Чтобы кто-либо по причине подвигов своих и многих стенаний и слез не подумал, что он совершает великое дело, дается ему познание страданий Христовых и всех святых. Рассматривая их, он изумляется от удивления и вместе сокрушает себя самого в подвигах. Ибо познает свою немощь от видения стольких искушений, которым нет числа, и того, как святые столько претерпели с радостью, и сколько ради нас пострадал Господь. Вместе с этим получает он просвещение к познанию соделанного и сказанного Господом. И, рассматривая все сказанное в Евангелии, начинает иногда горько рыдать от скорби, иногда же от благодарения радуется духовно, не потому, что думает иметь добрые дела, это было бы самомнение, но потому, что, будучи весьма грешным, удостоился такого видения; и более смиряется делом и словом... и нравственным, т. е. душевным деланием и хранением пяти чувств и заповедей Господних. И не считает это добрыми делами, достойными награды, но, напротив, долгом, и никак не надеется избавиться от долга, по величию дарованных ему познаний. И бывает как бы плененным разумением слов, которые читает и поет, и от сладости их часто невольно забывает грехи свои и начинает с радостью проливать слезы, сладкие как мед. И опять, боясь обольщения, чтобы это не было несвоевременно, удерживает себя и, вспоминая прежнюю жизнь свою, снова плачет горько, и так идет (вперед) посреди тех и других слез. (Но все это бывает), если он внимает себе и во всем советуется с кем-либо опытным, и повергается пред Богом с чистою молитвою, приличною проходящему деятельную жизнь, отвлекая ум свой от всего, что он слышал и видел, и собирая его в памятование о Боге, и ища только того, чтобы воля Божия совершалась во всех его начинаниях и разумениях. Если же не так, то он обольстится, думая, что увидит явление кого-либо из святых Ангелов или Христа, не понимая того, что желающий видеть Христа не вне должен искать Его, но внутри себя, подражанием жизни Его в мире, и тем, чтобы сделаться телом и душою безгрешным подобно Христу и всегда иметь ум мыслящим по Христе (сщмч. Петр Дамаскин, 75, 47-49).
***
Когда душа... вожделевает Бога, тогда в молитве своей непрестанно созерцает Его, и о Нем помышляет ночь и день (при. Ефрем Сирин. 31, 97).
***
Как солнце обличает слабость глаза, так Бог пришествием Своим — немощь души; и для одних Он свет, а для других огонь, смотря по тому, какое вещество и какого качества встречает в каждом (свт. Григорий Богослов, 12, 290).
***
Все те, которые, хотя теперь и взирают на Бога, но снова вводятся в заблуждение вещественными представлениями, недостойны хвалы ангельской, как безумно представляющие себе несуществующее. А кто острозрителен для одного Божества, тот слеп для всего иного, на что только обращены взоры многих (свт. Григорий Нисский, 20, 223).
***
...В естестве человеческом удовольствие двояко: одно производится в душе бесстрастием, а другое в теле страстию; которое из двух избрано будет произволением, то и возобладает над другим. Например, если кто обращает внимание на чувство, привлекаемый удовольствием, какое чувством производится в теле, то проведет он жизнь, не вкусив Божественного веселия, по привычке лучшее как бы помрачать худшим. А у кого вожделение устремлено к Божественному, для тех благо пребывает неомрачаемым, и все обворожающее чувство почитается достойным того, чтобы избегать сего. Посему душа, когда услаждается одним созерцанием сущего, не бывает бодрственна ни для чего такого, что приводит в удовольствие посредством чувства; но, усыпив всякое телесное движение, ничем неприкровенною и чистою мыслию в Божественном бодрствовании приемлет Богоявление (свт. Григорий Нисский, 20, 271-272).
***
Блажены чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5,8). Бог предлагается зрению очистивших сердце. Но, как говорит великий Иоанн, Бога никтоже виде нигдеже (Ин. 1, 18). Подтверждает же это и высокий разумением Павел, сказав: Егоже никтоже видел есть от человек, ниже видети может (1 Тим. 6, 16). Это гладкий и несекомый камень, не показывающий на себе никакого следа восхождения мыслей; о Нем и Моисей также утвердил, что намеревающемуся преподать учение о Боге Он недоступен; потому что разумение наше никак не может приблизиться к Нему, по причине решительного отрицания всякой возможности постигнуть Его. Ибо Моисей говорит; невозможно, чтобы узрел кто лице Господа и жив был (ср.: Исх. 33, 20). Но видеть Бога есть вечная жизнь, а сии столпы веры: Иоанн, Павел и Моисей — признают сие невозможным. Видишь ли кружение, которым увлекается душа в глубину усматриваемого в слове? Если Бог — жизнь, кто не видит Его, тот не зрит и жизни. А что невозможно видеть Бога, свидетельствуют богоносные пророки и апостолы. На чем опереться человеческой надежде? Но Господь подкрепляет падающую надежду, как поступил Он с Петром, подвергавшимся опасности утонуть, снова поставив его на твердую и не уступающую давлению ноги воду. Посему, если и к нам прострется рука Слова и нетвердо стоящих во глубине умозрений поставит на твердой мысли, то будем вне страха, крепко держась руководствующего нас (лова (свт. Григорий Нисский, 19, 436 -437 ).
***
...Кто зрит Бога, тот в сем зрении имеет уже все, что состоит в списке благ: некончаемую жизнь, вечное нетление, бессмертное блаженство, некончаемое царство, непрекращающееся веселие, истинный свет, духовную и сладостную пищу, неприступную славу, непрестанное радование и всякое благо (свт. Григорий Нисский, 19, 438).
***
Помни же, что без целомудрия нельзя узреть Господа, хотя не всегда это можно и при целомудрии, потому что другое что-нибудь может воспрепятствовать (свт. Иоанн Златоуст, 45, 38).
***
...Созерцание Бога многоразлично бывает. Ибо Бог по знается не в одном блаженном и непостижимом существе Своем, что предоставлено святым Его в будущем веке, но познается также из величества и красоты Его творений, из ежедневного Его устроения и провидения, из правосудия Его, из чудес, которые Он являет в каждом роде над святыми Своими. Ибо когда мы помыслим о беспредельном Его могуществе, о неусыпном Его оке, которое видит тайны сердечные и от которого ничто не может скрыться, то объятые сердечным страхом, удивляемся и поклоняемся Ему. Когда помыслим, что Он знает число дождевых капель, песка морского и звезд небесных, то поражаемся величием естества и премудрости Его. Когда помыслим о неизреченной и неизъяснимой Его премудрости и человеколюбии, о непостижимом долготерпении, переносящем бесчисленные падения грешников, то прославляем Его. Когда помыслим о великой любви Его к нам, по которой Он, будучи Бог, не возгнушался для нас, ничего доброго не сделавших, сделаться человеком, чтобы избавить нас от обольщения, то возбуждаемся к люблению Его. Когда помыслим, что Он Сам, побеждая в нас врага нашего диавола, дарует нам жизнь вечную за одно произволение и расположение к добру, то поклоняемся Ему. Есть и другие бесчисленные, подобные сим, созерцания, чрез кои Бог становится видимым и уразумеваемым, и которые раскрываются в нас по качеству жизни и по чистоте сердца. Каковых никто совершенно не будет иметь, в ком хоть несколько еще живут плотские страсти... (прп. авва Моисей, 57, 180).
***
...Те одни чистыми очами созерцают Его Божество, которые, отрешаясь от низких земных дел и помыслов, восходят с Ним на высокую гору уединения, которая свободна от шума всех земных помыслов и смятений, удалена от примеси всех пороков, возвышена чистою верою и превосходством добродетелей, открывает славу лица Его и образ Его светлости тем, которые заслуживают видеть Его чистыми взорами души (прп. авва Исаак, 57, 353).
***
...Сколько дух возвысится в чистоте, столько же возвышеннее будет созерцать Бога, и будет возрастать в нем больше удивление в самом себе, нежели раскрываться способность высказаться, или слово для рассказа. Ибо как не испытавший не может умом постигнуть силу этого веселия, гак испытавший не в состоянии будет изъяснить словом, подобно тому, как если бы кто захотел на словах объяснять сладость меда тому, кто никогда ничего сладкого не вкушал; точно, и этот не поймет ушами приятности вкуса, которой никогда устами не отведывал, и тот не возможет словами объяснить сладость, которую узнал вкусом, а только вследствие узнания приятности, необходимо, только молча, будет удивляться в себе сладости испытанного вкуса (прп. авва Херемон, 57, 398).
***
...Кто желает достигнуть созерцания Бога, тому необходимо со всем усердием и силою сначала приобрести деятельное знание. Ибо эта практика и без теории может быть приобретена, а созерцательное без практического знания вовсе не может быть приобретено. Ибо некоторые степени в таком порядке и расстоянии поставлены, что человеческое смирение может взойти до верха. Если они сказанным образом следуют одна за другой, то можно достигнуть высоты, на которую, по отнятии одной ступени, нельзя перелететь. Итак, напрасно стремится к созерцанию Бога тот, кто не уклоняется нечистоты пороков. Ибо Дух Божий удалится от лукавства и не будет обитать в теле, порабощенном греху (Прем. 1, 4—5) (прп. авва Нестерой, 57, 420—421).
***
Поелику Бог наш огнь поядаяй есть (Евр. 12, 29), то по чистоте своей созерцающие Бога справедливо называются углием, как воспламеняемые единением с Богом и оказывающиеся светилами в мире (прп. Исидор Пелусиот, 61, 2).
***
Ум, соединившийся с Богом верою, познавший Его деланием добродетелей, и сподобившийся зреть Его созерцанием, видит дивные и преславные чудеса. Он весь освещается и становится, как свет, хотя не может понять и изречь то, что видит. Ибо сам ум тогда есть свет и видит Свет всяческих, т. е. Бога, и Свет сей, который он видит, есть Жизнь и дает жизнь тому, кто Его видит. Ум видит себя совершенно объединенным с сим Светом и трезвенно бодрствует. Сознает он, что Свет сей внутри души его, и изумляется; изумляясь же, видит Его, как бы Он был вдали от него, потом, пришедши в себя, опять находит Свет сей внутри; и таким образом не находит ни слов, ни мыслей, что сказать и что подумать о Свете том, им видимом. Кто, слыша сие таинство, не удивится и, удивляясь, не прибегнет ко Христу? Кто не пожелает и себе узреть сии чудеса Божии? И кто не возлюбит Того, Кто дает нам такие преславные дары без цены? (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 173).
***
...Потщимся узреть Его <Господа>, пока еще <мы> живы. Ибо если сподобимся узреть Его здесь, то не умрем и смерть не возгосподствует над нами (прп. (Симеон Новый Богослов, 76, 180).
***
...Пусть никто из тех, которые не видят Господа, не говорит, что невозможно Его видеть; тогда как это не только не невозможно, но и очень легко. Если Он, как Сам говорит, есть Свет миру (Ин. 8, 12), то <те>, которые Его не видят, конечно, слепы суть, а слепы они суть потому, что ни Его не возлюбили, ни заповедей Его не соблюли. Ибо если бы они возлюбили Его и заповеди Его соблюли, то и они всею душою возжелали бы и взыскали бы увидеть Его, и Он всеконечно Сам явил бы Себя им, яко неложный, существенно истинный и самоистина. Он затем и пришел в мир, чтобы светом Своей славы и Своего Божества просветить всех находящихся в мире и сидящих во тьме. Итак, которые христиане не видят умно Господа, не освещаются явственно и знательно Его Божеским светом, не видят Его пребывающим в себе, пусть не говорят, как неверные, что невозможно Его видеть; но каждый из нас.,, пусть испытает совесть свою... и, конечно, найдет, что сам виноват, что не имеет в себе Бога и не видит славы Его; а затем пусть покается и восплачет о себе, что находится в таком бедном состоянии, и потщится покаянием и исповеданием возвратить потерянное... (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 300—301).
***
Блаженны те, которые каждочасно очами ума приемлют неизреченный свет, потому что они как во дни благообразно ходить будут и все время жизни своей проживут в духовном радовании (прп. Симеон Новый Богослов. 77, 57).
***
Как тот, кто стоит на берегу моря, видит безмерную пучину вод, но предела их не досягает зрением, а видит только малую некую часть их: так и тот, кто сподобился через созерцание узреть безмерное море славы Божией и видеть мысленно Самого Бога, видит умными очами Бога и бездну славы Его, не всю, сколько ее есть, но лишь столько, сколько сие возможно для него (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 554).
***
Ум, обращаясь к Богу, после того, как пресечет в себе все образные представления Сущего, зрит Его безвидно, и взор свой тем просветляет, несмотря на несовершенное ведение Созерцаемого, по причине неприступной Его славы. Не ведая, однако же, Созерцаемого по непостижимости Его, ум истинно знает, что Он есть собственно Сущий и Един имеет пресущное бытие; богатством же источающейся от Него благости питая свою к Нему любовь и удовлетворяя свои стремления, сподобляется всегдашнего блаженного в Нем успокоения (Феолипт, митр. Филадельфийский, 93, 181).
***
Кто увидел Бога в управлении Его миром, кто возблагоговел пред этим управлением... тот только может... распять волю и мудрование греховные и веществолюбивые на кресте Евангельских заповедей (свт. Игнатий Брянчанинов, 39, 79).