Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterНеизвестный афонский исихаст. Трезвенное созерцание
Слово девятое
О крайней слабости внешнего и внутреннего состояния человека, которая происходит от крайнего понуждения сердечной молитвы и всегдашнего поста и является причиной сладости и утешения Святого Духа в душе и сердце.
Благослови, отче
Ослабело мое сердце, возлюбленные братья, болезнуют мои внутренности, бессильна моя рука и весь состав моего смиренного и жалкого тела, и не в силах я, ничтожный, описать в подробности всю пользу, великую силу и непостижимую благодать, источником которых является в душе крайняя слабость сердца, происходящая от крайнего понуждения сердечной молитвы. Но кто желает достигнуть этой крайней слабости внутреннего и внешнего состояния тела, или, если сказать лучше, кто желает достигнуть меры святых отцов, чтобы, согласно с мерой его слабости, как его душа, так и сердце вкусили благодати Божией, тому необходимо не прерывать двух вещей: поста и сердечной молитвы. Потому что эти две вещи, пост и сердечная молитва, пребывают в душе и становятся для нее как два медоточных и сладоточных божественных растения, источающих присно и чудесным образом в саму душу всякую божественную сладость. А всякой божественной сладостью я называю то состояние, когда душа и сердце человека, обладающего этими двумя деланиями, неизреченно вкушают всякое божественное утешение. Иными словами, небесное и непостижимое богатство и духовную и неизреченную радость, сокрытые в святых и богодухновенных Писаниях, такой человек испытывает на себе самом не как во сне и зрит их не как в зеркале, что бывает с теми, кто представляет их только в уме и не имеет этих двух деланий, но на самом деле чувствует их в душе и в сердце. Это происходит с ним следующим образом.
Когда постник понудит свое сердце к умной молитве так сильно, что почувствует в глубине себя сердечную боль, тогда им возобладает некая крайняя слабость – как во внутреннем человеке, так и во внешнем, в теле. Эта крайняя слабость отсекает и изгоняет совершенно всякое явное и сокрытое плотское наслаждение, гнездящееся в теле человека. И после этого человек вкушает небесное и духовное наслаждение в себе самом, почему сказано: Царствие Небесное внутрь вас есть[124].
А это небесное и духовное наслаждение, которое человек таинственным образом вкушает в себе самом, явно познается следующим образом.
Когда человек произносит из сердца: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», как мы уже говорили много раз, он, конечно же, приобретает истинное и неподдельное благоговение пред Богом и Его божественными и чудесными словами. Одновременно же с этим чистым и искренним благоговением внутри него появляется благодать Святого Духа, утешение и радость как души, так и тела. Ибо когда благодать Святого Духа приблизится к чистому сердцу, не только утешается душа, но чудесным образом изнутри услаждается сердце, непостижимо и таинственно,– так, как услаждается кончик языка, когда человек молится умно из сердца на протяжении многих часов с крайним благоговением и вниманием к молитве.
Мы повторяем, что та сердечная сладость, которую чувствует сердце от благодати Святого Духа, хотя является таинственнейшей и духовной, похожа на ту чувственную сладость, которую испытывают уста человека, вкушающего мед или сахар. И снова, душа чувствует в себе сладость благодати Святого Духа следующим образом.
Когда благодать Святого Духа приблизится к душе, тогда ей все Священное Писание представляется неким тенистым древом, листья которого источают сладость[125], а корни орошаются и напояются безмерной сладостью Христовой. Ветви же его источают на душу свою сладость, собранную со всех концов. Сердце ощущает эту сладость благодати Святого Духа следующим образом.
Когда кто-либо постигает сам, что в его сердце обитает благодать Святого Духа, тогда чувствует в центре себя, то есть в своих внутренностях, божественную радость и некое духовное утешение. Когда утешается сердце, тогда от благодати Святого Духа оно само согревается невещественной и небесной теплотой. И это то самое, о чем говорит Христос: Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся![126].
Когда твое сердце согреется этой небесной теплотой, тогда возгорается в нем великое пламя Христовой любви и господствуют в нем Его желание и эрос. И тогда, как только сердце вспомнит о своем Господе Иисусе или своих присных и друзьях Христовых, то есть о святых, тогда, говорю, оно плавится и растворяется от слез Христа и святых. Невозможно воспрепятствовать воде истекать из источника. Если помешать ей течь здесь, она будет вытекать оттуда; если преградить ей путь там, то просочится в другом месте. То же происходит и с сердцем. Потому что когда оно исполнится сладостью Божией, тогда самопроизвольно плачет внутри само, изумляясь сладостью благодати.
Если в час, когда сердце плачет, кто-либо прекратит его слезы, творя дела и похотения князя века сего, тогда, говорю, сердечные слезы прекращаются с того часа по причине внезапного злодействия ненавистника добра. Но когда сердце снова предастся трезвению и вниманию к благодати Божией, которая все еще посещает его, тогда снова, как и прежде, предается плачу. Сердце плачет потому, что, плача по своему Творцу, одновременно с плачем чувствует в себе духовную сладость благодати. И это является тем плодом скорби, которым для обручения той чаемой и неизреченной радости будущего века обладали в этой жизни все святые.
С тех пор не только человек или демон совершенно бессилен оторвать сердце от его божественного созерцания и духовного поучения, но, дерзаю сказать, даже сами Ангелы не смогут оторвать его от небесного и умопостигаемого поучения, которое оно сокровенно совершает в наслаждении духовной радостью. И это то, о чем говорит блаженный Павел: Кто отлучит нас от любви Христовой?[127]. Ничто не может отлучить сердце от его духовного поучения в благодати Божией, потому что с того часа, когда оно таинственно вкусило неизреченной радости божественной благодати, с того времени, говорю, оно постигло свое прежнее заблуждение и свою погибель, которую носило в себе самом, прежде чем нашло и вкусило благодати Божией. Если нищий, несчастный, измученный, оскорбленный и отчаявшийся человек по воле случая станет другом царя, оденется в блистательные и дорогие одежды и будет проводить время с царем во дворце, питаясь и живя роскошно,– согласится ли он оставить эту царскую жизнь и вернуться к ужасу своего прежнего несчастного существования? Если такого не произойдет с плотским и внешним человеком, то, явно, не произойдет этого с внутренним и духовным человеком.
Ибо сердце, каждый день и каждый час вкушающее благодать Божию, знает, по каким тернистым и колючим путям ходило, на какие прежде наступало жала, и не обращает внимания на то, что под образом наслаждения предлагает ему демон. Поскольку ведает с точностью, что там, на дороге вражьей, не существует ничего, кроме погибели души, сердечной горести и обличения совести. Но знает, что здесь, в благодати Божией, есть утешение, радость и сладость, душевная вместе и сердечная. Поэтому и пророк Давид просил Бога: Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей[128].
Поскольку пророк Давид знал от Духа Святого, что если сердце человека очистится, то человек неким умопостигаемым образом увидит в нем Самого Бога, как говорит Христос: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят[129],– то говорил: Сердце чисто созижди во мне, Боже. И снова, как Пророк он знал, что если в сердце обитает Дух Святой, то в нем ощущается неизреченная радость и тело согревается изнутри. То есть в утробе ощущается некая непостижимая духовная и божественная теплота, смешанная с большой духовной и божественной сладостью. Поэтому он говорит: И дух прав обнови во утробе моей.
Молитва
Но Ты, о сладчайший мой Христе, обнови, молю, во утробе моей Дух Твой благой и утешительный, да усладится неизреченно мое вкусившее горечи сердце, просветится умно лицо моего сердца и просияет зримо телесное мое лицо от утешения Духа Твоего. Ибо сердцу веселящуся, лице цветет[130].
