Мерзостными и ненавистными называет Бог тех, кои мечтают о себе, кои в надмении и гордости ведут себя высокомерно (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 312).
***
После того, как овладела тобою вражда, напала на тебя жестокая буря, и возмущенный ум не может уже ни видеть, ни слышать здраво (прп. Нил Синайский, 73, 164).
***
Высокомудрен тот, кто сам себя возвышает, высоко думает о собственных своих заслугах, превозносится, подобно известному фарисею (Лк. 18, 11), и не ставит себя в ряд со смиренными... (свт. Василий Великий, 9, 204).
***
...Кто дает себе волю, тот явно страждет высокомудрием и подлежит суду Господа, Который сказал: еже, есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк. 16, 15) (свт. Василий Великий, 9, 230).
***
Низложи помысл высокоумия прежде, нежели оно низложит тебя (прп. Ефрем Сирин, 30, 148).
***
Высокоумный человек много понесет печалей, а смиренномудрый всегда будет веселиться о Господе (прп. Ефрем Сирин, 30, 156).
***
Из чего видимо бывает высокоумие? Из того, что оно не подчиняется, что оно непослушно, непокорно, водится собственным своим помыслом (прп. Ефрем Сирин, 30, 547—548).
***
Преданный высокомерию делает из себя жилище бесов; а кто облечен в смирение, тот пребывает в Боге (прп. Ефрем Сирин, 33, 117).
***
Должно бояться... по высокомерию не соделать бесполезным для себя предшествовавший труд и не явиться недостойными совершенства, к которому влекла нас благодать Духа (прп. Макарий Египетский, 67, 328—329).
***
...Высокомерие, по своей великой тяжести и громадности, может пересилить и превыспреннюю праведность, и легко увлечь ее вниз (свт. Иоанн Златоуст, 45, 544).
***
Кто помнит о добрых поступках <своих>, тот увлекается высокомерием... (свт. Иоанн Златоуст, 46, 706).
***
...Высокомерен тот, кто хвалится маловажными вещами и презирает подобных себе рабов (свт. Иоанн Златоуст, 49, 522).
***
...Нет ничего хуже высокомерия. Оно лишает нас самого обыкновенного благоразумия, выставляет глупцами или, вернее, совсем делает безумными (свт. Иоанн Златоуст, 51, 598).
***
...Ничто так не отчуждает от человеколюбия Божия и не подвергает огню геенскому, как преобладание высокомерия (свт. Иоанн Златоуст, 52, 66).
***
Когда оно <высокомерие> в нас есть, то вся наша жизнь делается нечистою, хотя бы мы подвизались в целомудрии, девстве, постничестве, молитвах, милостыне и других добродетелях (свт. Иоанн Златоуст, 52, 66).
***
...<Высокомерие> есть не что иное, как развращение души и самая тяжкая болезнь, происходящая не от чего другого, как только от безрассудства (свт. Иоанн Златоуст, 52, 108).
***
Быть глупым по природе не составляет вины, а сделаться глупым, имея разум, неизвинительно и влечет за собою большое наказание. Таковы те, которые но причине своей мудрости много о себе думают и впадают в крайнее высокомерие. Ничто ведь так не делает глупым, как кичливость (свт. Иоанн Златоуст, 53, 755).
***
Как тело, когда потеряет равномерное соединение жизненных сил, становится расстроенным и подвергается всяким болезням, так и душа, когда утратит свою возвышенность и смиренномудрие, впавши в некоторое болезненное состояние, делается и робкою, и дерзкою, и безумною, и наконец перестает узнавать саму себя (свт. Иоанн Златоуст, 53, 756).
***
...Высокомерные несчастнее и помешанных в уме, и глупых но природе; они возбуждают смех, подобно последним, и неприятны, подобно первым, и хотя столько же расстроены в уме, как помешанные, но не возбуждают столько сожаления, как те; они безумствуют, как и глупцы, но не заслуживают оправдания, как те, а внушают только одно отвращение (свт. Иоанн Златоуст, 53, 756).
***
...Разве ты не делаешь из себя чуда, когда, будучи человеком, замышляешь летать? Но лучше сказать, ты летаешь уже внутренне, все тебя поднимает вверх. Как мне назвать тебя? Чем истребить твое высокоумие? Если я назову тебя пеплом, прахом, дымом и пылью, то я, хотя и назвал низкие предметы, но пи один не изображает тебя в точности, как я хотел бы, ведь я желаю представить всю надутость и пустоту людей высокомерных. Какой же нам найти образ, им соответствующий? Мне кажется, что они подобны зажженному льну. Как вспыхнувший лен по видимому раздувается и приподнимается, но от легкого прикосновения руки опадает и оставляет самый мелкий пепел, таковы же и души высокомерных: их пустую надутость может смирить и уничтожить случайное прикосновение. Всякий высокомерный по необходимости должен быть слабым, потому что высокое не бывает крепко, но как водяные пузыри скоро лопаются, так и высокомерные легко погибают (свт. Иоанн Златоуст, 53, 756).
***
...Старайся безумие высокомерия сдерживать браздами скромности, приобрети себе наружность, приличную человеку благонравному, и ни глазами, ни бровями, ни языком, ни походкою не показывай в себе следа такой болезни (прп. Исидор Пелусиот, 62, 70).
***
...Бесстыдное око, поднятая высоко выя, непрестанное движение бровей, порывистая поступь, способность не краснеть ни от какой срамоты — признаки души самой гнусной, отпечатлевающей на теле явные черты страстей своих (прп. Исидор Пелусиот, 62, 307).
***
Смотри, чтобы твое ни с чем не сравнимое высокомерие не понудило когда-либо Божественное, преисполненное снисхождения естество показать свое могущество, которое может и здесь предать тебя конечной гибели, а там подвергнуть самым жестоким наказаниям (прп. Исидор Пелусиот, 62, 357).
***
...Не старайся в чем-нибудь показываться праведнее других братий. Иначе ты сделаешь два зла: братию уязвишь своею ложною и притворною ревностью и себе дашь повод к высокомерию (прп. Иоанн Лествичник, 58, 46).
***
Если ты высокомерен, то да будет твоим руководителем человек суровый и неуступчивый, а не кроткий и человеколюбивый (прп. Иоанн Лествичник, 58, 57).
***
Праведно гнев посещает высокомудрствующий о себе ум, т. е. оставление его, или попущение ему потерпеть нападки от демонов и в деятельности и в умствовании; чтоб он пришел чрез это в чувство естественной своей немощности и в сознание покрывающей его и все доброе в нем совершающей Божией силы и благодати, и смирил себя, далеко отревая от себя неестественную и чуждую ему высимость, дабы иначе не нашел на него другой гнев, — гнев отъятия ниспосланных прежде даров (прп. Максим Исповедник, 91, 273).
***
Один старец, столпник, спасавшийся близ Едессы, на вопрос святителя Феодора. епископа Едесского, что заставило его взойти на столп и столько лет на нем подвизаться, отвечал: «Вместе со старшим братом я расстался с миром еще в юности. Сначала три года мы провели в монастыре, а затем ушли в пустыню и, найдя тут две пещеры, поселились: я — в одной, брат — в другой. Время мы проводили в безмолвии, посте и молитве и сходились только в воскресные дни. Такая жизнь в пустыне для меня продолжалась, однако, недолго. Раз, когда мы оба вышли из своих пещер для сбора злаков и кореньев для еды и были на некотором расстоянии друг от друга, я вдруг заметил, что брат мой внезапно остановился, как будто чего-то испугавшись, а потом стремглав побежал и скрылся в своей пещере. Недоумевая, что бы это значило, я пошел к месту его внезапной остановки, чтобы посмотреть, что там такое. И что же? Вижу рассыпанным громадное количество золота. Недолго думая, снял я с себя мантию, собрал в нее неожиданно найденное сокровище и с большим трудом принес в свою келью. После этого, не сказав брату ни слова, я ушел в город, купил там большой дом, устроил в нем странноприимницу и больницу и при них основал монастырь, поместив в нем сорок иноков. Поручив все это опытному игумену и вручив ему на нужды тысячу златниц, другую же тысячу раздав бедным, я снова оставил мир и пошел к своему брату. На пути я начал высокоумствовать и осуждать брата за то, что он не хотел сделать добра из найденного им золота. Когда я подходил к вертепу брата, то помыслы высокоумия и самомнения уже совершенно овладели мной. Но в это самое время является мне Ангел Божий с грозным видом и говорит: «Знай, что все, что ты совершил, не стоит прыжка, сделанного твоим братом через золото, и он несравненно выше и достойнее тебя пред Богом. Ты даже недостоин того, чтобы видеть его, и так будет до тех пор, пока покаянием и слезами не очистишься от греха». После этого Ангел стал невидим, а я пошел к вертепу брата и, к своему ужасу, действительно не мог увидеть его. Много тут я пролил слез, столь много, что пришел в совершенное изнеможение. Наконец, Господь сжалился надо мной, и голос свыше указал мне идти на это место, где теперь видишь меня и где я живу уже сорок девять лет. Здесь только в последнее, пятидесятое, лето Ангелом возвещено мне полное прощение и обещание, что я увижусь с братом в обителях небесных» (113, 352—353).