Обычай брать деньги в заем у библейских евреев издавна существовал, как и у других народов древности. В Священном Писании имеется много данных для ознакомления с теми отношениями, которые существовали между заимодавцами и должниками.
1) Заимодавец не должен был притеснять своего должника и угнетать ростовщичеством (Исх. 22, 25); не мог требовать больше, чем давал в заем (Лев. 25, 36, 37). В год субботний, когда земля оставалась без обработки, законодательство налагало на кредитора известные обязательства. Он мог требовать уплаты долга только от чужеземца, но не от израильтянина. Приближение субботнего года могло служить для него побуждением настойчивее требовать уплаты долга или воздерживаться от давания в займы; но закон увещевает его быть человеколюбивым к своему ближнему и не отказывать в займе даже и пред наступлением этого года отпущения (Втор. 25, 1—3, 7—10). Некоторые исследователи понимают этот закон в том смысле, что в силу его в субботний год совсем отпускались долги, но такое толкование едва ли правильно, так как в таком случае не оказалось бы охотников давать в заем перед наступлением субботнего года. Вероятнее всего, его нужно понимать в смысле отсрочки платежа до следующего года. Закон этот всегда находился в силе. Есть известие о соблюдении его и после возвращения из плена вавилонского (2 Ездр. 10, 31). В годину бедствия Неемия сделал отсрочку своим должникам и этим подал добрый пример и другим вельможам (2 Ездр. 5, 10, 12). Спаситель в одной притче говорит о добром заимодавце, который простил своим должникам — одному 500 динариев, а другому 50 (Лук. 7, 41, 42). Бога он представляет заимодавцем, который может прощать долги или грехи людям (Лук. 7, 47, 49). В молитве Господней прощение грехов уподобляется отпущению долгов (Матф. 6, 12). В притче о злом рабе выводится должник, который, получив прощение своего крупного долга, сам жестоко обращается со своим сотоварищем и немилосердно требует немедленной уплаты ничтожного долга (Мат. 18, 26—30).
2) Должник обязан платить свой долг (Еккл. 4, 8); но он не всегда может это. Когда Давид спасался от преследований Саула, то к нему присоединилось немало неоплатных должников, которые бежали от своих кредиторов (1 Цар. 22, 2). Во времена бедствий кредитор оказывался не в лучшем положении, чем и должник (Ис. 24, 2). Отношения между должниками и заимодавцами не всегда были приятными. Пророк Иеремия жаловался, что все злословят его, хотя он не был ни заимодавцем, ни должником (Иер. 15, 10). Должник злословил слишком настойчивого заимодавца, а заимодавец в свою очередь поносил слишком уклончивого от платежей должника.
3) Залог. Заимодавец мог требовать залога от того, кому он давал в займы. Закон предусмотрел случаи, в которых нужно было воспрепятствовать, чтобы обеспечение, требуемое от бедного должника, не было для него слишком обременительным. Заимодавец не смел входить в дом должника, чтобы выбирать залог по своему усмотрению. Он должен был постоять у дверей, что давало заемщику возможность укрыть от его взора наиболее дорогие и необходимые в домашнем обиходе вещи (Втор. 24, 11, 13). Жестокостью считалось брать в залог вола у вдовы (Иов. 24, 3). Если дело было с бедняком и в залог бралась одежда, то кредитор обязан был возвратить её до захода солнца (Исх. 22, 26), чтобы заемщик мог укрыться от ночного холода. Бедуины и теперь на ночь закутываются в свои плащи, которые служат им одеялом, и без которого они не могли бы спать. Быть может заимодавец с наступлением утра опять брал к себе этот залог, так как иначе он лишался бы необходимого обеспечения займа; но Библия ничего не говорит об этом. Во всяком случае, с уплатой долга залог возвращался вновь должнику (Иез. 18, 7). Иногда при залоге дело не ограничивалось простыми вещами: доходило иногда до закладывания свободы некоторых лиц. Угнетаемые нуждою многие из иудеев по возвращении из Вавилона закладывали не только свои поля, виноградники и дома, чтобы достать себе хлеба во время голода, но и своих сыновей и дочерей, обращавшихся также в рабство (2 Ездр. 5, 2—5). Это однако, было против закона, потому что если и позволено было в случае крайней нужды продавать самого себя в рабство, то запрещено было лишать свободы своих детей (Лев. 25, 39).
4) Арест. Когда должник не уплачивал своего долга вовремя и заимодавец терял всякое терпение, то он или продавал залог, или налагал арест на вещи своего неисправного должника. Эта крайность однако, считалась очень серьезным делом (Пс. 108, 11). Когда вдова пророка, которую навестил пророк Елисей, не могла уплатить своих долгов, то заимодавец хотел отобрать у неё её двух сыновей, чтобы продать их в рабство (4 Цар. 4, 1—7). В притче о злом рабе, когда он не мог заплатить своего долга, господин повелел продать его самого, его жену, сыновей и всё, что у него было, чтобы вырученными деньгами покрыть его долги (Матф. 18, 25). Этот злой раб, получив прощение своих долгов, при встрече со своим собственным должником жестоко поступает с ним и сажает его в тюрьму (Матф. 18, 30). Узнав об этом, господин приказал вновь схватить злого раба и бить его, пока он не уплатит всего долга (Матф. 18, 34). Закон Моисеев, дозволяя должнику продавать самого себя (Лев. 25, 39, 47), не говорит, чтобы позволялось совершать подобную жестокость по отношению к другому лицу. Случай приводимый в притче, указывает на влияние иностранных обычаев: у народов, окружавших иудеев, за вину или несостоятельность одного члена, продавали в рабство всё семейство (Есф. 16, 10; Дан. 6, 24; Герод. III, 119). Должника подвергали пыткам, чтобы принудить его сказать, где он сокрыл свое серебро, если оно было у него. Спаситель упоминает о мучениях неоплатному должнику в качестве образа тех мучений, которым подвергнутся в будущей жизни неисправимые грешники (Матф. 5, 25, 26; 18, 35).
Долг как требование нравственнаго чувства см. под словом Нравственный закон.
* Александр Иванович Покровский,
магистр богословия,
преподаватель Московской духовной семинарии.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 4, стлб. 1176. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1903 г. Орфография современная.