Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Толкование на послание святого апостола Павла к Галатам
Глава 6, стих 7. Не льститеся, Бог поругаем не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет.
Оборот речи дает знать о важности предмета и требует внимания. Будто обозревши все сказанное о жизни христианской и увидев, как иные могут уклоняться от правого ее направления, а между тем думать: авось и это сойдет с рук,— Апостол предостерегает их: не льститеся, Бога обмануть нельзя: Он все видит.
Какие именно возможны уклонения, Апостол не говорит; но те, к коим писано Послание, не могли по свидетельству совести своей не прийти к сознанию того. И слово Апостола достигало своей цели. Догадываться можно вот о каких возможностях: освободил их Апостол от всех уз стихийного закона, но с тем, чтобы они жили в духе. Возможно, что иной свободою пользовался, как и другие, а о жизни в духе не заботился, почитая это, как нечто отвлеченное, не слишком неизбежным. Возможно также, что иной, сознавая неотложность для христиан жизни духовной, ограничивал ее воздержанием от грубых пороков и деланием каких-либо явных добрых дел, не обращая строгого внимания на очищение своего сердца. В том и другом предполагается нравственная леность — нехотение понудить себя, сделать напряжение, потрудить ум, и сердце, и тело; в той ложной надежде, что сойдет и то, что есть, а кое-что есть. Апостол и говорит: нет, не льститеся такими пустыми надеждами. Бога обмануть нельзя. Он все видит: и вашу леность, и недобросовестное отношение к делу своего спасения. Вы будете осуждены за то самое, что не делаете всего от вас зависящего; а упираетесь ногами и отнекиваетесь, как только потребуется какая жертва или напряжение сил, телесных ли то или духовных. За это вы услышите от праведного Судии: рабе лукавый! — и получите приговор, данный ленивцу, скрывшему талант.
Выводит это Апостол из общего закона: что посеешь, то и пожнешь. Но тут же видна мысль: а что ты сеешь, то, как ни прячь его и как его ни подкрашивай, в свое время придет въявь и послужит тебе или к оправданию, или к обличению. Только истинное плодоношение получит светлую награду. Все, кажущееся добрым, а не сущее таковым, не устоит в своей личине пред светом всепроникающего суда Божия. Что кто посеял в естестве своем, что есть он по итогу всей жизни и деятельности, таковым он и признан будет, по тому определится его прямое достоинство, такое и место получит, и соответственную ему сумму или благ, или казней. Вот что пожнет и целую вечность будет жать.
«Бог всяческих над всем назирает; не думайте, чтобы не знал Он, что делается. Но знайте, что жатва будет соответствовать посеву; что посеешь, то и пожнешь» (блаженный Феодорит). «Бог знает сердца ваши, не безызвестны Ему силы и способы ваши. Правдоподобное извинение себя может удовлетворить человека, Бога же обмануть оно не может» (блаженный Феофилакт).
Стих 8. Яко сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление; а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный.
Предыдущее приточное уподобление получает здесь разъяснение и определенность, которые представляют и побуждение к духовной жизни с отвержением плотской. Два поля открыты нам в нас самих для сеятвы: поле плоти и поле Духа (см.: блаженный Иероним). А сеятель — всякий человек сам с своим сознанием и свободою. Если он своим сознанием и свободным произволением — в плоти и плотском, он сеет в плоть и плотское; если он своим сознанием и свободным произволением — в духе, он сеет в дух и духовное. То или другое всё не вне себя сеет, а в себя, и сеемое составляет его самого.
Что плоть? И что сеятва в плоть? Плоть — самолюбие и самоугодие со страстьми и похотьми, кои осели наипаче в плоти и в ней проявляются и поддержку себе находят. Сеятва в плоть есть размножение самоугодливых и страстных дел, которые выше перечислил уже Апостол (см.: 5, 19-21).
Что дух? и что сеяние в дух? Дух — богоподобная сила, которая когда в силе, то, поставив человека сознанием в сердце пред Бога, держит его в благоговейном страхе пред Ним и располагает неуклонно ходить во святой воле Его, в чаянии вечного в Нем блаженства. Сеяние в дух есть размножение тех добродетелей, которые перечислил Апостол выше, в 22-м и 23-м стихах 5-й главы.
Какой плод того и другого сеяния? Сеяния в плоть — нетление, а сеяния в дух — живот вечный. Плоть точно истлеет; потому и все то, чем ее питают, даром пропадает. Но если б этим только ограничилось пагубное следствие сеяния в плоть, то это не представляло бы ничего страшного и, следовательно, остепеняющего плотоугодников: нет, тут нетление разумеется вечное, в соответствие животу вечному. Душа облечется в нетленное тело и вместе с ним будет вечно пожинать нетление, как с ним и самоугодничала. Нетление будет постоянное разложение тела огнем, червями, холодом, будет разложение раздирающее, но не уничтожающее; это нетление неистленное. В душе — свое разложение, свои терзания, тоже мучительные столько, что уничтожить бы сильны были и тело и душу, но ни то, ни другое не уничтожатся, чувствовать только будут, что жизнь их от нестерпимости страданий будто на волоске, а все целы будут: так целую вечность. Заметить следует, что Апостол не сказал: пожнет нетление плоть, а — сам человек будет пожинать сие нетление за то, что творил плоти-угодие в похоти. От плоти,— то есть за плоть, за жизнь плотскую. Сеятва в плоть прорастит ему нетление: и он будет жать его всю вечность.
Плод сеяния в дух — живот вечный. Дух, обессиленный падением, восставляется в силе благодатию Святаго Духа. Благодать Святаго Духа держит дух человека в показанном выше настроении и чрез него производит означенные Апостолом плоды Духа. Каждый из сих плодов появляется вследствие изгнания из сердца соответствующего ему страстного расположения; изгнания, произведенного трудом и потом самого человека, под действием благодати Святаго Духа. Если каждую страсть назовем раною души или болезнию, что и значит греческое их наименование: παθος, — то изгнание страсти и внедрение вместо нее доброго расположения,— плода Духа, будет залечение раны, исцеление болезни. Когда плодами Духа изгнаны будут все страсти, тогда все раны и болезни души и тела будут уврачеваны, и естество человеческое восприимет первоначальную здравость и целость, и даже высшую той. Как нетление привзошло вследствие восприятия самости и страстей, то по изгнании их надлежит царствовать в естестве нашем неистлению, здравию, целости, в коих радость жизни. Так прямое следствие сеяния в дух есть живот вечный и блаженный. «Кто стремится к духовной цели и следует законам Духа, тот приобретет жизнь вечную» (блаженный Феодорит).
Святой Златоуст говорит: «как в семенах — кто сеет горох, тот не может пожать пшеницы; ибо жатва бывает однородна с семенем: то же бывает и в делах. Кто наполняет плоть свою удовольствиями, пьянством, необузданными пожеланиями, тот и пожнет то, что обыкновенно от сего вырастает. Что же это? Наказание, отмщение, посрамление, поругание, нетление. Ибо многоценные и роскошные трапезы и пиршества оканчиваются одним нетлением. И сами они тлеют, и вместе с собою тлят и тело. Напротив, дела духа не таковы, но совершенно противоположны плотским. Смотри, ты посеял милостыню, и тебя ожидают небесные сокровища и вечная слава; посеял целомудрие, тебя ждут честь и награда, приветствия Ангелов и венцы от Подвигоположника».
Блаженный Августин пишет: «сеяй в плоть, от плоти пожнет истление. Это говорит Апостол о любящих больше самоугодливые удовольствия, нежели Бога. Ибо в плоть свою сеет тот, кто все, что ни делает, хотя то и добрым кажется, делает для того, чтоб ему телесно было хорошо. А сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный. Сеяние в дух есть работать правде из веры с любовию, не слушаясь похотей греховных, хотя они и есть в смертной плоти. Пожатие же сего сеяния есть живот вечный, когда последний враг испразднится смерть (ср.: 1 Кор. 15, 26), пожерто будет мертвенное животом и тленное сие облечется в нетление. В этой жизни, состоя под благодатию, сеем слезами, потому что из душевного тела выходят противные пожелания, с которыми надлежит бороться. И боремся до утомления, чтобы пожать радостию, но, по обновлении тела, ни из какой уже части человека не будет исходить тревожное возбуждение, и никакая не будет угрожать опасность искушения».
Стих 9. Доброе же творяще, да не стужаем си: во время бо свое пожнем, не ослабеюще.
Продолжает то же наставление о сеянии в дух, только с другой стороны, со стороны деятельного труда, или труда в доброделании. Сеяние в дух, как сказано, есть утверждение в сердце добрых расположений, указанных святым Павлом в (5, 22 — 23). Утверждение сие совершается чрез борьбу со страстьми и похотьми,— а борьба самая производится так: установившись вниманием или сознанием в сердце пред Господом, дух отражает все страстное и похотное, подходящее к нему как соблазн, и тем бьет страсти извнутрь; но, определяя в то же время противоположные страсти дела и делая их, он бьет страсти и извне. Биемые извнутрь и извне и не имея уже опоры в человеке, страсти скоро подаются, начинают слабеть и отходят. Биение извнутрь существеннее в деле брани духовной, но утонченнее и для внимательного легче. Биение извне доброделанием, или деланием дел, противоположных страстям, труднее в том отношении, что требует напряжения душевно-телесных сил и преодоления внешних соприкосновенных противностей. Почему святой Апостол, сказавши вообще о сеянии в дух, особо останавливается на той стороне сеяния, которое приходит туда же от доброделания, чтоб воодушевить на труд и предотвратить поблажки себе и послабления. От каждого доброго дела приходит в дух семечко, как от каждого куска пищи — маленький атомик в общую массу питательного сока. Чем больше добрых дел, тем успешнее сеятва в дух, тем скорее созреют добрые, в духе образующиеся расположения и тем поле духа готовее к жатве. Он говорит как бы: что касается до доброделания, то смотрите — ни одного не пропускайте к тому случая и, делая предлежащее добро, делайте его с усердием и радостию, не тяготясь, не крушась, не ропща; из делаемого ничто не пропадает, в свое время даст оно свой плод, и вы пожнете его непременно.
Эту цель в словах Апостола, то есть воодушевление на непрерывность доброделания, видит блаженный Августин: «сеять доброе, то есть делать добро, удобнее, чем пребыть в этом неизменно и постоянно. Видный и близкий плод от труда воодушевляет на труд; жатва же наша обещается в конце. Вот и необходимо воодушевлять на постоянство и твердость. Что и делает Апостол, говоря: доброе делающе, да не стужаем си. Ибо только претерпевый до конца, той спасен будет (ср.: Мф. 10, 22). И Пророк внушает: потерпи Господа: мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа (ср.: Пс. 26, 14)».
Та же мысль и у блаженного Иеронима: «Апостол здесь увещавает — быть постоянными в усердии к доброделанию — тех, которые в этой жизни еще желали бы видеть награду за добро, не зная, что как в житейском быту свое время есть для сеяния и свое для жатвы, так и в духовном отношении настоящая жизнь вся назначена на сеяние добрых дел, жатвою же будет будущий суд, когда по количеству и качеству сеяния всякий и жатву будет иметь плодоприносящую — кому сто, кому шестьдесят, кому тридцать».
Слово: не ослабеюще — наши все толковники относят к жатве, в том смысле, что жатва та не будет требовать уже труда и изнеможения, а сама собою прибудет. Так святой Златоуст: «что пишет о сем в других Посланиях, то же говорит и здесь: чтобы не только давать милостыню (например), но и давать с охотою и непрестанно. На сие указывает словами: сеять — и: не стужать си. Но, потребовав от них многого, он полагает при дверях и награду для них, указывая на некоторую новую и необыкновенную жатву. Ибо в земледельческих трудах не только сеющий, но и жнущий претерпевает большое утомление, борясь с жаром, пылью и великою трудностию и тяготою дела, а тогда, говорит, ничего такого не будет, как это видно из сказанного им: во время бо свое пожнем, не ослабеюще. Сими словами он убеждает и привлекает их (к доброделанию)». Так блаженный Феодорит: «ничто горестное да не прерывает усердия к добру. Ибо без труда пожнем посеянное; сие выразил Апостол, сказав: не ослабеюще. Что касается семян чувственных, то и сеяние сопряжено с трудом, а также и жатва. Нередко же расслабляет жнущих и зной жатвенного времени. Но не такова эта жатва: она свободна от труда и пота». То же святой Дамаскин и Экумений с Феофилактом. Только блаженного Фотия приводится у Экумения мнение такое: «или не ослабеюще, μη εκλυομενοι, — значит: не разлениваясь и не отставая от доброделания» То есть пожнем в свое время, если не ослабеем и не станем лениться делать добро. Так и Иероним.
Ходу мыслей то и другое толкование не противоречит. Но первое ближе и больше соответствует цели Апостола воодушевить на постоянство в добре. На это же склониться располагает и грамматический строй речи.
Стих 10. Темже дондеже время имамы, да делаим благое ко всем, паче же к присным в вере.
Прямой вывод из предыдущего! Если от всякого дела пожнем плод, то делай как можно больше дел благих, чтобы больше пожать. Словами: дондеже время — сказывает: сейчас есть время, а чрез минуту, может быть, его уж не будет; потому не отлагай и не пропускай ни одного случая. Всяким поводом к доброделанию пользуйся, сам их изыскивай. Придет смерть не знаешь когда и положит конец сеятве дел благих; чего же не посеешь, того уже не пожнешь. Блаженный Иероним пишет: «время сеятвы, как мы сказали, есть время настоящее, жизнь, которую мы переживаем. Когда пройдет эта жизнь, прекратится и время делания. Почему и Спаситель говорит: делайте, дондеже день есть, приидет нощь, егда никтоже может делати (ср.: Ин. 9, 4)». Святой же Златоуст говорит: «и милостыня, подобно сеянию, не всегда бывает в нашей власти. По исходе отсюда, хотя бы тысячу раз хотели творить милостыню, ничего не сделаем. О сем свидетельствуют нам оные девы, которые хотя пришли с искренним желанием, но, не имея обильной милостыни, отлучены были от брачного чертога,—и тот богач, который презрел Лазаря. Он, поелику не оказал помощи другим, то и сам не получил ее ни от патриарха, ни от кого другого, несмотря на слезы и сильные просьбы его, и остался навсегда в огненном мучении без всякого послабления».
Да делаим благое ко всем, паче же к присным в вере. «Апостол заключает свое слово общим наставлением, и дверь щедрости отверзает для всех, и распространяет оную до того, что заповедует давать милостыню даже иудеям и еллинам; он на трапезу благотворения призывает и море и землю,— хотя, впрочем, больше печется о своих Всем заповедует подавать, однако же, в надлежащем порядке Какой же это порядок? Чтобы иметь больше попечения о верных» (святой Златоуст).
Содержание заключения можно представить так: видите, сколько я написал вам, я все вам сказал и в свою защиту, и в разъяснение основной истины христианства — спасения верою в Господа распятого, и в приложение сей истины к жизни (стих 11). В связи с этим прямой должно поставить стих 17. Теперь вам уже не следует обременять меня более ни подозрениями, ни своими вопросами. Если еще что будет колебать вас, приводите себе на память мои страдания. Я язвы Господа ношу на теле моем. Это сильнее всех доводов должно удостоверять вас всегда в истине моего учения. В средине находящиеся стихи (12 —16-й) разъясняют последнюю мысль: я страдаю, а вон те, которые убеждают вас обрезаться, ничего не терпят; да они и учат-то так ради того, чтоб не потерпеть чего. А я в славу себе ставлю страдать за Господа и за святое учение Его. Различайте теперь, где истина! Таким образом, и в заключении продолжает Апостол свои, склоняющие к принятию истины, убеждения. Так святой Златоуст смотрит на сие заключение.
Глава 6, стих 11. Видите, колицеми книгами писах вам моею рукою.
«Помысли, какая скорбь объемлет сию блаженную душу! Как пораженные какою скорбию и лишившиеся кого-либо из родных, или потерпевшие какое неожиданное несчастие, не имеют покоя ни днем ни ночью, по причине осаждающей их душу скорби, так блаженный Павел, поговорив немного о нравственности, опять обращается к прежнему, что более всего возмущало его душу. Видите, говорит он, колицеми книгами написах вам моею рукою. Здесь он указывает только на то, что все это Послание написано им самим, что служит свидетельством великой его искренности и любви. Другие Послания сам он только диктовал и подписывал, а писал другой, как это видно из Послания к Римлянам, в конце которого сказано: целую вы и аз Терший, написавый послание сие о Господе (ср.: Рим. 16, 22). А Послание к Галатам все написал Апостол сам. И это сделал он не по одной только любви к ним, но вместе и для отвращения злого подозрения. На него взносили такие дела, в которых он не принимал никакого участия, и говорили, что он проповедует обрезание, а притворяется не проповедающим. Посему он и принужден был сам написать сие Послание своею рукою, чтобы представить о себе письменное свидетельство» (святой Златоуст). Так и все древние наши толковники. Блаженный Иероним разнится от них только в том, что полагает, что собственною рукою святой Апостол написал только последние строки Послания, начиная с сего стиха до конца. Но это различие не важно по предмету. Этого же мнения держатся и многие из новейших. Против всех них стоит слово: писах, — которое указывает на написанное уже, а не на то, что намерен только был еще написать Апостол.
Важнее определения смысла слов: колицеми книгами. Книгами — по-гречески: γραμμασι.— Γραμμα — и букву означает, и писание. Почему можно переводить — и: какими буквами я написал, и: сколько листов исписал. Наши древние толковники все принимают первое. Верно, слово: πηλικοις — подает мысль не высокую о тех предметах, к каким прилагается. Почему они разумели под сими словами указание на некрасивость почерка. Святой Златоуст говорит: «словом: колицеми, — кажется мне, Апостол указывает не на обширность Послания, а на недостаток изящества в почерке, как бы так говоря: хотя я не умею красиво писать, однако же принужден был написать сие Послание собственною рукою, чтобы заградить уста клеветников». Так Феодорит, Экумений и Феофилакт. Блаженный Иероним в слове: πηλικοις — видит указание не на красивость или некрасивость почерка, а на почерк вообще. По нему, Апостол говорит будто: вот посмотрите, какой мой почерк, чтоб предохранить и их, как солунян, от подложных писаний. На такую мысль навел блаженного Иеронима, может быть, латинский перевод: qualibus litterris. Но оправдать ее нельзя.
Поелику, предлагая свое мнение, святой Златоуст сказал: «кажется мне», и в том же, вероятно, смысле повторяли его мнение и все другие; то таким образом выражения они оставили свободу и нам предлагать свое — кажется. И кажется, что святой Павел хотел этим указать на важность предмета, о коем он писал, и на обстоятельность рассмотрения его. Он говорит как бы: я все вам сказал и доказал свой предмет и обетованиями, и самим законом, и наипаче силою и духом Нового Завета. Вот со скольких сторон и сколькими доводами рассмотрел я и доказал истину моего учения! Остановиться на сем мнении располагает и слово святого Дамаскина, который пишет: «убеждает их (словами этого текста) принять все слово свое, означая притом величие и высоту догматов речением: πηλικοις — колицеми». Сюда же можно приложить и слова блаженного Иеронима, который, отвергнув мысль какого-то безыменного, будто святой Павел говорит здесь о том, какими большими буквами написал,— прибавляет: «великие письмена не только тогда, к галатам, но и теперь, ко всем, пишет святой Павел; и хотя буквы, какими списываются его Послания, малы, но писания его велики, потому что в них заключается великий смысл».
При этом возможно, что Послание было написано не красиво, и не требуется признавать его великим по объему. То есть мнение святого Златоуста остается неприкосновенным.
Стих 12. Елицы хотят хвалитися по плоти, сии нудят вы обрезатися, точию да не креста ради Христова гоними будут.
С этого стиха и далее предлагает Апостол окончательные убеждения следовать его учению, из сличения характеристических черт лжеучителей с тем, каков он. Он говорит как бы: посмотрите, кто таковы те, которые нудят вас обрезываться? Это те, которые хотят хвалитися по плоти, только бы не терпеть гонений за истинную веру во Христа. То есть это не любители истины, а себя самих блюстители и снабдители, которые готовы изменить истине, коль скоро из-за нее угрожает опасность потерпеть что-либо. У них вся забота о том, лишь бы гладко текли внешние их обстоятельства и соотношения, а об истине у них заботы мало: они не дорожат ею. Блаженный Феодорит понимает их так, что это суть «домогающиеся людской славы и промышляющие о собственной своей безопасности, чтоб не терпеть поругания и заключения в узы, подобно нам, проповедающим Христа».
Такая мысль выходит прямо из надлежащего протолкования употребленных Апостолом речений. Слова: хвалитися по плоти — по-гречески: ευπροσωπησαι εν σαρκι — собственно: благообразить, благоличным быть во плоти, плотски, по видимости, по внешнему быту и положению. Благоличные в этом отношении бывают двух родов — одни в религиозной сфере, другие в житейской. В религиозной это плотские иудеи. Обрезался, совершает субботы и праздники, приносит жертвы, делает омовения, дает десятину и все другие чины исправляет. Выходит очень благоличен, и все хвалят его, как совершенно благочестивого. Хотя лжеучителей, соблазнявших галатов, можно отнести к этому классу людей; но нельзя положить, чтобы в означенных словах святой Павел эту их сторону имел в мысли. Отсюда хорошо выводится, что они убеждали принять обрезание, которое в их внешнем религиозном благоличии занимает первое место, но не видно, как с этим вяжется боязнь гонений. Боязнь гонений предполагает желание сохранить ненарушимым свой внешний быт, чтоб тут все текло мирно и покойно. Когда гонят кого, лишают имения, бьют, выгоняют из дома и селения; благоличие внешней жизни у такого совсем уничтожается. Почему, кому дорог внешний покой и благоприятное течение внешней жизни, того справедливо назвать желающим благоличествовать по плоти. Вот эту-то сторону и выставляет святой Павел на вид в лжеучителях. У них, говорит, одно желание жить покойно. От того и обрезание проповедуют; ибо за отвержение обрезания надо терпеть гонение, которого они боятся. Не будь беды от нснастаивания на обрезании, они тотчас бы отстали от этого. Даже что? Поставьте обрезание на месте креста; пусть гонят не за крест, а за обрезание, они тотчас прейдут на сторону креста и бросят обрезание. У них нет любви к истине. Они там, где покойно; а истинность истины для них стороннее дело, средство, а не цель. Такое свойство их в тесной связи с человекоугодием, а человекоугодие с тщеславием. Все это вместе святой Павел указал в лжеучителях, назвав их желающими благоличествовать по плоти. Святой Златоуст и говорит: «сие сказал Апостол, чтоб показать, что лжеучители делали сие не для Бога, как бы так говоря: это происходит не от благочестия, а все делается из одного человеческого любочестия, в угождение неверным; чрез обрезание верных они хотят лучше оскорбить Бога, только бы угодить людям».
Сии нудят вы обрезатися. Нудят, принуждают. Верно, кроме убеждения, они употребляли еще какие-либо понудительные и стеснительные меры, по которым галаты были поставлены будто в необходимость принять обрезание. Что такое было, неизвестно; но такая речь Апостола могла быть к ним обращена в тех же видах убеждения — поскорее отстать от лжеучителей. Ибо «показывая, что они не сами собою впали в это заблуждение, а по принуждению, сим принуждает их оставить оное; а почти оправдывая их, тем убеждает скорее отстать от лжеучителей» (святой Златоуст).
Точию да не креста ради Христова гоними будут. Лжеучители, о коих речь, веровали в Господа, только при вере в Него почитали нужным обрезываться и весь закон Моисеев держать. Из веровавших так одни веровали сами по себе — и жили покойно, не выступая на чреду деятелей; другие не довольствовались тем, а брались и других учить, чтоб веровали подобно им. Из этих одни действовали по искреннему убеждению в неотложности Моисеева закона, а другие держались его и других к тому убеждали, чтоб только не вооружить против себя своих родичей и не подвергнуться гонениям. Таковых, вероятно, много встречал святой Павел, и в Антиохии, и в Иерусалиме, и в других местах. Такие же, верно, прокрались и к галатам. Святой Павел и выставляет их в собственном их свете. Святой Златоуст говорит «поелику лжеучители сами терпели поношение от иудеев за оставление отеческих обычаев, то, чтобы избегнуть сего поношения, говорит, они хотят совратить вас, чтобы самим оправдаться пред теми вашею плотию». У них все хитрость и лукавство: ничего искреннего.
Блаженный Иероним нашел и особый пункт, на котором они удобно могли уловлять верующих,— и все приманкою покойной и безопасной жизни. «Юлий Кесарь,—говорит он,—Октавиан Август и Тиверий, преемник Августа, обнародовали законы, чтобы иудеи, рассеянные по всему Римскому царству, жили по своим обычаям и Богу своему служили, как приняли от отцов своих. Итак, кто был обрезан, тот, хотя бы и веровал во Христа, почитаем был язычниками за иудея (и не был беспокоим). Кто же и обрезания не принимал, и язычества чуждался, тот подвергался гонениям и от язычников, и от иудеев. Итак, развратители галатов, желая отклонить такие преследования, убеждали учеников в защиту себе принимать обрезание, которое Апостол назвал надеянием во плоти. Ибо тогда ни иудеи не стали бы их преследовать, ни язычники ничего не могли бы им сделать, так как прозелиты были повсюду, а в иных местах они и обрезываемы были».
Стих 13. Ни бо обрезающиися сами закон хранят: но хотят вам обрезоватися, да в вашей плоти похвалятся.
Словами: ни бо обрезающиися сами закон хранят,— кажется, Апостол хочет сказать только, что у них нет никакой заботы о хранении закона, не слава закона у них в цели, а своя собственная, чтоб услышать похвалу за то, что много наделали обрезаний. Святой Златоуст говорит: «дабы показать, что сии лжеучители и с другой стороны недостойны прощения, еще обличает их и в том, что они не только из угождения другим, а и для собственного тщеславия учат обрезываться. Почему и присовокупляет: да в вашей плоти похвалятся,—то есть что они ваши учители, а вы их ученики». То же и блаженный Иероним: «все, о чем они заботятся, чего ищут и домогаются,—есть, чтобы пред иудеями похвалиться в вашей плоти и потщеславиться, что их трудами столько обрезано язычников».
Из того и другого, то есть и из того, что они боятся потерять покой, и из того, что водятся духом тщеславия, прямо выходило, что от них истины нечего ожидать. «Бывающее по страху или по тщеславию делается не по убеждению, что так должно или необходимо. Хоть они и проповедуют обрезание, но проповедуют не от души» (святой Дамаскин). Сами личину носят ревнителей, не имея настоящей ревности о законе, а хотят, чтобы вы за них стали такими ревнителями. Вас употребляют орудием для своих недобрых целей. Как можно следовать таким учителям? И как можно позволить им так играть собою и своею участию, не временною только, но и вечною.
Вот каковы нудящие вас обрезаться! В этих двух стихах та и цель была у Апостола, чтоб под конец еще раз показать, кто они таковы.
Стих 14. Мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа: имже мне мир распяся, и аз миру.
Противополагает себя лжеучителям. У тех одно притворство, хитрость и самолюбивые виды. Ревность по закону — одна личина. Я отвергаю обрезание и весь закон и проповедую спасение единою верою в Господа распятого. Но в этом и вся жизнь моя. Для меня все мертво; за крестом ничего не вижу: он заслонил собою все от меня. В нем взор ума моего; в нем все сердце мое и все надежды мои. У подножия его я сложил все свои преимущества земные. Хвались кто чем хочет. Я не хвалюсь ничем, кроме креста Господня Им только хвалюсь, и да не будет мне, не дай Господи, чтоб я когда-нибудь чем-либо другим похвалился, кроме креста Твоего. Таков был святой Апостол; так и проповедывал, чтоб в деле спасения никто ни на чем не опирался, кроме креста Господня.
Хвалиться токмо крестом Господним — значит веровать, что им одним дается спасение, и ни на чем другом не основывать своего спасения, как на нем; и не только веровать в силу его и основывать спасение на нем, но действительно иметь себя спасенным в нем. Как кто хвалится каким патентом, данным от царя, с полным знанием силы его: так христианин хвалится крестом, предъявляя его как патент на спасение. Этим всеупованием на крест в ничто обращаются все иудейские чины, и в христианстве отрицается сила спасительности помимо креста у всего, что бы кто ни наделал и ни подъял. Выше всего страдания за веру, но и их цена вся от веры в силу креста Христова. Помимо всего надо прилепляться ко кресту Господню; и потом, когда прилепишься, хвались громогласно пред всеми спасением своим. Оно — твое.
Но, кроме веры в спасительную для себя силу креста, хвалиться крестом — есть еще с радостию терпеть за эту веру и проповедь о ней все уничижительное, всякое лишение и страдание. Это будет хвалиться тем, что несешь крест, который есть Христов крест; ибо несется за Него и прививает к кресту Его. И это было у Апостола. И он, когда хвалился крестом, хвалился тем, что верует в него, и проповедует о нем, и несет за то всякие скорби и лишения. Святой Златоуст говорит: «сие почитается бесчестным, но только в мире и у неверных, а на небесах и у верных это величайшая слава. Бедность для других бесчестна, а для нас похвала. Терпеть поругания для многих кажется смешным, а мы этим хвалимся. Так и крест есть наша похвала. В чем же похвала о кресте? В том, что Христос ради меня принял зрак раба и претерпел страдания за меня, раба, врага, неблагодарного, и так возлюбил меня, что за меня предал Себя на смерть. Что еще можно найти равное сему? Если рабы, получая только похвалу от своих господ, которые притом одного естества с ними, хвалятся сим; то как же не хвалиться нам, когда Господь, истинный Бог, для нас не постыдился креста? Посему и мы не будем стыдиться Его неизреченного милосердия к нам. Он не устыдился быть распятым за тебя, и ты ли постыдишься исповедать Его бесконечное милосердие — подобно тому узнику, который прежде не стыдился своего царя, а когда бы сей, пришед в его темницу, разрешил узы его своими руками, за это стал бы стыдиться его? Это было бы крайнее безумие. Ибо сим особенно и надобно хвалиться».
Имже мне мир распяся, и аз миру. — Распяться чему — значит умереть чему. Апостол говорит: силою креста Христова мир для меня мертв и я для мира, — его для меня нет, а меня для него. Мир — все земное и человеческое, — честь, слава, богатство, утехи — все, чем думает человек на земле установить свое счастие и довольство. Когда говорит Апостол, что все это для него мертво, то утверждает, что все это он бросил; а когда говорит, что он для всего этого мертв, то утверждает, что ко всему этому нет у него никакого сочувствия, не находит во всем этом он вкуса, не занимает это его и не привлекает. Святой Златоуст говорит: «миром называет здесь Апостол не небо и землю, но дела житейские — похвалу от людей, славу, богатство и все подобное, кажущееся светлым и блистательным. Все это, говорит, для меня стало мертво. Таков должен быть христианин; и слова сии он должен всегда носить в себе. Но Апостол еще не был доволен только первым видом мертвости, но присовокупил еще и другой, сказав: и аз миру,— внушая сим сугубую мертвость и как бы так говоря: это для меня мертво, и я мертв для сего. Это пленить меня не может, ибо мертво уже; и я не хочу желать его, потому что и я мертв для сего. Что может быть блаженнее такой мертвости? Она есть основание блаженной жизни».
Это потому, что мертвость миру производится жизнию для Бога и в Боге. Иже Христовы суть, плоть распяша со страстъми и похотьми. Се мертвость миру! Но в то самое время, как совершается сие самораспятие, образуется и живот Иисусов в мертвенном (умерщвленном греху) естестве нашем. Се жизнь о Христе Иисусе! Об этом тотчас и напоминает Апостол.
Стих 15. О Христе бо Иисусе ни обрезание что может, ни необрезание, но нова тварь.
Во Христе Иисусе, в новой благодати, в благодатном домостроительстве спасения, не берется в счет, обрезан ли кто или не обрезан, а то одно, чтобы всяк стал новою тварию. Пали мы, и потеряли жизнь настоящую. Пришел Господь, чтобы даровать нам сию жизнь снова, и все к тому устроил. Кто приступает к Господу с верою, тот во святом крещении умирает для грешной жизни и оживает для жизни духовной, — становится совсем новым. Кто удостоился этого, тому нечего более искать: все имеет. Иди и живи во обновленной жизни, и ты спасен. Это и есть распятие себя миру и мира себе. Это и есть крест, которым да хвалится всякий. Да хвалится тем, что уже получает чрез него, прозревая и в то, что имеет получить: ибо здешнее обновление чрез распятие крестное есть только начало. В полной силе своей и славе явится оно в будущем возустроении всяческих.
Ход мыслей у Апостола таков: лжеучители хвалятся внешними преимуществами — внешним покоем — и для упрочения его предлагают вам обрезание. Я хвалюсь одним крестом Христовым. Силою его я мертв для всего; но эта мертвость — источник жизни. Сраспинаясь Христу и чрез то распиная мир себе и себя миру, я в то же время получаю новую жизнь, славную пред Богом и Ангелами, и во времени, и в вечности. Там ничто, здесь всё.
Видишь ли, на какую высоту вознесла Апостола сила креста? Не только все мирское сделала мертвым для него, но и поставила его несравненно выше прежней жизни. Какая сила может равняться силе креста? Новою тварию он называет нашу жизнь как в отношении к совершившемуся уже, так и в отношении к имеющему еще совершиться. В отношении к совершившемуся: ибо душа наша, состаревшаяся во грехе, чрез крещение вдруг обновилась, как бы вновь пересозданная; посему и требуется от нас жизнь новая и небесная. В отношении к будущему потому, что небо, и земля, и вся тварь вместе с нашими телами перейдут в состояние нетления. Итак, не говори мне, говорит Апостол, об обрезании, которое теперь не имеет уже силы; ибо как оно может оставаться теперь, когда все изменилось? а ищи новых дел благодати» (святой Златоуст). Так Феодорит и другие.
Стих 16. И елицы правилом сим жительствуют, мир на них и милость, и на Израили Божии.
Каким правилом? Тем, чтобы ходить в обновлении жизни, во Христе Иисусе, распяв мир себе и себя миру, помимо обрезания и всех других чинов внешних, стесняющих лишь свободу духа. Таковым желает Апостол мира и милости или утверждает, что мир и милость уже почивают на них. В них точно есть уже мир и с Богом чрез веру в распятого Господа, и в себе чрез благодатное обновление То и другое получает всякий приступающий к Господу. И это есть первая милость Божия, коею отворяется дверь и ко всем другим милостям. Помилован — стал любезен Богу; возрожден — стал сыном Божиим. Для сына же какую милость пожалеет оказать. Возлюбивший нас до того, что и Единородного предал за нас? Како не и с Ним вся нам дарствует? (ср.: Рим 8, 32). Истинно верующие и живущие по вере действительно мирствуют в себе, и милостивый Господь точно всякую милость оказывает им и готов оказать Они всё могут испросить у Бога, о чем ни попросят. Если горы преставлять дается им что еще не дастся?
«Их-то и должно назвать собственно Израилем; а мудрствующие противно сему, хотя бы и от Израиля родились, и носили имя его, потеряли всё сие, и сродство с ним, и самое имя его. Только живущие по сему правилу, оставив древнее и следуя учению благодати, могут назваться истинными израильтянами» (святой Златоуст).
Из сих слов святого Златоуста видно, что сочетание речений в сем тексте он делал такое: как бы читались: мир на них и милость, как на Израиле Божием,— новом, истинном, которому прежний служил только прообразом. Так и Феодорит: «Израилем Божиим наименовал верных, как созерцающих Бога верою Ибо сие значит имя Израиль». Так и другие.
Стих 17. Прочее, труды да никтоже ми дает: аз бо язвы Господа Иисуса на теле моем ношу.
Не то хочет сказать Апостол, что не хочет более трудиться: утомился будто. Ибо он готов был на все, лишь бы спелось дело проповеди. Но то, что после сделанного истолкования, в чем сущность христианства, галатам ни о чем уже не остается вопрошать его. Все ясно. И после сего предлагать вопросы и недоумения будет уже не больше, как болезнь спорливости, удовлетворять которой напрасный труд. Или, может быть, он хотел расположить их вникнуть лучше в Послание и сказал: больше толковать не хочу, ибо это будет то же, что воздух бить. Этим оборотом речи он и любовь их раздражал; ибо слова его могли наводить и на такие мысли, что он будто готов и совсем их бросить. Дорожившие общением с ним не могли не встрепенуться при этой мысли и построже отнестись к развратителям Святой Златоуст так и понимает: «это говорит он не как утомленный и обезнадеженный, а чтобы возбудить их недеятельный ум, привести в больший страх, утвердить предписанные им правила и предостеречь их впредь от подобных смятений».
Может быть, в бытность свою между галатами, Апостол заметил, что они охотники спорить. Чтоб отсечь всякий к тому позыв, Апостол и сказал так: не затрудняйте меня спорами и возражениями, а углубитесь в то, что уже написано, удовлетворитесь. Блаженный Иероним пишет: «дает труд учителю тот, кто иначе живет и мыслит, нежели как учил его учитель. Апостол говорит как бы: сделайте так, чтоб мне не иметь необходимости опять трудиться над вами. Может быть, он хотел предотвратить спорливость тех, кои вздумали бы и еще возражать, как сделал он и в отношении к коринфянам; когда, постановив, чтоб женщины покрывали головы, а мужчины не покрывали, прибавил: аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы (1 Кор. 11, 16). То есть: я сказал, что нахожу честным и правым. Но если кто, не удовлетворяясь этим, начнет придумывать возражения и говорить против, пусть знает, что тот недостоин ответа, кто готов больше спорить, чем учиться».
Аз бо язвы Господа Иисуса на теле моем ношу. Как бы так: вот вам ответ на все ваши возражения и все недоумения — язвы, которые ношу. «Не хочу еще писать что-нибудь; вместо письмен показываю язвы и знаки поруганий, пусть они засвидетельствуют истину проповеди. Ибо за нее готов я терпеть все» (блаженный Феодорит). «Язвы сии оправдывают меня лучше всякого слова, лучше всякого голоса. Они издают голос сильнее всякой трубы, против врагов моих, которые говорят, что я учу притворно и говорю иногда в угождение людям. Если бы кто увидел окровавленного и покрытого бесчисленными ранами воина, вышедшего из строя, стал ли бы обвинять его в трусости и предательстве, когда сей на самом теле своем носит доказательство своего мужества? Так же, говорит, должно судить и о мне. И кто хочет слышать мое оправдание и знать мои мысли, тот смотри на мои раны, которые представляют доказательство сильнее сих слов и обширнее сего писания» (святой Златоуст).
Стих 18. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братие. Аминь.
«Достаточно оправдавшись со всех сторон и уверив, что ничего не сказал по гневу или по нерасположению, а имеет ту же любовь к ним неизменною, наконец и еще подтверждает то же, заключая слово искренним желанием в душе бесчисленных благ и говоря: благодать... Сим последним словом наложил печать на все, прежде сказанное. Но не сказал просто: с вами, как говорит в других Посланиях, а сказал: со духом вашим,— отклоняя их от плотского и везде указывая на благодеяния Божий и напоминая о благодати, которую они прияли и которая достаточна уврачевать их от всякого иудейского заблуждения. Ибо как приять Духа зависело не от немощного закона, но от оправдания верою, так и удержать Его зависит не от обрезания, а от благодати. Почему и заключил увещание молитвою, напомянул о благодати, назвал их братиями и, призвав Бога, чтобы они постоянно наслаждались сими дарами, оградил их двойною оградою. Ибо сказанное им есть и молитва, и вместе полное наставление и потому служит для них вместо двойной стены; поелику и наставление, напоминающее им, каких благ они удостоены, сильно могло удерживать их в догматах Церкви, а молитва,, призывающая благодать и умоляющая оную неотлучно пребывать в них, не попускала Духу отступить от них. Когда же Дух пребудет в них, тогда всякое ложное учение исчезнет как прах» (святой Златоуст).
«Будем и мы хранить сию благодать и не станем оскорблять Духа Святаго, Которым знаменались мы в день избавления (см.: Еф. 4, 30); но умному сему свету, как некий елей, принесем добрые дела, чтобы, озаряясь им, шествовать нам прямою стезею и достигнуть желанного конца пути о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава и держава, во веки веков. Аминь» (блаженный Феодорит).
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter