Некоторая часть текста отсутствует
***
Авва Пимен говорил: «Если придет к тебе мысль о нужных потребностях тела и ты исполнишь ее однажды, и придет в другой раз, и опять исполнишь, то если придет в третий раз, не внимай ей, ибо она пустая» (98, 198).
***
...На основании таинственного Священного предания истинно утверждаем, что Бог ни с чем из существующего не имеет сходства (сщмч. Дионисий Ареопагит, 29, 10).
***
Где идет речь о Господе Боге, там чистое и искреннее слово ищет доказательств для веры не в силе красноречия, а в самой вещи (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 89).
***
...Один есть Господь всех — Бог: величие Его не может иметь совместника, потому что Он Сам всемогущ (сщмч. Киприан Карфагенский, 65, 5).
***
Бог благ, и бесстрастен, и неизменен. Если кто, признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако же, как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять делаемся мы способными вкушать Божию благость, так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения (прп. Антоний Великий, 90, 89).
***
Имя есть означение одного из числа многих (нарицательное). Но неразумно думать, чтобы Бог, Который есть Един и единствен, имел соименных Себе: ибо слово Бог означает безначального, все сотворшего для человека (прп. Антоний Великий, 90, 91).
***
И самый порядок мироправления, и согласная во всем стройность доказывает не многих, но единого Мироправителя и Вождя — Слово (свт. Афанасий Великий, 1, 176).
***
...Богу свойственно быть невидимым, но познаваемым из дел... (свт. Афанасий Великий, 1, 231).
***
...<Знаем, что> Бог не то же, что человек, и что не позволительно представлять себе о Нем что-либо свойственное тварям... Если Бог не то же, что человек, (а это и действительно так), то не должно представлять о Нем чего-либо человеческого (свт. Афанасий Великий, 2, 204).
***
...Бог есть вечно сущий; а потому поелику всегда есть Отец, то вечно есть и Его сияние, т. е. Его Слово (свт. Афанасий Великий, 2, 209).
***
...Кто называет Бога Отцем, тот дает Ему это именование от Слова; познавая же Слово, познает в Слове Создателя и разумеет, что Им вся быша (свт. Афанасий Великий, 2, 220).
***
Бог невидим и неприступен существам сотворенным, наипаче же людям сущим на земле (свт. Афанасий Великий, 2, 259).
***
...Явно, что Бог, как Творец, имеет и зиждительное Слово не отвне, но собственно от Себя (свт. Афанасий Великий, 2, 263).
***
Когда же приписываем Богу глас, речь и повеление, тогда под Божиим словом не разумеем звука, издаваемого словесными органами, и воздуха, приводимого в сотрясение посредством языка, но, для большей ясности учащимся, хотим в виде повеления изобразить самое мановение в воле (свт. Василий Великий, 5, 33—34).
***
Сын Божий — Плод Святой от Святого, Вечный от Вечного, Податель Духа Святаго в осуществлении и образовании твари (свт. Василий Великий, 7, 168).
***
...Люди невежественные, по своему нечестию, прилагают к Богу сказанное человекообразно... (свт. Василий Великий, 7, 178).
***
...Как велик Бог? Какая мера Его? Каков Он в сущности? — Подобные вопросы опасны для вопрошающего и затруднительны для вопрошаемого. Лучшее обращение с ними — молчание (свт. Василий Великий, 8, 320).
***
...Дух <Святый> не то же, что Отец, хотя написано: Дух есть Бог (Ин. 4, 24); и опять, не одно лице Сына и Духа, хотя и сказано: аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов. Христос же в вас (ср.: Рим. 8, 9—10). Ибо из сего некоторые ложно заключали, будто бы Дух и Христос одно и то же лице. Но что скажем на сие? То, что из сего открывается сродство естества, а не слитность Лиц. Ибо есть Отец, имеющий совершенное и ни в чем не скудное бытие, корень и источник Сына и Святаго Духа. Но есть и Сын, в полном Божестве живое Слово и ни в чем не скудное рождение Отца. Но полон и Дух; Он не часть чего-либо другого, но совершен и всецел, созерцаемый Сам в Себе. И как Сын неразлучно соединен с Отцем, так с Сыном соединен Дух (свт. Василий Великий, 8, 329-330).
***
...Сын от Бога, и Дух от Бога, потому что и Сын исшел от Отца и Дух от Отца исходит; но Сын от Отца через рождение, а Дух от Бога неизреченно (свт. Василий Великий, 8, 334).
***
Подлинно неизреченны и неописанны молниеносные блистания Божией красоты; ни слово не может выразить, ни слух вместить (свт. Василий Великий, 9, 83—84).
***
Бог, всегда сущий и не имеющий предела бытия, не допускает конца (Своего бытия) (свт. Василий Великий, 9, 338).
***
И сущность, и ипостась имеют между собою такое же различие, какое есть между общим и отдельно взятым, например, между живым существом и таким-то человеком. Поэтому исповедуем в Божестве одну сущность и понятия о бытии не определяем различно; а ипостась исповедуем в особенности, чтобы мысль об Отце и Сыне и Святом Духе была у нас неслитною и ясною. Ибо если не представляем отличительных признаков каждого Лица, а именно: Отчества <отечества>, Сыновства и Святыни, исповедуем же Бога под общим понятием существа, то невозможно нам здраво изложить учения веры. Посему, прилагая к общему отличительное, надобно исповедовать веру так: Божество есть общее, отчество — особенное. Сочетавая же сие, надобно говорить: «Веруй в Бога Отца».
И опять, подобно сему должно поступать при исповедании Сына, сочетавая с общим особенное, и говорить: «Веруй в Бога Сына». А подобным образом и о Духе Святом, сочетавая предложение по тому же образцу, должно говорить: «Верую и в Бога Духа Святаго», чтобы и совершенно соблюсти единство исповеданием Божества, и исповедать особенность Лиц различением свойств, присвояемых каждому Лицу. А утверждающие, что сущность и ипостась — одно и то же, принуждены исповедовать только разные Лица и, уклоняясь от выражения: три ипостаси, не избегают погрешности Савеллия, который и сам во многих местах, сливая понятие, усиливается разделить Лица, говоря, что та же ипостась преобразуется но встречающейся каждый раз нужде (свт. Василий Великий, 11, 149—150).
***
Он <Бог> знает, что такое Он, и сокрывается от всякого человеческого разумения, не по зависти к нам, но щадя нас (прп. Ефрем Сирин, 31, 246).
***
Не обвиняйте Его <Божиего> могущества, что не соделало для природы вместимым невозможное: виною сему не Создатель, но тварность (прп. Ефрем Сирин, 31, 247—248).
***
Бог непостижим в могуществе Своем, о человеки! Он мог явить в тварях нечто большее, но совершил над ними одно то, что для них было вместительно (прп. Ефрем Сирин, 31, 248).
***
...Бог все сотворил соразмерно с потребностию каждой твари, и не по нужде какой изобрел разности тварей (прп. Ефрем Сирин, 31, 249).
***
И небеса, и все, что на них, сотворил Он <Бог> словом. А сим доказывается, что может Он сотворить еще многое и лучшее, но не творит, потому что тварная природа не вмещает того (прп. Ефрем Сирин, 31, 249).
***
...Если же Духа Святаго именуем после Сына, то в означение не времени, а Лица. Ибо одно время и Духа и Слова... Посему-то Божество Святой Троицы совечно. Отец и Сын и Святый Дух, хотя три Лица, но единой сущности. Посему-то Снятая и единосущная Троица есть Единый Бог (прп. Ефрем Сирин, 31, 253).
***
...Он <Бог> Своею благостию препобеждает всякое человеколюбие твари (прп. Ефрем Сирин, 31, 285).
***
...Не удерживает Он <Бог> щедрот и во гневе, так как ожидает моего обращения. Ибо не хочет видеть, чтобы кто-нибудь горел в огне; но угодно Ему, чтобы все человеки вошли в жизнь (прп. Ефрем Сирин, 31, 288—289).
***
О Естество, неизреченное для самых красноречивых и неисследимое для пытливых, Тебе подобает глас хвалы; но мы оскорбляем Тебя и тем навлекаем на себя бесславие (прп. Ефрем Сирин, 34, 326).
***
Естество Твое превыше всякого естества и непостижимо для земнородных. Прославляем Божество Твое, поклоняемся Ему, славословим Троичное имя Твое (прп. Ефрем Сирин, 34, 326).
***
<Бог> Отцем нашим назван потому, что по благодати Он призывает нас к усыновлению Себе (прп. Ефрем Сирин, 37, 178).
***
...Как слово существует у того, кто его произносит, так и Бог-Слово во всяком деле имеет общение со Своим Родителем и в Нем есть, и вне Его (прп. Ефрем Сирин, 38, 12).
***
...Божество никогда не отвращается от того, кому присуща вера (прп. Ефрем Сирин, 38, 108).
***
...Мы должны веровать, что есть Бог — Творец и Создатель всех существ: ибо как могла бы и существовать вселенная, если бы кто не осуществил ее и не привел в стройный состав? — Должны веровать, что есть Промысл все содержащий и все связывающий в мире; ибо для тех существ, для которых необходим Творец, необходим вместе и Промыслитель; иначе мир, носимый случаем, как вихрем корабль, должен бы был, по причине беспорядочных движений вещества, мгновенно разрушиться, рассыпаться и возвратиться в первоначальный хаос и неустройство. Мы должны также веровать, что наш Творец, или Зиждитель (все равно, тем ли, или другим именем назовешь Его), особенным образом печется о нашей участи, хотя жизнь наша и проводится среди различных противностей, коих причины для того может быть и остаются неизвестными, чтобы мы, не постигая их, тем более удивлялись над всем возвышенному Уму. Ибо все, что мы легко понимаем, легко и пренебрегаем; а, напротив, что выше нас, то чем неудобопостижимее, тем больше возбуждает в нас удивление; и все, что убегает от нашего желания, тем самым воспламеняет к себе сильнейшую любовь (свт. Григорий Богослов, 13, 39-40).
***
Что солнце для существ чувственных, то Бог для духовных; одно освящает мир видимый, Другой — невидимый; одно телесные взоры делает солнцевидными, Другой разумные естества — богоподобными. И как солнце, доставляя возможность видящему видеть, а видимому быть видимым, само гораздо превосходнее видимого, так Бог, устрояющий, чтобы существа мыслящие имели дар мышления, а мыслимые были предметом мышления, Сам выше всего мысленного, и всякое желание останавливается на Нем, далее же никуда не простирается (свт. Григорий Богослов, 13, 176-177).
***
...Ежели, исповедуя достоинство Сына и Духа, станем или признавать Их безначальными, или возводить к иному началу, то поистине опасно, чтобы или не обесчестить тем Бога, или не допустить чего-либо богопротивного. Если же (сколько ни возвышаешь Сына и Духа) не ставишь Их выше Отца, то не устраняешь Их от Причины, а, напротив того, к Ней возводишь и благое рождение, и чудное исхождение (свт. Григорий Богослов, 13, 220).
***
...Мы ищем имени, которым бы выражалось естество Божие, или самобытность, и бытие, ни с чем другим не связанное. А имя: Сый (Исх. 3, 14), действительно принадлежит собственно Богу и всецело Ему одному, а не кому-либо прежде и после Него; потому что и не было, и не будет чем-либо ограничено или пресечено. Что касается до других имен Божиих, то некоторые очевидным образом означают власть, а другие домостроительство, и последнее, частию до воплощения, частию по воплощении. Например: Вседержитель и Царь или славы (Пс. 23, 10), или веков (1 Тим. 1, 17), или сил, или возлюбленного (Пс. 67, 13), или царствующих (1Тим. 6, 15), и Господь Саваоф, или, что тоже, Господь воинств (Не. 3, 15), или сил (Ам. 6, 8), или господствующих (1 Тим. 6, 15), — явным образом суть имена власти. А Бог еже спасати (Пс. 67, 21), Бог или отмщений (Пс. 93, 1), или мира (Рим. 10, 20), или правды (Пс. 4, 2), Бог Авраамов, Исааков, Иаковль (Исх. 3, 6) и всего духовного Израиля, который видит Бога, — суть имена домостроительства. Поелику нами управлять можно посредством страха наказаний, надежды спасения, а также славы, и через упражнение в добродетелях; то отсюда заимствованы предыдущие имена, и имя Бога отмщений назидает в нас страх, имя Бога спасений — надежду, и имя Бога добродетелей — подвижничество, чтобы преуспевающий в чем-либо из сказанного, как бы нося в себе Бога, тем паче поспешал к совершенству и сближению с Богом посредством добродетелей. Сверх того, имена сии суть общие наименования Божества; собственное же имя Безначального есть Отец, безначально-Рожденного — Сын, и нерожденно-Исшедшего или Исходящего — Дух Святый (свт. Григорий Богослов, 14, 97—98).
***
Бог есть Свет и Свет высочайший, так что всякий другой свет, сколько бы ни казался осиявающим, есть только малая Его струя или рассеивающийся отблеск (свт. Григорий Богослов, 14, 146-147).
***
Бог всегда был, есть и будет или, лучше сказать, всегда есть; ибо слова: «был» и «будет» означают деление нашего времени и свойственны естеству приходящему: а Сущий — всегда. И сим именем именует Он Сам Себя, беседуя с Моисеем на горе; потому что сосредоточивает в Себе Самом всецелое бытие, которое не начиналось и не прекратится. Как некое море сущности, неопределимое и бесконечное, простирающееся за пределы всякого представления о времени и естестве, одним умом (и то весьма неясно и недостаточно, не в рассуждении того, что есть в Нем Самом, но в рассуждении того, что окрест Его), через набрасывание некоторых очертаний, оттеняется Он в один какой-то облик действительности, убегающий прежде, нежели будет уловлен, и ускользающий прежде, нежели умопредставлен, столько же осиявающий владычественное в нас, если оно очищено, сколько быстрота летящей молнии осиявает взор. И сие, кажется мне, для того, чтобы постигаемым привлекать к Себе (ибо совершенно непостижимое безнадежно и недоступно), а непостижимым приводить в удивление, через удивление же возбуждать большее желание, и через желание очищать, и через очищение соделывать богоподобными; а когда сделаемся такими, уже беседовать как с присными (дерзнет слово изречь нечто смелое) — беседовать Богу, вступившему в единение с богами и познанному ими, может быть, столько же, сколько Он знает познанных Им (см.: 1 Кор. 13, 12) (свт. Григорий Богослов, 14, 238—239).
***
Когда же произношу слово: Бог, вы озаряйтесь единым и тройственным светом — тройственным в отношении к особенным свойствам, или к Ипостасям (если кому угодно назвать так), или к Лицам (нимало не будем препираться об именах, пока слова ведут к той же мысли), — единым же в отношении к понятию сущности и, следственно, Божества. Бог разделяется, так сказать, неразделимо, и сочетавается разделенно; потому что Божество есть Единое в Трех, и едино суть Три, в Которых Божество или, точнее сказать, Которые суть Божество. А что касается до преизбытка и недостатков, то мы без них обойдемся, не обращая ни единства в слитность, ни разделения в отчуждение. Да будут равно далеки от нас и Савеллиево сокращение, и Ариево разделение; ибо то и другое в противоположном смысле худо, и одинаково нечестиво. Ибо для чего нужно — или злочестиво сливать Бога, или рассекать на неравных? — Нам един Бог Отец, из Негоже вся, и един Господь Иисус Христос, Имже вся (1 Кор. 8, 6), и един Дух Святый, в Котором все. Словами: из Него (εξ ου), Им (δι ου) и в Нем (εν ω), не естества разделяем (иначе не переставлялись бы предлоги, или не переменялся бы порядок имен), но отличаем личные свойства единого и неслиянного естества. А сие видно из того, что различаемые опять сводятся воедино, если не без внимания прочтешь у того же Апостола следующие слова: из Того, и Тем, и в Нем (εις αυτον) всяческая: Тому слава во веки, аминь (Рим. 11, 36). Отец есть Отец и безначален; потому что ни от кого не имеет начала. Сын есть Сын, и не безначален; потому что от Отца. Но если начало будешь разуметь относительно ко времени, то Сын и безначален; потому что Творец времен не под временем. Дух есть истинно Дух Святый, происходящий от Отца, но не как Сын (ουχ υικως); потому что происходит не рожденно (γεννητως), но исходно (εκπορευτως); если для ясности надобно употребить новое слово. Между тем ни Отец не лишен нерожденности, потому что родил; ни Сын — рождения, потому что от Нерожденного (ибо как Им лишиться?); ни Дух Святый не изменяется или в Отца, или в Сына, потому что исходит, и потому что Бог; хотя и не так кажется безбожным. Ибо личное свойство непреложно; иначе как оставалось бы личным, если бы прелагалось и переносилось? ...Итак, один Бог в Трех и Три Едино, как сказали мы (свт. Григорий Богослов, 14, 261—262).
***
Бог есть свет высочайший, неприступный, неизглаголанный, ни умом не постигаемый, ни словом не изрекаемый, просвещающий всякую разумную природу, то же в духовном мире, что солнце в чувственном... по мере представления возбуждающий к Себе любовь, и по мере любви вновь умопредставляемый, только Сам для Себя созерцаемый и постижимый, а на существующее вне Его мало изливающийся. Говорю же о свете, созерцаемом во Отце, и Сыне, и Святом Духе, Которых богатство в соестественности и в едином исторжении светлости (свт. Григорий Богослов, 14, 274—275).
***
Бог есть свет неприступный, Он непрерывен, не начинался, не прекратится; Он неизменяем, вечно сияющ и трисиятелен: не многие (думаю же, едва ли и не многие) созерцают Его во всей полноте (свт. Григорий Богослов, 15, 143).
***
...Божество беспредельно и неудобосозерцаемо. В нем совершенно постижимо сие одно — Его беспредельность; хотя иный и почитает принадлежностию простого естества — быть или вовсе непостижимым, или совершенно постижимым. Но исследуем, что составляет сущность простого естества; потому что простота не составляет еще его естества, точно так же, как и в сложных существах не составляет естества одна только сложность. Разум, рассматривая беспредельное в двух отношениях — в отношении к началу и в отношении к концу (ибо беспредельное простирается далее начала и конца, и не заключается между ними), когда устремит взор свой на горнюю бездну, и не находит, на чем остановиться, или где положить предел своим представлениям о Боге, тогда беспредельное и неисследимое называет безначальным; а когда, устремившись в дольнюю бездну, испытывает подобное прежнему, тогда называет его бессмертным и нетленным; когда же сводит в единство то и другое, тогда именует вечным; ибо вечность не есть ни время, ни часть времени, потому что она неизмерима. Но что для нас время, измеряемое течением солнца, то для вечных вечность, нечто спротяженное с вечными существами и как бы некоторое временное движение и расстояние.
Сим да ограничится ныне любомудрствование наше о Боге; потому что нет времени распространяться, и предмет моего слова составляет не богословие, но Божие домостроительство. Когда же именую Бога, разумею Отца и Сына и Святаго Духа, как не разливая Божества далее сего числа Лиц, чтобы не ввести множества богов, так не ограничивая меньшим числом, чтобы не осуждали нас в скудости Божества, когда впадем или в иудейство, защищая единоначалие, или в язычество, защищая многоначалие. В обоих случаях зло равно, хотя от противопожных причин. Таково Святое Святых, сокрываемое и от самых Серафимов и прославляемое тремя Святынями, которые сходятся в единое Господство и Божество, о чем другой некто прекрасно и весьма высоко любомудрствовал прежде нас.
Но поелику для Благости не довольно было упражняться только в созерцании Себя самой, а надлежало, чтобы благо разливалось, шло далее и далее, чтобы число облагодетельствованных было как можно большее (ибо сие свойственно высочайшей Благости), то Бог измышляет, во-первых, Ангельские и небесные силы. И мысль стала делом, которое исполнено Словом и совершено Духом. Так произошли вторые светлости, служители первой Светлости, разуметь ли под ними разумных духов, или как бы невещественный и бесплотный огонь, или другое какое естество, наиболее близкое к сказанным. Хотел бы я сказать, что они неподвижны на зло и имеют только движение к добру, как сущие окрест Бога и непосредственно озаряемые от Бога (ибо земное пользуется вторичным озарением); но признавать и называть их не неподвижными, а неудободвижными убеждает меня Денница — по светлости, а за превозношение ставший и называемый тьмою, с подчиненными ему богоотступными силами, которые через свое удаление от добра стали виновниками зла, и нас в оное вовлекают. Так и по таким причинам сотворен Богом умный мир, сколько могу о сем любомудрствовать, малым умом взвешивая великое.
Поелику же первые твари были благоугодны Богу, то измышляет другой мир — вещественный и видимый; и это есть стройный состав неба, земли и того, что между ними, удивительный по прекрасным качествам каждой вещи, и еще более достойный удивления по стройности и согласию целого, в котором и одно к другому, и все ко всему состоит в прекрасном соотношении, служа к полноте единого мира. А сим Бог показал, что Он силен сотворить не только сродное, но и совершенно чуждое Себе естество. Сродны же Божеству природы умные и одним умом постигаемые, совершенно же чужды твари подлежащие чувствам, а и из сих последних еще далее отстоят от Божественного естества твари вовсе неодушевленные и недвижимые (свт. Григорий Богослов, 15, 155—157).
***
...Как представить себе естество (иной правильнее назвал бы сие сущностию, а не естеством) Отца и Сына и Святаго Духа? Простым или сложным? Если оно просто, то как заключает в себе Три — число наименованных выше? Что просто, то одновидно и нечисленно; а что подлежит счислению, то необходимо рассекается, хотя бы и не было счисляемо; и рассекаемое подлежит страданию: ибо сечение есть страдание. Итак, если естество Всесовершенного просто, то напрасно наречение Имен; а если наречение Имен истинно, и должно веровать в Имена, то не имеет уже места одновидность и простота. Посему какое же естество Божие? <...>
Сущность Божия, без сомнения, проста и нераздельна, по самому естеству имея в себе простоту и бестелесность. Но, может быть, противоречит сему понятие о раздельности имен, числом три уничтожая одновидность Всесовершенного. Неужели же ради одновидности необходимо нам оставить исповедание Отца и Сына и Святаго Духа? Никак. Ибо наречение имен не повредит нераздельному единству Всесовершенного. Умопостигаемое хотя и миогоименно (у каждого народа оно именуется весьма многими именами), однако же выше всякого наименования; потому что для умосозерцаемого и бесплотного нет ни одного собственного имени. И как наименовать собственно то, что не подлежит нашим взорам, чего вовсе не можем уловить человеческими чувствами? Но для точнейшего уразумения целого возьмем малейшую частицу умосозерцаемого — душу. Душа называется именем женского рода, но не имеет в себе никакого женственного свойства, так как по существу своему она ни мужеский пол, ни женский. Подобным образом и рождаемый душею λογος, (слово) хотя имеет имя мужеского рода, однако же и он, как известно, состоит вне всякой, мужеской ли то, или женской, телесности. А если и последние из умосозерцаемых — душа и слово — не имеют собственных имен, то как можно сказать, что собственными именами называются такие предметы, которые в ряду умосозерцаемых суть первые и даже выше умосозерцаемого? Но хотя употребление имен полезно по необходимости, так как оно ведет нас к составлению понятия о предметах умосозерцаемых, однако же некоторые, думая, что вместе с наименованиями и самая сущность грубым образом делится на части, представляют в мыслях своих нечто во всех отношениях недостойное Божественного. Нам же, ценителям истины, должно знать, что Божественная и нераздельная сущность Всесовершенного несложна и единовидна, но для пользы нашего душевного спасения, как сказали мы, делится, по-видимому, наименованиями, и допускает необходимость деления. Как душа, которая сама есть существо умосозерцаемое, порождает множество беспредельных мыслей, однако же не делится оттого, что подлежит мышлению, и от предшествовавших в ней мыслей не истощается в богатстве мыслей, но более обогащается, нежели оскудевает; и как сие самое произносимое и общее всем слово не отдельно от души, его произносящей, но тем не менее бывает в то же время и в душах слушающих, так что и от первой не отлучается, и в последних находится, производит же более единение, нежели разделение их и наших душ; так и ты представляй Сына нимало неотлучным от Отца, и опять Духа Святаго неотлучным от Сына, подобно как мысль в уме. Как между умом, мыслию и душою невозможно представить какого-либо деления и сечения, так равно невозможно представлять никакого деления или сечения между Святым Духом и Спасителем и Отцем: потому что, как сказали мы, естество умосозерцаемого и Божественного нераздельно. Или еще: как невозможно найти деление между кругом солнечным и лучом, по причине неизменяемости, бестелесности, простоты и неделимости, напротив того, луч соединен с кругом и наоборот, круг, подобно роднику, потоками изливает на все лучи, как бы наводняя нас светом и вокруг погружая в море красоты, так, подобно каким-то лучам, ниспосланы к нам от Отца светоносный Иисус и Святый Дух. Ибо как лучи света, по природе своей имея между собою нераздельное соотношение, от света не отлучаются, друг от друга не отсекаются и до нас низводят дар света, таким же образом и Спаситель наш и Святый Дух — как сугубый луч Отца, и нам преподают свет истины, и пребывают соединены со Отцем. И каким образом из водного источника, дающего без оскудения сладкую воду, иногда обильная и неудержимая струя, выходя в начале из одного ключа единым током, в течении сечется на два ручья и, если смотреть на образовавшиеся ручьи, имеет двойное течение, в самой же сущности от такого деления ничего не терпит, потому что ток хотя разделяется положением ручьев, однако же сохраняет одно и то же качество влаги, и каждый из означенных ручьев хотя представляется теряющимся вдали и далеко отстоящим от источника, но, по непрерывности течения в источнике, относительно к началу, соединен с источником, его порождающим; подобным образом и Бог всех благ, Строитель истины, Отец Спасителя, первая вина жизни, стебель бессмертия, источник присносущной жизни, ниспослал нам сугубый умосозерцаемый дар — Сына и Святаго Духа, но Сам, по Своей сущности, не потерпел от сего никакого ущерба (ибо не подвергся какому-либо умалению вследствие пришествия Их к нам). Они, снисшедши к нам, тем не менее пребывают неотлучными от Отца. Ибо, как сказали мы в начале, естество Всесовершенных нераздельно (свт. Григорий Богослов, 15, 185-189).
***
Един есть Бог безначальный, безвиновный, не ограниченный ничем или прежде бывшим, или после имеющим быть, и в прошедшем, и в будущем объемлющий вечность, беспредельный, благого, великого, Единородного Сына великий Отец, Который в рождении Сына не потерпел ничего свойственного телу, потому что Он — Ум.
Един есть Бог иный, но не иный по Божеству, — сие Слово оного Бога, живая печать Отчая, единый Сын Безначального, и Единственный Единственного, во всем равный Отцу (кроме того, что один всецело пребывает Родителем, а другой — Сыном), Мироположник и Правитель, сила и мысль Отца.
Един Дух — Бог от благого Бога. Да погибнет всякий, кого не отпечатлел так Дух, чтобы являл Его Божество, у кого или в глубине сердца есть зло, или язык нечист, — эти люди полусветлые, завистливые, эти самоученые мудрецы, — этот источник загражденный (см.: Притч. 25, 27), светильник сокрытый в темной пазухе! (см.:Лк. 11, 33) (свт. Григорий Богослов, 15, 216).
***
Ничего не было прежде великого Отца; потому что Он все имеет в Себе. И Его знает неотлучный от Отца — Отцем рожденный, безлетный Сын, великого Бога Слово, Образ Первообраза, Естество равное Родителю. Ибо слава Отца — великий Сын. А как явился Он от Отца — знает единый Отец и Явившийся от Отца; потому что никто не был близ Божества (свт. Григорий Богослов, 15, 217).
***
Как Отец ничего не оставляет для умопредставления выше безначального Божества, так и Сын Отчий имеет началом безлетного Отца, подобно тому как начало света есть великий и прекраснейший круг солнечный. Впрочем, всякое подобие ниже великого Бога и опасно, чтобы, поставив нечто между присносущным Отцем и присносущным Сыном, не отторгнуть нам Царя-Сына от Царя-Отца. Ибо предполагать, что время, или хотение прежде Бога, по моему мнению, значит рассекать Божество. Родитель велик как Бог, как родитель. Но если для Отца всего выше не иметь никакой причины досточтимого Божества, то и достопокланяему Рождению великого Отца не менее высоко иметь такое начало. Не отсекай Бога от Бога, потому что не знаешь такого сына, который бы далеко отстоял от отца.
А слова не рожденный и рождение от Отца не равнозначительны слову Божество. Иначе кто произвел сии два рода Божества? В отношении к Богу оба они не входят в понятие сущности; естество же, по моему разумению, нерассекаемо. Если Слову принадлежит рождение, то Отец, будучи бесплотен, не приемлет ничего, свойственного плоти (человеческий ум никогда не дойдет до такого нечестия, чтобы помыслить сие); и ты имеешь Сына-Бога, достойную славу Родителя.
Если же ты, суемудрый, желая возвеличить Божество великого Отца и напрасно вселяя в сердце пустой страх, отринул рождение, и Христа низводишь в ряд тварей, то оскорбил ты Божество Обоих. Отец лишен у тебя Сына, и Христос не Бог, если только Он сотворен. Ибо все, чего когда-либо не было, принадлежит к тварям: а Рожденное по важным причинам пребывает, и всегда будет, равным Богу. Какое же основание тому, что ты, наилучший, через Христовы страдания, впоследствии, когда преселишься отселе, станешь богом, а Христос подобным тебе рабом, вместо Божеской чести припишется Ему только превосходство между рабами?
Если как ковач, намереваясь сделать колесницу, готовит молот, так и великий Бог в последствии времени создал полезное орудие, чтобы первородною рукою приобресть меня, — то тварь во многих отношениях будет превосходнее Небесного Христа, если только Слово для твари, а не тварь для Христа. Но кто же бы стал утверждать сие? Если же Он принял плоть, чтобы помочь твоим немощам, а ты за сие приводишь в меру преславное Божество то погрешил Милосердствовавший о тебе. А для меня тем более Он чуден, что и Божества не умалил, и меня спас, как врач, приникнув на мои зловонные струпы (свт. Григорий Богослов, 15, 218-219).
***
...Чем занята была Божия мысль прежде, нежели Всевышний, царствуя в пустоте веков, создал вселенную и украсил формами? — Она созерцала вожделенную светлость Своей доброты, равную и равносовершенную светозарность трисиянного Божества, как известно сие единому Божеству, и кому открыл то Бог (свт. Григорий Богослов, 15, 228-229).
***
О Ты, Который превыше всего! Ибо что иное позволено мне изречь о Тебе? Как воспеснословит Тебя слово? Ибо Ты неизрекаем никаким словом. Как воззрит на Тебя ум? Ибо Ты непостижим никаким умом. Ты един неизглаголан; потому что произвел все изрекаемое словом! Ты един недоведом; потому что произвел все объемлемое мыслию. Тебе воздает честь все и одаренное и не одаренное разумом! К Тебе устремлены общие всех желания; о Тебе болезнуют все сердца; Тебе все воссылает моления; Тебе все, уразумевающее Твои мановения, изрекает безмолвное песнословие. Тобою единым все пребывает. К Тебе все в совокупности стремится; Ты конец всего; Ты един и все; Ты ни един, ни единое, ни все. О Всеименуемый! Как наименую Тебя, единого неименуемого? Да и какой небесный ум проникнет сквозь заоблачные покровы? Будь милосерд, о Ты, Который превыше всего! Ибо что иное позволено мне изречь о Тебе? (свт. Григорий Богослов, 16, 1).
