Страх смерти
Бояться смерти может только тот, кто не хочет идти ко Христу, а не хотеть идти ко Христу свойственно только тому, кто не верит, что он начнет царствовать со Христом (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 251).
***
...<Боязнь смерти> происходит... от недостатка веры, — от того, что никто не верит в истину обещанного Богом... (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 253).
***
Смерти должен бояться только тот, кто, не будучи возрожден водою и духом, готовит себя в жертву пламени геенскому... (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 259).
***
Смерти должен бояться тот, кто, по исходе из сего мира, будет вечно мучиться и для кого продолжение пребывания здесь служит только временною отсрочкою страдания и стенаний (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 259).
***
Смерть для людей, кои понимают ее, есть бессмертие, а для простецов, не понимающих ее, есть смерть. И этой смерти не следует бояться, а (бояться надобно) погибели душевной, которая есть неведение Бога. Вот что ужасно для души! (прп. Антоний Великий, 89, 71).
***
Увы, увы, как страшен час смертный, когда душа разлучается с телом! Тогда будут сопутствовать не отец сыну, не матерь дочери, не жена мужу, не брат брату, но только дела каждого и что он сделал доброго или худого. Поэтому пошлем перед собою дела добрые, чтобы, когда сами пойдем, они приняли нас во град святых (прп. Ефрем Сирин, 31, 259).
***
Приидет день, братия, непременно приидет, и не минует нас день, в который человек оставит все и всех, и пойдет один, всеми оставленный, униженный, пристыженный, обнаженный, беспомощный, не имея ни заступника, ни сопутника, неготовый, безответный, если только день сей застигнет его в нерадении, — в день, в оньже не весть, и в час, в оньже не чает (ср.: Мф. 24, 50), тогда как он веселится, собирает сокровища, роскошествует, предается нерадению. Ибо внезапно приидет один час, и всему конец; небольшая горячка, и все обратится в тщету и суету; одна глубокая, мрачная и болезненная ночь, и человек пойдет, как подсудимый, куда поведут поемлющие его. Много тогда тебе, человек, нужно будет путеуказателей, много помощников, много молитв, много содейственников в этот час разлучения души. Велик тогда страх, велик трепет, великое таинство, велик переворот для тела при переходе в тамошний мир. Ибо если и на земле, переходя из одной страны в другую, имеем нужду в каких-нибудь путеуказателях и руководителях, то кольми паче будут они нужны, когда переходим в беспредельность века, откуда никто не возвращался? Еще повторяю: много нужно тебе помощников в оный час. Наш этот час, а не иной какой; наш путь, наш час, и час страшный; наш это мост, и нет по оному проходу; это общий для всех конец, общий и для всех страшный; трудная стезя, но по которой должны проходить все; путь узкий и тесный, но все на оный вступим, это горькая и страшная чаша, но все испием ее, а не иную; велико и сокровенно таинство смерти, и никто не может объяснить оного. Страшно и ужасно, что тогда испытывает на себе душа; но никто из нас не знает сего, кроме тех одних, которые предварили нас там, кроме тех одних, которые изведали сие на опыте (прп. Ефрем Сирин, 32, 237—238).
***
Господь вселенной страшно угрожал всем именем смерти, и ужас ее для того простер на смертных, чтобы больше они не грешили (прп. Ефрем Сирин, 33, 396).
***
Страх смертный вложил Творец в грешников, чтобы, ради смерти, возненавидели люди грех (прп. Ефрем Сирин, 33, 396).
***
Если кто истинно достоин слез, то это те, которые еще боятся и трепещут смерти, которые не веруют воскресению (свт. Иоанн Златоуст, 44, 47).
***
...Если боишься смерти, бойся и сна; если сокрушаешься об умерших, то сокрушайся об ядущих и пиющих: как это дело естественное, так и то... (свт. Иоанн Златоуст, 45, 75).
***
<Христианин>, ты воин, и непрестанно стоишь в строю; а воин, который боится смерти, никогда не сделает ничего доблестного (свт. Иоанн Златоуст, 45, 77).
***
...Станем трепетать не перед смертью, а перед грехом. Не смерть родила грех, но грех произвел нам смерть, смерть же стала врачевством греха (свт. Иоанн Златоуст, 45, 739).
***
Если... смерть представляется страшною, то причиною этого слабость людей (свт. Иоанн Златоуст, 48, 342).
***
Почему ты боишься смерти за Бога, если, как признано, умереть необходимо? Если это так, то лучше умереть за Бога (свт. Иоанн Златоуст, 49, 257).
***
...Узник тогда особенно скорбит, когда выводят его на суд; тогда особенно трепещет, когда приближается к судилищу, когда должен дать отчет. Вот почему много ходит и рассказов об ужасах при последнем конце и страшных явлениях, которых самый вид нестерпим для умирающих, так что лежащие на одре с великою силою потрясают его и страшно взирают на предстоящих, тогда как душа силится удержаться в теле и не хочет разлучиться с ним, ужасаясь видения приближающихся ангелов. Если мы, смотря на страшных людей, трепещем, то каково будет наше мучение, когда увидим приближающихся грозных ангелов и неумолимые силы, когда они душу нашу повлекут и будут отторгать от тела, когда много будет она рыдать, но вотще и без пользы? (свт. Иоанн Златоуст, 50, 552).
***
Если следует бояться смерти, то, конечно, такой, которая постигает нас по заслугам, потому что принявший несправедливую смерть через это самое вступает в общение со всеми святыми (свт. Иоанн Златоуст, 55, 771).
***
...Страх смертный печалит мужа, осуждаемого своею совестью (прп. Исаак Сирин, 58, 15).
***
Человек, пока в нерадении, боится часа смертного; а когда приблизится к Богу, боится сретения суда; когда же всецело поступит в предняя, тогда любовию поглощается тот и другой страх. Почему же это? Потому что, когда остается кто в ведении и житии телесном, ужасается он смерти; когда же бывает в ведении духовном и в житии добром, <тогда> ум его всякий час бывает занят памятованием будущего суда, так как право стоит он по самому естеству, движется в духовном чине, занимается своим ведением и житием, и хорошо устроен для того, чтобы приблизиться к Богу (прп. Исаак Сирин, 58, 164—165).
***
Не скорби о телесных повреждениях, потому что совершенно возьмет их у тебя смерть. Не бойся смерти, потому что Бог все уготовал, чтобы соделаться тебе выше ее (прп. Исаак Сирин, 58, 404).
***
Боязнь смерти есть свойство человеческого естества, происшедшее от преслушания; а трепет от памяти смертной есть признак нераскаянных согрешений. Боится Христос смерти, но не трепещет, чтобы ясно показать свойства двух естеств (прп. Иоанн Лествичник, 57, 71).
***
Как олово отличается от серебра, хотя и подобно ему по виду, так и различие между естественным и противоестественным страхом смерти для рассудительных ясно и очевидно (прп. Иоанн Лествичник, 57, 72).
***
Слезы об исходе из сей жизни рождают страх; а когда страх породит безбоязненность (т.е. упование), тогда воссияет радость; когда же достигнет конца радость нескончаемая, прозябает цвет святой любви (прп. Иоанн Лествичник, 57, 85).
***
...Для грешника весть о переселении отселе в другую жизнь обыкновенно бывает страшна и трепетна (прп. Феодор Студит, 92, 314).
***
Страх смерти — спасительный страх; но <бывает>, спасительность сия уничтожается отсутствием упования спасения (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 81, 29).