Ей, сладчайший Боже мой, радость и сладость души моей! Услади, молюся, богоподобно мое сердце, дабы вместе от благодати Твоего утешения усладился и мой ум. Ибо Ты, Господи славы, и называешься Утешителем, потому что благодатью Святого Своего Духа утешаешь друзей Своих, как и Сам обещал Ты, неложный Бог мой и Господь. Ибо Ты, Господи, сказал святым Своим ученикам и апостолам: Лучше для вас, чтобы Я пошел к Отцу Моему и Отцу вашему, к Богу Моему и Богу вашему. Ибо когда я пойду, то умолю Отца Моего, да пошлет вам другого Утешителя, подобного Мне[131]. Сего Утешителя, Господи, молюся, умоли Отца Твоего и Отца моего, Бога Твоего и Бога моего, чтобы Он послал мне, ничтожному и всех меньшему, и Им укрепил меня в любви Твоей, Вседержителя Господа и Бога моего, как в древности сказал Пророк: И Духом Владычним утверди мя[132]. Ибо, Господи радости моего сердца и Спасителю всякой души, с дерзновением возложившей на Тебя свое упование, когда эта благодать Духа Твоего Святого приближается к моему сердцу и касается моей души, тотчас дает мне вкусить и почувствовать хотя бы в малой степени нечто от тех неизглаголанных и вечных благ, которые Ты прежде сотворения мира уготовал для любящих Тебя. Как только, Иисусе мой, сердце мое воспринимает чувство этих благ, тотчас уязвляется Твоею любовью, а душа моя сразу возгорается неким неугасимым и небесным эросом к Тебе – моему Христу. Посему, Господи, когда Ты сподобишь меня Твоей святой благодати, тогда я принесу Тебе, как тельца в жертву, сердечную хвалу. Тогда, говорит Писание, возложат на олтарь Твой тельцы[133]. Ибо Тебе подобает всякая слава и хвала во веки веков. Аминь.
Слово десятое
Об умной молитве, о сердечной молитве и о трезвенной молитве.
Благослови, отче
Когда, возлюбленный, ты желаешь помолиться умно из глубины себя, в своей сердечной молитве подражай цикаде. Она издает звуки двумя способами. Вначале она пять–десять раз издает прерывистый и негромкий звук. Заканчивает же она свой стрекот сильным, протяжным и более музыкальным звуком. Так и ты, возлюбленный, когда молишься умно в сердце, молись таким образом. Сначала говори: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» – раз десять сильно из сердца и чисто умом из глубины себя. На каждый вдох произноси по одной молитве. Но на каждой молитве удерживай дыхание, когда сердце из глубины поучается в ней. Когда ты произнесешь молитву таким образом раз десять или больше, доколе не согреется внутри тебя то место, где проходит молитва, тогда проговаривай ее в себе громче и с большим понуждением сердца, подобно тому как цикада заканчивает свой стрекот сильным и мелодичным звуком.
Эта молитва, которая чаще называется умной молитвой, именуется еще и сердечной молитвой, и трезвенной молитвой. Когда ты произносишь молитву умно и тайно поучаешься в ней внутри себя, тогда она называется умной. Когда ты произносишь молитву сердцем, из глубины его, с сильным голосом, с внутренним понуждением себя, тогда эта молитва называется сердечной. А трезвенной она называется тогда, когда благодаря этой молитве или безмерной благости Божией благодать Святого Духа нисходит на твою душу и касается сердца или показывает тебе некое созерцание, рассматривая которое, отрезвляется взор твоего ума.
Потому когда ты трудишься в умной молитве и занимаешься ею благочестиво и как полагается и благодаря этому на душу твою нисходит благодать Святого Духа, тогда имя Христово, в котором ты поучаешься умно, кажется столь утешительным и сладким для твоего ума и твоей души, что поучением в этом имени ты не в силах насытиться.
Когда ты совершаешь сердечную молитву (то есть когда сердце желает достичь ее), и благодать Божия коснется сердца, и сердце от благодати Божией зачнет умиление, как Божия Матерь зачала Слово Божие от Духа Святого, тогда имя Иисуса и Бога, а также все Священное Писание представляется твоему сердцу неизреченной сладостью, и любая духовная мысль становится для сердца сладоточной рекой божественного умиления, которая услаждает сердце и чудесным образом согревает его к эросу и любви Творца его и Бога.
Иногда во время такой сердечной молитвы с болью скорбного сердца и печалью смиренной души явным образом душа твоя чувствует в себе утешение и посещение Господне. Это то самое, о чем говорит Пророк: Близ Господь сокрушенных сердцем[134]. Потому что когда ты сокрушаешь свое сердце молитвой, Господь приближается к тебе незримо, дабы показать тебе нечто таинственное – некое видение, соделать тебя более горячим в духовном делании сердца.
И вот, возлюбленный, когда по благодати Христовой душа твоя узрит видение и от молитвы придет в умиление, тогда ты постигнешь, что трезвенная молитва – это не что иное, как сама божественная благодать, то есть умное созерцание, божественное видение, которое рассматривает твоя мысль, на которое неуклонно взирает твой ум и в котором приходит в трезвение твоя душа. И то, что благодать Святого Духа низошла на твою душу, превыше всякого чувства коснулась твоего сердца и неизреченно усладила твою мысль, ты знаешь и постигаешь наедине с самим собой. Потому что, как из некоего неиссякаемого источника, из твоего сердца истекает умиление вместе с неизреченной сладостью ума и великим утешением души, благодаря чему душа твоя получает в тот час некое духовное дерзновение и втайне молится своему Создателю, Творцу и Богу: Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем[135]– или какими-либо другими словами Священного Писания.
Это же святое и чистое моление, совершаемое таким образом в душе, настолько сильно, что, проходя небеса, достигает Престола Святой Троицы, пред которым предстает подобно мироточной и благоуханной жертве. Об этой молитве говорил и Пророк: Да исправится молитва моя яко кадило пред Тобою[136]. Это святое моление получает от Святой Троицы неизреченным и чудесным образом плод Святого Духа, приняв который благочестиво и скромно, приносит его душе как некий бесценный и небесный дар, посылаемый ей свыше от Бога всех для усыновления и обручения будущему Царству. Когда душа получает от молитвы, именно от чистой молитвы, этот небесный и божественный дар Святого Духа, тогда приобретает в себе божественную любовь, духовную радость, сердечный мир, великое терпение в скорбях и искушениях века сего, благость во всем и доброту, непоколебимую веру, кротость Христову и воздержание, убивающие страсти. Все это называется плодом Святого Духа[137]. Богу же нашему слава и держава во веки веков. Аминь.
Слово одиннадцатое
О том, как нечистое и гордое сердце, которое является прибежищем сатаны и лукавых помыслов, после сокрушенной молитвы становится чистым, смиренным, обиталищем Святого Духа и источником благих помыслов.
Благослови, отче
Если ты, возлюбленный, желаешь получить и укоренить в своем сердце умную молитву, постись беспрерывно. Чуждайся жирных и приятных брашен. Стань трезвенным и благоразумным как змея, презирая всякое стремление этого века. По слову Господню, прощай от сердца искушающих тебя. Смотри, чтобы не стать тебе причиной соблазна для других людей. Никогда не желай говорить о себе хорошее и похвальное слово, но всегда укоряй себя и бичуй, называя себя порочным, блудником, нечистым и проклятым, как сказано: Прокляти уклоняющиися от заповедей Твоих[138]. Когда ты поставишь себя на такое место и почтешь себя рабом и презираемым обитателем земли, тогда поставь пред своими глазами и саму смерть, как будто ты совершенно точно умрешь в этот час, и таким образом начинай понуждать свое сердце именем Христовым, говоря громко и напряженно: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». И не слушай совершенно того, что лукавый тайно говорит в тот час, когда ты решаешь сокрушить свое сердце молитвой. Потому что нечистый, будучи изобретательным и опытным в лукавстве, знает о плоде, который принесет твоя душа, если ты таким образом приобретешь всегдашнюю умную молитву, и в тот час хромой злоизобретатель подвигает своей хромой ногой всякий камень, согласно поговорке, и лукавый левша с кривой рукой, на которой ядовитые когти, похожие на шипы, приносит тебе воду из тысячи канав. Это он делает своей скверной, проклятой, кривой, лукавой и исполненной ядовитых когтей, похожих на шипы, рукой[139], полагая пред тобой бесчисленные поводы ко греху, бесчисленные устрашения, бесчисленные помыслы, чтобы воспрепятствовать в тот час понуждению сердечной молитвы.
Но ты, возлюбленный, если любишь Христа больше золота и свою душу более своего тела, не слушай его совершенно, но с понуждением твори молитву, доколе не вселится в твоем сердце Господь наш Иисус Христос. Потому что когда Христос вселится в твоем сердце, тогда Он Сам может исцелить всякую болезнь и всякую немощь твоей души и тела. Я, говорит Он, приду и исцелю его[140]. Ибо когда ты с понуждением произносишь молитву, тогда взываешь и призываешь Христа – наилучшего Врача, чтобы Он пришел и Сам исцелил неизлечимые страсти твоей души. А неизлечимыми они называются потому, что никто другой, кроме Христа, не может исцелить их.
Но откуда тебе становится понятным, что приходит невидимо в твое сердце Христос и изгоняет из него демонов, то есть освобождает сердце от страстей, как Он изгнал их и из сердца Марии Магдалины? Это становится явным из следующего.
Как только твое сердце таинственным образом увидит своего Спасителя Иисуса, идущего к нему, тотчас пропадают и исчезают все злые и лукавые помыслы, а наипаче же проклятое возношение. Тогда от присутствия кроткого Иисуса оно убегает и исчезает так, как при восходе солнца от появления зари тает ночная тьма. И когда из сердца твоего исчезнут эти злые и немилосердные тираны, тогда будет царствовать в нем тихий и кроткий Царь – Господь наш Иисус Христос, Который станет для него истинным Учителем и Руководителем. Также и твое сердце становится истинным последователем и учеником Учителя Иисуса. Потому что оно учится у Него быть тихим, умеренным, благоразумным, пребывать в умилении, быть сострадательным, кротким и смиренным, как сказано: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим[141].
Иным способом человек не может прийти в душевный покой и мир, если не будет заквашено сердце его спокойным и мирным именем Господа нашего Иисуса Христа.
Потому послушай, возлюбленный, как сказано в ином месте: Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе[142]. То есть у каждого человека сердце подобно сокровищнице. И если его сердце чисто, разумно, нелукаво, добро и свято, то и уста его произносят добрые и святые слова, как сказано: От избытка сердца говорят уста[143]. Если же сердце человека растленное и злое, то и уста его произносят растленные и злые слова. Ибо сказано: От избытка сердца говорят уста.
Стало быть, тот, кто желает говорить и произносить духовные и небесные слова, сначала пусть наполнит свое сердце духовными и небесными помышлениями, и потом износит из него, как из некоей сокровищницы, духовные и небесные слова. Если же сердце его исполнено лукавства, пусть сначала извержет из него лукавство, как сказано: «Отымите лукавство от сердец ваших»[144]. После этого пусть как некий драгоценный бисер соберет в нем доброе сокровище, поступая так, как поступает тот человек, у которого поле полно сорных деревьев и колючек. Он сначала корчует неплодные деревья и колючки, а потом засаживает поле плодовыми и культурными растениями.
Так пусть поступает и тот, кто желает собрать в своем окамененном сердце доброе сокровище и насадить в нем культурное и плодоносное растение. Что же это за доброе сокровище и что это за культурное и плодоносное растение, которое приносит плод в свое время, подобно пророческому древу, насажденному при исходищих вод[145]? Это не что иное, как имя Божие. Это сокровище имени Господня остается в сокровищнице, и благословенное древо умной молитвы пускает корни в сердце человека тогда, когда обретет тело умерщвленным подвигом и всегдашним постом. Когда в сердце, как в сокровищнице, будет заключено имя Христово, тогда облачается сердце в одежду Христову, облекается оно благодатью Христовой. А если сказать лучше, то сердце окрашивается именем Христовым, и благодать Христова соединяется с сердцем. Посему сердце во Христе, и Христос – в сердце. Тогда Христос поглощает сердце, а сердце, поглощенное Христом, поглощает Его Самого. Имя Христово – это чистое серебро, обожженное и очищенное многое множество раз. Таким же становится и сердце. И снова, имя Христово есть свет. Тогда светом становится и сердце.
В том сердце, где почитается и прославляется имя Христово, где поучаются в нем, невидимо обитает и Христос. А где обитает Христос, там – и Отец. А где обитают Отец с Сыном, там упокаивается и Святой Дух. Ибо Святая Троица Нераздельна и Единосущна. А оттуда, где обитает и упокаивается Святая Троица, истекают реки живой воды – духовные помышления и потоки святой премудрости. Потому мы говорим, что сердце, ставшее домом и обителью невидимого и всепремудрого Бога, рождает и изводит слово поучительное, слово спасительное, слово плодовитое, слово премудрое, слово святое, слово доброе, как сказано: Отрыгну сердце мое слово благо, глаголю аз дела моя цареви[146]. Подобно и язык тогда не успевает рассказать о помышлениях, которые рождает сердце, почему и говорит: Язык мой – трость книжника скорописца[147].
И снова мы говорим, возлюбленный, что когда сердце твое полно лукавых помыслов и демонических помышлений, подобно телу, наполненному гноем, тогда необходимо поставить банки, которые вытянут, изгонят гной и очистят от вредной крови сердце, которое уязвлено умопостигаемым образом и умерщвлено жестокими и невещественными разбойниками. Банками я называю не то, что применяют врачи для излечения тела, но то, что в помышлениях сердца используют врачи души – делатели трезвенной и сердечной молитвы. Ибо если твое сердце исполнено и отягчено лукавыми помышлениями и смертельными для души мыслями, то иным способом ты не можешь доставить ему облегчение и исцелить его, кроме как приставить ко груди сердечную молитву, словно банку. Потому что как банка держится за смертельно побитое тело и забирает из него всю вредную кровь, так и сердечная молитва, если сильно возьмется за грудь, заберет из нее все блудные и лукавые помышления и очистит ее. То, о чем я говорю, возлюбленный, ты можешь испытать на деле следующим образом.
Сядь, возлюбленный, где-нибудь как на скамью или стой прямо, но немного наклонившись и приклонив голову вперед, спиной изобразив горб, и начинай говорить молитву из глубины сердца, притягивая его, то есть сердцевину своей груди, где образовалась впалость, внутрь себя, насколько это возможно для твоей молитвы, одновременно сдерживая дыхание как только можешь, притягивая молитвой сердце, пригвождая к нему все свое внимание. Если ты будешь так поступать, то снаружи твоя грудь по своей впалости станет похожа на банку. Ибо умопостигаемая банка имени Христова сильнее чувственной банки вытягивает из тебя, из твоей груди сокровенное наслаждение плотской похоти и помещает в нее другое наслаждение – наслаждение духовного пожелания.
А то, что злая человеческая похоть гнездится и имеет своим престолом грудь, чтобы оттуда, как из некоего удобного и весьма приспособленного для этого бастиона, вести с человеком войну, каждый может уяснить из того, что предстоит мне сказать. Когда человек творит эту молитву, тогда, как мы сказали, тотчас уходит и исчезает у него плотская похоть, как под теплотой солнечных лучей исчезает иней. А когда исчезнет стремление к сатанинскому наслаждению, тогда тотчас приходит духовное желание и занимает то место. Если же сатана не будет изгнан оттуда и если не будет убран оттуда его мерзкий престол, которым являются гнусные и блудные помыслы, невозможно прийти туда чистейшей благодати Божией и установить там сияющий Престол своих божественных и духовных помышлений. Ибо как возможно, чтобы царь установил свой трон, определил свой порядок и поставил свою охрану в том дворце, где засели враги царя и отступники? Разве возможно это, доколе враги не будут изгнаны и ненавидящие его не будут уничтожены?
Так и в дом, который давно не подметали и где полно паутины, который является жилищем грязных червей и ядовитых скорпионов,– как может войти и как может возлечь на этом мусоре и червях славный царь, носящий светлейшую и бесценную порфиру, если прежде дом этот не будет благоукрашен и не сделается достойным царя? Тогда и в нечистое и оскверненное сердце как может войти и как может почить в нем светлейший и чистейший Жених Церковный, Господь наш Иисус Христос, если прежде оно не очистится очистительным именем Его Самого – Господа нашего Иисуса Христа? Ему же слава и держава во веки нескончаемых веков. Аминь.
Слово двенадцатое
О том, что божественные Ангелы исполняются благоговения пред человеком, сердце которого непрестанно занимается молитвой, и сохраняют его невредимым от всякого греха, потому что он возлюблен Богом, как и сам возлюбил Бога от всего своего сердца.
Благослови, отче
Итак, если ты, о монах, оставивший мир и вещи мира и пришедший в ангельский образ, желаешь, чтобы твоя душа сподобилась благодати и божественного утешения, усердно подвизайся, чтобы стяжать в своем сердце поучение в умной молитве, и позаботься, насколько можешь, о том, чтобы благодатное и утешительное имя Господа нашего Иисуса Христа было записано и запечатлено на твоем сердце. Потому что тогда к тебе будут относиться с любовью и благоговением святые Ангелы. Ибо они, почитая имя Христово и благоговея пред ним, благоговеют и почитают и то место, где записано это имя Христово.
Когда ты напишешь в сердце молитву, которая является именем Христовым, Ангелы будут не только благоговеть и почитать тебя как друга этой молитвы, но и станут твоими неразлучными друзьями на протяжении всей твоей жизни. Они будут невидимо сопровождать тебя на путях и дорогах. Ночью они будут хранить тебя от страха нощнаго, а днем – от стрелы летящия[148]. Во время работы они чудесным образом будут помогать тебе и укреплять тебя. Во время беседы они будут вразумлять тебя отвечать на вопросы премудро и без запинки. Во время молитвы они, исполненные радости, будут стоять и молиться вместе с тобой, умоляя за тебя Всевышнего. В опасности они станут для тебя утешением и нежданным спасением. Этих Ангелов ты не видишь глазами явно, но чувствами постигаешь их помощь. А иногда ты видишь их и очами, в зависимости от твоей душевной силы и чистоты твоего сердца.
Радость твоей душе, если ты обретешь таких благодатных друзей и сильных хранителей – Ангелов, которые определены Богом, чтобы хранить твою душу, доколе не представят ее как чистую и непорочную невесту Жениху Иисусу. Потому что насколько ты, возлюбленный, отверг от себя всякое плотское похотение и суетную заботу и весь предался занятию молитвой и поминанием Самого Бога, настолько и Бог помнит тебя всегда и считает тебя Своим другом, записав твое имя в неизгладимой Книге Своей божественной памяти.
Потому радуйся, возлюбленный, и веселись, как говорит Господь: Радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах[149]. И поскольку имя твое записано в Книге жизни пером, которым ты сам при помощи всегдашней сердечной молитвы написал в книге своего сердца Его божественное имя, то Бог впредь будет заботиться о тебе, опекая и сохраняя твою душу Своей благодатью как зеницу ока от всякого греха, от всякой вещи, во тьме преходящия, от сряща и беса полуденнаго[150]. Потому что и ты хранишь неизгладимыми в глубине себя Его любовь и память о Нем. Об этом некто из отцов рассказал следующее.
Некий брат, придя в исступление, увидел величайшую церковь, посередине которой стоял великолепный и славный царь, облаченный во все архиерейское облачение такой красоты и блистания, что связывается любой язык, желающий поведать о благообразии того славного архиерея. Вокруг него стояли молниеобразные существа. Одни из них были похожи на диаконов, потому что держали в руках своих чудные кадила, которыми кадили этого блаженного и небесного архиерея, другие же – на священников, которые стояли вокруг него с величайшим благоговением.
Все они представляли собой чудное видение, потому что не только их образ был световиден и почтенен, но и облачения, в которые они были одеты, у некоторых из них были белы как снег и чисты как свет. Облачения были настолько тонкими, что если здесь на земле нашлись бы такие и были бы оставлены в воздухе не обремененными никакой земной тяжестью, то тотчас ветер поднял бы их в небесный эфир и они по причине своей крайней легкости и чрезвычайной тонкости уже никогда бы не опустились вниз на землю. Облачения, в которые были одеты другие, были иного вида, о котором не только земной язык поведать не в силах, но и ум сам по себе не может того постигнуть, потому что нет в мире вещи, подобной виду этих облачений.
Другие же были облачены в ризы молниевидные, которые сверкали подобно молнии. И одни из них находились по правую сторону от архиерея, а другие – по левую. Все стояли с великим благоговением и скромностью. А этот блаженный архиерей был столь славен, настолько выделялся среди других и превосходил их своей славой, светлостью и красотой, как превосходит солнце другие светила. Стоя же прямо и зря на восток, сей чудный и непостижимый архиерей громко и чисто, немного кратко, пел некую мелодию, очень сладкую и неизреченную. Монах же тот, видя эти непостижимые вещи, изумлялся и, слушая сладчайшую гармонию и чрезвычайно приятную мелодию, удивлялся.
От крайнего восхищения он позабыл, что пел тот небесный архиерей, и не смог удержать в памяти ни одного услышанного слова, несмотря на то что прилагал к этому все свое внимание, ибо знал в себе, что будет отлучен от сего блаженнейшего видения и что эти слова очень пригодятся ему в настоящей жизни. Наконец, слушая и забывая, он удержал в памяти всего лишь одно изречение, которое в конце громко произнес тот чудный и блаженный архиерей. Сказал же он следующее: «Насколько человек любит Бога и помнит о Нем, настолько и Бог любит того человека и помнит о нем». И брат тотчас пришел в себя и говорил, что в тот час чувствовал в своем сердце некий огонь, который опалял сердце подобно зажженной свече, как сказано: Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писания?[151]. Ему же слава и держава во веки. Аминь.
[124] Ср.: Лк. 17, 21.
[125] Здесь автор использует им самим изобретенное слово, которое дословно можно перевести как «благосенносахароточнолиственное» (дерево).
[126] Лк. 12, 49.
[127] Ср.: Рим. 8, 35.
[128] Пс. 50, 12.
[129] Мф. 5, 8.
[130] Притч. 15, 13.
[131] Ср.: Ин. 16, 7; 20, 17; 14, 16.
[132] Пс. 50, 14.
[133] Пс. 50, 21.
[134] Пс. 33, 19.
[135] Ср.: Лк. 23, 42.
[136] Пс. 140, 2.
[137] Гал. 5, 22, 23.
[138] Пс. 118, 21.
[139] Здесь автор использует два огромных слова, изобретенных им самим для описания скверного сатаны. Мы эти слова перевели на русский язык следующими выражениями: «лукавый левша с кривой рукой, на которой ядовитые когти, похожие на шипы» и «скверная, проклятая, кривая, лукавая и исполненная ядовитых когтей, похожих на шипы, рука».
[140] Мф. 8, 7.
[141] Мф. 11, 29.
[142] Лк. 6, 45.
[143] Лк. 6, 45
[144] См.: Притч. 4, 24.
[145] Пс. 1, 3.
[146] Пс. 44, 2.
[147] Пс. 44, 2.
[148] Пс. 90, 5.
[149] Лк. 10, 20.
[150] Ср.: Пс. 90, 6.
[151] Лк. 24, 32.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter