Беспечность наша возбудила гнев Божий — отвратим его усердием и покажем полную перемену. Есть у нас великий помощник — пост... (свт. Иоанн Златоуст, 46, 81).
***
...От беспечности падает и стоящий... <она> не позволяет избавиться от постигших зол (свт. Иоанн Златоуст, 46, 311).
***
...Благополучие, как бывает... делает людей беспечными... (свт. Иоанн Златоуст, 47, 163).
***
...Спящему, беспечному и не заботящемуся о своем спасении, ничто не приносит пользы... (свт. Иоанн Златоуст, 47, 257).
***
...Если мы будем бодрствовать, то и диавол не может повредить нам; если же не станем бодрствовать, а будем беспечными, то и от полезного никогда не получим пользы, но даже потерпим величайший вред. Таково зло — беспечность (свт. Иоанн Златоуст, 47, 257).
***
...Нерадивого, беспечного, не заботящегося о самом себе ничто не сделает лучшим, хотя бы употреблены были тысячи пособий (свт. Иоанн Златоуст, 47, 489).
***
...Беспечность — вот тяжкое зло!.. Как она делает легкое для нас трудным, так старание и внимание делает легким для нас и трудное (свт. Иоанн Златоуст, 48, 113).
***
...Великое зло — беспечность... она лишает нас и тех благ, которыми мы уже пользовались, и подвергает великому стыду (свт. Иоанн Златоуст, 48, 155).
***
...Предавшись беспечности, мы терпим вред и от самых маловажных вещей... (свт. Иоанн Златоуст, 48, 223).
***
...Если предадимся беспечности, и сами подвергнемся великому наказанию, и другим дадим повод к соблазну (свт. Иоанн Златоуст, 48, 441).
***
Если бы мы немного захотели воспрянуть духом, мы отрясли бы, как прах, все (диавольские) козни; так, когда падаем (в грех), не от насилия его (диавола) терпим это, а от собственной беспечности (свт. Иоанн Златоуст, 48, 650).
***
Как судно, ненагруженное и предоставленное течению буйных ветров, скоро потопляется, так и душа, живущая беспечно, подвергается бесчисленным страстям (свт. Иоанн Златоуст, 49, 57).
***
Когда другой грешит, а ты проходишь мимо, не обличаешь и не скорбишь, то делаешь свою душу более беспечною и склонною к падению, и располагаешь ее весьма часто впадать в те же самые грехи; а тому немало вредишь своею неблаговременною снисходительностью, делая для него отчет в будущем более трудным и в настоящем приучая его к большей беспечности (свт. Иоанн Златоуст, 49, 267).
***
Беспечна природа человеческая и легко увлекается к погибели не от того, что она так создана, а от произвольного нерадения (свт. Иоанн Златоуст, 52, 117).
***
Не столько страшно впасть в глубину зол, сколько — впавши, оставаться в ней; не столько нечестиво впасть в глубину зол, сколько — впавши, оставаться беспечным (свт. Иоанн Златоуст, 53, 229—230).
***
Бывают... частые и неожиданные <смерти>, и однако мы живем, как будто бессмертные... (свт. Иоанн Златоуст, 56, 116).
* **
...Все боятся одного — как бы не сделаться бедным, а как бы не попасть в геенну, о том никто не беспокоится и не трепещет (свт. Иоанн Златоуст, 56, 194—195).
***
Один старец рассказывал, что некий брат желал удалиться в пустыню, но ему не позволяла родная мать. Он не оставлял своего намерения и говорил: «Я хочу спасти душу свою». Мать долго уговаривала его, но, будучи не в силах удержать, наконец отпустила его. Сделавшись монахом, он в беспечности проводил свою жизнь.
Между тем мать его умерла. Чрез несколько времени он сам впал в тяжелую болезнь и в исступлении был восхищен на суд, где встретил мать свою вместе с прочими судимыми. Когда она увидела его, изумилась и сказала: «Что это такое, сын мой? И ты пришел на это место осужденных! Где же слова твои: хочу спасти душу свою?» Смущенный такими словами, он стоял с поникшей головой, не зная, что ответить матери. Вдруг слышит голос: «Возьмите его отсюда. Я послал вас в киновию за другим монахом, соименным этому, из такой-то пустыни». Когда кончилось видение, он пришел в себя и рассказал о нем присутствующим. Для утверждения и удостоверения в словах своих он просил одного брата сходить в ту киновию, о которой слышал, и дознать, не скончался ли там брат, о котором он слышал. Посланный, пришедши (в киновию), нашел точно так. После этого, когда брат восстал от болезни и мог располагать собой, он сделался затворником и сидел, помышляя о своем спасении, каялся и плакал о том, что прежде проводил жизнь в беспечности. Таково было его сокрушение, что многие уговаривали сделать некоторое послабление, дабы не потерпеть какого-нибудь вреда по причине неумеренности плача. Он не хотел на это склониться, говоря: «Если я не снес упрека матери своей, то как могу перенести в Судный День стыд пред Христом и святыми Ангелами?» (101, 470—471).
***
Некий из отцов говорил: «Один труженик был внимателен к себе, и случилось ему немного вознерадеть, но в это время он сказал себе: «Душа! Доколе ты нерадишь о спасении своем? Ужели не боишься Суда Божия? Не предана ли вечным мучениям? Не объята ли ты беспечностью?» Говоря это в себе самом, он подвигся на дело Божие. Когда он творил молитвословие, пришли демоны и возмущали его. Он же говорит им: «Доколе вы беспокоите меня, ужели вы не довольны нерадением прошедшего времени?» Демоны говорят ему: «Когда ты был в беспечности, и мы были беспечны к тебе; когда ты опять восстал против нас, и мы восстали против тебя». Услышав сие, он еще более подвиг себя на дело Божие и преуспевал благодатию Божиею» (94, 278).