...Если не будете удерживаться от <гнева>... то потеряете всю надежду спасения (св. Ерм, 93, 186—187).
***
...С корнем исторгайте из сердец ваших томящие вас злые помышления, какие имеете друг на друга, чтобы таким образом пресекать всякий зародыш недружелюбия, корень которого — ненависть и зависть (прп. Антоний Великий, 88, 53).
***
На согрешающих не должно гневаться, хотя бы совершаемые ими проступки были достойны наказания. Виновных, ради самой правды, должно обращать (на путь истинный) и наказывать, если потребуется, или самим, или через других, а гневаться на них или серчать не следует, потому что гнев действует только по страсти, а не по суду и правде (при. Антоний Великий, 88, 75).
***
Если нападет на тебя гнев, поспешнее гони его подальше от себя — и будешь радоваться во все дни жизни твоей (прп. Антоний Великий, 88, 113).
***
Уму свойственен также гнев, не чуждый естеству; без гнева человек не может иметь чистоты, т. е. если <человек> не будет гневаться на все всеваемое в нас от врага... Этот гнев превратился в нас в такое состояние, что мы воспламеняемся им на ближних своих за какие-либо ничтожные и бесполезные вещи (прп. авва Исаия, 59, 11).
***
Четырьмя вещами умножается в нас гнев: когда стремимся удовлетворить пожеланиям, когда последуем собственной воле, когда присваиваем себе право учительства и когда почитаем себя мудрыми (прп. авва Исаия, 59, 51).
***
<Христос> вкусил за нас оцет, чтобы мы погасили в себе гнев и всякое смущение суетное (прп. авва Исаия, 59, 73).
***
Если будет тебе нужно (обличить) брата, и видишь себя в гневе и нестроении, то отнюдь ничего не говори ему, чтоб не прийти в большее расстройство (прп. авва Исаия, 88, 430).
***
Когда смущает тебя искушение сказать укоризненное слово, представь, что должен ты решить о себе, приблизиться ли тебе к Богу долготерпением, или чрез гнев передаться на сторону противника (свт. Василий Великий, 8, 140).
***
...Если остаешься негневным, то приводишь в стыд обидчика, показав целомудрие на самом деле (свт. Василий Великий, 8, 148).
***
...Господь гневающемуся напрасно угрожает судом, но не запрещает, где должно, употреблять гнев, как бы в виде врачевства (свт. Василий Великий, 8, 151).
***
Каким образом можно не приходить в гнев? Если всегда будешь в той мысли, что ты пред очами зрителя Бога и близ тебя Сущего Господа (свт. Василий Великий, 9, 193—194).
***
Иные говорят, что невозможно человеку не гневаться? — Если бы воину можно было гневаться перед очами царя, то и в таком случае сказанное не имело бы основания. Ибо если взор человека, по природе равночестного, по превосходству его сана удерживает от страсти, то не тем ли паче удержится тот, кто несомненно уверен, что Бога имеет зрителем собственных своих движений, поелику Бог, испытующий сердца и утробы, душенные движения видит гораздо лучше, нежели человек — наружные? (свт. Василий Великий, 9, 233).
***
...Обладаемый страстью гнева не производит ничего здравого (свт. Василий Великий, 9, 354).
***
Не должно допускать, чтобы солнце заходило во гневе брата, иначе ночь может разлучить обоих и оставить им неизбежное осуждение в день Суда (свт. Василий Великий, 10, 57).
***
Негневливый украшается всяким добрым делом и возлюблен Христу. Посему подлинно тот трекратно блажен, кто постоянно отгоняет от себя духа гнева и раздражительности, потому что у него всегда здравы и тело, и душа, и ум (прп. Ефрем Сирин, 30, 14).
***
Кто не скоро приходит в гнев и не трогается пустым словом, тот делатель правды и истины. Он без труда сдерживает страждущих говорливостью и обходится с ними терпеливо (прп. Ефрем Сирин, 30, 14).
***
Блажен человек, который не легко приходит в гнев или в раздражение. Он всегда бывает в мире. Прогоняя от себя духа раздражительности и гневливости, он далек от войны и мятежа, всегда спокоен духом и весел лицом (прп. Ефрем Сирин, 30, 14).
***
Он <негневливый> не делает обиды, с ним не встречаются немощи, он не радуется ссорам, потому что ко всем изъявляет любовь. Негневливый не любит споров, но всегда здрав он умом, любит мир, вселяется в долготерпении (прп. Ефрем Сирин, 30, 14).
***
Он <гневливый> чужд мира, далек и от здравия, потому что и тело у него непрестанно истаявает, и душа скорбит, и плоть увядает, и лицо покрыто бледностью, и мысль изменяется, и разум изнемогает, и помыслы льются рекою, и всем он ненавистен (прп. Ефрем Сирин, 30, 15).
***
...Гневающийся... убивает душу свою... потому что всю жизнь проводит он в смятениях и далек от спокойствия (прп. Ефрем Сирин, 30, 15).
***
Такой <гневливый> человек далек от долготерпения и от любви, пустыми речами легко приводится в смятение, из безделицы заводит ссоры; где нет в нем нужды, там вмешивается в дело и навлекает на себя большую и большую ненависть (прп. Ефрем Сирин, 30, 15).
***
Такой <гневливый> человек любит многословие и хватается за то, что бесполезно. Ему приятно злоречие, для кротости он немощен, а в лукавстве мужествен... Он мерзок пред Богом и пред людьми. Ибо вспыльчивый во всем несносен. Посему остерегайтесь вспыльчивости (прп. Ефрем Сирин, 30. 15—16).
***
Упражняйся в негневливости, чтоб не упиться тебе без вина, отягчив себя пороком и гневом (прп. Ефрем Сирин, 30, 509—510).
***
Кто питает в себе гнев, вражду, ненависть и раздор, тот враг Божий, тот друг лукавому сатане! (прп. Ефрем Сирин, 33, 112).
***
Если гнев вселится в душу твою, то им уже уничтожен день твоей жизни; по крайней мере, не дозволяй гневу переходить на другой день, чтобы не погубил он целой жизни твоей (прп. Ефрем Сирин, 33, 363—364).
***
Не дозволяй ему <гневу> провести ночь у тебя, не давай ему закиснуть и остаться в тебе, потому что если гнев закиснет в душе, то растлит, помутит, заразит, осквернит душу, и она сделается годною только на зло (прп. Ефрем Сирин, 33, 364).
***
Если где увидишь лежащую змею — бежишь прочь, боясь, чтобы не ужалила тебя, а гневу, который полон смертоносного яда, позволяешь оставаться в сердце твоем. Если змея ползет к тебе в недро — трепет объемлет все твои члены, но сердце твое <гневное> — вертеп, наполненный василисками. Плоть страждет и истлевает, если только дохнет василиск, а где живет гнев, там губительный яд (прп. Ефрем Сирин, 33, 364).
***
Худая закваска всему тесту сообщает дурной запах, и гнев, если поживет в душе, оставит в ней свой неприятный вкус. Люты змей и василиск, но гораздо злее их — гнев (прп. Ефрем Сирин, 33, 364).
***
Он <гнев> губит, умерщвляет и удаляет от Бога душу. Если в доме у себя увидишь змею — стараешься ее поймать и убить, а умерщвляющий тебя гнев живет в душе твоей, и не гонишь его вон (прп. Ефрем Сирин, 33, 364).
***
Гони его <гнев> ясностью чела своего, кажись веселым, а не досадующим, и попрепятствуешь гневу погубить вдруг две души (прп. Ефрем Сирин, 33, 365).
***
Гневающийся на ближнего своего да примирится с ним, чтобы примирился с ним прогневанный Правосудный (прп. Ефрем Сирин, 34, 94).
***
Гнев питай на одного только змия, чрез которого ты пал (свт. Григорий Богослов. 15, 146).
***
Гнев — небезопасный для всякого советник; что предпринято в гневе, то никогда не бывает благоразумно (свт. Григорий Богослов, 15, 362).
***
Как скоро покажется только дым того, что разжигает твои мысли, то, прежде нежели возгорится огонь и раздуется пламень, едва почувствуешь в себе движение духа, привергнись немедленно к Богу и, помыслив, что Он твой Покровитель и Свидетель твоих движений, стыдом и страхом сдерживай стремительность недуга, пока болезнь внимает еще увещаниям. Воззови тотчас словами учеников: «Наставник, меня окружает страшное волнение, отряси сон» (см.: Лк. 8, 24). И ты отразишь от себя раздражительность, пока владеешь еще рассудком и мыслями (ибо их прежде всего подавит в тебе эта болезнь); пока она, как не терпящий узды конь, не перегрызла удил и не помчалась быстро, оставляя за собою дорогу, холмы и овраги и гневливостью омрачив путеводные очи. Разуму легче управлять тем, кто не выступил из подчинения, нежели удержать насилием того, кто восхитил уже над ним власть. Такой, разгорячая сам себя, не остановится, пока не низринет всадника с высоты рассудка (свт. Григорий Богослов, 16, 155).
***
Не знаю, плакать или смеяться над тем, что делается. Гнев все, даже и небывалое, обращает себе в оружие. Это — обезьяна и делается Тифеем, вертит рукою, ломает пальцы, ищет холма или вершины Этны, чтобы силою руки своей издали вергнуть в неприятеля вместе и стрелу и гроб. Какой огонь или какой град остановит продерзость? Если пращи слов истощились, то приводятся в действие руки, начинаются рукопашный бой, драки, насилие. Тот одерживает верх над противником, кто наиболее несчастен и препобежден, потому что одержать верх в худом называю поражением. Не бес ли это? Даже и больше беса, если исключить одно падение; но случалось видеть и падения возмущенных гневом, когда они увлекаются порывом духа. Не явное ли это отчуждение от Бога? Да и что же иное? Потому что Бог кроток и снисходителен; нехорошо предавать поруганию Божий образ, а на место его ставить неизвестный кумир! (свт. Григорий Богослов, 16, 158—159).
***
...Скажи, какое другое зло хуже преступившей меру гневливости? И есть ли от этого какое врачевство? В иных болезнях прекрасное врачевство — мысль о Боге. А гневливость, как скоро однажды преступила меру, прежде всего заграждает двери Богу. Самое воспоминание о Боге увеличивает зло, потому что разгневанный готов оскорбить и Бога. Видал я иногда и камни, и прах, и укоризненное слово (какое ужасное умоисступление!) были бросаемы и в Того, Которого нигде, никто и никак не может уловить; законы отлагались в сторону; друг не узнан; и враг, и отец, и жена, и сродники — все уравнено одним стремлением и одного потока. А если кто станет напротив, то на себя привлечет гнев, как зверя, выманиваемого шумом. И защитник других сам имеет уже нужду в защитниках (свт. Григорий Богослов, 16, 159—160).
***
Стагирский философ хотел ударить одного человека, которого он застал в постыдном и худом деле, но как скоро почувствовал, что в него самого вступил гнев, борясь со страстью как с врагом, остановился и, помолчав недолго, сказал (подлинно мудрое слово!): "Необыкновенное твое счастье, что защищает тебя мой гнев. А если бы не он, ты пошел бы от меня битым. Теперь же стыдно было бы мне худому ударить худого и, когда сам я побежден страстью, взять верх над рабом" (свт. Григорий Богослов, 16, 162-163).
***
Один человек, не из числа почтенных граждан, злословил великого Перикла и до самого вечера преследовал его многими и злыми укоризнами. Но Перикл молчал, принимая это оскорбление, как почесть; когда же ругатель устал и пошел домой, <философ> велел проводить его со светильником и тем угасил его гнев (свт. Григорий Богослов, 16, 163)
***
Скажешь: что ж? Не сама ли природа дала нам гнев? Но она дала также и силу владеть гневом. Кто дал нам слово, зрение, руки и ноги, способные ходить? Все это даровали Бог и природа, но даровали на добро; и не похвалю тебя, который употребляешь их во зло. То же надобно сказать и о других душевных движениях. Это Божии дары — под руководством и управлением разума (свт. Григорий Богослов, 16, 166).
***
...Если ты читал что-нибудь о гневе мужей благочестивых, то найдешь, что гнев их всегда был справедлив. И я думаю даже, что это был не гнев, а наказание, справедливо положенное на злых. И это наказание не было для них злом; напротив того, удары были весьма полезны для требовавших многого очищения в жизни, потому что иглистая ветвь сама призывает на себя острие железа — полезны, говорю, были как до Закона, так и при Законе, пока он не приобрел надлежащей силы, как не совершенно еще укоренившийся в людях (свт. Григорий Богослов, 16, 167-168).
***
...Как удерживаться, чтобы не воспламенялся в тебе гнев от чужого гнева, как огонь от огня? Ибо равно худо, как самому первоначально предаваться злу, так и прийти в одинаковое расположение с предавшимся худому стремлению. Во-первых, прибегни немедленно к Богу и проси, чтобы Он нещадно сокрушил разящий тебя град, но вместе пощадил нас, которые не обижали других. А в то же время положи на себя знамение креста, которого все ужасается и трепещет, и ограждением которого пользуюсь я но всяком случае и против всякого. Потом изготовься к борьбе с тем, кто подал причину к сему гневу, а не кто предался ему, чтобы тебе, хорошо вооружившись, удобнее было победить страсть. Ибо неготовый не выдерживает нападения. А кто хорошо приготовился, тот найдет и силы победить. И что значит победить? Равнодушно перенести над собою победу. В-третьих, зная, из чего ты произошел и во что обратишься, не думай о себе очень много, чтобы не смущало тебя высокое и не по достоинству составленное о себе мнение. Ибо смиренный равнодушно переносит над собою победу, а слишком надменный ничему не уступает. Но те, которые, чтобы сколько-нибудь остановить свое превозношение, сами себя называют землею и пеплом, как от них же мне известно, суть Божии други. А ты, как будто совершенный, отказываешься терпеть оскорбления. Смотри, чтоб не понести тебе наказание за самомнение. Где же тебе согласиться потерпеть что-нибудь неприятное на самом деле, когда не можешь снести благодушно и слова? В-четвертых, знай, добрый мой. что и жизнь наша ничто, и мы все не безгрешные судьи о добрых и худых делах, но большею частью и всего чаще носимся туда и сюда и непрестанно блуждаем. Что гнусно для нас, то не гнусно еще для Слова; а что не таково для меня, то, может быть, таким окажется для Слова. Одно, без всякого сомнения, гнусно: это — злонравие. А здешняя слава, земное богатство и благородство — одни детские игрушки. Поэтому, о чем сокрушаюсь, тем, может быть, надлежало бы мне увеселяться; а при чем поднимаю вверх брови, от того более смиряться, нежели сколько теперь превозношусь, надмеваясь неблагоразумно. В-пятых, будем иметь больше рассудительности. Если нет ни малой правды в том, что говорит воспламененный и ослепленный гневом, то слова его нимало нас не касаются. А если он говорит правду, то значит, что сам я нанес себе какую-нибудь обиду. За что же жалуюсь на того, кто объявил остававшееся доселе скрытым? Гнев не умеет сохранять верности. Ибо если прибегает он часто и к неправде, то удержит ли в себе тайну? После сего уцеломудришь себя в гневе, рассуждая так: если эта вспышка не есть зло, то несправедливо и обвинять ее. А если зло, что и действительно <так>, в чем и сам ты сознаешься, то не стыдно ли терпеть в себе то, что осуждаешь в других, когда терпишь от них сам, и не вразумляться примером своего врага? Притом если и прежде не пользовался добрым о себе отзывом тот человек, который горячится и дышит дерзостью, то и теперь порицание падет, очевидно, на него, а не на тебя. А если он человек превосходный, то не почтут тебя здравомыслящим, потому что мнение большинства всегда склоняется в пользу лучшего. Но ты делал ему добро? Тем паче его осудят. Но он обидел тебя? Ты не делай ему зла. Но его надобно остановить? Что ж, если в большее придет еще неистовство? Он первый начал? Пусть вразумленный и словом, и благонравием твоим, как можно скорее, сокрушит свою ярость, как волна, вскоре рассыпающаяся на суше, или как буря, не встречающая никакого сопротивления. Это обидно! — Точно, обидно, если и ты падешь с ним вместе. Ужели и на укоризны больных станем отвечать укоризнами? Не равнодушно ли переносишь ты исступление беснующихся, разумею таких, которые невольно изрыгают злословие? Почему же не перенести сего от безумного и пришедшего в сильную ярость? Конечно, должно перенести, если сам ты в здравом уме. Что сказать о пьяных, у которых рассудок потемнен вином? Что, если мимо тебя пробежит бешеная собака? Что, сели верблюд, по естественной своей наглости, закричит ко все горло и протянет к тебе шею? Пойдешь ли с ним в драку или, по благоразумию, побежишь прочь? Что, если непотребная женщина будет стыдить тебя своими срамными делами? А у непотребных женщин это обыкновенное дело; им всего кажется стыднее знать стыд; и они знают одно искусство — вовсе ничего не стыдиться. О Синопийце рассказывают, что, приходя к живущим в непотребных домах, старался их раздражать. С каким же намерением? С тем, чтобы их оскорблениями приучить себя без труда переносить оскорбления. И ты, если размыслишь об этом, станешь презирать оскорбления. Скажу тебе один искусственный способ. Хотя он и недостоин внимания тех, которые предпочитают кротость; однако же скажу, потому что может погашать неприятность. Смотрел ты иногда на кулачных бойцов? Прежде всего оспаривают они друг у друга выгодное место, того и домогаются, чтобы одному стать выше другого; потому что это немало содействует к одержанию победы. Так и ты старайся знать выгоднейшее положение; а это значит, пришедшего в ярость старайся низложить шутками. Смех — самое сильное оружие к препобеждению гнева. Как в кулачных боях, кто в сильной стремительности и ярости по-пустому сыплет удары, тот скорее утомляется, нежели принимающий на себя эти удары, истощение же сил — неискусный в бою прием; так и тому, кто оскорбляет человека, который не сердится на его нападение, но смеется над ним, всего более бывает это огорчительно; напротив того, если встречает он себе сопротивление, это приносит ему некоторое удовольствие, потому что доставляется новая пища гневу, а гнев ему весьма приятен и ненасытим <...>
Заклинаю тебя, гнев — друг пороков, неприязненный мой защитник и покровитель, надмевающий меня и предающий во врата адовы, покорись ныне Богу и Слову. Покорись, гневливость, — это воскипение, это полнота человекоубийцы, это очевидное безобразие лица, это обуревание мыслей, это упоение, это бодцы, понуждающие низринуться в тартар, это легион бесов, это многосложное но... покорись; ибо Христос, Которого не вмещает вселенная и Который Своим кормилом непогрешительно движет целую вселенную, уделяя жизнь и человекам, и Ангелам, а призывающим Его усердно дарует разрешение и от лукавых духов, и от страстей, Христос хочет, чтобы ты немедленно бежала отсюда и, войдя в свиней, скрылась в бездну! Готово принять тебя это стадо, низвергающееся в глубину. Но не касайся нас, о которых имеет попечение Сам Бог (свт. Григорий Богослов, 16, 168—173).
***
Обуздывай гнев, чтобы не выступать из ума (свт. Григорий Богослов, 16, 210).
***
...Господь не запретил вовсе гнева, потому что иногда такое стремление души можно употреблять и на добро, но гневным когда-либо быть на брата без всякой доброй цели <запретил> заповедью, сказав: всяк гневаяйся на брата своего всуе (Мф. 5, 22). Ибо присовокупление слова всуе показывает, что и обнаружение раздражения часто бывает благовременно, когда страсть сия воскипает при наказании греха (свт. Григорий Нисский, 19, 448).
***
Кто опишет, как должно, страстные движения гнева? Какое слово изобразит неприличие такой болезни? Смотри, как в одержимых раздражением появляются те же припадки, что и в бесноватых... какая между ними разность? Налитые кровью и извращенные глаза бесноватых, язык, выговаривающий неясно, произношение грубое, голос пронзительный и прерывистый — вот общие действия и раздражения и беса; потрясение головы, исступленные движения рук, содрогание всего тела, не стоящие на месте ноги, — в подобных сим чертах одно описание двух болезней. В том только разнится одна от другой, что одно зло произвольно, а другое, с кем оно бывает, поражает его невольно. Но по собственному своему стремлению подвергнуться бедствию, а не против воли страдать, — сколь большего достойно сие сожаления? Кто видит болезнь от беса, тот, конечно, сжалится; а бесчинные поступки от раздражения <вызывают возмущение>... И бес, мучающий тело страждущего, на том останавливает зло, что беснующийся напрасно ударяет руками по воздуху; а демон раздражительности не напрасными делает телесные движения. Ибо когда этот одержит верх, кровь в предсердечии воскипает, как говорят, горькою желчью от раздражительного расположения, распространившегося повсюду в теле; тогда от стеснения внутренних паров утесняются все главные чувствилища. Глаза выходят из очертания ресниц, и что-то кровавое и змеиное устремляют на оскорбительное для них. И внутренности бывают подавлены дыханием, жилы на шее выставляются наружу, язык дебелеет, голос от сжатия бьющейся жилы невольно делается звонким, губы от вошедшей в них холодной желчи отвердевают, чернеют и делаются неудободвижимыми... так что не в состоянии удерживать слюну, наполняющую уста, но извергают ее вместе со словами, и от принужденного произношения выплевывают в виде пены. Тогда-то можно увидеть, что и руки, а также и ноги, приводятся в движение, и члены сии уже движутся не напрасно... но назло сцепившимся между собой по причине этой болезни.
Ибо стремления наносящих удары друг другу направлены бывают на главные чувствилища. А если в этой схватке уста приблизятся где к телу, то и зубы не остаются без дела, но, подобно зубам звериным, впиваются в то, что к мим близко. И кто расскажет по порядку все множество зол, происходящих от раздражения? Посему, кто не допускает до такого безобразия, того... справедливо будет наименовать достоблаженным и досточестным. Если избавивший человека от телесной какой-нибудь неприятности за такое благотворение достоин чести, то не тем ли паче освободивший душу от этой болезни имеющим ум признан будет благодетелем жизни? Ибо сколько душа лучше тела, столько же уврачевавший душу предпочтительнее врачующих тело (свт. Григорий Нисский, 19, 459—461).
***
Гнев по природе назначен на то, чтобы воевать с демонами и бороться со всякою греховною сластью. Потому Ангелы, возбуждая в нас духовную сласть и давая вкусить блаженства ее, склоняют нас обращать гнев на демонов; а эти, увлекая нас к мирским похотям, заставляют воевать гневом с людьми, наперекор естеству, — чтоб ум, омрачившись и обессмыслев, сделался предателем добродетелей (авва Евагрий, 88, 599).
***
Гнев есть страсть самая быстрая. Он приходит в движение и воспламеняется против тою, кто онеправдовал, или кажется онеправдовавшим. Он все более и более ожесточает душу, особенно во время молитвы похищает ум, представлял живо лицо опечалившее. Бывает, что он иногда, закоснев в душе и изменившись во вражду, причиняет тревоги ночью, терзание тела, ужасы смерти, нападение ядовитых гадов и зверей. Эти четыре явления, бывающие по образовании вражды, сопровождаются многими помыслами, как всякий наблюдатель найдет (авва Евагрий, 88, 631).
***
...Если кто от яств и питий воздерживается, а гнев злыми помыслами раздражает в себе, то он подобен преплывающему море кораблю, у которого кормчим сидит бес. Потому, сколько сил есть, надобно смотреть за этим нашим псом и обучать его, чтоб он волков только терзал, а не кусал овец, показывая всякую кротость ко всем людям (см.: Тит. 3, 2) (авва Евагрий, 88, 655—656).
***
...Свирепый гнев причиняет великие несчастья, как самому преданному этой страсти, так и ближним.
<Бог> угрожает геенною и огнем геенским <гневающимся> (см.: Мф. 5, 22) (свт. Иоанн Златоуст, 44, 433).
***
Ничто так не помрачает чистоту души и ясность мыслей, как гнев необузданный и выражающийся с великою силою (свт. Иоанн Златоуст, 44, 433).
***
...Пылкость гнева заключает в себе некоторое удовольствие и даже сильнее всякого удовольствия овладевает душою, низвращая все ее здравое состояние (свт. Иоанн Златоуст, 44, 434).
***
Опьянен также и одержимый гневом, у него и лицо раздувается, и голос делается хриплым, и глаза наполняются кровью, и ум помрачается, и смысл теряется, и язык трясется, и взор блуждает, и уши слышат одно вместо другого, потому что гнев сильнее всякого вина ударяет в мозг и производит в нем бурю и неукротимое волнение (свт. Иоанн Златоуст, 44, 742).
***
Где злоба и гнев, туда не прилетает Дух кротости. А человек, лишенный Святаго Духа, какую может иметь надежду на спасение? (свт. Иоанн Златоуст, 45, 236).
***
...В отношении к гневу нужно гораздо большее старание: сильна эта страсть, часто даже внимательных увлекая в самую бездну погибели (свт. Иоанн Златоуст, 46, 3).
***
...Ни о чем столько не будем стараться, как об очищении себя от гнева и примирении с теми, которые имеют на нас неудовольствие, зная, что ни молитва, ни милостыня, ни пост, ни участие в таинствах, ни другое что подобное не защитит нас в тот День (Суда), если мы будем злопамятствовать... (свт. Иоанн Златоуст, 46, 15).
***
...Как тот, кто злопамятствует против ближнего, не допускает, чтобы он сам был освобожден от наказания за собственные грехи, так чистый от гнева скоро будет чист от своих грехов (свт. Иоанн Златоуст, 46, 376).
***
...Демон <гнева>, вошедши, делает безумными <людей>, подобно беснующимся и побуждает их делать все вопреки очевидности... (свт. Иоанн Златоуст, 47, 574).
***
<Гневные> не видят ничего здраво и не делают ничего как следует, но все делают, как люди с поврежденными чувствами, потерявшие и самую способность рассуждать (свт. Иоанн Златоуст, 47, 574).
***
Что для огня — вода, то для гнева — кротость и ласковость (свт. Иоанн Златоуст, 47, 634).
***
...Огня нельзя погасить огнем: это неестественно. Также и гнева ни в каком случае невозможно укротить гневом (свт. Иоанн Златоуст, 47, 634).
***
Не будем же говорить: такой-то раздражил меня... сами мы виною всего этого. Если мы захотим сохранить добродетель, так сам демон будет не в состоянии подвигнуть нас к гневу (свт. Иоанн Златоуст, 47, 862).
***
...От нас, а не от тех, кто гневается (на нас), зависит и погасить пламень их гнева, и раздуть его сильнее (свт. Иоанн Златоуст, 47, 866).
***
...Не столько боится диавол человека, прогоняющего его и изгоняющего из другого человека, сколько того, кто укрощает свой гнев и преодолевает свою раздражительность, потому что и это последнее есть злой дух, весьма свирепый, и таких людей <имеющих гнев> надобно назвать более несчастными, нежели одержимых бесом (свт. Иоанн Златоуст, 48, 18).
***
Гнев внедрен в нас не с тем... чтобы он сделался в нас страстью и болезнью, но чтобы служил врачевством от страстей (свт. Иоанн Златоуст, 48, 24).
***
...Гнев... полезен для того, чтобы пробуждать нас от сонливости, чтобы сообщать бодрость душе... (свт. Иоанн Златоуст, 48, 25).
***
Не соревнуй, не подражай злобе, но жалей того, кто не обуздывает в себе этого зверя <гнева> и прежде всех вредит и губит самого себя (свт. Иоанн Златоуст, 48, 70).
***
Гнев, как злой прелюбодей, совокупляясь с нами сильною похотью, переливает в нас губительные семена и порождает диавольскую вражду, и делает все противное браку. Брак производит то, что два бывают плоть одна, а гнев и соединенных разобщает и самую душу разделяет и рассекает (свт. Иоанн Златоуст, 50, 532).
***
...Чтобы тебе с дерзновением приступать к Богу, не допускай гнева, когда он хочет войти в твою душу и совокупиться с нею, но отгоняй, как бешеного пса (свт. Иоанн Златоуст, 50, 532).
***
...Свободный от гнева, без сомнения, свободен и от неприятностей, с ним соединенных, и не проводит жизни в напрасных огорчениях и муках (свт. Иоанн Златоуст, 50, 631).
***
...Гнев такая болезнь, что немного надобно времени для того, чтобы погиб одержимый ею (свт. Иоанн Златоуст, 50, 865).
***
...Не оставим этого зверя <гнева> без обуздания, но набросим на него со всех сторон крепкую узду — страх будущего Суда (свт. Иоанн Златоуст, 51, 40).
***
Гнев есть сильный, все пожирающий огонь; он и телу вредит, и ,душу растлевает, и делает человека на вид неприятным и постыдным (свт. Иоанн Златоуст, 51, 171).
***
Если бы человек разгневанный мог видеть себя во время своего гнева, то он уже не имел бы нужды ни в каком другом увещании, — потому что нет ничего неприятнее лица раздраженного (свт. Иоанн Златоуст, 51, 171).
***
...Гневливый и сам себе неприятен, и прочим вреден. Действительно, ничего нет хуже человека гневливого, ничего нет тягостнее, ничего несноснее, ничего постыднее... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 68).
***
Многие (от гнева) потеряли глаза, многие впали в самую тяжкую болезнь. Между тем человек великодушный легко перенесет все (свт. Иоанн Златоуст, 52, 68).
***
Часто случается, что в гневе иной скажет такое слово, для вознаграждения которого нужна целая жизнь, или совершит такое дело, которое ниспровергнет всю его жизнь. Ведь то-то и ужасно, что в короткое время, через один поступок, чрез одно даже слово (эта страсть) часто лишает нас вечных благ и делает напрасными бесчисленные труды (свт. Иоанн Златоуст, 52, 69).
***
Христос не желает, чтобы мы гневались даже за Него; послушай, что Он сказал Петру: возврати нож твой в место его (Мф. 26, 52).., (свт. Иоанн Златоуст, 52, 149).
***
Будем же чистыми от гнева. Дух Святый не обитает там, где гнев. Гневливый подлежит проклятию. И невозможно быть чему-нибудь здравому там, откуда происходит гнев. Как во время бури на море происходит великое смятение и сильный крик, и никто тогда не имеет времени заниматься рассуждениями, так и во гневе <...>
И станет ли кто молиться, он молится напрасно, если делает это во гневе и раздражении; станет ли говорить, будет смешным; станет ли молчать, опять то же... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 167).
***
Гнев не дозволяет видеть, но как бы во время ночной битвы, закрыв все, и глаза, и уши, ведет туда, куда хочет. Избавим же себя от этого демона, сокрушим его, когда он нападает па нас, положим на перси знамение (креста), как бы некоторую узду на пего. Гнев есть бесстыдный пес, но пусть он научится слушаться закона. Если пес при стаде так свиреп, что не будет слушаться приказаний пастуха и узнавать его голоса, то все потеряно и погублено. Он пасется вместе с овцами, но когда станет кусать овец, то делается вредным и его убивают. Гели пес научится слушаться тебя, то корми его; он полезен своим лаем против волков, разбойников и воров, а не против овец и не против домашних... Итак, пусть не истощается кротость твоя, по самый гнев пусть хранит и питает ее; а он сохранит и в совершенной безопасности будет пасти ее тогда, когда будет истреблять нечистые и порочные помыслы, когда будет отовсюду отгонять диавола (свт. Иоанн Златоуст, 52, 168).
***
...Всюду соблюдая себя от гнева, мы уподобимся Богу и сподобимся будущих благ... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 169).
***
...Гнев не будет уже иметь места, когда ты будешь свободен от пристрастия к себе самому (свт. Иоанн Златоуст, 52, 169).
***
...Будем упражняться на домашних своих прежде искушения. Мы часто сердимся дома на детей, удержим здесь гнев, чтобы нам легко было обуздывать его пред друзьями <а затем и пред врагами> (свт. Иоанн Златоуст, 52, 271).
***
...Ты, когда видишь (гневливого) ожесточившимся, тогда тем более уступи, потому что самое ожесточение его имеет нужду в большем послаблении. Чем сильнее он оскорбляет, тем в большей кротости имеет нужду... Когда зверь слишком рассвирепеет, тогда мы все убегаем от неги, - так и от гневного. Не подумай, что это честь для пего: разве мы хотим почтить зверя или беснующихся, когда убегаем от них? Нисколько. Это бесчестие и укоризна: пли лучше, не бесчестие и укоризна, но снисхождение и человеколюбие. Не видишь ли, как мореплаватели когда поднимается сильный ветер, спускают паруса, чтобы не потопить корабля? (свт. Иоанн Златоуст, 52, 286).
***
Не будем думать, будто можно сказать в оправдание: не я начал; это служит к нашему же обвинению, что мы, видя его, не умудрились; это подобно тому, как если бы кто сказал: убил не я первый. Потому-то ты и достоин наказания, что, видя и пример <гнева>, не удержал себя. Если бы ты видел, как пьяный блюет, мучится, терзается, выпучивает глаза, наполняет стол нечистотою, и все убегают от него, а потом сам впал в то же, то не тем ли более ты был бы отвратителен? (свт. Иоанн Златоуст, 52, 286—287).
***
Гневливый нечистее пса, возвращающегося на свою блевотину (ср.: 2 Пет. 2, 22), если бы он, изблевав однажды, перестал, то не был бы подобен ему; если же опять изблевывает то же, то очевидно, что он пожрал изблеванное (свт. Иоанн Златоуст, 52, 287).
***
Не видите ли, как свиньи пожирают кал? Так и эти <гневливые>. Что, в самом деле, срамнее слов, которые произносят гневливые? Они как бы стараются не сказать ничего здравого, ничего чистого, но что только есть постыдного, что только есть безобразного, то и стараются сказать и сделать; и что всего хуже, посрамляя более самих себя, думают, будто посрамляют других... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 287).
***
Кто, скажи мне, достоин одобрения, тот ли, кто возмущается, неистовствует, свирепствует, как дикий зверь, восставая против имеющих одинаковую с ним природу, или тот, кто пребывает в спокойствии, как в пристани, и сохраняет великое любомудрие? Последний не уподобляется ли Ангелу, а тот похож ли и на человека? Тот и собственного зла сдержать не может, а этот удерживает и чужое; тот и самим собою владеть не может, а этот обуздывает и другого; тот терпит кораблекрушение, а этот плывет безопасно на своем корабле при попутном ветре; он именно не позволяет ветру гнева устремляться в паруса и потоплять мысленную ладью его, но легкий и приятный ветер — дыхание незлобия — веет ему и с великим спокойствием приводит его в пристань любомудрия (свт. Иоанн Златоуст, 52, 347).
***
...Мы — согрешающие <гневом> — оказываемся гораздо хуже беснующихся. Но мы не извергаем пены, не извращаем глаз и рук? О, если бы мы делали это с телом и не делали с душою! Хочешь ли, я покажу тебе, как душа извергает нечистую пену и извращает умственные очи? Посмотри на гневающихся и неистовствующих от ярости, не извергают ли они слов, которые нечистее всякой пены? Подлинно, они как бы источают смрадную слюну (свт. Иоанн Златоуст, 52, 365).
***
Не видите ли, как в домах огонь содержится в определенном месте, а не разбрасывается всюду, ни на сено, ни на одежды и куда случится, чтобы он не воспламенился от дуновения ветра... Точно так же будем поступать и с гневом: пусть он не сопровождает все наши помыслы, но хранится в глубине души, чтобы не возбуждал его ветер от слов противника, но чтобы это возбуждение он получал от нас, а мы умели бы возбуждать его умеренно и безопасно. Когда он возбуждается извне, то не знает меры и может пожечь все; он часто может возбуждаться и во время нашего сна и пожечь все. Будем же воспламенять его в нас только для того, чтобы он светил, — ведь гнев издает свет, если он возбуждается, когда следует, — будем употреблять этот светильник против тех, которые обижают других, и против диавола. Пусть не везде полагается и не везде разбрасывается эта искра, но хранится у нас под пеплом; будем содержать ее в помыслах смиренных. Не всегда она бывает нам нужна, — только тогда, когда надобно что-нибудь исправить... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 434).
***
Внутренний жар вложен в нас, как некоторое жало, чтобы мы скрежетали зубами против диавола, чтобы устремлялись на него, а не чтобы восставали друг против друга (свт. Иоанн Златоуст, 54, 20).
***
Ты гневлив? Будь таков по отношению к своим грехам, бей свою душу, бичуй свою совесть, будь строгим судьей и грозным карателем своих собственных грехов. Вот польза гнева; для этого Бог и вложил его в нас (свт. Иоанн Златоуст, 54, 20—21).
***
Если ночь застанет тебя (во гневе), то следующего дня уже не довольно будет для погашения зла, которое может возрасти в тебе в продолжение ночи. Если даже большую часть его ты и уничтожишь, то не в состоянии будешь уничтожить всего; и в следующую ночь дашь возможность Более усилиться оставшемуся огню (свт. Иоанн Златоуст, 54, 123).
***
Для того и дал нам Бог в оружие гнев, чтобы мы не собственные тела поражали мечом, но чтобы вонзали все это острие в грудь диавола. Вонзи туда свой меч по самую рукоять; если хочешь, (вонзи) и рукоять и не извлекай его никогда оттоле, напротив, присоедини еще и другой меч. А это произойдет тогда, когда мы будем щадить друг друга, когда будем миролюбиво расположены друг к другу (свт. Иоанн Златоуст, 54, 124).
***
...Воздерживайся всегда от крика, и ты никогда не придешь в гнев. Вот способ укрощения гнева! И как невозможно разгневаться тому, кто удерживается от крика, гак невозможно не прийти в гнев тому, кто кричит... Подави крик, и ты этим отнимешь крылья у своего гнева, укротишь волнение сердца. И как невозможно, не поднимая рук, вступить в кулачный бой, так невозможно, не поднимая крика, предаться гневу... (свт. Иоанн Златоуст, 54, 132—133).
***
Разве ты не знаешь, что те пожары хуже, которые таятся внутри и не бывают видны снаружи? Не так же ли и раны, которые не выходят наружу, а производят воспаление внутри? Так и тот <скрытый> гнев хуже и вреднее для души (свт. Иоанн Златоуст, 54, 136).
***
Имеет ли кто недруга, терпит ли кто обиду, питает ли кто злобу, пусть он соберет и изольет всю эту ярость и гнев на главу диавола... Тебя ударил кто-нибудь — имей зло против диавола и никогда не прекращай вражды с ним (свт. Иоанн Златоуст, 54, 201).
***
...Гневливый наперед наказывает себя, терзаясь в себе самом, а потом уже того, на кого гневается (свт. Иоанн Златоуст, 55, 14).
***
Гнев есть зверь, скоро нападающий на нас, и нужно нам много оград и оплотов, чтобы задержать его и преодолеть (свт. Иоанн Златоуст, 55, 58).
***
...Гнев — это огонь, это пламень, который схватывает, умерщвляет, сожигает. Но мы будем угашать его долготерпением, воздержанием (свт. Иоанн Златоуст, 55, 188).
***
Как раскаленное железо, будучи опущено в воду, теряет жар свой, так и гнев, попав в душу человека долготерпеливого, нисколько не вредит долготерпеливому, а, напротив, приносит пользу, так что он становится еще крепче (свт. Иоанн Златоуст, 55, 188).
***
Гнев... — послушный демон, самопроизвольное безумие, отсутствие мозгов... (свт. Иоанн Златоуст, 55, 389).
***
...Когда к тебе, терпящему что-либо ужасное и невыносимое, подступят гнев и ярость, вспомни о кротости Христа и скоро станешь смирным и кротким... извлекая величайшую пользу из кротости не только для себя, но принося пользу даже врагу, наставляя (его) быть добрым (свт. Иоанн Златоуст, 55, 391).
***
Что... терпят пьяницы, которые ненасытимым пьянством увлекаются к более сильной жажде, то же терпят поработившиеся гневу, которые увлекаются безмерными спорами к все большему и тяжелейшему безумию... (свт. Иоанн Златоуст, 55, 391).
***
...Эта страсть <гнев> уничтожает целые дома, разрушает старинную дружбу, причиняет непоправимые несчастия (свт. Иоанн Златоуст, 55, 624).
***
...Бог эту именно часть нашего тела <грудь> и устроил из костей, как бы из каких-то камней, дав ей твердую опору, чтобы он <гнев> как-нибудь не разорвал и не сокрушил ее, и чрез то не причинил гибели всему существу... Не так лев может растерзать наши внутренности, как гнев, постоянно подстерегая нас, губит все своими железными когтями, потому что он не только причиняет вред телу, но губит и здравие самой души (свт. Иоанн Златоуст, 55, 626).
***
...Не так победа над врагами делает славными царей, как победа над яростью и гневом (свт. Иоанн Златоуст, 55, 627).
***
Если кто-нибудь все исполнит, но будет гневаться, он не войдет <в Царство Небесное>. И пусть не упрекают в жестокости Бога, когда Он извергнет впавших в этот грех из Царства Небесного (свт. Иоанн Златоуст, 55, 831).
***
...Малодушный и ничтожный бывает нетерпелив, не сдерживает гнева, обнаруживает его тотчас по малодушию; а разумный, хотя и будет рассержен, скрывает в себе гнев... (свт. Иоанн Златоуст, 55, 1109).
***
Гнев обыкновенно бывает разрушителен. Если он подвигнется против бесовских помыслов, то их разбивает и истребляет; а если воскипит против людей, то истребляет в нас благие относительно их помышления. Таким образом, гнев, как очевидно, является разрушительным для всякого рода помыслов... Он дарован нам от Бога, как щит и лук, и бывает таковым, если не уклоняется от назначения своего. Если же начнет действовать не сообразно с ним, то бывает разрушителем. Видал я, что и пес, в иной раз смело бросающийся на волков, терзает овец (прп. Исихий Иерусалимский, 89, 173).
***
...Кто гневается... тот справедливо считается безрассудным, когда гневом сам себе причиняет смерть... (прп. Иоанн Кассиан, 56, 63).
***
...Где находится яд гнева, там необходимо произойдет и воспламенение похоти (прп. Иоанн Кассиан, 56, 84).
***
...Возбуждение гнева присвоено нам со спасительною целью, чтобы мы, гневаясь на свои пороки и погрешности, с большим усердием упражнялись в добродетелях и духовных подвигах, проявляя всякую любовь к Богу и терпение к нашим братьям (прп. Иоанн Кассиан, 56, 85).
***
...Подвиг предлежит нам против гнева, которого смертоносный яд надобно, с помощью Божией, исторгнуть из глубины души нашей. Если он гнездится в наших сердцах и ослепляет око ума вредным мраком, то мы не можем приобрести ни правильной рассудительности, ни ясности благочестного созерцания, ни зрелости совета, быть участниками истинной жизни, тверды и в правде; не можем быть способны к удержанию духовного истинного света, ибо сказано: смятеся от ярости око мое (Пс. 6, 8); не можем быть участниками мудрости, хотя бы мнением всех мы признаваемы были мудрыми, ибо сказано: ярость в недре безумных почиет (Еккл. 7, 10); даже не можем достигнуть и жизни бессмертной, хотя в мнении людей и кажемся благоразумными, ибо гнев губит и разумных (ср.: Притч. 15, 1); не можем с прозорливою рассудительностью соблюдать и законы правды, хотя бы мы во мнении всех считались совершенными и святыми, ибо гнев человека не творит правды Божией (ср.: Иак. 1, 20); никаким образом не можем приобрести и степенной благопристойности, уважаемой и у людей века сего, хотя бы мы по родовому преимуществу считались благородными и честными, ибо муж ярый неблагообразен (Притч. 11, 25); никак не можем приобрести и зрелости совета, хотя кажемся важными и обладающими высшим знанием, ибо острояростный без совета творит (Притч. 14, 17); не можем быть спокойны от вредных смущений и избегать грехов, хотя бы другие и вовсе не делали нам беспокойств, ибо муж ярый устрояет брани; муж гневливый воздвигает свар, муж же ярый открывает грехи (Притч. 15, 18; 29, 22) (прп. Иоанн Кассиан, 56, 100-101).
***
Мы слышали, что некоторые усиливаются извинять эту гибельную болезнь души <гнев>, так что превратным толкованием Священного Писания хотят умалить ее, говоря, что не вредно, если мы гневаемся на согрешающих братий: даже о Самом Боге говорится, что Он гневается на тех, которые не хотят знать Его, или, зная, презирают, как говорится: воспылал гнев Господа на народ Его (ср.: Ис. 5, 25)... не разумеют того, что, желая предоставить кодам повод к смертоносному пороку, они оскорбительно Божественному величию и Источнику всякой чистоты приписывают страсть (при. Иоанн Кассиан, 56, 101).
***
От какой бы причины ни возбудился гнев, разгораясь, он ослепляет очи сердечные и остроте зрения, причиняя гибельную язву сильной болезни, не дает созерцать Солнце Правды. Все равно: золотой ли лист, или свинцовый, или другого какого металла будет положен на глаза, ценность металлов не делает различия в ослеплении. Правда, гнев, прирожденный нам, оказывает и услугу, для которой одной и полезно, спасительно нам иметь его, именно когда мы, досадуя на сладострастные движения нашего сердца, раздражаемся; и тому, что стыдимся делать или говорить пред людьми, мы не допускаем входить в тайники нашего сердца, трепеща от страха присутствия Ангелов и Самого Бога, везде и все проникающего, и взора Его, от которого не могут укрыться тайны нашей совести (при. Иоанн Кассиан, 56, 105).
***
Можно гневаться и против этого самого гнева за то, что он возгорелся в нас против брата, и, разгневавшись за это, мы не допускаем ему иметь вредное укрывательство в сокровенности нашего сердца (прп. Иоанн Кассиан. 56, 105).
***
Итак, повелевается нам гневаться с пользою на самих себя или на приходящие худые помыслы, и не грешить, т. е. не приводить их во вредное действие (прп. Иоанн Кассиан, 56, 106).
***
...Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу (Еф. 4, 26—27). Если вредно во гневе нашем заходить Солнцу Правды и, разгневавшись, мы тотчас даем диаволу место в сердце нашем, то как же выше он заповедал, чтобы мы гневались, говоря: гневайтесь, и не согрешайте? Не ясно ли он высказывает такую мысль: гневайтесь на пороки и ярость вашу, чтобы при вашем потворстве им Солнце Правды Христос не стал заходить в омраченных душах по причине гневливости вашей, и чтобы по удалении Его вы не дали диаволу место в сердцах ваших? (прп. Иоанн Кассиан, 56, 106).
***
...Что сказать о тех... которых немиролюбию не полагает предела уже и закат солнца, но на многие дни продолжая его и сохраняя в сердце злобу на тех, на которых раздражились, хотя на словах отвергают, что гневаются, а на самом деле из поступков открывается, что они сильно досадуют. Ибо не заводят с ними приличной речи, не говорят с обычною ласковостью и думают, что они в этом вовсе не погрешают, потому что не домогаются отмщения по своему раздражению; однако ж, поелику не имеют или не могут явно выказать его и исполнить, а тайно питают его в сердце, то яд гнева обращают в свою погибель, когда горечь скорби не выгоняют из себя, а на время только затаивают.
Думают, что вышесказанным не должно окончиться мщение, а достаточно удовлетворят своему гневу и скорби тогда, когда по внушению гнева исполнят, что возмогут. Так делают те, которые возмущение свое сдерживают не но желанию миролюбия, а по неудобству мщения. Ибо ничего больше не могут причинить тем, на коих прогневались, как только не говорить с ними с обычною ласковостью, как будто гнев должно обуздывать только на деле, а из сокровенности нашего сердца нет нужды изгонять его. Омрачившись тьмою его, мы лишимся света знания и здравого совета, и никак не можем быть храмом Святаго Духа, пока будет обитать в нас дух гнева. Удерживаемый в сердце гнев хотя присутствующих людей не оскорбляет, но исключает светлое сияние Святаго Духа, все равно как и обнаруженный на деле (прп. Иоанн Кассиан, 56, 107—108).
***
Бог не хочет, чтобы мы удерживали гнев даже и на короткое время, потому что Он не дозволяет приносить и духовные жертвы наших молитв, если мы сознаем, что кто-нибудь имеет хоть какую-нибудь скорбь на нас... Следовательно, как же мы дозволим себе, не говорю на многие дни, но даже до заката солнца удерживать скорбь на брата, тогда как нам не дозволяется приносить наши молитвы Богу, если кто-нибудь имеет скорбь на нас? И Апостол заповедует: непрестанно молитесь (1 Сол. 5, 17); желаю, чтобы на всяком месте молитвы произносили мужие, воздевая чистые руки без гнева и сомнения (ср.: 1 Тим. 2, 8). Итак, остается или никогда не молиться, удерживая такой яд в сердцах своих, и быть виновными в нарушении этой апостольской или Евангельской заповеди, которою повелевается непрестанно и везде молиться, или, если, обманывая самих себя, хотим приносить молитву вопреки ее запрещению, то должны знать, что будем приносить Господу не молитву, а упрямство в духе противления Ему (прп. Иоанн Кассиан, 56, 108).
***
Иногда мы, побежденные гордостью или нетерпеливостью, намереваясь исправить свой необразованный, беспорядочный нрав, желаем удалиться в уединение, как будто там скоро приобретем добродетель терпения, когда никто не будет трогать нас, извиняя свое нерадение, говорим, что причины гнева заключаются не в нашей нетерпеливости, а в пороке братии. И как причины нашей погрешности возлагаем на других, то никогда не в состоянии будем достигнуть высшей степени терпения и совершенства.
Главную причину нашего исправления и спокойствия надобно полагать не в произволе другого, который не подлежит нашей власти, а заключается она в нашем состоянии. Итак, чтобы нам не гневаться, это должно происходить не от совершенства другого, а от нашей добродетели, которая приобретается не чужим терпением, а нашим великодушием (прп. Иоанн Кассиан, 56, 109—110).
***
...Если хотим получить ту высшую божественную награду, о которой говорится: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5,8), то не только в наших действиях надобно подавлять гнев, но с корнем должен быть извергнут он и из сокровенности души. Ибо немного пользы будет сдерживать пыл гнева в словах, не обнаруживать в деле, если Бог, пред Которым не скрыты тайны сердечные, увидит его в сокровенности нашего сердца. Ибо евангельское учение заповедует пресекать более корни пороков, нежели плоды, которые, по истреблении корней, без сомнения, никак уже более не будут произрастать; а таким образом дух постоянно может пребывать в терпении и святости, когда гнев будет подавлен не только в наружных действиях и поступках, но и в сокровенности помышлений... Всякий, ненавидящий врата своего, есть человекоубийца (1 Ин. 3, 15), именно потому, что сердцем желает убить его. Люди не видят, чтобы кровь его пролита была рукою или мечом, а по страсти гнева он человекоубийцею почитается от Господа, Который не только за дела, но и за желания воли и намерения воздаст каждому или награду, или наказание, как Он Сам говорит чрез пророка: Аз дела их и помышление их вем, и гряду собрати вся народы... (Ис. 66, 18). И Апостол говорит: мысли их то обвиняют, то оправдывают одна другую, в день, когда Бог будет судить тайные дела человеков (ср.: Рим. 2, 15 —16) (прп. Иоанн Кассиан, 56, 111 — 112).
***
...Подвижнику Христову, законно подвизающемуся, надобно с корнем истреблять гнев. Совершенное уврачевание этой болезни состоит в том, чтобы, во-первых, быть уверенным, что нам никак нельзя сердиться ни по справедливым, ни по несправедливым причинам, зная, что мы тотчас лишимся света рассудительности, твердости правильного совета, даже самой честности и направления правды, если начальный свет нашего сердца будет помрачен тьмою гнева. Потом, чистота нашего духа тотчас будет возмущена, и он вовсе не может быть храмом Святаго Духа, когда дух гнева овладеет нами. Наконец, мы должны размышлять, что нам разгневанным никак нельзя будет молиться, изливать моления Богу. И особенно имея в виду непрочное состояние человеческого положения (т. е. неизвестность смерти), мы должны думать, что в каждый день можем переселиться из тела, и нам не доставят никакой пользы ни воздержание целомудрия, ни отречение от всех имуществ, ни презрение богатства, ни труды поста и бдения, когда нам Судия вселенной угрожает вечным наказанием за один гнев и ненависть (прп. Иоанн Кассиан, 56, 113).
***
...Как ничего не должно предпочитать любви, так, напротив, ничего не должно поставлять хуже ярости или гневливости. Ибо хотя бы все казалось полезным и необходимым, однако же должно пренебрегать, чтобы избежать возмущения гнева; так же все, что считается противным, надобно принимать и переносить, чтобы ненарушимо сохранялось спокойствие любви и мира, потому что нет ничего гибельнее гнева и скорби, и полезнее любви (при. авва Иосиф, 56, 453).
***
...Никак не увлекайтесь гневом к мщению, но дайте место гневу, т. е. сердца ваши не должны быть сжаты теснотою нетерпеливости и малодушия, так чтобы не могли снести сильную бурю возмущения, когда она нападает; но расширите ваши сердца, принимая противные волны гнева в широких заливах любви, которая все покрывает, все переносит, чтобы таким образом дух ваш, расширяемый полнотою великодушия и терпения, имел спасительные пристанища совета, в котором принятый и разлившийся гнусный дым гнева тотчас исчез бы (прп. авва Иосиф, 56, 465).
***
...Таково свойство гнева, что, сдерживаемый, он ослабевает и утихает, а обнаруживаемый более и более разгорается (прп. авва Иосиф, 56, 466).
***
...Когда кто... узнает, что он подвергается смущениям от гнева или нетерпения, то пусть упражняет себя в противных делах и, предположив себе многоразличные роды обид и потерь, как бы причиненных ему от другого, пусть приучает свой дух с совершенным смирением переносить все, что злость может нанести ему; так же часто представляя себе все скорбное, нестерпимое, пусть всегда размышляет со всяким сокрушением сердца, с какою кротостью он должен встречать это. И таким образом, взирая на страдания всех святых и Самого Господа, все роды не только оскорблений, но и казней, считая низшими своих заслуг, приготовит себя к перенесению всяких оскорблений (прп. авва Иоанн, 56, 525).
***
...Если дозволить гневу идти вперед рассудка, то все перевернешь вверх дном (прп. Исидор Пелусиот, 61, 317).
***
Кротким и убедительным словом надлежит сокращать, лучше же сказать, обучать тех, которые водятся непримиримым гневом, чтобы отлагали это произвольное безумие... (прп. Исидор Пелусиот, 62, 251).
***
...Гнев на ближнего во всяком случае несправедлив... Поэтому употребляй все средства не давать выказываться гневу (прп. Нил Синайский, 70, 177).
***
Щадя других и не изъявляя им своего гнева, сам найдешь пощаду, в общем мнении покажешься благоразумным, и будешь включен в число молящихся (прп. Нил Синайский, 70, 178).
***
...Гнев возмущает умное око, вредя молитвенному состоянию (прп. Нил Синайский, 70, 178).
***
Неполезно гневаться, как без причины, так и по основательной причине, ибо справедливо воспрещено сие Господом (см.: Мф. 5, 22) (прп. Нил Синайский, 72, 164).
***
...Смотри и ты, чтобы вместе с тем, как приходишь в гнев, не стать причастником тьмы и омрачения в уме (прп. Нил Синайский, 72, 181).
***
Гнев — неистовая страсть, легко выводит из себя даже имеющих ведение, зверскою делает душу и заставляет уклоняться от (дружелюбного) собеседования (прп. Нил Синайский, 89, 266).
***
Переноси терпеливо поношение и губами заключай дверь гневу: в этом для тебя преспеяние (прп. Нил Синайский, 89, 270).
***
Гнев и ненависть — пожар сердца, а души незлопамятных орошаются росою духовною (прп. Нил Синайский, 89, 270).
***
...Начато обуздывания гнева есть — не говорить, пока продолжается гневное раздражение (прп. авва Зосима, 90, 116).
***
...Кто, разгневавшись, не сознается в вине своей, но еще более раздражает себя на гнев, и жалеет не о том, что разгневался, а что не наговорил еще больше того, что сказал в раздражении своем, — этот называется двоегневным; и в нем брань не утихает, потому что после гнева берут его в свою власть злопамятство, неприязнь и злоба. Господь Иисус Христос да избавит нас от части таковых и да сподобит части кротких и смиренных (прп. авва Зосима, 90. 125).
***
...Причины... гнева суть: давать и брать (хлопотливые сделки иметь), творить волю свою, любить учительство, почитать себя разумным. Кто отсечет это, у того страсть гнева не будет иметь силы. Так и относительно всех страстей (прп. авва Зосима, 90, 125).
***
Кто гневается на ближнего за имение, или за славу, или за сласть, тот еще не познал, что Бог праведно управляет Своими тварями (прп. Марк Подвижник, 68, 18).
***
...<Неразумная страсть гнева>, которая во время своего движения и воздействия опустошает всю душу, приводит ее в смятение и омрачает, и человека делает подобным зверю, такого особенно, который легко поползновенен и быстро преклонен на нее. Страсть эта кренится, поддерживается и делается непреодолимою от гордости; и пока сие диавольское древо горести (см.: Евр. 12, 15) т. е. гнева и раздражительности, напояется злою водою гордости, дотоле оно разрастается и цветет, и приносит обильный плод беззакония. Таким образом это здание лукавого в душе бывает неразоримо. пока имеет подкрепу и поддержку в основах гордости (при. Марк Подвижник, 88. 496—497).
***
Гнев волнующийся утишают — псалмопение, великодушие и милостивость (прп. Марк Подвижник, 88, 597).
***
Солнце да не заходит во гневе нашем, чтобы демоны, нападши ночью, не напугали души и не сделали ума более робким для борьбы на следующий день (прп. Марк Подвижник, 88, 598).
***
Не отдавай себя помыслу гнева, мысленно ведя войну с тем, кто тебя огорчил; ни опять помыслу блудному, долго удерживая сладострастные мечтания. То омрачает душу, а это ведет к одобрению страсти, — оба же оскверняют ум; и ты во время молитвословия, как идолами наполняя воображение страстными образами, и не принося потому Богу чистой молитвы, тотчас подвергаешься нападению демона уныния, который обыкновенно нападает в таких состояниях и, подобно псу, похищает душу, как мертвечину какую (прп. Марк Подвижник, 88, 598).
***
Гнев больше всех других страстен обыкновенно встревоживает и в смятение приводит душу; но есть случаи, когда он крайне для нее полезен. Так, когда несмущенно гневаемся на нечествующих или другим каким образом бесстыдствующих, да спасутся, или, по крайней мере, устыдятся, тогда душе нашей доставляем то же, что кротость, потому что в таком случае всячески споспешествуем целям
Божией правды и благости. Также, когда поднимаются в душе женолюбивые движения, тогда, разгневавшись посильнее на этот грех, отрезвляем нередко душу и придаем ей мужескую силу противостоять ему... Почему полагаю, что пользующийся целомудро гневом по ревности к благочестию, более одобрительным окажется на весах праведного воздаяния, нежели тот, кто по неподвижности ума никогда не подвигается на гнев; так как у этого его правитель человеческих мыслей и чувств остается необученным, а тот, на конях добродетели восседая, всегда в борьбе пребывает, и носится среди полчищ бесовских, непрестанно обучая в страхе Божием четвероконницу воздержания... (блж. Диадох, 90, 42).
***
Сердце раздраженное не вмещает в себе тайн Божиих; а кроткий и смиренномудрый есть источник тайн нового века (прп. Исаак Сирин, 58, 45).
***
...Кто не презрит всех вещей, славы и телесного покоя, а вместе с тем и самооправдания, тот не может ни отсечь своих пожеланий, ни избавиться от гнева... (прп. авва Дорофей, 29, 188).
***
...Невозможно кому-либо разгневаться на ближнего, если сердце его сперва не вознесется над ним, если он не уничижит его и не сочтет себя высшим его (прп. авва Дорофей, 29, 190).
***
Начало безгневия есть молчание уст при смущении сердца; средина — молчание помыслов при тонком смущении души; а конец — непоколебимая тишина при дыхании нечистых ветров (прп. Иоанн Лествичник, 57, 88).
***
...Иногда во время гнева лукавые бесы скоро отходят от нас с тою целью, чтобы мы о великих страстях вознерадели, как бы о маловажных, и, наконец, сделали болезнь свою неисцельною (прп. Иоанн Лествичник, 57, 88).
***
Безгневие есть ненасытное желание бесчестий, как в тщеславных людях бывает бесконечное желание похвалы (прп. Иоанн Лествичник, 57, 88).
***
Безгневие есть победа над естеством, нечувствительность к досаждениям, происходящая от подвигов и потов (прп. Иоанн Лествичник, 57, 88).
***
Если Дух Святый называется и есть мир души, а гнев есть возмущение сердца, то ничто столько не препятствует пришествию в нас Духа Святаго, как гневливость (прп. Иоанн Лествичник, 57, 89).
***
Гневливый человек, по временам произвольно увлекаясь этой страстию <т. е. добровольно подвергаясь временным припадкам сумасшествия>, потом уже от навыка и невольно побеждается и сокрушается ею (прп. Иоанн Лествичник, 57, 89).
***
...Крайняя степень гневливости обнаруживается тем, что человек наедине сам с собою, словами и телодвижениями как бы с оскорбившим его препирается и ярится (прп. Иоанн Лествичник, 57, 89).
***
Видел я людей, которые, прогневавшись, отвергали пищу от досады и сим безрассудным воздержанием яд к яду прилагали. Видел и других, которые, как бы благословною причиною, воспользовавшись гневом своим, предались многоядению — из рва падали в стремнину (прп. Иоанн Лествичник, 57, 90).
***
Если хочешь, или думаешь, что хочешь вынуть сучец, ближнего, то вместо врачебного орудия не употребляй бревна (прп. Иоанн Лествичник, 57, 91).
***
Если присмотримся, то увидим, что многие из гневливых усердно упражняются во бдении, посте и безмолвии; а намерение у диавола то, чтобы под видом покаяния и плача подлагать им вещества, питающие их страсть (прп. Иоанн Лествичник, 57, 91).
***
...Матерей <у гнева> много, и отец не один. Матери <его> суть: тщеславие, сребролюбие, объядение, а иногда и блудная страсть. А <его> отец надмение (прп. Иоанн Лествичник, 57, 93).
***
Дщери <гнева> суть: памятозлобие, ненависть, вражда, самооправдание. Сопротивляющиеся же им враги мои, которые держат меня в узах, — безгневие и кротость (прп. Иоанн Лествичник, 57, 93).
***
Кто извергает из себя гнев, тот получает прощение грехов, а кто прилепляется к нему, тот лишается милосердия Божия (прп. Иоанн Лествичник, 57, 95).
***
Останавливают гнев великодушие и незлобие, а уничтожают его любовь и сострадание (снисхождение) (авва Фалассий, 90, 321).
***
Держащий в руках похоть и с гневом управится, ибо в той причина раздражения гнева (авва Фалассий, 90, 328).
***
Когда ты оскорблен кем-нибудь или в чем унижен, берегись помыслов гнева, дабы они, по причине этого оскорбления, отлучив тебя от любви, не переселили в область ненависти (прп. Максим Исповедник, 90, 182).
***
Очищай ум твой от гнева, злопамятства и срамных помыслов, — и тогда возможешь узнать Христово в тебе вселение (прп. Максим Исповедник, 90, 242).
***
...Гнев пламенеющий укрощает любовь... (свт. Феодор Едесский, 90, 349).
***
Узда гневу — благовременное молчание... (прп. Илия Екдик, 90, 481).
***
Который верует, тот не гневается, но долготерпит, соблюдая заповедь Господа, Который повелевает совсем не гневаться (см.: Мф. 5, 22) (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 436).
***
Те, которые суть настоящие други Божии, любят Его и имеют Его в себе, как некое сокровище благ неистощимое, принимают такие поношения и бесчестия со всякой радостью и любят от чистого сердца, как благодетелей, тех, которые причиняют их им. Но те, которые говорят: «Во время брани и мы, как человеки, подвигаемся на серчание и гнев и иной раз делаем отмщение братьям нашим слоном, или делом, но после не держим на них вражды, но все забываем и оставляем, особенно когда испросим друг у друга прощение», — такие похожи на неписаную хартию, на которой враг наш диавол, как только найдет время, пишет чрез них же самих свои скверные и злые повеления, Потом они это, написанное ими по внушению диавола, изглаждают; однако же, вместо этих повелений диавола, не вписывают заповедей Христовых, чтоб диавол, пришедши, нашел хартии сердец их исписанными и со стыдом удалился, как побежденный. Но каждый из них оставляет, по нерадению своему, хартии сердец своих неписаными, и когда Господь пошлет написать на сердцах их повеления Свои, они тотчас со всею ретивостью пишут гам веления врага... а животворные и паче меда сладкие внушения Божии отгоняют от себя (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 456—457).
***
...Как пламя огненное погашается водою, так гнев душевный гаснет от плача и слез; а если кто долгое время пребудет в плаче, то раздражительность души приходит в совершенную неподвижность, и душа тогда уже совсем не гневается (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 205).
***
...Удерживать гнев и серчание есть собственное наше дело и требует подвига великого и труда немалого; но чтоб совсем не смущаться и стяжать невозмутимость сердца и совершенную кротость — это есть дело в нас единого Бога и измена десницы Вышняго (Пс. 76, 11) (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 464).
***
Гнев стоит в междупределии вожделения и разумной силы души, служа для каждой из сих сил оружием, по естеству ли они действуют, или противоестественно (прп. Никита Стифат, 92, 85).
***
Гнев укрощается и заменяется радушием, ничем иным, как мужеством и милостивостью; они сокрушают осаждающих град души врагов, первое — внешних, а вторая — внутренних (прп. Григорий Синаит, 92, 182).
***
Коснение страсти гнева в человеке отнимает у него всю возможность к духовному преуспеянию (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 510).
***
Молитве гордого и гневливого не только не внимает Бог, но и попускает молящемуся в таком душевном устроении различные унизительнейшие искушения (свт. Игнатий Брянчанинов, 42, 92).
***
...Извольте побеждать свою гневливость, прозревая впереди венец мученический (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 81. 30).
*********
Один брат, разгневавшись на другого, стал на молитву, прося, чтобы Бог дал ему долготерпение в отношении к брату и чтобы искушение это прошло без вреда. В то же время увидел он дым, исходящий из уст его; вместе с тем прошел и его гнев (97, 72).
***
Авва Исидор поведал о себе: «Однажды я пошел на торг продать немного сделанных мною корзин. Приметив, что по поводу продажи возникает во мне гнев, я оставил корзины и бежал» (106, 243—244).
***
Авва Иоанн поведал: «Однажды я шел но скитской дороге со своим рукоделием. Встретившись с хозяином верблюдов и вступив в разговор с ним, я заметил, что словами его могу быть приведен в гнев; тогда я немедленно бежал, оставив тут и корзины мои» (106, 293).
***
Монах Исаак рассказывал один случай из своей жизни: «Однажды я поссорился с братом и стал гневаться на пего... Сидя за рукоделием, я вспомнил о ссоре, раскаялся и, тревожимый страхом ответственности перед Богом, думал, что мне делать? В это время вошел ко мне какой-то юноша и, не сотворив крестного знамения, сказал: «Ты согрешил и тревожишься, отдайся мне и будешь спокоен». И же, узнав, что это демон, отвечал: «Уйди, ты не от Бога». Он же мне: «Ты все-таки мой». «Нет, — говорю, — не твой, а Божий». Он сказал: «Гнев держащих и злопомнящих Бог предал нам; ты же три недели гневаешься на брата, ты зло имеешь на него, а таких ожидает геенский огонь; я к таким людям приставлен, и ты мой». Услышав это, я тотчас же пошел к брату моему, поклонился ему и примирился с ним. Что же? Возвратившись домой, я увидел, что диавол, не терпя моего примирения, злобствуя, сжег мое рукоделие и рогожу, которую я обыкновенно подстилал, когда молился» (112, 11 —12).
***
Некий брат, живя в общежительном монастыре и часто побеждаясь гневом, сказал сам себе: «Пойду в пустыню, может быть, там, не имея с кем ссориться, успокоюсь от страсти». Он вышел из монастыря и стал жить один в пустыне. Однажды он наполнил водою сосуд свой и поставил его на землю. Сосуд внезапно опрокинулся. Во второй раз случилось то же. В третий раз кувшин также опрокинулся: монах, рассердясь, схватил кувшин и ударил его о землю. Кувшин разбился. Возвратясь к себе, брат начал размышлять о случившемся и понял, что это вражии козни. Тогда он сказал: «Вот! я один, однако побежден страстью гнева. Возвращусь в монастырь, видно, везде нужна борьба с самим собою и терпение, в особенности же помощь Божия». И, встав, возвратился монах в свою обитель (106, 460).
***
Два брата были во вражде между собою. Во время гонения на христиан их схватили по причине святой веры и, подвергнув многим мучениям, посадили в тюрьму. Один из них сказал другому: «Брат, нам должно примириться и не гневаться друг на друга, потому что завтра мы должны умереть и предстать Господу». Но брат отказался от примирения. На другой день их вывели из тюрьмы, чтобы отсечь им головы. Брату, желавшему примирения, первому отрубили голову. Он в вере отошел ко Господу. Другой же отрекся от Христа. Мучитель сказал ему: «Почему ты не отрекся вчера прежде пытки, чтобы избежать ран, а отвергся сегодня?» Отступник отвечал: «Я преступил заповедь Господа моего: не примирился с братом моим. За это Бог оставил меня и отнял помощь Свою. Лишенный ее, я и отрекся от Христа» (106, 456).
***
Однажды пустынножитель Марк спросил преподобного Серафима: «Кто в нашей обители выше всех предстоит пред лицем Божиим?» Старец, недолго думая, сказал: «Повар, из бывших солдат, на кухне». И объяснил при этом: «Характер у повара от природы огненный. Он готов в запальчивости убить человека, но его непрестанная борьба внутри души привлекает к нему великое благоволение Божие. За такую борьбу ему подается свыше благодатная шла Святаго Духа, ибо непреложно Божие Слово, которое говорит: побеждающему себя дам сесть с Собою (ср.: Откр. 3, 21) и облеку в белые одежды» (114, 81).