Понимание Священного Писания
...Вникая во всякое чтение и псалмопение, несколько просвещенный (благодатию) везде находит видение, и богословие, и каждое Писание — подтверждаемое другим. А у кого ум еще не просвещен, тот думает, что Божественные Писания разногласны между собою; однако нет сего в Божественных Писаниях. Никак. Но некоторые из Писаний свидетельствуются другими Писаниями, а некоторые имели поводом время или лицо, и потому всякое изречение Писания непогрешительно. Иной же образ (понимания) есть дело нашего неведения. И никто не должен порицать Писания, но всею силою соблюдать их в том виде, как они находятся, а не по своему хотению, как делали эллины и иудеи. Не хотя сказать: «не знаю, что это», по самомнению и самоугодию они порицали Писание и естество вещей, и понимали их, как им казалось, а не по воле Божией; потому и обольстились и уклонились во все злое. Всякий ищущий смысла Писания не утверждает никогда своего разумения, ни хорошего, ни худого... Ибо, если кто-либо искажает смысл Писания или порицает его для того, чтобы утвердить свое знание или скорее — неведение, — нет на земле безумнее такого! Какое это понимание — представлять смысл Писания таким, каким он хочет, и осмеливаться изменять слова Писания? Тот понимает, кто видит изречения непоколебимыми и, премудростию Духа, обретает сокровенные тайны, подтверждаемые Божественными Писаниями (сщмч. Петр Дамаскин, 74, 119—121).
***
...Одно и то же изречение много раз встречается в Божественном Писании; однако это не есть многословие, но дня того (сделано), чтобы частым напоминанием и весьма ленивых в слушании, с удивлением, человеколюбиво привести к памятованию и пониманию говоримого, и чтобы слово не прошло скоро мимо ушей, по краткости встретившегося изречения, особенно когда мы заняты бываем житейскими вещами, ничего не зная даже и отчасти (сщмч. Петр Дамаскин, 74, 193—194).
***
Слово Божие не хочет все передать нам ясно, и опять не хочет оставлять все неясным, но (говорит) так, как нам полезно. Великое и это благодеяние Божие, говорит Иоанн Златоуст, что некоторые места Божественного Писания весьма ясны, а некоторые неясны; чтобы одними мы утверждались в вере и любви, и от многого непонимания не впали в неверие и уныние, а другими возбуждаемы были к изысканию и труду, избавились от гордости и приобрели смирение, через то, что не можем постигнуть. И таким образом от того и от другого получали плод смирения и любви к Богу, если ощущаем изливающиеся на нас дары Его (сщмч. Петр Дамаскин, 75, 67—68).
***
Кто, читая слова Писания, исполняет их по своему разуму и с упорством утверждает, что именно так должно их понимать, как он, тот не знает славы Божией и сокровищ Его. Кто же, при рассматривании (слов Писания), так говорит: не знаю (так ли), ибо я человек, — и воздает славу Богу, в том обитает богатство Божие (прп. авва Исаия, 59, 48).
***
...Нужна чистота в жизни для того, чтобы и для преуспеяния в нравственной добродетели распознаваемо было прикровенное в Писании. Но кроме чистоты жизни, нужно и продолжительное занятие Писанием, чтобы важность и таинственность Божия слова через непрестанное поучение напечатлелись в душе (свт. Василий Великий, 6, 12).
***
...Если и слушать Слово <Божие> тяжело для твоего терпения, то тем паче тяжело для тебя исполнение его на деле... Заключай из этого о себе, что ты... нерадив... (прп. Ефрем Сирин, 30, 137—138).
***
Когда садишься читать или слушать читающего <Священное Писание>, помолись прежде Богу, говоря: «Господи Иисусе Христе! Отверзи уши и очи сердца моего, чтобы услышать мне словеса Твои, и уразуметь их, и исполнить волю Твою... Ибо на Тебя уповаю, Боже мой, чтобы просветил Ты сердце мое» (прп. Ефрем Сирин, 32, 99).
***
...Предлагается нам Песнь Песней, как полное изложение боговедения и любомудрия. Она есть истинная скиния свидения, в которой покровами, завесами и опонами служат некие слова и речения, выражающие любовь, показывающие отношение к любимому, также изображение красоты, упоминание телесных членов, и видимого на лице, и сокрытого под облачением одежды. А что внутри, то в подлинном смысле есть некий пресветлый светильник, и кивот, исполненный тайн, и благоухающая кадильница, и очищение греха, оное всезлатое кадило благочестия, эта красота завес — благообразное исткание из доброцветности добродетелей, эти незыблемые столпы помыслов, неподвижные стояла догматов и красота верхов, которыми истолковывается благодать во владычественном <свойстве> души и омывальницы душ; и все, что относится к небесному и бесплотному житию, что закон предписывает, выражаясь загадочно, можно находить в сокрытых под буквою понятиях, если только, в купели Слова омыв всю скверну гнусной мысли, попечением о жизни соделаем себя способными к вступлению во Святая святых, а не останемся не узревшими чудес внутри скинии, подвергшись смерти за то, что, вопреки предписанию закона, касались мертвого понятия или какого-либо нечистого помышления. Ибо закон духовный не дозволяет таковым входа, если кто, коснувшийся какой-либо мертвой и мерзкой мысли, не омоет, по Моисееву Закону, ризу совести своей (свт. Григорий Нисский, 20, 38—40).
***
Поскольку... Песнь Песней содержит в себе некоторые понятия, трудно постигаемые и по неясности покрытые тайною, то настоит для нас потребность в большей внимательности, лучше же сказать, в большем содействии молитв, и путеводительстве Святаго Духа, чтобы нам в изумлении от сих высоких чудес не потерпеть того же, что обыкновенно бывает с нами, когда смотрим на звезды; потому что, и их красоте дивясь издали, не можем придумать никакого способа к познанию их сотворения, напротив того, по причине красоты их, наслаждением служит для нас пребывать в удивлении видимому. Ибо подлинно некиими звездами представляются и эти лучи, и осияния Божественных сих словес, блистательнейшие и превосходнейшие душевных очей, по высоте небесней от земли, как говорит Пророк (Пс. 102, 11). А если и с нашею душою произойдет то же, что слышим об Илии, и мысль наша, восхищенная на огненной колеснице, став превыспреннею, преложится к небесным красотам (Святым же Духом будем представлять себе тот огонь, которого Господь приходил воврещи на землю (Лк. 12, 49), уделяемый ученикам в виде языков); то и для нас небезнадежным сделается приблизиться к сим звездам, разумею божественные понятия, которые посредством небесных и духовных словес осиявают наши души (свт. Григорий Нисский, 20, 255—256).
***
...Как глухим, посредством знаков и движений рук, означаем, что должно делать, не потому, что сами не имеем собственного голоса, когда это делаем, но потому, что для неслышащих совершенно бесполезно изъяснение посредством слов, — так, поскольку человеческое естество некоторым образом глухо и не слышит ничего горнего, то благодать Божия, говорим мы, многочастне глаголавшая во пророцех (Евр. 1,1), руководит нас к уразумению горнего, сообразуя речения святых пророков с тем, что нам ясно и привычно, а не предлагает научения собственного собственному величию (ибо как в малом вместилось бы великое?), но снисходит к скудости нашей силы (свт. Григорий Нисский, 23, 362—363).
***
Видишь, какое великое благоразумие необходимо нам при рассматривании сокровища Божественных Писаний? Если же мы будем просто, поверхностно и невнимательно слушать сказанное в них, то не только произойдут... несообразности, но и окажется много противоречий в словах их (свт. Иоанн Златоуст, 44, 571).
***
...В Божественном Писании ничего не сказано просто и напрасно, но и незначительное слово заключает в себе скрытое сокровище (свт. Иоанн Златоуст, 47, 77).
***
Божественное Писание все излагает нам, снисходя к человеческой немощи (свт. Иоанн Златоуст, 47, 160).
***
Так как <Священное Писание> есть учение Божественное, а не человеческое, то и можно видеть, что все оно противоположно мудрости человеческой (свт. Иоанн Златоуст, 47, 399).
***
<Языческие писатели> пишут историю только для того, чтобы изложить рассказ о событиях, представить войны и сражения, и приобрести себе славу этими писаниями. А законодатель <пророк Моисей> пишет не так: он везде излагает историю великих праведников, чтобы повествование об их жизни служило для потомков добрым наставлением. Поэтому же он повествует не о праведниках только, но и о грешниках, чтобы мы одним подражали, а примера других избегали, и через то и другое преуспевали в добродетели и усердии (свт. Иоанн Златоуст, 49, 608—609).
***
...Нужно тщательное исследование, нужна кроме того и постоянная молитва, чтобы хотя немного прозреть в святилище Слова Божия (свт. Иоанн Златоуст, 51, 135).
***
Желающие получить какой-либо плод от того, что прочитывается <в Священном Писании>, не должны оставлять без внимания ни одного слова. Потому-то и заповедано нам исследовать Писания, что многое, что с первого взгляда представляется простым, заключает в себе глубокий сокровенный смысл (свт. Иоанн Златоуст, 51, 371).
***
Когда мы слушаем Евангелие, братие, будем усвоять образ мыслей, достойный этого названия. Часто многие, по обычному употреблению имен, не знают силы самих дел. А Евангелие есть объяснение дела, потому что оно благовествует нам многопетое домоправление Спасителя... (свт. Иоанн Златоуст, 55, 366).
***
...Желающий понимать Священное Писание должен заниматься не столько чтением толкователей, сколько очищением сердца от плотских пороков. Если эти пороки будут истреблены, то по снятии покрывала страстей душевные очи будут созерцать тайны Священного Писания. Ибо оно не с тем открыто от Святаго Духа, чтобы мы его не знали; темно же оно от того, что душевные наши очи закрываются покровом пороков; а если им возвращено будет естественное их здравие, то и одного чтения Священного Писания достаточно будет для уразумения истинного смысла его, и не будет нужды в пособии толковников, подобно тому, как телесные глаза не нуждаются ни в какой науке для видения, если только они чисты и нет темноты. От того-то и у самих толкователей произошло столько разностей и погрешностей, что, приступая к толкованию Священного Писания, не заботятся об очищении духа: по причине нечистоты сердечной они не только не видят света истины, но еще придумывают много противного вере (прп. авва Феодор, 56, 69).
***
...Тогда Божественные Писания для нас яснее становятся, как бы жилы и мозги их открываются, когда опытность наша не только приобретает, но и предваряет понимание их, и смысл слов раскрывается нам не через изъяснение, а через дела. Ибо, воспринимая то же расположение сердца, с каким воспет или написан псалом, становясь как бы сочинителями его, мы больше предваряем разумение его, нежели последуем, т. е. постигая прежде силу слов, нежели знание, при размышлении о них мы некоторым образом припоминаем, что в нас произошло или происходит при ежедневных случаях, что породило в нас наше нерадение, или приобрело усердие, или доставило Божественное Провидение, или обольстило внушение врага, или похитило легкое, тонкое забвение, или причинила человеческая слабость, или ввело в обман тупое незнание; воспевая псалмы, мы это воспоминаем. Ибо мы находим все эти расположения, выраженные в псалмах, так что то, что произошло с нами, ясно усматривая как в чистом зеркале, действительнее познаем, и таким образом научившись из действий, как учителей, мы не как услышанное, а как совершенное нами осязательно понимаем, не как усвоенное памятию, а как впечатленное в самую природу вещей, порождаем из внутреннего расположения сердца, так что проникаем смысл их не по связи чтения, а по предшествующей опытности, и таким образом дух наш достигает той чистоты молитвы... которая не только не занимается видением какого-либо образа, но и не развлекается никаким голосом, никаким произношением слов, при горячем напряжении ума, при неизреченном восторге сердца, с непобедимою живостию духа возносится, и которую дух, ставши вне всех чувств и видимых вещей, изливает Богу неизъяснимыми стонами и воздыханиями (прп. авва Исаак, 56, 362—363).
***
...Никто не может достигнуть правильного испытания свидетельств Божиих (Священного Писания), если наперед деятельным поведением не будет непорочно поступать по пути Христову (прп. авва Нестерой, 56, 436).
***
Обрати взор и на Божественную Премудрость, растворенную в низких словах и примерах. Если бы на Свое только достоинство взирал Бог, а не на пользу тех, которые будут читать <Священное Писание>, то употребил бы слова и примеры небесные и Божественные. Напротив того, поскольку давал закон людям, которые немощны и имеют нужду в словах человеческих (в таком только случае могли они удобно понимать и то, что выше их), то Божественные уроки растворил речениями простыми, чтобы и женщина, и ребенок, и самый неученый из всех людей приобретали некую пользу и от одного слышания. Ибо, озаботившись о спасении многих и даже несведущих, слово, по человеколюбию Законоположника страстворенное такою ясностию, никого не лишает посильной пользы. Не вознерадело же оно и о более мудрых; потому что в такой ясности, как некие сокровища, сокрыты учения столько таинственные, что самые мудрые и ученые люди приходят в недоумение от глубины мыслей и часто не могут проникнуть в непостижимость премудрости (прп. Исидор Пелусиот, 60, 284—285).
***
Не думай... сразу уловить то, что едва уловляется с пролитием великого пота и после многих подвигов; но, предначав трудами и молитвами, приступай к уловлению тех мыслей в Священном Писании, которыми разумение наше изощряется до большей проницательности (прп. Исидор Пелусиот, 60, 368).
***
Не возносись в сердце твоем разумением Писаний, дабы не впасть умом в дух хулы... (прп. Марк Подвижник, 69, 8).
***
Во всем, что встретится тебе в Писаниях, доискивайся цели слова, чтобы проникнуть тебе в глубину мысли святых и с большею точностию уразуметь оную (прп. Исаак Сирин, 58, 13).
***
Постоянно упражняй себя в размышлении, читая Божественные Писания, с точным их разумением, чтобы, при праздности ума твоего, не осквернялось зрение твое чужими сквернами непотребства (прп. Исаак Сирин, 58, 19).
***
Молитву почитай ключом к истинному смыслу сказанного в Божественных Писаниях (прп. Исаак Сирин, 58, 400).
***
Во Святом Писании различать можно плоть и дух, как бы оно было неким духовным человеком. И кто сказал бы, что буква Писания есть плоть, а смысл его — дух или душа, тот не погрешил бы против истины. Явно же, что тот премудр, кто, оставя плоть, как тленное нечто, весь прилепляется к духу, как нетленному (прп. Максим Исповедник, 91, 235).
***
В отношении... к Божественному Писанию, то, чтобы читать оное, в нашей состоит власти; а то, чтобы понимать читаемое, и от нас самих зависит, и не от нас. От нас зависит старание и внимание, какие надлежит иметь при чтении; <а> чтобы понимать читаемое, есть дело благодати Божией. Но то, чтобы удерживать в уме и помнить понятое, есть дело единой благодати Божией. Почему немного таких, которые удерживают это в уме, как и вообще спасаемых избранников немного. Чтение научает человека тому, что руководит его к Богу и делает Божиим; а молитва делает то, что Бог милосердствует к человеку и просвещает ум его, чтобы понимал и помнил прочитываемое. То, что написано об иных мирских делах, читающие могут понимать и сами, но вещей божественных и спасительных никому не возможно понять или помнить без просвещения от Святаго Духа (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 75).
***
...Тот, у кого... все Божественное Писание на устах, не может понять и постигнуть таинственную и Божественную славу и силу, сокрытую в нем, если не будет исполнять заповедей Божиих и не сподобится получить Утешителя, Духа Истины, Который бы раскрыл перед ним слова Божественного Писания, как книгу, и показал ему таинственно славу, которая внутри их, — при этом же показал бы силу и блага Божии, сокрытые в них, вместе с Вечною жизнию, преисполненною тех благ, которые сокрыты и неведомы для всех нерадивых презрителей заповедей Божиих. И достойно сокрыты. Ибо так как они прилепили все чувства свои к суете мирской, пристрастились к обманчивым благам настоящей жизни и омрачились через то умом своим, то и не могут вознестись горе, чтобы помышлять о мысленной красоте неизреченных благ Божиих (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 447).
***
...Все Божественное Писание всеми, содержащимися в нем, о Боге мыслями и речениями представляет только, что Бог есть, а не то, что Он есть (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 100).
***
...Читаемое в Писании настоящим образом познается, когда делом исполняется (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 308).
***
Молись в сокрушении духа Господу, чтобы Он открыл тебе очи видеть чудеса, сокровенные в законе Его, который — Евангелие (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 108).
***
Зрение грехов, зрение того падения, в котором находится весь род человеческий, есть особенный дар Божий. Испроси себе этот дар, и понятнее будет для тебя книга Небесного Врача — Евангелие (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 109).
***
Для любящего душу свою, для того, кто не решается на самоотвержение, закрыто Евангелие: он читает букву; но слово жизни, как Дух, остается для него под непроницаемою завесою (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 110).
***
...Точного и совершенного раскрытия Евангелия невозможно стяжать в себе собственными усилиями: это — дар Христов (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 111).
***
Евангелие, как откровение Бога, превысшего всякого постижения, недоступно для падшего разума человеческого. Необъятный разум Божий объемлется верою... (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 497).
***
...Правила Церкви требуют, чтобы Писание было понимаемо так, как объясняют святые отцы, а отнюдь не произвольно... (свт. Игнатий Брянчанинов, 42, 50).
***
Неведение новоначального и преобладание в нем страстей не дают ему возможности понимать Писание как должно и держаться с должною твердостию (свт. Игнатий Брянчанинов, 42, 139).
***
Слово Божие не может говорить так или иначе; оно одно (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 84, 70).