АТЕИЗМ — безбожие (от α — не и θεὁς — Бог). Апостол Павел усвояет имя атеистов или безбожников всем язычникам (Ефес. 2, 12), потому что все они обходились без общения с истинным Богом: почитая богов ложных, жили без Бога. Такое словоупотребление точно отвечает истинному понятию о Боге и значению слова. Но так как представлений о Божестве и религиозные воззрения различных народов и лиц очень различны, и так как люди, считая свои религиозные воззрения истинными, обыкновенно склонны трактовать несогласные с их воззрениями, как безбожные, то поэтому в истории человеческой мысли имя атеистов усвоялось лицам самых различных религиозных направлений и убеждений. В атеизме в древнее время обвиняли Анаксагора, Сократа, Аристотеля, в новое время — Ванини, Джордано Бруно (оба сожжены за безбожие), Декарта, Спинозу, в новейшее — Фихте и Гегеля. Менее упорно обвиняли и многих других, даже Канта. Но философская терминология, стремясь точно различать различные взгляды и воззрения, значительно суживает понятие атеизма. Под ним разумеют в философии сознательное отрицание бытия Божия, как в теистическом так и пантеистическом смысле. Прежде атеизм подразделяли на несколько видов: отрицательный (незнание Божества у некоторых диких народов, детей) и положительный (знание и отрицание), последний подразделяли на практический (отрицание жизнью, поведением) и теоретический (отрицание Бога на словах, учением). Теперь этому последнему только и усвояют имя атеизма. Как философское направление (чисто отрицательное), атеизм — явление очень древнее, но к счастью — не частое. Атеисты были в Палестине уже во времена Давида (Псал. 9, 25; 13, 1; 52, 2). В Индии ко времени возникновения буддизма (за VI в. до P. X.) существовало уже чисто атеистическое направление в философии Санкиа. В Китае за V в. до P. X. Юань проповедовал чистый атеизм и на нем основывал свою мораль, сущность которой сводилась к афоризму: «всяк живи для себя». На европейской почве атеизм в первый раз заметно выступает в материалистических системах Левкиппа и Демокрита (V в. до P. X.), но именем атеиста назван в первый раз, кажется, Диагор мелосский. О нем рассказывают, что в начале он писал дифирамбы в честь высшего Духа и судьбы, но потом, обманутый в имущественных делах, он, безусловно, перестал верить в Провидение. Когда в доказательство существования Промысла ему указали в Самофракии на громадное количество приношений, сделанных богам Кабирам, спасшимися от кораблекрушения, он сказал: «но как бы велико было их число, если бы их могли принесть и все те, которые погибли». Атеистами Секст Эмпирик называет далее Протагора и Продика (софисты, в сущности — скептики), Эвгемера (его теория: боги — обожествленные после смерти люди,— цари, законодатели), Феодора киренского. Позднее атеистом называют Стратона из Лампсака, но бесспорным атеистом этой эпохи является Эпикур (341—270 до P. X.). Задача философии у него ограничивается изысканием средств для достижения личного благополучия (μαχαραιως ζην — блаженной жизни). Таким средством служит правильное познание (что все в мире происходит естественно), освобождение от суеверий, от безумных опасений богов и надежд на них. Эпикур дал атомическую теорию мира и допустил, что существуют и боги, но что только они не вмешиваются в течение мировых вещей, — почему еще в древности говорили, что эпикуровы боги существуют лишь для того, чтобы спасти его от мщения разъяренной толпы. Лукреций Кар (99—55 до P. X.) в своей поэме «De rerum natura» пропагандировал атеизм на латинском языке. Ничто-де не происходит из ничего и ничто не совершается по воле богов. Все явления суть сложение и разложение атомов, из каковых атомов состоит и духовная природа человека. Распадение их есть смерть души, загробной жизни нет, жизнь дана нам не в собственность, а только в пользование. Лукреций заключает собой историю древнего атеизма и его поэма доселе еще является чем-то в роде катехизиса у атеистов. В новое время после разнообразных и противоречивых религиозных движений XVI — ХVII вв. чистый атеизм является во Франции в XVIII веке. Решительным и циничным проповедником атеизма выступает здесь Ляметри и полную и прямолинейную систему атеизма дает Гольбах (1723—1789 гг.) в своей Systeme de la nature (вышла в 1770 г. с именем Мирабо, и подлинный автор долго не был известен). В природе существует-де только движущаяся разнородная материя. Одни массы передают движение другим, и этим различием комбинаций движения материй обусловливается жизнь мира. Движение производится материей, но так как причины многих движений ускользают от нас, то мы назвали причину подобных движений в человеке душой, в природе — Богом. Но на самом деле совокупность душевных способностей, которую мы называем душой, есть только особый род деятельности тела. Материя воздействует на мозг, изменения в мозгу суть наши мысли и чувства. Страсти суть отталкивательные и притягательные движения к вредным и полезным предметам. Воля есть изменение в состоянии мозга, приводящее в движение внешние органы. Свободы воли нет, потому что свободными могут быть названы только поступки, совершающиеся независимо ни от каких мотивов, а таких поступков не может быть. Цель каждого существа и всех существ — самосохранение — жизнь и притом приятная, т. е. исполненная удовольствий. Удовольствия доставляются нам нашей деятельностью, согласной с индивидуальной природой. Человеку поэтому естественно искать блага и избегать зла. Бог здесь не при чем и Его не существует. Атеисты последующего времени в сущности ничего не прибавили к системе Гольбаха. Фейербах (1804—1872 гг.), можно сказать, дополнил ее с отрицательной стороны, дав беспощадную критику христианской религии и предложив атеистическую теорию происхождения религии (эгоист хочет вечного блаженного существования, а фантазия рисует ему образ блаженной жизни и условия ее достижения, отсюда — религия). Фогт, Бюхнер и Молешотт в терминах нового естествознания повторяли учение Гольбаха. Все они умерли в течение последнего десятилетия. Теперь в теоретическом отношении преобладает религиозный скептицизм и в практическом — религиозный индифферентизм, а не атеизм. Имя атеиста, пожалуй, можно усвоить Эр. Геккелю. Рассмотрение возникновения и развития атеизма в истории показывает, что он всегда стоял в сильной зависимости от некоторых теоретических учений и от некоторых явлений наличной действительности. Из философских теорий, содействовавших его развитию, должны быть названы: в гносеологии — сенсуалистическая теория познания, в метафизике — материалистическая теория мира. Сенсуалистическая теория все наши познания, а затем и всю душевную жизнь объясняет из ощущений, которые вызываются в нашем телесном организме движениями материй. Классическое выражение эта теория находит в сделанном Кондильяком сравнении человека с живой, но неодухотворенной статуей. Воздействия внешнего мира через различные органы чувств рождают в ней ощущения, наиболее сильное из ощущений превращается во внимание, далее отсюда возникают сравнение, суждение, умозаключения, страсти, воля. Так как по этой теорий вне того, что дается материей, нет ни предметов, ни мыслей, то от нее очень легок переход к теории, что и все бытие есть только совокупность наблюдаемых нами материальных явлений. Переход этот, однако, не необходим. Кондильяк и ранее его Гоббес, развивавший сенсуалистические принципы, не были атеистами. Материалистическая теория, представляя сущностью явлений видимого мира совокупность протяженных и непроницаемых частиц, раскрывает, что и душевные явления всегда оказываются (и, в сущности, далее мыслятся) результатом комбинаций таких частиц. Без тела нет мысли, в здоровом теле здоровый дух; возникновение тела полагает начало душевным явлениям, его разрушение полагает им конец. Из этого естественен вывод, что и душа — функция тела, явление материй. Не все сторонники материалистического толкования мировых явлений делали этот вывод (его отрицал, наприм., Гассенди), но значительная часть склонялась к нему. Корень сенсуалистического направления в гносеологии и материалистического в метафизике должно отыскивать далее в реалистическом направлении знания. Преобладающее изучение естествознания, преимущественное исследование явлений физических (в материи) и физиологических (в организмах) пред изучением других сторон действительности (истории, произведений человеческого гения — искусства) легко влечет за собой распространение естественнонаучной точки зрения на всё существующее. В мире физическом все истолковывается из законов необходимости, значит — так должно быть истолковываемо и все бытие. В мире физическом субстратом всех явлений служит материя, следовательно — она есть субстрат и всего бытия. Отсюда всеобнимающий собой вывод, что кроме этого постоянно наблюдаемого нами бытия, нет никакого иного. Так, к атеистическим выводам направляют мысль научные исследования и теории, с другой стороны, к ним же направляют человека некоторые явления жизни. Часто представляющееся несоответствие между поведением человека и его судьбой издавна многих — подобно Диагору — направляло к атеизму. Вопрос: «Отчего под ношей крестной весь в крови влачится правый, отчего везде бесчестный встречен почестью и славой?» разрешался и разрешается многими чрез отрицание существования Провидения. Лиссабонское землетрясение, во время которого погибло много невинных людей, подало повод в прошедшем столетии ко многим глумлениям над учением о Промысле. Страдания праведника, подобные тем, описание которых мы находим в книге Иова, многим представляются возможными лишь под условием, если небо пусто, и в глубинах его не скрывается никакого Бога. Несоответствие между социальными идеалами и теми государственными порядками, которые представляются как бы освященными Богом (религией), также обыкновенно влечет за собой протест не только против этих порядков, но и против веры в Бога. Вообще несоответствие хода событий в природе (физическое зло) или истории (социальные нестроения) человеческим идеалам имеет своим обыкновенным последствием отрицание существования нравственного миропорядка и устроителя его Бога. Таковы причины атеизма: умственная односторонность и нравственная озлобленность. Поверхностно ознакомившись с ничтожнейшим уголком мира, атеисты утверждают, что и вся вселенная заключает в себе только то, что они успели найти в своем уголке. Такая индукция, безусловно, неосновательна. Если бы мы измерили небольшую часть поверхности океана, положим, в одну квадратную версту, мы бы пришли к заключению, что она плоская и что, двигаясь по ней все вперед, мы будем уходить от исходная пункта в бесконечность; но на самом деле поверхность океана сферическая (эллипсоидальная) и, подвигаясь по такой поверхности вперед, мы, в конце концов, вернемся к исходному пункту. Малый опыт в данном случае, на котором мы пытались утвердить наше бесконечное заключение, привел нас к совершенной лжи. Однако в этом заключении, по крайней мере, не было внутреннего противоречия, но об атеизме должно сказать, что он и противоречит фактам и внутренне не состоятелен. Атеисты рассматривают все явления мира, как движения масс материй, но они упускают из виду, что материя может только продолжать движение или передавать его другим массам, но никогда не может полагать начало движению. Мало этого, движения материальных частиц стремятся уравновеситься и жизнь во вселенной стремится прекратиться. Импульс движению может быть сообщаем только психическими актами, и поэтому в настоящее время и физиология принуждена отводить место рассуждению о воле. Однако и одушевленные существа могут полагать начало движениям, пользуясь только условиями неустойчивого равновесия, но не могут расторгать сами устойчивых равновесий, т. е. не могут производить сил из ничего. Поэтому должно быть нечто трансцендентное, что обусловливает взаимодействие между психическими началами одушевленных существ и материей (взаимодействие свидетельствует о связи и о соподчинении чему-либо высшему, взаимодействие духа и материи не более непонятно, чем взаимодействие масс материй) и что дает миру энергию жизни. Можно отказываться познать эту трансцендентную причину, но мысль необходимо принуждать представлять ее существующей и никаким образом не отождествлять ни с материей, ни с душами конечных существ. На эту необходимость мыслить бытие высшей причины мира обращает внимание блаж. Августин в своем толковании псалм. 13, 1. Безумец сказал, что нет Бога, но не помыслил этого, потому что, по толкованию Августина, это можно сказать, но этого нельзя мыслить (= представить. Я могу говорить о треугольном квадрате, но не могу о нем мыслить и его представить). Если атеизм логически несостоятелен, то нравственно он страшно вреден. Попытки его самого утвердиться на нравственных основаниях дают только оружие против него. Из фактов страдания он заключает, что нет Всеблагого Бога. Но если нет Бога, то тогда, значит, эти факты никогда не получат своего возмездия и удовлетворения, и строй мира должен быть признан безнравственным. Но, если есть Бог, и тварей ожидает посмертное существование, то тогда страдания настоящей жизни могут оказаться благодетельным условием для получения будущего счастья. Только в виду будущей жизни имеет смысл и значение нравственная самодеятельность в настоящем. Если нет Бога и Божьего суда, то «станем есть и пить, ибо завтра умрем» (1 Кор. 15, 32; см. Ис. 22, 13). Единственная цель жизни — получить как можно больше наслаждений, и все средства хороши, которые ведут к этой цели. Убийство, воровство, клевета и обман также законны и, во всяком случае, более нормальны и естественны, чем самопожертвование (в атеистическом катехизисе Шурихта откровенно утверждается эта истина). Говорят о том, что возможны и действительно существуют нравственные атеисты. Но, во-первых, атеисты, являвшиеся в истории, получали наследственные нравственные наклонности от отцов (не-атеистов) и традиционное (неатеистическое) воспитание; во-вторых, среда, в которой они жили, никогда не дозволяла им действовать во имя их принципов. Атеисты доселе приносили немного вреда людям. Иное бы произошло, если бы атеизм восторжествовал в роде человеческом. Исключительные заботы каждого о личном благополучии уничтожили бы тогда возможность благополучия общего. Перестав думать о Боге и Небе, человечество потеряло бы возможность жить на земле.
Ср. Кудрявцева-Платонова, Сочинения. Т. 2, выпуск 3: Атеизм; Веляева, О безбожии и Антихристе. Т. 1. стр. 1—127; Эрн. Навиля, Отец Небесный.
* Сергей Сергеевич Глаголев,
доктор богословия, профессор
Московской духовной академии.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 2, стлб. 133. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1901 г. Орфография современная.
