О новонайденных проповедях преподобного Макария Великого (Египетского)

Известный сборник "Пятьдесят духовных бесед святого Макария Египетского", составленный, как полагают, в Х в., впервые напечатанный в 1559 г. в Париже, не раз издававшийся с тех пор по-гречески [1], включая вышедшее в 1964 г. в ГДР критическое издание [2], не раз переводившийся и на русский язык [3], остается пусть и наиболее известным и основополагающим, но все же не единственным сборником сочинений, дошедших до нас под именем египетского пустынника. Существуют (подобно названному сборнику, в разных списках и вариантах) по крайней мере еще два больших собрания, в которых, кроме уже известных текстов, входят и новые, на русский язык еще не переводившиеся. Трудами монахов-переписчиков, хранителей монастырских библиотек, переводчиков [4], терпеливых исследователей, богословов и филологов сохранены сочинения в которых на протяжении веков внимательные читатели находили питание для ума и сердца, источник бодрости и радости. Действительно, слово св. Макария имеет мало подобного себе во всей литературе по смелости духовного порыва, сочетающегося с любовным вниманием к творению в его драгоценных подробностях.

Перед нами ум такой природной силы и такого благодатного вдохновения, что утратить его творения значило бы непоправимо обеднить историю духа.

Мы предлагаем здесь перевод 28-ми бесед, впервые изданных в 1961 г. в ГДР Эрихом Клостерманом и Хайнцем Бертольдом на базе, в основном, двух аналогичных сборников, остававшихся до последнего времени вне кругозора ученых и издателей, – пергаментной рукописи XI в. из Афинской государственной библиотеки (Codex atheniensis 272 = С) и рукописи XV в. из русского Пантелеимонова монастыря на Афоне (Codex Athous Panteleimon 129 = R ossicon), – под заглавием "Макарий/Симеон. Новые гомилии"[5].

Непривычное для русского читателя наименование автора требует пояснения. Дело в том, что еще в первые десятилетия нашего века пристальное изучение выявило в творениях, известных большей частью под именем Макария, ясные указания на то, что их сочинителем был на самом деле какой-то другой выдающийся монах и проповедник. Он жил не в Египте, а в Месопотамии: им упоминаются река Евфрат, набеги индийцев и сарматов, персов и готов, оборонительные сооружения, характерные как раз для приграничных областей тогдашней Римской державы, смежных с Персией, замерзающие зимой реки и озера и тамошнее название месяца апреля. Кроме того, не всегда Макариевы беседы носят это имя; иногда их автором назван Ефим Сириянин, в арабских переводах – Симеон. На сирийское, а не африканское, происхождение намекает и загадочное, до сих пор не объясненное сходство трактата "О христианском установлении" св. Григория, епископа Нисского, брата славного законодателя монастырской жизни св. Василия Великого, с "Большим посланием" Макария. Что на самом деле могло произойти? Возможно, в бурную эпоху догматических споров соборному осуждению незаслуженно подвергся человек выдающегося таланта и благодатной силы, по своим личным привязанностям и жизненным обстоятельствам, не по убеждениям и писаниям, оказавшийся близким к тем, кто был осужден за еретичество. Им был, по предположению Германа Дерриса, немецкого исследователя, больше полувека занимавшегося этим вопросом, Симеон из Месопотамии, упоминаемый ранним церковным историком Феодоритом ("Церковная история", 4, 11, 2) в числе пяти вождей мессалиан (евхитов, или "энтузиастов"), осужденных на Эфесском соборе 431 г. Но с сочинениями великого проповедника, имя которого по недоразумению стало неблагонадежным, Церковь никак не могла расстаться, и вот для их спасения они были приписаны египетскому отшельнику, далекому от всяких обвинений. О том, как все это произошло, теперь можно только гадать. На различные предположения наводит, помимо имени "Симеон" в арабских переводах Макария, еще и то, что первое из семи его "Слов", в некоторых списках непосредственно примыкающих к "Пятидесяти духовным беседам" [6], имеет надписание: "Второе послание Макария к авве Симеону, подвижнику из сеирийской Месопотамии". И чистая ли случайность то, что "Главы" из сочинений св. Макария вошли в обиход византийского монашества, исихастов, тоже под эгидой "Симеона" – Симеона Метафраста?

До чего бы ни дозналась наука, предание, очень давно (уже с VI в., о чем свидетельствует надписание одного хранящегося в Британском музее сирийского перевода) связавшее сочинения, о которых идет речь, с именем святого Макария Египетского, имеет более громкое право голоса. Никто не мешает нам и впредь называть их так, как они называются в большинстве дошедших до нас списков, – творениями св. Макария. Мы должны только, обогащенные новым знанием, помнить теперь об условности его авторства. И не будет никакой ошибки, если, особенно в научном контексте, мы будем пользоваться для обозначения автора и сочетанием "Макарий/Симеон" ("Макарий-Симеон"), ведь проблема авторства "макариевых сочинений" уже не является спорной гипотезой и признана всеми, в том числе и православными писателями [7].

Что касается "мессалианства" макариевых сочинений, то его всего лучше опровергают слова упоминавшегося выше Г. Дерриса, который в свое время считался сторонником такого мнения [8], но после десятилетий работы над текстами и их богословским осмыслением пришел к выводу, что Макария/Симеона нельзя причислять к еретикам-мессалианам. "Разве, – пишет Деррис, – говорят что-либо о принадлежности Симеона к мессалианам сведения о том, что одним поколением спустя после него мессалиане пользовались руководством, составленным из его сочинений?.. Это еще вовсе не делает Симеона их единомышленником, он был просто высоко ценимым ими авторитетом. Вот если бы он сам составил для них руководство, только тогда его принадлежность к мессалианам была бы доказана... Судьбу книги нельзя делать ключом к ее истолкованию. Мейстера Экхарта нельзя выставлять одним из тех "свободных умов", которые на него ссылались. Кирилл Александрийский еще не стал сам монофизитом оттого, что эти последние обращались к нему и приспособили для себя его сочинения... А кроме того, если главной чертой мессалиан, по Феодориту, был энтузиазм, то Симеон был не его адвокатом, а его противником: он осуждает энтузиазм и отвергает притязания "совершенных" на безгрешность [9]. В большом исследовании Г. Деррис систематизирует богословие Макария-Симеона. Понимание крылатой мысли вдохновенного духовного наставника давно должно было бы сделаться темой и отечественных богословских исследований.

При переводе Макария, или Макария/Симеона, всего важнее было бы, помимо верности смыслу, передать огненную силу его слога, иногда даже мало отточенного из-за неудержимого порыва не к литературному совершенству, а к жизненной цели: зажечь слушателя тем пламенем, которым горит, не сгорая, сердце истинного христианина. Передать все это на другом языке, конечно, под силу только тому, кто поднимается до такой же высокой духовной ступени, так что наш перевод остается лишь бледной тенью оригинала, а дело подлинного переложения творений св. Макария остается задачей для лучшего будущего, когда у нас появятся таланты, способные сочетать горение духа с глубиной филологических познаний. До сих пор, к сожалению, переводы св. Макария на русский язык остаются слишком сухими, искусственными, как бы учебными.

Поскольку цитаты из Священного Писания свободно встроены в поток речи Макария/Симеона, благодаря чему они начинают светиться новыми лучами смысла, мы стараемся переводить их именно так, как они живут в его тексте, надеясь, что это послужит новому, более богатому и более правильному прочтению некоторых мест и тем будет содействовать приближению нового перевода Священного Писания на русский язык, избавленного от некоторых недостатков того перевода, который у нас сейчас принят.

Следует помнить, что Клостерман и Бертольд в своем издании, которое у нас переведено, поместили не все (их больше 40), а лишь не публиковавшиеся до 1961 г. гомилии, а также части тех, которые в других своих частях совпадают с уже публиковавшимися. Поэтому 5 гомилий напечатаны (и соответственно переведены нами) не в той полноте, в какой они существуют в рукописях. 10-ю гомилию нашего перевода необходимо восполнить продолжением, которое тождественно параграфам 29b и 43b-53 беседы 15-й из сборника "50 духовных бесед"; к нашей 11-й нужно добавить начало, тождественное параграфам 22b-25а и 26-й беседы того же сборника; к нашей 14-й – начало, тождественное параграфам 38-43а 15-й беседы, и окончание, тождественное параграфам 1-4а 50-й беседы; к нашей 19-й начало, тождественное 2-й беседе; наконец, к нашей 24-й – первые части, тождественные параграфам 1-6 24-й беседы все того же существующего во многих изданиях сборника "50 духовных бесед".

Читатель заметит также много пересечений с этим последним в отдельных фразах и даже в целых параграфах, из которых главные приведем в списке:

"Новонайденные проповеди"	"50 духовных бесед"
8,2а	23,1
8,Зb	23,2ab
6,6b	44,9b
4b	31, 5b-6a
6, 6-7	46, 3b-6ab
6,8	49, 4b-5ab
7,2b-3a	46, 1-За
8,5 (частями)	38,5ab

Беседы Макария первоначально, по-видимому, не имели заголовков; не имеет их и ранний греческий список (XI в.) публикуемых здесь бесед, и только поздний (XV в.) список Пантелеимонова монастыря сопровождает некоторые из них следующими заглавиями:

2. О воскресении мертвых; о том, что каково приобретение души здесь на земле, тьма или свет благодати, то въяве обнимет ее при воскресении.

6. О том, что здешнее подвержено гибели, будущее же нерасторжимо.

7. О том, что надо христианину умереть для лукавых дел мира.

9. Об испытаниях, терпении и о душевном покаянии.

10. О том, что надо отвращать от сердца страсти.

13. О том, что по своей воле каждый прилепляется или к добру, или к злу.

15. О том, что Господь, приходя в души, размягчает их окаменелость.

16. О том, как душа, понемногу воспитуемая благодатью, достигает совершенства.

25. О том, что надо бежать зла, избавиться от тьмы и соединиться с Духом.

26. О том, что искомое христианами ни с чем в этом мире не сравнимо.

Хочу высказать глубокую благодарность Евгению Алексеевичу Карманову, замечательному знатоку свято отеческой литературы и виртуозному редактору, без чьей великодушной помощи этот перевод не появился бы на свет. Я выражаю также благодарность Андрею Александровичу Россиусу, согласившемуся просмотреть перевод и отчасти сверить его с оригиналом.

[1]В том числе – в "Курсе патрологии" Миня, Париж, 1860 (PG, t. 34, col.449-821), с которого делался и русский перевод прошлого века.

[2]Die 50 geistlichen Homilien des Macarius. Hg. und eriautert von H.Dorries, E-Klostermann, M.Kroeger. Berlin, 1964.

[3]См.: Преподобного отца нашего Макария Египетского духовные беседы, послания и слова, с присовокуплением сведений о жизни его и писаниях. Пер. с греч. при Московской духовной академии. Издание 4-е. Свято-Троицкая Сергиева Лавра: Собственная типография, 1904 г. Во введении здесь даны сведения о старых русских переводах. Приложенные к этому изданию "Семь слов преподобного отца нашего Макария Египетского" – перевод не сочинений его в их исходном составе, а выдержек (глав), расположенных старинными составителями, одним из которых предание называет славного Семиона Метафраста, в новом порядке. Например, слова "О совершенстве духовном" и "О молитве", входящие также и в 3-й том "Добротолюбия", – это части "Большого (Первого) послания" св. Макария с изложением монастырского устава (критическое изданяе:Масапо5-Symeon. Epistola magna. Eine messalianische Monchsregel und ihre Umschrift in Gregors von Nyssa "De institute christiano". Hg. von Reinhart Staats. Gottingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1984).

[4]Некоторые сборники св. Макария веками были известны только в древних сирийских и арабских переводах, что заставляло и помогало находить в архивах и их греческие прототипы. С Х в. существует грузинский перевод 26-ти "Слов" Макария, недавно опубликованный, см.: Нинуа Г.А. Грузинская версия произведений Псевдо-Макария. Тбилиси, 1982 г. Следует заметить, что "Псевдо-Макарий" – неточное и не принятое в научной литературе именование автора этих произведений, поскольку оно означает, что, строго говоря, что некий автор называет себя Макарием, будучи на самом деле кем-то другим. Это не так: автор "макариевых сочинений" нигде не называет себя по имени.

[5]Neue homilien des Makarius/Symeon. I. Aus Typus Ш. Hg. von E-Klostermann und H.Berthold. Berlin: Akademie-Verlag, 1961. – XXVIII, 178 s.

[6]Они еще не переведены на русский язык, хотя опубликованы уже давно, см.: Mamott G.L. Macarii anecdota. Seven unpublished homilies of Macarius. Cambridge, 1918.

[7]См., например: Архиепископ Василий (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022(. Париж, 1980, с. 40: "По нашему мнению, Духовные Беседы и другие творения, приписываемые преподобному Макарию Египетскому, но написанные, вероятно, в Сирии в конце IV – начале V вв., представляют сплошной поток древней монашеской мистической духовности…" Архиепископ Василий в этой книге напоминает о том, что и Симеона Нового Богослова из-за необычайной смелости его духовных дерзновений могла постичь судьба, не миновавшая, возможно, Симеона из Месопотамии: "Это чудо Божие, за которое мы должны Его всегда благодарить, что преподобный Симеон [Новый Богослов] никогда не был осужден за ересь своими современниками" (там же, с. 60).

[8]См. его книгу: Dцrries H. Symeon von Mesopotamien. Die Uberlieferung der messalianischen "Makarios" – Schriften. Leipzig, 1941.

[9]Domes H. Die Theologie des Macarios/Symeon. Gottingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1978, s.12-13.

Макарий Египетский (Макарий/Симеон)
Новые духовные беседы. Перевод с греческого. –
М.: Издательство СП "Интербук" (Серия "Богословские труды и проповеди" из цикла "Религия в жизни общества"), 1990. 172 с.

Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter