Каждение или воскурение фимиама принадлежит к числу тех обрядов христианской церкви, которые заимствованы ею от церкви ветхозаветной. Довольно ясное указание на это имеем в словах Климента Александрийского: „будем возносить к престолу Божию ароматическое благовоние, составленное согласно с предписаниями закона“ (Stromatum 7, 6: Migne graec. IX, 443). Освященное практикою ветхозаветной церкви, воскурение фимиама существовало, — если судить по 4-ому апостольскому правилу, — уже при Апостолах и даже, может быть, входило в состав богослужения (Апокал. 8, 3). Что касается двух следующих за апостольским веком столетий, то свидетельства о богослужебном употреблении за это время фимиама довольно скудны. Кроме Климента Александрийского, о нём говорят Тертуллиан в сочинении об „Идолослужении“ (гл. 11) и акты св. Бонифация († 290 г.). По словам того и другого памятника, фимиам употреблялся при погребении; в частности, второй памятник отмечает, что погребение св. Бонифация сопровождалось пением молитв, преднесением свеч и воскурением фимиама (Ruinart, Acta Sanct. 1, 332). Другие писатели данного времени — апологеты как будто даже отрицают употребление фимиама за христианским богослужением. Таковы, напр., замечания Афинагора, что „Создатель не нуждается ни в крови, ни в курении, ни в благовонном запахе и цветов“ (Legat. 13), Тертуллиана — „мы не приносим курения“ (Apologet., 42), Арнобия, и др. Но думают, что эти и подобные им, заявления имеют тот смысл, что курение не составляет в христианстве такой необходимой для Бога жертвы, как в язычестве. В противном случае трудно понять показания Тертуллиана. Из памятников III в., говорящих о каждении, известно ещё усвояемое Ипполиту Римскому сочинение „О кончине мира,“ но оно считается подложным. Начиная с IV в., количество свидетельств о богослужебном употреблении фимиама становится гораздо значительнее. Напр., в письме еп. Кордубского Осии к Константину Великому встречается следующее замечание: „как нам не позволено владычествовать на земле, так ты не имеешь власти священников воскурять фимиам“. От того же IV в. имеется указание на каждение во время утреннего богослужения в „Путешествии“ Сильвии Аквитанки. После трех псалмов и стольких же молитв, составляющих начало воскресной утрени иерусалимской церкви, „вносятся, — говорит она, — внутрь пещеры воскресения кадильницы, и вся базилика воскресения наполняется благоуханием“ († проф. Η. Ф. Красносельцев, Богослужение иерусалимской церкви в конце IV в., Казань 1888, стр. 18). О каждении (алтаря) говорит также и автор известного под именем Дионисия Ареопагита сочинения „О церковной иерархии“ (3, 3). В V ст. на Халкидонам соборе (451 г.) было поставлено в упрек Диоскору Александрийскому, что он не воскурил фимиама при погребении одного благочестивого христианина, а в житии Саввы Освященнаго рассказывается, что, услышав однажды ночью пение псалмов в соседней келии и подумав, что началась утреня, он взял кадило и направился в эту келию. (Cotelerius, Моnumenta ecclesiae graecae IV, 287). В IV в. Константинопольский патриарх Иоанн Постник († 595 г.) уже предлагает таинственное объяснение каждения (Н. Ф. Красносельцев, Сведения о некоторых литургических рукописях, стр. 309), а ему следует патриарх Герман (ibid., стр. 350). В литургических памятниках позднейшего времени — уставах встречается описание времени и способа каждения на различных службах, чаще всего — на утрени. Так, по уставу Афанасия Афонского в начале пасхальной утрени священник кадит прежде всего алтарь и, вышедши из него, проходит северною стороной храма чрез придел 40 святых: дойдя до царских дверей (из церкви в притвор), он кадит находящуюся в притворе братию и отсюда возвращается в алтарь южною стороной чрез правый придел (проф. A. А. Дмитриевский, Описание литургических рукописей I, стр. 246; ср. стр. 225). Каждением начинается пасхальная утреня и по словам синайского Канонара (ibid., стр. 173). Указанный порядок каждения практиковался и на обычной утрени от Пасхи до Воздвижения, а с этого праздника вплоть до великого поста несколько изменялся. Особенность заключалась в том, что священник не входил для каждения в притвор, так как братия собиралась в самой церкви, а только обходил храм (Студийский устав в редакции патриарха Алексея XI в. по рукописи Московской Синодальной библиотеки № 330 XII в.: † проф. И. Д. Мансветов, Церковный Устав, стр. 163). Самый способ каждения состоял в том, что священник делал кадилом знак креста. По указанию уставов иерусалимской редакции, каждение совершалось в самом начале всенощного бдения пред возгласом: „Господи благослови“, при пении „Господи воззвах“, при пении непорочных, на стихословии 9-ой песни; по некоторым спискам (Синодальн. библ. № 456) на шестопсалмии, а по Уставу императрицы Ирины — в то время, когда поют заупокойное трисвятое о царях, — в начале утрени пред 19 и 20 псалмами (Мансветов, ibid., стр. 198 сл. 208—209). Кроме утрени, каждение полагается далее на литургии, в самом начале её по окончании проскомидии, при том то всего храма, начиная с алтаря (литургия Иоанна Златоуста и ап. Петра по рук. XII в.: Brightmann Liturgies Eastern and Western I, стр. 542—543; XIV в.: Илитарий Есфигменской библ. 1306 г. см. A. А. Дмитриевский, Описание литургических рукоп. II, стр. 265. Устав патриарха Филофея см. Η. Ф. Красносельцев, Сведения о некоторых литур. рукоп., стр. 178), то одного этого последнего (Илитарий Патмосской библ. XIII в. 719: A. А. Дмитриевский, ibid., стр. 173); во время чтения Апостола пред Евангелием (Илитарий Патмосской библ. XIII в. № 719: А. А. Дмитриевский, ibid., стр. 173. Устав Филофея: Η. Ф. Красносельцев ibid., стр. 182) и, наконец, при пении херувимской песни (Красносельцев ibid., стр. 184).
Что касается русской церкви, то каждение совершалось в ней на тех же, что и в греческой, вседневных службах. Но в порядке его произошла перемена, внесенная Уставом 1682 г. До этого времени по Уставу 1641 г. каждение совершалось следующим образом. Сначала священник кадит алтарь и, — выйдя из него северными дверями, — царские двери, затем иконы на южной стороне, игумена и правый лик, потом, возвратившись к святым дверям, кадит иконы, находящиеся на северной стороне, левый лик и стоящих здесь должностных лиц. В след за этим следует каждение притвора, после чего священник входит в церковь, делает кадилом знак креста пред великими дверьми церковными, кадит игумена, царские врата, икону храмового святого и входит в алтарь северными дверями. В Уставе 1682 г. статья о каждении получила такой вид. Выйдя из алтаря, священник кадит иконы с правой и левой стороны царских дверей, игумена, оба лика и всю братию, стоящую в церкви: затем входит в притвор и, возвратившись отсюда, кадит царские врата и икону Спасителя на правой стороне и Богоматери на левой.
По действующему в настоящее время на Руси Уставу различаются каждения всего храма, одного алтаря, престола и притвора (Типикон гл. 2, 9, 15, 22). Как литургическое действие, оно входит в состав крещения, малого и великого водоосвящения, елеосвящения и отпевания умершего.
* Александр Васильевич Петровский,
магистр богословия, священник
Успенской Спасо-Сенновской церкви в Санкт-Петербурге.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 7, стлб. 669. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1906 г. Орфография современная.
Смотрите также: А. В. Петровский. Кадило.