...Сну подобны житейские блага, и богатство имеет только призрачный блеск, неверный и маловременный (прп. Антоний Великий, 85, 69).
***
Горе нам, что мы не умеем предпочитать нетленное тленному, и презираем Божественную и страшную правду (прп. авва Исаия, 60, 188).
***
...Невежественные люди и миролюбцы, не зная природы самого добра, часто называют блаженным то, что не имеет никакой цены: богатство, здравие, блистательную жизнь, что все по природе своей не есть добро, потому что не только удобно изменяется в противоположное, но и обладателей своих не может сделать добрыми. Ибо кого сделало справедливым — богатство, или целомудренным — здоровье! Напротив того, каждый из сих даров злоупотребляющему им часто способствует ко греху (свт. Василий Великий, 5, 159).
***
...Кто трудится для тленного, тот подобен винограднику, который воспитывает в себе стволы, листья и вьющиеся лозы, но не дает вина, производящего веселие и достойного царских хранилищ (свт. Василий Великий, 6, 164-165).
***
...Все приятности этой жизни подвержены здесь превратностям и приготовляют только вещество вечному огню, а сами скоро проходят... (свт. Василий Великий, 10, 58).
***
Взойди на высоту и увидишь, что все земное низко и ничтожно; а если сойдешь с высоты, то подивишься и малому выбеленному дому (прп. Ефрем Сирин, 31, 112).
***
Ничего нет постоянного в мире сем. Для чего же мучим себя служением миру? Все блага его — сонная мечта, все богатство его для нас — одна тень (прп. Ефрем Сирин, 33, 215).
***
...Видимые блага подвергаются и подвергают нас то тем, то другим превратностям, то возносят вверх, то упадают вниз и кружатся, как в вихре, и прежде, нежели овладеем ими, убегают и удаляются от нас и таким образом играют нами, обманывают нас. Направлено это к тому, чтобы мы, усмотрев их непостоянство и переменчивость, скорее устремились к пристанищу будущей жизни.
В самом деле — что было бы с нами, если б земное наше счастье было постоянно, когда и при непостоянстве его мы столько к нему привязаны? Когда обманчивая приятность и прелесть его держит нас, как рабов, в таких узах, что мы ничего и представить себе не можем лучше и выше настоящего, и это тогда, как мы слышим и верим, что мы сотворены по образу Божию, Который, пребывая на небеси, и нас влечет к Себе (Кол. 1, 15) (Ин. 3, 13; 12, 32) (свт. Григорий Богослов, 13, 22).
***
Для людей одно только благо, и благо прочное — это небесные надежды. Ими дышу я несколько, а к прочим благам чувствую отвращение. И готов предоставить существам однодневным все то, что влачится по земле, отечество и чужую сторону, престолы и сопряженные с ними почести, близких, чужих, благочестивых, порочных, откровенных, скрытных, смотрящих независтливым оком, снедаемых внутренно самоубийственным грехом. Другим уступаю приятности жизни, а сам охотно их избегну (свт. Григорий Богослов, 15, 268—269).
***
...Все здешнее есть ничего не стоящий прах и дым для тех, которые предпочли небесную жизнь (свт. Григорий Богослов, 15, 336).
***
Собирай сокровище для нескончаемого века, а настоящий век оскудевает даже прежде своего конца (свт. Григорий Богослов, 15, 367).
***
...Прочь от меня с ними <благами земными>! Они не спутники мне, потому что поспешаю отселе в другую жизнь, а все эти здешние выгоды погибнут или ныне же, или вместе с непостоянным течением мира (свт. Григорий Богослов, 16, 66).
***
Положим, что имеешь ты у себя <то>, чем обладал осыпанный золотом Гигес, и, безмолвно властвуя, одним обращением перстня приводишь все <это> в движение. Положим, что рекою потечет к тебе золото, что загордишься ты, как лидийский царь, и что сам персидский Кир, величающийся могуществом престолов, сядет ниже тебя. Положим, что... ополчениями возьмешь ты Трою, что народы и города изваяют твой лик из меди, что одним мановением будешь приводить в движение народные собрания, что речи твои удостоятся венцов, что покажешь в судах Демосфенов дух, что Ликург и Солон уступят тебе в законодательстве. Пусть в груди твоей живет Омирова муза; пусть у тебя Платонов язык, который у людей почитается медоточивым, да и действительно таков! Положим, что ты опутываешь всех сильными возражениями, как неизбежными и хитро закинутыми сетями. Положим, что ты все поставишь вверх дном, с Аристотелем или с какими-нибудь новыми Пирронами соплетая понятия в неисходные лабиринты. Положим, что тебя, окрыленного, понесут вверх эти баснословные (что бы они ни значили) Пегас или стрела скифа Авариса. Все это, о чем я сказал, а также блистательное супружество, сибаритский стол и все прочее, чем превозносится наша мысль, доставит ли тебе столько выгоды, сколько полезно поставить все это ниже себя, а иметь в виду достоинство души, знать: откуда она произошла, к кому и куда должна возвратиться, и какое стремление сообразно в ней с разумом? (свт. Григорий Богослов, 16, 122—123).
***
Что в мире <сем> представляется тебе всего блаженнее и вожделеннее? Конечно, скажешь ты, власть, богатство, слава у людей. Но что жалче этого, если сравнить со свободою христиан? (свт. Иоанн Златоуст, 45, 39).
***
...В настоящей жизни нет блага, кроме одной только добродетели (свт. Иоанн Златоуст, 46, 800).
***
...<Так как> многие люди предпочитали духовным благам чувственные, то в удел этим благам <Бог> назначил скоротечность и кратковременность, чтобы, отвлекши этим от настоящего, привязать людей крепкою любовью к будущим благам (свт. Иоанн Златоуст, 47, 361).
***
...Слава и могущество... почести и власть — однодневны и кратковременны, умирают скорее людей, обладающих ими; словом, мы видим, что <они> ежедневно гибнут, так же как и тела (человеческие) (свт. Иоанн Златоуст, 47, 361).
***
Богатство, слава, могущество, любовь <плотская> и все такое по той причине и приятно, что мы чрезмерно любим свою жизнь и, так сказать, пригвождены к настоящей жизни (свт. Иоанн Златоуст, 47, 912).
***
Для того <Господь> даровал нам многое здесь, чтобы, вразумляемые здешними благами, мы твердо надеялись и на тамошние (свт. Иоанн Златоуст, 48, 370).
***
Человеколюбивый Владыка наш, когда увидит, что мы не заботимся о настоящих благах, и их дарует нам с щедростью, и наслаждение благами будущими предуготовляет (свт. Иоанн Златоуст, 48, 385).
***
Тому, кто привязан к настоящему, невозможно и питать в себе любовь к... неизреченным благам <будущим и истинным>: у него пристрастие к настоящему омрачает разум, точно так, как какая-нибудь нечистота залепляет телесные глаза и не позволяет ему видеть, что нужно (свт. Иоанн Златоуст, 48, 385).
***
Тот, Кто обещал в будущем неизреченные блага людям, проводящим здешнюю жизнь в добродетели, Тот не дарует ли тем более благ временных, особенно если мы, стремясь к первым, будем менее желать последних? (свт. Иоанн Златоуст, 48, 510).
***
...Чрез привязанность к временным благам мы и будущих лишаемся, да и настоящими не можем беспорочно наслаждаться (свт. Иоанн Златоуст, 48, 547).
***
...Те в особенности бывают... рабами всего, которые окружены большими благами, и каждый день они самых теней боятся. Отсюда-то происходят коварства, клеветы, сильная зависть и тысячи других зол (свт. Иоанн Златоуст, 48, 547).
***
Те, которые надеются на блага житейские, не лучше птицы, которая, надеясь на пустыню, делается легко уловимою для всех (свт. Иоанн Златоуст, 49, 137).
***
...Не станем удивляться благам настоящим, чтобы удивляться будущим, или лучше — станем удивляться будущим, чтобы не удивляться настоящим (свт. Иоанн Златоуст, 49, 162).
***
Когда мы, владея благами, не чувствуем этого, то Бог исторгает их из рук наших, чтобы то, чего не сделало обладание, сделало лишение (свт. Иоанн Златоуст, 49, 376).
***
...Ищи благ будущих — и получишь настоящие; не ищи видимых — и непременно получишь их (свт. Иоанн Златоуст, 51, 253).
***
Тот, кто презирает земные блага, уже в том самом находит для себя награду, что он свободен от беспокойства, ненависти, клеветы, коварства и зависти (свт. Иоанн Златоуст, 51, 690).
***
Если ты пригвождаешь себя к земле, тогда как тебе предложены блага небесные, то подумай, какое в этом оскорбление для Дарующего их (свт. Иоанн Златоуст, 52, 205).
***
Сладостна настоящая жизнь и заключает в себе много приятного, но не для всех, а только для привязанных к ней. Если же кто посмотрит на небо и увидит тамошние блага, тот скоро станет пренебрегать этою жизнью и ставить ее ни во что. Ведь и телесная красота, пока нет другой — лучшей, возбуждает удивление, а когда явится красота лучшая, прежнею начинают пренебрегать. Так и мы, если станем смотреть на ту красоту и созерцать благолепие тамошнего Царства, — скоро освободимся от настоящих уз, так как привязанность к настоящему действительно есть некоторого рода узы (свт. Иоанн Златоуст, 52, 448-449).
***
...Беззаботный человек нерадением своим губит свою душу. Из-за любви к суетному, земному и временному он лишается наслаждения небесных благ; поставленный от Творца и Бога царем и господином всего, он делается рабом греха из-за мирских страстей (свт. Иоанн Златоуст, 52, 665-666).
***
Если возьмешь здесь, то, без сомнения, получишь тленное, а если подождешь будущего времени, то Господь отдаст тебе нетленное и бессмертное (свт. Иоанн Златоуст, 52, 563).
***
...Мы еще стремимся к настоящему <земным благам> и не помышляем о кознях диавола, который за малое отнимает у нас большее, дает нам грязь, чтобы похитить золото, или правильнее сказать — небо, показывает тень, чтобы отогнать нас от истины, и обольщает сновидениями (таково и есть настоящее богатство), чтобы, при наступлении того дня, мы оказались беднее всех (свт. Иоанн Златоуст, 53, 675).
***
Не будем любить прелестей этого мира, которые, становясь как бы тяжелым бременем для корабля души, потопляют его (свт. Иоанн Златоуст, 53, 910).
***
Все, чем мы наслаждаемся в этой жизни, не наше, и мы не владеем им, как самовластные и господа, но как поселенцы и пришлые; мы ведемся, куда не желаем и когда не ожидаем — лишаемся существующего, когда будет угодно Господу твари. Поэтому, что принадлежит этой смертной жизни, представляет некоторую непостоянную вещь. Сегодня в славе, наутро — жалок, достоин скорби и помощи; ныне богат и изобилен вещественным богатством, а немного спустя — беден и даже нет в доме хлеба для поддержания жизни (свт. Иоанн Златоуст, 54, 958).
***
...Дым и прах — таковы все блага человеческие... (свт. Иоанн Златоуст, 56, 156).
***
...Тем мы и прогневляем Бога, что не хотим отстать от земных благ, тогда как нам уготовано небесное блаженство, но, подобно червям, пресмыкаемся из одной земли в другую... и вообще не хотим опомниться и отстать от дел человеческих, но, как бы погрузившись в глубокий сон или одурев от опьянения, увлекаемся мечтами (свт. Иоанн Златоуст, 56, 196).
***
...Когда <Бог> видит, что мы не желаем земных (благ), то позволяет пользоваться ими, потому что тогда мы владеем ими, как свободные и как мужи, а не как дети (свт. Иоанн Златоуст, 56, 206).
***
...Те, которые говорят, что они получили все в настоящем, совершенно всего лишают себя в будущем (свт. Иоанн Златоуст, 56, 630).
***
Ты владелец одной только собственности — благочестия; его не отнимет у тебя наступившая смерть; всего прочего ты лишишься, хотя бы и не хотел; только для поддержания жизни все мы получаем имение, и притом только пользование им; каждый, собравши плоды, уходит, унося из жизни краткую память (свт. Иоанн Златоуст, 56, 980).
***
...Ни великие богатства сего мира, ни власть, ни отличия, сколько бы кто ни превозносился ими, не могут почесться существенным благом, которое заключается в одних добродетелях; они суть <блага земные> нечто среднее между благом и злом; ибо как для правильно употребляющих их по нужде они бывают полезны и пригодны (поелику подают случай к добрым делам и приносят плоды для вечной жизни); так, с другой стороны, для тех, которые во зло употребляют их, они бывают бесполезны и вредны, служа поводом ко греху и смерти (авва Феодор, 57, 264).
***
Превозносишься, сколько видно, красотою и богатством, и презираешь других, у кого этого нет, а не знаешь, что украшен ты травою, которая скоро иссыхает, и удерживаешь у себя имущество, которое подобно воде, напояющей одних за другими и снова утекающей еще к кому-либо иному. Посему на сии неверные имущества смотри, как на тень, дым и ветер, или знай, что доверился ты тени, дыму и ветру (прп. Исидор Пелусиот, 61, 162).
***
Если богатство, красота, сила, слава, владычество и все <видимые> блага скоро увядают и рассеиваются, как дым, то кто будет столько неразумен, чтобы что-либо одно из сказанного ставить в великое и вменять себе в честь? Ибо если и тот, кто имеет все в совокупности, иногда и при жизни, непременно же по смерти, оставляет это и лишается его, то не имеющий всего в совокупности (всему и быть у одного невозможно), не подвергается ли осмеянию, величаясь тенями, сновидениями и неясными призраками? (прп. Исидор Пелусиот, 63, 145).
***
Блаженство поставляй не в обильной трапезе, не в веселом пении, не в текущем отовсюду богатстве, но в довольстве малым, в том, чтобы не иметь недостатка в необходимом: первое делает душу рабою, а последнее — царицей (прп. Исидор Пелусиот, 63, 234).
***
Кто любомудренно рассматривает естество земных вещей, а именно, что оно ничем не лучше, а даже и хуже, речных течений, рассеивающегося в воздухе дыма и бегущей тени, тот и в благополучии никогда не превознесется, и в горестных обстоятельствах не унизится, но при превратности обстоятельств соблюдает сердце свое неизменным; потому что не привязан к земным благам, когда они есть, и не печалится о них, когда их нет (прп. Исидор Пелусиот, 63, 442).
***
...Ничего нет лучше в мире, как не иметь ничего от благ мира сего и ничего не желать лишнего, кроме необходимо потребного для тела (прп. Симеон Новый Богослов, 74, 40).
***
Блага <земные> мира сего суть препоны, кои не допускают нас возлюбить Бога и благоугодить Ему (прп. Симеон Новый Богослов, 74, 40).
***
Потечем же, братия, потечем со всем усердием, пока достигнем нетленного и всегда пребывающего блага, презрев блага мира сего, кои тленны, преходят, как сон, и не имеют в себе ничего постоянного и твердого. Солнце и звезды, небо и земля и все прейдет для тебя, и останешься ты, человек, один с делами своими. Что из того, что видим в мире сем, может принести нам пользу в час нужды смертной, тогда, как отходим мы отселе и переходим в иную жизнь, оставляя мир и все мирское здесь, что и само в скором времени прейдет и ктому не будет? Пусть оно не тотчас еще прейдет, но что пользы от того для нас, когда, переселяясь инуды <в другое место>, оставляем все то здесь? Тело наше остается мертвым в земле, и душа, исшедши из тела, не может уже без него смотреть на здешнее, ни сама быть видима от кого. Там ум ее обращается только на то, что невидимо, никакого более попечения не имея о том, что в мире сем. Она вся бывает тогда в другой жизни, или для Царства Небесного и славы его, или для муки и огня геенского. Одно что-либо из этих двух приемлет она от Бога в вечное наследие, соответственно делам, какие наделала в мире сем (прп. Симеон Новый Богослов, 74, 42).
***
Горе тому, кто смотрит на скоротечные (блага) сей жизни, как на удержимые, и услаждается ими (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 257).
***
...Честь, удовольствия и богатства мира суть не что иное, как суета и смерть души... (прп. Никодим Святогорец, 68, 30).