Умная душа, презирая вещественное стяжание и маловременную жизнь, избирает утешение небесное и жизнь вечную, которую и получит от Бога за доброе житие (прп. Антоний Великий, 89, 89).
***
Слово утешения да предшествует прочим речам твоим, подтверждая любовь твою к ближнему (свт. Василий Великий, 9, 48).
***
Что холодная вода жаждущему в жару, то слово утешения брату в скорби (прп. Ефрем Сирин, 30, 123).
***
Сам себя утешай, возлюбленный, теряя всякую скорбь, чтобы не сделаться тебе высокоумным, если часто будут утешать другие. Ибо Апостол говорит: утешайте себе на всяк день... (Евр. 3, 13) (прп. Ефрем Сирин, 30, 199).
***
...Если утешающий человек духовный, то приходит он не ко вреду, но к великой пользе. А кто имеет плотской образ мыслей, тот не принесет ни малой пользы (прп. Ефрем Сирин, 31, 212).
***
Скорбь мирская тяжела, и не обещает вознаграждения; а скорбь по Богу с собою приносит утешение, и еще паче обвеселяет и обетованием жизни вечной. Подвергаясь первой, поспешай превратить ее во вторую, — и прогонишь мучительную скорбность из сердца (прп. Ефрем Сирин, 90, 408).
***
Как ум трехлетнего ребенка не может вместить или постигнуть мысли совершенного софиста, потому велико расстояние лет их, так и христиане, подобно грудным младенцам, понимают мир, смотря на меру благодати. Они чужды для века сего; иной у них град, иное упокоение. Христиане имеют у себя утешение Духа, слезы, плач и воздыхание, и сами слезы составляют для них наслаждение. При радости и веселии имеют они и страх и, таким образом, уподобляются людям, которые на руках своих носят кровь свою, не надеются сами на себя и не думают о себе, что значат они что-нибудь, но ведут себя как уничиженные и отверженные всеми людьми (прп. Макарий Египетский, 67, 123).
***
Если кто ради Господа, оставив своих, отрекшись от мира сего, отказавшись от мирских наслаждений, от имения, от отца и матери, распяв себя самого, сделается странником, нищим и ничего неимеющим, вместо же мирского спокойствия не обретет в себе Божественного упокоения, вместо временного наслаждения не ощутит в душе своей услаждения духовного, вместо тленных одежд не облечется в ризу Божественного света по внутреннему человеку, вместо сего прежнего и плотского общения не познает с несомненностью в душе своей общения с небесным, вместо видимой радости мира сего не будет иметь внутри себя радости духа и утешения небесной благодати, и не примет в душу, по написанному, Божественного насыщения, внегда явитися ему славе Господней (ср.: Пс. 16, 15), — одним словом, вместо сего временного наслаждения не приобретет ныне еще в душе своей вожделенного нетленного услаждения, то стал он солию обуявшею, он жалок паче всех людей, и здешнего лишен, и Божественным не насладился, не познал по действию Духа во внутреннем своем человеке Божественных тайн (прп. Макарий Египетский, 67, 310 311).
***
Есть два рода утешения, которые, по-видимому, противоположны между собою, но взаимно много подкрепляют друг друга... Один состоит в том, когда мы говорим, что некоторые люди много пострадали: душа делается спокойною, если находит многих соучастников своих страданий... Другой состоит в том, когда мы говорим: ты немного пострадал: такими словами мы ободряемся, возбуждаемся и делаемся более готовыми — терпеть все. Первое успокоивает изнуренную душу и доставляет ей отдых: а второе возбуждает ее от лености и беспечности и отклоняет от гордости (свт. Иоанн Златоуст, 55, 240—241).
***
Не многого утешения требует тело, — попекись о сем утешении; потому что до времени связан ты с телом, чтобы и его иметь содейственником в делании добродетели и чтобы не встретило препятствия преуспеяние души (прп. Нил Синайский, 90, 248—249).
***
Как плачущей вдове утешителями служат сыновья, так падшей душе утешение — подвижнические труды, которые рассеивают помыслы отчаяния, углубляют верующее покаяние, провозглашают милосердие Христово и заглаждают содеянные грехи (прп. Нил Синайский, 90, 292).
***
Всякий грех оканчивается запрещенным наслаждением, а всякая добродетель — духовным утешением. И как первый возбуждает (приводит в движение, раздражает) свойственников своих, так последняя — сродниц своих (прп. Марк Подвижник, 89, 524).
***
Когда ум начнет ощущать благодатное утешение Святаго Духа, тогда и сатана свое влагает в душу утешение в кажущемся сладким чувстве, во время ночных успокоений, в момент тончайшего некоего сна (или засыпания). Если в это время ум окажется держащим в теплейшей памяти святое имя Господа Иисуса, и как верным оружием против прелести, воспользуется сим пресвятым и преславным именем, то лукавый обольститель оный тотчас удаляется, но за то возгорается наконец бранью против души своим лицом (а не помыслами). Так ум, точно распознавая обманчивые прелести лукавого более и более преуспевает в различении духовных вещей (блаж. Диадох, 91, 23).
***
Благое утешение бывает или в бодрственном состоянии тела, или при погружении его в сон, когда кто в теплом памятовании о Боге как бы прилеплен бывает любовью к Нему; а утешение обманчивое, прельстительное... бывает всегда в то время, как подвижник приходит в топкое некое дремание, или забытье, при памятовании о Боге посредственном. То, происходя от Бога, явно влечет души подвижников благочестия в любви Божией в сильном излиянии душевных чувств; а это обыкновенно обвевает душу некиим ветром обманчивой прелести и во время сна телесного покушается похитить чувство вкушением чего-то приятного, несмотря на то что ум в известной мере здравствует в отношении к памятованию о Боге. — Итак, если... ум окажется в такое время трезвенно памятующим о Господе Иисусе, то тотчас рассеивает это обманчиво кажущееся приятным дыхание врага, и с радостию выступает на борьбу с ним, имея готовое против него оружие, по благодати, в прехвальной опытности своей духовной (блж. Диадох, 91, 23—24).
***
...Блажени плачущии, яко тии утешатся (Мф. 5, 4). Ибо от плача приходит человек к душевной чистоте. Посему Господь, сказав: яко тии утешатся, не объяснил, каким утешением. Ибо, когда монах сподобился с помощью слез прейти область страстей и вступить на равнину душевной чистоты, тогда сретает его таковое утешение.
Посему если кто из получивших утешение здесь прострется на сию равнину, то на ней встретит утешение, необрегаемое здесь, и уразумевает тогда, какое получает конец плача утешение, какое плачущим дает Бог за чистоту их; потому что непрестанно плачущий не может быть тревожим страстями (прп. Исаак Сирин, 58, 98—99).
***
Жизнь вечная есть утешение в Боге; и кто обрел утешение в Боге, тот почитает излишним утешение мирское (прп. Исаак Сирин, 58, 166).
***
...Хорошо сказал один из мужей богоносных, что для верующего любовь к Богу — достаточное утешение даже и при погибели души его. Ибо, говорит он, какой ущерб причинят скорби тому, кто ради будущих благ пренебрегает наслаждением и упокоением? (прп. Исаак Сирии, 58, 178).
***
И пока человек в сердце своем не приведет в бездействие попечения о житейском, кроме необходимых потребностей естества, и не предоставит заботиться о сем Богу, дотоле не возбудится в нем духовное упоение, и не испытает он того утешения, каким утешался Апостол (см.: Гал. 2, 20; 2 Кор. 12, 3—4) (прп. Исаак Сирин, 58, 289).
***
Кто может с радостью перенести обиду, даже имея в руках средство отразить ее, тот принял утешение от Бога по вере в Него (прп. Исаак Сирин, 58, 292).
***
Кто обнищает ради Бога, тот бывает утешен истинным Его богатством. Уничижай себя ради Бога, и не узнаешь, как умножится слава твоя (прп. Исаак Сирин, 58, 302).
***
Богатство монаха — утешение, находимое в плаче, и радость от веры, воссиявающая в таинницах ума (прп. Исаак Сирии, 58, 306).
***
Соразмерно с искушениями определены Богом и дарования по Его премудрости, которой не постигают созданные Им. Итак, по жестоким скорбям, посылаемым на тебя Божиим Промыслом, душа твоя постигает, какую прияла она честь от величия Божия. Ибо по мере печали бывает и утешение (прп. Исаак Сирин, 58, 388).
***
Терпение есть матерь утешения и некая сила, обыкновенно порождаемая широтою сердца (прп. Исаак Сирин, 58, 391).
***
...По мере смиренномудрия дается тебе терпение в бедствиях твоих; а по мере терпения облегчается тяжесть скорбей твоих, и приемлешь утешение; по мере же утешения твоего увеличивается любовь твоя к Богу; и по мере любви твоей увеличивается радость твоя о Духе Святом (прп. Исаак Сирин, 58, 392).
***
Если терпение возрастает в душах наших — это признак, что прияли мы втайне благодать утешения (прп. Исаак Сирин, 58, 411).
***
Как мать, имеющая безобразного сына, не только не гнушается им и не отвращается от него, но и украшает его с любовью, и все что ни делает, делает для его утешения, так и святые всегда покрывают, украшают, помогают, чтобы и согрешающего со временем исправить, и никто другой не получил от пего вреда, и им самим более преуспеть в любви Христовой (прп. авва Дорофей, 29, 86).
***
Истинное умиление есть болезнование души, которая не возносится, и не дает себе никакого утешения, но ежечасно воображает только исход свой из сего мира; и от Бога, утешающего смиренных иноков, ожидает утешения, как прохладной воды (прп. Иоанн Лествичник, 57, 80).
***
Утешение есть прохлаждение болезнующей души, которая, как младенец, и плачет внутренне, и вместе радостно улыбается (при, Иоанн Лествичник, 57, 85).
***
Милости Божией сподобляются работающие Богу, а утешения — любящие Его... (прп. Иоанн Лествичник, 57, 180).
***
Если желаем всегда вкушать утешение и отраду, будем соблюдать заповеди... (прп. Феодор Студит, 92, 376).
***
...Старайся никого не опечалить ни словом, ни делом, напротив, даже тех, которые опечалены другими, утешай, сколько можешь (старец Симеон Благоговейный, 93, 75).
***
Сердце наше непрестанно жаждет и ищет утех и наслаждений. Ему следовало бы находить их внутренним порядком, содержа и нося в себе Того, по образу Коего создан человек, самый источник всякого утешения. Но когда в падении отпали мы от Бога себя ради, то не удержались и в себе, а ниспали в плоть, через нее вышли вовне и там начали искать себе радости и утех. Проводниками и руководителями в сем стали наши чувства. Через них душа исходит вовне, вкушает вещи, подлежащие испытанию каждого чувства, и теми, кои услаждают сии чувства, услаждается сама, и из совокупности их составляет себе круг утех и наслаждений, во вкушении коих полагает свое первое благо. Порядок, таким образом, извратился: вместо Бога внутри сердце ищет сластей вне и ими довольствуется (прп. Никодим Святогорец, 70, 81—82).
***
Один Бог да будет для тебя сладчайшим утешением, все же другое — горечью (прп. Никодим Святогорец, 70, 271).
***
...Скорби и болезни покаяния заключают в себе семя утешения и исцеления... (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 202).
***
Когда благодатное утешение действует при таинственном познании Христа и Его смотрения, тогда христианин не осуждает ни иудея, ни язычника, ни явного беззаконника, но пламенеет ко всем тихою, непорочною любовию (свт. Игнатий Брянчанинов, 39, 140).
***
Перед утешением, доставляемым Божественною благодатию, ничтожны все радости, все наслаждения мира... (свт. Игнатий Брянчанинов, 41, 179).
***
Земная жизнь христианина растворена утешениями и искушениями. Так устроил Промысл Божий! Утешения поддерживают па пути Божием, а искушения упремудряют (свт. Игнатий Брянчанинов, 41, 454).
***
Очень жалею об усилении ваших немощей. Но в утешение вам что сказать? Терпите, да терпите! И еще: благодушествуйте! Восставьте веру в то, что все от Бога и все во благо нам, хотя мы ясно того не видим. К невидимому — то и потребна вера, а к видимому — к чему вера? Господь да смилуется над вами! Господь да утешит вас утешением внутренним — невидимым. Господь да уврачует вас и Матерь Его Премилосердная и Ангел-хранитель. Поминайте страждущих и утешайтесь их терпением. Поминайте гонимых, мучимых и теснимых, и их терпением воодушевляйтесь (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 79, 32).
***
Очень жалею о ваших потерях. Господь да утешит вас! Ищете у меня утешения по прежним случаям. Очень рад утешить вас. Но ведь одна и та же песня во второй и третий раз уж не оставляет того впечатления, какое сделано в первый. А в настоящих ваших скорбях ничего нельзя придумать нового, все та же речь: предайте себя и все свое в руки Божии, и с Его определениями согласуйтесь вседушно — всем сердцем. Тогда тень скорби, покрывающая случай, начнет редеть, и не дивно, что совсем рассеется. Как это? — сквозь прискорбное узреем Благого — и на сей век, и на будущий. Сие да дарует Господь узреть уму вашему и почувствовать сердцем. Молитесь! Господь изольет вам в сердце потребное утешение (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 79, 79).
***
Нашли ли вы лично для себя где-либо утешение? Господь да утешит вас! Господь есть Отец утехи. И как Он везде есть, то везде, стаю быть, утешение готово от Него. Дело за приемлющими, а не за Дающим. Правда, чтобы и принять, от Него же научиться надо. Но Он всем готов и это сообщить. Близ Господь сокрушенным сердцем. Дитя все плачет, пока не найдет сосцов матери. Как только найдет, тотчас и замолчит. Дай нам, Господи, найти — и замолчать! (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 80, 10).
***
Откройте... <Богу> смиренное сердце, и согреетесь (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 80, 126).
***
Отрады и утешения не суть окончательное свидетельство о добром настроении. Главное — решимость и ревность Богу угождать, дух сокрушен и сердце сокрушенно и смиренно, и предание себя в волю Божию. Когда сие есть — добре (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 80, 210).
***
Поздравляю с принятием Святых Христовых Тайн. Да будет сие для вас источником утешения, укрепления, вразумления и воодушевления на подвиги великопостного образа жизни по силам вашим (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 80, 210).
***
Трудитесь в молитве. Она источник утешения, мыслей просветление и доброго нрава утверждение (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 81, 13).
***
Церковь — утешение ваше. Благодарение Господу, дающему вам ощущать благотворность пребывания в церкви. Святой Златоуст часто поминает, что можно и дома помолиться; но так помолиться, как в церкви, дома не помолишься (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 81, 90).
***
«Изнемогая под тяжестью душевной брани, я, — повествует монах Троице-Сергиевой Лавры Исаакий, — не находил себе покоя души. Однажды я, недостойный, принял смелость в молитве своей просить у Господа для успокоения грешной души моей небесное знамение, какое Ему будет угодно ниспослать... Наступил третий Спас. Я, недостойный, пришел к поздней Литургии в Успенский собор и встал на своем обычном месте. Вдруг сердце мое наполнилось каким-то неописуемым чувством мира и покоя. Началось в храме чтение часов. В это время вижу: главный купол собора начал наполняться какою-то светоносною росою и благоуханием. В начале Литургии свет усилился. При чтении же Апостола он в куполе заблистал ярче, а при чтении Евангелия уже весь собор был полон солнцевидным светом. При пении Херувимской песни при открытии Царских врат в них появилась чудесная святая плащаница, на которой плоть Христа Спасителя была как живая и столь прекрасная, что смотрел бы на нее и никогда бы не насмотрелся. Душа моя тогда преисполнилась радости небесной. Я в эти мгновения забыл о себе, не давая отчета, где я. Плащаница была видна в Царских вратах до последнего появления Святых Даров. Со словами предстоятеля: «Всегда, ныне и присно и во веки веков» плащаница вошла в алтарь, и на этом мое видение окончилось. Я забыл обо всем земном от созерцания света Христова и несколько дней был в великой радости» (114, 60—61).