Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterЕвергетин. Том 1(ч.1)
ГЛАВА 7
1. Из Григория Двоеслова
В окрестностях Нурсии (городок в центр. Италии) был один пресвитер. Он пас вверенную ему Церковь с величайшим страхом Божиим. Со времени своего рукоположения он продолжал любить свою супругу, как сестру, но остерегался ее, как врага: никогда и ни под каким предлогом он не позволял себе даже коснуться ее и полностью прервал с ней супружеское общение. Потому что у святых мужей, кроме всех прочих добродетелей, есть и такое свойство: они не только удаляются от всего, что не пристало, но часто отвергают и то, что позволено. Так и этот муж, чтобы жена не оказалась поводом к какому бы то ни было падению, не позволял ей служить ему, даже если это было необходимо.
Так он прожил всю свою жизнь и достиг глубокой старости. А через сорок лет после своей хиротонии он впал в сильную горячку и так оказался при смерти. Когда супруга заметила, что все его члены уже омертвели и он близок к смерти, она тут же наклонилась к его лицу, чтобы послушать, жив ли он еще и дышит ли. Пресвитер почувствовал это. И хотя сам он едва дышал, но, видимо, вдохновленный силою Духа, собрался с силами и сказал:
— Отойди от меня, женщина. Огонь еще не погас — убери солому.
Та подалась назад, а он, внезапно ощутив прилив сил, начал радостно кричать:
— Добро пожаловать, государи мои, добро пожаловать! За что удостоили недостойного раба вашего своим приходом? Уже иду! Благодарю вас, благодарю! — и все время повторял эти слова.
Знакомые, которые были там рядом, слыша это, спросили:
— Что с тобой?
— Разве не видите, — сказал он им в восторге, — разве не видите, что сюда пришли святые апостолы? Смотрите, это же блаженные Петр и Павел, первоверховные апостолы!
И, вновь повернувшись в другую сторону, сказал:
— Все, я иду! — и с этими словами испустил дух.
Так он воочию увидел апостолов и сам засвидетельствовал, что уходит с ними. Из этого видно, что бывает с праведниками по человеколюбию Божию: умирая, они в видении созерцают кого-либо из святых, чтобы на пороге верной смерти не бояться мук. А когда их внутреннему помыслу являются те, кому они стали причастниками, они избавляются от оков плоти без страха и боли.
2. То же самое, как я узнал, случилось и с Пробой, епископом Реаты (древний город в Италии). В конце жизни его поразила тяжкая болезнь. Отец Проба, Максим, послал по всей округе за врачами и просил их помочь, насколько возможно, больному. Врачей собралось много, но когда они проверили пульс больного и осмотрели его, то лишь признали, что смерть наступит скоро. Между тем время шло, и наступил час завтрака. Больному епископу было важнее благополучие гостей, чем свое собственное. Он пригласил врачей вместе с его отцом, почтенным старцем, подняться в верхнюю залу епископского дома и немного перекусить. Все пошли наверх завтракать, а при епископе оставили благочестивого отрока (этот человек жив до сих пор).
Когда отрок находился при одре лежащего епископа, он вдруг увидел, как к тому входят какие-то мужи в белоснежных одеяниях — и сияние их лиц затмевало даже блеск их облачении. Мальчик, ошеломленный этим сиянием и блеском, поднял крик — мол, кто это такие.
От крика мальчика епископ Проб очнулся. Он увидел входящих мужей, узнал их, и радость охватила его.
— Не бойся, не бойся, — стал он успокаивать мальчика. — Это ко мне святой Ювеналий и святой Елевферий пришли, мученики.
Но мальчик, не в силах вынести сияния их лиц, опрометью бросился оттуда и рассказал отцу епископа и врачам, что он видел. Все сразу спустились вниз и увидели, что епископ уже почил. Очевидно, его забрали с собой те, чей вид так поразил мальчика.
3. Есть и еще кое-что, о чем следует упомянуть. Часто, когда избранные души исходят из тела, на небесах слышна им хвала — чтобы души, слушая ее, радовались и не чувствовали тягость от разлучения с телом.
А о том, про что я сейчас хочу рассказать, я уже упоминал в беседах на Евангелие. В том портике, который тянется до церкви святого Климента, у прохода лежал обычно человек по имени Сервул. Думаю, что и тебе он был знаком. Так вот, этот человек, быть может, и нуждался в средствах для жизни, но был сказочно богат добродетелями. Многолетняя болезнь обездвижила его тело. И сколько я его помню, до самого конца своей жизни он лежал парализованным и не мог ни встать прямо, ни сесть на ложе, ни даже двинуть рукой или ногой.
