Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Иоанн Златоуст. Беседы на Деяния Апостольские
Беседа 30
"При выходе их из Иудейской синагоги язычники просили их говорить о том же в следующую субботу" (Деян.13:42)
1. Видишь ли мудрость Павла? Он не только привел в удивление (слушавших его) тогда, но и возбудил в них желание – слушать его в другой раз, посеял некоторые семена, но не докончил и не заключил речи, чтобы привлечь и расположить их к себе и чтобы не утомить их сообщением душам их всего вдруг. Он сказал: "ради Него возвещается вам прощение грехов" (Деян.13:38); а каким образом, – не показал. После того (писатель) поставляет его на первом месте (ст. 43, 50). Видишь ли, какое (возбудилось в них) усердие? "Последовали", говорит, за ними (ст. 43). Почему он не крестил их тотчас же? Еще не пришло время. Надобно было убедить, чтобы они оставались твердыми. "Когда же собрание было распущено, то многие Иудеи и чтители Бога, обращенные из язычников, последовали за Павлом и Варнавою, которые, беседуя с ними, убеждали их пребывать в благодати Божией. В следующую субботу почти весь город собрался слушать слово Божие. Но Иудеи, увидев народ, исполнились зависти и, противореча и злословя, сопротивлялись тому, что говорил Павел" (ст. 43-45). Смотри, как злоба поражается, когда хочет поразить других. Противоречие тех (иудеев) послужило еще к большей славе этих (апостолов). А прежде те сами просили их (говорить). "Противореча и злословя". О, бесстыдство! В чем надобно было с ними согласиться, они тому противоречат. "Тогда Павел и Варнава с дерзновением сказали: вам первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам" (ст. 46). Видишь ли, как по причине любопрения (иудеев) они простерли далее свою проповедь, и еще более обратились к язычникам, оправдав и сделав себя свободными от обвинений пред своими (единоплеменниками)? И не сказали: вы недостойны; но – "сами себя делаете недостойными", чтобы смягчить речь свою. "Мы обращаемся к язычникам. Ибо так заповедал нам Господь: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли" (ст. 46-47). Чтобы язычники, слыша это, не опечалились, что в случае готовности иудеев они не получили бы этих благ, он приводит следующее пророчество: "положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли". "Язычники, слыша". Это и самих (апостолов) делало ревностнейшими, когда тем, чем должны были слушая пользоваться иудеи, пользовались язычники, иудеев же более огорчало. "Язычники, слыша это", говорит (писатель), "радовались и прославляли слово Господне, и уверовали все, которые были предуставлены к вечной жизни", т. е. были предъизбраны Богом (ст. 48). Смотри, как скоро, по сказанию его, это принесло пользу: "и слово Господне распространялось по всей стране" (ст. 49), т.е. распространялось; как бы так сказал: они не ограничились одною ревностью, но присоединили и дела. Посмотри опять, как они, будучи гонимы, совершают другие великие дела по ревности; они стали действовать решительнее и обратились к язычникам; и послушай, как "тогда Павел и Варнава с дерзновением сказали: вам первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам". Таким образом они намеревались идти к язычникам. Но, смотри, и в этой решимости соблюдалась мера, как и следовало. Если Петр оправдывался, то тем более для них нужно было оправдание, потому что их никто не приглашал туда. Словом: "первым" он выразил, что и тем надлежало (проповедовать); а словом: "надлежало" показал, что и им необходимо было. "Но как вы отвергаете его", – не сказал: горе вам, или: вы будете наказаны, – но: "мы обращаемся к язычникам". Видишь ли, какой великой кротости исполнена эта решимость? "Но Иудеи, подстрекнув набожных и почетных женщин и первых в городе людей, воздвигли гонение на Павла и Варнаву и изгнали их из своих пределов" (ст. 50). Видишь ли, что сделали противившиеся проповеди, до какого бесстыдства довели их (женщин)? "Они же, отрясши на них прах от ног своих, пошли в Иконию" (ст. 51). Здесь они, наконец, исполнили ту грозную заповедь, которую дал Христос: "если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших" (Мф.10:14). Впрочем, они сделали это не вдруг, но когда уже были изгнаны ими. Но и это не повредило ученикам; напротив, они еще более утвердились в слове (Божием), что (писатель) и показывает, присовокупляя: "а ученики исполнялись радости и Духа Святаго" (ст. 52). Страдания учителя не останавливают усердия ученика, но делают его еще ревностнейшим. "В Иконии они вошли вместе в Иудейскую синагогу и говорили так, что уверовало великое множество Иудеев и Еллинов" (Деян.14:1). Опять входят в синагоги. Смотри, как они не сделались боязливее, после того, как сказали: "мы обращаемся к язычникам". Уже тем, что здесь было великое множество (уверовавших), лишают их оправдания. "Уверовало" говорит (писатель), "великое множество Иудеев и Еллинов". Вероятно, они проповедовали и эллинам. "А неверующие Иудеи возбудили и раздражили против братьев сердца язычников" (ст. 2). Возбудили вместе и язычников, как будто недовольно было их одних. Почему же (апостолы) не вышли оттуда? Потому что их не изгоняли, а только притесняли. "Впрочем они пробыли здесь довольно времени, смело действуя о Господе, Который, во свидетельство слову благодати Своей, творил руками их знамения и чудеса" (ст. 3). Это придавало им дерзновения, или лучше, их усердие придавало им дерзновения. Потому-то они долгое время нигде не совершали знамений. Самое то, что слушающие веровали, было из числа знамений. Этому содействовало и их дерзновение. "Между тем народ в городе разделился: и одни были на стороне Иудеев, а другие на стороне Апостолов" (ст. 4). Не мало служит к осуждению тех и это самое разделение. Здесь происходило то, что сказал Христос: "не мир пришел Я принести, но меч" (Мф.10:34). "Когда же язычники и Иудеи со своими начальниками устремились на них, чтобы посрамить и побить их камнями, они, узнав о сем, удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их, и там благовествовали" (ст. 5-7).
2. Опять, как бы нарочито желая распространить проповедь, когда она получила успех, тогда и изгоняют их (апостолов). Смотри: везде гонения производят великие блага, и гонители остаются побежденными, а гонимые являются славными. Придя в Листру, (Павел) совершает великое чудо, воздвигает хромого и притом громким голосом; а как, послушай. "В Листре некоторый муж", говорит (писатель), "не владевший ногами, сидел, будучи хром от чрева матери своей, и никогда не ходил. Он слушал говорившего Павла, который, взглянув на него и увидев, что он имеет веру для получения исцеления, сказал громким голосом: тебе говорю во имя Господа Иисуса Христа: стань на ноги твои прямо. И он тотчас вскочил и стал ходить" (ст. 8-10). Для чего громким голосом? Для того, чтобы народ уверовал. И смотри, с каким усердием он внимал словам Павла; это, именно, означается словом: "слушал". Видишь ли его любомудрие? Хромота нисколько не препятствовала его усердию – слушать. "Взглянув на него и увидев, что он имеет веру для получения исцеления". Он уже обратился внутренне; между тем с другими происходило противное. Наперед исцелялись тела их, а потом уже врачевались их души; этот же не так. Мне кажется, что Павел проникал в самую душу его. "Вскочил", говорит, "и стал ходить". Знаком совершенного исцеления было то, что он вскочил. "Народ же, увидев, что сделал Павел, возвысил свой голос, говоря по-ликаонски: боги в образе человеческом сошли к нам. И называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове. Жрец же идола Зевса, находившегося перед их городом, приведя к воротам волов и принеся венки, хотел вместе с народом совершить жертвоприношение" (ст. 11-13). Но этого доселе нельзя было знать, потому что они говорили на собственном наречии: "боги в образе человеческом сошли к нам". Потому (апостолы) ничего не говорили им; но когда увидели венцы, то бросившись разодрали одежды свои. "Но Апостолы Варнава и Павел, услышав о сем, разодрали свои одежды и, бросившись в народ, громогласно говорили: мужи! что вы это делаете? И мы – подобные вам человеки" (ст. 14, 15). Смотри, как они всегда чуждались славы, и не только не искали ее, но отклоняли и тогда, когда им предлагали ее. Так и Петр говорил: "что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит?" (Деян.3:12) Также и они говорят. Иосиф говорил о сновидениях: "не от Бога ли истолкования?" (Быт.40:8) Подобным образом и Даниил: "мне тайна сия открыта не потому, чтобы я был мудрее всех живущих" (Дан.2:30). И Павел всегда тоже говорил, как например: "кто способен к сему?" (2Кор.2:16); и еще: "не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога" (2Кор.3:5). Но обратимся к вышесказанному. Народ не просто следовал за апостолами, но как? – просил, чтобы они опять проповедали о том же, и усердие свое показывал на деле. И они, смотри, постоянно вразумляли, а не просто принимали и не льстили. Потому (писатель) и сказал: "беседуя с ними, убеждали их пребывать в благодати Божией". А почему (иудеи) прежде не противоречили? Потому что проповедники дотоле молчали. Видишь ли, как они всегда руководились страстью? И не только противоречили, но еще злословили: так злоба никогда не знает пределов! Но посмотри и на решимость (апостолов). "Вам", говорится, "первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его". Ничего оскорбительного (не сказано). Также поступали (иудеи) и с пророками: "не согласился послушаться", говорили они, "мы не слушаем от тебя" (1Цар.8:19; Иер.44:16). "Но как вы отвергаете его", говорится, а не нас, – потому что не к нам относится ваше оскорбление. А чтобы кто не подумал, что они из благоговения "сами себя делаете недостойными", для того (Павел) сказал наперед: "отвергаете его", и потом: "обращаемся к язычникам". Эти слова исполнены великой кротости. Не сказал: мы оставляем вас, – чтобы показать, что можно было опять возвратиться сюда: и это (удаление) делается не вследствие вашего оскорбления, но так нам заповедано. Язычникам надлежит услышать (слово Божие), но то не от нас, а от вас зависит, что они должны будут (услышать) прежде вас. "Ибо так заповедал нам Господь: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение", т.е. в познание спасения, и не просто "язычникам", но всем; это, именно, означают слова: "были предуставлены к вечной жизни". А это служит признаком, что они приняты по воле Божией. Сказал: "предуставлены", чтобы показать, что не по принуждению. "Кого Он предузнал", говорит, "тем и предопределил" (Рим.8:29). И не только в городе они проповедовали, но и во (всей) стране. Язычники, услышав о том, вскоре и сами стали приходить. "Но Иудеи", говорит (писатель), "подстрекнув набожных женщин, воздвигли гонение". Смотри: они же были виновниками и сделанного женами. "И изгнали их", говорит, "из своих пределов", не только из города, но и из всей страны. Потом говорит еще более страшное: "а ученики исполнялись радости и Духа Святаго". Учители были гонимы, а они радовались. Видишь ли свойство евангельской проповеди, какую великую она имеет силу? "Возбудили и раздражили", говорит, "против братьев сердца язычников", т.е. клеветали на апостолов, во многом обвиняли их, их – простосердечных представляли коварными.
3. И смотри, как всегда (писатель) все приписывает Богу. "Впрочем они пробыли здесь довольно времени", говорит, "смело действуя о Господе, Который, во свидетельство слову благодати Своей". Не подумай, что это служит к унижению их. Когда они проповедовали, – подобно как (о Христе апостол) говорит: "засвидетельствовал пред Понтием Пилатом" (1Тим.6:13), – то выражалось их дерзновение; здесь же он говорит по отношению к народу. Потом, увидев нападение, они не медлили: "удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их", где уже не могла действовать ярость (иудеев), и ходили не только по городам, но и по окрестным странам. Посмотри на простоту язычников и на злобу иудеев. Те делами показали, что они были достойны слушать (апостолов); такую честь они оказывали им только за знамения. Те почитали их за богов, а эти изгоняли их, как людей вредных; те не только не препятствовали проповеди, но и говорили: "боги в образе человеческом сошли к нам". А иудеи соблазнялись. "И называли", говорит (писатель), "Варнаву" "Варнаву Зевсом, а Павла Ермием". Мне кажется, что Варнава имел и вид достопочтенный. Не малое было это искушение от излишнего усердия; но апостолы и здесь явили добродетель свою. И смотри, как всегда они все относят к Богу. Будем подражать им и мы; не будем считать ничего своим, так как и сама вера не есть наша собственность. А что она принадлежит не нам, но более Богу, послушай Павла, который говорит: "и сие не от вас, Божий дар" (Еф.2:8). Потому не будем высокомудрствовать и превозноситься мы – люди, земля и пепел, дым и тень. Скажи мне, в самом деле, чем ты превозносишься? Тем ли, что ты подал милостыню и раздал имущество? Но что из этого? Подумай, что было бы, если бы Бог не восхотел сделать тебя богатым; подумай о бедных, или лучше – вспомни, сколь многие пожертвовали притом и самим телом своим и многим другим, и пожертвовав считали себя ничего не сделавшими. Ты подал для себя, а Христос (предал Себя) для тебя; ты отдал должное, а Христос не был тебе должен. Вспомни о неизвестности будущего и не высокомудрствуй, но страшись; не унижай добродетели гордостью. Хочешь ли поистине сделать что-либо великое? Никогда не считай своих добрых дел великими. Но ты пребываешь девственником? И те были девами (Мф.25:3), но не получили никакой пользы от девства по своей жестокости и бесчеловечию.
Нет ничего равного смиренномудрию: оно – источник, корень, питатель, основание и союз всего доброго; без него мы жалки, скверны и нечисты. Представь, если хочешь, что кто-нибудь воскрешает мертвых, исцеляет хромых, очищает прокаженных, но с гордостью: ничего не может быть хуже, нечестивее и виновнее его. Не считай ничего своим. Обладаешь ли словом и даром учительства? Не думай, что ты чрез это имеешь что-нибудь больше других. Потому в особенности ты и должен смиряться, что удостоился больших даров. Кому больше "прощается", тот должен больше "возлюбить" (Лк.7: 47). Потому тебе и должно смиряться, что Бог, минуя других, призрел тебя. Поэтому страшись, так как это часто служит и к твоей погибели, если не бываешь внимательным.
Чем ты превозносишься? Тем ли, что учишь посредством слов? Но любомудрствовать на словах легко; научи меня своею жизнью, – вот самый лучший способ учения. Ты говоришь, что надобно быть умеренным, ведешь об этом длинную речь и витийствуешь, разглагольствуя неудержимо. Но гораздо лучше тебя тот, – все скажут, – кто учит меня этому делами. Обыкновенно не столько внедряются в душу наставления словами, сколько делами: и если ты не имеешь дел, то разглагольствуя не только не приносишь пользы, но больше причиняешь вред; лучше бы молчать. Почему? Потому что предлагаешь мне дело невозможное. Если ты, который говоришь так много, – рассуждаю я, – не исполняешь этого, то тем больше я достоин извинения, который ничего не говорю. Потому-то и сказал пророк: "грешнику же сказал Бог: зачем ты проповедуешь уставы Мои" (Пс.49:16)? Гораздо больше вреда в том, когда кто, хорошо поучая словами, опровергает свое учение делами. Это стало виною множества зол в церквах. Потому простите, прошу вас, если речь наша долее остановится на этой страсти. Многие делают многое для того, чтобы, ставши на средине говорить продолжительно; если они удостоятся рукоплесканий от народа, то бывает с ними тоже, как бы получили они царство; если же окончание их речи сопровождается молчанием, то это молчаливое уныние бывает для них мучительнее самой геенны. Это так низвратило церкви, что и вы ищете слышать слово не обличительное, но могущее услаждать вас и произношением и составом речи, как будто вы слушаете певцов и музыкантов, и мы холодным и жалким образом стараемся угождать вашим желаниям, которые следовало бы отвергать.
4. И бывает тоже, как если бы какой отец своему слишком нежному и притом больному сыну давал пирожное, прохладительное и все, что только услаждает, а полезного ничего не предлагал и потом на замечания врачей стал бы говорить в свое оправдание: "что же делать? Я не могу видеть плачущего сына". Несчастный, жалкий, предатель! – ведь я не назову такого отцом - не гораздо ли лучше было бы, причинив кратковременную скорбь возвратить ему совершенное здоровье, нежели временное услаждение сделать причиною всегдашней скорби? Тоже бывает и с нами, когда мы заботимся о красоте выражений, о составе и благозвучии речи, чтобы доставить удовольствие, а не принести пользу, чтобы возбудить удивление, а не научить, чтобы усладить, а не обличить, чтобы получить рукоплескания и отойти с похвалами, а не исправить нравы.
Поверьте мне, – не без причины говорю, – когда слова мои сопровождаются рукоплесканиями, в то время я чувствую нечто человеческое (почему не сказать правды?), радуюсь и услаждаюсь; но когда, возвратившись домой, подумаю, что рукоплескавшие не получили никакой пользы, а если чем и должны были воспользоваться, то потеряли от рукоплесканий и похвал, тогда скорблю, жалею и плачу, думаю, что все я говорил напрасно, и говорю сам себе: какая польза от моих трудов, когда слушатели не хотят получить никакой пользы от слов моих? Неоднократно я думал постановить правило, запрещающее рукоплескания и приглашающее вас слушать в молчании и с должной благопристойностью. Воздержитесь же, прошу вас, послушайте меня и, если угодно, постановим теперь же такое правило, что никому из слушателей не дозволяется рукоплескать в продолжение чьей-либо речи; если кто желает удивляться, то пусть удивляется в молчании; никто этому не препятствует; но все внимание и старание пусть обратится на то, чтобы усвоить сказанное. Но вот, для чего вы рукоплещете? Против этого-то я полагаю правило; а вы не имеете терпения выслушать. Оно будет виною многих благ и училищем любомудрия. Когда внешние (языческие) философы говорили, никогда никто не рукоплескал им; когда и апостолы проповедовали, никогда не случалось, чтобы среди речи их слушатели прерывали говорившего рукоплесканиями. Оно принесет нам великую пользу. Итак, постановим следующее: пусть все слушают в молчании, чтобы мы досказывали все. Ведь если мы после рукоплесканий отойдем, удерживая слышанное, то и тогда эта похвала совершенно бесполезна (но я впрочем не стану строго разбирать, чтобы кто не упрекнул меня в неучтивости); если же в этом нет никакой пользы, но еще вред, то удалим препятствие, прекратим восхищения, оставим душевные восторги. Христос проповедовал на горе; но никто ничего не говорил, пока Он не окончил речь (Мф.5:1;7:28). Я не лишаю возможности рукоплескать тех, которые хотят этого; но еще более поддерживаю их восторг. Гораздо лучше, выслушав в молчании и припоминая (сказанное), рукоплескать во всякое время, и дома и на площади, нежели, растеряв все, возвратиться домой ни с чем, не имея и предмета для рукоплесканий. Не будет ли достоин осмеяния слушатель, не сочтут ли его льстецом и насмешником, если он рассказывает, что учитель говорил хорошо, а что именно говорил, сказать не может? Это свойственно лести. Кто слушал музыкантов и певцов, тому было бы простительно, если бы он не мог передать слышанного подобно им; а здесь не музыка и не пение, но сила суждений и любомудрия, что легко всякому пересказать и передать: как же не признать достойным осуждения того, кто не может объяснить, почему он хвалит говорившего? Церкви всего более прилично молчание, благочиние. Шум уместен на зрелищах, в банях, на торжествах и площадях; а где преподаются такие догматы, там должно быть спокойствие, тишина, любомудрие и совершенная пристань. Это знайте все, прошу и умоляю. Я изыскиваю все способы, которыми бы мог сделать полезное для ваших душ. Не маловажным мне кажется и этот способ; он может принести пользу не только вам, но и нам. Он не попустить чваниться и домогаться похвал и славы, говорить приятное, вместо полезного, ежеминутно заниматься составом и красотою выражений, вместо силы мыслей. Войди в мастерскую живописца, и найдешь там великую тишину. Так (пусть будет) и здесь. И здесь мы пишем изображения царские, а не простых людей, красками добродетели. Что это? Опять вы рукоплещете? Дело кажется не легким; но это не по свойству (его), а оттого, что вследствие сильной привычки вы еще не научились исполнять его. Кисть наша здесь – язык, а художник – Дух Святый. Скажи мне, при совершении таинств бывает ли шум, бывает ли смятение? Когда мы совершаем крещение или что-либо подобное, не тишина ли и безмолвие объемлет все? Это украшение рассеяно на небе. За то осуждают нас и эллины, что мы все делаем как бы на показ и из честолюбия. Но когда прекратится это, тогда погаснет и страсть – к передним местам. А кто любит похвалы, для того достаточно получить их после слушания, когда он станет собирать плоды. Да, прошу вас, постановим это правило, чтобы исполняя все, как благоугодно Богу, нам сподобиться Его человеколюбия, благодатию и щедротами Единородного Его, Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter