Почитающий епископа почтен Богом; делающий что-нибудь без ведома епископа, служит диаволу (сщмч. Игнатий Богоносец, 94, 305).
***
Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и Кафолическая Церковь (сщмч. Игнатий Богоносец, 94, 305).
***
Без епископа никто не делай ничего, относящегося до Церкви (сщмч. Игнатий Богоносец, 94, 305).
***
...Управлять служителями — подлинная сеть пагубы. Жестоких владык они всегда ненавидят, а богобоязненных бесстыдно попирают; к злым неснисходительны, добрым неблагопокорны, но на тех и на других дышат неразумным гневом. А сверх того надобно заботиться об имуществе, всегда иметь на плечах кесарево бремя, переносить сильные угрозы сборщика податей; потому что подать, возрастая с имением, унижает для людей цену самой свободы, а на устах лежат узы. Надобно проводить время среди волнений многолюдного собрания, близ высоких седалищ, с которых решаются людские распри, надобно выслушивать громкие возражения противника, или по закону терпеть скорби в запутанных сетях. Вот бремя, вот труд! А злые берут преимущество пред добрыми; блюстители законов могут быть куплены той или другой стороной. И если злой имеет у себя больше достатка, то он и лучший. Кто же с такими людьми, без помощи Божией, избежит множества лжей и хитросплетений? Ибо необходимо или опрометью бежать и оставить все злым, или очернять свое сердце, подобно как приближающийся к злому дыханию истребительного огня носит на себе печальные знаки или пламени, или дыма (свт. Григорий Богослов, 15, 283—284).
***
...Получивший епископство, сколько на высшую взошел он степень, столько же строжайший даст и отчет, не только в учении и предстательстве за бедных, но и в испытании рукополагаемых, и в бесчисленном множестве других дел (свт. Иоанн Златоуст, 46, 8).
***
Не всякому, кто бы то ни был, должно... желать себе епископства, а только тем, которые в жизни управляются Павловыми законами. Посему, если усматриваешь в себе оную строгость жития, с радостью приступай к восхождению на такую высоту. А если нет у тебя оной, пока не приобретешь, не касайся неприкосновенного; опасайся приближать вещество к истребляющему его огню (прп. Исидор Пелусиот, 60, 72).
***
Дивись не дерзости Евсевия, не на наглость Зосимы, но долготерпению Бога, Который столько времени ожидает от нас покаяния, и от нечистой руки приемлет фимиам. Ибо, если кто, возросши во грехах, запятнав себя всякими сквернами и грехопадениями, касается алтарей Божиих, и в нечистоте простирает руки к святому, то сам подвергается осуждению, но Божественный жертвенник не оскверняется его делами (прп. Исидор Пелусиот, 60, 81).
***
...Епископ, как образ Христов, исполняет дело Христово, и облачением своим показывает всем, что он уподобляется благому и великому Пастырю, будучи поставлен нести на себе немощи паствы (прп. Исидор Пелусиот, 60, 91).
***
Управление делами и народами, высота престолов, строгость судилищ, если сопряжены с благолюбивым расположением сердца, составляют в подлинном смысле истинное начальство, уподобляющееся горнему чину. А если соединяются с лукавыми намерениями, то справедливее назвать это самоуправством, которое распоряжается другими против их воли, и вместо покорности порождает раздоры и мятежи (прп. Исидор Пелусиот, 60, 101).
***
...На него <епископа> возложены все нужды подчиненных. Какие же именно? Испытание посвящаемых, пропитание алчущих, утоление жажды томимых оною, одеяние нагих, заступление за обиженных, попечение об оплакивающих сиротство, защита вдов, наказание обидчиков, обличение покушающихся начальствовать беззаконно, хождение за недужными, охлаждение пламени в соблазняемых, освобождение заключенных в темницах, утешение бедствующих, уцеломудрение согрешающих (прп. Исидор Пелусиот, 61, 247).
***
...Епископ должен быть украшен всеми добродетелями, и своими признавать чужие бедствия; не для себя, но для подчиненных живет он, и его жизнь испытуется тысячами глаз и языков (прп. Исидор Пелусиот, 62, 134).
***
Святитель — это епископ, угодивший Богу и прославленный. Иной раз так называют и живых архиереев, заслуживших уважение (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 84, 16).
***
...Если он <архиерей> истинно строг по Богу, то не может не быть вместе с тем и благим... (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 84, 132).
***
Старец Зосима, отказавшись от епископства, вернулся в свою келью. Он был великим подвижником. Вот что он рассказывал: «В молодости я ушел с горы Синай и пришел в Аммониак <местность в Ливии>. Там нашел я старца, одетого во власяницу. Не успел я приветствовать его, как он сказал: «Зосима, зачем ты пришел сюда? Уходи отсюда». «Откуда ты знаешь меня?» — спросил я. «За два дня, — отвечал он мне, — явился некто и сказал: «Вот к тебе придет инок Зосима. Не дозволяй ему оставаться здесь, потому что я хочу вверить ему Вавилонскую церковь в Египте» (102, 114-115).
***
В один воскресный день благочестивый епископ Тверской Афанасий (Вольховский) совершал Литургию и, подавая Чашу ректору, архимандриту Тихону, произнес: «Епископство твое да помянет Господь Бог...» Заметивши ошибку, епископ предрек ему скорое святительство. Почти в это время в Святейшем Синоде избирали епископа, викария Новгородского. Четыре раза вынутый жребий указывал на архимандрита Тихона, что и было принято за указание свыше на него, хотя Петербургский митрополит Димитрий думал его назначить настоятелем Троице-Сергиевой Лавры... 13 мая 1763 года архимандрит Тихон был посвящен в сан епископа (119, 132).
***
Авва Петр, ученик аввы Силуана, когда жил в своей келье в горе Синайской, то в известной мере исполнял требования своего тела; когда же сделался епископом в Фаране — начал жить гораздо строже. Ученик его сказал ему: «Авва! Когда мы были в пустыне, ты не так строго жил». Старен, отвечал: «Там была пустыня, безмолвие и бедность, и я поддерживал тело мое, дабы не изнемочь мне. и не искать того, чего я не имел. Но здесь мир; тут есть все удобства. Здесь, если случится и заболеть мне, то есть кому помочь. Здесь боюсь я, как бы не погубить в себе монаха!» (97, 181).
***
Авва Аммос, патриарх Иерусалимский, говорил: «На меня возложено великое и неудобоносимое бремя, и немало страшит меня патриаршее служение... я — бедный грешник. Но более всего устрашает меня трудность рукоположения. Я читал, что Блаженный Лев, бывший предстоятелем Церкви Римской, в течение сорока дней пребывал при гробе апостола Петра в непрестанной молитве и посте, прося, чтобы он предстательствовал за него пред Богом и испросил ему отпущение прегрешений. По прошествии сорока дней апостол Петр явился ему и сказал: «Я молился о тебе, и прощены тебе все твои грехи, кроме рукоположения. Вот в этом только ты сам должен будешь дать отчет, правильно ли рукополагал поставленных тобою» (102, 138).
***
Однажды преподобный Ефрем Сирин просил Бога открыть ему, насколько преуспел в духовном делании святитель Василий Великий. Господь показа,! ему огненный столп, и голос возвестил: «Ефрем, Ефрем! Как велик столп огненный, который ты видел, так велик и Василий». Преподобный Ефрем, взяв с собою переводчика, пошел в Кесарию и прибыл туда в день Богоявления. Сразу же направились они в храм, где служил святитель Василий.
Но когда преподобный увидел архиепископа в чести и славе от людей, то сказал спутнику: «Напрасно мы трудились. Таким ли л ожидал видеть его? Может ли он быть великим пред Господом, окруженный столькими почестями?»
В это время святитель Василий послал архидиакона пригласить преподобного Ефрема в алтарь. «Мы странники, владыка ошибся», — отвечал преподобный и остался на месте. Во время проповеди преподобный Ефрем, к ужасу своему, видел как бы язык огненный, исходящий из уст святителя Василия. После проповеди архиепископ вновь пригласил преподобного, называя его по имени. Преподобный Ефрем был удивлен и воскликнул: «Воистину велик Василий! Сам Дух Святый вещает устами его!»
После Литургии святитель сказал преподобному Ефрему: «Рад я видеть тебя, умножившего в пустыне учеников Христовых и бесов изгонявшего именем Христовым. Но зачем ты пришел видеть меня? Ведь я — человек грешный». Преподобный был поражен. Причастившись Святых Тайн из рук святителя Василия, преподобный Ефрем просил у него молитв ко Господу, дабы дано было ему разумение греческого языка. Святитель Василий испросил у Господа это, затем посвятил преподобного сначала во диакона, а потом и во пресвитера (112, 424—426).
***
Святой Епифаний, посетив спасавшегося на острове Кипр преподобного Илариона Великого, хотел отправиться оттуда в город Аскалон. Но корабль, на котором отплыл в Аскалон Епифаний, был принесен бурей снова к берегам кипрским и пристал близ кипрского города Саламин, или, иначе, Констанции Кипрской. В это время в Саламине был собор епископов для избрания нового архиепископа на место умершего. Несколько дней епископы возносили молитвы к Богу, дабы Он Сам явил им мужа, достойного сего сана. Между ними был один епископ старейший, уже пятьдесят лет прослуживший в этом сане, по имени Папий, — муж святой и прозорливый, который сподобился и пострадать за Христа: будучи схвачен нечестивыми вместе с архиепископом Саламинским Геласием, он после многих мук был отпущен живым. Все епископы кипрские имели его себе вместо отца и почитали как исповедника и мученика Христова. Сему-то старцу-епископу было открыто от Бога о пришедшем в город Саламин иноке Епифании и повелено было, взяв его, посвятить во архиепископа тому городу.
В ту пору было время осеннее и происходило снятие винограда. И вот Епифаний сказал ученикам своим, Иоанну и Полувию, с которыми путешествовал: «Пойдемте, чада, в город и купим себе винограда на дорогу», ибо намерен был вскоре отплыть оттуда. И пошли на торжище. Подошедши к продавцу винограда и взяв в руки две большие кисти, Епифаний спросил: «Что стоит это?» Вдруг сказали, что идут епископы. Оглянувшись, Епифаний увидел идущего старого епископа Папия. поддерживаемого двумя диаконами, и с ним еще трех других епископов. Епифаний, забывшись, держат в руках виноград и, смотря на епископов, удивлялся тому, что они так просто идут к нему.
Блаженный Папий, увидев преподобного Епифания, познал его Духом Святым и сказал: «Авва Епифание, оставь виноград и иди с нами во святую церковь». Епифаний вспомнил слова Давида: Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем (Пс. 121, 1). — и оставив виноград, пошел с епископами. Вошедши в церковь, он увидел собор епископов, которые сказали ему: «Бог послал к нам тебя, авва, дабы ты был архиепископом сему граду и всему Кипрскому острову».
Но Епифаний отказывался, называя себя грешным и недостойным столь высокого сана. Епископы же, не слушая его возражений, начали посвящать его в сан священнический. И плакал преподобный, почитая тяжелым для себя то посвящение, а бремя святительства неудобь носимым.
Тогда святой епископ Папий сказал ему: «Нам следовало молчать, чадо, о бывшем нам о тебе откровении, но так как я вижу тебя скорбящим и плачущим, то мне уже необходимо возвестить тебе то, что Бог благоволил открыть нам. Эти собравшиеся здесь святые отцы-епископы возложили на мое недостоинство избрание архиепископа, сказав мне грешному: «Прилежно помолись ты Богу, и веруем, что Он явит тебе мужа, достойного архиепископства!» Затворившись в своей келье, я молил о том Владыку Спасителя, и вдруг, подобно молнии, облистал меня свет, и я услышал голос, говоривший ко мне грешному: «Папий, Папий, слушай!» А я, испугавшись, спросил: «Что велишь, Господи мой?» Тогда голос отвечал мне: «Встань и иди на торг, там ты увидишь инока, покупающего виноградные кисти, лицом и головой похожего на пророка Елисея и имеющего при себе двух учеников. Взяв его, посвятите в сан архиепископа, а имя тому иноку Епифаний». И я, встав, исполнил то, что мне было повелено, посему ты, чадо, не противься изволению Божию, но внимай стаду, в котором Дух Святый поставляет тебя епископом».
После сего Епифаний, падши, поклонился святому епископу Папию, повиновался воле Господней и принял посвящение в сан архиепископа Саламинского (111, 201).
***
На двенадцатом году отроку Елевферию (впоследствии святителю Алексию, митрополиту Московскому) уже открыто было высокое назначение его. Раз раскинул он сети на птичек и, долго сторожа их, задремал. Вдруг слышит он голос: «О, Алексий! К чему такой труд твой? Тебе надо быть ловцом людей». Пробужденный отрок изумился необыкновенному голосу и имени Алексий. Это видение глубоко запало в душу его; он стал молчалив, и оставил игры, и много стал думать о жизни, ее назначении. Родители изумились перемене жизни его, спрашивали у слуг о происшедшей перемене, но те могли сказать только то, что Елевферий часто уходил в места уединенные. Спрашивали самого отрока, отчего он уклоняется от людей и занимается только книгами? К чему изнуряет себя постом? «Не печальтесь о мне, добрые родители, — отвечал отрок, — не делаю я худого, а желаю успевать в благом; и пусть исполнится надо мною воля Господня». На пятнадцатом году Елевферий уже решился посвятить себя монашеской жизни.
В 1320 году, в возрасте двадцати лет, вступил он в московский Богоявленский монастырь и тогда же постригся с именем Алексий, тем самым, которое он слышал в сонном видении, семь лет назад. Хотя Богоявленский монастырь был на шумной торговой улице, но Алексий нашел здесь покой, предавшись подвигам. Он проводил время то в храме, то в молитвах келейных; читал книги и усердно изучал Священное Писание; бдением ночным иссушал плоть и очищал сердце (111, 202).
***
Некий из отцов повествовал: «Два епископа жили недалеко друг от друга и возымели презрение друг к другу, ибо один был богат и силен, а другой — смирен. И сильный искал (случая) сделать зло другому. Услышав об этом, смиренный сказал своему клиру: «Мы победим его благодатию Божией». Ему говорят: «Владыко! Кто сможет сладить с ним?» — «Потерпите, чада, и увидите милость Божию». И когда у богатого был праздник святых мучеников, смиренный взял с собой свой клир и сказал: «Следуйте за мной, и, смотрите, делайте то же, что я буду делать, — и мы победим его». Они пришли к богатому, когда окончилась служба и к нему собрался народ со всего города. Смиренный епископ упал к его ногам со своим клиром, говоря: «Прости нам, Владыко, мы — рабы твои». Он же, пораженный тем, что сделал смиренный, умилился и сам пал к его ногам, говоря: «Ты будешь мой Владыка и отец». С того времени установилась между ними великая любовь. И сказал смиренный своему клиру: «Не говорил ли я вам, чада, что мы победим благодатию Христовой? Так и вы: когда имеете вражду к кому-нибудь, делайте то же — и победите благодатию Господа нашего Иисуса Христа» (98, 355).
***
Преподобный Иоанн, память которого Святая Церковь совершает 29 февраля, был родом из Палестины, крестился восемнадцати лет от роду и стал монахом. За свою святую жизнь он, в свое время, был сделан архиепископом в городе Дамаске. Но, не терпя славы человеческой и будучи в высшей степени смиренным, он, оставив свою архиерейскую кафедру, тайно от всех ушел сначала в Александрию, а оттуда на Нитрийскую гору, куда явился в нищенской одежде и стал просить одного из игуменов, чтобы тот принял его в монастырь простым работником, на службу братии. Свой архиерейский сан он, конечно, скрыл.
Игумен принял его, и Иоанн в монастыре жил так: днем служил братии, а ночи проводил в молитве без сна. Утром он брал во всех кельях сосуды, ходил к реке, наполнял сосуды водой и потом разносил их.
Один малоумный инок наносил ему много зла: давал ему насмешливые прозвища, обливал помоями, осквернял его келью своими нечистотами, так что она всегда была полна смрада. Игумен узнал об этом и хотел наказать злого инока, но архиерей Божий облил слезами ноги игумена и упросил его простить обидчика.
Наконец, один из иноков, преподобный Феодор, узнал, что Иоанн — архиепископ, и объявил об этом другим. Иоанн, чтобы не терпеть славы человеческой, ушел в Египет. Там он получил дар прозорливости, освободил Церковь от еретиков, написал много душеполезных книг и, наконец, с миром почил о Господе (112, 514—515).
***
Один языческий царь призвал к себе христианского епископа и потребовал, чтобы тот отказался от своей веры. Но епископ кротко и спокойно ответил: «Этого я не могу сделать». Царь разгневался и воскликнул: «Разве ты не знаешь, что твоя жизнь в моей власти? Одно мановение — и тебя не будет на свете!» «Знаю, знаю это, — отвечал епископ, — но позволь мне, царь, предложить тебе один вопрос. Представь себе, государь, что твой вернейший слуга попал в руки врагов. Они всячески старались заставить раба изменить тебе. Но он был непоколебим в своей преданности и верности тебе. Тогда твои враги, сняв одежды с раба, прогнали его с посмеянием. Теперь скажи, государь, когда твой раб, поруганный за верность тебе, вернется, не вознаградишь ли ты его честью и славой, не дашь ли лучшие одежды для прикрытия его наготы?» «Конечно так! — отвечал царь. — Но к чему ты это говоришь?» Тогда благочестивый епископ сказал: «Царь, ты можешь снять с меня эту земную одежду, то есть лишить меня этой жизни, но Господь мой облечет меня в новую, лучшую одежду». Выслушав это, царь задумался, потом отпустил епископа и больше не требовал у него отречения от христианской веры (107, 72).
***
В одном городе был епископ, который, по диавольскому наущению, впал как-то в смертный грех. Горько раскаявшись в своем падении, епископ, для того чтобы получить прощение, поступил следующим образом. Когда в церковь собралось множество народа, он вышел на середину храма и перед всеми открыто исповедовал свой грех. После этого, считая себя, по глубокому смирению, недостойным святительского сана, он снял с себя омофор, положил его на престол и сказал народу: «Простите меня, братие, теперь я уже больше не могу быть у вас епископом».
Видя великое смирение и сокрушение своего пастыря, все, кто был в церкви, с плачем воскликнули: «Пусть грех твой на нас ляжет, отче, только не лишай нас своего пастырства». Долго они умоляли епископа остаться с ними. Уступая, с одной стороны, молению своей паствы, а с другой — желал чем-либо искупить свой грех перед Богом, епископ, наконец, воскликнул: «Ну, если уж непременно хотите, чтобы я остался у вас, то я сделаю это, но только при одном условии: если вы дадите мне слово беспрекословно исполнить то, что я сейчас повелю вам».
Все дали слово. Тогда епископ приказал запереть церковные двери и сказал: «Знайте же теперь, что тот из вас не будет иметь части V Бога, кто сейчас не попрет меня ногами». И с этими словами простерся ниц на земле. Все ужаснулись, но, не смея нарушить данного слова и боясь прещения епископа, стали проходить через него. И что же? Когда переступил через него последний человек из тех, кто был в церкви, голос с неба сказал: «Ради великого его смирения Я простил его грех!» Все услышали эти слова и прославили Бога (107, 152).
***
Однажды к святителю Епифанию, архиепископу Кипрскому, пришел некий диакон из Иерусалима и рассказал ему об Иоанне, епископе Иерусалимском, что тот, по сребролюбию, деньги откладывает, а нищим милостыни не подает. Услышав об этом, Епифаний отправил к Иоанну послание, в котором убеждал его быть милостивым к нищим, но он на послание никакого внимания не обратил.
Прошло много лет, и как-то раз Епифаний говорит одному из своих учеников: «Пойдем, чадо, в Иерусалим, мы оттуда скоро возвратимся». Прибыли в Иерусалим, поклонились святым местам, и затем Епифаний, придя к епископу, сказал ему: «Отче, дай мне приют у себя». Иоанн предоставил в распоряжение Епифания прекрасный дом и каждый день звал Епифания к себе в гости.
О нищих же он по-прежнему нерадел, и они роптали на него. Видя это, Епифаний сказал епископу: «Дай мне, отче, сколько-нибудь серебра для раздачи нищим». Иоанн принес много серебра. Епифаний сказал ему: «Дай мне еще сколько-нибудь». Иоанн сказал: «Будет с тебя». Епифаний продолжал: «Ну, дай мне хоть сколько-нибудь рабов в услужение!» Иоанн в этом не отказал. Епифаний тогда, взяв пятьсот литр серебра, стал день и ночь раздавать его нуждающимся.
Прошло довольно много времени, и епископ сказал Епифанию: «Когда же ты отдашь мне свой долг?» «Потерпи немного, отче, все тебе верну». Прошло еще сколько-то дней, и Иоанн уже настоятельно стал требовать свои деньги. Он держал Епифания за одежду и кричал: «Не уйдешь от меня, муж злой и хитрый! Отдай мое серебро!» И два часа кричал на Епифания и досаждал ему. Все, кто был при этом, слыша дерзкие хулы на архиепископа, пришли в уныние и страх. Епифаний же, наконец, окончил дело, дунув в лицо епископу Иоанну, и тот тотчас же ослеп. Ужас объял всех предстоявших.
Тут епископ опомнился и, упав к ногам Епифания, стал умолять его, чтобы он помолился о нем Богу и возвратил ему зрение. Епифаний сказал: «Пойди в церковь и помолись у Честного Креста Господу, чтобы Он возвратил тебе зрение». Епископ не отходил от Епифания и не переставал просить у него прощения. Сжалившись, святой архиепископ возложил на него руки, и у епископа прозрел правый глаз. Тогда епископ стал просить об исцелении и левого глаза, но Епифаний сказал ему: «Это не мое дело, чадо, но Божие. Бог затворил твое око, Он и отворит. А урок Он тебе дал, чтобы спасти тебя от сребролюбия». После этого, сказано, Иоанн стал преподобен и милостив к нищим (112, 516—518).
***
Авва Иулиан удалился из обители и сделался епископом в Бостре. Некоторые жители города, ненавистники имени Христова, задумали погубить его. Они подговорили и подкупили слугу, подававшего епископу вино, разбавленное водой, дали ему яд, чтобы он подмешал его в чашу. Тот так и сделал: подал блаженному Иулиану вино с ядом. Епископ принял чашу и, по вдохновению свыше, узнал о злом умысле, равно как и о том, кто это подстроил. Взяв чашу, епископ поставил ее перед собой, ни слова не сказав слуге. Потом он созвал к себе всех жителей, в числе которых были и злоумышленники. Дивный Иулиан, не желая подвергать позору заговорщиков, обратился ко всем со словами: «Если вы желаете умертвить смиренного Иулиана при помощи яда, то я пью его перед вами». Сказав это, он трижды крестообразно осенил чашу. «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа выпиваю сию чашу!» — произнес он и, выпив отраву, остался невредим. Увидев это, злоумышленники пали перед ним и просили прощения (102, 88—89).
***
Поведал некий старец: «По прошествии семнадцати дней пребывания в пустыне я нашел хижину, при ней пальмовое дерево и стоящего мужа, одеждой которому служили его собственные волосы. Страшен был его вид. Увидев меня, он встал на молитву. Когда я заключил молитву словом «аминь», он понял, что я человек, взял меня за руку и стал спрашивать: «Каким образом пришел ты сюда? Все ли принадлежащее миру сохраняется доселе? Продолжаются ли гонения на христиан?» Я отвечал: «За молитвы истинных служителей Господа Иисуса Христа странствую по этой пустыне. Что же касается до гонения, то оно прекращено властью Христовой. Теперь ты расскажи мне, каким образом ты пришел сюда?»
Он, плача и вздыхая, стал говорить: «Я был епископом. Когда наступило гонение, я подвергся многим пыткам. Впоследствии, не в состоянии вынести мук, я принес жертву идолам. Опомнившись, познал свое преступление и предал самого себя смерти в этой пустыне. Живу здесь сорок девять лет, исповедуясь Богу и умоляя Его отпустить мне мой грех. Бог даровал мне пропитание от этой пальмы, но я не был утешен дарованием прощения до сорок восьмого года, а в этот год извещен о прощении».
Договаривая это, он поспешно вышел из хижины и пребыл долгое время в молитве, вероятно, он увидел пришедшие за ним Небесные Силы. Окончив молитву, он подошел ко мне. Я взглянул на его лицо и затрепетал от страха: оно сделалось как бы огненным. Но он сказал мне: «Не бойся. Бог послал тебя для того, чтобы ты совершил мое погребение и предал тело мое земле». Едва окончил он эти слова, как лег, вытянув ноги и руки, и скончался. Разорвав пополам свою верхнюю одежду, половину оставил я себе, другой половиной обернув святое тело, похоронил его. После погребения немедленно засохла пальма и развалилась хижина.
Я много плакал, умоляя Бога, не благоволит ли Он даровать мне эту пальму, чтоб остальное время моей жизни я мог провести на этом месте. Прошение мое не было исполнено, я возвратился к братиям, которым рассказал это, убеждая их не приходить в отчаяние, но обретать Бога покаянием» (106, 539—541).