ВХОД В АЛТАРЬ — великий и малый — составная часть двух суточных служб, — литургии и вечерни. На первой он совершается дважды: 1) во время пения третьего антифона и 2) пред пением второй половины «Херувимской песни» — «Яко да царя всех подымем». Первый называется малым, или входом с евангелием, второй — великим. Малый вход на литургии представляет в сущности обряд первого вступления священнослужителей в алтарь. Таким он был, по крайней мере, в древнее время. И действительно, как теперь он предваряется пением «Единородный Сыне» и сопровождается пением «Приидите поклонимся» и Трисвятаго, так точно и в древности песнь «Единородный Сыне» исполнялась при начальном вступлении священнослужителей в алтарь, а «Святый Боже» с предшествующим кондаком после него. Наиболее ясно воспроизводит подобный порядок литургия ап. Иакова по рукописи IX—X веков. «Патриарх, митрополиты, епископы, пресвитеры и диаконы облачаются, читаем в ней, как и на освящение святого мира, т. е., в скевофилакии, и совершается вход так: становятся певцы пред алтарем, архидиакон произносит: «Идите отпущенные», другой диакон: «Отпущенные идите», третий диакон: «Елицы оглашеннии идите», Тогда остальные клирики и певцы, стоящие пред алтарем, поют: «Единородный Сыне и Слове». После того, как войдут во святилище, певцы поют «слава», глас 2, кондак: «Хлеб прия». Диакон произносит ектению. Певцы: «Святый Боже» (Дмитриевский, «Богослужение страстной и пасхальной седмиц в св. Иерусалиме по уставу IX — X в.», стр. 105). Не менее определенно в рассматриваемом отношении свидетельство Студийского устава XIV ст. и сочинения Константина Порфирородного «De coeremoniis aulae Byzantinae». В первом памятнике мы имеем изложение литургии в связи с крестным ходом. «Во время божественныя литургии, говорит устав, собравшимся людем в притвор, бывает начинание литургии. И поют обычные антифоны, по конец же третьяго антифона, рекшу диакону: «премудрость прости, вземши крест с евангелием, исходить вон». Затем следует описание крестного хода вокруг церкви, а когда, продолжает устав, достигнут дверей храма, то «поп, стояй пред дверми, творит молитву священия, прилагает же к ней входную, иже на литургии... и входят вси, евангелию и кресту предыдущую (Горский и Невоструев, «Описание славянских рукописей», ч. III, стр. 272—3). Как видно из приведенного, литургия начинается в притворе; отсюда само собою следует, что священные служители не входят в алтарь до малого входа, для них он является первым по времени вступлением в святилище. Недаром же и проскомидия совершается по указанию устава после малого входа (ibid., стр. 273). Что касается второго памятника, то и он представляет малый вход тем же самым начальным вступлением в алтарь. Описывая литургию в присутствии императора Константина и его соправителя Романа, памятник замечает, что владыки приходят из орология св. Софии во врата парфика, где их «ἑν τἡ πὑλη, τἡ λεγομἑνη τἡς προχενἡσεως» встречают по обычному чину патриарх, митрополиты, епископы, священники и диаконы. Приложившись к евангелию и облобызавшись с патриархом, владыки идут вместе со всеми к царским вратам. Затем происходит малый вход в алтарь, причем патриарх читает обычную входную молитву (См. статью проф. Дмитриевского «Древнейшие патриаршие Типиконы» — «Труды Киевской Дух. Акад.», 1901 г., Декабрь, стр. 534—5).
Представляя первоначально обряд первого вступления в алтарь и занимая поэтому место в самом начале литургии, малый вход был отодвинут впоследствии несколько далее, — первое место заняла проскомидия. На этой стадии развития он известен константинопольскому патриарху Герману и литургиям Василия Великого и Иоанна Златоуста по спискам VIII—X вв., — барберинову и преосв. Порфирия. Но и на новом месте малый вход сохранял и сохраняет свой первоначальный смысл. Как известно, в древности проскомидия совершалась в особом приалтарном помещении, не имеющем ничего общего с алтарем. Из этого-то бокового отделения и выходили служащие по окончании проскомидии, проходя срединою церкви, входили в алтарь. Так представляет дело Студийский устав XII в. По его словам, «поп и диакон делают по окончании проскомидии выход и идут в алтарь» (Горский и Невоструев, «Описание литургических рукоп.»,ч. III, стр. 248). При современном устройстве жертвенника, или предложения в алтаре малый вход утратил свою первоначальную форму: священнослужители идут в алтарь из самого же алтаря. Но если для священника и диакона он является уже не первым по времени вступлением в алтарь, то таковым оказывается для архиерея. По принятой практике, епископ неначинает литургию, а остается на середине храма до малого входа и только вместе с этою процессиею в первый раз вступает в алтарь. Первоначальный смысл и характер обряда сохранен во всей силе.
Великим входом в противоположность малому называется обряд перенесения евхаристических даров с жертвенника на престол. Своим возникновением он обязан обычаю древней церкви принимать приношения для евхаристии, а позднее совершать проскомидию в так называемом предложении, или професисе. Благодаря его изолированности, устройству или в одной из боковых абсид или в конце бокового нефа, евхаристические дары находились сначала вне алтаря. Но так как освящение их совершалось в этом последнем, то отсюда и возникла естественная необходимость перенести их на престол пред моментом освящения. Прямые и ясные указания на подобную форму великого входа (перенесение даров из предложения в алтарь) встречаются даже в таких сравнительно поздних памятниках, как литургии XIV и XVII ст. По их словам, священник и диакон, прочитав в алтаре херувимскую песнь, отводят в професис и, взяв здесь дары, через храм идут с ними в алтарь (Красноселцев, «Материалы для истории чинопоследования литургии И. Златоуста», вып. 1, стр. 60. Дмитриевский, «Описание литургических рукописей», т. 2. Εὑχολὁγια, стр. 959, Киев, 1901 г.). Будучи делом простой необходимости, великий вход не отличался сначала торжественностью и сложностью, — состоял лишь из двух актов: перенесения даров и молитвы. Что касается первого действия, то в древности оно совершалось или одними диаконами или же вместе с ними и священниками. О существовали практики первого рода говорит прежде всего литургия 8 кн. Апостольских Постановлений. После удаления оглашенных из храма и взаимного лобзания верующих диаконы, читаем в ней, должны принести дары епископу к жертвеннику. В том же духе высказываются 2-е правило Анкирского собора, относящее к обязанностям диаконов «возношение хлеба и чаши», константинопольский патриарх Евтихий (582), замечающий в слове о «Пасхе и евхаристии»: «ты видишь левитов (диаконов), несущих хлеб и чашу с вином и возлагающих на трапезу», и Иоанн Мосх (626), рассказывающий в «Луге Духовном», что однажды диаконы предложили на дискосе на св. престол евхаристический хлеб, над которым была совершена проскомидия одним монахом. От того же приблизительно времени имеются указания и на то, что в перенесении даров принимали участие и священники. Так, напр., Дионисий Ареопагит замечает, что священный хлеб и чаша благословения полагаются на божественный жертвенник избранными из священнослужительского чина вместе с иереями («о церковной иерархии», II). В примечании к данному месту Максим Исповедник говорит, что подобной практики держатся там, где мало диаконов («Писания св. отцов и учителей церкви, относящиеся к истолкованию прав. богослужения», т. 1, стр. 93). Что касается молитвы, то древнейшее указание на нее встречается в той же литургии 8 кн. Ап. Постановлений