Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Иоанн Златоуст. Беседы на 1-е послание к Коринфянам
Беседа 40
"Иначе, что делают крестящиеся для мертвых? Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых"? (1 Кор.15:29).
1. (Апостол) приступает теперь к другому доказательству, подтверждая (учение о воскресении) то о том, что творит Бог, то том, что делают сами (верующие). И это немало служит к защите истины, когда дела самих противников приводятся в свидетельство сказанного. Что же говорит он? Но, если хотите, я наперед скажу, как искажают эти слова зараженные болезнью Маркиона. Знаю, что это будет весьма смешно, однако скажу, — особенно для того, чтобы вы еще более остерегались их болезни. Когда у них умирает кто-нибудь из оглашенных, то они, спрятав живого под одром умершего, приступают к мертвому, говорят с ним и спрашивают: желает ли он принять крещение?
Так как он ничего не отвечает, то спрятанный под одром отвечает за него, что он желает принять крещение; и таким образом крестят его вместо умершего, разыгрывая как бы представление на зрелище. Такую силу имеет диавол над душами беспечных! Потом, когда их осуждают за это, они указывают на слова апостола, который, говорят они, сказал: "крестятся для мертвых". Видишь ли, как это смешно? Потому стоит ли и опровергать их? Не думаю; иначе нужно было бы спорить и с безумными о том, что они говорят в припадке сумашествия.
Впрочем, чтобы никто из самых простых не был увлечен ими, надобно сказать что-нибудь и против них. Если точно Павел говорит это, то для чего Бог угрожает не крещающемуся? При такой выдумке невозможно, чтобы кто-нибудь не крестился, и в противном случае вина падает не на умершего, а на живого. К кому, скажи мне, относятся слова (Спасителя): "если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни" (Ин.6:53), — к живым или к умершим? И еще: "если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие" (Ин.3:5). Если допустить сказанное, если нет нужды в намерении приемлющего и в расположении его еще при жизни, то что препятствует сделаться верными и язычникам и иудеям, когда другие после их смерти сделают это за них? Но не будем слишком много трудиться напрасно, разрывая такую паутину, а раскроем теперь смысл самого изречения. Что же говорит Павел?
Но прежде я хочу привести вам на память слова, которые повелевают вам произносить в тот вечер совершители таинства, и потом обращусь к изречению Павла; тогда оно будет понятнее для вас. После всего прочего мы присовокупим и то, что теперь говорит Павел. Я хотел бы выразить это ясно, но не смею по причине (присутствия) непосвященных; они затрудняют нас при объяснении, поставляя в необходимость или говорить неясно, или открывать им сокровенное; впрочем, буду говорить, сколько могу, прикровеннее. По произнесении тех таинственных и страшных слов и после страшных внушений откровенных с неба догматов, мы, наконец, приступая к крещению, присовокупляем и эти слова, повелевая произносить следующее: верую в воскресение мертвых. В такой вере мы и крещаемся, — после исповедания этого вместе с прочим, мы сходим в источник тех священных вод. Это самое припоминая, Павел говорит: если нет воскресения, то для чего ты и крестишься мертвых ради, т.е. тел? Ведь при крещении ты веруешь воскресению мертвого тела, — тому, что оно уже не останется мертвым. Ты словами исповедуешь воскресение мертвых, а священник, как бы в образе, показывает тебе самим делом то, чему ты веровал и что исповедал словами; ты веруешь без знака, а он тогда же представляет тебе знак; ты делаешь зависящее от тебя, а Бог тогда же удостоверяет тебя.
Как и каким образом? Водой. Схождение и погружение в воду, а потом выхождение от воды есть знак нисхождения в ад и восхождения оттуда. Потому Павел и называет крещение гробом, когда говорит: "мы погреблись с Ним крещением в смерть" (Рим.6:4). Этим он удостоверяет и в несомненности будущего, т.е. воскресения тела, потому что изгладить грехи гораздо труднее, нежели воскресить тело, как и Христос объяснил, когда сказал: "что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?" Первое, говорит, труднее последнего; но вы не верите тому, как делу неясному, и менее важное проявление моей силы считаете более важным, поэтому я не откажусь представить вам и это доказательство. Тогда глагола расслабленному: "встань, возьми постель твою, и иди в дом твой" (Мф.9:5,6).
2. Как трудно, скажешь ты, когда это возможно и царям и начальникам, которые прощают и прелюбодеев и человекоубийц?
Напрасно ты говоришь это, человек; прощать грехи возможно одному Богу; начальники и цари хотя прощают прелюбодеев и человекоубийц, но они освобождают их только от настоящего наказания, а самих грехов их не очищают; и хотя бы они возвели прощенных в высшие звания, хотя бы облекли их в порфиру, хотя бы возложили на них диадему, и тогда они сделают их царями, но от грехов не освободят; это совершает один Бог. Он совершает это в бане пакибытия; благодать касается самой души и с корнем исторгает из нее грех. Потому душа прощенного царем может быть нечистой, а душа крещенного — нет; она чище самих солнечных лучей, и такова, какой была в начале, или даже гораздо лучше, потому что она получает Духа, Который совершенно воспламеняет ее и делает святой. Как ты, переплавляя железо или золото, делаешь его опять чистым и новым, так точно и Дух Святой, переплавляя душу в крещении, как бы в горниле, и истребляя грехи, делает ее чище и блистательнее всякого чистого золота. Отсюда также ты можешь убедиться в истине воскресения тел. Так как грех ввел смерть, то по истреблении корня, без всякого сомнения, истребится и плод его. Потому ты и говоришь наперед об оставлении грехов, а потом исповедуешь и воскресение мертвых, переходя от первого к последнему; далее же, так как слово: воскресение еще не доказывает всего, — многие ведь воскресшие опять умерли, как, например, (воскресшие) в Ветхом Завете, как Лазарь, как (воскресшие) во время крестной смерти Христовой, — то тебе повелевается говорить: и в жизнь вечную, чтобы никто не думал, что смерть будет и после того воскресения. Таким образом, припоминая эти слова, Павел и говорит: "что делают крестящиеся для мертвых"? Если нет, говорит, воскресения, то эти слова — шутка; если нет воскресения, то как мы убеждаем других верить тому, чего не даем? Если бы кто, требуя от другого расписки в получении того-то и того-то, не дал ничего, в ней написанного, а потом, получив расписку, стал бы требовать прописанного, то как бы поступил подписавшийся сделав себя должником, а между тем не получив того, в чем сознал себя должным? Тоже и (апостол) говорит здесь о крещающихся: "что делают", говорит, "крестящиеся", подписывала под истиной воскресения мертвых, а между тем не получая и обманываясь?
Какая вообще нужда и в самом исповедании, если бы за ним не следовало дело? "Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям? Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем" (ст. 30, 31). Смотри, чем еще он старается подтвердить догмат, — собственным решением, или, лучше, не своим только, но и прочих апостолов. И это немаловажное доказательство — указывать на учителей, вполне уверенных в истине и подтверждающих ее не только словами, но и делами. Потому он не просто говорит: и мы убеждены в этом, — одного этого недостаточно было для убеждения, — но представляет доказательство от дел и как бы так говорит: исповедовать это словами, может быть, кажется вам нисколько не удивительным; но если мы представим вам доказательство от дел, то что вы скажете против этого? Послушайте же, как мы проповедуем это каждый день своими страданиями. Не сказал: я, но: "мы", имея в виду всех апостолов вместе и таким образом с одной стороны показывая свое смирение, а с другой делая достоверными слова свои.
Что вы можете сказать? То ли, что обманываем мы вас, проповедуя это, и из тщеславия учим так? Но допустить такое мнение не позволяют (наши) страдания: кто стал бы непрестанно подвергаться страданиям тщетно и напрасно? Потому и говорит: "для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям"? Из тщеславия, может быть, кто-нибудь решился бы на это один или два раза, но не во всю жизнь, подобно нам; а мы посвятили на это всю жизнь свою. "Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем". Похвалою здесь он называет преуспевание (коринфян). Указав на многие страдания и желая показать, что он говорит об этом не с сожалением, присовокупляет: я не только не скорблю, но еще хвалюсь тем, что терплю для вас. Хвалится же он двумя обстоятельствами: тем, что страдает для них, и тем, что видит в них преуспевание. А потом, так как он сказал о делах великих, по обыкновению своему приписывает то и другое Христу. Как же он умирает "каждый день"? Ревностью и готовностью к тому. А для чего он говорит это? Опять для того, чтобы и таким образом подтвердить истину воскресения. Кто решился бы, говорит, подвергаться столь многим родам смерти, если нет воскресения и будущей жизни? Если и для верующих воскресению нужно великое мужество, чтобы за него подвергаться опасностям, то тем более, неверующий не решился бы подвергаться столь многим и столь тяжким родам смерти. И, смотри, как он постепенно усиливает (речь). Сказав: "подвергаемся бедствиям", он присовокупляет: "ежечасно"; потом говорит: "каждый день"; и далее говорит, что не только — подвергаюсь опасностям, но и — "умираю"; наконец показывает и то, какими родами смерти: "по [рассуждению] человеческому", говорит, "когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза" (ст. 32)?
3. Что значит: "по человеческому"? Сколько возможно человеку, я боролся с зверями. Бог избавил меня от опасностей; но что в том? Потому, если кто особенно должен скорбеть, то это — я, который претерпел столько опасностей и еще не получил никакой награды. Если не придет время воздаяния и все наши дела ограничиваются настоящим, то мы терпим большой вред; вы уверовали без опасностей, а мы закалаемся каждый день.
Впрочем, все это он говорит не потому, чтобы не было для него пользы в самих страданиях, но по немощи многих, чтобы их утвердить в истине воскресения, — и не потому, чтобы он подвизался для награды; для него достаточным было воздаянием — делать угодное Богу, Равным образом и прежние слова: "и если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков" (1Кор.15:19) он сказал также для слушателей, чтобы страхом столь бедственной участи потрясти их неверие воскресению, и из снисхождения к их немощи. Подлинно, великая награда уже в том, чтобы во всем угождать Христу, и помимо возмездия великое воздаяние уже в том, чтобы за Него подвергаться опасностям. "Станем есть и пить, ибо завтра умрем". Этими словами (апостол) теперь пристыжает их и говорит не от себя, но приводит слова велеречивого пророка Исаии, который, говоря о некоторых беспечных и отчаянных людях, сказал так: "Но вот, веселье и радость! Убивают волов, и режут овец; едят мясо, и пьют вино: "будем есть и пить, ибо завтра умрем"! И открыл мне в уши Господь Саваоф: "не будет прощено вам это нечестие, доколе не умрете, сказал Господь, Господь Саваоф" (Ис.22:13,14).
Если же в то время так рассуждавшие не были прощаемы, то тем более во время благодати. Потом, чтобы не сделать слов своих слишком тяжкими, он не долго останавливается на доказательстве нелепости (такого образа мыслей), но опять начинает увещание и говорит: "не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы" (ст. 33). Этими словами он с одной стороны укоряет (коринфян), как неразумных, — потому что под благовидным названием благих нравов он разумеет здесь удобопреклонные, — а с другой, сколько можно, извиняет их в прежних заблуждениях, снимая с них большую часть вины и возлагая на других, чтобы и таким образом обратить их к покаянию.
Тоже он делает и в послании к Галатам, когда говорит: "а смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение" (5:10). "Отрезвитесь, как должно, и не грешите" (ст. 34), — (говорит) как бы опьяневшим и неистовствующим, потому что опьяневшим и неистовствующим свойственно выпускать все вдруг из рук своих, не видеть того, что прежде видели, и не верить тому, что прежде исповедовали. Что значит: "как должно"? С пользой и назиданием, потому что можно быть трезвенным и неправедно, когда кто-нибудь пробуждается ко вреду своей души. Хорошо также прибавил он: "не грешите", показывая, что отсюда происходили у них семена неверия. Он во многих местах выражает, что развратная жизнь порождает худые мысли, — например, когда говорит: "корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры" (1Тим.6:10).
Многие, сознавая свои пороки и не желая понести наказание, от страха перестают верить и воскресению; напротив, делающие много доброго желают увидеть его каждый день. "К стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога". Смотри, как (апостол) опять слагает вину на других. Не сказал: вы не знаете, но: "некоторые из вас". Не верить воскресению свойственно тому, кто не имеет совершенного понятия о непобедимой и вполне достаточной на все силе Божией. Ведь если Он сотворил сущее из не сущего, то тем более может воскресить разрушившееся. Сильно укорив и крайне пристыдив их обличением в невоздержании, неразумии и бесчувственности, (апостол) потом смягчает слова свои и говорит "к стыду вашему скажу", то есть, чтобы исправить, чтобы вразумить, чтобы вы, устыдившись, сделались лучшими. Он опасался, чтобы, поразив более надлежащего, не отвратить их от себя.
4. Но не будем думать, что это сказано им одним только (коринфянам); это относится теперь и ко всем тем, которые страдают подобными болезнями и ведут развратную жизнь. Ведь не те только, которые держатся худых мыслей, но и те, которые преданы тяжким грехам, находятся в состоянии опьянения и неистовства. Потому и к ним справедливо можно сказать: "отрезвитесь", особенно же к тем, которые отягчены недугом корыстолюбия и совершают злое стяжание, — а есть и доброе стяжание — приобретение небес, не причиняющее никому вреда. В отношении имущества невозможно быть одному богатым без того, чтобы наперед другой не сделался бедным; в благах же духовных не так, а совершенно напротив: невозможно никому сделаться богатым без того, чтобы не обогатить другого, потому что, если ты никому не принесешь пользы, то и сам не сделаешься богатым. В (благах) телесных от раздаяния происходит уменьшение, но в духовных от раздаяния происходит умножение, а нераздаяние причиняет великую скудость и подвергает крайнему наказанию. Доказательством тому — (раб) скрывший талант.
Так, кто имеет дар мудрости, тот, передавая другому, умножает это богатство, делая мудрыми многих; а кто скрывает ее в себе, тот лишает себя богатства, не принося пользы другим. Также, кто имеет другие дары, тот, врачуя многих, умножает свой дар; сам не теряет от передачи, и многих других исполняет духовных дарований. Это правило остается неизменным во всех духовных (благах). Так бывает и с царством (небесным): кто делает многих своими соучастниками в царстве, тот тем более будет пользоваться им; а кто не желает иметь участником никого, тот и сам лишится многих благ. Если чувственная мудрость не истощается, когда многие приобретают ее, и художник не теряет своего искусства, когда делает художниками многих, то тем более приобретающий царство не уменьшает его, а напротив тогда и будет у нас богатство больше, когда мы многих призовем к нему.
Будем же приобретать то, что не истощается, но от раздаяния умножается; будем приобретать то, против чего никто не клевещет, чему никто не завидует. Если бы было такое место, откуда бы, как из источника, непрестанно истекало золото, и тем более истекало, чем более было бы почерпаемо, а другое место было бы такое, в котором закопано какое-нибудь сокровище, то откуда ты захотел бы получать богатство? Не из первого ли?
Конечно, оттуда. Но чтобы нам не описывать этого только словами, примените сказанное к воздуху и солнцу: они поглощаются всеми и наполняют все, и, однако, остаются одинаковыми и не уменьшаются, хотя бы пользовались ими, хотя бы не пользовались. А то, о чем я говорю, гораздо больше. Мудрость духовная не остается одинаковой, хотя бы она была раздаваема, или же не раздаваема, но более умножается именно тогда, когда бывает раздаваема. Если же кто не убеждается сказанным и не перестает прилепляться к скудным вещам житейским, приобретая подлежащее уменьшению, тот пусть вспомнит еще о пище из манны и устрашится этого примера наказания. Что было с манной, тоже и теперь случается с корыстолюбцами. Что же было тогда? Она обращалась от излишества в червей.
Тоже случается и теперь (с корыстолюбцами). Мера питания для всех одна, — один мы наполняем желудок; но у тебя, предающегося роскоши, гнили больше. Как там собиравшие манну в дома свои больше положенного собирали не манну, а множество червей и гнилости, так точно и предающиеся объедению и пьянству собирают в роскоши и пресыщении не большие удовольствия, а большую гниль. Впрочем, нынешние даже хуже тогдашних; те, однажды испытав такое зло, образумились; а эти, каждый день внося в дома свои гораздо более опасных червей, не чувствуют и не насыщаются. Что одно похоже на другое по бесплодности труда, — потому что со стороны возмездия одно много тяжелее другого, — можешь видеть из следующего. Чем отличается богатый от бедного? Не одинаковое ли он одевает тело? Не одинаковый ли питает желудок? Чем же он превосходит его? Заботами, издержками, преслушанием Бога, растлением плоти, развращением души. Вот в чем он превосходит бедняка! Если бы он насыщал множество желудков, то может быть он мог бы сказать что-нибудь, например, что у него больше потребностей, что для него необходимы большие издержки. Но, скажешь, и теперь богатые могут возразить, что они насыщают многих, то есть, слуг и служанок? Да ведь это делается не по нужде и не по человеколюбию, а только по гордости, и потому не может служить для них оправданием.
5. Для чего иметь множество слуг? Как в отношении к одежде и пище надобно заботиться только о необходимом, так и в отношении к слугам. И какая в них нужда? Нет никакой. Одному господину надлежало бы иметь только одного слугу, или, лучше, двоим и троим господам одного слугу. Если это неприятно (слышать), то вспомни о тех, которые не имеют ни одного, и, однако, не остаются без прислуги» гораздо лучшей, потому что Бог сотворил людей достаточно способными к служению самим себе и даже к служению ближним. Если не веришь, то послушай Павла, который говорит: "сами знаете, что нуждам моим и [нуждам] бывших при мне послужили руки мои сии" (Деян.20:34), Так учитель вселенной, достойный небес, не стыдился служить тысячам (людей); а ты считаешь постыдным, если не окружишь себя толпами рабов, не понимая, что, напротив, это самое особенно и служит для тебя бесчестьем. Бог для того дал нам руки и ноги, чтобы мы не имели нужды в слугах; и не нужда ввела сословие рабов, — иначе вместе с Адамом был бы сотворен и раб, — но это есть следствие греха и наказание за преслушание. А Христос, придя, прекратил и это: о Христе Иисусе "нет раба, ни свободного" (Гал.3:28). Потому нет нужды иметь рабов; если же нужно, то разве одного, а много двух. И к чему толпы слуг?
Точно какие продавцы овец или торговцы невольниками, расхаживают богачи по баням и по торжищам. Впрочем, я ничего не говорю против: пусть будет у тебя и другой слуга; но если ты собираешь их множество, то делаешь это не из человеколюбия, а из роскоши; если бы ты заботился об их благе, то не заставлял бы никого из них служить тебе, но, купив и научив их ремеслам, чтобы они могли продовольствовать сами себя, отпустил бы их на волю. Если же ты бичуешь их, если налагаешь на них оковы, то это уже не дело человеколюбия. Знаю, что я говорю неприятное для слушателей; но что мне делать? На то я поставлен и не перестану это говорить, хотя будет какая-нибудь польза, хотя нет. К чему ты, в самом деле, так гордо выступаешь на торжище? Разве ты ходишь среди зверей, что разгоняешь встречающихся? Не бойся: никто из мимоходящих и приближающихся к тебе не кусается. Но ты считаешь за бесчестье идти вместе со всеми? Как безумно, как странно, — когда близ тебя идет лошадь, не считать этого бесчестьем, а когда человек не прогнан от тебя на тысячи стадий, считать это бесчестьем! К чему ты еще окружаешь себя жезлоносцами, поступая с людьми свободными, как бы с рабами, или, лучше, сам проводя жизнь бесчестнее всякого раба? Подлинно, кто ведет себя с такой гордостью, тот презреннее всякого раба: не увидят истинной свободы те, которые поработили себя столь гибельной страсти. Если ты хочешь очистить себе дорогу и идти вперед, то отгоняй не проходящих, а гордость, не через слугу, а через себя самого, не таким бичом, а духовным. Теперь же слуга твой гонит проходящих, а тебя сверху гонит гордость с большим бесчестьем, нежели слуга твой — ближнего. Если ты, сойдя с коня, прогонишь гордость смиренномудрием, то займешь высшее место и доставишь себе больше чести, нисколько не нуждаясь для того в слуге. Когда ты будешь смиренно идти по земле, то воссядешь на колесницу смиренномудрия, которая, имея крылатых коней, вознесет тебя до небес; а когда, ниспадя с нее, взойдешь на колесницу гордости, то будешь нисколько не лучше пресмыкающихся животных, ползающих по земле, и даже гораздо хуже и несчастнее их, потому что их заставляет ползать недостаток телесный, а тебя — болезнь гордости: "всякий, возвышающий сам себя, унижен будет" (Лк.18:14). Итак, чтобы нам не унизиться, а возвыситься, будем восходить на эту высоту; таким образом мы найдем и покой душам нашим, по божественному обетованию (Мф.11:29), и достигнем истинной и высочайшей чести, которой да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter