Если мы терпим от ненависти мира, так эту ненависть прежде всех принял на себя Христос (сщмч. Киприан Карфагенский, 63, 278).
***
...Во время гонений пусть никто не думает о беде, причиняемой диаволом, а лучше пусть всяк помышляет о помощи, даруемой Богом... (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 339).
***
...Если будут нас гнать люди, по горькой ревности, или если принуждают нас принять участие в делах, для нас чуждых, которые не благоугодны Богу, то побежим в другое место, и возложим упование на Бога... (прп. Ефрем Сирин, 31, 186).
***
...Гонения укрепляют душу в благочестии, и в опасностях душа закаливается, как раскаленное железо в воде (свт. Григорий Богослов, 12, 119).
***
...Гонения делали... <Церковь> еще более славною чрез самые страдания (свт. Григорий Богослов, 13, 276).
***
Где Дух Святый, там, как тень, следует гонение и брань <как пророки... всегда гонимы были... Как Господь гоним был и апостолы> (прп. Макарий Египетский, 66, 115).
***
Блажени изгнали правды ради (Мф. 5, 10). Откуда и кем изгнаны? Ближайшее понятие слова указывает на поприще мучеников, дает подразумевать течение веры. Ибо гонение означает усиленное в текущем тщание о скорости, лучше же сказать, дает подразумевать и победу в течении. Ибо текущему не иначе можно победить, как позади себя оставив того, кто течет вместе с ним. Итак, поскольку текущий к почести вышнего звания (Флп. 3, 14) и гонимый врагом ради этой почести равно имеют за хребтом своим, один состязующегося, другой гонителя (а это совершающие течение мученичества, в подвигах благочестия гонимые и не настигаемые), то в предлагаемом упованию блаженстве... Господь присовокупляет... как бы некий венец. Ибо действительно блаженно быть гонимым ради Господа. Почему? Потому, что изгнание худым делается причиною пребывания в добре. Отчуждение от лукавого <диавола> служит поводом к освоению с добром. А доброе, и что выше всякого добра, есть Сам Господь, к Которому поспешает гонимый. Посему истинно блажен, кто на добро себе пользуется содействием врага. Поскольку жизнь человеческая заключается в междугории доброго и худого; то, как преткнувшийся в своей благой и высокой надежде впадает в пропасть, так разлучившийся с грехом и избавившийся от растления приближается к правде и нетлению. И гонение, воздвигаемое мучителями на мучеников, как представляется оно с первого взгляда, болезненно для чувства, но цель претерпеваемого мучениками превышает всякое блаженство.
Впрочем, смысл сего слова лучше можем усмотреть из примеров. Кому не известно, сколько, по общему признанию, хуже терпеть злоумышления, нежели быть любимым? И это, по-видимому, тягостное многократно бывает причиною благополучия в сей жизни, как Писание показывает на Иосифе, которому злоумышляли братья и который, будучи удален от сопребывания с ними продажею, соделался царем злоумысливших, но, может быть, не достиг бы такого высокого сана, если бы зависть оным злоумышлением не проложила ему пути к царству. Если бы кто, имея ведение о будущем, стал предрекать Иосифу: подвергшись злоумышлению, будешь ты блажен, то с первого взгляда не показался бы он достоверным Иосифу, который, слыша сие и, прежде всего, имея в виду печальное, почел бы невозможным, чтобы конец злого произволения оказался добром. Так и здесь, гонение, воздвигаемое мучителями на верных, имея в себе много болезненного для чувства, для оплотяневших неудобоприемлемою делает предлагаемую им надежду на получение Царства посредством страданий. Но Господь, видя бренность естества, более других немощным наперед возглашает, какой конец подвига, чтобы надеждою на Царство без труда преобороли они временное ощущение болезненного. Посему-то великий Стефан, побиваемый отовсюду бросаемыми камнями, радуется, как бы некую приятную росу, с готовностью принимает на тело летящие одна за другой тучи камней, и благословениями вознаграждает убийц, молясь, да не поставлен им будет грех сей. Ибо и обетование он слышал, и видел, что уповаемое согласно с явленным. Слышав, что гонимые Господа ради будут во Царствии Небесном, увидел ожидаемое, когда гоним был сам. Когда поспешает он совершить исповедание, указуется ему уповаемое, отверзается небо, из премирного жребия приникает на подвиг текущего и Божия слава, и Тот Сам, о Ком подвижник свидетельствует своими подвигами. Ибо стояние Подвигоположника дает гадательно (см.: Деян. 7,55) разуметь помощь, какая подается подвизающимся; из чего дознаем, что Один и Тот же и распоряжается подвигами, и со Своими подвижниками противостоит сопротивным. Посему, кто блаженнее гонимого ради Господа, когда ему предоставлено иметь сподвижником Самого Подвигоположника?
Не легкое, а может быть, даже и невозможное дело — видимым в этой жизни приятностям предпочесть невидимое благо; и человеку без труда решиться на то, чтобы ему быть изгнанным из своего дома, или разлученным с супругою и детьми, с братьями и родителями, со сверстниками и со всем приятным в жизни, если Сам Господь не содействует ко благу соделавшегося по предуведению званным. Ибо кого предуведает, как говорит Апостол, того предуставляет, и призывает, и оправдывает, и прославляет (ср.: Рим. 8, 28—31). Поелику душа посредством телесных чувств делается как-то привязанною к житейским приятностям, и посредством глаз услаждается благоцветностью вещества, и посредством слуха получает наклонность к тому, что приятно действует на слух, а посредством обоняния, вкуса и осязания приобретается расположение к тому, что обыкновенно имеет приятность для каждого из сих чувств, то как бы гвоздем каким, чувственною силою к житейским сладостям пригвожденная душа делается неразрывно привязанною к тому, к чему прилепилась, и влача на себе все бремя жизни, подобно черепахам и улиткам, как бы связанная каким-то раковистым покровом, бывает неповоротлива для таковых движений. Посему в таком состоянии удобно уловляется гонителями, при угрозе описанием имения или при утрате чего-либо иного, вожделенного в этой жизни, без сопротивления отдаваясь во власть и делаясь подручною преследующему. Но когда живо слово, как говорит Апостол, и действенно, и острейше паче всякого меча обоюду остра (Евр. 4, 12) проникает в истинно приявшего веру и рассекает сросшееся ко вреду вместе, и расторгает связи привычки, тогда верующий, как бы бремя какое, привязанное к душе, свергнув с рамен мирские удовольствия, подобно какому-то скороходу, легко и проворно проходит поприще подвигов, пользуясь в течении своем руководством Подвигоположника. Ибо взирает не на то, что оставил, но на то, к чему стремится; не на сладости, которые позади, обращает око, но вожделевает предлежащего ему блага; не скорбит об утрате земного, но восхищается приобретением небесного; а посему с готовностью приемлет всякий вид мучения, как повод и содействие к предлежащей радости; с готовностью приемлет огонь, как очищение от вещества; меч, как расторжение связей ума с вещественным и плотским, примышление всяких трудов и болезней, как противоядие от зловредной отравы удовольствиями.
Как избыточествующие худыми соками и желчные с охотою пьют горькое врачевство, чтобы очистить им себя от болезнетворной причины, так гонимый врагом и прибегающий к Богу приемлет приражение скорбей, как нечто служащее к угашению действенности сластолюбия, потому что невозможно чувствовать услаждения тому, кто в скорби. Поелику чрез удовольствие вошел грех, то противоположным будет, без сомнения, изгнан. Посему те, которые гонят за исповедание Господа и вымышляют нестерпимые мучения, трудностью оных доставляют душам некоторое исцеление, приражениями скорбей врачуя от болезни сластолюбия. Так приемлют: Андрей — крест, Иаков — меч, Стефан — камни, блаженный Петр — прободение копьем к голову; все бывшие после подвижники веры — разнообразные виды мучений: зверей, пропасти, костры, оцепенение от холода, обнажение ребер от плоти, пробитие головы гвоздями, избодение очей, отсечение перстов, вырывание с обеих сторон тела по частям, томление голодом — все это и подобное сему, как очищение от греха, с веселием терпели святые, чтобы и следа, произведенного сластолюбием, не оставалось в сердце после того, как это болезненное и мучительное ощущение сгладит в душе все отпечатки сластолюбия...
Блажени изгнани Меня ради (Мф. 5, 10)... Так будем внимать словам сим, как бы сама жизнь провозглашала нам подобное блаженство. Блаженны гонимые смертью ради Меня; или как бы Свет сказал: блаженны изгнанные из тьмы ради Меня. Подобно, представь себе, что и Господь, Который есть Правда, и Святость, и Нетление, и Благость, и все, о чем имеешь понятие, как о представляемом и именуемом наилучшим, скажет тебе, что блажен всякий удаляемый от всего противоположного тому, что о Нем разумеется, от тления, от тьмы, от греха, от неправды, от любостяжания и от чего бы то ни было, и на деле, и по понятию несогласного с правилами добродетели. Ибо стать вне худого значит быть поставленным в добром. Творяй грех, говорит Господь, раб есть греха (Ин. 8, 34). Посему отступивший от того, кому был рабом, свободен по достоинству. А высочайший вид свободы — стать самовластным; царское же достоинство не имеет над собою никакой высшей управы. Поэтому, если чуждый греха самовластен, царскому же сану свойственно самодержавие и неподвластность, то справедливо ублажается изгоняемый злом, так как изгнание от зла доставляет ему царское достоинство.
Итак, не скорбите, братия, изгоняемые от земного. Переселяемый отсюда водворяется в Царских на небе Чертогах. Две сии стихии в творении существ уделены для пребывания разумного естества — земля и небо; земля — место пребывания приявших жизнь при посредстве плоти, а небо — место пребывания бесплотных. Посему жизни нашей, конечно, необходимо быть где-нибудь. Если не изгнаны мы с земли, то, без сомнения, на земле пребываем. А если удалимся отсюда, то переселимся на небо. Видишь ли, куда возводит тебя ублажение за то, что но видимому прискорбно, по служит для тебя причиною такого великого блага? Сие разумев, Апостол говорит: Всякое наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль: последи же плод мирен наученым тем воздает правды (Евр. 12, 11). Поэтому скорбь есть цвет ожидаемых плодов. Ради плодов пожнем и цвет. Пусть будем изгнаны, чтобы вступить в течение, и, вступив в течение, потечем не всуе, а, напротив того, течение наше да будет к почести вышняго звания (Флп. 3, 14).
Так потечем, да постигнем. Что же постигаемое? Какая почесть? Какой венец? — Что ни представишь себе из уповаемого тобою, все это, кажется мне, не иное что есть, как Сам Господь. Ибо Сам Он и Подвигоположник подвизающихся. и Венец побеждающих. Он разделяет жребий; Он же и жребий благий. Он — благая часть; Он же и дарует благую часть. Он обогащает; Он же и богатство. Он указует тебе сокровище; Он же и делается для тебя сокровищем. Он вводит тебя в вожделение прекрасного бисера; Он же и предлагается тебе, совершающему добрую куплю. Посему, чтобы возобладать этим, откажемся от того, чем обладаем, как на торжище, на то, что имеем, выменяв то, чего не имели. Если мы гонимы, не будем печалиться; лучше же сказать, возрадуемся, что изгнанием от того, что дорого на земле, делаемся гонимыми к небесному благу, по обетованию Господа, что блажени изгнаны Его ради: яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 10), по благодати Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава и держава во веки веков! Аминь (свт. Григорий Нисский, 19, 470—478).
***
...Ни гнев царя, ни коварство воинов, ни зависть врагов, ни плен, ни пустыня, ни огонь, ни печь, ни тысячи бедствий — ничто не может победить или устрашить праведника (свт. Иоанн Златоуст, 45, 65).
***
...Думаешь, не великое гонение — быть в безопасности (от гонений)? Это есть тягчайшее из всех (гонений); это хуже самого гонения. Безопасность, как бы поток наводняющий, расслабляет душу... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 230).
***
Чем тягостнее... становятся наши гонения, тем более должна в... <нас> умножаться добрая надежда, потому что тем более открывается и средств к... <нашему> спасению, случаев к утешению (свт. Иоанн Златоуст. 53, 470).
***
...И гонения, и скорби, и тесные обстоятельства не только не должны смущать вас, но еще (должны) радовать, так как чрез них мы сообразуемся смерти Иисуса Христа, так сказать — изображаем (Его в себе)... (свт. Иоанн Златоуст, 54, 319).
***
...Бог попустил немедленно быть гонениям... <на первых христиан> для того, чтобы кто не сказал, что проповедь Христова утвердилась случайно или через обман, — чтобы обнаружилась теплота их веры и явно было, что не убеждение человеческое, но сила Божия дала такую крепость душам верующих, что они готовы были перенести даже тысячу смертей; а этого не могло бы быть, если бы проповедь вскоре же не укоренилась глубоко и не соделалась непоколебимою (свт. Иоанн Златоуст, 54, 478).
***
Терпя от кого вред, поругание или гонение, не о настоящем думай, но о том, что ожидается в будущем; и найдешь, что он стал для тебя виновником многих благ, не только в настоящем времени, но и в будущем веке (прп. Марк Подвижник, 88, 551).