преждеосвященными Тайнами - это если в церкви. А если в келье, то расстели на чистой скамье малый плат и на него положи частицы Пречистых Тайн, затем покади, произнеси обычные псалмы, Трисвятое, Символ веры, сделай три поклона и, сложив руки, причастись Божественных Тайн, говоря "Аминь". Вместо воды выпей чашу вина, но эта чаша не должна быть использована для чего-то другого. Прочие же частицы собери в плат и положи в Дароносицу, следя при этом, чтобы ни одна частичка не упала на землю и не была бы попрана". Выслушав это, преподобный премного благодарил архиерея.
Был у преподобного обычай на Праздник ваий брать в руки божественное оружие Честного Креста и подниматься утром на вершину горы, восклицая всю дорогу: "Господи, помилуй». Когда он так восходил однажды, ненавистник добра позавидовал ему и, желая помешать, заставил выползти из гнезда гадюку, которая ужалила Луку в палец ноги. По своей благости и любви к Богу преподобный тотчас же наклонился и, взяв гадюку сказал: "Ни ты меня не обижай, ни я тебя, но каждый пойдем своим путем, потому что мы творения одного Творца, Который, если чего не захочет, того мы сами сделать не сможем". После этого гадюка уползла в гнездо, а преподобный не потерпел никакого вреда от ее укуса.
Однажды отправлен был от царя в пределы Галльские специальный чиновник, но когда он достиг Коринфа, у него похитили деньги, выданные на служебные расходы. Он послал людей повсюду искать вора; всех подозрительных, кого поймали, он подвергал допросу и наказанию. Однако все было напрасно и не осталось никакой надежды, что деньги найдутся. Посланник так горевал, что захотел от скорби умереть. Князья утешали его различным образом, говоря, чтобы он надеялся на Бога, Который часто являет выход из безвыходного положения. Этим они старались привести в чувство того, кому от скорби угрожала смерть. И один из князей, встав посреди всех, сказал: "Никто не сможет открыть эту кражу кроме божественного Луки, сияющего в наши времена множеством чудес". Все коринфяне подтвердили его слова и премного хвалили преподобного. Услышав о преподобном, царский посланец ободрился и несколько успокоился. В тот же час он послал за ним, но тот, убегая славы человеческой, не хотел идти, однако, узнав о чрезмерной скорби несчастного и сострадая ему, пошел вместе с посланными. Когда он вошел в дом, навстречу ему вышел сам царский чиновник и, оказав подобающую честь, сказал, что ему самому надо было бы отправиться к преподобному, но из-за сильной скорби он не смог. Затем он поведал святому о краже. Чтобы немного успокоить его и положить доброе начало радости, преподобный сказал: "На данный момент воздадим должное чреву и будем радоваться вместе. Силен Бог, напоивший нас вином умиления и скорби, Он же напоит и чашей радости». Чиновник с радостью воспринял слово преподобного и повелел своим рабам приготовить «трапезу в виду врагов» его, согласно божественному Давиду (Пс.22:5). После того как они достаточно вкусили и насладились воспоминаниями о Боге, преподобный неожиданно поднял глаза и, посмотрев на одного из стоявших здесь рабов, подозвал его к себе, назвав по имени. Когда тот подошел, преподобный спросил: «Зачем ты захотел навлечь смерть на себя и опасность на своего господина. дерзнув похитить царевы деньги? Ступай же скорее и принеси их сюда, если хочешь получить милость и прощение». Услышав это, тот онемел, потому что его обличала и собственная совесть. Немедленно припав к ногам преподобного, он исповедал свой грех, прося прощения. Получив его, он тотчас же вышел и принес деньги, положив их на виду у всех.
А сейчас ты, возлюбленный, задумайся, сколько благ последовало от одного этого чуда преподобного: скорбящий возрадовался, согрешивший исправился, темное деяние было обличено и от этого прекратилось зло. Виновник всякого зла диавол был постыжен, а Христос был прославлен через Своего служителя.
Однажды пошел преподобный к боголюбивому Антонию, который был игуменом монастыря, что перед городом Фивы (у преподобного был обычай ходить к богобоязненным и благочестивым мужам). Случилось тогда, что смертельно заболел сын первого вельможи той страны, и уже не было надежды, что он выживет. Вокруг него стояли в печали родители, все родные и друзья, ожидая скорой смерти. Один из них рассказал им о преподобном и предложил позвать его, ибо если он посетит больного, то сможет избавить его от болезни. Отец больного сейчас же побежал к преподобному, находившемуся в монастыре, упал к его ногам и с горячими слезами просил его навестить больного. Но поскольку он один не мог убедить преподобного, то сделал знак игумену, чтобы и он поспособствовал ему в этом. Игумен горячо просил преподобного навестить больного, однако тот не соглашался, говоря: "Кто я такой, и что доброго обретается во мне, что вы имеете ко мне такое уважение? Обманываетесь вы, только Бог силен избавить от смерти, человек же тленный и подверженный греху не может сотворить такого чуда». После таких слов отец больного в печали и отчаянии вернулся назад. Когда же наступил вечер, то, беседуя с преподобным, Антоний сказал: "Я думаю, отче честный, что мы поступили худо и вопреки заповедям Божиим, не посетив больного, особенно же после того, как нас просили об этом со многими слезами. Поэтому мы по праву услышим: «болен... был... и не посетили Меня» (Мф. 25: 43). Вообрази в какую скорбь впали родители и родные больного? По моему мнению, наш отказ - весьма безжалостен и далек от человеколюбия".
На это божественный Лука отвечал: "Исцелять больных -свойственно только Богу и Его благодати, утешать скорбящих - свойственно тем, кто имеет дар слова и разум, я же лишен и того, и другого. Какую пользу принесу я тому, кто просил меня прийти? Но если ты, отче, считаешь этот поступок хорошим и приятным Богу, то сначала иди ты, а я последую за тобой". После этого они встали и, когда вошли в дом больного, был уже поздний вечер. Они нашли больного безгласным, бесчувственным, слышалось только его дыхание, показывавшее, что он еще жив. Присутствовавшие там тихо плакали, только отец больного сказал преподобному, который сел рядом с ложем: "Помолись, отче честный, за раба Божия, моего сына, и сотвори на нем знамение во благо, только бы мне увидеть его здоровым силой твоих молитв к Богу". На это преподобный отвечал, что не может творить такие чудеса. Но отец больного снова стал его просить, к его просьбам присоединился и игумен. С большим трудом они смогли убедить преподобного. Встав, он поднял руки и в слух всех стал молить Бога о больном, а после молитвы вместе с игуменом ушел в монастырь. Наутро преподобный отошел на гору, убегая славы человеческой, ибо знал, что совершила его молитва. Игумен же, желая узнать, принесла ли молитва преподобного пользу больному, послал своего человека спросить об этом. Посланный вернулся назад и поведал то, что и сказать-то страшно, но и замалчивать худо, ибо того, кого недавно причисляли к мертвым, он увидел верхом на коне; тот в полном здравии ехал в баню.
В другой раз, когда преподобный пел утреню вместе с обретавшимися с ним братьями и служба приближалась уже к концу, он сказал трапезному: "Позаботься, чадо, приготовить еду и подать ее для братьев, которые к нам идут". Трапезный разжег огонь, но впал в недоумение, кто же к ним придет, о чем и спросил преподобного: "Ты велел мне приготовить трапезу, а никого нет. Кто же пришел и сказал тебе, что идут братия?" Тогда, притворяясь, что не знает, преподобный ответил ему: "Прости меня, чадо, бесы прельстили меня, вот я и сказал так". Услышав такой ответ, монах не стал ничего готовить, но когда рассвело, пришли те братья, о которых сказал ему ранее преподобный. Увидев их, монах стал осуждать себя за неверие и подивился дару прозорливости преподобного. Он приготовил еду для гостей, однако тайно оставил и для себя некую часть, что, впрочем, не укрылось от преподобного. Отослав его за водой, преподобный забрал эту часть и положил на стол вместе с остальной едой. Братья все съели и ушли. Когда же трапезный захотел съесть спрятанное, то не нашел ничего и, расстроенный, обвинял святого, что тот его обидел. При этом трапезный говорил: "Разве я не достоин того, чтобы и обо мне позаботились, как о гостях? И если ты не нуждаешься в еде, то зачем же нас лишаешь необходимого?" На это святой тихо ответил ему: "Брат, эту пищу Бог приготовил для братии, пришедшей к нам в гости, а не для нас. Конечно, если бы это было к нашей пользе, то Бог напитал бы и нас этой едой". Услышав это, трапезный раскаялся в своих словах и, припав к ногам преподобного, просил прощения.
Поскольку в том месте, где обитал преподобный, его сильно беспокоили постоянно приходившие к нему люди, возмущая его безмолвие, он решил уйти в другое, более пустынное место. Однако, не желая делать это по собственной воле, послал своего ученика Германа в Коринф к знаменитому тогда в добродетели и премудрому учителю Феофилакту вопросить, что ему делать. Тот велел передать ему, чтобы он следовал примеру святого Арсения Великого, которому Бог сказал: "Арсений, бегай и спасайся". И снова: "Арсений, бегай, Молчи, безмолвствуй". Услышав эти слова, божественный Лука покинул гору Иоаннитру и пошел в другое, спокойное и здоровое, место Каламион, подвизаясь так, как он желал, в полном безмолвии, духовно веселился и радовался.
Прошло три года с тех пор, как преподобный поселился там, и поднялся народ Агарянский, и стал разорять Грецию набегами. Поэтому преподобный вместе с другими местными жителями переправился на ближайший остров Амбелон лишенный воды и покрытый высохшей растительностью. Пребывание на острове стало для него училищем добродетели и причиной добрых плодов. Преподобный на лодочке развозил воду, раздавал ее народу, а когда у него были вино и еда, то раздавал и их. Иногда он ловил рыбу, и также раздавал ее. Жители же, надеясь, что Греция уже освободилась от турок, просили его переправить их в Морею, но он препятствовал им, говоря: "Братия, эта весенняя туча скоро рассеется, и для нас снова воссияет мир", как и случилось позднее. Греция стала свободной от агарян, и люди вернулись к себе на родину. Преподобный провел на острове три года и часто не имел ни хлеба, ни воды, потому что когда дули сильные ветры, он не мог на лодочке переправляться на материк, и оставался на острове, сгорая от жажды. Кроме того, враг принес ему болезнь: у него возник невыносимый и страшный зуд в детородных органах, так что он уже готов был отсечь их. Преподобный стал просить Бога и святого, чьи мощи пребывали на острове, исцелить его. Однажды во сне ему явился тот святой и указал на растение, сказав: "С ним найдешь исцеление, однако знай, что при этом лишишься награды за терпение". Проснувшись, преподобный предпочел лучше временно пострадать от своей болезни, чем потерять вечную награду. Так что, увидев крайнее его терпение, Бог исцелил его.
Сестра преподобного, монахиня, однажды привезла ему, испытывающему страдания на острове, хлебы. Взяв их, преподобный похвалил ее за доброе произволение, однако сказал: "Я не должен съесть ни одного из них, потому что Бог уготовил их не для меня, а для других братьев, и через некоторое время ты их увидишь и подивишься, как необходимы будут эти хлебы". Та же недоумевала и ожидала увидеть братьев, о которых он ей сказал. Сам же преподобный через некоторое время стал тревожиться и, казалось, сострадал каким-то братьям, которым угрожала опасность. Потом показалось, что он напрягает слух, чтобы услышать голос, обращавшийся к нему из какого-то места. И, наконец, стало заметно, что он приободрился, весьма возрадовался и благодарит Бога.
А причина такого поведения преподобного была в следующем. С Запада шел корабль, который настигла буря и ему угрожала опасность утонуть, от чего он избавился заступничеством преподобного и, приплыв к острову, бросил якорь. А поскольку моряки знали, где искать преподобного, они пришли к нему и рассказали о постигшей их опасности, и о том, что уже отчаялись в спасении, не ведая, что говорят это тому, кто знал об их опасности, и своими молитвами к Богу избавил от нее. По своему человеколюбию преподобный предложил им хлебы, принесенные сестрой, и всячески проявлял заботу о моряках, утешая их словом и делом. Он имел такую ревность, что если бы было возможно, то отверз бы свое сердце и поместил их туда, так необычайна была его любовь к людям. Это и есть наказ: давать с веселостью и иметь душу Авраама, то есть принимать гостей без всякой печали и с большим желанием отдавать, чем получать.
Настало время сказать и о том, как преподобный покинул остров и поселился в горе Стерийской, где и ныне пребывают его святые мощи. Христиане, которые нашли убежище на острове вместе со святым, после того как вернулись на родину, вспомнили о его благодеяниях и, зная, насколько он велик в добродетелях, пожелали, чтобы преподобный поселился с ними по соседству. Покидая остров, они склонили его пойти ними, чтобы только посмотреть местность и, если не понравиться, то снова вернуться на остров. Когда преподобный увидел, что место то спокойное, с умеренным климатом, радует глаз, свободно от людей и изобилует водой, то решил там поселиться. Очистив подступы к воде от леса, росшего вокруг, и возделав землю, святой устроил прекрасный сад, насадив разные деревья. Келью же свою он выстроил не рядом, но поодаль, чтобы ее не было видно. Целью его было - всегда отсекать всякое тщеславие, чтобы люди считали его как бы мертвецом.
Однако завистливый диавол не прекращал воевать на преподобного: иногда в помыслах, иногда искушениями от злых людей, иногда представляясь ему в виде призраков чувственным образом. Однажды он появился у двери в его келью в виде черного мерзкого человечка и сказал: "Ты сжег меня, монах, но подожди немного, и узнаешь, кто жжет сильнее". Сотворив знамение Честного Креста, преподобный ответил: "Да уничтожит тебя Господь". И в тот же момент тот стал невидим. После этого пришел к преподобному его знакомый монах и друг Григорий, которому тот сказал: "Тебе встретился по дороге Конидариос?" (этим именем преподобный обычно в насмешку называл диавола). Григорий, недоумевая, спросил: "А кто этот Конидариос?"
- Пришел низкого роста арап и устрашал меня, что скоро сожжет, после чего ушел.
Тогда Григорий понял, о ком говорил преподобный, и сказал ему:
- Отче, да избавит нас Бог от его сетей твоими святыми молитвами. Он ничего не сможет сделать тебе, потому что тебя хранит Бог.
Проводя святые дни Четыредесятницы с преподобным, сей Григорий не переставал просить избавить его от болезни (он весьма страдал желудком). И хотя преподобный уверял, что это выше его сил, Григорий с болью и дерзновением (ибо знал какое дерзновение имеет к Богу святой) все просил его, до тех пор, пока преподобный уже более не мог ему сопротивляться. И тогда он сказал: "Смиренный Григорий, из-за тебя этой ночью надо мной посмеялись бесы, не знаю, что и сказать тебе". Веря в то, что видение преподобному было от Бога, Григорий стал просить открыть ему, что он видел. Преподобный Лука поведал тогда следующее: "Мне показалось, что я видел мужа, страшного видом, который стоял рядом со мной и был украшен золотыми и светлыми одеждами. Рядом стоял ты и смотрел на меня. Показывая на тебя, я спросил явившегося: «Зачем он меня беспокоит? Смилуйся над ним прошу тебя, или избавь меня от беспокойства, которое он мне доставляет». Явившийся отвечал: «Оставь его, потому что он хочет стать монахом». Я же сказал: «Он, как ты и сам видишь, уже стал монахом", и одновременно показал пальцем на твою схиму. Явившийся возразил: "Я говорю тебе о мере монашеского совершенства, а не о схиме, ибо истинного монаха видно не по одежде, но больше по поступкам и по преуспеянию в добродетели. Если настоящий признак совершенства в добродетели есть распятие и умерщвление себя для мира, ясно, что и телесная немощь также приводит человек к совершенству и есть главное училище добродетели. Телесная немощь весьма полезна тому, кто хочет стать истинным монахом». Вот что имел в виду явившийся, когда сказал: «Оставь его, потому что он хочет стать монахом»". После этого Григорий ничего не сказал, а только запел тридцать девятый псалом: «Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой» (Пс. 39: 2). Однако святой не презрел его до конца, но явился ему во сне в образе врача и притворился, что дает ему лекарство от желудка, а затем сказал: "Ступай, смиренный Григорий, в здравии, и больше у тебя не будет болеть желудок от пищи". Так и случилось на самом деле, потому что он жив до сих пор и свидетельствует об этом случае.
В то время замышлялось восстание против царя Константина Багрянородного, и поэтому в Константинополе задерживали всех, кто состоял в крамольной организации или был под подозрением. Но жена главного военачальника Греции Пофоса в письме попросила генерала поскорее вернуться в столицу, ибо царь весьма желал его присутствия там, и, кроме того, смертельная опасность угрожала их ребенку. Генерал очень опечалился и не знал, что делать, потому что опасность, грозившая ребенку, вынуждала его отправиться Константинополь, но волнения, бывшие там, устрашали его и он не хотел идти. Особенно его смущало то, что написал письмо не царь, а его жена. Пока генерал пребывал в сомнениях, один князь посоветовал ему: "Если ты расскажешь о своем деле божественному Луке, то у тебя не останется никаких сомнений по поводу того, что делать, и ты ясно узнаешь что послужит к твоей пользе". Услышав это, генерал тотчас же позаботился о встречи с преподобным, который сказал ему: "Ступай, господин военачальник, в Константинополь без печали и без страха, а все неровности и трудности Бог исправит и соделает легкими, ибо царь хочет видеть тебя, к тому же он воздаст тебе большие почести. А ребенка твоего ты увидишь здоровым". Нисколько не колеблясь после этих слов преподобного, генерал отправился в Константинополь, и все свершилось именно так, как предсказал святой, о чем он с удивлением и стал возвещать всем.
Другой знаменитый архонт Кринит отправился управлять Грецией и достиг Лариссы. Услышав о подвигах преподобного, он пожелал его увидеть и побеседовать с ним. Придя в Фивы, он послал людей за преподобным и тот немедленно последовал за посланными. Архонта он застал за столом, ибо время было обеденное. Преподобный тоже сел за стол, а когда все встали из-за стола, вместе с ними встал и преподобный, не удостоившийся услышать ни одного слова от архонта, который так звал его прийти. Преподобный опечалился, но не из-за себя, потому что никто другой так не любил бесчестия, как он, а за архонта, презревшего досточтимый монашеский образ и его имя. Святой Лука собрался уходить, но при выходе обратился к слуге: "Без всякого смущения передай от меня своему хозяину следующие слова. «Зачем ты заставил меня оставить свою келью и прийти сюда, для чего я подъял из-за тебя столько напрасных трудов? Для чего ты вынудил любителя пустыни прийти в город, не удостоив меня ни одним словом, и не поприветствовав меня. Ты поступил не как благочестивый человек, который любит добродетель. Неужели ты позвал меня только отобедать, думая, что для меня это удовольствие? Какими духовными речами или какими полезными чтениями ты порадовал нас за своей трапезой, исполненной смеха и непотребных слов? Каким ты сам себя выставил перед теми, кого угощал? Почему ты восседал не на троне или на чем-либо другом, благообразно и благочинно, но лежал на ковре непрепоясанный, далеко отбросив пояс, ничем не отличаясь от язычника? Или у христиан и тех, кто не имеет в уме Бога и не желает спасения, все одинаково?» Уйдя с трапезы, преподобный пошел в монастырь к преподобному Антонию, который находился чуть дальше в той же стране. Слуга же обо всем поведал стратегу, и тот сразу же понял, что не по достоинству обошелся с преподобным и стал винить себя в небрежности там, где требовалось усердие. А поскольку он на самом деле был смиренным и кротким, то вскочил на коня и, не взяв с собой слуг, поскакал к преподобному. Вначале он с горячностью и болью в сердце исповедал свой грех, а потом, получив прощение, велел всем находившимся здесь выйти, после чего беседовал с преподобным до самого вечера. Святой стал ему настолько близким, что душа его прилепилась к нему по слову Давида, и он не хотел разлучаться с ним даже на малое время. Посему в любой нужде, которая возникала у святого, архонт с готовностью помогал, содействуя ему и потратив средства на строительство храма Святой Варвары. Когда же закончилось время пребывания Кринита у власти, он пришел к преподобному, испросил у него молитв и просил никогда не забывать. Преподобный, по Божию откровению, предсказал ему, что в настоящее время он не увидит Царствующий град, потому что Бог хочет, чтобы он был правителем Западных областей, что позже и произошло. Когда архонт возвращался в Константинополь и достиг Лариссы, предсказание преподобного сбылось. Криниту пришлось повернуть обратно, так как он получил царское письмо и был поставлен правителем Морей.
Все предсказания преподобного достойны удивления, но предсказание о Крите кажется почти невероятным, тем более что оказалось истиннейшим. За двадцать лет до того как предсказание сбылось, Лука, по Божию откровению, предсказал, что остров будет освобожден во времена некоего царя. Он ясно сказал, что возьмет Крит царь Роман. Поскольку в это время царствовал престарелый Роман Лекапен, кто-то спросил преподобного, не этот ли Роман, что царствует сейчас. Святой отвечал, что не этот, но другой, внук престарелого Романа.
Одна богатая и знатная женщина из Фив тяжело заболела, а ее муж, истратив много денег на врачей, не смог ей ничем помочь. Последней их надеждой был божественный Лука, который помолился Господу, и, сострадая ее мужу и утешая его, позвал своего ученика по имени Панкратий, сказав ему: "Возьми этот сосуд с елеем и ступай к больной, помажь ей все тело". Монах без рассуждения, потому что был простым и украшен благими нравами своего старца, отправился к женщине. Сначала она посчитала это неприличным и не соглашалась, чтобы ее помазали. Но потом, рассудив вместе с мужем, каковым великим был тот святой, кто его послал, и понуждаемые необходимостью, они согласились. Панкратий, как сын послушания, повинуясь заповеди старца, помазал ее с головы до ног. Размысли, какой плод он получил от своего послушания, потому что даже скверным помыслом не повредил себе от прикосновения к телу женщины. Размысли и о силе веры тех, кто попросили преподобного о помощи, потому что как только больную помазали, она сразу же получила здравие и прославила Бога.
Сей Панкратий рассказывал мне: "В то время, когда на те места напали язычники, мы с моим духовным отцом спрятались вдвоем в пещере, а на закате солнца к нам пришли укрыться также две женщины. Жалея замерзших беженок, преподобный принял их и проявил всевозможную заботу. Когда настало время сна, он повелел мне спать на одном краю, сам лег на другом, а их устроил посередине. И подобно тому, как ребенок касается своей матери, или как кто-либо касается камня или дерева, и к нему не приходит никакой плотской помысел, так и преподобный объят был простотой и бесстрастием.
У другого ученика, преподобного, Феодосия, был брат-мирянин по имени Филипп, спафарий (телохранитель императора), который часто приходил к преподобному. Однажды, когда Филипп хотел прийти, святой сказал Феодосию: "Приготовь все для встречи, потому что идет твой брат обедать с нами". Услышав это, Феодосии обрадовался и одновременно подивился прозорливости преподобного. Ожидая брата, он смотрел на дорогу. С наступлением вечера пришел и Филипп, неся с собой все самое необходимое. Была приготовлена трапеза, и вместе с преподобным все сели и ради общей любви одинаково вкусили от нее. После того как они закончили трапезу и прочли малое повечерие, то отправились спать. Однако, через малое время преподобный разбудил их на утреню, и они стали читать утреню, а Феодосий, зная, что брат его был непривычен к бдениям и стояниям, дал ему поспать до окончания песнопений утрени. Филипп же в это время не спал из-за помыслов, так как начал считать преподобного обжорой и пьяницей, только притворяющимся благочестивым, а на самом деле обманывающим людей. Эти помыслы были, конечно, от содействия диавола, который всевает лукавые семена в наши души, а также от малодушного его ума, который обо всем судит только по виду, не в силах помыслить о более великом и высоком, ибо принятие пищи не было признаком чревоугодия, но величайшей экономии. С одной стороны, по чрезмерной любви преподобный презрел малое ради того, чтобы приобрести более великое, ибо что такое воздержание от пищи рядом с любовью? Естественно, оно ничтожно. А с другой стороны, преподобный еще более показал людям крайнее смиренномудрие. Филипп же был сбит с толку своими помыслами, погрешив против истины, как об этом было показано свидетельством с Небес. Пока он ворочался в кровати, чтобы уснуть, то был восхищен и увидел двух прекрасных и светлейших света юношей, которые, взглянув на него суровым и враждебным взглядом, произнесли: "Зачем ты смущаешь себя такими помыслами, для чего осуждаешь невинного? Возведи очи свои вверх, ты, который видит только внизу, и увидишь, какой славы удостоился от Бога тот, кого ты считаешь обольстителем, лицемером и хулителем монашеского образа". Подняв глаза вверх, он увидел разостланную на земле драгоценную порфиру, а на ней стоял преподобный. Лицо его и одежды испускали дивный и неизреченный свет, и сам он был поистине светом. Филипп в страхе проснулся и пошел туда, где отцы в собрании славословили Бога. Рассказав обо всем преподобному, - и о своих помыслах против него, и о том, что сверхъестественным образом увидел во сне, Филипп попросил прощения и получил его.
Пробыв на горе Стирийской семь лет, преподобный Божиим откровением предузнал, что близится его кончина, однако никому не сообщил об этом. Выйдя из кельи, он обошел всех друзей и соседей и попрощался с ними, лобызая каждого и говоря: "Молитесь, братия, за меня, молитесь, потому что не знаем, увидимся ли еще друг с другом". Затем, вернувшись в келью, он прожил еще три месяца: сначала он немного приболел, после чего последовал более сильный приступ, а через восемь дней все узнали, что он отходит к Богу, Которого так возлюбил.
Как только об этом узнали все христиане, жившие в округе, они, хотя и была зима, и выпало столько снега, что были перекрыты дороги, все пришли к преподобному. Они пребывали рядом с ним до девятого часа, не вспоминали даже про еду и не шли домой, но все смотрели на веселое лицо святого, слушали его сладчайший голос и его последние слова, не желая с ним разлучаться. Из глаз их реками текли слезы, что свидетельствовало о той скорби, которая овладела ими из-за разлуки с преподобным. После того, как он попрощался со всеми и пожелал им всех благ, они ушли. Тогда преподобный спросил у стоявшего рядом пресвитера Григория, сколько сейчас времени, и, услышав, что скоро зайдет солнцу, понял, что и он как светлая звезда, сейчас зайдет. Преподобный попросил Григория поскорее читать вечерню, после чего Григорий спросил его, где он хочет, чтобы его погребли. Преподобный сказал: «Не стыдно тебе спрашивать меня об этом, разве ты не знаешь, что меня должно связать по ногам веревкой и бросить в ров на съедение зверям». Григории же не стесняясь слез, стал горячо просить его сказать, где он хочет быть погребенным, поскольку ничего не хотел делать вопреки его воле. Тогда преподобный сказал: "Копай в сем месте, где я лежу, и найдешь камень. Подними его и предай прах мой земле. Затем положи камень сверху, потому что Бог, имиже веси судьбами, будет прославлять место сие до скончания этого мира. Соберутся сюда множество христиан и прославят имя Его святое". С этими словами, облобызав пресвитера и бывших с ним, он возвел очи к небу и сказал: "В руце Твои, Господи, предаю дух мой". И так он предал блаженную свою душу Богу. Наутро, позвав христиан из близлежащих селений, Григорий попросил их выкопать могилу. Подготовив тело святого к погребению и прочитав положенное Последование, он похоронил святые мощи преподобного. Затем, закрыв могилу камнем, он ушел.
По прошествии шести месяцев некий монах, евнух из селения Пафлагонцев, по имени Козьма, решил пойти в Западные страны. Путь его пролегал вблизи Стирийской горы и вот, во время короткой остановки, он увидел странный сон, о котором и рассказал местным жителями. Обитатели этого места объяснили, что воля Божия повелевает ему остаться здесь, и из-за этого Господь и привел его сюда. Нисколько не колеблясь, монах пришел в келью преподобного, как будто ведомый кем-то за руку. Увидев, что местность спокойная и приятная, он пообещал Богу здесь поселиться. Сразу же монах начал ухаживать за могилой преподобного, поднял ее из земли, обложил плитами, а вокруг поставил ограду, чтобы никто не заходил сюда, кроме тех, кто приходит ради благочестия. Затем, через два года, ученики преподобного, наблюдая исцеления и чудеса, постоянно происходившие при гробе преподобного, рассудили, что будут недобрыми детьми доброго отца, если не воздадут до конца долг своем духовному отцу, и с ревностью приступили к постройке храма и келий. Сначала они завершили строительство церкви святой Варвары, украсили ее, а затем построили в достаточном количестве кельи и разные здания, необходимые для нужд общины и приема гостей. Потом они придали совершенно другой вид келье, где была гробница преподобного построив прекрасную церковь в форме креста. Так что предсказание преподобного о прославлении места сего сбылось: и о христианах, приходящих к нему, и о ежедневно совершающихся чудесах. О нескольких из этих чудес мы должны рассказать во славу Бога и преподобного.
У одной женщины были совершенно обездвижены руки и ноги и она не могла ими пошевелить. Самое же тяжкое заключалось в том, что сын ее, который должен был бы утешать ее в болезни, сам был одержимым, и бес часто швырял его о землю. Из сострадания родные водрузили ее на осла и в таком положении привезли к могиле преподобного, оставили ее там вместе с сыном, а сами ушли. Но дивны суды Господни! Преподобный оставлял ее неисцеленной в течение долгого времени. Женщина ослабела от долгого ожидания и совсем отчаялась в своем исцелении. Но - о неизъяснимая Твоя благость, Господи! - незадолго до этого из гроба преподобного истекло благоуханное миро. Пришел алтарник, и налил его в лампадку, повесив прямо над гробом преподобного. Сын же парализованной, улучив время, когда никого не было рядом, сказал матери: "Я хочу выпить миро из лампадки". Мать же не разрешала ему, говоря: "Чадо, не делай этого, потому что алтарник гневлив и может нас выгнать отсюда". Однако сын повторил: "Я хочу выпить". Тотчас же он взял лампадку и выпил миро. В ту же минуту он упал на землю, начал кататься и пускать пену. Мать, пожалев сына и желая помочь, вдруг - о чудо! - сама, собственными ногами, подбежала к сыну, взяла его за руки и подняла. В тот же миг сын пришел в разум и освободился от бесовского действия. Удивившись двойному чудотворению, женщина прославила Бога и преподобного и, припав к его могиле, благоговейно и со слезами стала лобызать ее, воспевая благодарственные песнопения и возвещая всем о двойном явленном чуде святого.
У другой женщины было двое детей: мальчик и девочка. Они не могли ходить, так как были хромыми. Из-за этого мать постоянно сокрушалась и плакала, не зная, что делать. Услышав о чудесах преподобного, она с детьми пришла к его гробнице. С теплыми слезами мать стала умолять Бога и преподобного о помощи, ожидая, что Он уврачует ее детей. Прошло восемь дней, исцеления не наступало, и женщина в отчаянии решила вернуться домой, говоря от великого смирения: "За многие мои грехи я оказалась недостойной, чтобы меня услышал преподобный и чтобы Бог исцелил моих чад". За это смирение она удивительным образом и получила благодеяние, ибо в ту же минуту, как вошла в дом, случилось чудо. Она увидела, что оба ее чада здоровы и идут на собственных ногах. Это вызвало удивление у других, а мать наполнило безмерной радостью. Она с горячими слезами благодарила Бога и святого, потом созвала друзей и родных, и все вместе славословиями и похвалами они воспели Господа.
Еще у одной женщины была неисцелимая язва на лице, причинявшая ей сильнейшие боли и стыд. Ей пытались помочь врачи, но у них ничего не вышло и она только потратила на них свое время и богатство. Отчаявшись, она пришла к гробнице преподобного и, омывая ее слезами, и молясь ко Господу, просила исцелить ее. Помазав больное место елеем из лампадки над гробницей преподобного, она полностью исцелилась от своей болезни, да так, что на лице не осталось ни малейшего следа.
Жила в Беотии престарелая женщина, богатая и знатная. У нее сильно болел глаз, причиняя не только страшные боли, но из него, как из злого источника, постоянно истекала жидкость. Женщина перепробовала множество лекарств и они не принесли ей никакой пользы. Испытав все средства, женщина пошла в обитель преподобного Луки. Припав к его гробу с теплой верой, она горячо помолилась Богу и помазала глаз елеем из лампадки, смешанным с миром из гроба через несколько дней прозрела - глаз совершенно очистился, и от болезни не осталось даже следа.
Некий человек по имени Николай страдал от проказы будучи поражен ею с головы до ног. Из ран его постоянно вытекал смердящий гной, поэтому все от него отвращались. Отчаявшись получить помощь от людей, он с верой пришел к священному гробу преподобного, помолился Господу, и помазался как лекарством елеем из лампадки святого и миром из гроба. Однажды, сидя у сосуда, наполненного божественным миром, и с радостью наблюдая, как вытекает из гробницы благословенное миро, он, сам того не желая (однако не без Божественной воли), упал в этот сосуд и, как только упал, произошло чудо. Кто не порадуется, или кто не подивится этому новому чуду? Больной так же легко очистился от проказы, как от обычной телесной нечистоты.
Другой человек, много лет страдавший от бесов и тяжко мучимый ими, поскольку они часто швыряли его на землю, пришел ко гробу преподобного и оставался там несколько дней. Поняв, что Бог не торопится подать ему исцеление, что замыслил этот боголюбец, почитавший Бога? Он вернулся домой, но снова и снова приходил и просил Господа и преподобного об исцелении. Проводя в ожидании по трое или более суток, он снова возвращался домой. Так, однажды, когда он снова просил преподобного вместе с отцами монастыря, ему во сне явился святой и, позвав по имени, сказал: "Отверзи свои уста". Когда тот открыл уста, святой дунул в них и произнес: "Ступай в здравии и рассказывай всем о чудеса Божиих". Проснувшись, больной понял, что сон был истинным, и он избавился от беса. Рассказывая о чуде, он подвигал всех прославлять Бога и Его служителя.
Некий Иоанн много лет страдал от темного демона. Он также пришел к гробнице божественного Луки за исцелением и использовал то же самое лекарство - елей из лампадки и миро, вытекавшее из гроба преподобного, которыми его помазал монах Панкратий (он сострадал страждущим и помазывал их). Между тем прошло много дней, а больной все не исцелялся, однако, проявляя великое терпение, молился Господу и нисколько не колебался, но приходил ко гробу без помыслов неверия и малодушия. Он ждал шесть месяцев, пока ему во сне не явился преподобный и не изгнал из него нечистого и лукавого духа. Кроме того, преподобный открыл ему нечто такое, о чем повелел не говорить никому до самой смерти.
Другой человек, также именем Иоанн, тоже много лет страдал от действия бесов. Он пришел к гробнице преподобного и призывал его со слезами. Ночью во сне ему явился преподобный, коснулся головы, открыл ему рот и поместил туда крючок, который спускался до самого горла. Он дернул за крючок и вытащил беса, после чего сказал: "Вот, ты получил исцеление по своей вере. Избавившись от лукавого духа, ступай в мире". И тотчас слово стало делом, потому что, как только больной проснулся, он обнаружил, что свободен. Благодаря Бога и святого, он с радостью вернулся домой.
Некий христолюбец был слеп на оба глаза. Он пришел к святому и, войдя в храм, стал горячо просить, говоря: "Святый Божий, разреши тьму очей моих. Наследник Истинного Света, избавь меня от темной ночи, да увижу святую Твою икону и священную гробницу преподобного, позволь мне насладиться красотой божественного храма, и наполни радостью и весельем уста мои и язык. Буду проповедовать всем чудеса Твои". Он долго молился, но не получив тотчас же исцеления, человек тот смалодушествовал и пошел домой. Однако божественный Лука не презрел его, и на обратном пути даровал ему свет очей, причем не сразу, а постепенно, свет для него становился все ярче, а тьма отступала. Поэтому слепец вначале не поверил, что это происходит на самом деле, но потом, когда стал видеть так же ясно, как и другие, он исполнился одновременно радостью и удивлением, и очень благодарил Бога и преподобного.
Иоанн с острова Тервении из-за сильных болей в нога был прикован к постели. Услышав о чудотворениях великого Луки, он пожелал посетить его гробницу, чтобы припасть к нему, однако для этого все не было никакой возможности Что же он сделал? Он мысленно пошел в монастырь, мысленно же пришел к чудотворному гробу и призвал преподобного, воскликнув: Да «придет моление мое пред лице Твое; по слову Твоему избавь меня» (Пс.118:170). Если исцелишь меня силой, полученной от Бога, то я приду поблагодарить тебя и поклониться твоему святому гробу на своих ногах". Вот с такой просьбой обратился больной к преподобному, и тот скоро исцелил его, освободив от расслабления ног и сделав здоровым, так что тот через некоторое время на собственных ногах пришел в обитель и припал к чудотворному гробу преподобного со словами: "Благодарю тебя, святый Божий, что избавил «очи мои от слез и ноги мои от преткновения» (Пс.114:8). Затем, рассказав отцам монастыря о своей болезни и о том, что преподобный быстро исцелил его, он с радостью вернулся домой, прославляя Бога и преподобного.
Димитрий Калонас, молодой человек сильный телом, копал яму в своем доме для хранения зерна. Яма была уже глубокой, когда ему встретился огромный камень. Решив вытащить его, Димитрий взялся за камень обеими руками. Но поскольку вес камня превышал его силы, у него образовалась грыжа в паху, такая большая, что он не смог двигаться. Родные с большим трудом вытащили его из ямы и положили изнывающего от боли на кровать. Никто из людей не мо помочь ему, но Бог послал ему милость в виде сострадания преподобного Луки. Как раз в это время к Димитрию при шел один знакомый со Стирийской горы, у которого было миро с гробницы преподобного. Он дал его больному, который помазал им грыжу и через три дня полностью исцелидся. Когда к нему вернулось здоровье, он стал прославлять Бога и преподобного и проповедовать всем Его чудеса.
Константина, родом из Фермопил, беспокоил бес, который не только бросал его о землю и сотрясал, но и душу его наполнил тьмой и страхом, всячески донимая страдальца. Что же тогда сделал Константин? Презрев помощь от людей, и прибег к Богу и божественному Луке, служителю Божию. Пойдя в его храм, он припал к гробнице и стал омывать ее горячими слезами, а затем помазался миром - лекарством от всякой болезни. День и ночь он молился постоянно, клал поклоны, плакал и в ожидании человеколюбия Божия помазывался миром, смешанным с горячими слезами. Но Человеколюбец Бог медлил и не совершал благодеяния, видимо ради какой-то пользы для его души и спасения, ибо Бог все делает для нас для нашей же пользы. Но добрый Константин все это время не колебался, не угашал теплоты своей души, не отчаивался в вере надежде, не помышлял вернуться домой, что было бы понятно, но недостойно удивления. Исцеление Константина затянулось на целых шесть месяцев, настолько же, сколько терпения было в его сердце, чтобы он избавился не только от беса, но и сподобился спасения души. Через полгода Константин избавился от бесовской тирании, а награду за терпение и веру он получит в будущем веке.
С другим человеком, родом из Еврипа, случилось то же самое: его беспокоил жесточайший бес, поэтому он также пришел к чудотворному гробу преподобного. Один из государственных служащих по имени Христофор из благоговения пришел в храм преподобного и, приложившись к честной гробнице его, попросил отцов позволить ему ночевать у гроба. Отцы позволили ему, но сказали, что здесь будет спать и одержимый бесом. Христофор возразил: "Пусть бесноватый в эту ночь спит в другом месте, потому что я хочу спать у гробницы один". Отцы позволили и это, и Христофор остался у гроба один. А страдалец, которому назначили другое место для сна, очень опечалился, что не получит благодати святого, и посчитал это для себя бесчестием. Но Господь, утешающий скорбящих, не только утешил, но и чудесным образом избавил его от лукавого демона. Окруженный сияющим светом преподобный явился ему во сне, посмотрел на него веселым взглядом и, позвав по имени, велел открыть рот. Когда он вложил в рот пальцы, то показалось, что вынул оттуда черный волос, на котором висел жук-скарабей. Прогнав его, преподобный спросил страдальца: "Видишь ли ты своего врага? Вот, ты освободился от того, кто мучил тебя" Таким образом святой показал ему и свое человеколюбие, и демона представил подходящим образом в виде жука-скарабея, а в виде волоса показал его бессилие. К человеку вернулось здоровье, и он с радостью отправился домой, возвещая всем о чудесах Бога и преподобного.
Один клирик из Диавлии, по имени Николай, заболел водянкой и истратил множество денег на врачей, однако исцеления не получил, а болезнь все усиливалась, так что ему грозила смерть. Оставив врачей и лекарства, он обратился с просьбой к общему благодетелю Греции, к безмездному и истинному врачеванию - чудотворному гробу преподобного Луки. Монах Панкратий, бывший там, увидел, что Николай сидит у гроба, и сжалился над ним, решив оказать ему какую-нибудь помощь. Он намочил водой губку и протер ей священную гробницу, а затем ей же помазал больного от головы до ног и - о чудо! - тот стал здоров.
Кроме того, у другого Николая, что происходил из одного селения в Коронии, называемой всеми Растамиты, неизвестно по какой причине, по всему лицу пошли пузыри, напоминавшие тлеющие угли. От гноя, вытекавшего из них, лицо было не только грязным, но и горело, как в огне. Николаи потратил множество денег на врачей, не получив никакой пользы, потому что до тех пор, пока он давал им деньги, они говорил, что он выздоровеет. Если же давал еще, то слышал от них, что совсем скоро болезнь его исчезнет, и к нему полностью вернется здоровье. Когда же у него закончились почти все деньги, и он перестал тратить их на врачей, тогда и сказали ему правду. Те, кто ранее из-за выгоды убеждали его в выздоровлении, теперь, наконец, сказали, что болезнь его неизлечима земными врачами, и что требуется помощь Божественная, превышающая всякое человеческое искусство, ибо только Богу возможно то, что невозможно людям. Услышав это, несчастный Николай стал обвинять себя в безумии и сильно печалился, потому что вместе с деньгами потерял и надежду на выздоровление. Неожиданно, будучи в такой скорби и недоумении, он встретил одного знакомого, у которого был елей из лампадки святого Луки. Зная о Божественной силе, что заключалась в елее, он поведал больному о людях, которые исцелились с его помощью от болезней. Знакомый побежал домой, принес елей и с молитвой и сильной верой в исцеление помазал лицо больного, а также и свое. Во время этого помазания оба призывали на помощь Бога и божественного Луку. Что же за этим последовало? Через несколько дней ослабла сила этих пузырей, и истечение гноя из ран совершенно исчезло, а вскоре от ран на лице не осталось и малейшего следа.
Как невозможно исчислить песок морской, так невозможно и точно сосчитать с точностью бесчисленные чудеса преподобного, который и доныне не перестает и не перестанет совершать чудеса. Посему мы привели лишь некоторые в доказательство святости и дерзновения, которые имел святой к Богу. Преподобный Лука прожил всего было пятьдесят шесть лет: в четырнадцатилетнем возрасте он оставил мир и стал монахом. Первые семь лет и все время после возвращения из Морей, то есть двенадцать лет, он обитал на горе Иоаннитре, десять лет служил столпнику Земены, три года провел в Каламе, еще три на острове и семь лет в Стирийской горе. Кончину своей временной жизни приял седьмого числа февраля месяца и отошел к Желанному Богу, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.
Написано Симеоном Метафрастом
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter