Определение греха дано у св. ап. Иоанна Богослова: грех есть беззаконие (1 Иоан. 3, 4), т. е., нарушение закона или воли Божией, непослушание. Ап. Павел подтверждает это определение, говоря: где нет закона, нет и преступления (Рим. 4, 15). Это непослушание или нарушение воли Божией может выразиться в двух формах, в форме совершения того, что запрещено законом, и в форме неисполнения того, что приказано в законе; в том и другом случае человек совершает беззаконие, оказывает непослушание закону Божию, свою волю ставит на место воли Божией и таким образом становится противником Бога. Грешит как тот, кто обижает ближних, так и тот, кто не помогает им, имея возможность к тому, ибо сказано не только уклонися от зла, но и прибавлено — сотвори благо. В притче Господа о талантах не видно, чтобы закопавший свой талант делал какое-нибудь зло, однако он осужден за то, что не делал того добра, какое мог сделать. Таким образом корень всякого греха заключается в своеволии, в непослушании. Так как всякое сознательное действие вытекает из соответствующей мысли или намерения, то и всякий грех, как нарушение воли Божией, зарождается в сердце человека, или в его уме. А так как греховная мысль не всегда переходит в греховное деяние, то отцы церкви, согласно учению Свящ. Писания, различают три вида грехов: грехи мысленные, грехи словесные и греховные дела. При этом, сообразно обязанностям человека к Богу, ближним и самому себе, принято различать грехи против Бога (неверие, отчаяние, ересь и др.), грехи против ближних (воровство, клевета, убийство и др.) и против себя самого (чревоугодие, блуд и др.). Из самого понятия о грехе, как беззаконии или нарушении воли Божией, можно понять преступность всякого греха и гибельное влияние греха на всю духовную жизнь человека. Всецело завися от своего Творца, как источника всякой жизни и подателя всяких благ, человек оказывается и неблагодарным и неблагоразумным, когда вместо воли Божией исполняет свою волю т. е. совершает беззаконие или грех. А так как истинная жизнь и истинное благополучие человека заключаются именно в осуществлении воли Божией, указывающей цель и смысл человеческой жизни в достижении святости и совершенства чрез духовно-молитвенное общение с Богом и подвиг жизни, то, совершая грех и ставя т. е. свой произвол, влечения своей ограниченной и чувственной природы на место воли Божией, человек изменяет все направление своей жизни в превратную сторону, удаляется от Бога, вместо указанного Богом истинного пути жизни избирает свой ложный путь, по которому и приходит к расстройству своих духовных сил и к гибели. Даже один грех неизбежно производит, расстройство во всем направлении духовной жизни человека, потому что кладет пятно на совесть человека, нарушает естественное общение между Богом и человеком, дает начало новому богоборствующему направлению жизни человека; когда же грехи повторяются и учащаются, они постепенно производят все большее и большее расстройство в духовной жизни человека, переходят в пороки и страсти и могут привести человека или к совершенно скотоподобной, животной жизни, или к неверию и хуле на Бога или к отчаянию, к грехам смерти., когда человек уже теряет способность бороться с грехом и жить свято, становится полным рабом греха. До тех же пор, пока он не впадет в эти смертные грехи, он всегда имеет возможность или свободу воздержаться от грехов, как бы ни было сильно природное и собственными грехами приобретенное влечение его к греху. В Свящ. Писании, особенно у ап. Павла, сильными чертами изображается власть греха над человеком. Не то делаю, говорит апостол, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Не я делаю то, но живущий во мне грех. Желание добра есть во мне, а чтобы сделать оное, того не нахожу (Рим. 7, 15, 17, 18). В этих словах изображается сила греха над человеком и тяжесть борьбы человека с грехом, но что в них не содержится учения о бессилии человека делать добро, о потере им свободы воли, в этом удостоверяют ясные суждения как самого ап. Павла, так и других свящ. писателей. Таковы увещания к святости «Да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его, и не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности» (Рим. 6, 12 — 13). — «Если вы воскресли с Христом, то ищите горняго, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном» (Колос. 3, 1—2). — «Бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны, тверды» (1 Кор. 16, 13).. — «Радуйтесь, усовершайтесь, утешайтесь, будьте единомысленны, мирны, и Бог любви и мира будет с вами» (2 Кор. 13, 11; ср. Еф. 4—5; 1 Сол. 5 14—22; 1 Кор. 10, 12 и мн. др.). Правда, все эти увещания обращены к христианам, свободная воля которых вспомоществуется благодатию. Но отсюда несправедливо было бы заключать, что для естественного человека все эти увещания не имеют никакого смысла, что у него нет сил, нет свободы делать добро. Когда апостол говорит иудею: «ты, который, проповедуя не красть, крадешь», и христианину: «кто крал, впредь не кради» (Рим. 2, 21, Еф. 4, 28), его понятия о воровстве и о возможности воздержаться от него как иудею, так и христианину, тожественны. Правда, христианина апостол судит строже, потому что взвешивает обстоятельства и измеряет степень виновности, но и язычник, совершающий грех, «безответен» (ἁναπολὁρητος. Рим. 1, 20; 2, 1); ясно, что он мог не совершать этого греха. Впрочем, апостол совершенно определенно учит, что язычник может делать добро, как и иудей: «когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон; а если ты преступник закона, то обрезание твое стало не обрезанием; итак, если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание? и необрезанный по природе, исполняющей закон, не осудит ли тебя, преступника закона при писании обрезании?» (Рим. 2, 14, 25 — 27). Так не только у христианина, но и у иудея и язычника апостол признает возможность избежать греха и исполнить волю Божию. Эта свобода может быть стеснена и ограничена, но в существенных чертах она всегда действенна и обусловливает ответственность человека за грехи. С этой только точки зрения объяснимы строгие слова Апостола против иудеев и язычников: «неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, себя осуждаешь, потому что, судя другого, делаешь то же; а мы знаем, что поистине есть суд Божий на делающих такие дела. Неужели думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела и сам делая тоже? Или пренебрегаешь богатством благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию? Но по упорству твоему и нераскаянному сердцу ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его» (Рим. 2, 1-6). Гнев Божий не имел бы для себя оснований, если бы человек не был свободен воздержаться от зла; с другой стороны, — он ясно указывает на виновность греха. Итак, человек имеет свободу воли, имеет возможность делать добро и зло, хотя зло делает легко и охотно, а добро с усилием. Эта склонность воли к злу и малосилие к добру вытекают из наследственного расстройства человеческой природы в Адаме. Здесь мы соприкасаемся с догматическим понятием о грехе, с учением церкви о первородном грехе.
* Кремлевский Александр Магистрианович,
магистр богословия, законоуч. Ярослав. Демид. лицея.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 4, стлб. 767. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1903 г. Орфография современная.
Смотрите также:
- А. М. Кремлевский. Грех первородный
- А. И. Покровский. Грех прародительский