У него были мать и брат, которые ухаживали за ним. А то, что он получал в милостыню, он руками матери и брата вновь раздавал на милостыню. Грамоты он не знал совсем, но книги Священного Писания себе покупал. И, принимая на ночлег кого-то из благочестивых людей, он прилежно просил почитать в его присутствии. Так он с пользой для себя изучил, насколько мог, Священное Писание, хотя и совсем не умел читать. А боль он всегда сносил с благодарностью и проводил дни и ночи в славословии Богу.
И когда наконец пришло ему время получить мзду за такое терпение, сперва в теле его прекратилась боль. А как только он почувствовал приближение смерти, он попросил тех людей, которые остановились у него, встать и, пока душа его ждет исхода, воспеть вместе с ним псалмопение Богу. Так, уже умирая, он подпевал им — и вдруг остановил поющих испуганным вскриком:
— Стойте! Разве не слышите, как откликаются небесные хоры?
И в то время, как он внимал тем хорам, что были слышны его сердцу, святая его душа рассталась с узами тела.
По исходе его души все место наполнилось таким благоуханием, что его ощущали все присутствующие. Из этого явно было видно, что небесные лики приняли эту душу. И в самом деле, один из наших монахов сам там был — и он жив до сих пор. Так вот, он с плачем свидетельствовал, что аромат благоухания оставался в воздухе до тех пор, пока тело покойного не было предано земле.
4. Еще была одна женщина по имени Редемпта. Она приняла священный монашеский образ, а жила в городе Риме. У нее было две ученицы, одну из которых звали Ромилла. Все три женщины жили в одном доме и богатели благонравием, а временную эту жизнь проводили в нужде. Ромилла превосходила свою соученицу величайшими дарами добродетелей: ее отличали удивительное терпение, глубокое послушание, строгое хранение своих уст, любовь к молчанию и прилежность в молитве.
Но людям может казаться, что человек совершенен, а в глазах Творца в нем все еще чего-то недостает. Так еще не до конца отшлифованные печати людям непосвященным подчас кажутся законченными, и они их хвалят. Однако резчик, хотя бы и слышал похвалы, не останавливается: он шлифует их то камнем, то кожей и доводит образ до совершенства. Что-то в этом роде уготовал Ромилле и Творец всяческих: она впала в телесную болезнь, которую врачи называют параличом, и многие годы провела в постели без движения. Но и бич недуга не поверг ее в малодушие — напротив, от этого лишь окрепла ее духовная сила. Стала она столь же сильной в молитве, сколь беспомощна была телом, и молитва ее была непрестанной. Однажды ночью она подозвала к себе свою наставницу, уже упомянутую Редемпту, и свою соученицу. Когда наступила полночь, они стояли при ее ложе, и вдруг с небес был ниспослан яркий свет, который заполнил всю келию. Сияние это было таким ярким, что сердца стоявших исполнились страха, а члены похолодели — как они сами потом рассказывали. Когда же они стояли в таком ошеломлении, послышался громкий гул, словно входило огромное множество народа, и двери келии заскрипели, не вмещая всех входящих. Но от большого страха и яркого света они никого не могли увидеть: у обеих женщин темнело в глазах, а сияние света ослепляло их. Впрочем, одновременно со светом можно было чувствовать и аромат дивного благоухания. И если свет вселял страх в их души, то благоухание пленяло и влекло за собой.
Женщины не могли стерпеть яркий свет, и наставница, которая была рядом с Ромиллой, вся дрожала. Ромилла заметила это и стала ласковым голосом утешать ее:
— Не бойся, матушка, я еще не умираю.
Пока она это повторяла, свет, воссиявший в келии, постепенно угас, а благоухание осталось. И на второй, и даже на третий день после этого, когда и благоухание улетучилось, все же оставался легкий аромат. А на четвертые сутки, ночью, Ромилла позвала свою наставницу и попросила напутствовать ее Телом Господним.
Когда она причастилась, вдруг на площади, перед дверьми келии, возникли два лика поющих: они пели псалмы. При этом, как утверждали наставница Ромиллы и другая ученица, можно было различить два рода голосов: это мужчины и женщины пели попеременно. Так перед келией совершалось небесное славословие, а тем временем святая душа Ромиллы разрешилась от телесных уз. И когда она восходила на небо, вместе с ней возносились ввысь лики поющих, и пение раздавалось уже сверху, пока не угасли вдалеке звуки пения и не растаял аромат благовоний.
5. Но часто в утешение исходящей душе является ей и Сам Живоначальник и Воздаятель наших земных дел. Об этом я упоминал и в другом месте, рассказывая о моей тетке Тарсиле. Она жила вместе с двумя племянницами и все силы отдавала непрестанной молитве и уединению. И в меру высоты своего воздержания она скоро возрастала в святости. В видении ей явился мой прадед Феликс, некогда патриарх сей Римской Церкви. Он показал ей обитель, сияющую вечным светом, и сказал:
— В этой обители света я жду тебя.