***
Бог не есть что-либо высшее, потому что Он несравним (свт. Григорий Богослов, 16, 174).
***
У нас Отец — корень и источник доброт. От Него рожденный Свет и Слово — печать Безначального; от Него и Дух — безлетное естество. Бог — Бог мой и Бог тройственная Единица. Никто не возбранит мне говорить сие. Свидетель тому — моя Троица, что время не превратит сего слова. Пусть все колеблется, только бы не превращали у меня Бога! (свт. Григорий Богослов, 17, 68).
***
...Бог есть высочайшая лепота; к Нему должен ты возводить ум и помыслы и не содержать в мысли ничего иного, кроме чаяния узреть Его (прп. Макарий Египетский, 68, 236).
***
...В Божеском естестве изволению сопутственно могущество, и мерою Божия могущества служит воля. Воля же есть премудрость; и премудрости свойственно не не знать, как может произойти каждая вещь. А с ведением неразрывно и могущество; почему совокупно с тем, как познал Бог, чему должно произойти, воздействовала и творящая существа сила, приводя в действо умопредставленное, и вследствие ведения ни в чем не обманываясь, так что согласно и нераздельно с решением воли оказалось и дело. Ибо решение воли в Боге есть вместе и могущество наперед предызволяющее, чтобы существа пришли в бытие, и предуготовляющее поводы к осуществлению умопредставленного. Посему в деле творения должно представлять себе в Боге все в совокупности: волю, премудрость, могущество, сущность существ. А когда сие действительно так, никто да не затрудняет сам себя, доискиваясь и спрашивая о веществе: как и откуда оно? (свт. Григорий Нисский, 18, 9—10).
***
...Для Божия могущества нет ничего ни прошедшего, ни будущего, но и ожидаемое наравне с настоящим содержится всесодержащею действенностью (свт. Григорий Нисский, 18, 144-145).
***
...Никакое другое из имен недостойно естества, означаемого им, но все одинаково ниже точного значения, как признаваемые малыми, так и те, в которых предположительно усматривается некое величие понятий (свт. Григорий Нисский, 18, 321—322).
***
Бог говорит: не возможеши видети лица Моего, не бо узрит человек лице Мое, и жив будет (Исх. 33, 20). И сие слово показывает не то, будто бы зрение лица Божия для взирающих делается виною смерти (как возможно лицу жизни стать когда-либо виною смерти для приближающихся?); но поелику хотя Божество по естеству животворяще, однако же собственно отличительным признаком Божественного естества служит то, что Оно выше всего отличаемого по признакам; то полагающий, что Бог есть нечто познаваемое, уклонившись от сущего к тому, что признано существующим в способном вместить сие представление, не имеет в себе жизни. Ибо подлинно сущее есть истинная жизнь: а сие недоступно ведению. Посему если животворящее естество превышает ведение, то постигаемое, без сомнения, не есть жизнь: а что не жизнь, то не имеет свойства соделаться сообщающим жизнь. Посему не исполняется желаемое Моисеем в том, в чем вожделение пребывает невыполнимым. Ибо сказанным научается он, что Божество, по естеству Своему, неопределимо, невключимо ни в какой предел. А если бы Божество могло быть представлено в каком-либо пределе, то по всей необходимости вместе с пределом было бы представляемо и то, что за ним, потому что заключенное в пределы, без сомнения, чем-нибудь оканчивается; как пределом для живущих на суше — воздух и для живущих в воде — вода. Посему, как рыба во всех своих пределах объемлется водою, а птица — воздухом, среда воды для плавающего, а среда воздуха для летающего есть крайняя поверхность предела, объемлющая собою и птицу, и рыбу, за которой следует или вода, или воздух: так, если Божество представляемо будет в пределе, необходимо Ему быть объемлемым чем-либо инородным по естеству, а объемлющему, как свидетельствует последовательность речи, во много крат превосходить содержимое. Но признано, что Божество по естеству прекрасно; а что разнородно с прекрасным, то, конечно, есть нечто иное, а не прекрасное, п что вне прекрасного, то заключается в естестве зла. А доказано, что объемлющее во много крат больше объемлемого. Посему думающим, что Божество заключено в пределы, по всей необходимости должно согласиться, что Оно объято злом. И как всегда объемлемое умалено перед естеством объемлющим, то следует произойти преобладанию преизобилующего. Итак, заключающий Божество в какой-либо предел допускает возможность над прекрасным возобладать противоположному. Но это нелепо. Посему да не разумеется какое-либо постижение невидимого естества. Непостижимому же несвойственно быть объемлемым. Напротив того, всякое вожделение прекрасного, привлекаемое к оному восхождению, всегда возрастает вместе с желанным шествием к прекрасному. И сие-то значит в подлинном смысле видеть Бога, никогда не находить сытости своему вожделению. Но кто видит, как только можно ему видеть, тому надлежит непрестанно возгораться вожделением увидеть еще больше. И, таким образом, никакой предел не пресечет приращения в восхождении к Богу, потому что и прекрасному не отыскивается никакого предела, и никаким пресыщением не пресекается усиливающееся вожделение прекрасного (свт. Григорий Нисский, 18, 346-348).
***
...Божие естество не подлежит превратности и изменению, потому что, как не допускающее вовсе зла, не имеет, на что и воспользоваться сим превращением; в лучшее превратиться Оно не может, нет ничего такого, для чего допустило бы Оно изменение; так как нет ничего, что было бы лучше Его, и во что могло бы Оно перемениться (свт. Григорий Нисский, 19, 74).
***
...Само Божество, каково Оно в естестве Своем, пребывает недоступным и непостижимым естеству человеческому, по неизреченности Своей паря горе превыше человеческого рассудка. Но в сеннописании добродетелей взирающим на оное открываются некоторые существенные черты неизреченного Естества, так что всякая мудрость, благоразумие, ведение и всякий способ постигающего что-либо мышления суть не самые крила Божии, но сень Божиих крил (свт. Григорий Нисский, 19, 169).
***
...Всякое действование, от Божества простирающееся на тварь и именуемое по многоразличным о Нем понятиям, от Отца исходит, через Сына простирается и совершается Духом Святым. Посему Имя действования не делится на множество действующих, так как нет усвоенного каждому и особенного попечения о чем-либо. Но что ни происходит, касающееся или промышления о нас, или домостроительства и состава вселенной — все производится Тремя, впрочем, произведений не три (свт. Григорий Нисский, 21, 122).
***
Если же во всяком случае надлежит исповедовать безначальность Отца, то не допытывайся какого-либо определенного указания началу жизни Сына... но достаточно представлять, что Отец прежде Сына в значении только причины, не предполагая, что жизнь Отца была отделенною и особою когда-либо до рождения Сына, чтобы с сим понятием не вошло вместе некое представление о протяжении, до явления Сына измеряемом жизнию Рождшего; необходимым следствием чего будет предположение некоторого начала в жизни Отца, на котором остановится вымышленное ими протяжение времени, пока Отец не был Отцем, простирающееся вверх и определяющее собою начало умопредставленной ими предшествующей жизни Отца. Но, исповедуя то, что от Отца, хотя покажется это и смелым, не отрицаем, что оно с Отцем, путеводимые к сему понятию Писанием. Ибо, слыша от премудрости о сиянии вечного света (см.: Евр. 1,3), вместе с вечностию созерцаем сияние первообразного света, и представляя себе причину сияния, и не допуская старейшинства. И таким образом сохраняется у нас учение благочестия: и у Сына нет недостатка в высшей части жизни, и вечность Отца не умаляется предположением определенного начала у Сына (свт. Григорий Нисский, 22, 141-142).
***
...Ясно, что название Отец не сущность выражает, но означает отношение к Сыну (свт. Григорий Нисский, 22, 272).
***
...Бог есть Отец: следовательно, от вечности Он то, чем есть; потому что не стал Отцем, но есть Отец. У Бога, что было, то и есть, и будет; а если чего когда-либо не было, того и нет, и не будет; потому что признаем Его Отцем не чего-либо такого, без чего сущим когда-либо в самом себе было бы благочестиво представить Бога (свт. Григорий Нисский, 22, 406—407).
***
...Божество не есть что-либо умопредставляемое в очертании. Напротив того, Божеству свойственно быть везде, все проницать и ничем не ограничиваться (свт. Григорий Нисский, 22, 418).
***
...Сын есть Единородный Бог и навсегда пребывает... Сущий во Отце не по одному какому-либо свойству имеет бытие в Нем, но есть во Отце по всем свойствам, какие только мы разумеем в Нем. Так сый в нетлении Отца, Он нетленен, в благости благ и в силе силен, и в каждом совершеннейшем свойстве, какое только разумевается во Отце, Он участвует. Так и сый в Вечном, Он вполне вечен; а признак вечности Отца тот, что она не началась из не сущего и не прекратится в небытие. Итак, имеющий вполне все, что имеет Отец, и созерцаемый во всей славе Отца, как имея бытие в нескончаемости Отца, не имеет конца жизни; так и имея бытие в Безначальности Отца, не имеет начала дней (Евр. 7, 3)... (свт. Григорий Нисский, 23, 105-106).
***
...Признавая во Отце благое изволение, ты по причине этого изволения не станешь отделять Сына от Отца. Ибо изволение бытия Его не может служить препятствием быть Ему тотчас (вместе с изволением). Но как в глазе, в котором соединено зрение и желание зреть, из коих первое есть естественное действие, а последнее, т. е. стремление видеть, — действие произвола, движение сего произвола не служит препятствием к зрению, но только при действии зрения производит и желание зреть (ибо то и другое рассматривается нами особно и само по себе и одно не служит препятствием к бытию другого, но оба некоторым образом взаимно связаны, так что и естественное действие сопровождает произвол, и произвол опять не отстает от естественного движения), — как, говорю, глазу врождено зрение, и желание зреть нисколько не отдаляет самого зрения, но вместе с желанием зреть является и желаемое усмотрение, так и о Неизреченном и всякую мысль превосходящем мы должны разуметь так, что в Нем все бывает вместе и в то же время, — бытие вечного Отца и изволение о Сыне и Самый Сын, сущий в начале, как говорит <апостол> Иоанн (Ин. 1, 1), и немыслимый по начале. Начало всего — Отец; но нам возвещено, что и Сын имеет бытие в сем начале, будучи по естеству тем, чем есть Начало; ибо как начало есть Бог, так и сущее в начале Слово есть Бог же... (свт. Григорий Нисский, 23, 110—111).
***
...Обращая внимание на вещественное рождение, он <Евномий> дольнему естеству предоставляет учить нас, как должно мыслить о Единородном Боге; и поелику вол, или осел, или верблюд не существует прежде собственного рождения, то и относительно Единородного хочет утверждать то же, что дает видеть порядок дольней природы и у животных; а не разумеет этот плотской богослов даже и того, что если говорится о Боге, что Он Единороден, то сим самым словом обозначается Его необщность со всяким рождением и особность. Ибо как было бы единородно Его рождение, если бы по значению и тождеству имело общность с иным рождением? Наименованием Единородный собственно и точно изъявляется то, что о Нем должно разуметь нечто единственное и исключительное, чего нельзя находить в ином рождении; так что если б что-нибудь, свойственное дольнему рождению усматривалось и в Нем, то Он уже не был бы более Единородным, став по каким-либо свойствам рождения общником с прочими рожденными. Потому что если бы и о Нем говорилось то же, что говорится о других существах, пришедших в бытие через рождение, то значение слова Единородный изменилось бы, означая братское какое-то отношение (к твари). Итак, если значением слова Единородный указывается на несмешение и необщность с прочими происшедшими существами, то не допустим мыслить о ипостаси Сына, которая от Отца, ничего такого, что усматривается в дольнем рождении. Но свойство всех существ, имеющих бытие через рождение, — не существовать до рождения; следовательно, это чуждо свойства Единородного, Коему, как свидетельствует наименование Единородный, не присуща никакая неправильность способа обыкновенного вида рождения (свт. Григорий Нисский, 23, 120-121).
***
...В Божеском естестве, чуждом количества и меры, немыслимо понятие какой-либо измеряемости... необходимо совершенно упразднить все выражения, означающие время... (свт. Григорий Нисский, 23, 141).
***
Так как Божеское рождение чисто от всякого понятия страстности, то в нем мы не должны разуметь измеряемого временем продолжения (свт. Григорий Нисский, 23, 152).
***
...Отец истины не сотворил Истины, не существовавшей прежде, но, будучи Источником Света и Истины и всего благого, воссиял из себя Единородный Свет Истины, через Который всегда отображается слава Его Ипостаси (см.: Евр. 1, 3). Так отовсюду изобличается хуление тех, кои говорят, что Сын родился у Бога впоследствии через творение (свт. Григорий Нисский, 23, 168).
***
В сей жизни можно усматривать и начало существ, и конец; а Блаженство <Божество> превыше твари не допускает ни начала, ни конца, но, будучи выше означаемого тем и другим, пребывает всегда одним и тем же. Оно в себе самом имеет движение жизни, а не через какие-либо расстояния переходит в ней от одного (состояния) к другому (ибо не через общение с иною жизнию приходит к жизни, причем следовало бы думать, что есть и конец, и начало общения); но Само, что есть, то и есть жизнь, в Нем действующая, — жизнь, которая не делается ни большей, ни меньшей от какого-либо приложения или отъятия. Ибо приращение чего-либо для увеличения не имеет места в бесконечном; а мысли об уменьшении не допускает бесстрастность естества (свт. Григорий Нисский, 23, 293).
***
...Божество всегда то же, и навсегда будет тем, чем есть теперь, в Нем ничего не пребывает ни от приращения чего-либо, ни от приложения несуществующего, но всегда существует со всем, что разумеется и называется благом... (свт. Григорий Нисский, 23, 439—440).
***
...Божеская жизнь есть едина, непрерывна сама в себе, беспредельна, вечна и ни с какой стороны не воспящается в безграничности каким-либо пределом (свт. Григорий Нисский, 23, 447).
***
...Божеская природа по своей сущности есть едина, проста, единовидна, несложна и никаким образом не может быть умопредставляема в каком-нибудь разнообразном сложении. А человеческая душа, находящаяся на земле и погруженная в сию земную жизнь, по невозможности ясно созерцать искомое, стремится понять неизреченное естество многообразно и многочастно при помощи многих понятий, не уловляя сокровенного в одном каком-нибудь понятии. Ибо понимание было бы удобно, если бы нам уделен был один какой-либо путь к познанию Божества; а теперь из проявляющейся во всем мудрости узнаем, что Правящий всем премудр; из величия чудес творения понимаем значение силы; а верование, что от Него все зависит, служит свидетельством, что нет никакой причины Его бытия. Опять представляя себе, что Он гнушается зла, разумеем совершенную Его неизменяемость и непричастность греху, а считая нетление смертное самым высшим злом, мы называем бессмертным и нетленным Того, Кто чужд всякого понятия о сем. Мы не разделяем на части вместе с сими понятиями самого предмета, но, веруя, что Бог един по существу своему, полагаем, что в мыслимом нами есть нечто, соответствующее всем подобным понятиям. Ибо имена не противоречат между собою, как свойственно противоположным предметам, так что если есть в предмете одно (качество), то нельзя в то же время усматривать в нем другого; как, например, нельзя в одном и том же предмете мыслить вместе жизни и смерти; но значение имен, приписываемых Божеской природе, таково, что каждое из них хотя и имеет особое значение, но не содержит никакого противоречия с другим, вместе с ним приписываемым. Ибо разве противоречит праведность бестелесности, хотя сии речения по значению своему между собою и не согласны? А какое противоречение у благости с невидимостию? Точно так же и вечность Божеской жизни не разделяется вместе с различием имен, хотя познается при помощи двух имен и понятий — нескончаемости и безначальности, и одно имя по значению своему не то же, что другое; ибо одно показывает отсутствие начала, а другое — конца; по в самом предмете различие имен, приписываемых ему, не производит никакого разделения (свт. Григорий Нисский, 23, 449—451).
***
Одно из свойств Божеской жизни то, что она есть без причины, — это выражается речением нерожденный; другое свойство этой жизни то, что она беспредельна и бесконечна, — это обозначает слово нетленный; так что предмет есть безначальный и бесконечный, что выше всякого имени и понятия; а что он не есть от причины и не обратится когда-нибудь в небытие, это означается примышлением сих имен (свт. Григорий Нисский, 23, 464—465).
***
Может быть, возразишь мне следующее: если Отец, равно как и Сын, все наполняет, то какое же место остается для силы враждебной? Ибо вместе с собою иметь врага — Богу не приличествует. А если там, где находится князь злобы, Бога нет, то Бог окажется ограниченным и объемлющим только часть всего. Отвечаю, что Он вездесущ, и нет места, где Бога нет, хотя в каком-либо месте и находится князь злобы. Ибо лучи солнца не оскверняются, падая на грязь и нечистоты, но даже уничтожают их, иссушая своим жаром; так и Бог наш именуется огнем поядающим (ср.: Евр. 12, 20); и еще: огнь перед Ним возгорится (Пс. 49, 3), дабы для возлюбленных служить светильником и светом, а для врагов пламенем поядающим; ибо попалит, сказано, окрест враги Его (Пс. 96, 3). Посему и князь злобы, желая избегнуть огненосных стрел Божиих, бегает по всем местам. Всюду находя Бога, проходит по всем людям; когда находит пламенеющих Духом, бежит и от их пламени. А найдя в ком-нибудь, не имеющем Духа Божия, выметенное и убранное убежище (см.: Мф. 13, 44), он, по кратком отдохновении, погибнет вместе с радушно принявшим его; ибо одинаково окажется врагом и принявший его, соделав своим другом противника Божия (свт. Григорий Нисский, 24, 19—20).
***
...Божество мы разумеем чуждым всякой телесности; посему единство Сына с Отцем было не по человеческому виду, но по общению Божеского естества и могущества. А что это подлинно так, особенно видно из слов, которые Христос говорил Филиппу: видевый Мене, виде Отца (Ин. 14, 9); ибо точным уразумением величия Сына открывается нам, как в образе, Первообраз (свт. Григорий Нисский, 24, 197-198).
***
...Бог одинаково благ — и когда оказывает честь и благотворит, и когда наказывает и карает (свт. Иоанн Златоуст, 46, 100).
***
Если Бог тогда только благ, когда оказывает честь, и не благ, когда наказывает, то Он благ только вполовину; но это не так, нет. В людях, конечно, бывает это, когда они наказывают во гневе и страсти; но Бог, будучи бесстрастен, благотворит ли, наказывает ли, — одинаково благ; и угроза геенною доказывает Его благость не меньше, чем и обещание Царствия. Как это? Объясню. Если бы Он не грозил геенною, если бы не приготовил наказания, многие не получили бы Царствия (свт. Иоанн Златоуст, 46, 100).
***
Если же о людях, негодованием и гневом часто увлекаемых за пределы полезного, говорим, что они наказывают тех, кого любят, не по жестокости и бесчеловечию, но по заботливости и любви, — тем более должно думать так о Боге, Который великостию Своей благости превосходит всякую отеческую любовь (свт. Иоанн Златоуст, 46, 100).
***
...Бог вместе — и судия, и врач, и учитель; как судия, допрашивает, как врач, исправляет, как учитель, вразумляет согрешивших, вводя их во всякую премудрость (свт. Иоанн Златоуст, 46, 102—103).
***
Сый — Отец, Сый — Сын, Сый — у Сущего, безначально и безвременно рожденный. Все имеет Отец, Он — поистине жизнь, и бессмертие, и свет, и всемогущий, и Бог, и Господь; это же имеет и Сын (свт. Иоанн Златоуст, 46, 949).
***
...Разве было время, когда и Отец сам был сыном другого отца? О, сколь великое богохульство! Думая, что почитаешь Отца совершенно, ты обнаруживаешь в отношении к Нему нечестие (свт. Иоанн Златоуст, 46, 950).
***
...Исповедуй Сына несозданным и собезначальным Отцу, чтобы и Отцу не дать начала отчего бытия (свт. Иоанн Златоуст, 46, 955).
***
...Как солнце имеет совечными себе лучи и сияние, так и Отец — Сына и Святаго Духа, чтобы нам не сказать, что и Отец — во власти начала (свт. Иоанн Златоуст, 46, 955).
***
...Всякий, кто верит Святым Писаниям, да покланяется Троице — несозданной, непреложной, неизменной, всемогущей, собезначальной, совечной и единосущной Отцу и Сыну, прежде бесплотному, а наконец, по Своему хотению совершенно вочеловечевшемуся, без греха, непреложно и неизменно, — так как, сделавшись человеком, Он остался быть и Богом, потому что не лишился Своей славы и достоинства, — и Духу Святому, Духу, глаголавшему через пророков. Говорящим же, что Сын или Дух преложились, или изменились, или произошли из другой сущности, или из не сущего, или что было время, когда не были, — таких Кафолическая Церковь да анафематствует! (свт. Иоанн Златоуст, 46, 959).
***
...Прежде чем явились мы, и Ангелы, и высшие Силы, Он имел уже собственную славу и блаженство, и сотворил нас по одному Своему человеколюбию... (свт. Иоанн Златоуст, 47, 515).
***
...Божество все наполняет и всюду присутствует, и нет места, где бы Бог не находился, как все надзирающий и как Творец всего (свт. Иоанн Златоуст, 47, 850).
***
Когда Писание... говорит: Яко почи Бог от дел своих (ср.: Быт. 2, 2), то этим научает нас, что Он перестал в седьмой день творить и производить из небытия в бытие; а когда Христос говорит: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин. 5, 17), то этим указывает нам на непрерывный Его Промысл, и деланием называет сохранение существующего, дарование ему продолжения (в бытии) и управление им во все время (свт. Иоанн Златоуст, 48, 82).
***
Он <Бог>... когда захочет, заставляет все существа делать противное их свойствам (свт. Иоанн Златоуст, 48, 98).
***
Божество просто, несложно, не имеет вида (внешнего); поэтому, если мы вознамеримся, судя по себе самим, приписать Богу и совокупность членов, то незаметно впадем в еллинское нечестие (свт. Иоанн Златоуст, 48, 104).
***
...В употреблении этих слов Бог и Господь Писание не делает никакого различия между Отцем и Сыном, но так как Оба Они имеют одну сущность, то и употребляет оно имена безразлично (свт. Иоанн Златоуст, 48, 121).
***
Господь наш щедр, и как видит, что мы благодарны за оказанные уже нам благодеяния Его, умножает милость Свою и удостоивает нас еще больших даров, только бы мы, заботясь о своем спасении, не проводили время безрассудно... (свт. Иоанн Златоуст, 48, 125).
***
Услышав глас Господа Бога ходяща в рай по полудни, он <Адам>, вместе с женою, скрылся от лица Господа Бога посреде древа райскаго (ср.: Быт. 3, 8). Какое безумие — хотеть скрыться от Бога, вездесущего, от Творца, призвавшего все из небытия к бытию, знающего сокровенное, создавшего в отдельности сердца людей, ведающего все дела их, испытующего сердца и утробы и видящего самые движения сердца нашего? (свт. Иоанн Златоуст, 48, 139).
***
...Человеколюбивый Владыка наш не столько отвращается от нас, когда мы согрешим, сколько в таком случае, когда мы коснеем в грехе... (свт. Иоанн Златоуст, 48, 165).
***
...Часто угрожает Он <Господь> не для того, чтобы исполнить угрозу, но чтобы, исправив людей, уже не приводить угрозу в исполнение (свт. Иоанн Златоуст, 48, 206).
***
Он <Бог> — источник человеколюбия, никогда не престающий изливать Свои потоки на род человеческий (свт. Иоанн Златоуст, 48, 266).
***
Будучи выше природы, Он <Бог> не подчиняется порядку ее, но устрояет так, что самые препятствия содействуют успеху дела <благочестивого> (свт. Иоанн Златоуст, 48, 292).
***
Будучи благоизобретателен, премудр и человеколюбив и сносходя к человеческой природе, Господь наш являет Себя тем, которые достойно приготовлены к этому (свт. Иоанн Златоуст, 48, 339).
***
Так обыкновенно Господь всяческих творит в отношении к каждому праведнику: дает обетования; но не тотчас приводит их в исполнение, а испытывает послушание и долготерпение праведников, и потом уже обещанное исполняет с великою щедростию (свт. Иоанн Златоуст, 48, 582).
***
Таков преизбыток Его <Божия> могущества, что Он, когда благоволит, обращает и самые печали в радости (свт. Иоанн Златоуст, 48, 624).
***
...Владыка всего, являя могущество силы Своей, часто попускает многоразличные затруднения в делах для того, чтобы, приведши в исполнение Свои намерения, открыть величие Своего всемогущества (свт. Иоанн Златоуст, 48, 654).
***
Бог не имеет нужды ни в благословении, ни в благодати, потому что Божество ни в чем не нуждается... (свт. Иоанн Златоуст, 49, 189).
***
Обыкновенный царь принимает честь от своих подданных; а Он <Господь> Сам дарует честь Своим подчиненным (свт. Иоанн Златоуст, 49, 218).
***
<Бог> живет во свете — значит, что Он всецело есть ведение, превосходящее всякую мысль, почему свет и назван неприступным (свт. Иоанн Златоуст, 49, 740).
***
Богу особенно свойственно то, что никого не было прежде Его, и никого не будет после Него, т. е. Он не имеет начала и вечен, — это свойственно только бессмертной вечности (свт. Иоанн Златоуст, 50, 236).
***
...Нет ни одного такого имени, нет таких ни двух, ни трех и более имен, которые были бы достаточны для выражения того, что касается Божества. По крайней мере, желательно, чтобы хотя многими (именами), хотя и не вполне ясно можно было изобразить Его свойства (свт. Иоанн Златоуст, 52, 17—18).
***
Как свет, хотя бы освещал неисчислимое множество предметов, нисколько отсюда не уменьшается в своей светлости, так в Боге и прежде, и после сотворения сила нисколько не оскудевает, нимало не умаляется и не ослабевает от многочисленности творения... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 47-48).
***
Нет ничего древнее начала, ничего старше начала; всякое дело начинается и зависит от начала; а начало всего Сын, и, как Творец, Он есть начало всего (свт. Иоанн Златоуст, 54, 873).
***
...Бог есть начальный виновник не только дел, но и помышлений благих; Он внушает нам и Свою святую волю, и дает силу и удобный случай исполнить то, чего правильно желаем... (прп. авва Херемон, 57, 403).
***
Если Бог всегда одинаков, и никогда ничего не приобретает, то всегда Он — Отец. А если всегда Отец, то всегда имел и Сына. Следовательно, Сын совечен Отцу (прп. Исидор Пелусиот, 61, 147).
***
Довременное, вечное, непосредственное, превосходящее всякое слово и всякий ум исхождение Христа от Отца Писания называют рождением, с намерением не страсть сим означить, но утвердить единосущие. Ибо рождаемое действительно единосущно с рождающим (прп. Исидор Пелусиот, 63, 52).
***
...Бог, как ведомо нам, есть начало, середина и конец всякого блага. Благо же ни в действие прийти, ни уверовано быть иначе не может, как во Христе Иисусе и в Духе Святом (прп. Марк Подвижник, 90, 520).
***
Как в существе своем недоведом Бог, так в величии неопределим (авва Фалассий, 92, 294).
***
Какое существо не имеет ни начала, ни конца, того и премудрость неисследима (авва Фалассий, 92, 294).
***
Что есть свет для зрящих и для зримого, то Бог для мыслящих и для мысленного (авва Фалассий, 92, 298).
***
Бог вечен, беспределен и неограничен, и блага вечные, беспредельные и неизреченные обетовал слушающимся Его (авва Фалассий, 92, 310).
***
Един есть Бог — безначальный, непостижимый... всякую совершенно мысль исключающий о когда и как есть, как для всех недоступный и никакою тварью непознаваемый в естестве Своем (прп. Максим Исповедник, 92, 229).
***
Един Бог, Единица безначальная и пресущная, частей не имеющая и нераздельная; один и тот же и Единица и Троица (прп. Максим Исповедник, 92, 248).
***
Един есть Господь и Законоположник, как написано, одна власть и одно Богоначалие над всем (прп. Феодор Студит, 93, 102).
***
...Если б во всем этом <мире> не управляла всем воля Одного, то ни в чем не было бы строя и порядка, и не на добро бы это было: ибо разноволие разрушает все (прп. Феодор Студит, 93, 102).
***
Добродетели порождает Бог, а страсти и грехи — сатана; и нет никакого общения света со тьмою, и никакого согласия Христа с велиаром (прп. Феодор Студит, 93, 273-274).
***
Есть пять видов познания о Боге. Первый — что Бог не есть ничто из всего сущего, видимого или мыслимого; второй — что всякая вещь видимая или мыслимая от Бога получила бытие и прежде того не существовала; третий — что Бог все создал, приведший то из небытия в бытие не потому, чтобы имел нужду в чем-либо из того, но по единой благости Своей, чтобы сделать твари причастными славы Своей, и силы, и благобытия; четвертый — что Он естеством благ, и хочет всякого блага и добра, и ненавидит всякое зло и всякий грех; пятый — что добродетельная и богоугодная жизнь справляется силою Божиею, и другим способом она справлена быть не может, если т. е. не посодействует и не поможет сила Божия, все мысленно и невидимо объемлющая и содержащая (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 259—260).
***
...Бог присущ всюду: во всей целости бытия и, будучи светом, все просвещает, и тьма Его не объемлет, т. е. нечистота греховная отнюдь не приближается к Нему (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 43—44).
***
...Что есть одно лице Святой Троицы, тоже суть и другие два Лица; ибо лица Святой Троицы тождественны и созерцаются в едином естестве, и существе, и Царстве (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 73).
***
Когда соделается <человек достойным>... тогда вселяется в него Бог, и бывает для него все, чего ни пожелает он, и даже паче того, что желает. Ибо Бог есть всякое благо и в какую душу вселяется, ту исполняет всяким благом, сколько возможно вместить человеческому естеству, — таким благом, коего око не видало, о коем ухо не слыхало и которое на сердце человеку не восходило, человеку тому, который не сделался таким, какого изобразили мы выше (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 134).
***
Бог свет есть, и те, которые сподобляются узреть Его, все видят Его как свет, и те, которые прияли Его, прияли как свет. Ибо свет славы Его предыдет перед лицем Его, и без света Ему невозможно явить Себя. Те, которые не видели света Его, не видели и Его, потому что Бог свет есть; и те, которые не прияли света Его, не прияли еще благодати, потому что приемлющие благодать приемлют свет Божий и Бога... (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 318).
***
...Вкуси бессмертные сладости, обоняй духовное миро и познай, что нет никого другого столь прекрасного, как Бог, или столь приятного, или столь сладкого, или столь могущественного, или столь премудрого, или столь славного, или такого, который мог бы животворить, делать нетленным и бессмертным (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 410).
***
Я <Господь> есмь световидный источник бессмертного потока и реки, в каковом источнике моются водою, текущею из Меня, и очищаются душевно и телесно от всякого осквернения, и начинают сиять, как светила и как лучи солнца, все те, которые любят Меня от всей души (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 480).
***
Ты — один Бог безначальный, несозданный, в Сыне и Духе — Троица Святая. Ты — непостижим, неприступен, Создатель видимой и умопостигаемой твари, и Господь, и Владыка, Ты — превыше небес и всего, что на небе, один — Творец Неба и обладатель, один Носящий все Твоим повелением и волею одною все содержащий. Тебя окружают тьмы Ангелов и тысячи тысяч Архангелов, Престолов, неисчислимых Господств, Херувимов, Серафимов и многоочитых Сил, Начал и Властей и многих других слуг и друзей. Ты имеешь славу препрославленную, так что без страха воззреть на нее не посмеет никто из них, о Боже мой, не в состоянии будучи снести явления и светоблистания лица Твоего. Ибо как создание возможет Создателя всецело узреть или всецело постигнуть? Никоим образом, полагаю, это невозможно. Но поскольку изволит Творец, (постольку) Он является и видится тому, кому Он пожелает, и познается, и тварь Его познает, и Он видится, и она Его видит, насколько дано ей от Творца видеть. Ибо если твари Тобою, Боже мой, произведены, то от Тебя они имеют и бытие, и возможность видеть и служить Тебе беспорочно (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 54).
***
...Бог — несозданный, мы же все созданы. Он — нетленный, мы — тление и прах. Он есть Дух, превысший всякого духа, как Творец духов и Владыка, мы — плоти земные и существа земновидные. Он — Творец всего, безначальный и непостижимый, мы — черви и вместе грязь и пепел (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 75).
***
...Он <Бог> совершенно не видится, совершенно не постигается, обитает же в неприступном свете, и есть Свет Триипостасный, неизреченным образом (пребывающий) в неограниченных пространствах — неограниченный Бог мой, один Отец, (один) также Сын с Божественным Духом, едино — три, и три — один Бог неизъяснимо (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 103).
***
...Ни я, ни кто-либо другой не возможет изъяснить тебе того, каким образом Бог — вне всего по Своей сущности, природе, силе и славе, и как Он везде во всем, в особенности же во святых обитает и вселяется в них разумно и существенно, будучи Сам совершенно пресуществен; как в (человеческих) внутренностях содержится Тот, Кто всю тварь содержит; как Он сияет в сердце плотяном и грубом; как внутри его находится и вне всего пребывает и Сам все наполняет, — сияет и ночью и днем, и не видится. Уразумеет ли все это, скажи мне, ум человеческий или возможет ли тебе высказать? Конечно нет. Ни Ангел, ни Архангел не изъяснил бы тебе этого, не будучи в состоянии изложить то словесно. Один только Дух Божий, как Божественный, знает это и ведает, будучи один соестествен, и сопрестолен, и собезначален Богу и Отцу. Поэтому кого Он озарит и с кем взаимно сочетается обильно, тем все показывает неизреченным образом, делом, говорю тебе, все это (показывает). Ибо подобно тому, как слепой если прозрит, то видит, во-первых, свет, а затем во свете, дивно сказать, и всякую тварь, так и озаренный в душе Божественным Духом лишь только причащается Света и делается светом, видит Свет Божий и Бога, конечно, Который показывает ему все, лучше же, что Он повелевает, что изволит и хочет (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 103—104).
***
...Трепеща и не в состоянии будучи видеть Его Славу, я предпочел войти и пребывать в могиле (и обитать с мертвыми, живя и сам в могиле), нежели быть сожженным и совершенно погибнуть (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 138—139).
***
Без Духа не будет ни Отца, ни Слова Его. Отец же есть Дух, и Сын Его — Дух, хотя Он и облекся в плоть; и обратно, Дух есть Бог, ибо по естеству и по существу оба они суть едино, подобно тому как ум, душа и слово. Но Отец, однако же, неизреченно родил Слово. И подобно тому, как ум — от души моей, лучше же в душе моей, так и Дух от Отца, лучше же в Отце и пребывает, и исходит (от Него) неизъяснимым образом. И опять подобно тому, как ум мой всегда рождает слово, произнося, и испуская (его), и делая известным для всех, однако не отделяется от него, но и рождает слово и внутри его содержит; так, разумей, и Отец родил Слово, потому что Он вечно рождает; от Сына же никоим образом не отделяется Отец Его, но видится в Сыне, и Сын в Нем пребывает (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 147).
***
...Подобно тому, как сияющее солнце, заходя за тучи, ни само не бывает видно, ни полным светом не светит, но испускает находящимся на земле неясный свет, таким же образом помышляй и о Боге, что (когда) Он скрывается от нас, всех нас содержит великая и густая тьма. Но более дивное усматривай, конечно, (вот) здесь: ибо свет Божий не умаляется, как (свет) солнца, но светит везде и все освещает... (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 154).
***
...Бог везде и во всем пребывает и Сам весь Свет есть, в Котором вовсе нет ни тени перемены (см.: Иак. 1, 17), ни наступления ночи, ни тьма совершенно не бывает (для Него) препятствием, но (Который) разлит во всем и неприступно сияет... (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 154).
***
Создав всю тварь, Я <Господь> отнюдь не переменил места и не соединился с созданиями. (Если) же Я неограничен, то где, скажешь ты, нахожусь Я когда-либо, не телесно, говорю тебе, но, пойми Меня, мысленно? Ища же Меня духовно, ты найдешь Меня неограниченным, а потому опять — нигде, ни внутри, ни вне, хотя и везде во всем, бесстрастно и неслиянно, а потому вне всего, так как Я был прежде всего (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 185).
***
...Как же (можно) всецело исследовать природу Творца всех? Как изречь мне? Как выразить? Как посредством слова представить? Воспринимай все верою, ибо вера не сомневается; вера поистине не колеблется. Однако, как говорю я, Он есть все, ясно говорю тебе — все и никоим образом ничто из всего. Творец всего есть Божественное естество и Премудрость; и как ведь не будет во всем то, что есть ничто из всего? Будучи же причиною всего, Он везде есть во всем, и Весь все наполняет по существу и по естеству, равно и по ипостаси Бог везде есть, как Жизнь и Податель жизни (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 187—188).
***
Господи Боже наш, Отче, Сыне и Душе, Ты по образу безвидный, для созерцания же прекраснейший, Своею неизъяснимою красотою помрачающий всякое видение, прекрасный превыше зрения, ибо Ты превосходишь все, бесколичественный в количестве, видимый для тех, кому Ты изволишь, Сущность пресущественная, неведомая и Ангелам; ибо бытие Твое они познают из действий Твоих. Ведь Ты наименовал Себя Самого Богом поистине сущим (см.: Исх. 3, 14); это мы и зовем сущностью, называем ипостасию, воипостасным (ευποστατον) именуя Того, Которого никто никогда не видел, — Триипостасного Бога, единое безначальное Начало. Иначе же как посмеем мы назвать Тебя сущностью, или прославлять в Тебе три раздельных ипостаси? И каково соединение (их), — кто совершенно уразумеет? Ибо если Отец в Тебе, и Ты во Отце Твоем, и от Него происходит Святый Дух Твой, и Сам Ты, Господи, — Дух Твой, Дух же Господом назван и Богом моим, и Отец Твой есть и называется Духом; то никто, однако, ни из Ангелов, ни из людей никогда не видел, ни созерцал этого, ни образа не познал; (да и) как изречь (это)? Как выразить? Как дерзнуть наименовать: отделением, или соединением, или слиянием, или смешением, или растворением? Как едино (назвать) тремя, три же — единым? И поэтому, Владыко, на основании того, что Ты сказал и чему научил, всяк верный верует и славословит державу Твою, так как все в Тебе совершенно непостижимо, неведомо и невыразимо для созданий Твоих. Ибо недомысленно уже бытие Твое, так как Ты существуешь несозданным, равно как и (то, что) Ты родил. Да и как созданный уразумеет образ бытия Твоего? Или рождения Сына Твоего, Бога и Слова, или исхождения Божественного Духа Твоего, чтобы и соединение Твое он познал, и разделение уразумел, и точно изучил вид Твоей сущности? Никто еще не увидел ничего Твоего из того, о чем я сказал. Ибо невозможно Богу быть иным по естеству, чтобы и Твоего естества можно было исследовать сущность, вид и образ, и ипостась также. Но Ты Сам в Себе Самом существуешь один только Бог Троица, один зная Себя Самого, Сына Твоего и Духа и Ими одними знаемый, как соестественными. Прочие же, как бы лучи чувственного солнца, и (то если) они добре видящие и ясно зрячие, сидя внутри дома, видят входящие, солнца же этого совершенно не видят; так свет Славы Твоей, так озарения (Твои), и их (даже) гадательно очищенным умом сподобляются видеть от души Тебя ищущие. Тебя же (Самого), каков Ты по существу и какого рода, или как Ты родил однажды, или вечно рождаешь и не отделяешься от рождаемого от Тебя, но Он весь есть в Тебе, весь все наполняя Божеством; Ты же, Отец, весь пребываешь в Самом Сыне и имеешь исходящего от Тебя Божественного Духа, Всеведущего и (все) исполняющего; как Бог по существу, и Он не отделяется от Тебя, ибо от Тебя истекает (Ты — источник благ, всякое же благо — Сын Твой, через Духа уделяющий их всем достойно, благоутробно и человеколюбно, и Ангелам, и человекам), никто (говорю) никогда ни из Ангелов, ни из людей не увидел или не познал бытия Твоего, ибо Ты — несозданный. Все же (прочее) Ты произвел, и может ли оно знать, как Ты рождаешь Сына Твоего и как всегда источаешь? И как происходит от Тебя Дух Твой Божественный? И Ты отнюдь не рождаешь когда-либо, родив, конечно, однажды, не источая, Ты не потерпел оскудения или умаления, ибо Ты пребываешь преисполненным, неоскудевающим превыше всего, весь во всем мире, видимом и мысленном, и наоборот, вне их находишься, Боже мой, совершенно не допуская ни приращения, ни убавления, весь хотя и недвижимый, всегда так пребывая, но действиями Ты всегда приснодвижен. Ибо и Ты — Отец имеешь непрестанное делание, и Сын твой соделывает спасение всех, и промышляет, и усовершает, и содержит, и питает, животворит и возрождает Духом Святым. Ибо что видит Сын Отца творящим, то и Сам так же совершает, как сказал Он (см.: Ин. 5, 19). Таким образом, будучи и недвижим, и как-то приснодвижен, Ты ни движешься, ни стоишь, ни сидишь, наоборот; но, всегда сидя, совершенно всегда стоишь; стоя же, напротив, весь всегда движешься, никогда не переходя, ибо куда Ты уйдешь? Все, как сказано, наполняя и будучи превыше всего, в какое иное место или страну перейдешь Ты? Но Ты и не стоишь, ибо Ты бестелесен. Простой, все наполняющий, совершенно неизбразимый, невещественный, неописанный, Ты весь непостижим; и как скажем мы, что Ты сидишь или. наоборот, что Ты стоишь? Как станем утверждать что Ты восседаешь или на каком престоле, когда в руке (Своей) Ты содержишь небо и землю и все, что под землею, Твоею же держится силою? Какой престол вместил бы (Тебя) или какого рода храмина? Или как, или где она построена? Или на каких основаниях, на каких столбах поднимается? — Кто совершенно уразумеет (Тебя)? Горе людям и всякой тварной природе, дерзающей исследовать таковое о Боге, прежде чем не будет она озарена, просвещена, прежде чем не узрит Божественных (вещей) и не сделается созерцательницей таинств Христовых, которых даже Павел, увидев, совершенно не мог высказать. О самом же Боге он не удостоился ничего большего услышать, уразуметь или совершенно научиться, кроме того, что Он есть сущий Бог всех и Создатель, Творец и Податель всех произведенных (вещей). Мы же, несчастнейшие, заключенные во тьме, и совершенно будучи тьмою через наслаждение удовольствиями, и не знающие самих себя, как и каким образом одержимы бывают погребенные страстями, слепые и мертвые, исследуя истинно Сущего, безначального, несозданного Бога, Единого бессмертного и для всех невидимого, говорим о Боге как точно знающие, будучи (сами) удалены от Бога. Ибо если бы соединились с Ним, то никогда не дерзали бы говорить о Нем, видя, что все у Него неизреченно и непостижимо; и не только касающееся Его (Самого), но и дел Его в большей части неведомо для всех. Ибо кто бы изъяснил (даже) то, как Он образовал меня от начала? Какими руками взяв персть, Он — совершенно бестелесный, и как неимеющий уст, подобно нам, вдунул в меня (дыхание)? И как я стал душою бессмертною (см.: Быт. 2, 7)? Скажи мне, как из брения образовались кости, нервы, мясо, жилы, кожа, волосы, глаза и уши, губы и язык? Как голосовые органы и твердые зубы через дыхание внятно образуют членораздельную речь? Из сухого и влажного, теплого и холодного вещества, через смешение противоположных (стихий) Он соделал меня живым (существом). Итак, как ум связан с плотью и как плоть срастворена с невещественным умом без смешения и слияния? Ум же и душа, не смешиваясь, произносят внутреннее слово для людей, и остаются такими же нераздельными, неизменными и совершенно неслитными. Итак, зная, братие, что это неизъяснимо и для всех непостижимо — то, что касается нас, как не трепещем мы исследовать Того, Кто из не сущего сотворил нас таковыми, или помышлять и говорить о том, что превыше слова и превыше ума нашего? Итак, будучи тварями, убойтесь же Творца и исследуйте одни только заповеди Его; старайтесь соблюдать их изо всей вашей силы, если хотите сделаться и наследниками той жизни. Если же вознерадите о Его повелениях, и презрите волю Его, как сказал Он, и не поверите Ему по одному, конечно, слову, то ни слава, ни достоинство, ни богатство мира сего, даже ни знание буее внешних наук, ни сочинение, ни составление красноречивых слов, ни что другое из земных дел и вещей не принесет (вам) никакой пользы тогда, когда все и всех будет судить Бог мой. Но то слово Владыки, которое мы презрели, станет тогда перед лицом каждого в отдельности и осудит всякого, не сохранившего его. Ибо оно не слово праздное, но живое слово Бога Живого и пребывающего во веки веков (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 194—199).
***
Есть Бог истинный, поистине есть. Это исповедуют все благочестивые. Но Он ни что не есть из того, что мы вообще знаем, даже ни что из того, что знают Ангелы. В этом (мире) Бог, говорю, ни что не есть, ни что из всего, как Творец всего, но превыше всего. Ибо кто бы мог сказать, что есть Бог, т. е. чтобы сказать, что Он есть то-то или то-то? Я совершенно не знаю, какой Он, каков, какого рода или Он различен. Итак, не зная Бога, каков Он по образу и виду, по величине и красоте, как я изъясню Его действия: как Он видится, будучи невидим для всех? Как пребывает со всякой тварной природой? Как обитает во всех святых? Как наполняет все и нигде не наполняется? Как Он превыше всего и везде находится? Ведь этого никто совершенно не может сказать (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 212-213).
***
Божественное же и несозданное естество пресущественно, так как оно превосходит сущность всего тварного; называясь пресущественным, оно, однако, имеет сущность (ενουσιος) и ипостась (ενυποστατος), будучи мыслимо превыше всякой сущности и совершенно несравнимо с тварной ипостасью, ибо оно все неограниченно по природе (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 220).
***
...Поистине Ты, о Боже мой, — ничто из всего (существующего в природе), но все дела твои произведены из ничего, один только Ты несотворен, один безначален, Спасителю, — Троица Святая и честная, Бог всяческих (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 242).
***
...Слава прославившему так естество наше, слава безмерному снисхождению Твоему, Спасе, слава могуществу Твоему, слава благоутробию, слава Тебе, что, пребывая непреложным и неизменным, Ты весь недвижим, (хотя) и приснодвижен, весь вне твари, но весь и во всей твари, весь наполняешь все, будучи весь и вне всего; Ты — превыше всего, Владыко, превыше всякого начала, превыше всякой сущности, превыше естества природы, превыше всех веков, превыше всякого света, Спасителю, превыше умных Существ, потому что и они суть Твое, лучше же — мысли Твоей дело. Ведь Ты — ничто из всего, но превысший всего; ибо Ты причина существующего, как Творец всего. И потому Ты отделен от всего, мыслимый где-то вверху, превыше всего существующего, невидимый, неприступный, неуловимый, неприкосновенный и, будучи непостижим, пребываешь неизменным. Являясь же совершенно простым, Ты (однако весь) разновиден; и вообще ум (мой) не может уразуметь разнообразия славы и великолепия красоты Твоей (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 259).
***
Что есть Отец, то и Сын, и что Сын, то и Отец так же. Видя Сына, я вижу и Отца, равно и Отец видится с Сыном; однако один рождает, другой же рождается, и отдельно от Отца есть то, что Он есть (прп. Симеон Новый Богослов, 79, 271).
***
...Божеское естество, вне всякой твари суще, не описуется, как неопределимое и нетелесное, некачественное, неосязаемое, неколичественное, невидимое, бессмертное, необъемлемое и отнюдь нами не разумеемое... (прп. Никита Стифат, 94, 145).
***
...Должно благочестно исповедать: Отца нерожденного и безначального, и Сына рожденного и собезначального, и Духа Святаго соприсносущного, от Отца исходящею и Сыном подаваемого, как говорит святой Дамаскин (прп. Григорий Синаит, 94, 185).
***
Ум говорит посредством слова, и слово проявляется посредством духа. По сему примеру человек носит слабый образ неизреченной и началообразной Троицы, показывая и в сем свое по образу Божию создание (прп. Григорий Синаит, 94, 186).
***
Знать Единого Бога, по Писанию, есть корень бессмертия, а ведать державу Трииспостасной Единицы есть всецелая правда (прп. Григорий Синаит, 94, 186).
***
...<Бог> является всегда Хранителем и души, и тела, как Владыка и Творец и того и другого; Который единый явил дела любви к нам и преизобильной заботы еще и до того, как мы пришли в бытие... Ибо до того, как мы пришли на свет, Он уготовал нам вечное наследие Царства, как Он Сам говорит: прежде сложения мира (Ин. 17, 24) (свт. Григорий Палама, 26, 32).
***
...Духовная и общая мать и кормилица наша — Христова Церковь — днесь еще явнее, еще более всемирно возвещает о просиявших в благочестии и в добродетели. Возвещая же о их Всесвященных Соборах и вынесенных на них Божественных догматах, она вместе с этим отвергает в основных чертах приверженцев нечестия (ересей) и их злостные построения и мнения, дабы мы истинно отвращались их. Последуя же божественно мыслящим, веровали во Единого Бога Отца, Сына и Духа Святаго, от Которого и Которым и в Котором вся быша; Который есть прежде всего, и над всем, и во всем, и превыше всего; Единица в Троице и Троица во Единице, несмешенно соединенная и нераздельно различаемая; Единица, Она же и Троица Всемогущая. Отец безвременный, и безначальный, и вечный Единый — Вина и Корень созерцаемого Божества в Сыне и в Святом Духе: не Единый Творец, но только Единый Отец Сына и Духа Святаго Изводитель: присно сущий и всегда сущий Отец и вместе Изводитель, Которого Сын Единый совечен Ему и в отношении времени со-временен, но не безначален (т. е. имеет вину Своего бытия), как имеющий Отца Своим Родителем, и Корнем, и Источником, и Началом, от Которого Единого прежде всех веков произошел, но не отделился: Бог от Бога; не инаковый — как Бог, но иной — как Сын; присно сущий и всегда сущий Сын и всегда у Бога несмешенно сущий; Слово Живое, Свет Истинный, Воипостасная Премудрость, Вина и Начало всего сущего, так как Им вся быша (сотворено) (ср.: Кол. 1, 16); Который при завершении веков, как предрекли Пророки, Сам Себя истощил, восприяв ради нас свойственный нам облик. Благоволением Отца и содействием Святаго Духа был зачат и родился от Приснодевы и, как истинно воплотившийся, стал подобен нам во всем, за исключением греха; пребывая, как был, Богом истинным во единой Ипостаси и после воплощения; действуя все Божественное, как — Бог; и все человеческое, как — человек, и подвергаясь непорочным человеческим страданиям, будучи бесстрастным, и бессмертным, и вечным, как Бог; и был распят, и умер, и был погребен, и в третий день воскрес; и смертию и воскресением Своим упразднил имущего державу смерти; и по воскресении являлся, и вознесся на небеса, и воссел одесную Отца, сделав наше естество единочестным и сопрестольным, как участника Божества, и с этим естеством (т. е. в человеческой природе, воспринятой Им в воплощении) снова со славою приидет судить живых и мертвых, призванных вновь в жизнь силою Его Пришествия, и воздать каждому по делам его (свт. Григорий Палама, 26, 83-84).
***
...Он <Творец> милосерд, щедр, весь свят и праведен; от Него изобильно источается всякая святыня, всякая благость и всякие духовные дары (прп. Максим Грек, 69, 33).
***
Совершенство существа Божия служит причиною неприступности Его не только к видению тварями, но и к постижению: оно — мрак под ногами Его; оно — тьма, положенная в покров, которым закрыт Бог (ср.: Пс. 17, 10—12) (свт. Игнатий Брянчанинов, 40, 324).