<<<   БИБЛИОТЕКА   >>>

Прп. Нил Синайский. Творения

Глава 37. Ибо если, по слову Павлову, должни есмы не плоти, еже по плоти жити (Рим. 8, 12), то почему, служа ей чем-либо малым и яствами, какие случатся, отдавая должное, чтобы не тревожила, не живем для души духом, все делая для того, чему необходимо обязаны деланием, и притом единственным, не утрачивающимся вместе с уметами, разлагаемыми во чреве при пищеварении? Прекрасно, осуждая того, кто оставил возделывание души и прилагает великое попечение о земле, говорит Соломон: «Оставил пути виноградника своего, блуждает же по стезям нивы своей, ходит по безводным местам в пустыне, по земле протяженной в стране жаждущей, собирает руками бесплодие».

Ибо попечение о телесном сверх потребности действительно есть заблуждение и хождение не путем, которое заставляет скитаться по непроходимым пустыням и концом трудов имеет бесплодие, так как труды сии нимало не полезны для Жизни Будущей. И некто из Пророков, оплакивая это, громко взывает, говоря: Горе умножающему себе не сущая его и отягчающему узу свою тяжце (Авв. 2, 6), а сим подтверждает, что все не споспешествующее добродетели есть чуждое бремя для трудящегося о том, чтобы отвратить старание от суетного и обратить оное к полезному, чтобы делающий в труде имел свое приобретение, собираемое им на Небесах для продолжительного и нескончаемого наслаждения, и чтобы, когда у суетно трудившихся недостает потребного даже до капли холодной воды, тогда ему веселиться в обилии, с великим торжеством наслаждаясь благами, какие предпослал и принес с собою, быв разумным домостроителем трудов своих. Божественные Законы требуют, чтобы мы были образцами для других людей и неукоризненностию жизни указывали всем непреткновенный путь.

Посему каким образцом стали мы для них, паче их самих прилагая старание о суетном? Как будем для них и непреткновенными, больше их держась того, что научены пренебрегать и с чем по видимому сами соглашаемся, а таким образом полагая им преткновения и тысячи ежедневных соблазнов, ибо рассуждают они, что действительно вожделенно то, о чем мы прилагаем старание, и что соревнование об этом нисколько не вредит богочестию.

Глава 38. Худые дела почитаемых людьми более честными делаются достойными подражания[166] как для всех, так, особенно, для простодушных – без всякого их о том размышления. «Такие люди, – говорят они, – не отважились бы на это, если бы оно было, как другие думают, действительно худо». Посему великий Павел, когда, дав правила для добродетельной жизни и укоряя небрегущих о вреде, причиняемом простодушным, говорит: Аще бо кто видит тя, имуща разум, в требищи возлежаща, не совесть ли его немощна сущи созиждется идоложертвенная ясти? (1 Кор. 8, 10), прекрасно одним сим обвинением не дозволяет равнодушия в каком бы то ни было деле и показывает, что делаемое людьми, которые почитаются лучше других знающими полезное, легко приводит к подражанию людей простых, которые признают это созиданием, а не разорением доброго. Сие и дал разуметь Апостол словом созиждется, то есть почтет преуспеянием и улучшением подражание тому, что видел.

Ибо, говоря: «Созидайте кийждо (1 Сол. 5, 11) друг друга», дает закон о взаимной обязанности друг к другу: каждому, делая доброе, к деланию сего побуждать и другого, став для него примером к усовершению себя в частных обстоятельствах. Каких же жерновов оселских и каких пучин морских (ср.: Мф. 18, 6) в наказание свое достойны сделавшиеся таковыми виновниками таковых соблазнов для людей простодушных и тех, которые сами склонны более довольствоваться малым, поощряющие к многостяжательности своею ссорливостию и с ними, и с избирающими для себя явно бесполезное? Ибо сказано: Ревность мужа от подруга своего (Еккл. 4, 4), который в хорошем и в дурном одинаково хочет превзойти ближнего.

Ибо таковая ревность понуждает одерживать победу над состязающимся в каком бы то ни было деле, признавая не столько опасным несправедливо взять над кем-либо верх, сколько постыдным и укоризненным справедливо быть побежденным. Лучше же сказать, все знают это по опыту, что в рассуждении полезного спора не бывает и ревность слаба, а если кем, или ненамеренно, или с намерением, сделано что-либо бесполезное, то и ревность готова, и подражание неудержимо: всякий почитает для себя оправданием идти по следам предшествовавших и вину приписывает начавшим, а не уловленным их примером.

Глава 39. И на сие самое, может быть, указует один из Пророков, когда вопрошает древний народ и ответом их подтверждает истину вопроса[167], говоря: Аще мясо свято коснется ризы или варива, еда освятится? И отвещаша: ни. И рече: аще прикоснется оскверненый душею всякому сих, еда осквернится? И реша: осквернится (ср.: Агг. 2, 13–14). И сим ответом дал видеть, что зрители скорее отпечатлевают в себе образцы худого, нежели доброго, имеют более склонности подражать первым, нежели последним, худою привычкою научившись вредное предпочитать полезному. И как сии небрежные не убоялись страшных угроз за соблазняемых, неразумно уготовляя себе в будущем сугубое наказание и за то, что лучшему предпочли худшее, и за то, что стали для других поводом к деланию зла, великим пристрастием к суетному в наклонных к тому же воспламеняя ненасытимые пожелания к приобретению большего.

И некоторые из иудеев, хотя Закон не требовал нестяжательности, возлюбили ее произвольно и восхотели беспечально служить Богу, живя в кущах и воздерживаясь от всего, что могло отвлечь ум от лучшего, как говорили сами они спрашивавшим их и желавшим узнать этот новый образ жизни: Винограда и нивы и дома не бысть нам (Иер. 35, 9), ибо знали они, что попечение об этом препятствует упражнению в благочестии. Да и немалое число эллинских философов показали такую нестяжательность, что, наподобие псов, жили не под кровлей и пищу принимали, когда случалось и какую только могли найти: так казалось им, что и для пустого умозрения нужно иметь чистое разумение, не тревожа себя какими-либо заботами о житейских делах. И один из них, не имевший у себя ничего, кроме чаши, из которой принимал и пищу и питие, когда увидел, что дети пастухов подносят ко рту воду горстями, бросил чашу и сказал: «Узнал я, дети, что доныне было скрыто от меня, узнал совершенство нестяжательности» – и с благодарностию признался, что детям обязан он тем, чего философия не доставила к его совершенству. Так, может быть, у него было в намерении сложить с себя и тело, если бы это было возможно, а с ним совлечься и всякого житейского попечения и жить обнаженною от всего душою без плотских нечистот, посвятив себя превожделенной и ненасытимой любви к философии.

Глава 40. А мы, которые всегда слышим оглашающих нас о сем и Господа, и Апостолов, поелику доныне не усрамились их Божественных внушений и сами собою не подвиглись на добро, устыдимся, по крайней мере, сих язычников, своею нестяжательностию укоряющих нас в многостяжании, ибо укорять нас прилично тем, которыми должны мы быть уважаемы за досточестность жития. И мы, первенствуя пред ними в догматах, не должны быть вторыми по жизни, чтобы, ведя себя хуже эллинов, не побудить их к хуле имени Господня, на нас призванного, потому что дела наши чужды и противны тому, что повелено нам делать. Знаю, что сказанное поразительно для читателей, но только для тех, на которых не падает укоризна, а не для вас, к которым идет слово.

Ибо уверен я, что и сии обличения не уцеломудрят страждущих неисцельно и если к приведению их в чувство сказать нечто и еще более жесткое, то не исправятся они в своем недостатке, однажды навсегда отложив стыд и не краснея более, когда грешат, потому что и примером муравья, по слову премудрого Соломона, не пристыжен ленивый, чтобы двинуть ему руки и усрамиться предосудительной праздности.

Глава 41. Ибо трудно избавиться от страсти, которую долгое время питаем в себе, и оставить навык, усиленный[168] долговременною привычкою, если не употребит великого старания об исправлении худого нрава, кто держится оного, как связанный неразрешимыми узами (хотя и мог бы освободиться от того), так что иногда, как привязанный, необходимо увлекается назад, удерживаемый воспоминанием о том, где был прежде, и невольно возвращаемый часто к тому, от чего старается бежать. Ибо и ленивому громогласно взывает Соломон: Иди ко мравию, о, лениве, и поревнуй видев пути его (Притч. 6, 6). И давшим обет монашеской жизни, но опутанным еще житейскими потребностями говорит Господь: Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их (Мф. 6, 26).

И сии последние не оставили попечения о земле, как повелено им было, и первый не вынул рук из недра, изнурительную скудость предпочитая сытости, требующей кратковременного труда. Так преобладаемый привычным ему неудобопреклонен к необычному, любит лучше оставаться в том состоянии, в каком был (хотя сознает, что это неполезно), нежели перейти в состояние непривычное, хотя бы польза этого была явна и очевидна.

Глава 42. Но вы, други Христовы и попечительные хранители Христовых Законов, приносите Господу двойной динарий заповедей: к чему обязаны повелением, по произволению делаете к этому щедрое присовокупление, по свободе сердца простираетесь далее предписанного рабам для неотложного делания. Вы вступили в единое житие со Христом, на горе тайноводствованы догматами высокого любомудрия и делами доказываете несомненность преподанного вам. Вы следуете по стопам апостольским, работаете, чтобы не обременить кого-либо, но столько занимаетесь работою, чтобы времени, потребного на нужнейшее делание, не истратить на менее важное: прекрасно делите время на частную потребность тела и на великое попечение о душе. Ибо раздел этот поистине приличен правде: уделять не всем в равной мере, но каждому по достоинству; и служанке подавать должное соразмерно, а госпоже, как действительной владетельнице, которая должна пользоваться великою честию, предоставлять все. Вы мужественно и великодушно воинствуете со Христом, не обязуясь куплями житейскими для угождения воеводе (2 Тим. 2, 4).

Вы законно подвизаетесь и, как умащенные, угладив себя нестяжательностию, не даетесь в руки сопротивникам, потому что не имеете у себя ничего, за что ухватив, причинили бы они вам вред[169] или низложили на поприще, овладев вами с помощию страсти любостяжательности, как египтянка, ухватившаяся за ризу Иосифа, чего не могла бы она сделать, если бы Иосиф был так обнажен, как борец, действительно готовый к подвигу. Но и в этом случае, хотя взялась за ризу, не достигла она желаемого, потому что борец совлек с себя то, за что удерживаемый привлекаем был насильно, и после опыта дознал, что живущему вместе со страстями должно с самого начала быть обнаженным и борющемуся с ними первоначально вступать в борьбу таким, каким бежал он впоследствии, то есть отрешившимся от заботы и попечения о всем чувственном, ибо ими побеждаются намеревающиеся противиться страстям и лишаемые бодрости печалию, привязанные к деньгам и имуществам и неудовольствиями, какие встречаются при сем, пользующиеся не как должно.

Глава 43. Но вы свободны от таковых уз, подобно упоминаемому у Иова дикому ослу, пущенному в пустыню, который смеется многу народу, стужания же данническаго (Иов. 39, 7) не слышит. Вы избавлены и от заботы об имуществе и от докуки собирателей дани, ничтоже имуще в обладании и вся содержаще (2 Кор. 6, 10) во власти. Вы, по слову Господню, не имеете у себя и другой ризы (см.: Мф. 10, 10), а облеклись во Христа, Который не допускает до вас никакого извне происходящего вреда.

Вы по нужде тела ходите по земле, а мыслию живете на Небе. Вы усердно поспешаете к почести звания и со скоростию птиц совершаете течение благочестия. Всю тяжесть мирской попечительности стряхнули вы с душевных рамен, проворно перескочили чрез соблазны, препятствующие преуспеянию, и тот образ жизни, какой наследовали от предшественников, если изменили, то на более ревностный (чтобы и вам, как трудившимся вместе с предшественниками, иметь некую похвалу за строгость жития), но не на беспечнейший. Вы как по добродетели признаетесь истинными чадами отцов, так и по различию дел не почитаетесь подложными.

Ибо немалое бесчестие потомкам, когда хвалятся родством с предками и не удостоверяют в этой близости нравами. Как черты лица и другие телесные признаки сходством своим показывают, кто чей сын или отец, так образ жизни дает видеть, кто чей ученик или знакомый, объясняя словом, кто учил умозрению, а делами – кто деятельности. Но к чему представляем в пример отношения перстные для тех, которые выше телесных примеров, желая весьма малым означить чрезвычайно великое, и одушевленные образы приравниваем к очертаниям, которых нельзя назвать и изображениями, потому что не уяснены они красками? Вы ученики Христовы и сыны Вечного Отца. Ибо так Господь называет вас братьями, говоря: Иже бо аще сотворит волю Отца Моего, Иже есть на Небесех, той брат Мой, и сестра, и мати есть (Мф. 12, 50), именует и сынами Отца Своего, когда говорит: Не пецытеся, что ясте, или что пиете: весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех (Мф. 6, 25, 32).

И как составляется родство сие и совершается присвоение, научает Господь, подавая способы желающим достигнуть оного благородства и решающимся из рабства перейти в сыноположение, когда сказует: Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29); и еще: Будите убо милосерди, якоже и Отец ваш Небесный (ср.: Лк. 6, 36); и: «Будьте благоутробны, как Отец ваш, и во всем будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5, 48)».

Глава 44. Посему, так как для уподобления предлагается естество Божие, какая необходимость смотреть на человеческие усилия и любопытствовать, кто, как и сколько преуспел в добре и как другие, будучи уловлены мирскими приятностями, погрязают в суетных развлечениях, а не то одно иметь в виду, как можно во всем уподобляться Богу и как пребывать в оном совершенстве, какими трудами возвратить первобытное достоинство природы, соделавшись свыше данным отпечатком первообразного лика и упражнением в добродетели приобретенный навык соделав, как природу, недоступным изменению в противное? Поэтому какого времени достаточно нам будет для уподобления естеству Божию, какая сила послужит к тому, чтобы приуготовить образы Божия подобия? Как и когда будем всем тем, что есть Божие? Ибо, конечно, уподобление возможно, потому что заповедал сие Тот, Кто знает силу каждого.

Но едва и тот, кто начал с детства и во все возрасты до последней старости употреблял неослабное попечение, отпечатлеет в себе первообразную добродетель: какое же усилие потребно нерадевшему о сем в прошедшие годы? Какое нужно усердие, чтобы в короткое время успеть в том, в чем с трудом приобретается успех в продолжение целой жизни? Конечно, трудность дела не делает его невозможным и позднее начатие не предполагает, что совершение для начинающего сомнительно или безнадежно, потому что решимость воли для приведения к окончанию преднамеренного имеет и сокращенный путь, скорее совершая предположенное, когда ускоряется усердием, и дело, требующее продолжительного времени, оканчивает в несоразмерный ему срок. Ручающимися в этом свидетелями – делатели виноградника, которые пришли в одиннадцатый час, и сделали то же, что и палимые зноем от утра до вечера, и краткий срок не был для них препятствием к тому, чтобы сравняться с предварившими. Ибо такова нерадивость и такова попечительность. Первая при большей свободе совершает малое и недостойное внимания, а последняя и в короткое время успевает сделать великое, тщательностию оставляя позади медлительность нерадивых.

Глава 45. Для того и сотворены мы по образу Божию, чтобы сохранять черты оных свойств и отличным житием взирающим на нас представлять в себе ясные признаки богоподобия. «Я, – говорит Бог, – щедр и милостив, долготерпелив и многомилостив (ср.: Иоил. 2, 13) и соблюдаю правду». Такими красками описывается образ богоподобия; вот черты бесплотного лика; по оным познается душа как сродственная с Божеством, по любви к Нему ревнующая о полноте совершенной чистоты, но воспрещаемая в том узами, связующими ее с телом; впрочем, и при малом недостатке вопиющая, что желает не иметь ни в чем недостатка, на что и представляет ясное доказательство, в том, что пока достижимо для нее, давая видеть, как вожделеет недостижимого, и тем, что желает освободиться от естественных нужд, показывая, с каким вожделением и с каким желанием преуспевала она в возможном для нее: в благости, долготерпении, доброте и человеколюбии, тщательно приобретши все, чем отличается естество Божественное; и, где не было никакого препятствия, там охотно пользовалась властию и с великим удобством простиралась ко всему, до чего только могли довести данные ей силы.

Почему, как почтенная Божиим образом, по Давидову слову, малым чим умалена от Ангел (Пс. 8, 6), потому что, как сопряженная с перстным телом, хотя ненадолго принуждена бывает, по неизбежной потребности, тратить время на удовлетворение нужд телесных, однако же всегда и всецело желает заботиться о лучшем и там жить умозрением, где имеет чистое веселие, не возмущаемое памятованием чего-либо неприятного. Ибо, кто убегает народных мятежей и отказывается тревожить себя обременительными делами, уклоняется от сообщества с людьми легкомысленными и необстоятельными, а дома большую часть времени проводит безмолвно в молитвах и изучении словес Божиих, при редких же выходах из дома виден степенным, скромным, невозмутимым, сострадательным, братолюбивым, такого кто не назовет подлинно Божиим ревнителем, образом и подобием, озаряющим Божественными лучами Божией благости и осиявающим свое уподобление добродетелями, как бы привлекательными какими цветами?

Глава 46. Сей-то образ обновляя Господь и к сему уподоблению призывая учеников Своих, научая также, как чрез уподобление можно соделаться Богом, сказал, как упомянуто выше: Будите убо милосерди, якоже и Отец ваш Небесный милосерд есть (ср.: Лк. 6, 36), независтно обещая равночестие желающим возвыситься до таковой чести, потому что Божество действительно чисто от зависти, как и от всякой другой страсти, любит домогающихся одной с Ним славы. Поелику не умаляется общением оной с другими, то не имеет ненависти к соделывающимся по своей тщательности тем же, чем Оно есть по естеству, всегда пребывая непреложным и неизменяемым и желая, чтобы все пришли в непреложность, снискав ее навыком. Люди, имея и соответственную и несоответственную им честь, не без причины завидуют благоуспешности других, подозревая, что в том самом, чем славятся, будут превзойдены другими, и боясь успеха тех, которые из низкого состояния приближаются к равной чести с ними, чтобы не оказаться низшими их, завидуют им, справедливо, как думают, желая быть во всем всех лучшими и по славолюбию совершенно не терпя, чтобы кто-нибудь был выше их.

Но Бог, имея собственно Ему принадлежащую Славу, небоязненно сообщает ее всем, не терпя от этого ничего для Себя оскорбительного. Прилежное обучение никогда не берет преимущества над природою, хотя обращается в навык при многом упражнении, не лишает природу первенства, хотя по видимому отличается на втором месте, и собственное свое преуспеяние дает видеть, и не превозносится пред имеющим преимущество, удерживает за собою уступленную ему честь и не присвояет себе чести превосходящей. Так и Павел, последуя словам Господним, в тех же отличительных чертах представляя в каждом образ Божий, определяет оный неизменяемостию подобия.

Ибо говорит: Бывайте убо подражателе Богу (Еф. 5, 1) – и показывает способ, как преуспеть в этом, говоря: Бывайте же друг ко другу блази, милосерди, прощающе друг другу (Еф. 4, 32), аще кто на кого имать поречение: якоже и Христос простил есть нам (ср.: Кол. 3, 13); еще: Облецытеся убо якоже избраннии Божии, святи и возлюбленни, во утробы щедрот, благость, смиреномудрие, кротость (и) долготерпение (Кол. 3, 12). Так желает Апостол, чтобы украшались мы сими преимуществами, какими, как человеколюбивый, сияет Божий Образ (см.: Флп. 2, 6).

Глава 47. Вот отличительные черты Бога и человека ревнующего об уподоблении Богу: скромность, незлобие, негневливость, независтливость, благотворительность, сострадательность, непамятозлобие, добротолюбие, доброта, равночестие, соблюдение пользы других, общительность, попечительность, негорделивость – короче сказать, все, в чем обилие благости являет Бог, Который сияет солнце на злыя и благия и дождит на праведныя и неправедныя (ср.: Мф. 5, 45).

По сим чертам познается старающийся быть подражателем Богу, в благотворении пребывает он для всех равен, и для друзей, и для расположенных неприязненно: терпит ли зло, воздает за зло добром и обижающих пристыжает не только тем, что великодушно переносит дерзости, но и тем, что всякое добро, какое только может, оказывает им от полноты сердца. Ибо невозможно человеку от долгого пребывания во зле сделаться столько во всем чуждым и далеким от природы человеческой, чтобы не устыдиться того, кто за претерпенное им мог воздать равным и воспользовался своею силою на добро, и чтобы, не краснея за сделанные обиды, принимать от обиженного милости, как от одолженного, и не порицать себя по всей справедливости за злобу свою, и также не удивляться с полным убеждением любомудрию того, кто примером своим обязывает его оставить злобу и обратиться к познанному опытом добру, а к злоумышляющим против него самому, конечно, сделаться таковым же, каковым был к нему подвергавшийся его козням и благодеяниями злобу его побудивший к примирению.

И хотя Павлу достаточно было сего, чтобы благопокорных научить целомудренной жизни, однако же зная, что иные с трудом приводятся к тому, многими другими внушениями покушается он искусно отвлечь нас от суеты, приводя к соблюдению Закона похвальными именованиями: то говорит: Храм Божий есте (1 Кор. 3, 16); то: Якоже чада света ходите (Еф. 5, 8); и еще: Достойне благовествованию Христову жителствуйте (Флп. 1, 27); и также: Телеса ваша удове Христовы суть (1 Кор. 6, 15); в одном месте называет нас святыми и непорочными (ср.: Еф. 1, 4), а в другом неповинными и целыми чадами Божиими и непорочными (ср.: Флп. 2, 15), как об имеющемся в нас свидетельствуя о том, чего нет еще в нас и что должны мы приобрести, чтобы не обратились нам в укоризну ложные похвалы, но чтобы радоваться нам, когда именуют таковыми, каковы мы по делам, сознавая в совести, что это истинное свидетельство, а не осмеяние. Апостол вслед за сим, много заботясь и прилагая попечение о нашем преуспеянии, чтобы всеми мерами привести нас в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13), повсюду приводит в движение все способы, не оставляя ничего, к сему споспешествующего.

Глава 48. И во-первых, требует, чтобы мы умерли и распялись для мира, нимало не ощущая ни наслаждений, ни скорбей мирских, так как, по словам его, преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7, 31) и, как образ, мало печалит, а также мимоходом мало и ненадолго веселит, по краткой продолжительности не производит ощущения того и другого, приходит с самым быстрым стремлением и по скорости не оставляет в душе даже следа памяти. Посему говорит Апостол: Умросте миру, и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе (ср.: Кол. 3, 3), зная, что после сказанной им смерти есть другая жизнь, которою живут совосстающие со Христом, горнее взыскующие и горняя мудрствующие, умершие от стихий мира, а не живущие еще по оным, подобно тем, которых Павел упрекает, говоря: Аще убо умросте от стихий мира, почто аки живуще в мире стязаетеся? Не коснися, ниже вкуси, ниже осяжи, ибо вся во истление употреблением (Кол. 2, 20–22) в тех, в ком смертию прекращено стремление к сему пожеланию. «Но представляйте себе, – говорит он, – Богови яко от мертвых живых (Рим. 6, 13)», желая отчасти, чтобы мы умерли именно тому, чем в действие приводятся страсти плоти, похотствующей на духа, отчасти же повелевая жить тому, чем совершаются дела добродетели в благоугождение Богу.

Посему-то и жертвою живою именует умертвивших уды, яже на земли (ср.: Кол. 3, 5) и ходящих во обновлении жизни (Рим. 6, 4), не к худому движимых, по жертвенном умерщвлении бывшей на то силы, и не праздными пребывающих для добрых дел, потому что, будучи жертвою живою, не утратили в себе силы делать полезное с силою делать ненадлежащее, но как цветущею и юною пользуются ею против враждебного издавна мудрования плоти, не увлекаемые уже сими неразумными пожеланиями, так как совершенно перешли из телесной жизни в духовную и живут не плотию, но духом.

Глава 49. Им-то, вероятно, и сказал Апостол: Несте во плоти, но в дусе (Рим. 8, 9), им, которые были обложены телесным бременем, но нимало не были уже им тревожимы, потому что не царствовал грех в мертвенном теле их и не понуждал уже насильственно слушаться собственных повелений того, кто противовоюет закону ума, живет в членах немощного, чтобы пленить их законом греха, но сам пленяется в послушание заповедям Христовым и рабски уступает лучшим законам, которыми велит Павел соуслаждаться по внутреннему человеку, в готовости имуще отмстити всяко преслушание (2 Кор. 10, 6); и, в чем, некогда обольщенный, пал, в том обещая с рачительностию впоследствии возобновить борьбу, трудами, подъятыми ради добродетели, соделав с телом то, что, уловленный приятным, потерпел от него.

Какое же это отмщение и как совершается, Апостол учит сему в Послании к римлянам, где говорит: Якоже бо представисте уды вашя рабы нечистоте и беззаконию в беззаконие, тако ныне представите уды вашя рабы правде во святыню (Рим. 6, 19). Какой же это труд и как велик, знают те, которые, будучи преобладаемы привычкою, принуждены бывают худой навык преобразовать в добрый. В чем из желаемого, по мнению их, при неутомимых усилиях преуспевают они, в том легко отступают, потому что привычка, как узами, скоро увлекает их назад и делает нередко великий труд бесполезным, пока, после многократных отступлений и многократных устремлений вперед, не возмогут понемногу отступить от пороков, каким были преданы, и расположение свое совершенно обратить от худшего к лучшему, чтобы все члены употребить в дело против враждебных страстей, соделав их из оружий неправды оружиями правды и законно подчинив в том, в чем прежде услуживали противозаконно на пагубу владеющих ими.

Глава 50. Ибо глаз, видя блага у ближнего, когда возбуждает ум к пожеланию или зависти, делается оружием неправды, а когда располагает к тому, чтобы возблагодарить Давшего блага, обращается в оружие правды.

И язык, служа к произнесению обвинений и клевет, и рука, содействуя любостяжательным хищениям, и сердце, порождая лукавые помыслы, – которыми каждое из чувств приводится к тому, чтобы достигнуть конца, какой был предположен, справедливо получают нечестное название, совершая же дело[170] правое и полезное, приемлют название, достойное дела, как действующие законно, чествуются достославными названиями. Посему так как вы – жертва живая в словесное служение благоугодны Богови (ср.: Рим. 12, 1) – умерли со Христом, спогребшись с Ним в умерщвлении себя для мира, то с Ним и совосстали, чтобы мудрствовать горняя, идеже есть Христос о десную Бога седя (ср.: Кол. 3, 2, 1), и прежде воскресения имеете житие на Небеси, подобно Ангелам живя тою беспечальною жизнию, какая будет по воскресении и о которой, возможность ее предполагая, Павел говорит: Аще како достигнем в воскресение из мертвых (ср.: Флп. 3, 11), достигнув сего временною жизнию, приличною оному, хотя и не достигшим еще пока того, чего уже достиг, именовал себя, по смиренному[171] образу мыслей скрывая достоинство добродетели.

Вы свет и соль мира, строгостию жизни укрепляете нравы, от небрежения нетвердые и недалекие от загниения, сияя же славою жития и видящих ваши добрые дела, по слову Господню, возбуждая к прославлению Отца вашего, Иже на Небесех (Мф. 5, 16), пребываете в добре или и паче преуспеваете в нем, став для ленивых побуждением к приобретению того же, в чем сами преимуществуете, и тем убедившись, что приимете от Владыки сугубую, или даже трегубую, похвалу.

Ибо кто, проходя такую же жизнь, как и вы, благоустрояет себя в том, что служит к полноте совершенства, тот имеет одну награду за самое дело, а другую за то, что убеждает к подражанию соревнующих, и третию за то, что доставляет пользу и чуждым богочестия, неукоризненным житием заставляя признавать веру нашу богочестивою, в подлинном смысле единственно достойною Бога, украшаемою такими делами, какими прилично украшаться признающим вождем своим Бога и живущим, как благоугодно правде Военачальствующего, которая желает, чтобы давшие обет жить в свойстве с нею украшались особенными преимуществами, и заблаговременно внушает им: Аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Мф. 5, 20).

Глава 51. Что для Апостолов были тогда фарисеи, явно им противоположные в любви к правде, то в настоящее время для вас те, которые думают о себе, что проходят общее с вами звание, и отрицаются от общения с вами по многовещественности жизни, с вами сперва начали путь по обету и не достигли конца его, потому что, подобно сынам Рувима и Гада и половине колена Манассиина, задержала их земля, удобная для скотоводства, требующая многих попечений, и сделала напрасным совершенный путь, потому что предшествовавший труд[172] по недостаточности не простерся, до чего было должно, и не достиг той цели, какая предположена была вначале. Но, по верному рассуждению, напрасен и действительно бесполезен всякий труд, не достигающий того, что имелось в виду при начале, прерываемый прежде окончания и останавливающийся там, где невозможно получить ни одного из предположенных плодов.

Посему, возлюбленные, поспешая к намеренному, к почести вышняго звания (Флп. 3, 14), и будучи недалеки от венцов, не ослабляйте доброго усердия, но и последующим за вами передайте оное в той же силе, в какой прияли от предшественников. О тех же, которые услаждаются пока суетою и труды, которые надлежало посвятить добродетели, тратят на труды земные, пожалейте как о трудящихся напрасно и сеющих в плоть, от которой можно пожать истление (Гал. 6, 8).

Примечания:

166 По рукописи не читается союз: ού перед словом: ζηλοτά.

167 Вместо: του πταίσματος по рукописи читается: του πύσματος.

168 Вместо: μακρυνθεισαν по рукописи читается: κρατυνθεισαν.

169 По рукописи читается: λυπήσουσι ζημία.

170 Вместо: τάξιν по рукописи читается: πράξιν.

171 Вместо: ού ταπεινω по рукописи читается: ταπεινω.

172 Вместо: χρόνου по рукописи читается: πόνου.

 Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter

<<<   СОДЕРЖАНИЕ   >>>