На языке древних греков, например Эсхила, слово амвон (от άναβαινω — восхожу) означало горный уступ, возвышенное место и восхождение на высоту, — вершину горы. В древней христианской церкви этим именем называлось особое возвышенное место в храме, предназначавшееся главным образом для чтения Писания и псалмопения. О подобном назначении амвона говорят — Созомен, называющей его во 2 гл. IX кн. своей Церковной Истории местом чтецов; 33 правило Трульского собора, предписывающее возвещать с амвона Божественные Писания; 15 правило собора Лаодикийского, постановляющее, чтобы никто, кроме посвященных певцов, восходящих на амвон и поющих по свитку, не смел петь в церкви; и месяцеслов императора Василия, замечающий о св. Романе, что сразу по пробуждении он взошел на амвон и начал псалмопение. На такое же назначение амвона указывает 57 глава II книги Апостольских Постановлений, когда говорит, что для чтения ветхозаветных писаний чтец восходил на возвышение, а равно и Киприан Карфагенский, представляющий чтеца стоящим на возвышении (tribunal) в виду всего народа. Так как на амвоне, кроме Ветхого завета, читался и Новый, в частности Евангелие, то на него восходили и диаконы. С амвона произносились иногда епископские поучения. Так, в 5 гл. VIII кн. Церковной Истории Созомен рассказывает об Иоанне Златоусте, что для произнесения поучения он садился на амвон чтецов. Тоже самое утверждает в 5 главе VI книги Церковной Истории и Сократ, прибавляя, что амвон служил обычным местом проповеди Златоуста. Наконец, по указанию 5 правила V Константинопольского собора, с амвона читались диптихи живых и умерших. Назначением амвона определялось его положение в храме. Чтобы голос восходящего на него чтеца и диакона или же голос проповедующего епископа был по возможности слышен всем присутствующим в церкви, он устроялся посреди храма, посреди среднего нефа, если амвон был один, или же по правой и левой стороне нефа, если амвонов было два, как например в базиликах св. Климента и Лаврентия. На подобное положение амвона указывает еще автор II глава Апостольских Постановлений. Описывая устройство храма, он замечает: «в средине же чтец, став на некотором возвышении, пусть читает книги Моисеевы». Таков же смысл и свидетельства 5 гл. VIII кн. Церк. Ист. Созомена. Рассказывая в ней о проповедях Златоуста, историк замечает, что для их произнесения он «входил в средину толпы и садился на возвышении чтецов». Златоуст не мог бы оказаться окруженным толпой, если бы амвон находился, как утверждают некоторые, на солее. На отдельное положение амвона от солеи указывает между прочим Кодин. По его словам, император после венчания на царство, которое совершалось на амвоне, сходил с последнего не с той стороны, с которой взошел, а с противоположной, находящейся против солеи и святого алтаря. Не менее определенно в рассматриваемом отношении и свидетельство Павла Силенциария. В принадлежащем ему описании амвона Константинопольского храма св. Софии говорится, что он стоял среди храма, и от него тянулся длинный ход, упирающийся в цоколь алтарной преграды ("Духовная Беседа". 1857. II. 355, 62). Сведения относительно устройства древнего амвона весьма недостаточны. Но судя по сохранившимся памятникам и описаниям, амвоны богатых церквей имели вид как бы некоторого рода зданий, иногда высеченных из одного огромного куска мрамора, украшенных скульптурой, мозаикой и т. п. Древнейшим амвоном этого типа является амвон Солунский, относимый учеными к IV в. В настоящее время он существует только в остатках, — в виде двух больших кусков мрамора. Если сложить их, то образуется почти целый амвон, имеющий вид полукруглого, башнеобразного здания, высотой около 5 1/2 метров. С задней, обращенной к народу, стороны во внутренность амвона вдается довольно обширная площадка, служащая подножием для двух лестниц, которые справа и слева ведут на верхнюю платформу, достаточную для помещения чтеца или проповедника. Лицевые стороны амвона покрыты разнообразными скульптурными изображениями. Подобное же устройство имел амвон храма св. Софии. По описанию Павла Силенциария, он напоминал овальную беседку, стоящую на колоннах вышиной от двух до трех аршин. С двух противоположных сторон, длинных сторон овала, в нее были сделаны два входа посредством приставленных лестниц, которые были зашиты глухими стенками. Амвон был обнесен киворием, сделанным следующим образом: кругом амвона были поставлены восемь колонн, и на них положена сферическая крыша. Кроме указанных амвонов, до настоящего времени сохранились еще амвоны римских базилик, например, святого Климента, Лаврентия вне стен, Панкратия, а равно и равенских. В первых имеется по два амвона: один для апостола, другой для евангелия. Амвон второго рода представляет возвышенную над полом храма платформу. С передней и задней стороны она обгорожена стенками, суженными кверху, а снаружи украшенными разными изображениями. Боковые стороны платформы открыты и заняты лестницами, ведущими на верхнюю площадку, на которой помещался пюпитр для книг, а иногда и седалище. К принадлежностям амвонов относятся подсвечники в виде витой колонны, поставленной рядом с ними. Иногда два отдельные амвона для Апостола и Евангелия, соединялись в один двухэтажный. В этом случае он имел вид двух беседок, меньшей в большей, из коих нижняя, или большая, назначалась для чтения апостола, а верхняя, или меньшая — для чтения Евангелия. Таков амвон церкви св. Марка в Венеции. Пред XV в. в положений амвона произошла в греческой церкви существенная перемена: с средины церкви их стали сносить на сторону. К половине XVII в. новая практика сделалась общим обычаем, а древняя совсем была позабыта. Свидетельство такого рода находим у Арсения Суханова. В своем Проскинитарии он пишет; «амвона нашего отнюдь нигде нету у Греков... у них есть амвоны старинные подле стены на стороне высоко». Снеся амвон со средины церкви на северную сторону, греки не поставили их на пол, а подвесили в виде малых беседок, или глухих балкончиков к заднему подкупольному столбу. В этом виде, служа для чтения Евангелия и сказывания проповедей, они существуют у них и до настоящего времени.
Что касается амвонов русской церкви, то свидетельства об их существовании восходят почти к первым векам распространения христианства на Руси. Так, Ипатиевская летопись замечает об Андрее Боголюбском, что он устроил в своем Владимирском соборе «он бон от злата и серебра». Упоминание об амвоне встречается также у паломника игумена Даниила. Описывая башенку, или часовню под пещерою гроба Господня, он уподобляет ее амвону: «и есть печерка та, замечает Даниил, оделана ак амвон красным маромором, и столбцы мароморяныж около стоят, числом их 12». Уподобление часовни над гробом Господним амвона ясно показываешь, что последний был вещью известной русским людям и, следовательно, употребительной на Руси. Свидетельства об амвоне встречаются и в более позднее время. Так под 1493 г. говорится об амвоне Московского Успенского собора; в 1553 г. был устроен амвон митрополитом Макарием для Новгородского Софиевского собора и около того же самого времени Тверским еп. Акакием для Тверского кафедрального собора. Около половины XVII в. упоминается об амвоне Вологодского кафедрального собора. И по устройству и по положению в храме амвон данного времени были копией амвона древнегреческой церкви. Об этом можно судить и по замечанию игумена Даниила, что амвон подобен часовне, и по остаткам и описаниям амвон Новгор. Софиевского собора 1553 г. Последний имел форму беседки, но не овальной, круглой, поставленной на не особенно высокие колонки, менее чем в рост человека; на нее вел один всход, а не два. Что касается положения амвона в храме, то ясное указание на это находим у Максима Грека. Описывая амвон, устроенный Тверским еп. Акакием для кафедрального собора, он замечает: «амвон преухищрен, зело доброхвально всяческими цветами различных узор и вапов преудобрен, посреди церкви водруясен». Свою древнюю, первоначальную форму амвоны сохранили на Руси до конца XVII или начала XVIII в. Мысль об их уничтожении подал Арсений Суханов, считавший их русским нововведением. «Амбона нашего, пишет он в Проскинитарии, отнюдь нигде нету (у греков) и наших зазирают, что церковь всю заслонил: алтарь и образы и престол и царские двери, всю де красоту отнял». Вероятно, что вследствие представлений Суханова были спрашиваемы о наших амвонах восточные патриархи на соборе 1667 г. И так как они, одобрив их, предоставили их постройку личному усмотрению, т. е. освободили от непременной обязанности их строить, то с этого времени, как можно думать, и началось их уничтожение. С первоначальным древним амвоном не имеет ничего общего современный амвон, представляющий небольшой, одной вышины с солеею, и примыкающий к ней полукруглый выступ. Его происхождение объясняют следующим образом. Нынешняя наша солея в древнее время была весьма узка; между тем к затворенным царским вратам подходили для лобызания водруженного на них креста. Чтобы сделать привставание на солею, требовавшиеся при этом лобызании, более удобным, и устроили из него небольшую полукруглую выпушку против царских дверей. Эта то выпушка и есть наш нынешний амвон, с расширением солеи несколько отодвинувшийся от царских дверей.
* Александр Васильевич Петровский, магистр
богословия доцент Спб. Духовной Академии,
священник Успенской Спасо-Сенновской
церкви в г. С.-Петербурге.
— Амвон, как сказано выше, изображает те возвышенные места, корабль, гору, с которых Господь проповедовал, и тот камень, с которого Ангел благовествовал мироносицам о воскресении Христовом. По действующим полиц. правилам (уст. о пред и пресеч. прест., см. 4 свод. зак. т. XIV, изд. 1890 г.) во время всякой божественной службы никому из не участвующих в оной не дозволяется стоять у иконостаса того престола, где она совершается, и, вообще, на возвышенном месте или пространстве между обоими клиросами, исключая лишь те случаи, когда мирянам, по обряду церкви, нужно подходить ко святым тайнам или к святым иконам. А так же, как и солея, отделяется от храма решеткой (инстр. благоч. § 1). Но кроме амвона на солее, называемого в богослужебных чинах «предалтарным»,есть еще амвон «архиерейский», или место посреди храма, на котором архиерей облачается и стоит до малого входа на божественной литургии. Место это в богослужебных книгах называется различно: архиерейский амвон, место, облачальное место, уготованное место, рундук, — и возвышается обыкновенно на две ступени. Но для посвящения архиереев амвон устраивается выше, а именно: для митрополитов — на 8 ступеней, архиепископов — на 6 и епископов — на 4 ст. (чин избран, и рукополож. архиер., изд. Москва, 1825 г. л. 5 и 6) — прот. К. Никольского. Пособие к изуч. устава богослуж. правосл. Церкви 1894 г.
Николай Федорович Марков,
кандидат канонического права С.-Петербурского университета,
помощник юрисконсультанта при Священном Синоде.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 1, стлб. 576. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1900 г. Орфография современная.
