Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Толкование на послание святого апостола Павла к Ефесянам
Стих 1. Чада, послушайте своих родителей о Господе: сие бо есть праведно.
«Как художники, изображая тела, начинают с головы, потом переходят к шее, и наконец — к ногам, точно так поступает блаженный Павел в речах своих. Сказав прежде о муже и жене, теперь приступает говорить о детях, потому что над женой господствует муж, а над детьми муж и жена — вместе. Итак, слушай, что говорит он: чада, послушайте родителей своих о Господе» (святой Златоуст).
Послушание — основная обязанность детей в отношении к родителям, естественное следствие физической и нравственной зависимости, в какой состоят дети от родителей. Христианский характер получает оно, когда, кроме того, исполняется о Господе, то есть Иисусе Христе, в духе Христовом, ради Христа, из предваряющего всестороннего послушания Христу Господу, или, как в начале сказано, в страхе Господни.
Словом: о Господе и то сказывается, что это послушание благоугодно Господу, и то внушается, что в случае, если воля родителей будет несогласна с волею Господнею, то дети могут и не послушать их, чтоб не преслушать Господа. Святой Златоуст говорит: «О Господе, то есть на это есть воля Господня. — Бог, говорит, повелел так. Но как поступить, если бы приказания были безнравственные? Хотя весьма трудно ожидать, чтобы какой-нибудь отец, даже самый бесчестный, стал приказывать своим детям что-либо безнравственное, впрочем, и для подобного случая Апостол дает наставление, сказав: о Господе, то есть так, чтобы исполнением воли родителей тебе не оскорбить Бога. Например, если отец будет эллин или еретик, то уже не следует во всем слушаться его, потому что это не о Господе (то есть слушаться по предметам эллинства и еретичества)».
Сие бо есть праведно. Первое основание заповеди сей и первое к тому побуждение. И естественный закон справедливости того требует. Что может быть справедливее, как повиноваться тем, от которых получили бытие, воспитание и направление жизни. Равного за это воздаяния и принесть нельзя. Да воздается всегдашнее послушание. Чтобы это естественное дело освящалось верою, надо детям видеть в родителях представителей Творца и Промыслителя, чрез них волю Свою о них изрекающего, и в сем качестве слушаться их и чтить их. Святой Златоуст говорит: «Заметь, какое твердое основание для добродетельной жизни полагает Апостол,— и справедливо,— в почитании и уважении родителей. Запретив худые поступки и намереваясь изложить учение о добрых делах, он заповедует, прежде всего, почитание к родителям, так как они для нас, после Бога, главные виновники жизни нашей; поэтому они же первые имеют право на наше почитание, а потом и все прочие люди. Если же кто не почтителен к родителям, тот будет ли когда-нибудь таковым в отношении к сторонним лицам?!»
Стих 2. Чти отца твоего и матерь; яже есть заповедь первая в обетовании.
Второе основание и побуждение к повиновению родителям для детей берет Апостол в заповеди закона чтить отца и матерь. Кто искренно почитает родителей, тот как решится оказать им непослушание? — И кто не оказывает послушания, тому кто поверит, что он почитает родителей? Почитание родителей — внутреннее чувство; дела послушания им — обнаружение внутреннего почитания. Но как послушание возможно и не из почитания, а или по страху, или по расчетам каким, например, о наследии, то Апостол хорошо поставил в основу послушания закон почитания, чтоб видно было, кто есть истинный оказыватель послушания.
«Но в каком смысле сказано: Я же есть заповедь первая? — Апостол называет эту заповедь первою не в отношении к порядку, а в отношении к обетованию» (святой Златоуст).
Стих 3. Да благо ти будет, и будеши долголетен на земли.
«Здесь не беседует Апостол ни о Христе, ни о других возвышенных предметах, потому что умы, к которым обращает свою речь, еще нежны; посему же и увещание делает краткое, так как дети не могут следовать за длинным словом; по этой же причине и о Царствии Божием не говорит ни слова: не такому возрасту слушать об этом; но что больше всего желает слышать младенческая душа, о том и говорит, именно, что она будет долголетна. Если же кто станет доискиваться, для чего Апостол не говорит детям о Царстве благодати, а предлагает заповедь из закона Моисеева,— тем мы скажем, что он поступил так с ними потому, что они еще очень молоды, и потому еще, что весьма хорошо понимал, что если муж и жена верны будут тому закону, который он им изложил, то для них не будет стоить большого труда подчинить и детей тому же закону. Когда дело получает доброе начало и имеет верное и прочное основание, тогда оно идет весьма легко, успешно и твердо. Но положить основание и поставить опору — в этом-то и заключается немаловажная трудность» (святой Златоуст).
Стих 4. И отцы, не раздражайте чад своих, но воспитовайте их в наказании и учении Господни.
Отцы. О матерях не поминает, не потому, чтобы и им не принадлежала часть в попечении о детях, но потому, что труд этот у отца и матери неразделен и что говорится одному, то падает на обоих. Отцы — то же, что родители.
Не раздражайте чад. Образом своего на них действования не доводите их до того, чтоб они могли возыметь на вас неудовольствие, серчание, досаду, гнев. Гнев вообще грешен; гнев на родителей еще грешнее. Не вводите их в этот грех. Это бывает от излишней строгости, от неразборчивой взыскательности и каких-либо несправедливостей, — от чего всего детям иногда бывает теснее рабов. Почему в послании к Колоссянам в побуждение к нераздражению детей поставлено: да не унывают (3, 21). До христианства отцы слишком много власти являли над детьми: вошло в обычай так. В отсечение сего излишества и пишет так Апостол, чтоб между христианами не повторялось того, что обычно среди язычников.
Обязавши — не раздражать, чем, можно сказать, запретил всякое не соответствующее духу христианства действование на детей,— обязывает воспитывать. Настаивает же Апостол не столько на том, чтоб заставить воспитывать, ибо это и так делается повсюду, по закону естества, сколько на том, чтобы воспитывали их как должно. Двумя словами определяет это Апостол: в наказании и учении — παιδεια и νουθεσια. Если брать во внимание образ воспитания, то первым внушается педагогическая строгость, а вторым — сердечные материнские внушения и убеждения. Отсюда: воспитывать в строгости, с кротостию и нежностию. Если брать во внимание предметы или стороны воспитания, то первым указывается на образование нрава, а вторым — на вложение в ум здравых о всем понятий.
Норма для того и другого — дух христианства, чтоб и наказание, и учение были Господни. Итак, Апостол требует от родителей, чтобы они, соразмеряя строгость с кротостию, научали их и жить по-христиански, и смотреть на все глазами христианскими, или судить о всем христианским умом.
Святой Златоуст говорит на это место: «Не сказал: любите их; к этому влечет их, хотя бы они этого не хотели, самая природа, а потому излишне было полагать закон касательно этого предмета. Но что говорит? — не раздражайте чад своих, как это делают многие родители, лишая детей своих наследства, оставляя их без призрения, обращаясь с ними жестоко, как с рабами. Поэтому говорит: не раздражайте чад своих. Затем, что особенно важно, указывает, как сделать их послушными, и говорит, что это зависит от главы и начальника. Как причину послушания жены он указал в муже, с которым потому и говорит о многом, умоляя его, между прочим, привлекать к себе жену силою любви, так и в настоящем случае в нем же полагает причину послушания детей, когда говорит: воспитывайте их в наказании и учении Господни. Видишь ли, что, когда есть духовное добро, за ним явится и плотское? Хочешь ли, чтобы сын твой был послушен? — С детства воспитывай его в наказании и учении Господнем. Не думай, чтобы слушание Божественных Писаний было для него делом излишним. Там он услышит: чти отца твоего и матерь твою,— слова, направленные к твоей пользе. Не говори: "Это слушание Писаний — дело монахов; ужели мне сделать его монахом? Нет надобности быть ему монахом!" Что это в тебе за страх,— боишься того, что преисполнено многих выгод? Сделай его христианином. Ибо и мирянам весьма нужно внимать учению, заключающемуся в Писании, а особенно детям, так как в этом возрасте еще многого не знают. Но, не зная Божественных истин, они знают, однако ж, нечто из сочинений языческих, изучая в них жизнь дивных, по их понятиям, героев, которые служили страстям и ничего доброго в пример и подражание не представляют. Итак, сын твой нуждается в этом спасительном руководстве,— в наказании и учении Господни.
Не безрассудно ли учить детей искусствам, посылать их в училище, ничего не жалеть для такого их образования, а о воспитании их в наказании и учении Господни не заботиться? За то-то сами мы первые и пожинаем плоды такого воспитания детей своих, видя их дерзкими, невоздержными, непослушными, развратными. Не будем же поступать таким образом и послушаем увещания блаженного Павла: станем воспитывать детей своих в наказании и учении Господни, подадим им пример благочестия, заставим их с раннего возраста упражняться в чтении Писаний. Ах! я постоянно говорю это; только мне думается, не напрасно ли трачу слова свои? Но при всем том я не перестану говорить об этом: это — мой долг!
Доколе будем мы оставаться плотскими людьми? Доколе будем пресмыкаться по земле? Все у нас должно быть второстепенным в сравнении с заботой о детях и с тем, чтобы воспитывать их в наказании и учении Господни. Кто прежде всего научается быть любомудрым, тот чрез это приобретает богатство, превосходящее всякое богатство, и величайшую славу. Не так полезно образовать сына, преподавая ему науки и внешние знания, посредством которых он станет приобретать деньги, сколько — если научить его искусству презирать деньги. Если хочешь сделать его богатым, поступай таким образом. Богат не тот, кто, заботится о большом стяжании имения и владеет многим, а тот, кто ни в чем не имеет нужды. Это внушай твоему сыну, этому учи его: в этом величайшее богатство. Не заботься о том, чтобы сделать его известным по внешней учености и доставить ему славу, но старайся о том, чтобы научить его презирать славу настоящей жизни; от этого он будет славнее и знаменитее. Это возможно сделать и богатому, и бедному; этому научаются не от светских учителей и не при пособии наук, а из Божественных Писаний. Не заботься, чтобы сын твой здесь пожил долго, но чтобы там удостоился жизни беспредельной и нескончаемой: давай ему великое, а не малое. Внимай словам Апостола Павла: воспитывайте их в наказании и учении Господни. Не ритором старайся сделать его, но научи его любомудрию. Если он не будет ритором, отсюда не произойдет еще никакого вреда, а при недостатке любомудрия самое обильное риторство не принесет никакой пользы. Благоповедение нужно, а не остроумие, — нравственность, а не сила речи, — дела, а не слова: это доставляет Царство, это дарует и действительные блага. Не язык изощряй, но очищай душу. Говорю это не с тем, чтобы запретить светское образование, но для того, чтобы не привязывались к нему исключительно».
Стих 5. Paби, послушайте господий своих по плоти, со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, якоже и Христа.
«По необходимости поставляет закон и рабам. Ибо тело Церкви заключает в себе все, — и мужей и жен, и отцов и детей, и рабов и господ, и богатых и бедных, и начальников и подчиненных» (Феодорит). «Итак, не муж только, жена и дети, но и слуги с своими добродетелями входят в состав дома и обусловливают его благоустройство. Поэтому блаженный Павел и этой его части не оставил без внимания, но напоследок приступает к ней, так как и по достоинству она занимает последнее место. И с ними (рабами) много рассуждает он, и уже не как с детьми, но гораздо возвышеннее. Он не дает им здесь обетования, а указывает на последствия: ведяще, говорит он, яко кийждо, еже аще сотворит благое, сие приимет от Господа (ст. 8). Учит даже любомудрствовагь. Ибо хотя они по достоинству ниже детей, но смысла имеют больше их» (святой Златоуст).
Рабство в древнем мире было в широком употреблении. Святой Павел, посланный не гражданский быт перестроивать, а нравы людские преобразовать, берет гражданские состояния, как они есть, и влагает в них новый дух жизни в указаниях сообразного с христианством образа действования. Внешнее оставляет Апостол, как оно установилось, и обращается к одному внутреннему, и ему дает новый строй, чтоб, если нужно преобразование и внешнего, оно шло извнутрь, — вследствие свободного развития духовной жизни. Переделай внутреннее; внешнее, если оно нелепо, само собою отпадет. Столетия, однако ж, должны были пройти, пока дух язычества упразднился, в корне сокрушен был, и дух христианской свободы родил повсюдное убеждение в несовместимости рабства с христианскими отношениями людей и христианскою жизнию. Нельзя думать, чтобы рабство не делало никакой помехи и задержки истине Евангельской и развитию христианской жизни. Нет, оно было помехой, как и многие другие порядки иудейской и языческой жизни, но христианство было довольно сильно, чтоб препобеждать то.
Перемену во взгляде на рабство можно видеть в том, что Апостол научает считать господ — господами только по плоти. Рабство ограничено внешнею стороною рабов. Господа господствуют только над физическою их силою, дух же их не связан, совесть свободна, непринужденно предана Небесному Владыке Христу. Этою свободною работностию Христу Господу освещает Апостол и невольную работность людям. «Раби, так говорит он, послушайте господий своих по плоти. Тотчас ободрил опечаленную душу, тотчас утешил ее. Не скорби, как бы так он говорит, что твоя доля ниже других: это рабство только по имени и господство по плоти, следовательно, господство временное и не продолжительное. Ибо все плотское скоропреходяще» (святой Златоуст). Самое послушание рабов окачествует Апостол тремя чертами, — со страхом и трепетом, в простоте сердца, — и, якоже Христу.
Со страхом и трепетом. «Видишь, что не одинакового страха требует от жены и от рабов. Там просто сказал: жена да боится своего мужа, а здесь усиливает речь, и говорит: со страхом и трепетом» (святой Златоуст). Блаженный Иероним поясняет, что если бы было сказано только: со страхом, то можно бы понять это: с почтительностию, благоговением, как можно понимать слово о жене да боится. Но когда прибавлено: и трепетом; то, верно, надо здесь разуметь настоящий рабский страх (не слово в слово).— В этом же смысле принимая сии слова, святой Златоуст спрашивает: «Что говоришь ты, блаженный Павле? Он (раб) — брат своему господину; он получил одинаковые с ним блага, одной с ним природы, а что всего важнее,— соделался братом не только своего господина, но Самого Сына Божия, наслаждается равными с Ним благами,— и ты говоришь: со страхом и трепетом? — Но поэтому-то я и говорю так, отвечает Апостол. Ибо если свободным повелеваю подчиняться друг другу, ради страха Божия, как выше сказано: повинуйтеся друг другу в страхе Божии, если жене приказываю бояться своего мужа, хотя она имеет равную с ним честь, то не больше ли все это относится к рабу? В этом нет бесчестия, напротив,— это высокое благородство, уметь уничижаться, вести себя скромно, уступать ближнему, ибо и свободные свободным служивали с большим страхом и трепетом».
К тому же, когда Апостол говорит: послушайте со страхом и трепетом, то ничто не мешает видеть здесь указание на обязательный страх и трепет не пред господами, будто страшилищами, а пред самым послушанием, чтоб исполнить его как следует. Апостол внушает: принимая послушания от господ, не небрежно и не равнодушно принимайте их, и исполняйте не кое-как с рассеянностию и невниманием, а со страхом и трепетом, как бы не погрешить в чем против желания господ и не оказаться неисправными исполнителями своего долга. Страх и трепет — пред долгом послушания. Блаженный Иероним наводит и на другую мысль — ту, что Апостол так заповедует в видах нравственного воспитания. Не могли рабы вдруг стать совершенными в повиновении воле Божией. Апостол представляет им Господа в лице господ и заповедует: «Служите им со страхом и трепетом, как Господу, и чрез это научитесь, как должно работать и Самому Господу».
В простоте сердца своего: с нераздвоенного мыслию, а с полным убеждением, что так и должно, потому нести послушание без раздумываний, с свободным решением быть всегда исправным в этом роде жизни, полюбив самую службу рабскую. «Повелевает, чтобы рабы служили господам надлежащим образом и были чужды злонравия. Сие и выразил, сказав: в простоте сердца» (Феодорит). «Хорошо сказано: в простоте сердца, — так как можно служить со страхом и трепетом, однако же не с добрым расположением, но как нельзя хуже. Есть много таких, которые втайне весьма много делают зла господам своим. Такое-то худое поведение Апостол и старается устранить, говоря так» (святой Златоуст).
Якоже и Христа. И рабы, прилепившись к Господу, на совесть приняли обязательство — ходить прочее во всяком доброделании. Имея это на сердце, раб мог стать в недоумение: какое от меня доброделание, когда я плотию, — и всею внешнею деятельностию, — не принадлежу себе. Апостол говорит ему: ты служи усердно господину, и это будет служением Господу. Этим ограничивается весь круг обязательного для тебя доброделания. Того требует от тебя Сам Христос Господь. Поставив послушание господам в такую тесную связь с послушанием Господу, Апостол и побуждение к покорности господам возвысил до начал веры, и придал нравственную силу рабам к понесению всей тяготы сего служения их. Ибо после сего они не могли не быть уверены, что, оказывая во всем послушание господам, они оказывают его не им одним исключительно, но чрез них и Самому Господу. Для Господа же истинно верующий чего не готов сделать?
Стихи 6 и 7. He пред очима точию работающе яко человекоугодницы, но якоже раби Христовы, творяще волю Божию от души, со благоразумием служаще якоже Господу, а не яко человеком.
Как только положил Апостол, что, служа господам, рабы служат Господу, — тотчас перенес на служение рабов и все те качества, какими должно отличаться служение Господу. Господь видит сердце. Ему нельзя показать только наружно служение, не имея его в сердце. Это должны иметь в уме и рабы, служа господам: не пред очами только их работать, а в сердце проклинать их или замышлять что злое, но работать от души, как следует работать Христу, — работать в уверенности, что этим исполняют волю Божию, а не напоказ только и не из человекоугодия. Тут две неисправные черты: первая — пред очами работание, — когда на глазах, идет работа исправно, как только за глаза, все напротив: этим осуждается леность, «работание из-под кнута»; вторая — человекоугодие, — когда не дело имеется в виду, а лишь бы угодить: при этом и дело можно покривить, и в роде дел погрешить, соглашаясь делать и недолжное в угоду господам. Все это отрицает Апостол, обязывая работать — не только от души, но и с благоразумием — μετ ευνοιας, с благоумием, — с тем здравым воззрением на свою работу, что вы в ней не человекам работаете, а Господу. Одно это благопомышление если усвоят рабы, то оно исправит в них и внутренний строй, и даст внешнюю во всем исправность, так что рабство их будет не тягота какая, а свободное и самоохотное служение, совершаемое с радостию, вседушно, с удовольствием. Eυνοια — можно перевесть — и благорасположением.
Святой Златоуст говорит на это: «Видишь ли, как многого требует Апостол? Он внушает полное добро, ибо многие, как видишь, служат своим господам точно со страхом и трепетом, и к этому много побуждает их строгость хозяина; но покажи, говорит он, что ты служишь, как раб Христов, а не как раб человека; сделай так, чтобы твои служебные занятия были у тебя добродетелию и не были производимы по необходимости. Как того, кто терпит обиды от другого, Христос убеждает и научает принимать обиду, как благо для себя, и терпеть ее по собственному изволению, точно так же и рабов учит Апостол. Покажи, что несешь рабство добровольно, а не как человекоугодник. Человекоугодник — не раб Христов, и раб Христов — не человекоугодник. Ибо кто, будучи рабом Божиим, захочет угождать человекам? Напротив, кто, угождая человекам, может быть рабом Божиим? От души, говорит, со благоразумием (с благоумием, с благим расположением) служаще. Хорошо это сказано, так как можно служить в простоте и без злобы, однако же не всеми силами, а только выполняя долг. Поэтому говорит: по усердию, а не по необходимости,— по доброй воле, а не по принуждению. Если будешь служить таким образом, именно: по доброй воле, с благоумием, от души, ради Христа, то ты не раб. Видишь ли, как у твоего рабства отнимается бесчестие?»
Стих 8. Ведяще, яко кийждо, еже аще сотворит благое, сие приимет от Господа, аще раб, аще свобод.
Этим решает святой Апостол все недоумения и вопросы, какие могли бы рождаться у рабов насчет их нелегкого служения. Самая крупная с их стороны речь обычно такова: служишь, служишь, внимания никакого! — Святой Павел сказал уже: служи господам, как Господу, исполняй волю их, как волю Божию, работай им, как пред лицем Господа. Теперь говорит: если будешь так настроен, то Тот, для Кого ты будешь служить господам, ни одного дела твоего, как бы оно мало ни было, не забудет и не оставит без воздаяния. Если б ты служил только господам и пред их только очами желал отличиться, резонно было бы слово твое; но если ты чрез них имеешь в мысли служить Господу, то не раздумывай: все воздаст Господь. — Какое воодушевление из этого слова Апостольского к достодолжному рабскому служению должны были черпать рабы?! Прими только они это к сердцу. «Рабство и господство ограничиваются настоящею жизнию; по отшествии отсюда будет разность уже не между рабством и господством, но между добродетелию и пороком» (Феодорит). И самое рабское служение посредством указанных Апостолом расположений превращается в поприще добродетели. Не скажет ли всякий раб: буду же доброхотно и усердно рабствовать, когда и рабство не заграждает пути к воздаяниям. Воодушевляет такого и святой Златоуст, говоря: «Господа, обязанные твоими услугами, если не вознаграждают тебя, то тем самым доставляют тебе большую награду, делая должником твоим Бога».
Все сказанное Апостолом к рабам в настоящее время.приложимо к слугам, которые, хотя добровольно поступают на служение, но из этого должны не повод к нерадению брать, а сильнейшее побуждение почерпать к добросовестному и усердному служению. И им должно во всем слушаться хозяев, почитать их и уважать, волю их исполнять, как она дана, в простоте, без раздумываний, и все дела делать так, как умеют их делать, по совести, в той уверенности, что, поступая так, волю Божию исполняют и угодное Ему творят,— ни в чем не поблажая лености, а служа как пред лицем Господа, от Кого не лишатся и достойного воздаяния за доброе служение свое.
Стих 9. И господие, таяжде творите к ним, послабляюще им прещения, ведуще, яко и вам самем и тем Господь есть на небесех, и обиновения лица несть у Него.
Как господие могут таяжде творить слугам? — Самих дел это не может касаться: ибо дело слуг — служить, а господам свойственно приказывать и требовать исполнительности. Потому этим словом верно определяется дух отношения господ к слугам. Те вам служат, как Господу и пред лицем Господа, а вы приказывайте о Господе; те вам доброхотствуют, а вы об них попечение возымейте; те видят в вас Господа, а вы видьте в них — братий; те чтут вас и боятся, и вы не помыкайте ими; те служат вам с благорасположением, будьте и вы к ним благосклонны и добры. Святой Златоуст это последнее особенно выставляет, — и еще возлагает на господ попечение о рабах, устрашая, как бы Бог не осудил их за нерадение о них. Блаженный Иероним находит из сказанного рабам приложимыми к господам следующие внушения: в простоте сердца, — творяще волю Божию, — от души, — и с благоумием,— благосклонно, — но не объясняет подробно, в каком значении. Вообще тут одна заповедь: и вы, господа, по-христиански относитесь к слугам.
Сам святой Апостол на том особенно настаивает, чтобы господа умеряли строгость, — не совсем чтобы оставили ее, а послабляли бы прещения, чем обязывает их обходиться с рабами «с благостию и кротостию» (Феодорит), «не быть страшными для них, а отцами их» (Иероним). «Не будьте, говорит, жестокими и строптивыми» (святой Златоуст).
Чтоб удержать власть господ в должных пределах, святой Апостол не нашел лучшего побуждения, как указать на Господа на небесах, всевидящего и имеющего воздать как рабам, так и им без всякого лицеприятия. Он как бы говорит: «Каким хочешь иметь к себе Владыку, таким сам будь к слуге, потому что Бог не знает разности между рабом и господином, всех сотворил одинаково» (Феодорит). «Он хотел и в господах возбудить страх. Чем же? — А вот чем: еюже мерою мериши, возмеритпся тебе (Мф. 7, 2; Мк. 4, 24; Лк. 6, 38), то есть чтобы не услышать: рабе лукавый весь долг он отпустих тебе (Мф. 18, 32)! И лицеприятия, сказано, несть у Него, то есть чтобы не подумал кто-нибудь, что за обиду, причиненную рабу, Бог простит потому, что она причинена рабу. Внешние законы, как законы человеческие, допускают еще различие между сословиями, но закон общего Владыки не знает никакого различия, так как благодетельствует всем вообще и наделяет всех одним и тем же» (святой Златоуст).
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter