...Да не увлекают тебя житейские прелести, когда диавол будет влагать злые помышления в душу твою; но тотчас вспомни о небесных благах и скажи себе самому: если захочу, в моей состоит власти победить и это восстание страсти; но я не побежду, если захочу удовлетворить моему желанию. Таким-то подвизайся подвигом, могущим снасти душу твою (при. Антоний Великий, 89, 81).
***
Пристрастие к земным вещам возмущает ум и сердце, презрение же оных доставляет успокоение (прп. авва Исаия, 59, 94—95).
***
Сердце, падшее с высоты небесных мыслей, бесы делают привязанным к вещам земным. А когда пренебрежет оно тленным, тогда приимет нетленное (прп. Ефрем Сирин, 30, 170).
***
Поелику земное влечет к себе долу, и страсти омрачают сердечные очи во брани, то посему самому лукавый одолевает в брани нас, земных, исполненных попечения о земном и раболепствующих страстям... (прп. Ефрем Сирин, 30, 542).
***
Пристрастие к ненасытному сну подобно страсти чревоугодия. Если кто привык есть много, то и природа требует многого; а если привык кто к воздержанию, то природа не требует многоядения (прп. Ефрем Сирин, 31, 162).
***
...Кто любит что-нибудь в мире сем и привязывается к какой бы то ни было мирской и тленной вещи, тот на вещь сию меняет Небесное Царство. Кто что любит, то и бывает для него богом, как сказано: имже бо кто побежден бывает, сему и работен есть (2 Пет. 2, 19) (прп. Ефрем Сирин, 32, 36).
***
...Признак неверия — связывать себя сими земными вещами (прп. Ефрем Сирин, 32, 266).
***
Всякая земная связь, всякое пристрастие, к чему бы то ни было вещественному, как бы ни было это маловажно, в пристращающемся производит удовольствие и приятное ощущение, хотя неразумное и впоследствии вредное, и вожделевательную силу души так сильно в этом порабощает, что покорившийся страсти лишением любимого ввергается в раздражительность, в печаль, в гнев, в памятозлобие. А если сверх пристрастия нечувствительно и неисцельно овладеет человеком хотя небольшая привычка, тогда, увы! Она делает, что плененный неразумным пристрастием до конца предается ему по причине сокрытого в нем удовольствия, потому что удовольствие похоти, по сказанному выше, многообразно и находит себе удовлетворение не только в блуде и других телесных наслаждениях, но и в прочих страстях (прп. Ефрем Сирин, 32, 388—389).
***
Какое может иметь оправдание тот, кто сотворен для благоугождения человеколюбивому Богу и наслаждения благами будущего Царствия, но нисколько не заботится об этом, а предается житейским делам и мирским заботам (прп. Ефрем Сирин, 34, 521).
***
Ничто не лишает столько свободы, как прилепление к вещам житейским и пристрастие ко всему блестящему. Таковой служит не одному, не двум, не трем, а бесчисленным господам (прп. Ефрем Сирин, 36, 500).
***
Ничто так не гнусно, как памятование только о перстном <земном> (свт. Григорий Богослов, 16, 116).
***
Всякое пристрастие опасно. Пристрастие к любимому — двойная опасность. Пристрастие к молодой девице — тройное жало. Если же она прекрасна, то это еще большее зло. И если представляется возможность супружества, то самая внутренность сердца стала пищею огня (свт. Григорий Богослов, 16, 120).
***
Что возлюбил человек в мире, то и обременяет ум его, овладевает им и не позволяет ему собраться с силами (прп. Макарий Египетский, 67, 47).
***
Душа, отрешившаяся от земного пристрастия, делается несущеюся горе и скорою в этом движении выспрь, воспаряя от дольнего в высоту. И как свыше ничто не пресекает ее стремления (естество добра к себе привлекает возводящих к нему взоры); то, конечно, непрестанно становится она выше и выше себя самой, по вожделению небесного (свт. Григорий Нисский, 18, 343).
***
Подлинно одно из труднейших дел — отвергнуть пристрастие и старую привязанность, расторгнуть многосложные соблазны, окрылиться и вознестись до сводов небесных. Как у мучеников тяжел подвиг, так и у этих бывает продолжительная скорбь (свт. Иоанн Златоуст, 44, 271).
***
...Какое различие в том, обладается ли кто страстию к стяжаниям обширным и величественным или к чему-нибудь маловажному? Тот тем большего достоин осуждения, кто, презрев большее, привязывается к меньшему (прп. авва Даниил, 56, 239—240).
***
...Не иметь вредно, а иметь с пристрастием (прп. Зосима, 91, 105).
***
Бывает, что иной, презрев многие сокровища, пристращается к игле, и сие пристрастие причиняет ему смущение и тревоги. Тогда игла заступает у него место сокровищ (прп. Зосима, 91, 111).
***
...Душа, привязанная ко многим вещам, не пребывает верною божественным наставлениям (прп. Исаак Сирин, 58, 285).
***
Отцы наши... распяв себе мир, предались подвигам и распяли и себя миру; а мы думаем, что распяли себе мир, потому только что оставили его и пришли в монастырь; себя же не хотим распять миру, ибо любим еще наслаждения его, имеем еще пристрастие к снедям, к одеждам; если у нас есть какие-нибудь хорошие рабочие орудия, то мы пристрастны и к ним, и позволяем какому-нибудь ничтожному орудию произвести в пас оное (мирское пристрастие)... Мы думаем, что, вышедши из мира и придя в монастырь, оставили все мирское; но (и здесь), ради ничтожных вещей, исполняем пристрастия (мирские). Это происходит с нами от многого неразумия нашего, что, оставив великие и многоценные вещи, мы посредством каких-нибудь ничтожных исполняем страсти наши; ибо каждый из нас оставил то, что имел; имевший великое, оставил великое, и имевший что-нибудь, и тот оставил, что имел, каждый по силе своей. И приходя в монастырь, маловажными вещами исполняем пристрастие наше. Однако мы не должны так делать; но как мы отреклись от мира и вещей его, так должны отречься и от самого пристрастия к вещам и знать в чем состоит сие отречение (прп. авва Дорофей, 29, 29—30).
***
...Мы оставили мир, оставим и пристрастие к нему. Ибо пристрастия, как я сказал, и маловажными, и обыкновенными вещами, не стоящими никакого внимания, опять привязывают нас к миру и соединяют с ним, а мы не разумеем этого. Посему если мы хотим совершенно измениться и освободиться (от мира), то научимся отсекать хотения наши, и таким образом, мало-помалу, с помощию Божиею, мы преуспеем и достигнем бесстрастия (прп. авва Дорофей, 29, 33).
***
Если кто думает, что не имеет пристрастия к какой-нибудь вещи, а, лишившись ее, печалится сердцем, то вполне прельщает самого себя (прп. Иоанн Лествичник, 57, 13).
***
Пристрастие к кому-нибудь из родственников или из посторонних весьма вредно: оно может мало-помалу привлечь нас к миру и совершенно погасить огонь нашего умиления. Как невозможно одним глазом смотреть на небо, а другим на землю, так невозможно не подвергнуться душевным бедствиям тому, кто мыслями и телом не устранился совершенно от всех своих родственников и неродственников (прп. Иоанн Лествичник, 57, 18).
***
Пристрастие <рождается>... иногда от блуда, иногда от сребролюбия, иногда от объядения, иногда от тщеславия и от многих других причин (прп. Иоанн Лествичник, 57, 183).
***
...Все, что чуждо пристрастия и всякой нечистоты, и делается единственно для Бога, а не ради иного чего-нибудь, вменится нам во благое, хотя бы оно и не совсем было благо (прп. Иоанн Лествичник, 57, 196).
***
Беспристрастие к вещам чувственным возводит к видению мысленных (прп. Иоанн Лествичник, 57, 211).
***
...Насколько ум прилепляется к вещам мира сего, настолько порабощается им и презирает заповедь Божию, преступая ее небоязненно (прп. Максим Исповедник, 91, 137).
***
Изгоняется из души... пристрастие безмолвием и вниманием (прп. Илия Екдик, 91, 429).
***
...Пристрастие к... вещам и суетные помыслы опутывают <человека>, как вервями, и во время молитвы совлекают его долу, как бывает с привязанною птицею, когда она пытается подняться на воздух (прп. Илия Екдик, 91, 439).
***
Поистине бедны мы и пренесчастны, далеки будучи от жизни вечной и Царства Небесного, потому что не стяжали еще в самих себе Христа, но имеем еще в себе мир живым, поколику живем в нем и мудрствуем земная. А кто таков, тот явно враг есть Богу, потому что пристрастие к миру есть вражда на Бога... (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 39).
***
Как тот, кто на пламень разжженной печи набрасывает земли, угашает оный, так и житейские попечения и всякий вид пристрастия к чему-либо, даже последнему и ничтожному, истребляет возжегшуюся вначале теплоту сердца (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 526).
***
...Зачем ты, о душа, все еще стремишься к земле? Зачем обольщаешься здешними вещами? Получив нетленное, зачем ты льнешь к тленному? Нашедши будущее, зачем прилепляешься к настоящему? Старайся, душа, постоянно обладать ими, вся прилепись к ним, душа моя, чтобы и по смерти ты находилась в тех вечных благах, которые приобрела ты отсюда, и с ними предстала бы Творцу и Владыке, радуясь с Ним во веки веков (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 67).
***
Если же какое пристрастие к земным благам вяжет тебя, то ты подобен орлу, уловленному сетью за ноготь и не могущему взлететь ввысь (прп. Феогност, 91, 384).
***
Когда видишь вещи, красивые на вид и ценимые на земле, помысли, что все они ничтожны, как сор какой, сравнительно с красотами и богатствами небесными, которые несомненно получишь ты по смерти, если презришь весь мир (прп. Никодим Святогорец, 70, 92—93).
***
Тщетно сияет солнце с чистого неба для очей, пораженных слепотою, — и вечность как бы не существует для сердца, обладаемого пристрастием к земле, к ее великому, к ее славному, к ее сладостному (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 383).
***
Все зараженные суетными и греховными пристрастиями, по неложному свидетельству Евангелия, отрекаются от участия в духовном браке Сына Божия, соделывают сами себя недостойными блаженного соединения с Ним (см.: Мф. 22, 5) (свт. Игнатий Брянчанинов, 41, 9).
***
Одно ничтожнейшее пристрастие может держать христианина прикованным к земле и вполне отнять у него духовное преуспеяние (свт. Игнатий Брянчанинов, 41,252).
***
...Пристрастие к земле умерщвляет душу вечною смертию; она оживляется словом Божиим, которое... возносит мысли и чувствования ее к небу (свт. Игнатий Брянчанинов, 42, 323).
***
...Всякое пристрастие к чему-либо, хоть и не грешному, тоже на идолослужебной части находится (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 82, 125).
***
«Мне, — рассказывал Арсений, — подарили прекрасный чайный прибор. Я несколько раз приглашал игумена Филарета Глинского посмотреть и обновить подарок.
Наконец, он пришел и говорит: «Ах, хорош, хорош! Он тебе нравится?» — «Очень нравится». Тогда он берет поднос с посудой и бросает на пол, и все разбивается вдребезги. «Ах, батюшка, что вы сделали?» — невольно воскликнул я. «То, — отвечал отец Филарет, — чтобы ты не имел пристрастия к вещам».
Арсений стал впоследствии архимандритом, первым настоятелем возобновленной Святогорской пустыни, отличался строгостью жизни, умел и других приводить ко спасению (107, 477).