Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterА. И. Осипов. Лекции по апологетике на 5 курсе МДС
И посмотрим на состояние, в какое впадают великие католические подвижники. Лучше всего обратиться к святым этой Церкви, чтобы понять, что она собой представляет – это как есть поговорка – «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». И когда мы видим, кто святые этой Церкви, мы видим - что в ней свято.
Интересно отметить, что святитель Игнатий (изучавший католическую аскетическую литературу не по переводам, а в латинских подлинниках) указывает и конкретные временные координаты отступления новых католических аскетов от единого опыта святых единой Вселенской Церкви. Он пишет: "Преподобный Венедикт (+544 г.), святой папа Григорий Двоеслов (+604 г.) еще согласны с аскетическими наставниками Востока; но уже Бернард Клервосский (XII в.) отличается от них резкою чертою; позднейшие уклонились еще более. Они тотчас влекутся и влекут читателей своих к высотам, недоступным для новоначального, заносятся и заносят. Разгоряченная... мечтательность заменяет у них все духовное, о котором они не имеют ни малейшего понятия. Эта мечтательность признана ими благодатию".
И у них разные мотивы – любопытство (что там?), желание сладостных состояний, самомнение, тщеславие и т.д. Но незаконное проникновение в тот мир всегда карается тем миром.
И так не только у христиан – посмотрите на спиритов, например. Все те, кто занимался долго спиритизмом – или кончали жизнь самоубийством, или душевно повреждались, сходили с ума – пишет арх. Лука Войно-Ясенецкий.
Мистич. грязь ужасна. От физической – можно отмыться, а от мистической – очень трудно, прилипает иногда навсегда, до смерти. Даже на смертном одре люди не могут понять и покаяться.
И при правильной христианской жизни – никаких видений не бывает. Это бывает лишь у людей, которые достигли таких духовных состояний, что они вводятся в борьбу с ними, чтобы достигнуть полноты бесстрастия. Т.е.когда, напр., преп.Серафиму затащили чурбан бесовский и т.д.
Покаяние, познание себя, проистекающее отсюда смирение – вот что является ограждением против прелести. Где нет этого – мы открыты стрелам вражиим.
О книжке Фомы Кемпийского – книга, имеющая наркотич. свойство. Брянчанинов описывает случай, когда один помещик вырвал эту кн.у дочери, и сказал – прекрати играть с Богом в романы.
Франциск Ассизский, 13 век, +1226 – он испрашивает у Христа две милости – 1) чтобы я мог пережить все те страдания, которые Ты, Сладч. Иисусе, испытал в Своих мучительных страстях, 2) чтобы я мог почувствовать ту неограниченную любовь, которой горел Ты, Сын Божий.
(У Крылова есть басня, как одна лягушка хотела стать быком, и как она раздувалась, и что потом произошло).
Мы не видим здесь ни чувства своей греховности, ни чувства недостоинства. Это претензия на равенство Христу. Суть «подвига» Франциска – компассио, сострадание Христу, многолетнее (!) чувствительное переживание всего этого. Однажды во время долгой молитвы Франциск «почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса», Которого он тут же и увидел в образе шестикрылого Серафима. После этого видения у Франциска появились болезненные кровоточащие раны-стигматы – и это произошло впервые в истории христианства (!). Природа этих явлений хорошо известна психиатрам – это происходит от длительного сосредоточения внимания на таких предметах. Выходят целые журналы с описаниями таких явлений на практике – даже в нынешнее время. Стигматизация – это явление, носящее нервно-практический характер.
О другой своей молитве Франциск так рассказывал своему ученику: «Во время этой молитвы... передо мной явились два больших света. Один, в котором я узнал Создателя, и другой, в котором я узнал самого себя». И он проповедует – цветам, птицам, камням, червям.
Его задача – пострадать, а не избавиться от грехов. Его желание – искупить чужие грехи, а не свои.
Под конец своей жизни он откровенно говорил: «Я не сознаю за собой никакого согрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием». Предсмертными словами Франциска были: «Я исполнил то, что должен был исполнить».
Для сравнения приведем описание предсмертного момента из Жития преподобного Сисоя Великого (V в.). «Окруженный в момент своей смерти братией, в ту минуту, когда он как бы беседовал с невидимыми лицами, Сисой на вопрос братии: «Отче, скажи нам, с кем ты ведешь беседу?» – отвечал: «Это Ангелы пришли взять меня, но я молю их, чтобы они оставили меня на короткое время, чтобы покаяться». Когда же на это братия, зная, что Сисой совершенен в добродетели, возразила ему: «Тебе нет нужды в покаянии, отче», – Сисой ответил так: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего».
Замечательны в своем роде откровения католической святой – блаженной Анжелы. Приведем некоторые из них. «Дух Святой начал говорить следующие слова: «Вместись же в Меня и упокойся во Мне, после того как Я вместился в тебя и остановился в тебе. Был Я с Апостолами, и видели они Меня очами телесными, но не чувствовали Меня так, как чувствуешь ты». – «Вижу я во мраке Св.Троицу и кажется мне, что стою я в середине Ее».
«... Говорил мне Бог: «Дочь Мудрости Божественной, храм Возлюбленного, услада Возлюбленного и дочь мира, в тебе покоится вся Троица, вся истина». «Христос» обращается к ней: «Дочь Моя, сладостная Мне много больше, чем Я тебе, храм возлюбленный Мой, у тебя кольцо любви Моей, получила ты вечно от Меня...» – «И сказали Ангелы душе: «...Приготовься приять Того, Кто обручил тебя Себе кольцом Своей любви. И уже свершен брак. Поэтому по-новому хочет Он совершить брак и соединение».
По поводу этих состояний Анжелы А. Ф. Лосев пишет в резкой форме: «Соблазненность и прельщенность плотью приводит к тому, что Дух Святой является блаженной Анжеле и нашептывает ей такие влюбленные речи: «Дочь Моя, сладостная Мне, дочь Моя, храм Мой, дочь Моя, услаждение Мое, люби Меня, ибо очень люблю Я тебя, много больше, чем ты любишь Меня». Святая находится в сладкой истоме, не может найти себе места от любовных томлений. А Возлюбленный все является и является и все больше разжигает ее тело, ее сердце, ее кровь. Крест Христов представляется ей брачным ложем...
Что может быть более противоположно византийско-московскому суровому и целомудренному подвижничеству, как не эти постоянные кощунственные заявления: «Душа моя была принята в несотворенный свет и вознесена», – эти страстные взирания на Крест Христов, ни раны Христа и на отдельные члены Его тела, это насильственное вызывание кровавых пятен на собственном теле и т.д. и т.д.? В довершение всего Христос обнимает Анжелу рукой, которая пригвождена ко Кресту, а она, вся исходя от томления, муки и счастья, говорит: «Иногда от теснейшего этого объятия кажется душе, что входит она в бок Христов. И ту радость, которую приемлет она там, и озарение рассказать невозможно. Ведь так они велики, что иногда не могла я стоять на ногах, но лежала и отнимался у меня язык... И лежала я, и отнялись у меня язык и члены тела».
Тот же самый мистицизм видим и у великих католических святых Катарины Сиенской (XIV в.) и Терезы Авильской (XVI в.), возведенных папой Павлом VI (+ 1978) в высшее достоинство – учителей Церкви, и у многих других.
Тереза Авильская, например, восклицает перед смертью: «О, Бог мой, Супруг мой, наконец-то я Тебя увижу». Этот в высшей степени странный возглас не случаен. Он – закономерное следствие всего «духовного» подвига Терезы, существо которого открывается хотя бы в следующем факте. После многочисленных своих явлений «Христос» говорит Терезе: «С этого дня ты будешь супругой Моей... Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг». «Господи, или страдать с Тобой, или умереть за Тебя!» – молится Тереза и падает в изнеможении под этими ласками, закатывает глаза... и по всему телу ее пробегает содрогание...» – пишет Д. Мережковский.
Речь идет об инкубе – это известный блудный бес, который является молодым женщинам, и вот она его принимает за Христа. «Душу зовет Возлюбленный таким пронзительным свистом, что нельзя этого не услышать, – вспоминает Тереза. – Этот зов действует на душу так, что она изнемогает от желания».
Не случайно американский психолог начала нашего века В. Джемс, оценивая мистический опыт Терезы, писал, что «ее представления о религии сводились, если можно так выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством».
Или еще пример Терезы Маленькой (+ в 23 года, а папа возводит ее в ранг Учителя Церкви – потому что она оч. любила Младенца Иисуса - в 1997 году в связи со столетием ее кончины (+1897). Чему она научает Церковь? Из ее автобиографии – во время собеседования, предварившего мой постриг, я поведала духовнику о делании, которое намерев. совершить – Я пришла спасать души и прежде всего – молиться за священников (Не себя спасать, а других!) Я недостойная, я сознаю свое недостоинство. Но я неизменно храню неизмен. упование на то, что стану вел. святой. Я рождена для славы, и Господь открыл мне, что моя слава не будет явлена смертному взору, и суть ее в том, что я стану вел. святой.
Позднее она пишет – в сердце моей матери Церкви я буду Любовью. Тогда я буду всем, и через это моя мечта осуществится.
О какой любви она говорит? – «Это было лобзание любви. Я чувствовала себя любимой и говорила – я люблю Тебя, Христос, и буду твоей навеки. – Этот день принес слияние, и больше не было двух, а они оба стали как один, и Тереза исчезла, словно капля воды, потерявшаяся в океанских глубинах».
Эта мечтательность – это и есть самый центр того, что католич-во называет духовной жизнью.
Весьма показателен опыт и еще одного из великих столпов католической мистики, родоначальника ордена иезуитов Игнатия Лойолы (XVI в.). Его книга «Духовные упражнения» прямо призывает к тому, что категорически запрещено вселенским опытом святых – к воображению Бога, распятого Христа, проникновению в мир Его чувств и страданий, представлению Девы Марии, святых и т.д. Это воображение различных картин и сюжетов на основе библейской истории является для медитирующего сущностью всех упражнений, предлагаемых данным руководством.
Вот несколько иллюстраций из этого «руководства» к духовной жизни. Упражняющийся должен «...представить себе, как Три Божественные Ипостаси взирали на мир, переполненный людьми, и как, видя, что все идут в ад, постановили в Своей вечности, чтобы Второе Лицо вочеловечилось для спасения человеческого рода». Рекомендуется «...вообразить все огромное пространство земли... В отдельности увидеть домик и комнатку Владычицы... в городе Назарете», и «...воззреть на Пресвятую Деву и Ангела, который ее приветствует, и размыслить, дабы извлечь какую-нибудь пользу от этого зрелища». Далее предлагается «вслушаться в слова. Слушать, что говорят между собой люди: как клянутся и богохульствуют и т.д. Также послушать, что говорят Лица Пресвятой Троицы: «Сотворим искупление рода человеческого»; наконец, что говорят Ангел и Пресвятая Дева. После чего я подумаю обо всех этих словах, чтобы извлечь из них для себя некий плод».
Рекомендуется и такое созерцание: «Обозреть путь от Назарета до Вифлеема, представляя себе его длину, ширину, ровен ли он был или шел по горам и долинам. Точно так же обозреть место или пещеру Рождества, обширная она была или маленькая, низкая или высокая, и как устроена... Видеть участвующие лица: Святую Деву, Иосифа, служанку и Младенца Иисуса...» При этом нужно «вкушать и обонять бесконечную благость и сладость Божества... Дотрагиваться мысленным прикосновением, например, обнимать и целовать те места, на которых эти лица пребывали, всегда стараясь получить от этого какой-нибудь духовный плод».
Лойола советует также размышлять «о двух знаменах: одно – Иисуса Христа – наивысшего Вождя и Господа нашего, другое – Люцифера – смертельного врага человеческого рода». Сначала необходимо «представление места: тут видеть огромную поляну в окрестностях Иерусалима, где находится... Иисус Христос; и другое поле в окрестности Вавилона, где предводительствует врагам Люцифер». «Представить себе на этом огромном поле вавилонском начальника всех врагов как бы сидящим на престоле из пламени и дыма, и сам он страшного, отвратительного вида». «Заметить, как Христос, Господь наш, стоит на огромном поле в окрестностях Иерусалима, на ровном месте, красивый и благостный».
Это фильмики! Мысленная тренировка в фильмах! Вот такая беседа с Богом.
Все это принципиально противоречит основам духовного подвига, как он дан в опыте жизни святых Вселенской Церкви, и рассматривается Православной Церковью как тяжелейшая, в силу ее неизлечимости, духовная болезнь.
Вот несколько высказываний тех древних отцов, опыт которых совершенно забыт в Католической Церкви.
Преподобный Нил Синайский (V в.) предупреждает: «Не желай видеть чувственно Ангелов, или Силы, или Христа, чтоб с ума не сойти, приняв волка за пастыря и поклонившись врагам – демонам».
Преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.), рассуждая о тех, кто на молитве «воображает блага небесные, чины Ангелов и обители святых», прямо говорит, что «это есть знак прелести». «На этом пути стоя, прельщаются и те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное».
Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) пишет: «Прелесть, говорят, в двух видах является, или, лучше, находит – в виде мечтаний и воздействий, хотя в одной гордости имеет начало свое и причину... Первый образ прелести – от мечтаний. Второй образ... начало свое имеет... в сладострастии, рождающемся от естественного похотения. В этом состоянии прельщенный берется пророчествовать, дает ложные предсказания... Бес непотребства, омрачив ум их сладострастным огнем, сводит их с ума, мечтательно представляя им некоторых святых, давая слышать слова их и видеть лица».
Подобных высказываний отцов Вселенской Церкви можно привести множество. Все они едины в том, о чем предупреждает уже Апостол Иоанн Богослов: «Не всякому духу верьте, по испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4, 1).
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter