Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterИ.К. Сурский. Отец Иоанн Кронштадский. Том 2
В 1913 г. мы жили в г. Кронштадте, где мой муж служил в Штабе Кронштадтского Порта, куда он был переведен осенью 1912 г.
Приближалось время, когда я должна была разрешиться от бремени.
Врачи говорили, что без операционного вмешательства не обойдется, и что придется пожертвовать ребенком.
Я же на это не соглашалась.
Вскоре после такого диагноза врачей, я вижу сое, будто я нахожусь в огромном храме, своды которого уходят в небеса.
В храме большое Распятие в виде черного креста и на нем фигура Христа в человеческий рост из слоновой кости.
Вокруг Распятия множество молящихся в серых однотонных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Я хочу стать на колени перед Распятием и ищу свободного места, но, как только освобождается клочок пола, па него становятся другие. Так я дохожу до самого Распятия. У ног Его освобождается последнее место, я склоняюсь, чтобы стать на колени, в это время его занимает новая человеческая душа. Я в отчаянии поднимаю глаза и чувствую, что на мое плечо опускается чья-то рука, поворачивает меня в другую сторону и голос, мне очень знакомый, говорит: «Стань на колени» — и затем — «Молись!» и я вижу перед собою в ярком сиянии, на снопе лучей, в воздухе, в одежде апостолов, ласково улыбающегося святого. Я в недоумении смотрю вперед, а тот же голос поясняет: «Это Иоанн Кронштадтский». Я просыпаюсь от этого голоса и продолжаю видеть то же видение так же ярко и отчетливо на противоположной стопе, залитой лучами восходящего солнца.
Я вскакиваю, сажусь на край постели, протираю глаза, а видение все так же стоит передо мною.
Тогда я сложила руки и засмотрелась на него, и постепенно, постепенно оно стало расходиться в лучах солнца.
Утром я ничего не сказала мужу, но чувствовала, что сон этот не спроста и целый день размышляла о своем видении.
Наконец вечером не вытерпела и спросила мужа, не слыхал ли он такое имя: «Иоанн Кронштадтский?» — и рассказала ему свой сон.
Муж заволновался и рассказал мне много чудесного об о. Иоанне и что он жил в Кронштадте.
На следующий день мы пошли в квартиру, где жил о. Иоанн и где все сохранялось, как было при его жизни.
Затем мы стали часто ездить в Петербург в Иоанновский монастырь молиться у гробницы о. Иоанна.
В одну из таких поездок мы купили, при входе и усыпальницу о. Иоанна, маленькую освященную его фотографию и отслужили панихиду у его гробницы.
Во время панихиды двое здоровых мужиков воллокли к гробнице женщину, сопротивлявшуюся и неистово кричавшую и страшно ругавшуюся. Она вырывала у себя клочья волос. Священник положил ей на голову эпатрахиль, а ее силою положили на гробницу. Она упала на пол около гробницы и начала извиваться, как змея, как будто у нее не было костей, изо рта ее вышла пена.
Присутствовавшая тут же монахиня обмакнула палец в масло лампады-митры, горевшей на гробнице, и помазала крестообразно лоб бесноватой.
После этого бесноватая мгновенно успокоилась. Ее посадили на стул, она сидела, как в изнеможении и нот с нее катился градом. И тут только я увидела ее лицо, красивое и молодое, и рыжие волосы.
Мне стало жутко и я ушла.
Когда пришло время родов и меня отвезли в Петербург на Васильевский остров во Французскую лечебницу, где я была записана, сестры очень волновались, послали за профессором и его ассистентом, т. к. роды предполагались тяжелые, — я лишь одна была спокойна, крепко прижимала к груди фотографию о. Иоанна, купленную в монастыре, и знала, что все будет хорошо.
В результате у меня родился здоровый ребенок, 8 фунтов весом, хотя его и вынули при помощи щипцов.
Весьма поразительно было то, что, когда на следующий день после родов, я проснулась в своей комнате-палате, то первое, что мне бросилось в глаза, это был черный большой крест и на нем Распятие из слоновой кости на стене.
С тех пор мы горячо благодарны о. Иоанну. Муж наказал фотографу сделать увеличенное изображение о. Иоанна с маленькой, иконки, купленной в Иоанновскоы монастыре, и это изображение всегда висит у нас в спальне. О. Иоанн стал нашим защитником и молитвенником во всех тяжких случаях нашей семейной и общественной жизни.
В сентябре 1941 года мужу моему и старшему сыну угрожала смертельная опасность. Я со слезами горячо молилась о. Иоанну, умоляя его спасти их и вернуть мне мужа и сына невредимыми. Я также просила Настоятеля Белградской церкви о. протоиерея Иоанна Сокаля помолиться за них и отслужить молебен о спасении их, что он и исполнил.
И Господь по предстательству великого молитвенника и чудотворца о. Иоанна Кронштадтского, услышал паши молитвы, избавил и сохранил невредимыми моих мужа и сына.
Мать моя была сильно больна, непонятой докторами болезнью, принявшею какую-то страшную форму, как потом думали дифтеритом горла, носа и пищепроводного канала, т. к. она была при смерти.
В то время кто-то сказал мне о чудесных исцелениях по молитвам о. Иоанна Кронштадтского.
Я написала ему письмо, прося его помолиться об исцелении моей матери. И вот однажды утром вошла в комнату наша старая няня, держа на руках мою младшую4-летнюю сестру и вся в слезах говорит: «Мамочке очень плохо, я стояла около нее, она сказала мне только с трудом: «Берегите Таточку (маленькую сестру) и глаза ее закатились». Я со страхом пошла к матери, но уже увидела ее лежащею с открытыми глазами. Она мне сказала, что почувствовала в сердце, что как будто умирает, но силы потом опять вернулись к ней.
По моему расчету в этот день о. Иоанн мог помолиться за мою мать, и я глубоко верю, что но его молитве Бог сохранил нам ее.
Мой сослуживец по чертежной Отделения Катастра капитан Илья Петрович Мишин, военный топограф не мог прокормить семью, состоящую из жены и двух сыновей, на скудное жалованье чертежника, поэтому ежедневно прямо со службы, без обеда отправлялся на частную чертежную работу на окраине Белграда, называемой Дединье и крайне утомлялся, особенно потому, что был в то время болен язвой на двенадцатиперстной кишке.
Однажды, около года тому назад, приблизительно в 1939 или 1940 г., с ним на работе случился обморок. Его в карете скорой помощи отвезли в Державную больницу.
Узнав об этом сослуживцы, которые очень любили г. Мишина, отправились в больницу справиться о состоянии его здоровья и получили от врачей ответ, что язва прорвалась и гной вытек в полость живота и что поэтому 99 процентов за то, что он умрет. Профессор хирург требовал немедленной операции, но больной, пришедший в сознание, наотрез от операции отказался.
Услышав об этом, один из горячих почитателей о. Иоанна Кронштадтского обратился к нему с молитвой приблизительно такого содержания: «Святый великий чудотворец, отче Иоанне Кронштадтский, ты тысячи чудес сотворил и творишь доселе, умоли Христа и исцели и этого безнадежно больного Илию, ради его семьи, ради того, что он сумел воспитать прекрасного юношу-сына поэта, который, никогда не видавши родины, пишет о ней стихи, полные любви к ней и патриотизма; исцели его и укрепи и сделай совершенно здоровым и сильным духом и толом на радость семье».
И, как говорят люди века сего, случайно случился случай, что гной рассосался и г. Мишин выздоровел.
В июле прошлого 1940 года мой сын Лев заболел острой формой ишиаса. Были перепробованы все средства (инъекции, растирания, лекарства, использованы доктора и т. д.), но ничто не помогло. Тогда одна дама посоветовала мне обратиться к протоиерею о. Иоанну Сокалю, которого я хорошо знал; я просил его отслужить молебен, что он исполнил, отслужив его с возложением на больного части платка о. Иоапна Кронштадтского. Через два дня сын совершенно поправился и до сих пор, благодаря Бога, совсем здоров. Я лично относился до сего случая ко всякого рода чудесам довольно скептически. Давно не исповедывался и, когда явился к о. Иоанну, то заявил ему о своих взглядах, но он сказал, что раз я пришел, то этого достаточно. Да поможет Бог моему неверию!
Живя с моим духовным сыном Владимиром Цопни в глуши Италии на курорте целебного источника, ради лечения от паралича и эпилепсии, я получила от знакомых книгу «Отец Иоанн Кронштадтский» I том, что для меня было великим счастьем, так как я знала батюшку хорошо, чту его много и молюсь ему постоянно. А в бытность мою в Москве, была даже обладательницей его пояса, в котором он служил. Ввиду этого не могу умолчать о чудесном исцелении моего духовного сына Владимира.
Надо сказать, что Владимир был передан мне на воспитание и лечение его матерью (артисткой Русск. Художеств. Московск. театра), уехавшей в Америку. Сын ее страдал параличом (до 12 лет не говорил, нога и рука парализованы) и припадками эпилепсии, в виду чего доктора назначили ему жить здесь на курорте и лечиться, хотя и заявили, что состояние его здоровья безнадежно. Некоторое время тому назад у него образовались полипы-аденоиды и гланды, которые, опухая все больше, закрывали ему горло и воздух еле-еле проходил. Гланды все больше соединялись и были готовы уже срастись, прекратив доступ воздуха. Доктора советовали мне сделать ему операцию, но я не решалась, так как паралитикам и эпилептикам операция почти всегда кончается плохо. Припадки удушья продолжались целую ночь. И вот он вдруг заснул и чувствует во сне, что задыхается и умирает. В это же время он видит, что о. Иоанн Кронштадтский, которого он хорошо знал по фотографии, и которому часто молился, быстро подходит к нему и говорит: «Что с тобой, что?» и, вложив свою руку в его горло, как бы что-то вырывает из него. Утром он мне рассказал сон, я же испугалась а сказало, что снам верить нельзя.
2 января Владимир читал акафист Св. преподобному Серафиму, после чего говорит мне: «Посмотри мне горло!» Я «осмотрела и, о чудо — от гланд и полипов не осталось и следа и горло совсем чисто. Когда на другой день осмотрел его доктор, то сказал, что горло совершенно здорово и полипов пет; все прошло без операции — «Это только чудо могло быть» — сказал он. Другие доктора сказали то же. Нашей радости не было границ. Припадки эпилепсии тоже прекратились и до сего времени их не было, остался только паралич руки и ноги. Владимир безропотно несет бремя своей болезни, считая, что она дана ему Богом как испытание для дальнейшей жизни и спасения. Он молится постоянно Богу и единственная его заветная мечта — сделаться монахом и поступить в монастырь.
В 1909 г. у меня умерла мать, проболев полтора года, и я издержал нее средства на докторов, сиделок, аптеку, похороны и т. д. и нуждался в деньгах для существования с семьей.
Тогда я отправился в усыпальницу о. Иоанна к равней обедне, исповедался и причастился си. Тайн и в молитве просил о. Иоанна помочь мне материально. Прошло несколько дней. Вдруг я получаю письмо от Главноуправляющего Собственной Его Императорского Величества Канцелярией по Учреждениям Императрицы Марии, в коем он сообщает мне, что но всеподданнейшему докладу его, Государь Император Высочайше СОИЗВОЛИЛ назначить мне 200 руб. пособия на лечение болезни моей дочери Елены.
Обстоятельство это меня крайне удивило, т. к. никто не просил о назначении мне этого пособия, а между тем я хорошо знал, по собственному опыту службы в Министерстве Юстиции, что подобные пособия назначаются исключительно по чьим-нибудь ходатайствам. По наведенной справке оказалось, что пособие мне действительно назначено и я его получил.
Разгадку этого случая я узнал через 2 года, когда сестра графа Коковцева любезно предложила мне похлопотать о назначении мне пособия на лечение больной дочери моей (Елены), которая много лет хворала костным туберкулезом. По ходатайству ее мне было назначено пособие в том же размере. Однако пособия этого мне не выдали, объяснив, что оно обращено на возмещение убытка казны, происшедшего 2 года тому назад, когда по ошибке чиновника, мне было выдано такое же пособие без всякого ходатайства и что иначе этот убыток казны должен быть удержан из жалованья этого чиновника.
Вот тут-то я понял, что Господь, по молитвам у гробницы о. Иоанна 2 года тому назад, когда я нуждался, внушил этому чиновнику ошибиться в то же время устроив так, что и ошибившийся не потерпел вреда.
Расскажу еще два подобных случая.
После большевистского переворота я лишился всяких средств к существованию и к февралю 1918 г. мне не на что было содержать семью из 6 лиц. Тогда я опять отправился к ранней обедне в усыпальницу о. Иоанна, опять исповедался и причастился св. Тайн и со слезами молился о. Иоанну, чтобы он дал мне исполнить мой долг отца семейства прокормить семью мою до старости.
Не прошло и 20 минут после этого моего молитвенного обращения к о. Иоанну, как ко мне подошел член Общества в память о. Иоанна Кронштадтского, купец Михаил Дмитриевич Усов, поздравил с принятием свят. Тайн и спросил меня, как я поживаю. Я ответил, что плохо, т. к. должности моя и остальных служивших членов семьи упразднены и никто ничего не зарабатывает. Усов спросил меня: «Да деньги-то у вас есть?» Я ответил, что деньги в банке есть, но получить их нельзя. Тогда Усов отвел меня в книжную лавку Иоанновского монастыря и дал мне 500 рублей. Я отнекивался и просил его дать мне лучше заработок, но он сказал мне: «Какой там заработок, возьмите, да и все тут».
Этих денег мне хватило на 2 месяца, чтобы прокормить семью, а потом Бог послал и заработки.
Третий подобный случай был в 1920 г., когда я вынужден был покинуть голодную местность, где жил и, отправившись в Москву, как столицу, искать заработок, проездом остановился в Петрограде.
Я опять отправился к ранней обедне в усыпальницу о. Иоанна, опять исповедался и причастился св. Тайн и опять со слезами молился о. Иоанну, чтобы он помог мне. А время, надо сказать, было самое ужасное: можно было получать, да и то преодолев большие затруднения, по карточкам, так называемые обеды, состоявшие из навара пшена вместо супа и пшенной каши со значительным содержанием шелухи. Хлеба нигде достать было нельзя.
Прошло опять минут 20, кончилась обедня и ко мне подошел купец Петров, почитатель о. Иоанна, стоявший тоже в алтаре, как и я, с которым я не имел даже шапочного знакомства, поздравил с принятием св. Тайн и спросил меня, как я поживаю. Я ответил:
«Благодарю вас, скверно, вот прибыл из голодной местности и собираюсь ехать в Москву, как центр, искать заработка».
Услышав это, он ушел за колонну алтаря и, вынув бумажпик, дал мне 6 тысяч рублей, пригласил меня к себе чай пить и обедать и сказал, чтобы я еще несколько раз помолился у гробницы о. Иоанна и каждый раз после этого приходил к нему чай пить и обедать, а когда я поеду в Москву, то чтобы его предупредил, тогда он мне даст записку к своим знакомым, которые меня приютят и покормят, пока я буду искать заработка.
Свои обещания он исполнил. Когда я приходил к нему, меня кормили до отвала и давали с собой полные карманы белых сухарей и еще полный мешочек, а в Москве приютили и кормили.
У Наталии Константиновны Шнеур, по мужу баронессы Врангель, жены полковника Платона Владимировича Врангеля, коменданта Петербургской станции Николаевской жел. дороги, в 1902 г. родился сын Леонид. После родов у родильницы отнялись ноги; много лет она лежала в постели и не могла передвигаться. Весной 1909 г. к барону обратился г. N, с просьбой предоставить купэ для перевозки больной туберкулезом его жены в Крым. Барон обещал и разговорился с просителем поведав ему о болезни своей жены. В назначенный день г-н N явился для перевозки жены и вручил барону веточку от цветка, сорванную им с гробницы о. Иоанна Кронштадского, где он только что был и молился за жену и сорвал две веточки, одну своей жене, а другую баронессе Врангель. Барон передал веточку жене и с того дня она совершенно самостоятельно передвигаться.
В 1920 году она эвакуировалась в г. Белград, где служила в статистическом отделе и далеко – с Сеньяка ходила на службу,хотя и без помощи палки. Ныне она в Лионе (во Франции), где служила в последнее время, на шелковой фабрике.
Подполковник 2-го Закаспийского Кавалерийского полка, стоявшего в г. Острогожске, Воронежской губ., Адам Адамович Гоштовт заболел в начале 1900 года очень серьезно почками, причем одна из них была вырезана. Советы врачей результатов не давали. Тогда он обратился письмом к о. Иоанну и получил на свое письмо ответ: «Помолюсь. Блюди себя и молись».
После этого он совершенно поправился.
Со светлой памятью о. Иоанна Кронштадтского у меня связаны воспоминания раннего детства. Я рано лишился родителей и, оставшись круглым сиротой, воспитывался и рос у сестры моей покойной матери Александры Феодоровны Дурасовой, рожденной Ермоловой, в Царском Селе.
Тетка моя была религиозной женщиной и большой почитательницей о. Иоанна. Однажды заболел тифом мой двоюродный брат С. П. Дурасов. Доктора считали состояние его безнадежным и все ждали скорого конца. Тогда тетка послала телеграмму о. Иоанну Кронштадтскому, прося его помолиться о болящем и получила от него ответ, что он исполнил ее просьбу. С той минуты, как чудом наступил кризис и попреки ожиданиям и предсказаниям лучших врачей, больной быстро поправился.
Несколько раз о. Иоанн навещал дом моей тетки и служил там молебны. Образ его хорошо запечатлелся в моей памяти, особенно его бесконечно добрые светлые глаза. Молитвы его производили огромное впечатление. Молился он как-то порывисто, но в его молитве чувствовалась глубокая вера, проникавшая в душу присутствующих.
У меня до сих пор хранится его фотографическая карточка с. собственноручной подписью. Передавая мне ее и благословив, он сказал: «Храни тебя Бог, ты будешь в жизни счастлив».
И действительно, Провидение ко мне было милостиво. Военная служба моя протекала весьма удачно и я благополучно пережил осаду Порт-Артура, Великую и гражданскую войны и все ужасы революции, а в эмиграции нашел себе службу, не испытывая лишений.
В тяжелое лихолетье, переживаемое нашей многострадальной Родиной, все мы должны вспоминать светлый образ этого великого пастыря и молитвенника о земле русской и верить, что такими светочами православной веры будет спасен русский народ.
О. Иоанн знал мою мать, которая очень чтила его привезла свою дочь еще девочкой к нему.
Прибыв в Ораниенбаум (приморский городок против Кронштадта), она узнала, что о. Иоанн в Петербурге и стала ожидать его возвращения.
Когда о. Иоанн прибыл в Ораниенбаум с поездом, то мать с дочерью протолкались к нему. Он узнал их, и, положив левую руку на голову девочки, долго благословлял народ.
Девочка слышала в народе толки: «вел, наверное, замечательная девочка, что о. Иоанн ее отметил из толпы, вероятно будет несчастная, о. Иоанн всегда выбирает несчастных».
Мы с матерью поехали к о. Иоанну в Кронштадт и он нас угощал чаем, а потом подвел меня к столу, на котором находилось много различных предметов, и сказал: «Выбери, что тебе нравится».
Я выбрала маленькую овальную булочку.
О. Иоанн сказал, что это хорошо, что ты выбрала булочку — ты будешь давать людям хлеб.
Когда я подросла, было много молодых людей, которые делали мне предложение, но я всем отказывала. Тогда мама написала письмо о. Иоанну с просьбой благословить меня на брак с таким-то.
О. Иоанн ответил: «Она не должна выходить замуж, Господь назначил ей другой путь».
Я все-таки вышла замуж.
На второй день замужества я увидела сон, будто я нахожусь в разоренном храме с ободранными иконами, как впоследствии я видела церкви, разоренные большевиками, и на помосте стоит о. Иоанн и грозно говорит мне: «Иди сюда». Я подошла. «Зачем ты вышла замуж?' Господь уготовал тебе другой путь, давай кольцо».
Взяв обручальное кольцо, о. Иоанн отломал приблизительно треть, а остальной обломок одел мне.
Муж мой во время революции умер при трагических условиях. Последствием этого была моя тяжкая болезнь, от которой я едва оправилась.
Отец мой, бывший уже в преклонном возрасте, серьезно заболел и врачи признали положение безнадежным.
Тогда родные послали телеграмму о. Иоанну с просьбой помолиться о его исцелении.
О. Иоанн ответил: «молитесь и вы» и отец мой выздоровел.
Я недавно узнала о моем исцелении и поэтому сообщаю его Вам.
Это было приблизительно в 1897 г. Я родилась 29-го января, а в октябре заболела сильным рожистым воспалением на голове, вследствие сильного ушиба.
Все лицо, голова, шея было одна сплошная масса опухоли. Я была еще очень маленькая и не могла перенести высокую температуру. Доктор предупредил мою маму о неминуемой опасности.
Температура превышала 40°, а опухоль быстро распространялась по телу.
В этот отчаянный момент мама узнала о проезде через наш город, Ростов-на-Дону, батюшки о. Иоанна Кронштадтского.
Не имея возможности пойти самой, мама посылает на вокзал ему письмо с горячей просьбой помолиться обо мне.
Батюшка был окружен толпой народа и девушка с письмом с трудом протиснулась к нему.
Он сейчас же, сосредоточившись, сказал: «Иди домой, я помолюсь о ребенке».
В тот момент я спокойно уснула.
На утро доктор был поражен моим таинственным чудесным выздоровлением.
В 1888 г. моя мама была очень больна и надежды на выздоровление ее почти не было никакой. Папа был в отчаянии и решил пригласить о. Иоанна Кронштадтского помолиться о ее здоровье. Как сейчас помню наше детское волнение в ожидании приезда человека святой жизни. Мне было тогда 11 лет.
Наконец о. Иоанн приехал и мы — дети со страхом и замиранием сердца увидели входящего в столовую худощавого священника с необыкновенно ясными, пронизывающими, бледноголубыми глазами. Папа проводил его в мамину комнату, где у киота в углу все было приготовлено для молитвы. Батюшка начал молиться, а папа сказал ему имя больной «Параскева». Мы — дети, и остальные стали сзади. Вместо Параскевы батюшка всегда говорил, молясь о маме «Валентина» и папа каждый раз его поправлял. А. Валентина — это имя моей младшей сестры.
Окончивши молитву, он подошел к больной маме и сказал: «Ну, скоро полегчает, родная, потерпи еще немного». Когда же он уходил из прихожей, говорят, он обнял папу и поцеловал. Люди же тогда сразу поняли, что он пожалел папу и мама верно умрет. Так оно и было, мама умерла 8 марта 1888 г.
Что пережила моя младшая сестра Валентина, о которой молился о. Иоанн и что заставило ее молиться ему и так почитать его — мне неизвестно. Но вспоминаю я один рассказ ее о молитве о. Иоанну. Решила она раз поехать из Одессы в Петербург к старшей сестре. В дороге она простудилась, разболелся зуб и сильно опухла щека. Приехала совсем больная и горевала, что стесняет сестру своей болезнью. Ночь она не спала и горячо молилась о. Иоанну, чтобы он помог ей. И вот, она рассказывает мне «Ты может быть, не поверишь, но боль прошла и я ощущала, как опадает опухоль. На утро она была совсем здорова. Рассказала все сестре, узнала от нее, где он похоронен и сейчас же поехала туда, где в слезах и в молитве принесла ему благодарение за такое чудесное исцеление.
Наконец наступил 1914 год. Мой муж отправился на войну. Я с детьми осталась в горе одна. Конечно, работали по комитетам и немного отвлекались от своего горя. Люди захотели очернить меня, ни в чем неповинную. «Помолюсь я о. Иоанну», подумала я и помолилась, как умела. И вот все то, чем хотели очернить меня люди, отошло от меня и не пристало ко мне.
В 1919 году мой сын Павочка, который насмехался над о. Иоанном, был убит при взятии Царицына.
В 1895 году я страдала целый год трахомой глаз. Лечили меня все Московские доктора и профессора и помочь не могли, а болезнь с каждым днем становилась все хуже и хуже. Страшно болели глаза и я совсем слепла. Вспомнила я об о. Иоанне Кронштадтском и написала ему письмо, в котором умоляла его помолиться обо мне и об исцелении меня от страшной болезни.
Прошло три дня после посланного мною письма. Как сейчас помню, в 10 час. утра я невольно сняла повязку с глаз и не ощутила никакой боли в глазах.
По молитве о. Иоанна я получила исцеление.
От автора. Вот что поведал мне мой сердечный друг.
Мои знакомые молодые люди жили в незаконном сожительстве.
Между ними начался разлад, обострившийся до такой степени, что молодая женщина в отчаянии задумала самоубийство.
Она пришла ко мне, как пожилому человеку, которому доверяла, и поведала свое горе, прося помирить их.
Оставалась лишь надежда на небесную помощь, но как молиться о возвращении взаимной любви тем, которые живут без брака?
Можно ли надеяться умолить Бога о продлении греха, зная, что такой грех есть мерзость перед Господом?
Я обратился тогда с молитвой к почившему о. Иоанну и горячо просил ею помирить молодых людей и сочетать их законным браком.
И услышал великий угодник Божий мою молитву — состоялось полное примирение и молодые люди обвенчались, а теперь текут годы счастливой семейной жизни.
В октябре 1889 г., в Москве, в семействе известного Ц Г. С-ва заболели дифтеритом двое детей. Несмотря на тотчас же принятые меры, болезнь быстро развивалась и усиливалась. На консультации врачей решено было прибегнуть к трахеотомии. Можно себе представить отчаяние родителей этих детей. Потерявши последнюю надежду на человеческую помощь, они послали телеграмму о. Иоанну в Кронштадт, прося его помолиться. Досточтимый батюшка получил эту телеграмму утром, во время совершения ранней литургии, и, по своему обыкновению, немедленно, по прочтении телеграммы, обратился с горячей молитвой к Богу. Что же происходило том временем в Москве? Операцию трахеотомии было назначено делать в 2 часа того же дня, но уже в 9 час. утра (в самое время молитвы о. Иоанна в Кронштадте, за шестьсот верст) доктор, оставшийся при больных, заметил улучшение, которое теперь столь же быстро возрастало, как раньше развивалась болезнь.
Собравшиеся в назначенное время, в 2 часа дня, врачи нашли такое явное улучшение состояния детей, что операция признана была излишнею. Спустя три или четыре дня дети совершенно выздоровели.
От автора. Обратите внимание, читатели, на то, что у двух отдельных детей улучшение произошло одновременно. Отсюда ясно, что это была не внутренняя работа 2-х отдельных организмов, двух детей, а воздействие какой-то высшей силы — Силы Божией, проявившейся вследствие молитвы о. Иоанна.
Однажды один неисправимый пьяница, с раннего утра до поздней ночи постоянно шатавшийся по улицам, изодранный и в лохмотьях, подбитый и грязный, с отталкивающей наружностью, замешался в толпу, ожидавшую па пристани, где стоял небольшой пароход о. Иоанна, готовый отвезти его в Кронштадт. О. Иоанн прибыл, его взгляд упал на жалкое зрелище и он сказал ему проходя: «Пойдем со мною и поговорим». Удивленный повиновался, как автомат. «Садись здесь, подле меня и расскажи мне, как ты пал так низко, так глубоко?»
Почти невольно бедняк стал рассказывать и изложил всю свою злополучную жизнь, и горячие слезы текли по щекам его. «Смотри, брат — сказал священник — как добр и как милостив наш Небесный Отец, что, несмотря на все это унижение, позор и несчастие, привел тебя к подножию креста; теперь брось прошлую, начни новую жизнь, так как все мы должны жить во славу Божию, каждая ничтожная былинка прославляет Бога своею полезностью и красотою; всякое дыхание славит Бога своею любовью и благоподобною волею, а ты — человек, отец семейства, с рабочими, работающими под твоим управлением, забыл это, — да, ты забыл Бога и препятствуешь другим прославлять Его. Ведь, брат, предаваться пьянству далеко большее несчастье, чем всякий другой вид нужды. В дырявой одежде может ходить смелое, чистое сердце, более стремящееся к высшей жизни, а обнищавшего от пьянства не обогатит и не спасет никакое земное сокровище».
— Батюшка, я не намеревался просить вас о материальной помощи, я только умоляю вас исцелить меня от моего недуга, спасти меня от моей страсти пить.
«Исцели душу свою любовью к Богу и к своему ближнему, исполни сердце твое верою и любовью и другое исцеление придет само собою». «Ищите прежде Царствия Боокия и правды Его и сия вся приложатся вам» (Матф. 6, 33). «Прилепляйся к Богу и старайся следовать учению Его св. церкви».
Так он разговаривал, пока павший бедняк не почувствовал, что существует благородная цель для него, которой он может достичь молитвою и усилиями.
«Мы подходим к Кронштадту, — сказал батюшка, — вот тут тебе на ночлег (кладет в его руку пачку денег), и купишь приличное платье, — нельзя ходить в таком. Потом приходи завтра утром в церковь, будем молиться вместе, — исповедуешься в грехах своих, получишь разрешение, примешь чашу спасения, и затем пойдешь домой, радуясь, и никогда, никогда не впадай больше в свой безобразный грех».
Примечание: И он совсем перестал пить и живет посейчас почтенным человеком (дек. 1868 г.).
К славе пресвятого имени Владыки Господа Иисуса Христа и Владычицы Богородицы. — Ощущал я тысячекратно в сердце моем, что после причастия св. Тайн или после усердной молитвы домашней, обычной или по случаю какого-либо греха, страсти и скорби, и тесноты Господь, по молитвам Владычицы, или Сама Владычица, по благости Господа, давали мне как бы новую природу духа, чистую, добрую, величественную, светлую, мудрую, благостную, вместо нечистой, унылой и вялой, малодушной, мрачной, тупой, злой. Я много раз изменялся чудным, великим изменением, на удивление самому себе, а часто и другим. Слава силе Твоей, Господи! Слава благости Твоей, Господи! Слава щедротам Твоим, Господи, яже являеши на мне грешном!
Дивлюсь величию и животворности божественных Тайн: старушка, харкавшая кровью и обессилевшая совершенно, ничего не евшая, — от причастия св. Таин, мною преподанных, в тот же день начала поправляться. Девушка, совсем умиравшая, после причастия св. Тайн, в тот же день начала поправляться, кушать, пить и говорить, между тем, как она была почти в беспамятстве, металась сильно, и ничего не ела, не пила. Слава животворящим и страшным Твоим Тайнам, Господи.
Некто, бывши смертельно болен воспалением желудка девять дней и не получивший ни малейшего облегчения от медицинских пособий, — лишь только причастился в девятый день поутру животворящих Тайн, к вечеру стал здоровым и встал с одра болезненного. Причастился он с твердою верою. Я молился об нем Господу, чтобы Он исцелил его. «Господи! — говорил я, — исцели раба Твоего от болезни его. Достоин есть, ему же даси сия, любит бо священников Твоих и дары своя присылает им. — Молился и в церкви у престола Господня за литургией, во время молитвы: «иже общия сия и согласныя даровавый нам молитвы...» и пред самыми Тайнами. Я молился, между прочим так: «Господи! Животе наш! Как мне помыслить легко об исцелении, так Тебе исцелить легко всякую болезнь; как мне помыслить легко о воскресении из мертвых, так Тебе легко воскресить всякаго мертвеца. Исцели убо раба Твоего Василия от лютой его болезни и не допусти ему умереть, да не предадутся рыданию жена и дети его», — и благопослушливый Владыка помиловал. А то был на волосок от смерти.
Слава всемогуществу, благости и благопослушеству Твоему, Господи!
Читатели, вникните в слова о. Иоанна, коими он обращается к Богу: «Как мне легко помыслить о воскрешении, так Тебе легко воскресить».
Отсюда нельзя не сделать вывода, что о. Иоанну случалось помышлять о воскрешении умершего и просить об этом Господа в молитве своей и что Господь воскрешал.
Добрая старушка, около 70-ти лет от роду, была прикована болезнью к кровати и печалилась о расставании с жизнью, до крайности боясь смерти. Она всю свою жизнь боялась взглянуть на мертвеца или услышать о похоронах. В своем беспокойстве она просила своего сына пригласить о. Иоанна в надежде, что по его молитве ей будет продлена жизнь. Прибыв, он вошел в ее комнату с радостным приветствием и доброй, приятной улыбкой.
— Ну,— (назвав ее) сказал он, благословляя ее крестным знамением, — я принес вам благословение Божие. Как вы себя чувствуете?
Старушка по обыкновению начала свои длинные жалобы. Он внимательно слушал. Когда она окончила, он начал спрашивать ее: сколько ей лет, сколько времени прожила она с своим мужем, сколько у нее было детей, каким образом они были подняты на ноги, вышли в люди и стали ей утешением, радостью? После этого взявши ее за руку, он сказал:
— О, N. N., сколько даров, сколько великих милостей было ниспослано вам! Цените ли вы все это? Возблагодарим же Бога, будем славить Бога всем сердцем нашим и всею силою нашею.
Затем в превосходной молитве, сказанной, без предварительного приготовления, он развил все то, что было ею сообщено ему, согрел сердца всех присутствовавших и вознес души их превыше этого мира, исполнив дух умирающей женщины благодарением, верою и любовью; после того он продолжал:
— И это еще не все, что сделал для вас Господь. Он освобождает вас от уз всех грехов ваших, прощает их вам ради Иисуса Христа. Он уготовал вам обитель на небесах, близ Себя и близ всех любимых вами, прежде отошедших отселе.
Еще до его отъезда старушка успокоилась и перестала думать о смерти с ужасом, желая одного только, чтобы воля Божия совершилась и Его имя прославлялось и в жизни и в смерти; она желала только, чтобы о. Иоанн приехал к ней снова и причастил еесв. Тайн, что он и сделал, хотя для этого пришлось ему приехать снова из Кронштадта. Последние несколько дней до смерти она была покойна и весела.
«В молодые годы я жил в нашем имении в Конотопском уезде, Черниговской губ., ведя с моим отцом хозяйство. Однажды, при возвращении с поля через село я был укушен в руку бросившейся на меня собакой. Рана оказалась глубокой с повреждением вены ниже локтя. Была сделана домашняя перевязка, которую я носил несколько дней без врачебной помощи, не придавая значения ранению. Началась боль в руке и пришлось снять повязку. Рана сильно увеличилась и гноилась. Вызнан был земский врач. Началось лечение, но ничто не помогало. Рука покрылась сплошной гноящейся раной. Обратились еще к Конотопским врачам. Они находили, что неминуема ампутация руки, иначе могло дойти до заражения крови. Я никак не соглашался.
Приехавший нас навестить из Конотопа бывший священник церкви нашего имения, узнав о моем тяжелом состоянии болезни, обещал обратиться к о. Иоанну Кронштадтскому с просьбой помолиться о моем выздоровлении.
В ближайшую ночь я пробужден был громкими словами: «Прекрати лечение, а поливай руку холодной водою». Я не придал этому значения, а старуха няня все уговаривала исполнить указание, слышанное во сне. Я наконец согласился. Няня принесла ведро колодезной воды и стала поливать руку сплошь покрытую гноем. Холодная вода омывая поверхность руки, уменьшала и боль.
На другой день уже заметно было очищение от гноя руки, а вскоре ранение зарубцевалось и пошло быстрое заживление раны и не осталось и следа болезни.
Батюшка наш, узнав подробности выздоровления, сообщил нам, что по его расчету о. Иоанн мог получить его письмо именно в тот день, когда я слышал во сне дорогие слова и молитвой угодника Божия была спасена моя рука, а возможно и жизнь».
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter