Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterНеизвестный афонский исихаст. Трезвенное созерцание
Слово тринадцатое
О том, что если монах-подвижник во время скорби и искушения помолится ко Христу умно с сокрушенным сердцем, то открывается ему по благодати некое созерцание, которое в скорби не только утешает его духовно и подает благие надежды на будущие блага, но и соделывает его в добродетели гораздо более горячим, нежели прежде.
Благослови, отче
Послушай, о монах, притчу о том, как душа твоя находит благодать и утешение рядом с Богом. Если один отважный и мужественный человек пожелает подвергнуть себя опасности ради любви к царю и совершить ради славы царя подвиг, разве царь не почтит его своими великолепными наградами? Да! Он окажет ему почести, согласные его заслугам, и даст ему звание, соответствующее его подвигу. А если он вновь покажет царю любовь, большую прежней, и ради него будет подвергаться опасности каждый час своей жизни, и будет готов претерпеть за него любую скорбь и опасность, разве царь, видя его доброе произволение и мужественный нрав, не воздаст ему бoльших почестей и высших чинов? Да! Он воздаст ему бoльшие почести, чтобы соделать его более храбрым и более стойким в любви к себе. И если снова друг царя, сподобившийся его почестей, оправдает оказанное ему доверие и покажет себя достойным прежних почестей, а также покажет царю большую любовь и более теплую готовность к опасностям и сражениям, разве царь не возведет его к большим почестям? Да! Он возведет его к большим почестям и сделает его уже не простым своим другом, но своим родным братом.
Но такой чести царь не удостоил его с первого раза и сразу, он давал ему почести, соответственные его подвигам, и возводил его от звания к званию, от славы к славе, от почести к почести, от благодати к благодати и от ступени к ступени, доколе не возвел его на высшую ступень чести и не соделал его своим соправителем и соучастником в своем царствовании. Царь же делал это с рассуждением и мудростью, чтобы друг его помнил о том, сколько опасностей испытал и перенес, доколе не достиг высшего чина, был внимательным и вел себя соответственно своему чину, сохраняя до конца и воздавая царю полагающееся почтение и повиновение. Но если бы царь возвел его к этой почести сразу, то, возможно, друг его в этой великой славе стал бы высокоумным и подумал, что такая честь досталась ему случайно, и не захотел бы вести себя так, как положено. Потому, возможно, он снова потерял бы свою славу.
Так поступает и Господь наш Иисус Христос – небесный и всепремудрый Царь. Он щедро вознаграждает божественными дарами того, кто любит Его подлинно и с радостью и веселием поднимает Его благое иго и легкое бремя[152]. Потому что такому человеку Он открывает различные видения и тайны согласно с чистотой его сердца. Он показывает ему Свою божественную славу – иногда более, иногда менее, согласно его подвигу и труду подвижничества. Ибо Его благой Дух покоится в боголюбце ради точного хранения им Его божественных заповедей и крайнего смиренномудрия его сердца. За что Он наделяет его Своей благодатью, как говорит Писание: смиренным дает благодать[153]. Ибо Господь настолько возлюбил это смирение, что когда Он, бестелесный, был в мире телесным образом, невидимый и незримый по Божеству – видимым образом, то не благоволил покрыть Свою святую плоть славой Божества, которую Он явил только на мгновение в Своем страшном Преображении. Своей святой плотью Он благоволил покрыть Свое Божество. Что еще может быть свидетельством большего смирения? Бог непостижимый, невидимый, недомыслимый, необъемлемый, безначальный, вечный, премудрый, Бог, Который сотворил небеса, светила, Ангелов, Архангелов, землю, море и всех животных, пресмыкающихся, крылатых птиц и все остальное видимое и невидимое творение, Творец всея твари благоволил одеть человеческой плотью Свое Божество и послужить Своему творению, как будто Он был рабом твари! Я пришел, говорит Он, не для того, чтобы Мне служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих[154].
По этой причине Христос любит чрезвычайно такого человека, который подражает Его смирению и простоте. И не только любит его Христос, но и радуется и веселится о его смирении и простоте, почему и божественный Евангелист говорит: В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам[155]. Потому Он являет и показывает ему различные видения и созерцания и утешает его Своей благодатью во время скорбей и искушений. И благодать Его утешает этого человека более, если человек показывает некое мужественное произволение и готовность ради любви Его подвизаться усиленным подвигом. Стремясь к подвигу, человек сильно утесняет свою плоть. Но во время утеснения и подвига тотчас настигает его благодать, и в скорби утешает его Господь Своим присутствием и явлением. А утешение это дается следующим образом.
Если царский человек и друг, сражаясь с врагами царя за царские замки, во время скорби на жестокой войне получит от царя письма утешительные, похвальные, радостные и с обещаниями, он становится более мужественным и ревностным в борьбе, надеясь на царские почести после победы. То же самое происходит и с тем, кто претерпевает скорби и утеснения ради Царства Небесного. Он становится теплейшим в подвиге и получает великое утешение, если в его скорби Господь даст ему некое видение. Потому что как только отверзет Господь умное око его души и этот подлинный раб Господень узрит то, что Небесный Отец благоволит показать Своему рабу, тотчас, говорю, внутри взыграет его сердце в неизреченном ликовании, а снаружи чудесным образом радуется его плоть явлению сего божественного откровения. Посему сказано: Сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе[156]. Сердце же и плоть его радуются так, что в то время когда он видимым образом видит невидимое, ему представляется, что тело его теряет свою естественную тяжесть и становится таким легким, будто оно совершенно бесплотно. Поэтому он радуется и веселится чрезвычайно. От этой чрезвычайной радости ему кажется, что он таинственно и чудным образом ликует так, как тайно и чудно ликовала вселенная о странном и непостижимом Домостроительстве Христовом чрез Воплощение. Об этом говорит и Пророк: Горы взыграшася, яко овни, и холми, яко агнцы овчии[157].
И с того часа, когда раб Христов увидит Христа или как священнодействующего патриарха, или как прославленного царя, или как любимого друга, с того, говорю, часа он преисполняется сильнейшей любовью к этому способу, этому средству и этой причине, благодаря которым он сподобился увидеть Господа славы. Причиной же того, что он увидел Христа, что Христос благоволил стать видимым для него, послужила молитва, которую он совершил ко Христу в Сионе, то есть в сердце, с сокрушенным духом. Явится Бог богов в Сионе[158], говорит Пророк. С того же часа, когда явится Христос и сердце увидит Его таинственным образом, запылает оно любовью Божией, и умиление приходит само собой, и зритель божественных откровений проливает теплейшие слезы, будучи не в силах удержаться от них в тот час, подобно воску, который не может не таять, когда приближается к огню. После явления божественного созерцания сердце смягчается и целиком склоняется к исполнению заповедей Божиих. Потому какую бы добродетель сотворить он ни пожелал, по благодати Божией с легкостью доводит ее до совершенства, потому что Христос укрепляет его в добре, о чем и говорит блаженный Павел: Все могу в укрепляющем меня Христе[159]. И еще: Уже не я живу, но живет во мне Христос[160].
Послушай же о том, какую теплоту и силу вызывает созерцание в том человеке, которому оно дано. Пускай этот человек будет царем, который будет владычествовать всей вселенной, и будет совершенно погружен в телесные наслаждения, подобно Сарданапалу. Пусть он, подобно Александру Великому, будет порабощен человеческой славой. Такой царь, если увидит славу Божию хотя бы частично, тотчас, говорю я, без промедления оставит свое царство, мирскую славу, телесные наслаждения и утехи и, одевшись в тряпье и рубище, станет скитаться, по божественному Павлу, по горам, по пещерам и ущельям земли[161], питаясь дикими травами, дабы в будущей жизни вкусить те небесные и вечные блага, которые частично и в небольшом количестве видел в этом мире. Так и должно с ним произойти, потому что созерцание обладает свойством не только способствовать бегству и удалению от мирских вещей, от телесных услад и наслаждений того человека, которому дано это созерцание, но и другим качеством. Когда этот человек начнет уклоняться к небрежению и холодности, оно согревает его и восставляет снова к божественному деланию.
Один человек, например, отрекается от сатаны и со всей ревностью избегает мира и мирского. Став монахом, поначалу он работает Христу с большим жаром и сердечной теплотой. Но когда придут к нему невзгоды, искушения и скорби лукавого, если его сердце будет малодушествовать и страшиться, тогда его сердечная теплота потонет в водах отчаяния. То же произошло с апостолом Петром. Увидев идущего по морской воде Христа, Петр изъявил готовность пойти к Нему, и прыгнул в море, и пошел по воде как по суше. Но когда он увидел ветер и волны, возносящиеся до неба и обрушивающиеся в бездну, по маловерию тотчас устрашился, потому что забыл о слове Христа, Который сказал: «Иди». Предавшись маловерию, он начал тонуть в море. Но как только он возопил: «Господи, спаси меня»,– тотчас Христос простер к нему Свою святую десницу и спас его[162].
То же происходит и со всяким человеком, который посредством божественного делания шествует ко Христу.
Если во время утеснения от искушений и скорбей, которые совершенно неизбежно настигнут человека, дабы явлено было его терпение, он предастся маловерию, забывая слова и утешение Божие, и начнет утопать его первая теплота и первый жар подвига, но воззовет он ко Христу, подобно Петру, то Его благодать тотчас настигнет и необычным образом укрепит его своей помощью – созерцанием или видением, благодаря которым возобновятся его ревность и душевная теплота. Потому и сказано: Обновится яко орля юность твоя[163]. Об орле говорят, что когда он состарится, тогда как от старости, так и от того, что его оставляют силы, крылья у него опускаются. Но чудесным образом по Божию повелению у него вырастают новые крылья. То же самое происходит с тем человеком, который истязует себя подвигом и которого опутывают искушения и духовные нападения князя века сего. Но если, говорю, он примет некое видение и если в его великой скорби его посетит Господь, тогда он не только не вспоминает о нескончаемых трудах и искушениях, но и к прежним прилагает новые подвиги, как говорит и блаженный Павел: Забывая заднее и простираясь вперед[164], потому что искушения, скорби и злострадания, когда кто-либо терпит их мужественно и с благодарением, становятся причиной божественного посещения. А божественное посещение соделывает подвижника более ревностным в последующей борьбе и искушениях. Некто же из отцов об этой скорби и искушениях сказал следующее.
«Некий брат был искушаем и терпел скорби от одного человека, но ради Господа молчал и переносил искушение с радостью. Но как человек, носящий плоть, со временем он начал искушаться помыслом и печалью. Поэтому, удалившись в сокровенное место, он молился Богу из глубины сердца со скорбью и горестью, орошая слезами землю и прося Господа дать ему терпение и незлобие. И Господь утешил его и соделал более ревностным и более терпеливым следующим образом. Когда он молился с сердечной болью, его охватил сон. Ему показалось, что он очутился на равнине, которая была так просторна, что по своей ширине была почти похожа на небо. На равнине было столько людей, сколько звезд на небе и песка в море. В подтверждение же истинности слова послушай возлюбленного Богослова и Евангелиста, который в своем Апокалипсисе говорит: И вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред Престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих[165].
Итак, все эти бесчисленные люди, одетые в белые сияющие одежды, были на той прекраснейшей равнине и все вместе громко с некоей чудной сладостью пели: Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуиа[166]. Брат, изумляясь бесчисленным количеством тех почтенных людей и чудной мелодией, спросил одного из них о том, кто они такие, какую добродетель соделали они, носящие столь блистающие белые одежды, и почему они поют эти стихи. Тот же, отвечая брату, сказал: «Мы, которых ты видишь и при виде которых изумляешься, когда были в преходящей жизни суетного мира, ради любви Христовой перешли реку искушений и скорбей. Потому так светлы и белы наши одежды. Или ты не слышишь, как Наперсник и Богослов говорит о нас следующим образом: Это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили их Кровию Агнца[167]? Та великая скорбь, которую мы претерпевали в мире, теперь стала для нас великой радостью, и, возвещая о том, что мы ради Христа претерпели скорбь и искушение, мы поем теперь: Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуиа. Потому что христианин, живя в мире, облекается во Христа благодаря скорби мира, а не его радости. Ведь Христос сказал: В мире будете иметь скорбь, а мир возрадуется, но печаль ваша в радость будет[168]. Христианин, имеющий дерзновение и надежду на Христа, пусть дерзает и пусть надеется на Христа, когда пребывает в скорби и страдает за Него, когда его будут презирать и поносить за Него, когда за Него его возненавидят и изгонят, потому что Христос говорит: Блаженны вы, когда будут поносить вас люди, и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня[169]. Потому если христианин не претерпит таких скорбей за Христа, то не облекается в Него и не входит в Его радость». Когда он сказал это брату, брат пришел в себя и впоследствии стал более ревностным, чем прежде, в терпении любой скорби, борьбы и искушения ради имени Христова, дабы после этой жизни Христос сопричел его к тем облаченным в сияющие белые одежды людям, которые стоят у Престола Христа и всегда радостно славословят Его».
Посему подумай и помысли теперь, возлюбленный, сколь велика радость тех христиан, которые терпят скорби и проводят свою жизнь в подвиге и злострадании. Ибо эти стихи, которые они будут петь там, являют безмерную радость, которая будет тогда у них, как и теперь. Слова: Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуиа – поют не всегда, но только во время господских и исполненных радости праздников Христовых. И можно обобщить: те, кто ради Христа проводят здесь жизнь в большой скорби и великих искушениях, будут там со Христом и будут зреть Христа лицом к лицу, беседуя с Ним сладко-сладко, подобно тому как любящий отца сын беседует с любящим сына отцом.
Итак, Христос станет для них всяким утешением и всякой радостью. Потому что там они уже не будут алкать, как алкали здесь ради заповеди Христа, которая гласит: Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь[170]. И насытятся они не едой и питьем, но славою Христовою, как говорит и божественный пророк Давид: Насыщуся, внегда явити ми ся славе Твоей[171]. И жаждать там они уже не будут, как добровольно жаждали здесь, дабы причинить скорбь телу. И они уже не будут опаляться пламенем скорбей и искушений, как опалялись скорбями и искушениями здесь, подобно золоту в горниле, и таким образом являли истинную любовь ко Христу, любовь, сияющую сильнее, чем раскаленное и семикратно очищенное серебро. Потому что Христос, Добрый Пастырь овец, там, в Своем Царстве, будет пасти их и приведет на райские и всегда цветущие и благоуханнейшие луга, откуда истекают потоки сладости и прохладные источники приятнейших вод бессмертной жизни. Ибо снова говорит возлюбленный Иоанн в своем Апокалипсисе: Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: ибо Агнец, Который среди Престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их[172]. Дал бы и нам Бог когда-либо в этой жизни великую скорбь и обильные слезы в очах наших, чтобы там, в Его Царстве, с очей наших была отерта всякая слеза и сердце наше радовалось истинной и вечной радостью. Этой радости да сподобимся в Самом Христе и Боге нашем. Ему же слава и держава во веки веков. Аминь.
Слово четырнадцатое
О том, как мысль, очистившаяся благодаря присно совершаемой в сердце умной молитве, которая является матерью слез, постигает источник различных помыслов, входящих в душу: какие от Бога, а какие – от демонов. Также о скорби.
Благослови, отче
Как только снизойдет в душу благодать Божия и воссядет в этой душе, в ту самую минуту и в тот самый момент чистая и трезвенная мысль чувствует и ощущает, что пришла в душу и вселилась в ней благодать Божия. Престол же мысли находится посередине лба, в самом высоком месте человеческого тела, как в специальной и высокой дозорной башне, откуда видно все и повсюду. И как только она почувствует, что что-то приближается к душе, тотчас извещает об этом ум человека, чтобы тут же прибежал и он, и они вместе строго исследовали и посмотрели, от Бога ли то, что вошло в город, то есть в душу, или от демонов.
Это совместное действие и совместное размышление ума и мысли называется рассуждением. И это рассуждение истинно, потому что ум вместе с мыслью судит и исследует точным и высоким помыслом различные действия, которые на чувства души и тела оказывает все то, что вошло в душу, пройдя чрез пост мысли и ума. Это суждение, совершаемое мыслью и умом, правильное и доброе. Ибо сказано: Двое лучше одного[173]. Потому добрым и полезным помыслам они открывают вход и разрешают войти в душу свободно и беспрепятственно. А лукавые и обманчивые помыслы они отвергают и ненавидят.
Когда мысль здорова, то есть когда она чиста и очищена воздержанием от приятных еды и питья, воздержанием от излишнего сна и пищи непрестанно происходящей в сердце молитвой и вниманием, всегдашним пролитием многих слез, богопросвещенным воздержанием и молчанием, чистотой души и тела, всесветлым смирением и смиренномудрием, великим терпением, которое показывается в различных искушениях, короче говоря, когда она просвещена частым принятием Пречистых Таин Господних, тогда она очень быстро чувствует то, что проходит чрез нее или иным путем входит в душу (ибо вор, сказано, не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде[174]). И мысль постигает, от Бога ли то или от демона. И если это от Бога, то тотчас извещает приготовившееся сердце, чтобы оно приняло это с удовольствием и как полагается. Если же от демона, то уведомляет и убеждает сердце не открывать входную дверь, то есть не принимать этого. Постигает же мысль и то, откуда приходят обе вещи. Потому что демоническое, проходя, производит смуту, нарушает безмолвие души и чувств тела, подобно волку, который, входя в ограду и на пастбище овец, нарушает их спокойствие. Потому сказано: Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить[175].
А благодать Божия, то есть утешение Святого Духа, когда сходит на человека свыше, от Отца светов, сначала проходит через караул мысли и оттуда, кратко поприветствовав ее, сразу быстрее молнии проходит в сердце. Когда сверкает молния, ее блистание видно среди темных и мрачных туч. Она сверкает очень быстро и непостижимо и кажется тебе неким огненовидным элементом. То же происходит и с благодатью Божией. Когда она является мысли и приветствует ее, мысль чувствует ее явление и приветствие весьма таинственным образом. И снова, когда она двигается и проходит к сердцу, мысль тотчас чувствует то, с какой необъяснимой скоростью сила и действие божественной благодати проходит через владычественное человека до самого сердца. Когда благодать Божия достигнет чистого сердца, оно чувствует ее приход и остановку, потому что в самом сердце произошло то же самое действие, которое произвела благодать и на мысль. И когда благодать Божия снизойдет, приблизится к сердцу и коснется его, тогда тотчас тает его жестокость, как тает воск от огня, и тогда в сердце рождается радостотворная слеза, которая называется радостотворной печалью[176].
Печаль эта утешает сердце, радует душу, возносит ум к Богу, услаждает мысль, чудесным образом озаряет лицо, изгоняет лень, отсекает страсти телесные, умерщвляет страсти душевные, рождает страх Божий и, подобно крепостным стенам, препятствует всякому злу и греху. Ибо доколе живет в сердце человека эта державная печаль, демоны не дерзают откровенно говорить с сердцем, потому что их злоба пожигается ею, как хворост огнем. И как нельзя зажечь мокрый трут, сколько бы человек ни старался, так и демоны не могут опутать сердце греховной сетью, приготовленной ими, потому что к сердцу, исполненному такой печали, ни подойти, ни приблизиться демоны не могут. А если все же приблизятся, движимые своей великой злобой и наглостью или завистью, то ничего не добиваются.
Если эта печаль не покидает сердца человека, то сердце всегда плачет, и человек, обладающий этим сердцем, проливает слезы, которых не вместит его крещальная купель[177]. Имеющий это пусть будет внимателен, чтобы не утратить. Потому что это теряется, лучше же сказать, уходит само, когда не бодрствует мысль и не молится сердце. Поэтому и говорит Господь: Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение[178].
Поистине, душа впадает в великое искушение, когда отсутствует печаль. Потому что тогда человек, сильно искушаемый и обуреваемый отовсюду демоном-ненавистником добра, легко побеждается и получает смертельные раны. Печаль уходит, но как это происходит, никто не знает. Как никто не знает и о том, как проходят дни его жизни. Потерявший печаль знает и понимает только то, что она ушла сама собой. Так и каждый человек знает о том, что прошли его дни, но того, как это случилось, не постигает.
Если печаль уйдет, то пусть человек снова просит ее у Бога. Потому что когда отсутствует печаль, человек лишается неких великих и небесных даров, а душа его становится нищей, подобно нищей вдове. Величину своих прежних утрат при отсутствии печали человек узнаёт и понимает тогда, когда она приходит вновь. Когда же человек пожелает попросить у Бога печаль, которой лишился по причине своей невнимательности, то пусть просит ее посредством истинного смиренномудрия и скромности. Пусть покажет Богу мрачность своего лица, скорбь ума и сердца. Пусть покажет Ему всю скорбь своей души, от которой страдает сердце. И пусть пролиет пред Ним свое моление, оплакивая свою беду. Об этом говорит и пророк Давид: Пролию пред Ним моление мое, печаль мою пред Ним возвещу[179].
Пусть вновь получит человек благодать Божию, обвиняя и осуждая самого себя в том, что она покинула его. Пусть в уме своем пообещает Богу впредь быть внимательным и пусть покажет Ему истинное покаяние. И как в то время, когда печаль присутствует в сердце, утешается не только сердце и душа, но и все душевные и сердечные силы, и даже само тело, так и при отсутствии печали пусть все вместе они припадут к Богу и попросят у Него о печали. Каждый из них пусть выполняет свой долг. Тело пусть злостраждет от труда видимого. Сердце пусть будет сокрушаемо воздыханиями и молитвенным понуждением. Душа пусть оденется в печаль, как невеста одевается в черное, когда становится вдовой[180]. А ум и мысль пусть сопровождают душу до самого Престола Божества. Тогда пусть душа, подобно скромной и печальной деве, с плачем и крайним благоговением сразу припадет к ногам Господа нашего Иисуса Христа – чистого и нетленного Жениха. Пусть она сладко их лобызает, пусть с крайней застенчивостью возьмется за Его пренепорочную и неизреченно прекрасную ризу. И тогда, кротко взирая на Его сладчайший и неизреченный божественный лик, пусть просит Его по-рабски с теплым молением, пусть говорит с великим страхом и трепетом, смешанным и растворенным любовью. Пусть говорит следующее.
Молитва
Помяни, Господи, что Ты ради человека стал совершенным Человеком, и по Своему человеколюбию спаси меня. Не презри, Владыко, ради имени Твоего святого моей сиротской молитвы, но даруй мне Свое утешение. Ради Престола Твоего Божества, Творче мой, не гневайся на меня распутную. Ради славы Твоей неизреченной, Боже мой сладчайший, пошли и мне милости Твои богатые. Пролей, Милостиве, из святого жилища Твоего благодать Свою богато и на меня, ибо великую скорбь испытываю я, раба Твоя, когда лишаюсь Твоей благодати. Не гневайся на меня, Святой, за то, что я произношу пред Тобою так много слов. Ибо Ты, Господи, очень хорошо знаешь, что я говорю это от великой горечи, которую получила по жестокости своего сердца.
Ослаби, остави, Милосерде, все согрешения мои, все, чем я согрешила от юности и опечалила Дух Твой Святой и Тебя – сладчайшего Владыку и Бога моего. Отврати, Непамятозлобный, лице Твое от грехов моих и все мои беззакония очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже мой, и Дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи меня, Христе мой, от лица Твоего, и Духа Твоего Святого не отыми от меня[181]. Ибо, Господи мой, Господи, когда Ты утешишь меня Духом Твоим Святым и я от благодати Твоей вкушу сладости, тогда поработаю Тебе со всей ревностью и силой.
Ей, Царю Небесный, сладчайший Иисусе мой, Господи славы, прославленный в совете святых! Снова и снова прошу Тебя я, несчастная! Услышь меня, смиренную и окаянную рабу Твою, и дай мне снова благодать Свою и радование спасения Твоего, чего лишил Ты меня за бесчисленные мои грехи. Укрепи меня, Владыко, молюся, благодатью Пресвятого Твоего Духа, дабы не подступал более к Твоей смиренной рабе тот, который многообразно всегда искушает меня и сражается со мной, рыкая на меня как свирепый лев и хвалясь безмерно. Потому что на Тебя, Человеколюбче, как на прибежище мое, возлагаю всю жизнь мою и надежду спасения моего. Ибо Тебя хвалят все силы небесные, и Тебе славу воссылаем во веки веков. Аминь.
Когда человек скажет это Богу в безмолвии, то есть своим духом, приклонив вниз лицо и сердца и тела, с мыслью, погруженной в бездну смиренномудрия, и увидит, что смягчилось его сердце, да ведает, что близ есть его спасение. Потому что приблизился к нему Господь, чтобы Своим невидимым явлением разрушить и уничтожить всякую жестокость и всякую враждебность, которые являлись препятствиями душе к живому созерцанию Бога и тем лишали её печали. Но если жестокость еще остается в сердце, сердце не плачет, душа не скорбит о своем Женихе, и мысль остается окамененной и не может созерцать незримого своего Творца, пусть не отчаивается и не прекращает своего доброго подвига, но еще больше укоряет себя на каждый час. И тогда в скором времени он увидит утешение Божие в своем сокрушенном сердце, по реченному: Близ Господь сокрушенных сердцем[182]. Потому, когда приблизится к нему Господь, он снова увидит действующую в себе благодать Божию. Также он увидит, как легко проливаются слезы, увидит, что сердце его спокойно, увидит, что помысл его умиротворен, а душа обновлена и стала такой, какой она была при сотворении. Обновится, сказано, яко орля юность твоя[183]. От этих духовных знамений человек узнает, что Бог принял покаяние его сокрушенного сердца, как воню благоухания. И потому впредь пусть творит заповеди Господни, радуясь вместе и смиренномудрствуя. Богу же нашему слава и великолепие всегда. Аминь.
[152] См.: Мф. 11, 30.
[153] Ср.: Иак. 4, 6; 1 Пет. 5, 5.
[154] Ср.: Мф. 20, 28.
[155] Лк. 10, 21.
[156] Пс. 83, 3.
[157] Пс. 113, 4.
[158] Пс. 83, 8.
[159] Флп. 4, 13.
[160] Гал. 2, 20.
[161] Ср.: Евр. 11, 38.
[162] См.: Мф. 14, 25–33.
[163] Пс. 102, 5.
[164] Флп. 3, 13.
[165] Откр. 7, 9.
[166] Гал. 3, 27.
[167] Откр. 7, 14.
[168] Ср.: Ин. 16, 33, 20.
[169] Ср.: Мф. 5, 11.
[170] Лк. 6, 21.
[171] Пс. 16, 15.
[172] Откр. 7, 16–17.
[173] Еккл. 4, 9.
[174] Ср.: Ин. 10, 1.
[175] Ин. 10, 10.
[176] См.: Лествица. Слово 7, о радостотворном плаче.
[177] См.: Лествица. Слово 7, о радостотворном плаче.
[178] Мф. 26, 41; Мк. 14, 38; Лк. 21, 36.
[179] Пс. 141, 3.
[180] Здесь, видимо, имеется в виду тот древний обычай, по которому невеста с женихом обручались задолго до венчания. Потому после смерти жениха невеста считалась вдовой.
[181] См.: Пс. 50, 11–13.
[182] Пс. 33, 19.
[183] Пс. 102, 5.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter