ЖИЗНЬ вечная, ζωἡ αἱὡνιος (Дан. 12, 2). Понятие вечной жизни не равнозначаще с понятием «бессмертие» (см. это слово). Тогда как бессмертие, означая лишь отсутствие смерти, конца существования, есть понятие отрицательное, вечная жизнь есть понятие положительное. Применение понятия вечной жизни к земному существованию, имеющему начало и конец, и к потустороннему, имеющему начало, показывает, что содержание понятия не есть лишь отрицание начала и конца в существовании, и частая замена слов «вечная жизнь» одним равнозначащим им словом «жизнь» (напр. Иоан. 3, 36; 5, 21; 1 Иоан. 3, 14, 15; 5, 11, 12, 13 и др.) показывает, что центр тяжести понятия лежит в слове «жизнь», а не в слове «вечная». Вечная жизнь, таким образом, есть жизнь в собственном смысле, идеал жизни, жизнь полная и совершенная, а свобода от всяких ограничений времени, вечность, является уже выводом отсюда, который часто лишь подразумевается.
Богатое положительное содержание понятия раскрывается из употребления его в Ветхом и Новом Завете, при чем из вопроса ветхозаветного книжника Основателю Нового Завета: «что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» (Мф. 19, 16; Мр. 10, 17; Лк. 10, 25) видно, что оба Завета стоят на одной почве (Лев. 18, 5; Вт. 30, 19; Дан. 12, 2; Иезек. 20, 11; 18, 21; Авв. 2, 4; ср. Гал. 3, И, 12; Пс. 34, 13; ср. 1 П. 3, 10; Пр. Сол. 5, 15; 2 Макк. 7, 9, 36). Хотя вечная жизнь приписывается и людям, но замена слов «вечная жизнь» словами «жизнь Божия» (Еф. 4, 18) показывает, что в строгом смысле, вечная жизнь может быть приписана только Богу, Который один имеет жизнь в Себе (Иоан. 5, 26, ср. Мф. 16, 16: 26, 63; Иоан. 6, 57, 69; Деян. 14,15; 1 П. 1, 2, 3; Ап. 4, 9, 10; 5, 14; 15, 7), а к несовершенным существам лишь постольку, поскольку они находятся в общении с совершенною жизнью. Кто находится в общении с Богом, тот обладает вечной жизнью, тот жив (Иоан. 6, 33, 54), так как у Бога все живы (Лк. 24, 5), а кто вне общения, тот и вне вечной жизни. Общение с Богом не одно из условий вечной жизни, а единственное условие, и вместе с ним даны все остальные (Mф. 22, 29—32). А так как согрешившее человечество может иметь общение с Богом только через своего Искупителя, Которому дано иметь в Себе жизнь (Иоан. 5, 26; 6, 57; 1 Иоан. 5, 11, 20), то вечную жизнь имеет только тот, кто имеет общение с Ним (1 Иоан. 1, 1—3, ср. Иоан. 1, 4—18; 3, 16, 36; 4, 14; 6, 31—35, 47—63; 10, 28; 11, 25; 14, 6; 20, 31; 1 Иоан. 5, 11, 13, 20; 3, 14, 15; Римл. 8, 11, 12; 1 К. 15, 45; Гал. 2, 20; Еф. 2, 5; 3, 17; Кол. 3, 4), начальником жизни (Д. 3, 15), живым камнем (1 П. 2, 4, 5), кто пребывает в Нем, кто ест Его тело и пьет Его кровь (Иоан. 6, 51, 53—56), кто верит в Него (Иоан. 3,16; 6, 47) и в Пославшего Его (Иоан. 5, 24), кто слушает слова Его (6, 68) и знает единого истинного Бога и Посланного Им (Иоан. 17, 3), кто исполняет возвещенные Им заповеди Отца (Иоан. 12, 50).
Так как богообщение должно быть не последнею лишь целью человека, а его всегдашним непрерывным состоянием, то название «вечная» применяется как к настоящей временной (Иоан. 6,40; 20,31), так и к будущей бесконечной жизни (Мф. 25, 46). «Верующий в Сына (уже здесь на земле) имеет жизнь вечную» (Иоан.З, 36). «Мы знаем, что (уже теперь) перешли от смерти в жизнь» (1 Иоан. 3, 11). Жизнь вечная получается раньше воскресения из мертвых (Иоан. 6, 54). Вечная жизнь — это содержание общее и земной, и загробной жизни. Она является поэтому началом, объединяющим ту и другую, благодаря чему загробная жизнь служит продолжением земной, а разлучение от тела лишь переходом от одной к другой (Иоан. 5, 24), а не смертью (Иоан. 11, 26), переходом, в котором конец одной и начало другой совпадают. Начальность и конечность земной жизни и начальность загробной не противоречит вечности той и другой. Земная жизнь в вечной жизни неразрывно сливается с бесконечностью жизни загробной, а поскольку та и другая жизнь состоит в общении с полной и совершенной жизнью, они становятся выше и вне всяких временных определений. Но общение с Богом неодинаково в земной и загробной жизни. Отсюда название «вечная» имеет неодинаковый смысл по отношению к той и другой. Мы получаем вечную жизнь через Христа, но до явления Христа «мы умерли и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге», и только тогда, «когда явится Христос, жизнь наша, тогда и мы явимся с Ним во славе (Кол. 3, 3, 4). Вечная жизнь проявляется, таким образом, только в жизни будущей и название вечной жизни приложимо к земной жизни лишь в силу связи ее с будущей жизнью, лишь постольку, поскольку она служит приготовлением к жизни будущей. Сама же по себе земная жизнь есть переход к вечной жизни, постепенное умирание старой жизни. Но это постепенное умирание есть в то же время нарождение новой жизни и последний момент этого умирания — физическая смерть есть рождение в новую жизнь. Всё зависит таким образом от точки зрения. Если рассматривать земную жизнь вне связи с жизнью будущей, то она является смертью (Кол. 3, 3), тлением (φθορἁ, — P. 8, 21), если же рассматривать в связи с будущей жизнью, как рождение в будущую жизнь, как её начало, то она является жизнью вечной.
Вполне последовательно последняя точка зрения проведена только у св. апостола Иоанна Богослова. У апостола же Павла, как и у других новозаветных писателей, жизнь вечная есть синоним жизни будущей (1 Т. 4, 8) и настоящей жизни свойственна лишь надежда вечн. жизни (Т. 1, 2; 3, 7, — ср. Иуд. 21). В святоотеческой литературе вечность также обычно приписывается только будущей жизни. Такое словоупотребление мы встречаем у Иринея, Тертуллиана, Августина, Василия Великого, Григория Нисского, Иоанна Дамаскина и др. В никейском символе, высшее благо христианского чаяния означено не обычным в Священном Писании — жизнь вечная, а более редким, но более точным термином — «жизнь будущего века». Но в святоотеческой литературе встречается наименование вечной и земной жизни, напр, у Ефрема Сирина, Макария Египетского, Иоанна Златоуста и особенно у Климента Александрийского. Основываясь на изречениях апостола Иоанна и широко пользуясь результатами греческой философии, он развивает учение о настоящей жизни христиан, как жизни вечной. Исходя из мысли Аристотеля и стоиков о тождестве вечности и совершенства, он доказывает, что жизнь христианская, как жизнь совершенная, есть жизнь вечная с самого крещения — рождения в совершенную жизнь. Христианская жизнь, как жизнь совершенная, есть уже данная полнота всего, и в ней поэтому не может быть никакого недостатка, ничего такого, что должно бы отнести к будущему, а все дано в настоящем, даже воскресение уже дано в этой жизни в вере (Clem. Alex., Paedag. I, p. 41, 60 sylb., Strom. VII, p. 300).
Литература. Herzog, Real-Encyclopadie, II Aufl., B. VIII — ст. Guder'a, III Aufl., B.X1— Kohler`a; G. Teichmuller, Geschichte der Begriffs der Parusie, S. 125—163; еп. Феофан, Начертание христианского нравоучения, стр. 33—39; арх. Сергий, Православное учение о спасении, стр. 94—145; его же, Вечная жизнь, как высшее благо: Олесницкий, Время и вечность, в «Чтениях Общества люб. дух. просв.» 1887 г. № 6—7; Вечная жизнь, из бесед Берсье, в «Христ. Чтении» 1878 г., П; Жизнь будущего века, «Хр. Чт.» 1854, II; 1857, I; Размышление о вечности, из бесед прот. И. М. Богословского-Платонова, «Хр. Чт.» 1871, I.
* Сергей Викторович Троицкий,
преподаватель С.-Петербургского
Александро-Невского духовного училища.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 5, стлб. 576. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1904 г. Орфография современная.
Смотрите также:
- С. С. Глаголев. Жизнь (определение).
- С. С. Глаголев. Бессмертие.