Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterА.И. Осипов. Лекция по апологетике на 5 курсе МДС
Во всех ли религиях веруют и покланяются одному и тому же Богу?
Этот вопрос рассматривается сейчас на оч.высоких уровнях.
С одной стороны есть общая идея (по крайней мере, у тех людей, которые веруют во что-то), общая тенденция стремления к Богу, пускай не ведомому.
Следуя этой идее, можно подумать, что все во всех религиях обращаются к одному и тому же Богу.
С другой стороны, есть направления и течения, которые подводит под категорию Бога то, что ни как под неё не подходит. Помните, Сам Христос сказал представителя еврейской элиты: «Ваш отец диавол, вы похоти отца вашего творите». И целый ряд еще евангельских высказываний в том же самом русле.
Из истории ясно видно, что были и есть сатанинские культы. Причем если в одних культах прямо заявляют, что отвергают и хулят Бога и покланяются сатане, то в других культах именно Бога понимают как сатану, наделяя Его именно соответствующими свойствами.
Особенно привлекательна идея, которую выражает теософия. Идея о том, что все религии являются разными путями, ведущими к одному о тому же Богу. Приводят образ альпинистов, которые идут разными тропами, но к одной и той же вершине. Троп очень много и они все разные, удобные или же очень неудобные, но в конечном итоге это не важно, главное, что можно достичь этой вершины – с большими или меньшими трудностями.
Рама Кришна – йог, проповедником его стал знаменитый Вивикананда, Рама Кришна заявил, что специально потратил 12 лет своей жизни, что бы опытно пройти пути всех религий. Тех основных религий, которые были в поле его видения - индуистские культы, (сам он жил при храме богини Кали – той самой ужасной Кали), мусульманство и христианство. Все религиозные пути приводят к одной и той же цели, к одному и тому же плоду – такой вывод сделал Рама.
Т.е.он прошел эти пути опытно – что это значит? – что он попытался исполнить те религиозные предписания, которые требуются каждой религией, чтобы прийти к Богу – т.е.те заповеди. (Кстати – а даже мы не можем исполнить эти заповеди, опытно пройти этот путь не то, что 12 лет, а хотя бы один Великий Пост.)
К каким же результатам пришел Рамакришна? – что все религии приходят к одной и той же цели - что плод всех путей - «экстаз».
Что такое экстаз? Экстаз – этимологически - понятно, это выход из статического состояния. Или по-другому, в доступной форме – экстаз – это выход из себя. (Правда, выражение «вышел из себя» - так можно сказать и о сумасшедшем). Но экстаз – это именно некий выход из себя.
Например, он часто сопровождается тем, что создается впечатление, что человека уже нет, душа находится отдельно от тела, что валяется только труп. И еще древние религиозные мистики говорили, что возможно такое состояние, когда душа в состоянии религиозного восторга может покинуть тело. Это и есть экстаз.
И вот он утверждает, что все религии ведут к одному и тому же, к слиянию с Божеством, к такому слиянию, что душа, пусть на время, покидает свое тело. Так утверждает Рамакришна.
Забегая вперед, нужно сказать, что Рама Кришна, совершенно не знал духовного пути христианской веры и тех принципов правильной христианской жизни. Самое большее, что известно индуистским философам, не только того, но и современного времени, самое большее, что они принимают – это Нагорная проповедь Христа и сама идея подвижничества, о которой они слышали.
И для каждого индуистского аскета экстаз – это высшее достижение, к какому можно прийти. Эти утверждения Рамакришны производят впечатление лишь на тех людей, которые не имеют представления о духовной жизни в христианстве, что такое христианский путь жизни.
Под христианством они понимают внешнюю, нравственно-обрядовую сторону жизни. И это называют духовной жизнью?!
Но духовная жизнь и эта, обрядовая жизнь (все внешнее, что входит в жизнь человека) – это совсем не это!
Нравственно-обрядовая сторона – это лишь некоторые условия, которые могут способствовать духовной жизни, но могут только в том случае, когда человек знает и имеет правильное представление о духовной жизни и имеет верное направление в ней. В противном случае - тщательное исполнение обрядовой, церковной жизни, может привести человека к сатанинской гордыне: я не пью, не курю, не бандитствую, хожу в Церковь, соблюдаю посты… Вы не поняли, кто я? А я-то понял! И можно служить 100 лет за престолом и оказаться в таком состоянии.
Вот к чему может привести незнание такого критерия духовной жизни: мера духовного преуспеяния оценивается мерою видения человеком поврежденности своей природы, своей неспособности самому, без Бога, искоренить те страсти, которые в нас. Мерой духовного преуспеяния является мера смирения, а смирение не видит себя смиренным.
Как только я увидел себя смиренным – значит, все, караул! Значит, я уже в сатанинских руках. Мерой смирения измеряется мера духовного становления человека, а это смирение измеряется мерой видения своей греховности, которая, в свою очередь, только тогда возникает у человека, когда он действительно решается жить по христианским заповедям, а не только по церковным установлениям!
Фарисеи, книжники, архиереи, которые распяли Христа - тщательно исполняли все предписания, были православнейшие люди в этом смысле, но жили только по этим церковным установлениям, и что?.. пришли в сатанинскую гордыню, отвергли и распяли Христа. Нет ничего хуже ничего как то, как если я начинаю видеть себя более и более праведным.
Нет ничего хуже, это – смерть!
Петр Дамаскин сказал: «первым признаком начинающегося здравия души, является видение грехов своих бесчисленное множество, как песок морской».
Рамакришна не знал ничего этого, и знать не мог. И где ему было – ведь и мы не знаем этого! Он что, читал святых отцов?
Его опыт на самом деле был неверно поставлен. Он исходил из тех начал, которые были уже заранее ложными, и следовал только этой нравственно-обрядовой стороне религиозной жизни. Кстати, он не мог даже и этому следовать, поскольку не был крещен и не принял ни одного таинства. Как же он смог пройти весь путь христианской жизни? Бедный человек! И этот весь полный туман, полное невежество и незнание христианства – он выдал за то, что он его прошел!
К какому же богу он пришел, живя у богини Кали со страшными зубами, обвешанной человеч.черепами? Это ли тот же Бог, в которого верит и христианство?
Итак – Кто же такой Бог? В какого Бога веруют христиане? Как понять Его отношение к человеку? Кто Он есть? В Кого мы веруем?
В апологетическом смысле, здесь возникает ряд непростых вопросов, в смысле их объяснения, поскольку мы касаемся той области, которая невыразима. Помните ап. Павел, был восхищен до третьего неба, был в вечности, из вечности вернулся во временность нашу, и единственное, что мог нам сказать, что «слышал глаголы, которые не леть есть человеку глаголати» - которые невозможно передать человеку. Невозможно передать человеку, совсем не потому, что ему запретили, а потому, что … если бы нам сейчас начали говорить на древне-эфиопском языке, то мы бы ничего не поняли. Там всё не то, все не так, совсем другая реальность.
Поэтому вся Библия, когда касается Бога, то наполнена грубейшими антропоморфизмами. Антропоморфизм – человекоподобие, человекообразность, изображения Бога человекообразно, человеческими понятиями.
Есть, например, ниже нас человекообразная обезьяна. И так же мы поступаем в изображении Бога. Но во что это превращается? – чуть вышли за библейский язык, и посмотрите, чем наполнена античная мифология.
Но даже и в Библии – что мы видим? - Бог может мстить, в ярости может попалить огнем, потопить водою, требовать убийства. Бог ходит в раю, кричит – Адам, где ты? А Адам за кустом спрятался, а Бог его как бы не видит. И Бог – что делает? Сжег Содом и Гоморру, потопил мир потопом, оставив всего неск.человек, и прочее, и прочее.
Так кто есть наш Бог?
И если мы попытаемся представить христианские представления с предшествующими ветхозаветными – то даже и то, о чем пишет ВЗ – многие вещи – это не Бог.
Сразу хочется сказать, что все эти вещи, встречающиеся в Ветхом Завете, это не Бог, это скорее попытка, указать человеку на что-то есть в Боге, но на что нет у нас соответствующих слов, что бы выразить это. Нет у Бога мести, гнева, наказания – а что же у Него есть? Библейские образы – это только указания, слабые намеки на что-то, что есть в Боге, но что выразить очень и очень трудно. Самое большее чего достигала древняя мысль (видно в В.З.) это то, что Бог - праведный Судия, справедливый, но и милостивый. Т.е.Он праведный, но может и помиловать; милует, но может и наказать. Вот предел того, что нам представляет дохристианский мир.
И то же мы видим, например, и в мусульманстве. Мусульманство, скорее всего, всех ближе к этому, там Аллах справедливый и милостивый, но правда выше.
Христианство же говорит, что Бог есть Любовь. Это предел того, что мы можем выразить о Бога. Но как соотнести Бога Любовь и то, что происходит в нашем мире – со смертью, невинными страданиями?
Прежде всего – ответ об антропоморфизмах. Как же понять эти антропоморфизмы, встречающиеся в Библии?
Вспомним теорию происхождения религии Фейербаха. Он говорил, что Бог есть ни что иное, как проекция человека и его свойств в бесконечность. Человек сильный – а Бог всемогущий, человек имеющий умишко – а Бог - совершенный разум, человек что-то делает – а Бог - совершенный творец и т.д. На этом он строил свою критику христианства. И в некотором аспекте он прав, все дохристианские религии, как раз являются этим.
Это интуитивное чувство Бога, когда оно выражалось вовне – то наполнялось как раз этим содержанием, так что Бог получался существом вполне антропоморфным. Это человек – но наделялся человеческими чертами и свойствами в бесконечной степени. И все дохристианские религии этим отличались. В том числе мы находим это и в дохристианском откровении.
Христианство в принципе порывает с этим, но в обращении с конкретными людьми опять таки обращается к антропоморфности, оно не может не пользоваться этими же понятиями – потому что нельзя иначе нечто передать людям.
И это не домыслы, а об этом пишут св.отцы. Сами отцы постоянно пользуются антропоморфизмами – что Бог накажет, Бог покарает и проч. Но при этом в то же время, как только вопрос касался – как понимать эти вещи – сразу же говорили нечто совсем другое, иначе объясняли все это.
Обратимся к Антонию Великому.
У многих отцов все-таки можно найти ошибочные мнения. Например, Василий Великий пишет: Вот чудо – в мокроте вдруг из ничего появляются черви! - Это его объяснение на Шестоднев. Ну конечно, где ему было видеть эти микроскопич.яички, из которых появляются червячки!
Но все эти вещи не имеют отношения к Откровению, к пониманию христианства. Т.е.можем найти почти у каждого отца такие неточные выражения, высказывания. Флоровский говорит, что ни одного нет отца, у которого бы не было подобных выражений, кроме, м.быть, Григория Богослова, который был особенно осторожен. Это его такое мнение.
Так вот, Антоний Великий – это тот человек, в писаниях которого нельзя найти ничего такого, на чем бы лежала хоть какая-то тень.
Антоний Великий, Наставления, § 150, из Добротолюбия: «Бог Благ и Бесстрастен и неизменен».
Здесь надо пояснить, что такое бесстрастен. Бесстрастен – речь идет не о греховных страстях. Слово страсть имеет в психологическом смысле два смысла. Первое – проявление каких-то эмоций, уязвимость, проявление чувствований к природе, желаний. Например, человек до грехопадения не имел желания ни к еде, ни к питью, он был неуязвим ни от каких явлений погоды, температуры. У него не было этих этого чувствования страданий. Человек до грехопадения был не страдателен, т.е., ничто ни могло принести ему эти страдания, ни внутренне, ни внешне. Речь идет о зависимости от окружающей среды. Второе – нарушение норм нравственной и духовной жизни, проще сказать, это понятие связано с грехом. Т.е.под страстью разумеется эта греховная страсть. В первом случае страдание никак не связано с грехом, а говорит только о характере нашей природы, а во втором связано напрямую связано со грехом. Поэтому здесь всегда оч.важно смотреть контекст употребления этого слова. И то же самое, кстати, связано с понятием «грех».
Антоний Великий пишет: «Бог благ и бесстрастен», - не в смысле, что у Него нет грехов (об этом было бы смешно и говорить), а что Он не зависим ни от чего, ничто не может принести Ему страданий. – А разве мы не говорим, что мы своими грехами прогневляем Бога? – Противоречие? – Если мы своими грехами прогневляем Бога – то что это значит? Какой человек не грешит? – а сколько человек в мире, а сколько в истории? – Сколько же гнева тогда у Бога? Он весь тогда должен содрогаться от гнева, ведь каждое мгновение мы его прогневляем своими грехами!
Антоний Великий пишет: бесстрастен Бог, мы не можем причинить Ему страданий. «…если кто признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однако, как же, Он будучи таков, о добрых радуется, от злых отвращается, на грешников гневается, когда они каются, является милостив к ним. То на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. (Вот попробуйте правильно объяснить народу – что тогда, Бог на меня не гневается, если я грешу? Если не гневается – ура, красота, живем! Бог на меня не гневается, что я вместо мягкого стула сел на раскаленную сковороду! Правильно, не Бог гневается, а я подскочу, а потом буду бегать, схватившись за это место – ай, что мне делать?!)
Бог благ и только благое творит, вредить же - никому не вредит, пребывая всегда одинаковым, а мы - когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом по сходству с ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога по несходству с ним. Живя добродетельно, мы бываем Божьими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него, а это не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют нас. (Грехи не допускают Бога в нас – как если бы снаружи был яркий солнечный день, а мы темными черными завесами закрылись от него. Но не только это, но и с демонами мучителями соединяют нас. В физике есть явление интерференции, наложения волн. Помните случай, когда провалился мост под солдатами, когда они шли в ногу. Это наложение колебаний, усиление с такой силой раскачало мост. Вот это происходит. Наше греховное произволение соединяет нас с демонами-мучителями. Происходит мощное усиление. Демонская сила прилипает к нашими усилиями. Бесы «приседят» каждому греху, присоединяется нашему греховному состоянию. И этими усилиями мост нашей жизни может провалиться.)
Если потом молитвами и благотворениями - (т.е.молитва с одной стороны и с другой - благотворение – оказание любви, великодушия к другому человеку, особенно к великодушия к согрешающим. Макарий Великий был назван земным богом за необыкновенное великодушие к согрешающим – не осуждал, а покрывал) -
Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но, что посредством таких действий и обращений наших к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божью благость. (Мы становимся способны вкушать Его благость, а не Бог становится более любвеобильным к нам. Т.е.не перрон движется, оказывается, а поезд, а мы думали, что перрон). Так что сказать, что Бог отвращается от злых - есть то же, что солнце скрывается от лишенных зрения».
Вот слова, вскрывающие суть антропоморфизмов, которыми наполнено и Св.Писание, и отеческая мысль. А наполнено – чтобы приблизить к этому смыслу нашу крайне примитивную мысль. Т.е.не Бог скрывается от нас, а мы от Него. Кстати, центральным догматом протестантизма является утверждение, что во Христе Бог изменил отношение к человеку. – Забыли о том, что Бог неизменяем.
Григорий Нисский, родной брат Василия Великого, пишет: «…ибо что неблагочестиво почитать естество Божие подверженным какой-либо страсти удовольствия или милости или гнева - этого никто не будет отрицать, даже из маловнимательных к познанию истины сущего. Но хотя и говорится, что Бог веселится о рабах своих, и гневается яростью на падший народ, но в каждом, думаю, из таковых изречений общепризнанное слово громогласно учит нас, что посредством наших свойств, провидение Божие приспосабливается к нашей немощи - чтобы наклонные к греху по страху наказания удерживали себя от зла, увлеченные прежде грехом - не отчаивались в возвращении через покаяние, взирая на милость Божию».
Иоанн Златоуст (у него вы найдете особенное множество этих антропоморфизмов): «Когда ты слышишь слова «ярость и гнев» в отношении к Богу, то не разумей (А.И. –перевел бы: «то не вздумай подразумевать») под ними ничего человеческого. Это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного. Говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых». – Знаете, кожа такая толстенная, попробуй пробей! У сталеваров какая кожа грубая – хватает и бросает. А если мы так схватим, то полпальца сразу сгорит. Вот к какой категории людей мы относимся, даже и поздравлять-то не хочется.
Иоанн Кассиан Римлянин: «Ибо один Бог творит все благое. Он обильно изливает всякие блага на достойных и недостойных, поскольку не может быть ни огорчен обидами, ни раздражен беззакониями людей, как вечно совершенная и по природе своей неизменяемая благость».
Итак, вот как нехристианская и дохристианская мысль понимала образ Бога, и высшее, до чего доходила человеческая мысль в представлении о Боге - это было понимание Его как справедливого, как высшая правда, как Тот, Кто действительно созидает правду как на небе, так и на земле. Христианство же превзошло эту оч.высокую идею и показало, что идея правосудия - не совсем вершина человеческого духа.
Исаак Сирин прекрасно показал различие между правосудием и любовью или милосердием (часто заменяют слово любовь милосердием), пишет: «Милосердие и правосудие в одной душе, то же, что человек, который в одном доме покланяется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры, потому что каждому дает, чего он достоин, а милосердие есть печаль, возбуждаемая благодатью и ко всем сострадательно преклоняется. Кто достоин зла - тому не воздает злом, и кто достоин добра - того преисполняет с избытком. Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие в одной душе».
Эта мысль показывает нам то различие в понимании Бога между христианским и нехристианским сознанием.
Мы говорим «Бог», и, когда произносим это слово, то здесь м.возникать различные ассоциации и образы. Обращаю ваше внимание – говоря «Бог», мы говорим следующее: «вот абсолютный, центральный, первичный закон бытия в целом, из которого исходят все прочие законы». В этом смысле все прочие законы бытия подчинены ему, в том числе и законы нашей внутренней человеческой жизни, человеческого бытия (не социального). Когда христианство утверждает, что Бог есть Любовь, то этим утверждается то, что самым первым, самым главным, самым абсолютным законом бытия в целом, является закон любви. Там где нет любви - там нет Бога. Что это значит нет Бога? Это значит то, что там нарушается основной закон нашего существования.
Отсутствие любви, нарушение любви – это нарушение самого главного закона моего бытия. И все прочие законы, определяющие характер моих действий, жизни – не имеют никакого смысла, теряют свою цену. Подрубите корень – и какие бы веточки ни были прекрасны, и они все целы – но подрубите корень – и вы уничтожили древо.
И Бог – это закон бытия мира, бытия человека. Это закон. А понятно, что такое нарушение закона природного мира.
Слово «закон» имеет два смысла. И они определяют два направления понимания Бога – православное и западное (я назову так).
Православное – здесь понимаются законные нормы человеческого существования (существования человеческой природы – т.е. нельзя их нарушать, как нельзя пить кипяток, быть на морозе долгое время, иначе человек может пострадать). Нарушение этого закона есть уничтожение себя самого.
Западное – они совсем по-другому поняли этот закон. Они посчитали, что это внешний закон, который мы имеем в человеческом обществе, который устанавливают люди, что это законы, которые меняются. (Причем многие законы на меня никак не влияют, это смотря какой закон приняли в Думе. Я - каким был таким и остался, а если, например, приняли закон, который у меня в квартире отключает газ, то это уже на меня влияет).
И вот на востоке (в православии) приняли понимание закона, который разумеет понимание моего природного существования, бытия. Т.е.Бог есть и называется природой всего сущего, как сказал св.Григорий Палама (м.в данном контексте сказать и законом), и все, что существует – то существует лишь постольку, поскольку лишь причастно Богу. Т.е. которое следует этому закону существования – дышит воздухом, а не водой, питается нормальной пищей, а не камнями с песком.
И все западное богословие носит правовой, юридический характер – т.е.рассматривает и Бога как Того, Кто совне устанавливает нам какие-то законы. Т.е., например, дает заповедь «не воровать» - это совне он установил, так же, как и закон государственный.
Православие же говорит – это совсем не «так же», это совсем разные вещи. Государственный закон я могу нарушить и остаться безнаказанным, и меня не найдут. Закон же Божий – это закон, который внутри нас, его невозможно нарушить безнаказанно, потому что мы нарушаем закономерность, нормальность своего существования. Отсюда в католицизме – совершенно дикая идея удовлетворения Божественному правосудию, как это имеет место в государстве. Ты украл – тебя поймали, изволь воздать, заплатить. Ты налоги не платил – легко можешь отдать, и свободен.
Совсем другое дело в православии. Когда ты украл – ты нарушил не внешний Божий закон по отношению к тебе, которому ты можешь заплатить и нисколько не пострадать. Нет. Каждым нарушением Божественного закона ты караешь самого себя, собственный закон бытия, своей природы. Твоя природа – это есть Божий закон. И когда ты его нарушаешь – ты себя ранишь, калечишь, себе приносишь травму.
Итак, православное понимание – что Бог внутри нас, наша природа – это природа Бога, мы входим в эту природу, которая устроена закономерно. Бог – это не хаос какой-то. Поэтому, нарушая те нормы бытия, мы нарушаем свою структуру, нормы своего бытия, вредим себе. Грех – есть рана, наносимая себе, а не нарушение какого-то внутреннего закона, за который я д.буду принести удовлетворение правосудию Божию.
Итак, Бог есть наша природа. (Я говорю о тех аспектах понимания Бога, которые нам нужны. А то некоторые м.подумать, что Бог есть только наша природа, и получится абсурд. Речь идет, естественно, не об этом).
Из этого вот что следует.
Я в прошлый раз зачитывал несколько важных мыслей из отцов, которые показывают, что те действия Божии, которые описаны в Св.Писании и у отцов, которые, как кажется, дают о Боге представление, как о каком-то человеч.существе – оказывается, это все оч.условные слова, и они даны ради людей более грубых, мало понимающих (как пишут Ин.Златоуст или Ин.Кассиан Римлянин – ибо один лишь Бог творит все благое, Он изливает блага на достойных и недостойных. И в Евангелии – что Бог дождит на праведных и неправедных).
Или еще интересные мысли из Кассиана Римлянина (Римлянина – кстати, западного отца, православного, т.к.все были православные, не только восточные, но и западные. А затем католич.церковь упразднила это православное Предание):
Итак, Кассиан Римлянин что пишет:
Некоторые, усиливаясь изменить эту пагубную болезнь души (он пишет о гневе), покушаются умалить ее непотребность при помощи непотребнейшего толкования Писания, говоря: не беда, что гневаемся на братьев погрешающих, так как и Сам Бог воспламеняется гневом и яростью против тех, которые или не хотят знать Его, или зная, не чтут, как должно. Как например: и разгневася яростию Господь на люди Своя (Пс.) Или в др.месте: Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене (Пс.) И не разумеют они, что вместе с тем, как через это люди дают свободу действовать сей страсти на пагубу себе. Еще и Богу, беспредельному источнику всякой чистоты, нечестиво приписывают нечистую плотскую страсть гнева.
Видите, как резко пишет, обличает. Или вот еще он же пишет:
Если эти и др.места Писания понимать буквально, в грубом чувственном значении, то выйдет, что Бог спит и пробуждается, сидит и ходит, обращается к кому и отвращается, приближается и удаляется. И члены телесные имеет – главу, очи, рот, руки, ноги и подобное. Как этого всего бескрайнего святотатства нельзя буквально разуметь о Том, Кто по свидетельству Писания же невидим, неописуем, вездесущ. Так без богохульства нельзя приписывать Ему и возмущение гневом, и яростию. Под названием телесных членов и движений обозначаются Божественные свойства и промыслительные о нас действия, которые мы удобнее можем понять под сими уподобительными названиями. Очи означают Божие всеведение, руки и ноги Его – творчество и промышление. Мышцы – силу и вседержительстве, и прочее. Так и о гневе или ярости Божией когда читаем, должны разуметь не человекообразность, но достойно Бога, чуждого всякого возмущения. Именно под этим должны понимать, что Он – Судия и праведный Воздаятель за все, не право делаемое в мире сем, и, устрашаясь при чтении такого рода изречений, праведного наказания Божия, всячески остерегаясь делать что-либо противное воле Его.
Итак, мысль основная в писаниях отцев об этом – это мысль воспитательная. Чтобы удержать людей грубых, примитивных, которые понимают это Св.Писание прямо, как есть. Их хотя бы удержать – от чего? – От вреда себе, ведь нарушение заповеди – это вред себе. Не Бога мы прогневляем грехами своими, а себе вредим, и «соединяемся с демонами-мучителями».
Поэтому Исаак Сирин и писал: Бог ничего не делает ради возмездия, но взирает на пользу, которая д.произойти от Его действий.
И таких высказываний множество. Св.отцы понимают это совершенно однозначно. Поэтому оч.важно не перепутать слова с той реальностью, которая стоит за словами. А если перепутаем – впадем в язычество, в дикое представление о Боге, перепутаем все религии.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter