С. Г. Рункевич *

ГУГЕНОТЫ — название реформатов или кальвинистов во Франции. Происхождение этого слова довольно темное. Французские протестанты получали в разные времена различные названия, прилагаемые к ним по большей части в насмешку, как: лютеране, сакраментарии, христавдины, религиозники и проч. Собственно слово «гугеноты» вошло в общее употребление не раньше Амбуазской смуты 1566 г. и вероятно есть искаженная форма немецкого Eidgenossen (клятвенные союзники, заговорщики), каковое название патриотическая партия в Женеве носила уже с четверть века раньше. В истории гугенотов во Франции можно различать пять периодов: 1) период гонительства под видом закона, до первого признания реформатской религии январским эдиктом (1562 г.); 2) период гражданских войн при Карле IX, закончившийся побоищем Варфоломеевской ночи (1572 г.); 3) период борьбы с целью добиться полной веротерпимости в царствования Генриха III и Генриха IV, до провозглашения Нантского эдикта (1598 г.); 4) период отмены этого эдикта Людовиком XIV (1685 г.), и 5) период полного запрещения протестантизма, заканчивающийся изданием эдикта о веротерпимости Людовиком XVI (1787 г.), как раз перед первой французской революцией.

Начало реформационного движения во Франции можно считать с 1512 г., когда профессор парижского университета, ученый Жак Леффеврд Етапль, в одном латинском комментарии на Послания ап. Павла стал явно проповедовать учение об оправдании верою. В 1516 г. епископом в Mo был назначен Вильг. Брисонне, покровитель литературы и сторонник умеренной реформации. Он скоро собрал около себя группу ученых, включая Леффевра и его учеников, Вильгельма Фареля, Мартиала Мазурье, Жерарда Русселя, и других, которые с большою ревностью проповедовали евангелие в церквах его диоцеза. В 1523 г. Леффевр издал французский перевод Нового Завета, а в 1528 и перевод Ветхого Завета. Этот перевод, сделанный с латинской Вульгаты, послужил основанием для последующего перевода Оливетана, первого французского перевода с греческого и еврейского подлинника. Так как епископ Брисонне, под угрозой гонительства, должен был оставить свое намерение, то реформационное движение в Mo прекратилось вместе с рассеянием и самих учителей, хотя семя уже брошено было в почву и ждало только благоприятных условий для произрастания. Хотя Франциск I и обнаружил благорасположение к делу реформации под влиянием своей сестры, образованной Маргариты, герцогини Ангулемской, однако это происходило скорее из интереса к учености и из честолюбия, чем из действительного сочувствия к самому движению. Это вскоре обнаружилось по «делу Плакардов» (1534 г.), когда резкая прокламация против папской мессы была найдена прибитой на дверях спальни короля в замке Амбуаз. Во время большой покаянной процессии, вскоре затем устроенной (янв. 1535), шесть протестантов были заживо сожжены на глазах короля, и Франциск высказал намерение истребить ересь в своих владениях. Он готов, сказал он, отсечь собственную руку, если бы она была заражена этим ядом. Казни, следовавшие в течение нескольких месяцев, были первой серьезной попыткой к истреблению реформатов. Стали издаваться все более суровые законы. В 1545 г. произошло побоище в Мериндоле и Кабриеле. Двадцать два города и деревни на реке Дюрансе, обитаемых французскими вальденсами, одного и того же происхождения с вальденсами Пьемонта, были разрушены вооруженной экспедицией, снаряженной в Эксе (Аих), с утверждения провансальского парламента. Следующий год был свидетелем мученичества «четырнадцати мучеников в Mo». Несмотря на эти суровые меры, реформ. движение однако продолжало разрастаться и в царствование Генриха II, фанатичного и распутного сына Франциска (1547—1559 гг.). Центром реформ. движения сделалась Женева, откуда Иоанн Кальвин, посредством своих книг и огромной переписки, как и косвенно чрез посредство своих бывших учеников, оказывал чрезвычайно большое влияние. Строгие законы против ввоза каких бы то ни было книг из Женевы не достигали цели. В 1555 г. попытка ввести испанскую инквизицию не удалась, вследствие просвещенного и решительного противодействия парижского парламента, во главе с его президентом Сегье. В Париже тайно собрался первый национальный синод французских реформатов (25 мая 1559 г.). Он принял исповедание веры, которое впоследствии сделалось «символом веры» французских протестантов. Он также установил в своей «Церковной дисциплине» представительную форму церковного управления, с его судами, консисторией, провинциальными конференциями и национальными синодами. В течение следующих ста лет собиралось еще 28 национальных синодов. После 1659 г. правительство отказалось допускать собрание дальнейших национальных синодов. При Франциске II, шестнадцатилетнем юноше (1559—1560 г.), положение гугенотов было неопределенное, но уже начали появляться признаки наклонности к допущению веротерпимости. Так, на собрании нотаблей в Фонтенебло (в авг. 1560 г.) адмирал Колиньи представил в пользу гугенотов петиции о свободе богослужения, и два прелата, архиепископ Марильяк и епископ Монлюк, открыто настаивали на созыве национального собора для исцеления удручающего церковь недуга. При Карле IX, десятилетнем мальчике, на время установилась веротерпимая политика канцлера Л’ Опиталя. В Пуасси состоялась конференция (в сент. 1561 г.), на которой гугеноты впервые воспользовались случаем для защиты своих религиозных воззрений в присутствии короля. Главными ораторами с протестантской стороны были Феодор Беза и Петр Мартир, а кардинал Лотарингский был наиболее выдающимся представителем римско-католической церкви.

17 января 1562 г. издан был знаменитый эдикт, известный под названием «Январского эдикта». В нем заключалось первое формальное признание реформатской веры, приверженцам которой предоставлялась свобода собираться для богослужения, без оружия, во всех местах вне укрепленных стенами городов. Январский эдикт был великой хартией гугенотских прав. Нарушение его было источником долгого периода гражданской смуты, и в течение целого столетия усилия гугенотов были почти исключительно направляемы к поддержанию или восстановлению его положений.

Но едва эдикт был подписан, как произошло ни чем не вызванное побоище в Васеи, учиненное герцогом Гизом над собранием реформатских богомольцев, что и послужило поводом к первой междоусобной войне (1562 — 1563). Во главе гугенотов стали адмирал Колиньи и принц Конде́; а главными римско-католическими полководцами были констебль Монморанси, герцог Гиз и маршал Сент Андре. Война свирепствовала в большей части Франции с неодинаковым успехом с обеих сторон. Как Монморанси, так и Конде́, были взяты в плен, а Сент Андре убит в сражении при Дре, где гугеноты понесли поражение, и их права были значительно урезаны. Вместо безграничного права собираться на молитву вне обнесенных стенами городов по всей Франции, гугенотам было теперь позволено собираться лишь в пригородах одного какого-либо города в каждом округе, и в тех городах, которые находились в их владении при заключении мира. Несколько вельмож получили право совершать богослужение в своих собственных замках. Вскоре возгорелась вторая и третья междоусобные войны (1567—1568 и (1568—1570), из которых последняя отличалась особенною кровопролитностью. Гугеноты были разбиты в двух ожесточенных битвах, — при Жарнаке и Монконтуре, причем в первой из них был убит Людовик принц Конде́. Но Колиньи своей военной доблестью не только спас гугенотов от уничтожения, но и дал им возможность добиться мира на благоприятных условиях. Последовало два года общего спокойствия и в это время, по-видимому, начали заживать раны, причиненные междоусобицей. Генрих, король Наваррский, женился на Маргарите Валуа, младшей сестре Карла IX. Во время празднеств, совершившихся по этому случаю, Колиньи был ранен каким-то убийцей. За этим событием последовало, продолжавшееся в течение двух суток, побоище Варфоломеевской ночи (воскр. 24 авг. 1572). Этим ударом предполагалось совершенно уничтожить гугенотов, которых оказалось невозможным истребить в открытой борьбе. Колиньи и многие из наиболее известных вождей, вместе с множеством своих единоверцев, были безжалостно избиты. Число жертв в Париже и во всем остальном государстве различно определяется от 20 до 100 тысяч человек (см. под сл. Варфоломеевская ночь). Гугеноты, однако, не были истреблены и во время четвертой междоусобной войны (1572 — 1573): они не только с успехом защищали Ла-Рошель против короля, но и добились мира на почетных условиях.

Пятая междоусобная война, начавшаяся за несколько недель до восшествия на престол Генриха III, продолжалась до тех пор, пока новый король не убедился в безнадежности истребить своих протестантских подданных, подкрепленных сильным немецким вспомогательным войском. Заключен был мир, обыкновенно называемый La Paix de Monsieur (эдикт Болье, в мае 1576). Этот мир был благоприятнее для гугенотов, чем все прежние, так как в силу его им позволялось совершать богослужение повсюду во Франции, кроме Парижа, без ограничения времени и места, если только не будет протестовать тот вельможа, на земле которого предположено совершать его. Но либеральность нового постановления привела к скорой его отмене. По настоянию римско-католического духовенства и Гизов, образовалась так назыв. «Священная и христианская лига», ставившая своею целью истребление ереси, и ветви ее раскинулись по всей Франции. На собрании генеральных штатов в Блуа король согласился стать во главе этой лиги. Отсюда возникла шестая междоусобная война, которая однако, продолжалась лишь несколько месяцев, так как король нашел что штаты не желали давать ему средств для ведения этой войны. Заключен был новый мир (эдикт Пуатьерский, в сент. 1577), которым вновь вводились ограничения касательно городов, где протестанты могли совершать богослужение; и вельможам предоставлено было право совершать богослужение в своих замках. Как и по прежнему миру, восемь городов оставлены были в руках протестантов в качестве залога точного исполнения условий мира и установлены были смешанные суды для решения дел, в которых стороны могут принадлежать к разным религиям.

В 1584 умер единственный брат короля. Так как Генрих III был бездетен, то наследником престола Франции делался Генрих Бурбон, гугенотский король Наваррский. Одна мысль о том, что престол может перейти в руки еретика, вновь оживила деятельность лиги. Гизы, с помощью Филиппа II, подняли войну против Генриха III, и после борьбы, в которой гугеноты не принимали участия, принудили короля подвергнуть реформ. религии запрещению эдиктом Нимурским (в июле 1585). Последовала восьмая междоусобная война (1585—1589). Самым выдающимся событием в течение нее была битва при Кутра (1587), в которой римские католики, под начальством герцога Жуайезского, были разбиты гугенотскими войсками Генриха Наваррского, причем был убит и сам герцог. Эта победа гугенотов произвела столь сильное впечатление на их врагов, что впоследствии один вид гугенотских воинов, коленопреклоненно молившихся перед началом битвы, как они это делали в Кутра, поражал ужасом римско-католических солдат. В 1589 на престол Франции взошел протестантский государь Генрих Наваррский, под именем Генриха IV, который, находя себе деятельную поддержку со стороны гугенотов, порешил вознаградить их объявлением закона о полной веротерпимости. Это был знаменитый Нантский эдикт (в апр. 1598), который обеспечивал свободу совести по всему королевству и признавал за реформатами право собираться на молитву на землях вельмож, имевших право высшей юрисдикции (таковых было около 3 500), при чем им предоставлены были и разные гражданские права, как право занятия гражданских должностей, доступа в университеты и школы на равных условиях с римскими католиками и пр.

Эдикт Генриха IV, после его умерщвления (1610), был торжественно подтвержден последующими заявлениями регента, Марии Медичи, Людовика XIII и Людовика XIV. Тем не менее гугеноты вскоре имели основания жаловаться на разные досадные нарушения, за которые они не могли добиться удовлетворения (таково было разрушение реформ. церквей в Беарне 1620) В это время гугеноты проявляли чрезвычайную умственную деятельность. Свое богослужение, по соседству с Парижем, сначала совершавшееся в деревне Аблоне, довольно отдаленной и мало доступной, они перенесли в более близкий и более удобный Шарантон. Это место сделалось центром сильного религиозного и философского влияния, которое давало себя чувствовать в столице королевства и при королевском дворе. Тут было много выдающихся писателей и проповедников. В различных частях королевства было основано целых шесть богословских семинарий или «академий», из которых наиболее важными были семинарии в Сомюре, Монтобане и Седане.

Хотя нарушения духа и даже буквы Нантского эдикта были часты, однако лишь после смерти кардинала Мазарини (1661) собственно начались те ограничения, логическим последствием которых могла быть только полная отмена эдикта. С этого времени гугенотам, хотя их не раз высоко восхвалял сам король за их преданность короне во времена смут фронды, почти не давали покоя. Разными досадными постановлениями у них постепенно отнимались места богослужения, их изгоняли с занимаемых должностей или, под видом законных мероприятий, у них отнимали собственность и даже детей. Под предлогом замышляемого восстания, на них двинуты были страшные драгонады и производились всевозможные грубые насилия над теми, кто не хотел отрешаться от своей веры. Наконец, в октябре 1685, под предлогом, будто принятые меры оказались вполне успешными и что реформатской религии более не существует в его владениях, Людовик XIV подписал отмену Нантского эдикта. В силу нового закона, реформатская вера объявлялась нетерпимой во Франции. Все реформатские пасторы должны были оставить королевство в течение двух недель. Из других лиц никто не мог выселяться, под страхом ссылки на галеры для мужчин, заключения в тюрьму и конфискации собственности для женщин.

Несмотря на запрещение, немедленным результатом отмены Нантского эдикта было массовое бегства гугенотов в чужеземные страны. Все число бежавших невозможно определить с достоверностью. Его определяли в 800 000; но эта цифра, несомненно, выше действительной, и все число их, вероятно, было от 300—400 тысяч. Вследствие этого страна лишилась наиболее промышленной и зажиточной части населения. В течение ста лет остававшиеся во Франции гугеноты терпели всевозможные невзгоды и гонения. Богослужения они стали совершать только тайком, в пустынях и лесах, а пасторы, совершавшие его и захваченные на месте «преступлений», подвергались колесованию. Так еще 19 февраля 1762 один пастор, по имени Рошетт, был обезглавлен с утверждения тулузского парламента за то, что проповедовал, заключал браки и совершал таинства крещения и евхаристии. В 1767 г. за те же преступления другой пастор, Беранже, был присужден на смерть и казнен в виде чучела. Но эти жестокости, наконец, возмутили общество, и под его давлением Людовик XVI издал (в ноябре 1787 г.) эдикт веротерпимости. Хотя в этом документе объявлялось, что «католическая апостольская римская религия одна будет продолжать пользоваться общественным богослужением», но он, вместе с тем, признавал регистрацию протестантских рождений, браков и смертей, и запрещал каким бы, то, ни было образом угнетать протестантов ради их веры. Национальное собрание, в 1790 г., приняло меры к восстановлению конфискованной собственности протестантских беглецов, а закон 18 Жерминаля X года (1802 г.) формально организовал реформатские и лютеранские церкви, пасторы которых отселе стали получать жалованье от государства.

Между тем бежавшие и изгнанные из Франции гугеноты повсюду встречаемы были сочувственно. Все протестантские страны Европы рады были воспользоваться их трудолюбием и знаниями для оживления своей торговли и промышленности. Самое название «гугенот» получило почетное значение и повсюду служило как бы рекомендательным свидетельством. Так они сначала переселялись в Швейцарию, «предназначенную промыслом служить местом убежища», куда они особенно двинулись после побоища Варфоломеевской ночи и после отмены Нантского эдикта. С большим сочувствием гугенотских беглецов принимали и  Голландии, где о них совершались общественные богослужения и производились сборы в их пользу, а также предоставлены были (в Утрехте) все городские права и изъятия от налогов в течение двенадцати лет. И другие страны северной Европы также открывали двери свои беглецам, как Дания, Швеция и др. Даже в России указом, подписанным царями Петром и Иоанном Алексеевичами (1688 г.), открывались беглецам все провинции империи и представлялись офицерам места в войске. Вольтер утверждает, что одна треть двенадцатитысячного полка, основанного женевцем Лефортом для Петра, состояла из французских беглецов. Но более всех воспользовалась и умственным, и материальным богатством гугенотов Англия. Со времени Эдуарда VI, английские короли, за единичным исключением Марии, всегда покровительствовали им. Когда дошли слухи об ужасах драгонад, Карл II издал (28 июля 1681 г.) прокламацию, в которой предлагал гугенотам убежище, с обещанием им прав натурализации и всевозможных льгот в торговле и промышленности. После отмены Нантского эдикта, Иаков I также делал им подобные же приглашения. Число гугенотов, бежавших в Англию в течение десятилетия, следовавшего за отменой Нантского эдикта, восходило до 80 000 человек, из которых около одной трети поселилось в Лондоне. В пользу беглецов произведен был общий сбор, который дал около 200 000 ф. с. И услуги, оказанные гугенотами Англии, были весьма значительны. В войске Вильгельма Оранского, когда он выступил против своего тестя, было три полка пехоты и кавалерии, состоявшие исключительно из французских беглецов. Еще более важные услуги гугеноты оказали в области промышленности, так как они ввели многие такие отрасли ее, которые дотоле совсем неизвестны были в Англии. Даже в умственном отношении влияние беглецов было весьма значительно. Достаточно упомянуть имена Дениса Папена, первого исследователя силы пара, и Рапен-Тойра, «Истории Англии» которого не имела себе соперников до появления сочинения Давида Юма. Часть гугенотов направилась и в Америку, и они именно были основателями города Нью-Амстердама (теперь Нью-Йорк), где с самого начала господствовали французская речь и гугенотская вера. Французский приход в Нью-Йорке, долго процветавший и обладавший значительным влиянием, имел целый ряд талантливых реформатских пасторов, из которых последний принял епископское посвящение от 1806 г., когда вообще гугенотская община слилась с епископальной церковью и стала называться «церковью Св. Духа». Много приходов и церквей рассеяно было и по другим городам и странам Америки. Трудно с точностью определить, сколько именно гугенотов переселилось в Америку; но, несомненно, число их нужно определять тысячами. Они имели значительное влияние на характер американского народа, гораздо большее, чем можно бы ожидать по их численности; и в списке патриотов, государственных деятелей, филантропов, служителей евангелия и вообще выдающихся лиц всякого звания в Соединенных Штатах гугенотские имена занимают весьма важное и почетное место. Наконец, часть гугенотов в последующее время, особенно из Голландии, направилась и на вольные земли Южной Африки, и там они именно сделались главными основателями двух республик, — Оранжевой и Трансваальской, и выставили целый ряд именитых деятелей, которые прославились особенно в последнее время в борьбе с Англией; таковы имена Кронье, Жубера, Де-Ветте, имеющие чисто французский характер.

* Степан Григорьевич Рункевич,
доктор церковной истории,
секретарь Святейшего Синода.

Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 4, стлб. 782. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1903 г. Орфография современная.

Смотрите также:

• А. П. Лопухин. Варфоломеевская ночь