Начался у нее жар, и смерть ее была уже близка. А есть такой обычай — когда умирают благородные мужчина или женщина, многие приходят утешить их родственников. И в час ее смерти много мужчин и женщин собралось вокруг ее постели.
Вдруг больная посмотрела вверх и увидела грядущего Иисуса. И с величайшим усилием души она стала громко говорить присутствующим:
— Отойдите, отойдите, Иисус идет!
И она уже не спускала взгляда с Того, Кто ей явился, пока душа ее не вышла из тела. При этом разлился такой аромат благовоний, что все, кто там были, могли явственно ощущать: здесь присутствовал Тот, Кто есть источник всякого благоухания. После тело ее обнажили, чтобы омыть его — согласно обряду, что совершается над мертвыми. И оказалось, что на коленях и локтях кожа у нее огрубела, как у верблюда, от постоянной молитвы и поклонов. Так умершая плоть открыла то, чем при жизни был занят дух.
6. Также была одна маленькая девочка по имени Муза. Ее брат Проб, человек благочестивый, рассказывал мне, что ей ночью в видении явилась Богородица и Приснодева Мария. Она показала девочке ее сверстниц, таких же девочек. Муза хотела подойти к ним, но не смела. И тогда Богородица спросила ее, хочет ли она быть вместе с этими девочками в Ее свите. Та сказала, что очень хочет. Тогда Богородица наказала ей не шалить, не делать глупостей и даже не смеяться и не играть насколько можно. «Тогда, — сказала Она, — можешь быть уверена: через тридцать дней ты будешь в Моей свите вместе с теми девушками, которых видела».
С тех пор девочка совсем изменилась характером и оставила все детское легкомыслие. Родители, когда заметили эту внезапную перемену, с удивлением спрашивали ее, отчего она так изменилась. И девочка рассказала, что так ей велела Богородица, Которую она видела ночью. А еще она сказала им, в какой день собирается уйти в Ее свиту.
На двадцать пятый день у нее началась сильная горячка. А на тридцатый, когда подошло время ее исхода, она вновь увидела Богородицу. Матерь Божия пришла к Музе с теми же самыми девочками, которых та видела прежде, и стала звать ее с Собой. Тогда, вся покраснев, она тихим голосом ответила ей:
— Уже иду Госпожа, уже иду! — и при этих словах испустила дух.
7. Расскажу еще тебе, что произошло с досточтимым отцом Стефаном. Жил он в крайнем нестяжании, не хранил обид и всегда пребывал в молитве. Я упомяну лишь об одном его поступке, чтобы ты мог из этого понять и остальное. Как-то однажды он собрал хлеб, который сам и сеял, и отвез его на ток. Для него и его учеников это была единственная пища на весь год. Но какой-то человек по действию диавола подложил огонь и спалил лежавший на току хлеб. Другой это заметил и известил об этом слугу Божьего. При этом он посочувствовал:
— Бедный отец Стефан, надо же такому случиться!
Но тот со спокойным лицом и чистым взглядом ответил ему:
— Бедный тот, кто это сделал, а со мной что случилось?
Отсюда можешь представить, сколь высок и силен был его разум. Человек потерял все свое пропитание на год и при этом остался спокойным и беззаботным — он даже больше скорбит о самом грешнике, чем о своем ущербе!
И вот, когда этот отец Стефан был при смерти, многие пришли к нему, чтобы с исходом святой души вверить и свои души ее молитвам. И когда они стояли вокруг его постели, одни видели, как входят ангелы, но ничего не могли сказать. А другие ничего не видели, но глубокий страх охватил их души. И тогда все — кто видел и кто не видел — в страхе бежали: никто не дерзнул остаться, когда святая душа исходила из тела. Никто из смертных не мог снести ее исхода. Отсюда ясно видно, кто были те, кто принял вышедшую душу.
8. Помимо этого, да будет тебе известно, что не всегда святость души видна при ее исходе, а после смерти она проявляется полностью. Так и святые мученики много жестокостей претерпели от неверных, а чрез святые свои мощи каждый день блистают знамениями и чудесами. Но бывает и наоборот: что еще до кончины Всемогущий Господь укрепляет робкий разум откровениями, чтобы человек, умирая, ничего не боялся.
Со мной в монастыре жил один брат по имени Антоний. В каждодневном плаче и непрестанной скорби подвизался он ради той радости, что ждет нас в небесном отечестве. С искренней ревностью и терпением он изучал священные книги. Он искал в них не глаголы знания, а плач и сокрушение духа — чрез них его разум возвышался, оставляя земное, и пребывал созерцанием в небесной отчизне.
И вот ему в ночном видении было сказано:
— Будь готов, Господь велел забрать тебя.
Тот ответил, что еще не подготовился как следует, чтобы уйти. И тотчас он услышал свое оправдание:
— Если говоришь о своих грехах, то они уже прощены тебе.
Когда он услышал это, его охватили сильный страх и робость. Но на следующую ночь ему были сказаны те же слова. А через пять дней он впал в горячку и при всеобщей молитве и плаче с радостью отошел ко Господу.
9. Был и другой брат в этом монастыре, его звали Мерул. Он отличался глубоким сокрушением и милосердием, а что до молитвы, то она никогда не сходила с его уст, разве только во время еды и сна. Ему в ночном видении было явлено, словно с небес ему на голову нисходит венец из белых цветов. Вскоре его поразила телесная болезнь, и он скончался без волнений и в спокойствии духа. А через четырнадцать лет у могилы, где он был погребен, Петр, нынешний настоятель монастыря, решил сделать ему памятник. И когда он работал там, как он сам говорит, от памятника исходило такое благоухание, словно там был собран аромат всех цветов. Так то, что покойный видел в ночном видении, явным образом оказалось истиной.
2. Из жития святого Саввы
Один старец, пришедший из Вифании, по имени Анфим, украсил свою жизнь многими трудами о Господе. Пришлось ему как-то поставить келию по ту сторону реки на востоке, напротив той башни, что была построена блаженным Саввой. И когда он провел там тридцать лет, незадолго до кончины его охватил какой то недуг, и старец возлег на смертный одр. Тогда дивный Савва, видя, что тот изможден болезнью и глубокой старостью, решил перенести его в одну из келий близ церкви, чтобы братьям было не так трудно посещать его и служить. Так решил он сам, но старец не стал этого делать. Он сказал, что уповает на Господа и скончается там, где и поселился с самого начала.
Как-то ночью, вскоре после этого, Савва встал до начала утренней службы. И показалось ему, будто он слышит какое-то стройное звучание, словно бы пело множество людей. Подумав, что это поют положенные на утрени песнопения, он удивился, как могли начать утреню не по обычаю, без его ведома. Тогда, быстро направившись к храму и обнаружив, что двери крепко заперты, он идет назад, и вновь ему кажется, что он слышит те же голоса. А пели они очень благозвучно, причем слова были такими: «Пройду в место селения дивна, даже до дому Божия, во гласе радования и исповедания, шума празднующих» (Пс 41. 5).
Наконец, уразумев, откуда слышен звук этих дивных песнопений, он тотчас же будит своего келейника и велит ему созвать братию ударами била. Как только они собрались вместе, Савва взял с собой несколько человек с кадильницами и светильниками и пошел к келии старца: именно оттуда слышалось пение. Но когда они оказались внутри келии, они не нашли там никого, кроме самого старца, который уже скончался. Тогда, с благоговением облачив его и совершив все, что полагалось, они предали его святое тело земле.
3, Из жития преподобного Даниила Столпника
О преподобном Данииле Столпнике рассказывают следующее.
За три дня до его кончины, уже глубокой ночью, пришли и вместе явились ему все от века святые, пророки, апостолы, мученики и все святые — и даже некие небесные силы. Они с любовью приветствовали великого подвижника и побудили его к совершению Божественного Тайнодейства. Он и совершил его, как это все видели: причастился нескверных Тайн сам и преподал тем, кто был достоин. А когда он уже был при последнем издыхании и сошлось много народу, к столпу подошел один человек, одержимый бесом. И этот человек стал кричать, что подвижника зримо посетили святые, причем называл их по именам и упоминал, что ангелы следовали за ними. А еще он прибавлял, что в тот же день в три часа сам Даниил отойдет ко Господу, а нечистый дух по манию Божию покинет то жилище, в котором годами обитал. Все это так в указанное время и произошло.
4. Из патерика
Об авве Сисое рассказывали, что, когда он умирал, а Отцы были у него, просветилось лицо его и он сказал им:
— Вот пришел авва Антоний.
А через некоторое время сказал:
— Вот пришел лик пророков.
И засияло его лицо еще ярче, и он сказал:
— Вот пришел лик апостолов.
И вновь сияние лица его стало еще сильнее и он словно разговаривал с кем-то.
— С кем ты беседуешь, отче? — спросили его старцы.
— Вот идут ангелы, — ответил он, — унести меня, а я их прошу, чтобы меня оставили еще немного, принести покаяние.
— Разве ты не достаточно покаялся, отче? — говорят ему старцы.
— По правде говоря,— отвечал тот,— даже не знаю, положил ли я начало.
Тогда все поняли, что он совершенен. И вновь засверкало лицо его, как солнце, так что все испугались. Но он сказал им:
— Смотрите: идет Господь и говорит: «Принесите мне тот сосуд из пустыни».
И тотчас же авва предал дух. И словно молния сверкнула, а дом наполнился благоуханием.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter