Молитва об усопших
...Не напрасно мы совершаем при Божественных таинствах поминовение об умерших и ходатайствуем за них, умоляя предлежащего Агнца, вземшего грехи мира, но для того, чтобы им было от того некоторое утешение... (свт. Иоанн Златоуст, 53, 430).
***
...Как мы молимся за живых, которые нисколько не отличаются от мертвых, так можно молиться и за умерших (свт. Иоанн Златоуст, 54, 248).
***
Не напрасно узаконили апостолы творить память об умерших при совершении Страшных Таинств. Они знали, что умершим будет великая выгода, что они получат от этого много пользы. Когда весь народ стоит, простирая руки, и сонм священников с ними; когда предлежит Страшная Жертва — как мы можем не умилостивить Бога, молясь за тех людей? (свт. Иоанн Златоуст, 55, 770).
***
Не будем прилагать забот о памятниках, о гробницах — вот превосходнейшая гробница... объяви <умершего> имя, всем прикажи совершать за него молитвы и прошения; это умилостивит Бога (свт. Иоанн Златоуст, 55, 876).
***
Читать разрешительную молитву над отпеваемым <покойником> должен бы тот, кто исповедовал его перед смертью и причащал. По послушания ради может сие исполнить и всякий из отпевающих... (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 83, 223).
***
Как о живых молимся мы, не различая, идет ли кто путем праведным или другим, так молимся и об умерших, не доискиваясь, причислены ли они к праведным или к грешным (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 84, 25).
***
Некий отшельник увидел демона, побуждающего другого демона пойти и разбудить спящего монаха. И слышит такой ответ: «Не могу этого сделать, ибо я его пробуждал, а он, проснувшись, опалил меня своей молитвой и пением псалмов» (98, 288).
***
Когда авва Иоанн возвращался с жатвы, то сначала шел к старцам для молитвы и назидания, потом упражнялся в псалмопении, а после этого переходил уже к молитве. Такую постепенность в занятиях находил он нужной для приведения ума в то состояние, в котором он находился до выхода из кельи (106, 288).
***
Поведал нам некий ученик об авве своем: «Однажды мы совершали правило; я читал псалмы и от забвения пропустил одно слово, не обратив на это внимания. Когда мы окончили службу, старец сказал: «Я, совершая мое служение, представляю себе, что предо мною горит огонь, почему ум мой не может уклониться ни направо, ни налево; где же был твой ум, когда ты читал псалмы и пропустил слово псалма?.. Разве ты не знаешь, что, молясь, предстоишь ты пред Богом и говоришь Богу?» (106, 435—436).
***
Один раз преподобный Онуфрий, готовясь к мученическому подвигу, сподобился Божественного видения. Он почувствовал в сердце своем действие духовной теплоты и прославил Бога. Но в следующую ночь теплота оставила его и объял страх и трепет. Тогда он сказал своему старцу Григорию: «Отче, в сердце моем угас Божественный огонь! За что я, окаянный, лишился этого утешения?» Отвечал ему старец: «Ты возгордился, и от этого скрылась от тебя Благодать Божия». «Увы мне, окаянному, — воскликнул Онуфрий, — какого я лишился драгоценного дара! Что теперь скажут святые отцы и братия Афонские, — вместо того чтобы порадоваться им о моем спасении, услышат они о вторичном моем отречении от Христа!» Он упал к ногам старца и долго плакал, горько, неутешно. И до тех пор молился, пока не почувствовал в своем сердце обычную теплоту. И тогда смиренно сказал своему старцу: «Отче, благословен Бог, мне теперь опять хорошо!» (95, 19-20).
***
Духовный и добродетельный старец Феодул пожелал однажды увидеться с преподобным Нифонтом ради душевной пользы. Дорогой, при одной стремнине, он поскользнулся и так ударил ногу о камень, что от множества истекшей крови и от боли пришел в крайнее изнеможение и ожидал смерти. Наконец, восстенал он пред Господом и сказал: «Господи Иисусе, Сыне Божий! Если преподобный Нифонт действительно имеет дерзновение пред Тобою и благодать, избавь меня ради его молитв от неминуемой смерти и страданий». Едва старец произнес это, течение крови остановилось, болезнь совершенно утихла, и старец, славя Бога и Его угодника, выздоровел (95, 525).
***
Однажды святой Савва, архиепископ Сербский, напек свежих хлебов и, навьючив ими монастырских лошаков, ночью отправился в путь, чтобы вовремя поспеть к трапезе отшельников и насытить их теплыми хлебами, а от них воспринять теплые молитвы. Но по дороге напали па него разбойники и, отняв у него все, спросили, кто он и из какой обители? Святой Савва отвечал, что он везет хлеб пустынникам, Христа ради постящимся. Говоря это, святой с полной верой вознес из глубины сердца теплую молитву ко Господу и ко святым мужам, к которым вез хлеб, и получил свободу.
Разбойники умилились, ибо Господь коснулся их сердец, и отпустили святого Савву со всеми его запасами. Ревностный инок успел вовремя привезти хлебы отшельникам и поведал им, как он был избавлен от рук вражиих (95, 71-72).
***
Родители одного молодого человека, попавшего в плен, не дождавшись его возвращения и отчаявшись, стали усердно молиться о нем, как об усопшем. Они особенно молились три раза в году: на Пасху, Пятидесятницу и в Рождество Христово.
Спустя четыре года их сын вернулся домой. Обрадованные родители сказали ему: «А ведь мы считали тебя уже умершим и три раза в году особенно усердно молились о тебе». «В какие же дни вы так молились?» — спросил сын. «На Пасху, Пятидесятницу и Рождество Христово», — отвечали родители. «Так знайте же, — сказал сын, — что именно в эти три дня года приходил ко мне некто в белых ризах, сиявших, как солнце, снимал с меня узы, выводил из темницы, и я был свободен целый день, никем не видимый, утром же на другой день я опять оказывался в узах и в темнице» (112, 160).
***
Святой мученик Миракс, родом из Египта, был сыном христианских родителей, которые воспитали его в вере и благочестии. Но враг рода человеческого смутил его. Он явился однажды к агарянскому князю Амире, публично отрекся от Христа, попрал Крест и сделался магометанином. Увещания родителей ни к чему не привели, но они не отчаивались в его обращении и день и ночь молились о спасении погибшего. Что же? Молитвы их не остались тщетны. Благодать Божия коснулась сердца грешника. Миракс пришел к родителям и сказал: «Помрачился я умом и согрешил тяжко, но, по крайней мере, хотя бы сейчас хочу раскаяться и опять стать христианином». «Чадо, — отвечали обрадованные отец и мать, — день и ночь мы молились о тебе, и вот услышал нас Господь... Но что делать теперь? Ты знаешь, насколько жесток агарянский князь и как жестоко поступит с нами, когда узнает, что это мы содействовали твоему обращению. Поэтому пойди к князю и сам заяви о своем обращении. Мы же снова будем молиться, чтобы Господь все устроил по милости Своей и споспешествовал тебе во благое». Миракс, не задумываясь, пошел к князю, проклял агаряне кую веру и исповедал Христа Богом. Преданный на мучения, он мужественно перенес их и, приняв смерть через усекновение главы, получил мученический венец (112, 266—267).
***
Один брат пришел к прозорливому старцу и попросил его: «Помолись обо мне, отче, ибо я немощный». Старец в ответ сказал брату то, что некогда изрек один из святых: «Наливающий на руку свою елей, чтобы помазать слабого, сам прежде принимает тук от елея. Так и молящийся за брата, прежде нежели принесет ему пользу, сам получает пользу, по изволению своей любви. Будем же молиться, брат мой, друг за друга, чтобы мы исцелились, ибо Апостол убеждает: молитеся друг за друга, яко да исцелеете (Иак. 5, 16)» (98, 287).
***
Как-то один пресвитер... имевший дар прозорливости, идя в церковь для совершения божественной службы, увидел вне кельи, в которой жил некий брат, множество демонов, принявших вид женщин, и другие соблазнительные образы. Они говорили непотребности, насмехались, ликовали. Старец вздохнул и подумал: «Этот брат предался лености, и потому лукавые духи окружили его и насмехаются над ним».
Совершив Божественную литургию, на обратном пути он зашел к брату в келью и говорит ему: «Брат! У меня скорбь, но я верую Богу моему, что Он избавит меня от скорби, если ты сотворишь молитву о мне». От этих слов он пришел в умиление и сказал старцу: «Отче, я недостоин молиться о тебе». Но старец начал упрашивать его, говоря: «Не уйду от тебя, доколе ты не дашь мне слово творить по одной молитве за меня каждую ночь». Брат обещал исполнить его просьбу. Так поступил старец, желая ввести его в начало благоугодного жительства и преподать ему совершение молитв при наступлении каждой ночи.
В первую же ночь брат встал, чтобы сотворить молитву о старце. По окончании се он умилился и сказал сам себе: «О, окаянная душа! О старце ты совершила молитву, а о себе почему не молишь Бога?» И немедленно сотворил и за себя одну молитву. Таким образом он провел всю неделю, творя одну молитву за себя, а другую за старца. В воскресный день старец, идя опять в церковь, увидел демонов, стоящих вне кельи брата, но уже грустными. Старец понял, что молитва брата привела в скорбь бесов; он вошел к брату и упросил его присовокупить к первой молитве за него и вторую. Брат сотворил две молитвы о старце и опять, смирившись, сказал сам себе: «О, окаянная душа! Приложи и за себя вторую молитву». Так провел он всю неделю, совершая каждую ночь по четыре молитвы. Вскоре опять пришел старец и увидел бесов молчащими и унылыми. Возблагодарив Бога, он вошел к брату и сказал ему, чтоб тот еще прибавил за него еще одну молитву. И совершал брат каждую ночь уже по шесть молитв. Вновь пришел старец к брату и, увидев бесов разгневанными, прославил Бога, вошел к брату и научил его не лениться, но непрестанно молиться Богу. После этого возвратился к себе, а демоны, видя, что брат непрестанно молится и подвизается, отступили от него, будучи прогнаны Божией благодатью (106, 428—429).
***
В 1900 году в больнице Троице-Сергиевой Лавры отошел ко Господу старец 90 лет, схимонах Исаакий. Перед своей кончиной он подвергся явному бесовскому нападению за свои великие подвиги в совершении умной Иисусовой молитвы, которую он, будучи совершенно слепым, непрерывно творил.
Незадолго да своей кончины о. Исаакий пожаловался своему духовному отцу, иеромонаху Нифонту, на то, что бесы появляются пред ним в страшном обличье, угрожающе кричат на пего и требуют, чтобы он перестал совершать Иисусову молитву, грозя уничтожить его. Духовно опытный иеромонах Нифонт ободрял старца, уверяя, что угрозы бесов бессильны, и в подкрепление его души часто приобщал его Святых Христовых Тайн. Бесы продолжали бушевать и являлись о. Исаакию целыми полками, крича: «Злой старик! Напрасно ты молишься Иисусу — Его нет. Мы одни во всем мире царствуем. Бога нет, покорись нам, и ты будешь покоен и будешь пользоваться от нас великою честию. Если ты не покоришься нам, то все равно погибнешь».
Слепой смиренный старец продолжал с кротостью слезно призывать Бога, как учил его отец Нифонт, словами: «Господи, ради страданий Твоих, помилуй мя; ради Воскресения Твоего, воскреси падшую душу мою. Благодатию Духа Святаго просвети ум мой к исполнению животворящих Твоих заповедей».
За три дня до своей кончины старец Исаакий, по милости Божией, получил полный душевный покой. Перед самой кончиной он сподобился утешительного видения, ободряющего надеждой на Божие помилование, и почил, как истинный праведник (114, 61—62).
***
Однажды пришли несколько братьев к старцу для духовной беседы. Сотворив молитву и поприветствовав друг друга, сели. После беседы, намереваясь удалиться, братья попросили опять сотворить молитву. Тогда старец сказал им, что один брат, пока шла беседа, сотворил 33 молитвы и этим показал братьям, что надо молиться постоянно. Сказав сие и помолившись, старец отпустил их... (98, 288).
***
Авва одной Палестинской обители, придя к блаженному Епифанию, доложил ему, что его иноки не оставляют своего правила, но прилежно молятся в третий, шестой и девятый час. В обличение им блаженный Епифаний сказал: «Видно, что другие часы дня вы проводите в праздности, без молитвы, а истинному монаху непрестанно должно совершать в сердце своем молитву и псалмопение» (97, 69—70).
***
Некогда авва Макарий в продолжение целых четырех месяцев каждодневно посещал одного брата и всегда заставал его на молитве. Старец удивился сему и сказал: «Вот земной ангел!» (97, 175).
***
Однажды пришел в Пелузию новый правитель и хотел потребовать с монахов такой же дани, как и с мирян.
Братия собрались к авве Аммонафе для решения этого вопроса. Авва говорит им: «Сохраняйте безмолвие в своих кельях и поститесь две седмицы, и по благодати Христа все устроится». Братия разошлись по своим кельям. Старец же в течение двух недель сохранял безмолвие и никуда не выходил из своей кельи. Ничего не понимая, братия стали сетовать на него, говоря: «Старец забыл о нашем деле». В 15-й день они, как и договорились, собрались все вместе. Старец вышел к ним с грамотой за царской печатью. Видя сие, братия изумились и спросили: «Когда ты принес ее, авва?» Старец отвечал: «Поверьте мне, братия, что в эту ночь ходил я к царю, и он написал мне сию грамоту, потом ходил в Александрию к правителю и записал ее у него». Выслушав это, братия обьяты были страхом и с благоговением поклонились ему. Так дело их было устроено, и правитель более не тревожил их (97, 49—50).
***
В киновии рассказывали об авве Нонне. Однажды ночью, прежде чем ударили в било, старец тихо воскликнул: «Господи помилуй». Над его головой в это время сияла лучезарная звезда. Как-то раз, также до удара в било, вышел из кельи некий брат и видит: пред храмом стоит старец с воздетыми к небу руками и молится, а руки его сияют, как горящие лампады (102, 95—96).
***
Однажды принесли для братии рыбы. Повар испек ее и отдал келарю. Келарь куда-то вышел, оставив рыбу в келарне на полу, и поручил стеречь ее малолетнему отроку, прислуживавшему авве Геласию. Отрок не смог удержаться и с жадностью начал есть рыбу. Когда келарь вернулся, то увидел, что отрок ест рыбу, рассердился на него и толкнул. Случилось так, что удар пришелся в место, близкое к сердцу; отрок стал задыхаться и умер. Келарь, объятый страхом, положил отрока на свою постель и покрыл, а сам пошел к авве Геласию, пал к ногам его и возвестил о случившемся. Старец повелел никому не говорить, а вечером принести отрока в церковь и положить перед жертвенником. Когда это было исполнено, старец вошел и встал на молитву. Вскоре братия собрались для нощного богослужения; к ним вышел старец, за которым шел и отрок. Об этом никто не знал до самой кончины старца (106, 87).
***
Авва Милисий, проходя через площадь, увидел одного монаха, которого осуждали как убийцу. Старец, провидя, что это клевета на брата, попросил показать ему убитого. Авва приблизился к мертвецу и повелел всем усердно молиться. Когда же он сам простер руки к небу, мертвый встал, и авва спросил его: «Кто тебя убил?» Тот указал, кто из-за денег убил его и бросил в монастырь аввы, а также воскликнул: «Прошу вас, возьмите у него эти деньги и отдайте их моим детям». Тогда авва сказал ему: «Пойди и спи, доколе приидет Господь и возбудит тебя» (97, 168).
***
Однажды авва Макарий увидел на поле вдову, собиравшую колосья. Она непрестанно плакала. Старец, подозвав владельца поля, спросил его, почему эта вдова так горько плачет. Тот рассказал, что ее муж взял у одного человека поклажу и вскоре умер, не успев сказать жене, где он положил ее. И теперь хозяин поклажи хочет взять в рабство ее и детей. Узнав это, старец повелел показать место, где похоронили ее мужа.
Пришедши туда, авва Макарий помолился вместе с братией и воззвал к мертвецу, назвав его по имени: «Скажи, где положил ты чужую поклажу?» Мертвый ответил: «Она спрятана в моем доме, в ногах постели». Тогда старец говорит ему: «Спи опять до дня Воскресения!» Видя это, братия от страха пали к ногам старца, а он сказал им: «Не ради меня сие, ибо я ничто. Бог сделал это дело для вдовицы и сирот ее, а главное в том, что Бог хочет, чтоб душа не грешила, и о чем ни попросит, — получит». Вдова, взяв поклажу, отдала ее хозяину и этим освободила себя и детей от рабства (97, 143—144).
***
Поведал некий старец, что как-то авва Даниил пришел в селение для продажи рукоделия. Молодой человек, житель того селения, упросил его войти в дом свой и сотворить молитву о жене его, которая была бесплодна. Старец вошел в дом и помолился. По благоволению Божию жена зачала ребенка. Узнав об этом, некоторые, чуждые страха Божия, начали злоречить, говоря, что жена молодого человека зачала от аввы Даниила. Дошли эти толки и до старца. Он послал сказать молодому человеку: «Когда жена твоя родит, извести меня». Он так и поступил, и тогда авва попросил, чтобы позвали его на крестины. Когда наступил день крещения и все друзья и родственники сидели за столом, старец взял дитя на руки и пред всеми спросил его: «Кто твой отец?» Дитяти было двенадцать дней, и оно, протянув руку и показав пальцем на молодого человека, сказало: «Вот мой отец». Все, видевшие это, прославили Бога, а старец встал из-за стола и удалился в скит (106, 91).
***
В царствование благоверного императора Маврикия, когда сарацинский предводитель Иамес производил грабежи, авва Николай проходил вблизи Аннона и Эдона. Увидал трех сарацин и при них пленного юношу замечательной красоты лет двенадцати, которого сарацины намеревались отдать своим жрецам для жертвоприношения. Авва долго упрашивал их отдать ему юношу, предлагая себя вместо него, но сарацины не соглашались. Тогда авва Николай, повергшись пред Богом, произнес: «Спасителю наш, Господи Боже, спаси раба Твоего!» И вдруг сарацины, объятые гневом, обнажили мечи и изрубили друг друга. Авва, возблагодарив Бога, забрал юношу к себе в пещеру. Юноша не захотел уходить от аввы. Он отрекся от мира и, прожив иноком семь лет, мирно отошел ко Господу (102, 144—145).
***
В окрестностях Фиваиды, в пределах Гермополя, расположено было около десяти языческих поселений, где очень сильно процветало суеверие. Устроив однажды шествие с огромным истуканом, жрецы и народ обходили селения с неистовством и плясками, испрашивая у своих богов дождя. Случилось проходить около тех мест и блаженному Аполлонию. Сжалившись над народом, авва склонил колена и призвал Господа и Спасителя нашего. И все, кто только участвовал в бесовском бесчинстве, внезапно остановились и не могли двинуться с места. Долго стояли в таком положении язычники. Прохожие люди недоумевали, что же случилось, и стали выяснять причину необычайного явления. И тогда жрецы сказали им, что вблизи пустыни живет христианин по имени Аполлоний, и что это его дело, и если он не смилуется, не избежать им беды.
Отправились послы к человеку Божию с обещанием отказаться от своего заблуждения и, если Аполлоний разрушит их узы, поклоняться и служить его Богу. Авва немедленно пришел, совершил молитву и освободил их. Люди бросились к нему, благодаря и прославляя истинного Бога. Предав истукана огню, народ последовал за старцем. Вступив в лоно Церкви, многие из них избрали иноческую жизнь и остались с блаженным Аполлонием (99, 43).
***
Однажды пошли мы к некоему старцу высокой жизни. Когда мы были еще далеко, солнце начало заходить. Авва Виссарион, шедший с нами, помолившись в себе, сказал вслух: «Господи, молю Тебя, да станет солнце, пока я приду к рабу Твоему». Солнце остановилось и пребывало неподвижным, доколе мы не достигли кельи старца, к которому шли с целью получения душевной пользы (106, 79).
***
Авве Виссариону нужно было переправиться через реку. Сотворив молитву, он пошел по реке, как по суху, и вышел на другой берег. В удивлении я поклонился ему и спросил: «Что чувствовали ноги твои, когда ты шел по воде?» Старец отвечал: «Пяты ног чувствовали воду, а прочее было сухо». Таким образом не раз переправлялся он через великую реку Нил (106, 79).
***
Как-то вошел я к авве Виссариону в келью и застал его стоящим на молитве. Руки его были простерты к небу, и он оставался в этом подвиге четырнадцать дней. После этого, призвав меня, он сказал: «Следуй за мной», — и мы вышли и пошли в пустыню. Почувствовав жажду, я сказал ему: «Авва, я хочу пить!» Старец, взяв мою милоть, отошел на вержение камня и, сотворив молитву, принес мне милоть, полную воды (97, 51).
***
Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал следующее: «Однажды мы шли по морскому берегу. Я почувствовал большую жажду и сказал авве Виссариону: «Отец, меня томит жажда». Старец, помолившись, сказал мне: «Напейся из моря». Морская вода сделалась пресной, и я утолил жажду. Затем я налил воды в сосуд, желая взять с собой воду, если снова начну чувствовать жажду. Старец, увидев это, сказал: «Для чего ты сделал это?», а я ответил: «Прости меня, отче, я это сделал из опасения, что мне опять захочется пить». Тогда старец сказал: «Как здесь — Бог, так и везде — Бог» (106, 78—79).
***
Один из отцов поведал об авве Ксое Фивейском следующее. Ходил авва однажды на Синайскую гору. Возвращаясь оттуда, встретился с братом, который, вздыхая, сказал ему: «Авва! мы страждем от бездождия». Старец отвечал: «Почему вы не молитесь и не просите Бога?» Брат сказал: «И молимся, и просим, но дождя нет». «Видно, вы молитесь не усердно, — отвечал на это старец, — хочешь ли увериться, что это так?» С этими словами он простер руки к небу, начал молиться, и сразу же пошел дождь. Брат, увидав это, пришел в величайшее удивление, пал на лицо свое пред старцем. Старец же поспешно удалился. О случившемся брат рассказал всем, и все прославили Бога (106, 308).
***
Случилось бездождие великое, и молился епископ, чтобы послал Бог дождь. И пришел к нему голос: «Пойди с утра к таким-то воротам и, кого увидишь входящим первым, останови его. Он помолится, и будет дождь». Так епископ и сделал: вышел с клиром своим и сел у ворот. И вот идет некоторый старец, эфиоплянин, неся связку дров, чтобы продать в городе. Встав, епископ остановил его и стал просить: «Помолись, авва, чтобы пошел дождь». Старец же не хотел, но, будучи понуждаем, помолился, и пошел сильный дождь. Тогда епископ обратился к старцу со словами: «Окажи любовь, авва, и доставь нам пользу, скажи нам о жизни твоей, чтобы и мы были ревностны». И сказал старец: «Прости меня, господин. Когда я нарублю эту небольшую связку дров, вхожу в селение и продаю ее, и более двух хлебцев не оставляю себе, остальное же раздаю бедным, и сплю при церкви, и опять выхожу за город и делаю то же. Если же бывает зима, день или два остаюсь голоден, пока не настанет опять хорошая погода, чтобы можно было мне идти опять нарубить дров». Получив великую пользу от делания старца, епископ прославил Бога (98, 462—463).
***
В местности близ Иордана жил отшельник по имени Феодор. Ему необходимо было отправиться в Константинополь, и он сел на корабль. Плавание по морю замедлилось, и пресной воды не хватало. Матросы и пассажиры пришли в большое уныние и отчаяние. Тогда отшельник встал, простер руки к небу — к Богу, избавляющему от смерти души наши. Сотворив молитву и осенив море крестным знамением, он сказал матросам: «Благословен Господь! Почерпните воды сколько нужно». Они наполнили все сосуды пресной водой из моря (102, 159).
***
Отшельник авва Григорий рассказывал: «Как то уезжая из Византии, я сел на корабль. Вместе со мной отправился на богомолье в (Святой град один писарь с женою. Хозяин корабля был человек богобоязненный и постник. Во время плавания слуги писаря, не жалея, тратили воду. Среди моря воды не хватило, и для нас настала большая беда. Все плывшие на корабле изнемогали от жажды. Надежда на спасение исчезла, тогда писарь разгневался и хотел умертвить хозяина корабля. Я начал его уговаривать: «Будем лучше молиться Господу Иисусу Христу, истинному Богу нашему, творящему великие и дивные чудеса. Ты посмотри, и сам хозяин корабля уж три дня постится и молится». Тогда писарь пришел в себя и успокоился. На четвертый день хозяин вдруг закричал громким голосом: «Слава Тебе, Христе Боже наш!» — так что мы вздрогнули от его крика. «Растяните кожи», — сказал он. Лишь только разложили кожи, внезапно появилось облако над кораблем, и пошел проливной дождь, пока не удовлетворена была потребность в воде. Но вот что было удивительно: корабль несся по ветру, облако шло за ним, и дождь падал только на корабль» (102, 159—100).
***
Говорил авва Софроний: «Я молил Бога, чтобы демоны не приближались к моей пещере. И я видел, что они на три стадии подходили к пещере, но совсем приблизиться не могли» (102, 147).
***
В Кириллову обитель принесли тяжело больного человека, который просил, чтоб его постригли перед смертью. Преподобный облек его в иноческий образ с именем Далмат. Через несколько дней стал он умирать и просил причастить его Святых Тайн. Но священник замедлил с совершением Литургии, и, когда принес Святые Дары в келью, болящий уже скончался. Смущенный иерей поспешил сказать о том преподобному. Святой Кирилл Белоезерский весьма огорчился, скоро затворил оконце своей кельи и встал на молитву. Немного спустя пришел келейник, служивший Далмату, и сообщил блаженному, что Далмат еще жив и просит приобщиться. Немедленно послал святой Кирилл за священником. Хотя тот был уверен, что Далмат уже умер, однако же пошел. Сильно удивился иерей, увидев Далмата, сидящего на постели. Как только он причастился Святых Тайн, стал прощаться со всей братией и тихо отошел ко Господу (115, 306—307).
***
К старцу, иеросхимонаху Иисусу, ночью пришли разбойники с намерением обокрасть его, не зная, что у него нечего было похитить. Притаившись в сокровенном месте кельи, они ждали, пока старец уйдет в церковь к утреннему богослужению. Старец же стоял на обычном своем правиле и прозрел приход их. Тогда он помолился так: «Боже, пошли сон рабам Твоим, утрудившимся в суетном угождении врагу». Молитва была услышана, и незваные посетители спали в келье старца пять дней и пять ночей, пока сам старец, пришедши с братией, не разбудил их словами: «Доколе стережете всуе? Подите в домы свои». Пробудившись, они встали, но идти не могли, потому что немало времени пробыли без пищи. Старец накормил их и отпустил (113, 127).
***
К иеросхимонаху Иисусу забрались в огород воры. Набрав овощей, они хотели уйти, но не могли сойти с места. Так простояли они два дня и две ночи неподвижно под тяжелым бременем, потом начали кричать: «Отче святый, пусти нас». На голос пришли некоторые из братии, но не могли им помочь. Позвали старца, и он сказал им: «Вы, всю жизнь пребывая в праздности, крадете чужие труды, поэтому стойте здесь в праздности все годы вашей жизни». Со слезами умоляли воры отпустить их, обещая впредь не делать ничего подобного. Тогда старец сказал: «Благословен Бог, укрепляющий вас, потрудитесь год в этой обители на братию». После того разрешил их своею молитвою от невидимых уз, и они действительно трудились в скиту год (113, 128).
***
Некогда за грехи восхотел Бог истребить город Устюг. Блаженному Прокопию было об этом открыто, и он, придя в храм, поведал об этом причту и народу. «Покайтесь, братия, в своих грехах, — говорил он, — чтобы получить от Бога милость. Если вы не покаетесь, все погибнете от огня и града!» Люди не поверили блаженному и рассуждали так: «Человек этот юрод и разумно никогда не говорил. Зачем слушать его?» Святой же не переставал увещевать их. На третий день он уже ходил по всему городу и со слезами убеждал всех позаботиться об отвращении гнева Божия. Жители и тут не послушали Прокопия. Тогда он пришел на паперть храма Пресвятой Богородицы и со многими слезами молил Бога о помиловании. Через неделю, в полдень, вдруг внезапно нашло на город необыкновенное облако, и днем сделалось темно, как ночью. Видя это страшное явление, люди, недоумевая, восклицали: «Что же это такое?» И вот беспрестанно стали бороздить небо молнии, раздавались ужасные раскаты грома, колебалась земля, воздух сделался удушлив. Тут только народ вспомнил слова блаженного Прокопия о грозящей городу гибели. Тотчас же все бросились в соборный храм Пресвятой Богородицы и со слезами стали просить Господа о помиловании; вместе с народом молился и блаженный. Молитва была услышана: тучи отошли, во время всеобщей молитвы от иконы Владычицы истекло миро, воздух очистился. Тучи же собрались над лесом, и выпал град, подобно камню, который сокрушил деревья, а молния попалила их. Из людей же никто не пострадал, сохранился и домашний скот (112, 811—812).
***
Однажды, возвращаясь в Глинскую пустынь, о. Архип и о. N. очень задержались. Ночь была темная, а дорога проходила по краю глубокого рва. Кучер предлагал сойти, и о. N. согласился, но о. Архип не хотел, он сказал: «Молись Богу, на Него надейся, нас сохранят Ангелы Его». С этими словами старец Архип склонил голову и стал внутренне молиться. Страшно было ехать в полном мраке при ежеминутной опасности рухнуть в пропасть, о. N. мысленно осуждал о. Архипа, хотел вновь сойти. Прозревая его мысли, старец взял за руку о. N. и сказал: «Сиди, я отвечаю, веруй, Господь не попустит». «Не придется отвечать, когда ринемся головой вниз, не соберешь и костей наших», — помыслил о. N.. но покорился. Вдруг появился какой-то луч, освещающий лошадей и овраг, все остальное оставалось в темноте. О. N. указал о. Архипу на чудесное освещение, тот молча кивнул головой, чтоб не прервать молитвы сердца. Как только миновала опасность, о. Архип открыл глаза, перекрестился и громко прославил Бога. С окончанием молитвы старца луч света исчез, воцарилась непроглядная тьма. Луны не было видно всю дорогу до самой Глинской пустыни. Это еще больше убедило спутников о чудесном освещении им дороги по молитвам о. Архипа (96, 451).
***
Глинский подвижник старец Макарий, исполнявший должность благочинного, выйдя однажды во время утреннего богослужения из церкви, внезапно увидал над братской кухней столп света. Будучи гам просвещен Духом Божиим, он понял, откуда такое явление, и поспешил тихо пройти в кухонный коридор. Приблизившись к двери, в щель он увидал старца Феодота, стоящего на коленях перед иконою Спасителя с воздетыми вверх руками, и из уст его выходил пламенный пук видимого света, который, протягиваясь к иконе, разливался и освещал то место, где стояла икона. Увидев это, старец Макарий был поражен чудным зрелищем и в страхе отступил назад. С чувством великого благоговения рассказывал он впоследствии об этом братии. Также и другие видели старца Феодота во время молитвы, освещенного неземным светом (96, 260).
***
Отшельника, жившего близ Иордана, однажды навестил один старец из лавры Каламонской. «Проведя столько времени в безмолвии и подвижничестве, чего ты достиг?» — спросил гость. — «Ступай и возвратись дней через десять, тогда я скажу тебе». Придя на десятый день, старец нашел отшельника уже умершим. На черепе было начертано: «Прости меня, отче, я никогда при исполнении своего правила не обращал своих мыслей к земному» (102, 92).
***
Некоему старцу дана была благодать видеть сокровенное. Он сказывал: «Я видел в общежительном монастыре, что один из братии занимался в келье умною молитвой, а пришедший демон стоял вне кельи. Доколе брат занимался умною молитвой, демон не мог войти в келью, а как брат перестал заниматься ею — демон вошел» (106, 524).
***
Случилось, что братия вкушали пищу в церкви на вечери любви. Они завели разговор между собою. Тогда бывший тут пресвитер из Пелусии остановил их, сказав: «Молчите, братия, я знаю, что один из братии вкушает пищу с нами и пьет чашу наравне с прочими, но молитва его, как пламень огненный, восходит к Богу» (106, 135).