и в сочинении Дионисия Ареопагита «О церковной иерархии» (II), хотя ни тот, ни другой памятник не приводят ее текста. Свидетельства этого рода начинают встречаться с VIII—IX вв. С данного времени она становится известною под именем молитвы «предложения» и произносится после поставления даров на престол (литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста по спискам барберинову и севастьяновскому; литургия И. Златоуста по списку преосв. Порфирия). К древнейшим составным частям великого входа принадлежит, наконец, пение «Херувимской песни» (573 г.), во время которого священник, начиная с IX в., произносит молитву: «Никто же достойны». Указанный состав великого входа можно считать наиболее первоначальным и древним. Памятники позднейшего времени воспроизводят его со значительными добавлениями. Первые следы этого осложнения встречаются уже в X—XI вв. Так, относящееся к данным векам списки литургии ап. Иакова говорят о чтении на великом входе некоторых, неизвестных до сих пор, молитв, — молитвы над фимиамом: «Владыка Вседержитель, Царь славы», и молитвы св. Дионисия Ареопагита при внесении даров: «Вступив на страшный помост Твой, Господи». Следующие века привносят новые молитвы и действия, причем состав их оказывается настолько разнообразным, что почти в каждом памятнике великий вход является с какими-нибудь особенностями. Так, по указанию литургии Иоанна Златоуста, содержащейся в рукописи патмосской библ., № 709, 1260 г., священник читает во время пения херувимской песни 50-й псалом, а после поставлений даров на престол и покрытия их воздухом произносит: «Исполнение Духа Святаго» (Дмитриевский, Описание литургических рукописей, т. II. Εὑχολὁγια, стр. 158). По другому списку той же литургии и того же самого века священник во время пения херувимской песни отходит в предложение и читает псалом 25; здесь трижды кадит св. дары, произнося «Царю небесный», затем берет их вместе с диаконом, говоря: «Вознесу Тя, Боже мой». Во время самого перенесения даров, при приближении к царским дверям священнослужители произносят: «Возьмите врата, князи ваша, и возьмитеся врата вечная», при входе в алтарь — «Благословен Грядый во имя Господне», и при постановлении даров — «Возвеличите Господа, Яко посреде учеников Твоих» (Дмитриевский, ibid., стр. 173). Наконец, по третьему списку 13 ст. священник, прочитав молитву: «Никтоже достоин», говорит: «Помяни мя, Владыко». Диакон отвечает: «Дух св. найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя». «Помяни и меня, владыка». Священник: «Да помянет нас и вас Господь Бог во царствии небесном». Потом умывают оконечности пальцев, и священник тайно: «Умыю в неповинных руце» (Дмитриевский, ibid., стр. 205). Совершенно иному порядку следуют списки литургии, Василия Великого. В одной из ее редакций по рукописи синайской библ., № 1020, XII—XIII ст. момент перенесения даров представлен в таком виде. Прежде чем взять св. дары диакон умывает руки, говоря: «Умыю в неповинных руце»; затем берет дискос и кадильницу и, идя впереди священника, возглашает, если воскресный день, «Воскресение Христово видевше», если же будний, то «Господня земля и исполнение ея». Войдя в царския двери, диакон произносит: «Благословите; святый, благослови». Священник — «Благословен Грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам» (Дмитриевский, ibid., стр. 142). Другая редакция той же литургии Василия Великого от XIII ст. помещает умовение рук на великом входе после поставления даров на трапезу, а пред этим действием священник обращается к сослужащим с словами: «Молитесь, братия». И все отвечают: «Дух Святый найдет на тя». «Помяни нас, Владыка» и т. д. (Дмитриевский, ibid., стр. 206). Подобною же неустойчивостью отличается состав великого входа в ХIV и следующих столетиях. В то время как, по свидетельству одних памятников, поставление даров на трапезу сопровождается произношением слов: «Благословен Грядый во имя Господне... Тогда возложат на алтарь Твой тельцы», по указанию других, — только молитвою предложения, или слов: «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит», или, наконец, тропарей: «Благообразный Иосиф», «Во гробе плотски», Яко живоносец» (Дмитриевский, ibid., стр. 475, 610, 823). Равным образом по одним памятникам возложение воздуха и дискоса на главу диакона, а также и самый вход совершается в полном молчании, по указанию же других первое действие сопровождается словами диакона: «возьми, владыко», и ответом священника: «возьмите руки ваша во святая», а второе — поминовением, возгласом диакона: «Возьмите врата» и ответом священника: «Бог Господь и явися нам»... «Благообразный Иосиф», «Яко живоносец»( Дмитриевский, ibid., стр. 609—10). Несмотря однако на подобную неустойчивость молитв великого входа, в течение рассматриваемого периода (XIV—XVII вв.) выработались те самые элементы, которые входят в его состав и до настоящего времени. Так, с чтением псалма 50-го встречаемся в литургии Иоанна Златоуста по рукописям библиотек: Афоно-Есфигменской, 1306 г., Свято-гробской константинопольской, XV в., № 8, Синайской, XV в., № 986 и Свято-гробской константинопольской, XVI в., № 425 (Дмитриевский, ibid., стр. 266, 475, 609, 822); с чтением тропарей умилительных — в рукописи Афоно-Есфигменской библ. 1602 г., № 120 (Дмитриевский, ibid., стр. 959); со словами священника: «Боже, очисти мя, грешнаго», — диакона: «возьми, владыко», и ответными священника: «возьмите руки ваша во святая», — в литургии И. Златоуста по рукописи Ватопедского монастыря, № 133, XIV в. (Красносельцев, Материалы, стр. 60); с поминовением патриарха, царя, города и т.п. в рукописи иерусалимской патриаршей библ. XV в. (Красноселцев, ibid., стр. 89); с чтением тропарей после поставления даров на трапезу — «Благообразный Иосиф», «Во гробе плотски» и «Яко живоносец» — в рукописи Святогробской константинопольской библ. XVI в., № 425) (Дмитриевский, ibid.,стр. 823) и в ней же с вторичным чтением тропаря «Благообразный Иосиф» при покрытии даров воздухом и с словами 50-го псалма: «Ублажи, Господи», при каждении их фимиамом.
Такими же приблизительно особенностями обставлено совершение великого входа и в памятниках русской церкви. В служебниках XII в. во время пения херувимской песни положено читать лишь молитву: «Никтоже не достоин», и псалом при омовении рук: «Умый в неповинных руце». После перенесения даров священник трижды кланялся пред трапезою и говорил: «Благословите священний». Сослужащие отвечали: «Многа лета, отче. Дух св. найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя, и моли за ны, честный отче». Первый священник отвечал им: «Да помянет вы Господь во царствии своем». Остальные священники отвечали: «Буди нам по глаголу твоему», и отходили на свои места (Горский и Невоструев, Описание рукописей, III, стр. 1, 2, 6). В памятниках XIII в. к этим особенностям прибавились две новых: чтение 50 псалма при совершении выхода и молитвы «Царю Небесный» после входа (Служеб. рукоп. соф. библ., № 518, 25). В следующем столетии совершение великого входа осложнилось еще более. «По дары идуще», читалась молитва: «Благодетелю всея твари»; по перенесению даров молитва: «Владыко Господи, животворяй, благих дателю», или только «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф» при каждении святых даров, и, наконец, молитва Св. Духу — «Царю Небесный» (Служеб. рукоп. соф. библ., № 520, л. 9; 526, 15; 522, 26; 523, 29). ХV в. внес новые особенности. Священник, по памятникам этого времени, пред совершением входа трижды читал херувимскую песнь и, поднимая сосуды, говорил: «Возьмите руки ваша во святая», а при входе в алтарь произносил слова: «Возьмите врата, князи ваша» и «Благословен грядый во имя Господне». Осложнилась несколько и формула поминовения (Служеб. рукоп. соф. биб., 536, 32; 530, 42). Кроме указанной редакции, в ХV в. существовали еще две другие. По одной из них великий вход совершался следующим образом. «При взятии св. даров священник говорит: свят, свят, свят. Егда же изыдет из святых дверей, глаголет: помяни нас, Господи, егда приидеши в царствие своем; помяни нас, владыко...; помяни нас, святый… Егда же станет на амвон, глаголет вельми: помянет вас Господь в царствии своем; поступит и глаголет: Возьмите врата, князи ваша... Егда же станет пред царскими дверми, глаголет: в Сионе велий и высок над всеми боги. Отверзите мне врата правды, и, вшед в ня, исповемся Господеви. Се врата Господня, праведнии внидут в ня». По поставлении даров на престол священник читает: «Благообразны» Иосиф», «Царю Небесный» дважды, кадя их, говорит: «свят, свят, свят», а по покровении их воздухом — «Дух святый найдет на тя»... (Рукой. соф. биб., № 567, 33). По другой редакции, пред взятием даров диакон говорит: «Господу помолимся. Господи помилуй. Возми, владыко». Священник: «в смирении воздежнте руки ваша в святая и благословите Господа. Благословит вы от Сиона сотворивый небо и землю». Затем священник берет дискос и потир, глаголя: «святый Боже». Тоже молится, исходя, и глаголет тихо: «Помяни, Господи, обитель сию или град сей и всякаго города и страны верная христиане, живущая в них. Помяни, Господи, благочестивых князей наших и все воинство. Помяни, Господи, епископа нашего и весь священнический чин. Помяни, Господи, отца нашего и всех, яже о Христе братий наших». Егда же приидет на средину церкви, зде возглашает: «Да помянет Господь Бог и всех вас в царствии своем». Егда же приидет в царския двери, глаголет: «Возмите врата», и по поставлении даров: «Боже, очисти мя» (Рукоп. соф. библ., № 569, 17—18). В памятниках ХVI в. состав молитв великого входа представляет некоторые новые особенности. Так, они указывают читать во время пения херувимской песни три молитвы: «Никтоже достоин», «Благодетелю всякой твари» и «Владыко животворяй и благим подателю» (Рукоп. солов. библ., № 1023). По их же предписанию, священник и диакон произносили пред жертвенником три стиха: «Боже, очисти мя грешнаго», «Создавый мя Господи» и «Без числа согреших». Подняв затем сосуды со словами: «Возмите руки ваша во святая», священнослужители совершали выход, причем произносилась формула поминовения: «Да помянет Господь Бог всех вас во царствии своем». В присутствии епископа, царя или князя, она несколько осложнялась. «Да помянет Господь Бог благородствие твое», говорил священник, поминая царя или князя, и «Да помянет Господь святительство твое», поминая епископа (Рукоп. солов. библ., № 1020; 1021, 1023, 1024 и т. п.). Одновременно с этой краткой формулой поминовения встречается и другая более сложная. В ней, как и в формуле ХV ст., упоминается обитель, грады, веси, живущие в них христиане, архиепископ, царь, его дом и отец духовный (Рукоп. солов. библ., 1029). На пути в алтарь большинство памятников указывают читать только «Благословен грядый», и лишь немногие — «Возмите врата, князи ваша». По поставлении даров на престол читался тропарь: «Благообразный Иосиф», а после него произносилось то же самое, что и в XII в. (см. выше). Последние по времени прибавления принадлежат ХVII ст. Именно, в киевских печатных служебниках 1620, 1629 и 1639 гг. встречаются три современных тропаря: «Благообразный Иосиф», «Во гробе плотски» и «Яко живоносец». Первый из них читается при поставлении на престол потира, второй — дискоса. Затем священник говорит диакону: «Помяни мя, брате и сослужителю», и далее как в новоисправленном служебнике. В тех же самых служебниках окончательно устанавливается современная формула поминовения. Со времени издания новоисправленного служебника великий вход не подвергался уже изменениям.
Что касается входа на вечерне, то древнейшее упоминание о нем встречается в 90 прав. Трулльского собора, говорящем о входе священнослужителей в алтарь на вечерне в субботу. Что в данном случае разумеется не начало вечерни в смысле вступления в церковь, а особый обряд вхождения в алтарь, это видно из названия его входом в алтарь, а также из того, что совершающими его являются священнослужители, а не народ. Совпадало ли это вхождение с началом вечерни или происходило позже, остается неизвестным, но по всему видно, что оно составляло принадлежность праздничной вечерни и символически изображало собою доступ к небу, открывшийся людям с воскресением Христовым. О подробностях обряда правило ничего не говорит, в позднейших памятниках он выступает в современном виде.
* Александр Васильевич Петровский,
магистр богословия, преподаватель
С.-Петербургской духовной семинарии.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 3, стлб. 1064. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1902 г. Орфография современная.
