Обычное наименование Иуды Предателя в синоптических Евангелиях: «Иуда Искариот» (`Ιούδας ό Ισκαριώτης: Мф. 10, 4. Мрк. 3, 19. Лк. 6, 16), а в четвертом Евангелии (6, 71. 12, 4. 13, 2. 26) более полно: «Иуда Симонов Искариот» (`Ιούδας Σίμωνος `Ισκαριώτης). «Искариот» — `Ισκαριώτης ест форма грецизированная, которой соответствует семитическая форма: Ίσκαριώθ (по лучшим кодексам у Мрк. 3, 19. 14, 10. Лк. 6, 16: Σκαριώθ). Как показывает само наименование и древняя глосса: ό από Καριώτου – «от Кариота», — «Искариот» означает: «муж (гражданин) из Кариота», — города в Иудее, в колене Иудовом (теперешний находящийся в развалинах еl-Karjeten, к югу от Хеврона).
Следовательно, среди 12 апостолов Иуда Искариот был единственным апостолом, происходившим не из Галилеи, а из Иудеи. Наименование «Симонов» указывает, что Иуда был сын Симона, или же носил имя своего отца, в качестве второго имени, что среди Иудеев того времени было, как известно, довольно обычно.
Во всех перечислениях апостолов Иуда Искариот занимает последнее место (Мф. 10, 4. Мрк. 3, 19. Лк. 6, 16), причем выразительно указывается на его предательство (Мф. 10, 4. Мрк. 3, 19: «иже и предаде его». Лк. 6, 16: «иже и бысть предатель»). Поставляется Иуда попарно то с Симоном Кананитом (Мф. Мрк.), то с Иудою Иаковлевым (Лк.). Быть может, более первоначально его поставление у Матфея и Марка; зилотизм сближал его с Симоном Кананитом.
Избрание Иуды ни чем не отличалось от избрания прочих апостолов (ср. Деян. 1, 17). Он был избран Самим Господом для проповеди Евангелия за свою одушевленную веру в грядущее мессианское царство и, подобно другим апостолам, благовествовал, исцелял болезни, воскрешал мертвых, изгонял бесов (ср. Мф. гл. 10. Мрк. 6, 14. Лк. 10, 17). Что выделяло Иуду из среды других 12 апостолов, — это его экономические способности, почему он был, так сказать, казначеем небольшой Христовой общины, имея ковчежец и нося вметаемое в него (Ин. 12, 6) добровольными жертвователями, верными последователями Христа Спасителя (Лк. 8, 3).
Первые три Евангелиста ничего не сообщают из жизни Иуды Искариота до его предательства, так, что последнее (Евангелие), следуя их повествованию, является как бы неожиданным. Только один святой Иоанн передает, что Христос провидел своего будущего предателя (Ин. 6, 70—72), что Иуда был одержим корыстолюбием (Ин. 12, 6). Вопрос о том, почему Иуда предал Господа, решается различно. Совершенно легкомысленными и не имеющими никакой опоры в евангельском тексте являются попытки оправдать Иуду (в последнее время такую не только глупо-безплодную, но прямо кощунственную попытку сделал наш писатель Л. Андреев), — провести взгляд, что Иуда предал Господа в надежде, что Он спасется чудом, или чрез народное восстание, или другим каким-либо образом; или что Иуда, сгорая нетерпением скорее увидеть открывшееся политическое царство Мессии, желал своим предательством как бы вынудить Христа поскорее обнаружиться в своей славе. Нет, Иуда возненавидел Господа. Гораздо вернее взгляд, что Иуда предал Христа из религиозного фанатизма. Разделяя обще-иудейские заблуждение о царстве, Мессии, как царстве политическом будучи ложным защитником народности и ее заветов, зараженный политическим пан-иудаизмом, Иуда постепенно разочаровался во Христе, не мог разуметь Его возвышенного духовного учения и признал, что Христос не есть истинный Мессиия, а лже-месия, Которого нужно предать во имя законной правды. Но одним этим мотивом предательство Иуды не объясняется. По ясному указанию Евангелистов, он предал Господа по сребролюбию (Мф. 26, 15. Мрк. 14, 10. 11. Лк. 22, 5), и никакое перетолкование евангельского текста здесь невозможно; для скупца Иуды, носившего скромный ковчежец и из него похищавшего вметаемое, такая сравнительно малая сумма, как 30 сребреников (23—25 р.), могла показаться соблазнительною. Сребролюбие образует мрачный фон души Иуды. О внешних благах царства Мессии помышляли и другие апостолы, но именно сребролюбие оземленило Иуду, сделало его грубым материалистом, безусловно глухим к возвышенному учению Христа. Иуда Предатель представляет собою как бы тип всего Иудейского народа, который был заражен ложным мессианизмом, но заражен именно вследствие своего сребролюбия — грубого материалистического склада ума и чувства.
Иуда Предатель не был каким-то необходимым орудием в руках божественного Промысла, как желают это представить некоторые ученые. «Сам Премудрый знал, как устроить наше спасение, хотя бы и не случилось предательства. Посему-то, чтобы кто не подумал, что Иуда был служителем домостроительства, Иисус называет его несчастнейшим человеком» (св. Иоанн Златоуст).
Вопрос, был ли Иуда при установлении Господом таинства Евхаристии и вкусил ли он святейшего Тела и Крови Господа, не может быть разрешен с абсолютно-бесспорной определенностью. Лучше следовать наиболее установившемуся церковному преданию, нашедшему свое выражение и в памятниках церковной иконографии, — что Иуда вкусил Тело и Кровь Господа, но вкусил «в суд и во осуждение» (1 Кор. 11, 20).
Спорным является вопрос о судьбе Иуды Искариота. Евангелист Матфей говорит, что Иуда, раскаявшись после осуждения Христа (такое раскаяние было только следствием угрызения совести, а не живой веры во Христа) и бросивши сребреники в храме, — вероятно в том месте, где находилась сокровищница (ср. Мрк. 12, 41. — Ин. 8, 20), — после бесплодной попытки возвратить их первосвященникам, — пошел и удавился (Мф. 27, 3-5). Это свидетельство вовсе не стоит в совершенном противоречии с книгой Деяний Апостольских, где святой Петр в своей речи, по поводу избрания апостола на место отпавшего Иуды, говорит о последнем что «когда низринулся, разселось чрево его и выпали все внутренности его» (1, 18): последнее случилось после удавления Иуды, когда, по замечанию схоластика (Евсевия Кесарийского) «веревка порвалась, и Иуда упал на землю». Равным образом нет никакого противоречия в том, что, — по свидетельству Матфея (27, 6. 7), — Акелдама была куплена первосвященниками за деньги, брошенные Иудою, а святой Петр говорит об Иуде, что он «приобрел землю (село, участок) неправедною мздою» (Деян, 1, 18). Обычное, но хорошее примирение этих свидетельств то, что «господином участка был внесший деньги, хотя бы его покупали и другие» (св. Иоанн Златоуст), Акелдама же была приобретена на деньги Иуды. Удавление Иуды произошло, — должно быть, — чрез несколько часов после осуждения Христа; нет никакого основания думать, что это случилось после воскресения Христа (блаж. Августин, О согласии евангелистов, III, VII: 28 сл.).
Предание о судьбе Иуды, записанное у Папия и воспроизводимое затем у Аполлинария, в катенах и у блаженного Феофилакта, имеет характер народной легенды, опирающейся отчасти на неправильном, понимании текста книги Деяний об Иуде. По этому преданию, «Иуда не умер в петле, но еще жил, захваченный прежде, чем удавился». «Тело его распухло до такой степени, что он не мог проходить там, где могла проезжать повозка, и не только сам не мог проходить, но даже и одна голова его. А веки глаз его настолько, говорят, распухли, что он не мог вовсе видеть света, а самих глаз его невозможно было видеть, даже посредством деоптры врача: так глубоко находились они от внешней поверхности». Далее подробнее говорится о том отвратительном виде, какое имело тело Иуды. «После больших мучений и терзаний он умер, говорят, на собственном участке земли, и село это, вследствие отвратительного запаха, остается пустым и необитаемыми даже до сего дня; даже теперь никто не может пройти мимо этого места, не закрывши руками (органа) обоняния. Столь великое наказание постигло уже на земле его тело» (Patrum ap. opera, ed. Gebhardt und Ad. Harnack, Fasc. I, Part. II, p 94; см. также Catenae in Act. Ap., ed. Cramer, p. 12. 13; блаж. Феофилакт, Толкования на Новый Завет, т. V, Казань 1905, стр. 28). Это легендарное, обращавшееся в народе, повествование о судьбе Иуды опирается на том неправильном понимании Деян. 1, 18, будто Иуда еще жил некоторое время после предательства на купленном им собственном, участке земли; выражение книги Деяний; πρηνης γενομενος; («когда низринулся») поняли в смысле: πρησθεἱς (у Папия), πεπρηομἑνος (армянский перевод книги Деяний; см. Th. Zahn, Forschungen VI, S. 155), т. е. «воспаленный», «распухший».
Образ Иуды Искариота — образ мрачный, и таким он останется всегда, несмотря на все попытки внести в душу Иуды момент трагический, возбуждающий наше сочувствие. Христос предвидел его предательство; Он не один раз обличал и предостерегал Иуду во время тайной вечери (Ин. 13, 10-13, 18-21. Мф. 26, 21. 23. Мрк. 14, 18. 20), но в сердце Иуды вошел сатана (Ин. 13, 27), и коварный ученик предал Христа на смерть. «Иудино лобзание» на веки останется синонимом предательства. Слова Христа Иуде после этого лобзания: ἑταἱρε ἑφ῾δ πἁρει - «друг, для чего ты пришел» (Мф. 26, 50; в Recept. менее заверенное чтение: ἑφ῾ ψ) понимаются различно, — то в форме вопроса («друже, на что ты пришел?»), то в форме восклицания («друже, на какое дело ты пришел!»), то как эллиптическая форма, при подразумеваемом «твори» («друже, на что пришел, твори»). Первое понимание не может быть принято потому, что оно несогласно с обычным греческим словоупотреблением, где в прямых вопросах никогда не стоит δ вместо τἱ; при втором понимании несправедливо δ отожествляется с οἱον, третье понимание представляется недостаточным по той причине, что Иуда уже совершил свое злое предательское дело, и не было нужды говорить, чтобы он его творил (в славянском переводе у св. митрополита Алексия: «друже! на неже прице, дерзай»). Принимая во внимание Лук. 22, 48 и удерживая обычную во всех изданиях Нового Завета вопросительную форму речи данного места, — лучше восполнить вопрос так: «друже! на что ты пришел (разве я не знаю)?» И как бы продолжением этих слов служит обращение (Лк. 22, 48): «лобзанием ли предаешь Сына человеческого?»
Иуда Искариот — повторим — есть как бы тип всего иудейского народа, предавшего Христа на смерть вследствие ложного мессианизма и своего грубого, материалистического склада ума и чувства.
Литература:
На русском языке новый капитальный труд об Иуде Предателе, еще не оконченный, принадлежит профессору московской Духовной Академии. М. Д. Мурашову: Иуда Предатель в «Богословском Вестнике» 1905 г., кн. 7—8, стр. 539—559; кн. 9, стр. 39—68; 1906 г., кн. 1, стр. 37—68; кн. 2, стр. 246— 262 [а также см. его прежнюю статью под тем же заглавием в «Православном Обозрении 1883 г., .№ 11. стр. 37—82. Ср. еще у М. В. Барсова, Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению Четвероевангелия, т. II, изд. 2-е Спб. 1893]. См. также нашу брошюру: Тайная вечеря Господа нашего Иисуса Христа, Киев 1906 г., и у профессора Ф. И. Мищенко. Речи святого апостола Петра в книге Деяний Апостольских, Киев 1907, стр. 28-38.
* Димитрий Иванович Богдашевский,
доктор богословия, ординарный
профессор Киевской Духовной Академии.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 7, стлб. 686. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1906 г. Орфография современная.
